Тамань

Уважаю Максимыча, директора банка «Титаник». Помог с отпуском. Нет, я не служащий банка, всего лишь – охранник. Непосредственно отпуск мне оформляли по месту работы – охранная фирма «Айсберг». Но Максимыч не был бы птицей высокого полёта без умения проникать в тайные желания тех, кто его окружает. Подошёл на днях и с уважением похлопал по плечу:
– Григорий Александрович, ваш шеф сообщил, что вам отдых положен. А у нас путёвочка, так сказать, горящая. В Анапу.
– Благодарю вас, Максим Максимович, – говорю, – и признателен за доверие.
– Хорошо, – отвечает директор. – Тогда я вас попрошу о маленьком одолжении – вещичку одну нужно будет завести в Тамань тамошнему смотрителю казачьего музея, Вуличу.
Вещичка оказалась заурядной – небольшая шкатулка фабричной резьбы. Такие туристам на сувениры впаривают – ценности никакой, но дома на видное место не стыдно поставить. Это снаружи. А что внутри, мне не ведомо и знать, как понимаете, не полагается. Я шкатулку в пакет завернул вместе с дедовским ржавым кортиком – вдруг этому смотрителю продать удастся. Прихватил я с собой и пистолет, правда, травматический. Отдых отдыхом, но не «ТТ» же брать на море.
Человек я ответственный, поэтому непосредственно к экскурсии в Тамань перейду, хотя и на пляже много чего забавного происходило. Стоит лишь упомянуть, что у путёвок имеется значительный минус – дефицит отдельных номеров. Поэтому меня подселили к бывшему боцману со странной фамилией Денщиков. И вот, этот боцман вместе со мной увязался на экскурсию.
Тамань – небольшая станица, уютно расположенная на скалистом берегу. Я удивился утверждению гида, что на этом месте планируется выстроить портовый город. А чего удивился-то? Не моё это дело. Мне бы без хлопот сувенир по назначению доставить.
Мало того, что в дороге автобус два часа ремонтировался, так ещё и смотрителя на месте не оказалось. Сказали, что в Новороссийск поехал карты обновить. И вновь я поразился – не похожи музейные работники на картёжников. Но не это меня должно заботить – как теперь просьбу Максимыча исполнить? Придётся специально второй раз наведаться, не ночевать же здесь.
Я расстроился и ни на какие достопримечательности не обращал внимания. Вдобавок, погода испортилась.
– Как же я о штормовом предупреждении не слышал утром? – сокрушался водитель экскурсионного автобуса. – Точно бы не поехал. А теперь отсюда не поеду. По местным дорогам в такой ураган даже самоубийца не отважится.
Народ, то есть мы, то есть туристы, зароптали. И, наверное, смогли бы сами разобрались, из-за чего ропщем, если бы не хладнокровие гида. Он успокоил всех петровским жестом и направился в сторону управления станицы. Видимо, там согласились, что обратный путь в сложившейся погодной обстановке – неудачная мысль. Поэтому вскоре гид вернулся в сопровождении дородного казака в национальном костюме.
– Граждане-господа, – заговорил сочным подбаском казак. – Шторм усиливается, поэтому все приехавшие на экскурсию будут распределены для ночлега по частным квартирам…
Уже стемнело, когда нас с Денщиковым последними высадили из автобуса. Взору представилось ветхое строение, обнесённое низким каменным забором. Внутри двора находилась ещё одна лачуга, поменьше. И всё это «орлиное гнездо» нависало над скалистым берегом в каких-то ста метрах от пристани.
– Скажете хозяйке, чтоб завтра в управу пришла, – странно хлюпнул носом казак и поспешил восвояси.
Расторопный боцман достал фонарик и осведомился:
– Куда пойдём? В дом или во флигель?
Вместо ответа из флигеля кто-то появился. Свет фонарика выхватил из сумрака двора тощую фигуру подростка. Однако, тот не только не отвёл взгляд, но даже не зажмурился.
«Иллюзионист или йога?» – недоумённо подумал я.
– Тю, – тихонько матюгнулся боцман. – Малец-то слепой.
Вынужден признаться: не терплю я ни слепых, ни хромых, ни других ущербных. Всегда был убеждён – если какая часть тела отсутствует, столько же и умственного не хватает. Толи дело, мы с боцманом. А поскольку Денщиков быстро соображает, то у него, наверное, даже мозги накачанные. Но чтоб я не думал, а общаться пришлось с тем, кто вышел.
– Хозяйка дома?
Мальчишка шмыгнул носом:
– В гости з ночевой пишла.
– А ты сын хозяйский?
– Ни, сырота убогый.
– А у хозяйки есть дети?
– Ось повернеться, и сами запытайте. Заходыте в будынок, раз на постий прыйшлы.
Мы вошли в дом. Обстановка нехитрая – два топчана, стол и старинный буфет. Боцман даже уговаривать себя не позволил – лёг на топчан и вскоре стал издавать носом рулады. А я позавидовал его жене – отдыхает преспокойно в своей далёкой провинциальной дыре от мужниного храпа. Повернувшись несколько раз с боку на бок, я безрадостно уставился на пол, где жонглировала заоконными тенями разыгравшаяся непогода. Вдобавок, снаружи выло, скреблось, шуршало и что-то ещё делалось. Короче, мешали уснуть разнообразные немыслимые звуки.
Внезапно по полу прошла голова. Вернее, кто-то прошествовал мимо окна, а я увидел тень. Десятка я был не робкого, а самого робкого, поэтому засунул за пояс «травматик» и вышел на улицу. Прижавшись к углу ограды, я вскоре был вознаграждён за терпение. Мимо меня с каким-то мешком прошёл слепой и, едва не вприпрыжку, стал спускаться по крутой тропинке.
Так легко и зрячие не двигаются. В пору было исступлённо кричать: аллилуйя. Но, пройдя однажды суровую школу реальности, я твёрдо выяснил: меньше вопишь – дольше живёшь. Пока я размышлял, стоит ли мне пойти следом за подростком, тот уже спустился к воде. После того, как к нему обратился явно женский голос, я отбросил последние сомнения и стал спускаться следом. Наконец, я приблизился к берегу настолько, что стал различать слова.
– Зря мы пришли, – раздался недовольный девичий голос. – В такую погоду даже рыбы не плавают.
И тут я, в который раз за сегодняшний день, снова удивился – мальчишка, отвечавший ранее на украинском языке, безо всякого акцента заговорил на русском:
– Когда Янко обещает, то его никакая буря не остановит.
– А если он утонет?
– Значит, завтра не сможешь повязать волосы новой лентой.
– Злой ты, хоть и слепой.
– Все злые, – расхохотался мальчишка. – Но я прав, потому что слышу его лодку.
Вот это слушок! Я лично, кроме завывания ветра и разбивания о камни волн, не слышал других звуков и ничего не видел до самого горизонта.
– Слепой, ты бредишь, – проявила солидарность со мной девушка.
Мальчишка ничего не ответил, а лишь подошёл поближе к воде, рискуя быть опрокинутым очередной волной. Вскоре сквозь посвисты бури стало пробиваться какое-то жужжание, а потом из пелены тумана показалась моторная лодка. Лодка доверху была забита огромными кулями.
– Янко, – чересчур смущённо обрадовалась девушка.
Через пару минут на берег спрыгнул коренастый крепыш. Он подмигнул девушке и что-то негромко сказал слепому.
Тот растерянно развёл руками:
– Где же сейчас водилу найдёшь? Хотя, есть один вариант…
Все трое взяли по кулю и пошли вдоль берега.
В дом я вернулся, когда начало светать. Только присел на топчан, как заворочался боцман и посмотрел на меня:
– Молодец, Гриша, рано встаёшь.
Проведя два часа в тщетных попытках найти еду, мы отправились в условленное место для встречи с остальными туристами. Однако, на стоянке возле музея встретили только озабоченного гида.
– Штормовое предупреждение в силе до завтрашнего дня, – печально сообщил он. – К тому же, водитель куда-то исчез вместе с автобусом. Так что, до завтра перекантуйтесь тут, а по приезду в Анапу наше агентство компенсирует ваши неудобства.
Пришлось нам с Денщиковым возвращаться в «орлиное гнездо» несолоно хлебавши. А похлебать чего-нибудь уже не мешало бы. Я плотоядно уставился на утку, вразвалку пересекавшую двор, и сдавленным голосом спросил:
– Хозяйка не будет против, если мы…
– А ты сам её спроси, – вымолвил боцман и указал на флигель, откуда доносились: звяканье посуды и аромат чего-то съестного.
Когда мы усаживались за стол, из флигеля, многозначительно улыбнувшись, выпорхнула девушка лет восемнадцати. «Не вчерашняя ли?» Вскоре её голос зазвучал  в промежутках между порывами ветра. И песня такая незатейливая, я даже все слова запомнил.
Ветер с моря дул, ветер с моря дул,
Нагонял беду…
Ладно, признаюсь, слова не все запомнил, это не так уж и важно. Я внимательно наблюдал за мальчишкой, который вяло ковырялся в тарелке.
  – Скажи, хлопец, – не удержался я, – куда это ты ночью с мешком таскался?
– Куды волочывся? З якым мишком? – нагло запротестовал пацан вновь по-украински.
Я не совладал с собой и ухватил несчастного за воротник:
  – И на берег, скажешь, не ходил?
– Не ходыв, –  выдавил слезу пацан.
– Что ж ты, москаль, творишь? – стала заступаться старуха. – Зачем убогого обижаешь?
– Гарни пырижкы, господыня, – неожиданно брякнул Денщиков.
«Вредно мозги качать», – решил я, отпустил слепого и вышел во двор.
Певунья продолжала рекламировать свой незатейливый репертуар, только голос почему-то доносился откуда-то сверху. Я осмотрелся. Крыша дома была плоской, и с земли ничего нельзя разглядеть. Я завернул за угол и, увидев приставленную к стене лестницу, стал подниматься наверх. Оглянувшись на меня, девушка залилась звонким смехом.
– Что ты здесь делаешь, милая?
Поймите меня правильно, не красавицей же называть! Фигурка, конечно, у неё тоненькая, носик кнопочкой по европейским стандартам, а вот уши… Это не уши, а ухи! Мочки – словно два оладушка, и это притом, что на них ещё не было серёжек. Поэтому я и сказал: милая, – упустив вторую часть предложения, – чебурашка.
– Ветра прошу, чтобы счастье мне пригнал, – ответила девушка, ничего не заподозрив.
– Но притянуть ведь не только хорошее можно.
– Ну что ж, чему быть, от того и родить, – весёлое настроение не покидало её.
– А как звать тебя?
– Кто как назовёт, тому и рада.
– Ишь, какая скрытная. А если я скажу, что видел тебя ночью на берегу?
Она даже бровью не повела:
– Многие видят, и что из того?
– А если я доложу, куда следует?
– Не сможете, – она мягко подошла ко мне и подняла на меня невинный взгляд.
– Почему? – насторожился я.
Вместо ответа девушка приподнялась на цыпочках и обвила меня руками. Её горячее дыхание обдавало мой подбородок и заставляло мою кровь чаще пульсировать.
– Ого, какой!.. – произнесла она томно.
– Аккуратно с ним! – заскрежетал я зубами.
Но было поздно. Пистолет, вытащенный у меня из-за пояса, выскользнул из её пальцев и полетел с крыши.
– Ну, почему некоторые не умеют держать язычок на замочке, – прошелестела девушка, усиливая объятия и поворачивая меня к краю крыши.
– Чокнутая! – испугался я, вырвался из её цепких рук и мгновенно спустился по лестнице.
Возмущение клокотало во мне не хуже той бури, что вынудила остаться меня в этом странном месте. Я вошёл в дом. Боцмана нигде не было видно. Я решительно стал собирать свои вещи и с ужасом обнаружил, что нет ни шкатулки, ни кортика.
«Денщиков или слепой?»
– Гриша, ты чего такой потерянный? – раздался голос боцмана от порога.
– Да, тут такое творится…
– Стоит ли переживать из-за нескольких мешков со сток-вещами?
– Сток-вещи? А ты откуда знаешь? Заодно с ними?
Денщиков по натуре был добряком, таковым для меня и остался.
– Я в условленное место ходил. Водитель вернулся. Я с ним говорил – он помог до железнодорожной станции несколько мешков этого шмота подвезти.
Я задумался.
– Автобус вернулся. Ураган стихает. Значит, мы можем вернуться в Анапу?
– Да. Через два часа сбор. И, кстати, смотритель музея вернулся – ты про него спрашивал.
– События всегда вовремя происходят, – буркнул я. – Пойду, с хозяйкой попрощаюсь.
Ни к какой хозяйке, естественно, я не собирался идти – мне пистолет надо было найти. Но только я завернул за стену дома, как услышал голоса – вчерашняя троица снова собралась на берегу.
– Он всё видел и грозился рассказать о нас, – плаксиво тянула девчонка.
– Ясно, – отвечал Янко. – Давно надо было других сбытчиков искать, да жалел вас.
Девушка всхлипнула:
– Ты обещал меня с собой увезти.
– Не сейчас. В Крыму и без тебя неспокойно. Может, позже когда-нибудь.
Тут заговорил слепой:
– Зря ты так, Янко. А как же я?
– Что мне до тебя? Обратись к Вуличу, а я не нянька.
Я не слушал, о чём говорили дальше, тем более вскоре завёлся мотор лодки. Вулич. Я не мог ошибиться – именно это имя произнёс контрабандист. Для меня это шанс. Шкатулку украл слепой, а смотритель музея, по словам Янко, имеет на мальчишку влияние. Стало быть, нужно идти к Вуличу и обо всём ему рассказать. Так, а о чём именно? Ах да, о превратностях судьбы.