Бура и Оленина

     Они достались ей уже старенькими – так сказать – секонд-хенд. Не то чтобы Маня жаждала обрести парочку четвероногих друзей, но так случилось, что деть их было некуда. Откровенно  говоря, - конечно, есть собачьи приюты, да и по старости двух псов можно было и усыпить благополучно, но дети подняли вой: «Мама, такие хорошенькие собачки!». И Маня сдалась.
     Опять же, Зева, подруга называется(!) рыдая, целовала мопсов в морды и высокопарно стенала: «Это всё, что осталось миру от  Алши!»
     Ну, допустим, не всё. Мир, в лице люмпенски неприятного Алшиного  двоюродного братца, получил не бог весть какой, но всё же - особнячок. Точнее – пол-особнячка.  А Мане от друга семьи по завещанию перешла раздолбаная космошлюпка «Астрахань 524М» с гаражом и эти два отброса рода собачьих. За шлюпку, арестованную за неправильную парковку, ей пришлось ещё выложить семь с половиной косарей(!)
     За собак, слава Богу, платить ничего не пришлось. Плюс был и в том, что, когда Маня ставила вызволенную из-под ареста раздолбайку  в гараж, обнаружила там несколько десятков мешков собачьего корма. Видно Алша по своей неистребимой привычке к халяве, где-то прибрал к рукам этот «бесценный» груз. Ну, не купил же он его, в конце концов, на три года про запас – она-то уж его знала!

     Маня  думала, что будет брать их с собою в рейс. Ну, а что? Два маленьких пёсика на  стартовую массу не повлияют. А, какая-никакая живность в почти  трёх недельном полёте -  как отдушина. Заботиться, гладить, трепать. Разговаривать, опять же, не только с собой и монитором. Недаром же - кто рыбок на борт тащит, кто хомяков или попугайчиков.
     Но,  дочка упросила оставить пёсиков дома. Маня поговорила с домработницей, та против собак ничего не имела. И, без всяких сомнений, она оставила эту парочку с детьми и Няней, по совместительству -  той же самой домработницей. У Няни, конечно, было имя, но за три года, пока она работала в Маниной невеликой семье, её привыкли звать просто Няня.


     В рейсе Маня постоянно возвращалась мыслями к Алше и его наследству.
     Если из сумбурного пересказа кто-то понял, что Алша умер – так нет! Этот паразит наконец-то нашёл себе «папика», о котором мечтал всю свою нелепую жизнь, театрально объявил о «любви всей своей жизни» и укатил с ним в неизвестном направлении.
      Единственное, что Маню поразило до самых пяток – позаботился о завещании и пристроил своё имущество, как добропорядочный гражданин.
     Впрочем, положа руку на сердце, обвинять Алшу в том, что он последние годы стремился сменить ареал своего обитания, было бы негуманно. И вот почему;
     От матушки ему достались пол-особняка  в прекрасном, обжитом райончике 199 сектора Старой Земли. Ну, особняк, не особняк – милый дом в стиле русской  дворянской усадьбы девятнадцатого века. Если помните, такие было модно строить в конце  двадцать первого. С колоннами, огромными верандами, светёлками и полукруглыми окнами на  мансарде второго этажа. И, разумеется, с современной начинкой.   
     Многие годы дом принадлежал матушке Алши и её родному братцу. Дядюшка Алши жил обособленно, имел отдельный вход и не поддерживал ни тёплых, ни, вообще, никаких  отношений с родственниками. А под финиш и вовсе сбрендил. Продал свою долю – а это чистая половина дома - и отбыл в неизвестном направлении. Всё-таки сильная штука – наследственность, ощущаете?
     В дядюшкину половину вселилась, как матушка поначалу решила, супружеская пара.
Но это всё её близорукость виновата. Возрастной парочкой в итоге оказались неприятная старуха Алла Нина и её  слегка олигофреничный  сынок в возрасте недалеко за пятьдесят по имени Бурда – с ударением на «у». Алша сразу же  заподозрил в них инопланетян.
 
     - Вот поверь мне, Маня. - пылко восклицал он за «чашечкой» красного винца, сидя у подруги  на балконе. - Это не люди! Нет, физически, да. Но то, что внутри – это абсолютные инопланетяне! В них нет ничего человеческого!

     - С чего ты взял? - веселилась от души Маня, подшучивая над Алшиными предположениями.

     - Ну, сама посуди; Спустя месяц, старуха, с какой-то особой  злобой, заявила: «Не нужно мне ваше здравствуйте! Сами себе здравствуйте!»  И прекратила  здороваться. Ведёт себя так, словно нас не существует в природе. Её пятидесятилетний ребёнок шныряет по саду – к хозяйственному блоку и обратно - в одних пластиковых  трусах. Ну, в тех, в которых все карапузы песочницы юзают. И тоже – ни драсьте, ни до свиданья!
     При этом он занимает какую-то вполне адекватную должность в приличной развлекательной компании. Я теперь даже засомневался в статусе этой компании.

     - А ты здороваешься?

     - Представляешь, тоже перестал! Не станешь же, в конце-концов, вместо «здрав буди!» говорить: «Ещё не сдохли?». Подмывает порой, но фэн-шуй не позволяет. – пытался шутить Алша.

     - Тогда, чем же ты отличаешься от этих «инопланетян» - докапывалась Маня.

     - Не, не скажи! Во-первых, у меня куча друзей. Ко мне гости приходят. Я, сама знаешь, тоже не домосед. У Матушки пара-тройка приятельниц, если не в реале, то в виртуале всегда торчат друг у дружки. Она хоть и в возрасте, частенько отлучается – то на море, то в горы, то в среднюю полосу.  А эти ни с кем не общаются. Друзей нет. Как следствие, - во-вторых, никуда не ездят! Бабка круглые сутки дома. Сын – работа-дом, дом-работа. И при этом на наших гостей как индюки шипят, злобу источают. Мне показалось, люди меньше к нам стали заходить! – Алша рассеянно подливал  себе в «чашку» винца.

     Маня слушала и размышляла. Назвать такое поведение нечеловеческим, конечно, нельзя. Вполне себе людская  мерзость. Скорее всего, эти двое пытаются склонить соседей к продаже своей доли и полностью оккупировать особнячок. Алша и его матушка просто мешают самим фактом своего существования.

     - Да зачем им двоим ещё больше пространства?! – искренне изумлялся Алша на такие предположения. - Мой прапрадед построил этот дом для семьи в шестнадцать человек. И всем хватало места! А в-третьих – они постоянно провоцируют нас на скандал. Словно для них это крайняя необходимость – вызвать вспышку гнева, крик и неуправляемые эмоции. У матушки от этого давление скачет…

     - Ну, так и есть! Они просто выживают вас! Ничего инопланетного, очень по-человечески.

   - Нет, помяни моё слово, Манюня,  – инопланетяне. -  Алша, осушив последнюю «чашку», с неохотой отправлялся домой.

     Манина, тогда ещё  полуторагодовалая, дочка тянула вслед ему ручки и лепетала, смеясь:
- Нянитянетяне…

    
     Переделав все свои дела, на обратном пути домой, Маня,  с усиливающимся беспокойством, снова начала вспоминать злоключения Алши.
     Когда умерла его матушка, для Алши началась чёрная полоса. И с работой, и с личной жизнью как-то не складывалось. А соседи становились всё невыносимее и невыносимее.
Ничего не помогало, пока однажды Алша не притащил в дом толстую собачонку, внешне удивительно напоминающую старуху  Аллу Нину. Одному Богу известно, где он откопал эту сучку, а это была сучка. И далеко не первой молодости. Стырил, наверное. Заметил «фамильное сходство» с ненавистной соседкой и стырил. Ну, не купил же! Короче, притащил Алша эту жирную мопсиху в свой пол-особняка и тут же торжественно и громогласно  присвоил ей имя Алла Нина.
     Каждое утро и каждый вечер Алша выходил вслед за животным в общий сад  и демонстративно орал на всю округу:

     - Алла Нина, сука, что ты там делаешь!? Алла Нина, что б тя черти разорвали…

     И прочую подобную чушь. Он не прекратил голосить, даже после того, как Бурда пригрозил подать на него в суд. Он только чуть трансформировал имя и ещё несколько дней блажил минимум дважды в сутки:

     - Оленина, псина ты этакая! Хватит гадить в моём доме!

     Спустя эти же самые несколько дней толстая сука Оленина вдруг ощенилась и произвела на свет одного единственного щена. « А чё же она тогда была такой толстой!?» – искренне недоумевал Алша.
     И пребывал на седьмом небе от счастья. Нет, конечно, счастлив он был не от склизкого, кое-как покрытого  жалким мехом, слепого визжащего комка. А от того, что комок мгновенно обрёл имя, словно его и дожидающееся! Тут хоть какая фантазия будь у человека – как ещё назвать сына Аллы Нины? Конечно, Бурда! Постепенно ударение в имении Бурда перекочевало на букву «а», а после того, как Алше в одном модном клубе в потасовке выбили зубы с левой стороны и в довесок сломали челюсть, Бурда трансформировался в Буру – так собачек и стали называть Бура и Оленина.
     Алша позаботился о том, чтобы Оленина не продолжала больше свой род, но  кастрировать  Буру наотрез отказался. «Из мужской солидарности» - отшучивался. Но, как впоследствии выяснилось, это и не понадобилось – собачонок, войдя в половозрелый возраст, приноровился «нахлобучивать» свою мамашку, да так успешно, что Оленина словно обрела вторую молодость, слегка  характером помягчела и в доме перестала ссать.
     А самое удивительное, я вам скажу, эти два представителя рода собачьих каким-то непостижимым образом внешне очень походили на старуху Аллу Нину и сына её Бурду. Или, правильнее сказать, из года в год становились на них всё более и более похожими. Недовольная гримаса, отвисшая нижняя челюсть и,  исполненный ненависти, взгляд выпученных глаз. А истеричный, визгливый лай! Чем больше Маня про это  думала, тем неспокойнее билось её сердце.



     Спустя полтора месяца отсутствия, вернувшись из рейса, она застала в своём доме такую картину: Надувшиеся домочадцы, скрестив руки на груди, сидели в тёмной гостиной перед девственно чистой стеной. На стене не только мультиков или фильмов не висело – стена не показывала даже новости, расписание уроков и параметры дома! То есть – ноль! Ноль информации. Впору спятить. Первая материнская мысль была глупейшая – Няня за какую-то провинность наказала детей и отключила телевизор. Но дисплей с параметрами температур, охраны и прочих необходимых показаний – Маня вообще не помнила – когда он выключался!
     Вторая мысль была логичным развитием первой – наверное, Няня решила наказать детей, за то, что они не выполняли своих обязанностей по уходу за питомцами – перед Маниным отъездом дети клятвенно обещали ей, что будут кормить, поить и гулять с собачками. Собачек нигде не было видно.

     - Что случилось? – чувствуя сосущую тяжесть «под ложечкой», спросила она, опуская саквояж на банкетку.

     Дочка и сын подозрительно переглянулись и проигнорировали вопрос.

     - А где  Бура и Оленина?

     Дети, поджав губы, угрюмо в две руки указали на дверь гостевой комнаты.

     - А где Няня?! – спохватилась Маня.

     Дети сидели в сумерках в тёмной гостиной. И только сейчас до неё дошло, что дверь в дом была открыта, свет в прихожей не горел – она всегда ругала детей за  свет в прихожей. И эта, пугающая безжизненностью, белая стена!
     Сын и дочь дружно повторили указующий жест в сторону гостевой.

     Маня вошла в комнату для гостей и обомлела.
     В небольшой, прежде уютной комнатке, не было живого места. Разодранные шторы, испорченное кресло, кровать без постельных принадлежностей, укрытая толстой, предохраняющей плёнкой, балдахин, заброшенный на  поперечины. Обои (о, ужас!) исполосованные когтями! Дальше её зрение заузилось, спасая мозг от  разрушительной травмы, и она увидела няню своих детей, по совместительству домработницу, производящую странные действия:
     Между кроватью и окном расположился импровизированный загон – прямоугольное пространство, огороженное щитами из, натянутой на деревянные каркасы, сетки рабицы. И Няня деловито скрепляла эти каркасы между собой с помощью металлической проволоки! Посередине загона сидела достопристная пара мопсов - Бура и Оленина и пялилась на Няню. Такого откровенного подобострастия у них на мордах Маня ещё не видела.

     - Ты знаешь какие-то волшебные слова? – с пристрастием спросила он Няню. - Или владеешь секретом подчинительных сладостей?

     - Ага, владею! – нервно усмехнулась Няня. - Вот этим!

     Маня проследила направление её взгляда. На прикроватной тумбочке, под  бра с разорванным абажуром, лежал толстый, кожаный ремень.

     - Бить животных, типа, непедагогично… - замялась Маня.
 
     И в ответ услышала фразу, которая заставила её насторожиться.

     - Это не животные, - зарычала Няня, - это инопланетяне! – она  закончила с загоном, взяла с тумбочки ремень и погрозила им мопсам. Псы попятились, но не переставали преданно смотреть на неё.

     Маня недоверчиво хихикнула.

     - Ничего смешного! – Няня подтолкнула Маню из комнаты в гостиную и, выйдя вместе с нею, закрыла дверь. – Я знаю, что говорю.


     - Мама! – наконец-то дети «оттаяли» и повисли на матери. – Няня знает! Мы тоже знаем, кто на самом деле Бура и Оленина. Мы раскопали всю информацию в Интерсети, а они за это вырубили во всём доме электричество.

     - Собаки вырубили электричество?

      - Не собаки. Инопланетяне!


     Чтобы поверить в то, что Няня и дети правы, Маня отправилась к брату Алши, живущему теперь в его доме.  К слову сказать, брат оказался не таким уж противным, напоил Маню чаем с клюквенным вареньем и подтвердил, что старуха Алла Нина и её сын Бурда – тихие, милые соседи. Вежливые и ненавязчивые.  Ничего общего с тем, о чём его предупреждал Алша!
     Стариков дома не оказалось! Это тоже показалось Мане странным. Она задумчиво обошла особнячок кругом. Свет горел только в половине брата Алши.
     Каково было её изумление, когда, вернувшись домой,  она обнаружила стариков в своей гостиной! Не мудрено, что она  дара речи лишилась.
     Опрятная и улыбчивая(!) старушка, божий одуванчик. И элегантный, чисто выбритый, любящий и предупредительный сын! Они понимающе  закивали на её остолбенение, Бурда выложил на журнальный столик прозрачную папку и подвинул к Мане.

     - Билеты? – она растерянно повертела в руках яркие кусочки пластика.

     - Да. – подтвердил Бурда. – На Сарматоф. Созвездие Гончих Псов в Старой Земной астрономии.

     - Это наша Родина. – пояснила старушка. – Нам пришлось покинуть Сарматоф. Нас выслали за «слюнтяйство». Понимаете, сарматофцы очень вспыльчивая и воинственная раса. А я всегда воспитывала своего сына, как доброго, заботливого и великодушного индивидуума. К власти на Сарматофе пришёл новый диктатор, и нам в жёсткой форме было предложено покинуть Родину, а Старая Земля великодушно позволила нам, паре престарелых диссидентов,   обрести здесь новый дом.

     - Нам было трудно понять ваши  земные привычки. -  Бурда поправил галстук-бабочку. – Оказалось, что для землян мы, самые мягкие и уступчивые среди сарматофцев(!), были ужасающими скандалистами, упрямцами и  человеконенавистниками! Как мы только не пытались перенять модель поведения, освоить  земные привычки, ничего не получалось! Мы совсем было отчаялись прижиться здесь, как вдруг появились  эти две очаровательные особи. – Бурда с невыразимой теплотой посмотрел в сторону Буры и Оленины, которых Няня готовила к прогулке.

     Мопсы от этого взгляда остервенели, с визгом и лаем бросились в сторону стариков. Но крепкие поводки  и шлейки удержали недружелюбных монстров.

     - Всё равно ничего не понимаю. - призналась Маня.

     - Особенность нас сарматофцев в том, - был терпелив и предупредителен Бурда, - что если рядом с нами вдруг окажется носитель  близкого по звучанию имени, то часть нашей души неизбежно передастся этому носителю. Но, только в том случае, если носитель моложе возрастом.

     - У вас на Земле есть похожие моменты на уровне суеверий. Люди стараются не называть детей именами родителей, чтобы не лишать их некой  силы. – пояснила Алла Нина. -  У нас же младший носитель имени неизбежно становится приемником всей сущности старшего, по-вашему - Души.

      - Эти животные лишили нас сарматофской сущности. – Бурда нежно  сжал руку старушки. – И мы, потеряв эту тягостную  связь с Родиной, вдруг ощутили себя землянами в полной мере.

     - Это так прекрасно! – У Аллы Нины слёзы выступили на глазах.-  И всё  благодаря этим двум собачкам!

      - Мы завтра отправляемся в кругосветный круиз. – Бурда бережно приобнял старушку Аллу Нину. – И очень просим  вас помочь переправить Буру и Оленину на Сарматоф. Надеемся, они там будут счастливее нас.


     Спустя пару дней, по просьбе двух, так невероятно очеловечившихся, старичков, по купленным ими билетам, Маня посадила Буру и Оленину в контейнер-переноску и без сожаления сдала сопровождающему экспедитору на рейс Земля-Сарматоф. Она сверлила  взглядом удаляющуюся спину экспедитора, с наслаждением вслушиваясь в, затухающий с расстоянием, визг двух склочных собак и пыталась понять, почему этот мрачный экспедитор сарматофец, так пристально посмотрел на неё перед тем,  как оторвать корешок на квитанции с сопроводительными документами.
     Она машинально опустила взгляд на кусочек пластмажки. В графе «адресат доставки», стояло: « Его Превосходительству, Верховному Главнокомандующему вооружёнными  силами Сарматофа,  Великому Генералиссимусу, господину Бурра…»

Июнь 2014
                Марина Гаки.