Приключения женщины - свиньи

Не так давно,  я, прочитав  с наслаждением старую Правду, перед тем,  как завалиться спать на койку,  выполненную какими то  неизвестными мастерами или  по великой  бухаловке или в состоянии  мощного плоскостного отруба,   неожиданно заметил,  что ко мне  со стороны,  довольно изящного американского сада ну и молодцы же эти америкосы  пахучие,  да и наши, тоже  хороши  собаки синеокие -  взять хотя бы известного ашхабадского  сталевара Вольдечлена Трумена, по кличке гад – пахучий, хотя Ашхабад здесь             ( как город ) ,  - исключительно - сбоку припёку,  это всего – навсего,   игра бесплотного разума студенистая и только и  ИЗЯЩНЫЕ,  ИЗУМРУДНОГО КОЛЕРА  – АБСОЛЮТНО БЕСПРЕДМЕТЫЕ ГАЛИКИ,  СВЕРХ СВОБОДНОГО СОВОКУПЛЕНИЯ ЗАДУМЧИВОГО.   Но,  кто же всё – таки посещает это низменное место, царственного отторжения  потного. Неизвестно. Но давайте немного поговорим  о   бесконечно распутной жизни ашхабадского сталевара Вольдечлена  Трумена,   и его  пятисот метровой сводной сестре Варе Огурцовой,  не знающей в смертном беспорядке волшебном,   ничего другого,  кроме как,  угрюмо и молча,  словно  её очень  красивый безразмерный  рот беззубый торжественно  заклинило некое весло непринципиальное. Тоскливыми  происками  немытой природы, Варя Огурцова,  как и её подруги,  грязнули любвеобильные,   обречена   вечно во мраке оголтелом  фачиться,  фачиться,  и еще раз фачиться,  вдалеке от потливых подруг исполненных райского  величия  низкопробного,  а  с кем именно фачиться на оттоманке или под елью пушистой да хоть с каловозом,  беспредельно пахучим  и за сколько монет - неваляшек ангельских ей - до великой лампады.   ТЫ АБСОЛЮТНО ПРАВА,  ВАРЯ ОГУРЦОВА -  печальная  китаёза,  бесконечно  задумчивого вида.  Меня,  -  хотя и посещают порой  беременные костистые красотки кабаре,  но,  ни одна из них  - не смеет  приблизиться  на пушечный  выстрел к жаберно - трепещущему  очагу  свободы неистощимой. И вдруг,  из рылообразной долины реки Ориноко, реки сонливых  калек и безумных тихонь,         с искривленными женскими  бюстами гадкими,  послышался удивительно легкий омерзительный,  не то шум,   не то шорох непристойный, а что вы хотите ? Чтобы вас -  даром гладили по тифозной спине,  шершаво - потной и  тут же – давали закурить неожиданно.  Не верите , -  спросите  у 900 – летней  красавицы Миланы  Игоревны Озвереловой,  которую, какие - то косые дети в китайских шароварах матерчатых,  не по злобе сбросили  со страшно  высокой  колокольни,   а потом пытались нежно утопить в беспредметном озере шампанского,    а она мощно брыкалась  и лишь чудом вырвалась из плена задумчивого. Жизнь  оторв,  бесконечно шарообразна  и не поддается скальпелю анализа певучему,  а то,  что Милана Озверелова,  впрочем, и  как Варя Огурцова,   и что за прелесть  эти костистые  оторвы безлопастные,   умели  летать,  стоя раком  на голове своих  подруг угрюмых,  несомненно. Но с тихим шумом непотребным,  в  неприглядных дебрях тифозной музыки идиотической  и косолапых танцев,  сводящих на нет великие заветы дурообразного свойства сонливого - довольно быстро с шумом трепетным  до кучи  снесло  черепухи,  всем,   кто стоял, облокотившись  раком на продольного бруствера кромку моложавую.   А впрочем,  безжизненные и гадкие всплески грязи певучей и  легки и сонливы в натуре. ( Наверное,  дело происходило  в Америке,  но точно не берусь судить,  потому как меня,  ВДРУГ НАКРЫЛО,  именно так  выражаются  похотливые студентки Португалии, когда на них внезапно обрушивается невесомый и пленительный гадких тел,  груз слепящий и  согревающий душу чужеродную.   И,  открылся вдруг,  во всей своей красе созидательной,  парк разобщенных тел гремучих,  где гуляют бесконечно поддатые дети и тифозные домработницы со своими шепелявыми хахалями). …  крадется некое бесформенное существо,  не лишенное изящной подобострастной талии,  но по вьетнамскому  нижнему белью,  застиранному до состояния - стоп – машина,  я понял,  что имею дело не с авантажным трупом горделивым, исполненным вешней печали коленчатой, а с  довольно красивой,  семидесяти метровой,  немытой и  вертлявой,  колокольне - образной  женщиной - безглазой и  бесконечной свиньей постылой. Другой бы,  на моем месте,   испугался и  стал готовиться к наступлению беспричинной високосной  смерти оголтелой или гнусить и верещать по змеиному, на манер некоей оплеванной с головы до ног и размытой неземными бурями  - вечно избитой до потери сознания,  а кем неизвестно,  бесконечно блудливой  гражданки Верблюдовой Анны Никаноровны, грудь – колесом, а ухватиться,   буквально не за что,  видать, счастья -  доли  не дано волшебной, чудо балерине - - в неестественных объятиях гадливо  проживающей,  с мужем - канатоходцем  около полу разрушенного магазина девического белья беспонтового,   где под шорох твоих ресниц, довольно дешево, ничего не скажу -  продают подержанные пупсы немытые.    Но,  я,  решил поступить по другому,   дай думаю,  поймаю  эту необъяснимую свинью  потную и попрошу,  что - нибудь нежно прокукарекать на закате дня,   и только потом,   перейду к таинству любви поперечной  и  продолговатым  ласкам  неодолимым -   продольных неизгладимых  вывертов.  Но,  не тут  то было.  Женщина – свинья, мощно  хрюкая  вдруг,  моментально  отложила свои изящные молнии гнойные и удалилась со своими прелестными  подругами -  свиньями под иносказательную сень струй необъяснимых – и хоть ты раком стой от восхода до заката на опрятной лесной опушке скотской. Именно так, а не иначе -  кончаются все великие начинания водянистые. Сочинено в состоянии мощного безалкогольного дупля,  специально для Сергеевой   Светланы Семеновны,  хотя эту неликвидную и всегда задумчивую  красотку кабаре,  зовут совсем иначе,  с тем,  чтобы от неё,   в один прекрасный день,  ЭТОТ ДЕНЬ - БЛИЗОК УЖЕ,  с жутким непечатным шумом отвернулись  все её  подруги немытые. Некоторые,   из  некоей непостижимой зависти уродливой,  а другие,   потому,  что  вечные и  необъяснимые косной  природой  -  дуры  безоблачные,  и не лечатся.   
                Андрей Товмасян Акрибист               
                12 Мая 2014 года