Лауреаты конкурсов 2. Оля плюс Диман

 Золотой диплом ЗПР 2011 г.
       1.
Наша школа стоит на бугре в центре села и видна отовсюду. К ней с трех сторон, как реки, стекаются улицы и переулки. С востока разбит сквер с монументом павшим воинам в Великой Отечественной войне. Здесь проходят всякие сельские торжества. Школу каждую весну красят и белят, она выглядит красавицей. Мы ею гордимся.
Представьте себе, каково же было изумление у одних и негодование у других, когда на недавно подновленном золотистым колером фасаде появилась надпись черными огромными буквами: Оля + Диман = люб. Последнее слово недописанное. Кольку Верёвкина спугнули. Он сиганул в кусты сквера и был таков.
В том, что надпись дело рук Верёвкина, я ни на минуту не сомневался. Наша классная – тоже, хотя многие подумали, что это моя проделка от избытка чувств. Пусть думают, если не лень! Только один Колька звал меня Диманом, и только он мог так изящно вывести все буквы, особенно «О» и «Д».
Скандал был потрясный. Верёвкина уличили. Он не признавался, однако доказательства были веские, и Колька назавтра, придя в класс с покрасневшими глазами, не мог сесть за стол. Хихиканий и шушуканий хватило на весь день. Еще бы, отец Верёвкина  в тот же день попробовал соскоблить надпись и закрасить таким же колером. Дудки! Смола, растворенная в бензине, какой писал проказник, пропитала несколько слоев прежней побелки, и надпись не уничтожалась. Верёвкину старшему, на глазах у всех школьников, пришлось счищать штукатурку до кирпичей и обновлять всю стену, и отцовская вспышка гнева за дурацкую выходку ожгла Колькино мягкое место. 
Колька не был моим другом, а соперником. Оля и Колька жили за речкой в поселке птичников. Правда, птицеферма разорилась и приказала долго жить, а название осталось. Понятное дело, Верёвкин был постоянным Олиным провожатым. И вот этой весной Оля вдруг стала избегать Кольку, зато охотно могла болтать  со мной сколько угодно. Тем более что у нас появился общий интерес: любовь к собакам. У нее была забавная такса, я воспитывал овчарку. Наши увлечённые беседы раздражали Верёвкина, он пытался вклиниться в них, даже стал читать о собаках всё, что попадётся. Надо сказать, выглядел он начитанным, но Оля на его реплики не реагировала или говорила:
- Колька, не суй к нам свой нос. У тебя сдохла даже дворняга.
Если откровенно, мне Колька тоже мешал. Не как соринка в глазу, а нечто большее, неприятное, чего я и сам определить не могу. А тот злился и психовал, грозился подложить мне такую свинью, что на том свете аукнется.
Верёвкин был местный, дружил со всеми мальчишками, я же – приезжий  и в этой школе учусь всего два года, и Колькина «свинья», при поддержке пацанов, могла запросто однажды прохрюкать что-нибудь неприятное
Прошлым  летом я ездил к старшему брату в гости. Он классный собаковод, готовит служебных розыскных псов, и подарил мне щенка. Я был счастлив, ехал домой и вез подарочного  Князя. Щенок почему-то хуже слышал на правое ухо, и его выбраковали из служебной псарни.
-Нюх у него  хороший,- сказал  Костя,- если  дрессировать по всем правилам, то  будет брать самые запутанные следы.
      - Он просто  красавец!- радовался я.
      -Да,- соглашался брат,- осанка  княжеская, гордая. Я дал ему кличку – Князь. 
- Замечательная кличка!
Больше месяца я гостил  у брата, возраст пса позволял приступить к дрессировке. Костя  показал мне основные приемы этого сложного искусства,  дал  специальную литературу и строгие наставления о содержании собаки.
Знакомые мальчишки с завистью смотрели, когда я выходил на прогулку с Князем. Сперва собирались, глазели, восторгались,  репейником цеплялись за мной, норовили помочь  воспитывать Князя. Тащили из дому куски хлеба и мяса. Я помнил  строгий наказ брата о правилах воспитания и дрессировки, старался избегать широкого контакта с мальчишками. Даже не позволял погладить  овчарку, никому не передавал поводок.
-Зазнался, Диман,- упрекал  меня Колька Верёвкин.
-Я не зазнался,  служебная собака должна знать только одного хозяина, выполнять его команды.
- Тогда нам тут делать нечего. Пошли, пацаны, пусть дружит с собакой.
 Так я оказался как бы отсеченным от дворового коллектива. Это мне не нравилось, но я терпел, и все свободное время проводил с Князем, обучая его по инструкции брата. И вот это приятное Олино внимание и общение! Как  желанный подарок!
2.
 Нынешняя весна плавно перешла в лето, я все дни пропадал у деда на прудах. Он их построил в пойме Бузима  недалеко от села, разводил там толстолобика и карпа. Пруды вдавались глубоко в излучину реки, бурную весной с шумными перекатами с чистой звенящей водой. Один ближний перекат настолько могуч и звучен, что слышен в тихие звездные ночи, и под его неповторимый говорок приятно засыпать.
Мне скучать некогда. Помогаю деду готовить корм для рыбы, кормлю её с мостков, наблюдаю, как прожорливая стая мальков набрасывается на опущенный в кормушках корм. И скажу вам, зрелище это прелюбопытное. Могу часами наблюдать за игрой быстро растущих рыб. Они притягивают внимание, как огонь костра, или опрокинутое звездное небо. По расписанию занимался с Князем.  За это время пес многому научился. Я готовился к выставке собаководов  города, не предполагая, что еще раньше  Князь покажет свои способности, а вместе с ними принесет мне личные неприятности.
Куча дел, между прочим, не заглушила весенние воспоминания о ласковой дружбе с Олей. Я часто о ней грустил.  С удовольствием садился на велик и ехал в деревню за продуктами, высматривал её среди покупателей. Если не находил, звонил по «сотику», и мы встречались, делились впечатлениями лета. В августе, когда рыба подросла,  дед разрешил ловить карпов и толстолобиков на уху или на жарёху. И однажды я пригласил Олю на пруды. Она не отказалась. Мы вместе рыбачили, готовили знатную уху и с удовольствием ели. Дед показал нам, как можно поджарить рыбу на костре, не потроша её. Блюдо –  оказалось настолько вкусным, что пальчики оближешь. Мы были довольны и счастливы. О Верёвкине  вспоминали с улыбкой, смеялись над его несостоявшейся «свиньей». Но мы горько ошибались.

     3.
Встречи на прудах оборвались неожиданно. Оля с мамой уехала на две недели в гости, я вовсе загрустил, погружаясь в приятные воспоминания. Но и они были нарушены волнениями деда: он стал замечать, что на дальнем берегу нагульного пруда то там, то здесь появлялись чужие следы и сбитая чешуя карпа. Кто-то браконьерничает. Я сразу подумал: Колька. Но дед не согласился. Следы резиновых сапог и размах шага были взрослого человека.
Дед потерял покой, его нелёгкий труд кто-то бессовестно обирал. Он задался целью поймать вора. Две ночи  дежурил на дальнем берегу, кормил комаров. Браконьер не появлялся. На третий день бдения мы поехали на его машине обедать домой. Мы часто это делали,  поскольку готовить на прудах пищу было не то чтобы накладно, а просто не хватало времени. Дел  по самую макушку. Хозяйничать на ферме на этот час  оставался Князь. Я приказывал: охранять!  Он исправно нес  службу: на его попечении были куры и цыплята в вольере, за которыми могли охотиться хорь или лиса. Они жили по соседству в густой и живописной забоке с кудрявой рябиной, зарослями шиповника, тальника, черемухи, душистой смородины, медовым белоголовником.
Возвращаясь с обеда, дед решил попасть на пруды не с главного входа, а справа, и проехать незаметно по дамбе к дальнему участку. Я иронически отнесся к затее, но тут же был посрамлен: в зарослях тальника зоркий глаз увидел мужскую фигуру. Дед бросился в погоню, я следом. Но огибать пришлось большую дугу, и вор, услышав шум, сам бросился в бега через забоку, пересек Бузим и скрылся в прибрежном лесу, который тянулся до самого птичника.
Раздосадованный дед чертыхался в адрес вероломного человека. Я же огорчился тем, что Князь в это время находился возле построек и не смог проявить свои способности сторожевого пса.
-Деда,- сказал я,- мы зря побежали за браконьером. У нас же есть Князь. Он возьмет след.
- Ты уверен?
- Если ему дать что-то понюхать от рыбака – возьмет.
- Тогда зови пса. Я вижу, нахал оставил мешочек с червями. Отпечатков следов на этот раз нет. Но стоял он вот здесь, примял траву.
Я позвал Князя. Тот услышал зов, радостно бросился к нам и с благодарностью вспрыгнул мне передними лапами на грудь,  облобызал. Я поощрительно потрепал пса по загривку, тот в ответ заскулил.
- Князь, след!- приказал я, и указал на лежащий холстяной мешочек с червями. Верхняя часть его со шнурком была сухая. Князь осторожно ткнул в мешочек носом,  тревожно заскулил. Это означало, что запах человека нечеткий, перемешан с запахом червей.
- Князь, искать!- приказал я.
Пес снова сунул нос к мешочку, затем туда, где стоял человек, и медленно повел нас в сторону бегства браконьера. Князь взял след! Я был взволнован и горд.
У реки след обрывался. По броду мы перешли на  ту сторону, и Князь почти сразу же взял след. Кстати, рваные отпечатки резиновых сапог  виднелись на отлогом берегу.
Дед за нами не пошел. Махнув рукой, сказал:
- Что толку, как мы уличим человека без рыбы? Чем докажем? Вспугнем только, а надо с поличным бы.
Дед был прав. Но я решил пройти путь до конца, незаметно выяснить, к чьему двору приведет след.
Я не поверил своим глазам. Князь негромко облаял калитку Олиного дома, а на веранде метнулась фигура Олиного отца. На улице было пустынно, и я постарался незаметно уйти. Но не тут-то было. Следующий дом был Верёвкиных, и со двора выкатился мой соперник.
-Ты чего тут со своим псом шаришь?- закричал на меня Колька.
- Гуляю с Князем. Пес засиделся на прудах,- нашелся я что ответить.
- Врешь, я видел, как пес что-то вынюхивал у Олиной калитки. Смотри, на нашем птичнике мы тебе быстро с пацанами накостыляем.
- Попробуй, тронь, вмиг познакомишься с зубами Князя.
- Натравишь?- испуганно спросил Колька.
- Была нужда: Князь обучен защищать своего хозяина.
- Ладно, проваливай. Я пошутил.
Я вернулся на пруды пройденной дорогой. Открытие обескуражило меня: Князь ошибиться не мог. Браконьерничает отец Оли. Я знал по её рассказам, что он заядлый рыбак и не смог удержаться, чтобы не закинуть в дедовы пруды удочку. Как же мне быть? Дед обязательно спросит о результатах поиска. Лгать я не мог. Сказать, что ничего не вышло – подорвать репутацию пса. Хорошо, если Олин отец забудет дорогу на пруды.
Глянув на мою кислую физиономию, дед всё понял и сказал:
- По фигуре человека я прикидываю, кто мог наведаться к нам с птичника. Всех заядлых рыбаков я уж перебрал и просветил в своем уме, как рентгеном.
- И кто же на подозрении?- холодея, спросил я.
- Отец твоей подружки. Небось, рассказывала отцу, как вы тут рыбалили да уху варили. Вот так добро злом оборачивается. Мотай на ус, внучек.
Мотать на ус зло не хотелось.
- Ладно, если больше не появится, перетрется да и забудется,- сказал дед, видя мое подавленное настроение.- Только вряд ли, мужик больно азартный и рисковый. Надо бдеть.
     4.
Олин отец оказался настырным. Ещё дважды бывал на прудах, и дед решил пожаловаться на него в администрацию села, попросить главу побеседовать с браконьером, пока дело не обернулось худо. Я очень переживал и откровенно боялся приезда Оли. Как она отнесется к событиям на прудах. Вскоре Оля вернулась домой. Отец её больше не появлялся на прудах, и дед заочно простил ему шалости. Приближалась школа, и я успокоился. Но тут-то Колька Верёвкин и подкинул свою «свинью».
В первый же школьный день на мое приветствие Оля презрительно отвернулась. Я понял, откуда подул ветер.
- Оля, объясни, что случилось?
- Знатоки говорят, ты устраивал за нашим домом слежку с собакой и обвинил в браконьерстве моего папу? Спасибо, я не хочу тебя видеть и перейду в параллельный класс.
- Я не знаю, что тебе нашептали знатоки, но выслушай мои объяснения.
Но Оля, презрительно глянув на меня, удалилась. Не успел я осмыслить размолвку,  ко мне подкатили два Колькиных дружка и прокаркали:
- Ну что, получил «свинью» от Кольки? Какова она, жирная?
- Не понял?
- Ну и дубина же ты! Колька взял да и рассказал Оле, как ты на её отца охотился.
Низкий поступок! У меня повяли уши. Сам Колька не осмелился бросить  мне перчатку, подослал друзей. Признаюсь, по простоте души своей, без объяснений я не смог  бы догадаться, откуда подул колючий ветер.
Мне надо поговорить с Олей. Объяснить, что я же не знал, куда приведет след. А если бы догадывался, то разве мог отказаться от истины? Если мы настоящие друзья, то правда не должна мешать нашей дружбе. Правда не может оскорблять. Оскорбляет  и унижает ложь. Колька поступил низко. Загрызла злая ревность? Говорят, если человека гложет ревность, он наполовину оправдан, несчастного надо прощать. Я, допустим, прощу, но постигнет ли  мою правоту Оля?
Я страдал, не мог видеть ехидную улыбку Кольки, готов был вызвать его на дуэль и презрительно выстрелить вверх. Но поединки давно запрещены. Подкараулить его и поколотить, а Верёвкин был тонок,  хил, под стать своей фамилии, ниже моего достоинства. О своем поражении я мог поделиться только с Князем. И я с грустью рассказал ему всю историю. Он внял моему мрачному голосу, всё понял и тихо поскуливал. А при имени Кольки громко лаял. Я уверен, дай Князю команду, он посадит Кольку на землю и будет сторожить как нарушителя. Я едва не соблазнился на такой прием, но быстро раздумал. Колька ведь тоже страдал, когда весной для Оли он сделался нулем без палочки. Тем более она не обращает внимания  сейчас. Он для нее – пустота. Но и между нами возникла стена. Стена невидимая, прозрачная, но через нее ничего не слышно. Правда, переходить в параллельный класс Оля передумала. Мало помалу при встречах мы стали сдержанно кивать друг другу, не более. И тут я вспомнил дедовское изречение: если после очередной неудачи надежда на успех ещё не покинула тебя, значит, ты не отпетый неудачник, и всё наладится. Наши немые кивки что-то значили.   
Неизвестно, как бы всё шло дальше, если бы в газете не появился репортаж о путине  карпа с моим и Костиным участием. Надо сказать, что пруды дед построил по последнему слову рыбоводческого искусства – полностью спускаемые,  с несколькими рыбоуловителями. Из них скатившийся карп выбирается сачками, далее грузится в кюветы и на колесном тракторе отвозится в бассейн. Но и в улове, перед шлюзом, его полным-полно, а там вязко. Ноги едва передвигаешь, а карпа вычерпывать надо. Я, дед и Костя предстали на фото в рыбацкой робе, испачканные, уставшие. В руках сачки полные карпа. На другом снимке безводная пустыня большого пруда с несколькими небольшими ямками, где осталась рыба, и вот  оттуда надо тоже выбрать карпа, затем  нести на берег, шагая по  илистому дну. Это, брат, не так-то просто! Колька Верёвкин с его хилой комплекцией быстро бы расписался в бессилии. Я терпел, как мог, умотался, но нюни не распускал. Вот  о трудном дедовом деле и был дан подробный рассказ. Словом, он стал героем,  и Оля сама как-то на перемене подошла ко мне, показала газету и сказала:
- Там, когда мы ловили рыбу и жарили, я не представляла, как трудно вырастить карпа. Мой папа был не прав. Я – тоже,- сказала Оля дрогнувшим голосом, и собралась бежать от меня.
- Оля, не спеши. Всё встало на свои места. Я счастлив от твоих слов!
- Правда?-  Оля широко и белозубо улыбнулась. Именно такую улыбку дарила она мне часто весной и летом. Именно мне, а никому другому.