В плену свободы. Глава 17

Глава 17

- Замечательное мясо, ваш муж был абсолютно прав, когда говорил, что вы великолепно готовите. – Нахваливал ужин Алан, пока оглядывал богатое убранство дома Михаила Коллека. Вдруг в столовую вбежали дети, два мальчика, они играли в рыцарей, рьяно размахивали игрушечными мечами, и топали своими маленькими, но шумными шажочками.

- Сколько раз я говорила вам не бегать в столовой! У нас же гости! – Повысила голос жена Михаила, затем встала и выпроводила детей.

- Мистер Райз, вы никогда не думали о детях? Хотя, глядя на этих маленьких чертиков, вопрос неуместен, я полагаю? – Вопросительно и весело посмотрел Михаил на Алана.

- Что вы, нет, конечно. Вы ведь знаете, что дети рано или поздно начнут задавать вопросы. Да они только и делают, что задают вопросы сотнями, а я ведь и сам-то не знаю на них ответы. Как я могу думать о детях?
Михаил призадумался, оперев подбородок на руки, а затем, легко выдохнув, ответил:

- Знаете, дети ведь и сами ответят на многие ваши вопросы. Возможно, даже на самый главный вопрос. Чувство, когда у вас рождается ребенок – невероятно. Кажется, что в этот миг вам отпустили все грехи. Вся жизнь словно начинается заново. Даже и не знаю, как все описать, но постараюсь. Человек рано или поздно начинает задавать себе вопросы, на которые вовсе не знает ответов. Ради чего я встаю по утрам? Ради чего работаю до вечера? Ради чего, наконец, я существую? И рано или поздно, вы поймаете себя на том, что находитесь в тупике. Нет, возможно, кто-нибудь найдет ответ на этот вопрос, к примеру, такой же странный юноша, как в вашем романе. Но как быть тем, кто не в силах на все это ответить? Понимаете, к чему я веду? Когда у меня родился первый ребенок, все мои беды, неудачи, этот поиск осмысленности бытия… все это становится ничтожным.

- Вы хотите сказать, что дети и семья лишь повод сбежать?

- Нет, вы меня совершенно не понимаете. Да и я бы вас не понял, будь я на вашем месте. Дети – это и есть мой ответ. Когда-нибудь они и сами столкнутся с этими вопросами, и будут искать ответ. И кто-нибудь обязательно найдет. А если не найдут они, то найдут их дети. Истинное бессмертие.

- А если так и не найдут? При современных темпах человек уничтожит сам себя довольно быстро.

- Не смотрите вы на людей с одной только стороны. Когда человеку что-нибудь действительно угрожает, он мигом находит решение, как крыса при наводнении, пусть это и не самое удачное сравнение.

- Но решение может быть и неверным.

- А значит, даст еще один повод найти верное.
Алан призадумался, а Михаил взглянул на часы, после чего, спохватившись, выпалил:

- Совсем забыл, нам ведь необходимо еще кое-что обговорить. – Подметил Михаил, приложив салфетку к уголку рта. – Я уже связался с издательством, и, благодаря моей репутации, они заочно согласны выпустить небольшой тираж и оценить продажи. Рекламу я возьму на себя. Самое главное я сегодня уже услышал – вы уже приступили к следующей книге. Большинство издателей сторонится новых авторов именно потому, что подавляющая масса из них – писатели одной книги. Но я все же уверен, что мы достигнем приличных тиражей. Дорогая, спасибо за ужин, нам с мистером Райзом надо подняться в кабинет.
Они еще раз поблагодарили супругу Михаила за ужин и поднялись в кабинет. Он был выполнен в старомодном стиле с большими шкафами и с таким множеством книг, что с трудом верилось в то, что все из них были прочитаны или хотя бы начаты. Впрочем, пыли на них не было, и от этого Алан восхитился Михаилом. Он представлялся человеком ищущим, но в то же время нашедшим себя. Алан невольно вспомнил того несчастного пьянчугу Мартина, от речей которого Оливера охватило сильное расстройство. Они с Михаилом были ровесниками, хоть последний и выглядел многим моложе и приятнее. У обоих были дети. Но почему эти душераздирающие, навязчивые вопросы не покинули голову Мартина, в то время, как Михаил мыслит трезво и разумно, ссылаясь на то, что именно дети указали ему на его истинный путь? Сдался ли Михаил, или же Мартин так и остался блуждать в одном и том же дне? Михаила окружают дорогие вещи, около дома стоит дорогой автомобиль, на теле его костюм из дорогой ткани. Он имеет все материальные прихоти, о которых Мартин только мечтает, заливаясь алкоголем. Означает ли это то, что истинно важно для человека только то, что чувствует он сам? Но таким образом воспринимать можно что угодно. Человек ведь не чувствует счастье другого, близкого ему человека. Он чувствует это счастье, примеряя его на себе посредством благодарности, которая ублажает его природное самолюбие. Он не чувствует чужого расстройства или злобы, он только предполагает реакцию, направленную уже в ответ. Но Михаил, кажется, действительно живет ради своих детей, воспринимает их как продолжение себя самого. Можно сказать, он покинул свой разум, засоренный и затерявшийся в тупике ради того, чтобы в будущем начать вновь искать ответы на чистую голову. Возможно, в этом и есть смысл продолжения рода, помимо бессмысленного выживания. Что-то вроде олимпийского марафона, когда измотавшийся бегун передает факел. Видимо, тебе однажды все же придется подумать о семье, ведь ты устанешь, и ты далеко не Оливер. Он будет готов бежать до самого конца, пока силы не покинут его навсегда. Нет, ты не Оливер. Он – герой, а ты – летописец.

Алан поймал себя на том, что давно уже пропускал мимо ушей разговор Михаила, а потому постарался быстро включиться:

- … сейчас вам это не помешает, я думаю. Я просто вычту из вашего гонорара, как только до него дойдет дело. Ну как, согласны? – Михаил дернул листок из чековой книжки и протянул его Алану. От суммы, которая там была написана, листок, кажется, стал гораздо тяжелее.

- Это…это большая сумма. Я не уверен, что смогу вернуть ее, не то, что принять.

- Вы недооцениваете не только себя, но и меня. Берите и не бойтесь обналичить. Но только не уезжайте далеко, впереди у нас еще много дел. Готовьтесь к этому, а затем постарайтесь привыкнуть. И если у вас нет костюма, то его покупка будет вам моим хорошим советом.
Попытавшись еще раз отговориться, Алан все же принял предложение. Таких денег он никогда еще не держал в руках, пусть сейчас они и на одной лишь маленькой бумажке. Этого вполне хватило бы, чтобы слетать в Гэмлби, а затем еще в пару вожделенных и далеких мест. Этого хватило бы и на двоих. И тут он вновь почувствовал некую тягость. Этого хватило бы на него и на Еву…

На следующий день Алан обналичил чек и купил себе хороший костюм по скидке, следуя привычке. Наверное, так действительно надо, подумал он в момент покупки, не испытав от нее какого-то особого удовольствия. Как и говорил Михаил, добившись чего-то, нам хочется поделиться этим со всем миром, но от его мира остался только Оливер, а потому он и наметил с ним встречу. По телефону голос Оливера был очень возбужденным и радостным, и, как оказалось, он сам искал встречи с Аланом. Было одновременно легко и сложно предположить, что послужило внезапному воодушевлению Оливера, на внутренние муки которого в последнее время было непосильно тяжко смотреть. Местом их встречи послужило «Уставшее небо». Когда Алан вошел, Оливер уже сидел за столиком, он шустро барабанил пальцами по столу, словно куда-то торопился, но лицо его вовсе не выявляло беспокойства, обыденного в подобных ситуациях. Скорее он торопился совершить прыжок с парашютом, и ему все не терпелось, пока самолет набирал высоту. Как бы то ни было, было крайне приятно видеть его прежним, вновь разгоревшимся, вопреки периодическим сомнениям Алана. Как только Алан присел, Оливер не теряя ни минуты, сразу все выплеснул, не дожидаясь вопросов:

- Ал! Как же ты был прав! Отцы и правда рано или поздно все понимают. Недавно мы с ним поговорили так, как не говорили уже годы. Хотя, признаюсь, я немного схитрил, заставив поверить его в свое безумие, о котором ему все шептал Лайонел. Да, я представил себя перед ним сумасшедшим. Несмотря на это, я все же до конца уверен, понял ли он меня или же просто сдался, но это и не важно, поскольку о таком я даже и мечтать не мог. Осознав, что я никогда не смогу следовать по его стопам, он предоставил мне просто потрясающую возможность. Он пристроил меня в один научно-популярный журнал, где я буду вести собственную колонку, путешествуя по миру. И знаешь, что? Мне понадобится помощь человека, сведущего в этих делах. Мне понадобится твоя помощь. Мы ведь сможем путешествовать по миру, заниматься любимым делом. Я обрету свободу, а ты сможешь писать. Ну, что скажешь, Ал?! Когда ты будешь готов?
Алан широко улыбнулся, и, хлопнув по плечу, поздравил Оливера, а затем откинулся назад и на мгновенье задумался.

- Это действительно потрясающие новости, друг, и ты непременно должен отправиться в это путешествие.

- Ты хотел сказать «Мы должны»?

- Я как раз вел к этому. Я думал, что мои новости будут сегодня тем долгожданным воодушевлением, но все сложилось еще лучше. В общем, меня, кажется, издают. – Алан с осторожностью рассказал все, что с ним случилось в последнее время. Он старался создать впечатление того, что на него рухнули серьезные обязанности, убежать от которых было бы большой ошибкой. Но эта осторожность была ни к чему, Оливер слишком ценил Алана, а потому был безмерно рад его успеху.

- И все же я оставляю предложение открытым. А пока я понимаю, что тебе здесь надо еще со многим разобраться.

- Не только здесь, – Алан обвел руками пространство вокруг них, - но и здесь.– Подведя указательный палец к голове, дополнил он.

- По-моему, старина, наступил еще один дивный новый день, и он светел, как никогда!

- Выпьем за это!

Последующая череда событий была несвойственна привычной жизни Алана. Сейчас он совсем иначе мыслил, его вовсе не терзали былые бессмысленные вопросы, касающиеся таких же бессмысленных вещей. Утопия, которая некогда восхищала его, теперь нагоняла тоску, да и с ее обитателями день за днем разрасталось недопонимание. Алан чувствовал, что их раздражает буквально каждое его слово, и от внезапного успеха одного, остальные вновь упивались своими «исключительными» страданиями. Они часто виделись с Михаилом, и Алан ставил подписи там, куда тот ему указывал, полностью доверившись, ведь вся эта волокита ни капли его не интересовала. Страх и отчаянье покинули его разум, освободив место для чего-то нового, и хоть он по-прежнему и не знал, для чего именно, в этот раз его это вовсе не пугало. Дни, как и раньше, летели быстро, но сейчас он ясно чувствовал их значимость, страстно работая над следующей книгой. В итоге там, где, казалось, наступит беспросветный конец, открылось чистое и бесконечное начало. Время от времени они встречались с Оливером и, наконец, наступил тот день, когда тот улетел. Алан точно не знал, когда вновь встретит своего лучшего друга, знал только, что очень нескоро. Несмотря на это, они писали друг другу письма, и каждое новое письмо от Оливера было украшено новой национальной маркой. Если верить этим письмам и прибавить к ним колонку журнала, становилось ясно, что Оливер, наконец, дышал свободой. Что же касается первой книги Алана, то Михаил Коллек был прав. Поначалу продажи были небольшими, но затем достигли действительно огромных тиражей. Алану было невероятно странно чувствовать себя в центре внимания, читать рецензии, отвечать на вопросы и, проходя мимо книжных магазинов, видеть на прилавке свое имя. Однажды Михаил даже упомянул об экранизации, но, разумеется, не из разряда тех, рекламные щиты которых освещают ночные улицы, а о той, что гораздо скромнее. Когда у Алана выдалось свободное время, он решил, наконец, посетить Гэмлби. И уже решившись, Алан понял, что никогда еще не летал, а еще позже понял, что жутко этого боится. При взлете он намертво вцепился в ручки кресла и ослабил хватку только когда стали предлагать напитки, коих он заказал великое множество. Когда самолет в первый раз тряхнуло, из уст Алана вырвалось паническое «О Боже!», а рядом кто-то тихо засмеялся.

- Впервые летите? – Все еще хихикая спросила миловидная девушка сидящая возле иллюминатора. Ее рост позволял удобно устроиться в довольно тесном кресле, и от этого она выглядела предельно беззаботно.

- Да уж, подозреваю, что это заметно. – Вновь вцепившись в ручки кресла от очередного толчка, выдавил Алан.

- А я никогда не понимала, почему люди боятся летать. Это же чудо, что мы с вами, обычные люди, летим на такой высоте. Мне всегда это казалось завораживающим. Ну, может теперь вам легче? – На этих словах самолет вновь тряхнуло и из уст девушки вырвалось милое «У-ух».

- Нет. Не думаю. – Напряженно рассмеялся Алан.
Девушка открыла шторку иллюминатора и ткнула пальцем в стекло:

- Смотрите, как красиво. Море и небо практически слились. Можно подумать, что мы летим вверх тормашками.

- Замечательно, еще и море. Высоты нам не хватает, так еще и вниз столько же.

- Глупости, если мы упадем, то не почувствуем разницы, нас одинаково расплющит.

- Вам не говорили, что вы отлично успокаиваете?

- Ой, простите, не подумала. – Рассмеялась девушка. – Ну, смотрите, мы летим в хвосте, а при аварии это самое безопасное место.

- Может, хватит уже об авариях?

- Ну, тогда меня зовут Виктория. – Протянула она ему руку.

- Звучит победоносно. – Ляпнул Алан первое, что пришло в голову, видимо, вспомнил слова Итана и протянул ей руку.

- Это, определенно, самый странный комплимент, который мне говорили. – Вы, либо действительно так сильно волнуетесь, либо не умеете говорить с девушками. – Она мило улыбнулась.

- До этого я четыре года жил с девушкой и поэтому, вы, наверное, правы. Я совсем не успею общаться с девушками.

- Это точно. – Рассмеялась Виктория. - А что насчет вашей поездки? Вы определились, где остановитесь?

- Это последнее о чем я сейчас думаю, поверьте.

- Ну, тогда я знаю отличную гостиницу. Можно и на такси сэкономить.

- З-замечательная идея. – Выдохнул Алан от очередного толчка. – Да что же это такое.

- Дамы и господа, с вами говорит командир экипажа ГБ-402, как вы могли заметить, нас слегка трясло, но спешу вас успокоить, через пару минут мы покинем зону турбулентности. Мы прибудем в аэропорт Гэмлби четко по расписанию.

- Вот видите, все хорошо.

- Похоже на то. – Слегка успокоился Алан.

- Зато смотрите, какое у нас необычное знакомство. Я никогда еще не знакомилась в самолете. Это ведь так здорово!

- Мне кажется, я был бы не против обычного знакомства. Так вы не первый раз в Гэмлби?

- Знаете ту поговорку: «Всем иногда нужно немного Гэмлби»? Ну, вот, еще поймете. А вообще, вам не кажется, что после того, как мы, возможно, чуть не пережили авиакатастрофу, стоит перейти на «ты». Вернее, тебе не кажется?

- Так ты уже бывала в Гэмлби? – Улыбнувшись, спросил Алан.