Джек-пот. 13

Продолжение.
Начало – http://www.proza.ru/2014/06/16/1315


Вертолёт мягко опустился на землю.
Из приземистого строения с плоской крышей, на которой развевался Андреевский флаг, покачиваясь, вышел бородатый мужчина в ветровке. В руке он держал простую алюминиевую кружку, из которой, морщась, сделал большой глоток и занюхал рукавом.
Перед бородачом, виляя хвостом, бежал роскошный белый пудель.
– Снова экспедиция, – вздохнул мужчина. – И чего им дома не сидится?..
Пудель побежал было к вертолёту, бородач нехотя окликнул его:
– Начальник, к ноге!..
Пудель послушно уселся метрах в десяти от хозяина.
Из домика, к двери которого была присобачена металлическая табличка «Наблюдатели Петя и Петруччо – приём круглосуточно», появился краснолицый великан в тельняшке, с непременной бутылкой в руке. Притоптывая и успешно перекрикивая своим мощным басом шум винтов, он продекламировал:
– Не забывает нас страна родная!
Но даже если вдруг забудет нас,
Дружище, мы с тобою твёрдо знаем,
Что КаГеБе не дремлет зоркий глаз!
И потому мы пьём и днём, и ночью,
И всякий раз мы поднимаем тост –
За «органы», за Родину и прочее –
И наш тринадцатый метео-пост!

Из вертолёта один за другим выпрыгнули Лёлик, Василий Василич, профессор и Землячка. Они были при рюкзаках и прочем снаряжении, необходимом в экспедиции.
– Суслики! – крикнул пилот. – Принимайте гостей!
– Ты чего? – обиделся великан. – Улетаешь? Волшебник в голубом вертолёте! Петька! Хватай его!
– Мне с вами оставаться опасно! – парировал пилот и махнул рукой.
Члены экспедиции к тому времени отошли на безопасное расстояние.
Машина взмыла в небо.

Апельсиновое солнце садилось за сопку.
В тесной комнатке метеостанции пили, закусывали и дискутировали.
– Вот Вы, профессор, так и не дали вразумительный ответ, – распалялся мужчина в ветровке, он же наблюдатель Петя. – На хрена вам эта глупая птица? От неё же проку – ноль без палочки… Не, ну если на перо разводить, или мундштуки из клюва… Мясо ихнее разве ж только свиньям на откорм!.. Или вон – псам! Начальник, место!
Петя бросил в пуделя костью.
Пудель кость игнорировал, он грыз лапу чучела медведя, стоявшего в дальнем углу, у окна.
Чучело использовали в качестве вешалки. На голове у него покоилась фуражка, на плечи был накинут китель капитана Величко (в быту – Петруччо) – того самого великана в тельняшке.
– К тому же, – продолжал Петя, – додо в неволе не жилец! Как только попадал за решётку, плакал, словно дитя малое, жрать отказывался и в итоге подыхал.
– Однако, – удивился профессор, – Вы осведомлены…
– Книжки читал и вообще… – туманно заметил наблюдатель Петя. – Так что додо – утопия! Не нужна миру эта птица!
– Петька, соблюдай консенсус, – попросил капитан Величко. – Давыдыча понять можно! Это ж наука! А цивилизация без науки, как без кампаса!
– Да, брось! На хрена науке эта птица? Её нишу уже заполнили когда-то – те же свиньи! Знаем мы тот кампас! Раз! – наблюдатель Петя хлопнул себя тыльной стороной ладони по горлу. – И на левас… на баркас – рыбу глушить!
Землячка, до того серьёзно изучавший содержимое стакана, заржал.
Петю собственная шутка тоже рассмешила, он весело расхохотался.
– Баркас… – промычал осоловевший капитан Величко. – «Бегущий по волнам»!.. Алые паруса… Ассоль… А про додо не ври профессору…
Сказал и тут же оглушительно захрапел.
– О чём это он? – насторожился Соломон Давидович.
– Это он от избытка чувств, – объяснил наблюдатель Петя дремавшим тут же Лёлику и Василию Василичу и с нежностью добавил. – Именинник… Тридцать три стукнуло, возраст Христа…
Капитан сладко улыбался во сне.
– Вот скажем… религия… впрочем, не будем затрагивать то, что нам неподвластно… Возьмём поэзию… – продолжал Петя. – С ней всё понятно и без вашего додо… Вслушайтесь в гармонию слова:
– Грубый грохот Северного моря.
Грязным дымом стынут облака.
Черный луг, крутой обрыв узоря,
Окаймил пустынный борт песка.
Наблюдатель Петя выпил:
– Крутой обрыв узоря… Это, между прочим, Саша Чёрный! Он же Александр Михайлович Гликберг, надеюсь, вам знакомо это имя?
Неожиданно к дискуссии подключился Землячка, задумчиво продолживший стихотворение:
– Но сквозь муть маяк вдруг брызнул светом,
Словно глаз из-под свинцовых век:
Над отчаяньем, над бездной в мире этом
Бодрствует бессонный человек.
– А Вы говорите – Додо! Ха-ха! – обрадовался наблюдатель Петя. – Вот она – гармония масс, отображённая зеркалом русской поэзии!
Подвыпивший Соломон Давидович возразил:
– И всё-таки, Пётр… Додо – одно из проявлений вселенской боли и несовершенства. Вы же не станете возражать, если я скажу, что к гармонии стремится вся цивилизация?
Петя мотнул головой:
– Отчего же не стану? Стану! Какая, на хрен гармония, когда полгода аванса не было! А зарплатой и не пахнет!
Капитан Величко открыл глаз:
– Это не цивилизация, это наши чудят…
– Вот видите, – Соломон Давидович плеснул водки в стаканы. – Додо никому не мешал… Врагов не было, потому и летать разучился. Жил себе в раю, на Маврикие, посреди Индийского океана, питался бананами-кокосами, вёл, можно сказать, духовную жизнь.
– Философы – они такие, – заметил Лёлик.
Профессор продолжал:
– И тут появились люди, которые привезли с собой свиней – прожорливых грубых животных. Не смотря на то, что мясо додо, как вы изволили заметить, отвратительно на вкус, свиньи их быстренько уничтожили. Чинных, медлительных, безобидных и доверчивых додо… Правда, матросам удалось вывезти несколько особей на материк…
– Свинья… – прошептал Землячка. – Она везде свинья… И жизнь штука свинская, и цивилизация…
– Ладно, – Петя с трудом поднялся из-за стола, его прилично покачивало. – Покажу я вам одну хреновину… А вы сами решайте… Только философ ваш летает, как очумелый, и кусается, как собака!..
Петя направился к чучелу, не без труда сдвинул медведя в сторону, поднял с пола небольшой сундучок, затем вернулся и поставил его на стол, перед профессором.
– Валяйте, открывайте! – разрешил он.
Соломон Давидович поднял крышку.
Внутри сундучка лежало всякое барахло – старые ключи, иностранные монеты, разбитый барометр и высушенная птичья голова.
Это была голова додо.
Присутствующие проснулись.
У профессора отвисла челюсть.
Василий Василич протянул руку и достал птичью голову из сундучка.
Клюв у неё был внушительных размеров, крючковатый.
– Хотел чучело сварганить, да что-то не срослось, – сказал Петя. – Только голова и выжила.
Чтобы лучше разглядеть её, Василий Василич, Лёлик и Соломон Давидович подошли к окну.
В стеклянном глазу додо отражался последний луч заходящего солнца.

Под потолком горела единственная лампочка, висевшая на проводе.
За окном наступила ночь.
Соломон Давидович протянул к птичьей голове дрожащую руку:
– Додо… Откуда?
– Говорю же, на зиму прилетают, сколько себя помню… На гейзеры. А как потеплеет – фьюить! Вроде как на север…
Петя потянулся за палтусом, оторвал от рыбины плавник и добавил:
– Птица – зверь, никому спуску не даёт, медведя может завалить…
– Они и этой зимой были здесь? – спросил профессор.
– Нет, спугнул их Начальник, одного слопал, другого я отбил в клетку посадил, только сдох он потом…
– Сколько их было всего?
– Да с дюжину, наверное… Улетели…
– Как же пуделю удалось справиться с додо, если это такая мощная птица?
– Начальник помощнее будет, – Петя кивнул на чучело медведя, – Его работа… Зверь!
– Боже мой… додо! – профессор горько заплакал, он был сильно пьян. – Что они сделали с тобой?..
– Давыдыч, – принялся успокаивать профессора очнувшийся от дум капитан Величко, – брось! Найдём мы твою птицу! Я ж наблюдатель по совместимости… Я вообще-то – капитан баркаса! Хочешь, прям сейчас на нём в Усть-Камчатск пойдём? Дудку и в тех местах видели, на Дудкинском озере! Всего-то три часа ходу…
На этих словах Величко снова захрапел. На этот раз более основательно.
Профессор попытался его разбудить и энергично, на сколько ему позволял выпитый спирт, потряс за плечо.
– Не… – покачал головой наблюдатель Петя. – Теперь до утра не проснётся.
– А я хочу сейчас! – неожиданно решительно заявил профессор.
– Можно, – вдруг согласился Петя. – Донесём его до калоши, может, и оклемается. А нет, так мы его в реку окунём…
Соломон Давидович уверенно заявил:
– Это ни к чему, я умею водить баркасы!
Он потерял равновесие и схватился за свисавшую с потолка лампочку.
Провод под его тяжестью обвис. Свет погас.
В темноте профессор произнёс:
– Вперёд, товарищи, на Усть-кам!..
Что-то с грохотом повалилось на пол.

Землячка, замыкавший группу, волок на себе огромное тело с белеющей на голове форменной фуражкой:
– Чёрт морской… вот нажрался…
– Да это жерминаль какой-то, – ворчал Лёлик, то и дело встряхивая за спиной громоздкий рюкзак. – Куда – на ночь-то глядя?
Он плёлся следом за Василием Василичем, а тот, в свою очередь, за профессором.
Перед профессором выписывал зигзаги наблюдатель Петя.
– Соломон Давидович! – позвал Василий Василич.
– Что, дорогой товарищ? – отозвался профессор.
– А вы уверены, что гармония будет восстановлена, если мы найдём додо?
– Уверен! – ответил профессор.
– Дошли! – возвестил Петя. – Вот калоша, а там – Усть-Камчатск, вниз по реке… Грузи, браток, капитана!
Слышно было, как внизу, и вправду, плещется волна и что-то печально поскрипывает…
Унты Землячки застучали по причалу.
В темноте не было видно и собственного носа.
– Капитан, – позвал Петя.
– Да дрыхнет он, – отозвался Землячка. – Я его в трюм погрузил, чтоб никто не споткнулся…
– Где тут свет? – чертыхнулся Лёлик.
Наконец, зажглись огни.
Всё случилось стремительно.
Профессор, как ни странно, запустил двигатель.
Петя помахал им с берега:
– С богом!
Баркас отошёл от берега.


Продолжение следует – http://www.proza.ru/2014/06/27/1531