Любовь и секс

ЮРИЙ ТУПИКИН
ЛЮБОВЬ И СЕКС
повесть

Начало занятий
Лето кануло в Лету. Наработались. Нагулялись. Отъелись. Сдали «зачёт». Миша, сделав предложение Красаве, и сдав зачёт перед дедами, обрёл проблему с быком. Вроде и шутка, но и обычай. Справятся оба. Что любовь не творит. Поднимут они Кряжа. Коли суженой позволяется помогать, то у суженой свои подружки-помощницы. Всю девичью родню соберёт, и вместе – гору своротят, а тут бык какой-то... Значит, две сестры стали невестами, а два друга стали женихами. Интересная расстановочка. Это значит, что по субботам домой буду ездить не я один, а, по крайней мере, будем ездить вдвоём или втроём. Слава с Мишей на свидание поедут хоть на край света. Только Амин не попал ко мне в родственники, было бы ещё интереснее – три друга – три зятя – один шурин при трех зятьях. Но пока Амин размышлял о татарских обычаях, сестёр расхватали... А Миланке невеститься ещё рановато. И у неё свои замыслы. «Я знаю своего суженого, он внук самого Бога...» – заявила она однажды. Мы не придали значения этим словам, привыкли к её образному мышлению. Но если бы всё же пофантазировать! Представить пару Милана – Амин? Тогда получилось бы вот что. Или Милана, выйдя в тугум, должна принять его веру, или Амин, войдя в русский языческий род, должен принять язычество. Насколько он свыкся со мной за четыре года, я не вижу проблемы для самого Амина. Но его тугум? Для него это драма, на которую Амин не пойдёт. Берега не могут любить друг друга – между ними река. В теории Амин язычник более, чем в жизни Амин мусульманин. Но он не один – за ним его родная культура. Религия – это река, которая не позволяет берегам полюбить друг друга. Впрочем, по-моему, Амин не вполне настоящий мусульманин. Он не совершает намаз и не ходит в мечеть. Язычники тоже не совершают хаджей, не крестятся пальцами, не ходят в церковь. Но скажи о нас, что мы не настоящие язычники! Поэтому в данном случае за свою правоту я не ручаюсь. Внешне у них столько видов татар, сколько письменностей, они и сами, можно подумать, не до конца разобрались в себе. Ясно одно, до христианства татары были язычниками. У них свои духи, свой домовой и прочее. Амин был просто умный татарин. Нет мечети, он и не ходит, а появится, и Амин пойдёт. У Амина мечеть в душе. Но пока их мулла не совершит никах (обручение, тип венчания), Амин не поцелует свою невесту... Поэтому, настоящий или не вполне настоящий он мусульманин, но здесь он, как сапёр, не ошибётся.
Но не об этом я думаю, сидя в «камере смертников». Сегодня моё дежурство, но и не о дежурстве я думаю. На меня навалились такие события, которые за одну неделю изменили если не жизнь, то её направление, по-тюркски, и по-старорусскому – туп. Я хожу, я лежу, а в глазах, в голове, в спинном мозге рогатятся эти события. Сейфы запылились настолько густо, что сливаются в одну пыльную массу. Возникает впечатление, что, либо о сейфах забыли, либо они никому не нужны. Но шеф исправно платит за работу, значит, они значат. И вот первое-то событие связано с этими сейфами.
Итак, начались занятия. С вольных хлебов отцовского дома мы вернулись на самообслуживание. Нам-то не привыкать. Такую мелочь мы не удосуживали даже шутками. Сказывалась армия. Сказывались четыре года, уже проведённые в вузе. Трах-тарарах выкинул шеф. Шеф ошеломил нас благодеянием. В первый же день возвращения под стены альма-матер нас всех вызвали в отдел кадров, где немногословно под приказ шефа и под личную роспись о получении, каждому из нас вручили премию. Никто бы не угадал, какую? Деньги? Часы? Спининг? Шапку Мономаха?... Не-е! Нам вручили, по нашему времени, бесценный из бесценных, «ценный подарок». Мечту журналистов, писателей, бухгалтеров, начальников штабов, бизнесменов, и прочая, прочая. И теперь бы никто не угадал. И-га-га! Каждый получил ноутбук! Один в руки. Стоимостью поболее двух тысяч долларов. Мы были потрясены настолько, что по этой причине никто не забастовал, и никто не отказался от премии. В приказе шефа говорилось: «За безупречное исполнение своих профессиональных обязанностей...». Не хватало продолжения: «...и при этом проявленную храбрость, и личное мужество...» Было бы как в наградном Указе президента. Мы и думали, мы и ржали, – объяснить «премию» не могли. Все понимали – не за безупречность. Моя интуиция мне говорила, что это очередной звоночек...
Амин ломал голову:
– Ай! Не похоже на случай, но когда дают – бери, а бьют ...
Слава мыслил определённее:
– Тихо. Пасут нашего Люба, однозначно, а мы вокруг него кормимся...
Миша пытался пустить всё на юмор:
– Не пукайте. Амин обещал шефу вковать его в гроб истории...
– И-га-га...
Амин не обиделся. Открыл по шире свои татарские глаза, склонил голову на бок и задумчиво постучал большим пальцем об стол:
– Подождем. Как-то чудо проявится. Тогда и...
– А это тебе не чудо? Ты хоть видел во сне персональный компьютер, сапер? – возгневился или продолжал восхищаться подарком моряк Слава.
Откровенно говоря, подарками мы не умели пользоваться. Даже меня в спецназе ничему подобному толком не обучили. Ознакомительное занятие, чтобы не перепутали телевизор с компьютером, и всё. Там хватало боевой учёбы и боевых задач. Но уж с этой-то задачей мы уже за неделю справились. На гармошке играть научиться труднее. А гармонисту научиться играть на клавиатуре ПК плевое дело. Мы тренировались на лекциях, конспектируя их пальцами обеих рук. Не получалось, не так записал, – бесследно стёр и, по новой. Учебную литературу конспектировали тоже компьютерами. Нет слов, до того хорошая штука. Первое время ходили и в туалет с ручным дивом. Где-то оставить, свистнут по-соловьиному, иначе сказать, сопрут. Поскольку не определили, где и как их хранить, мы таскались с ними, как с писаной торбой. Даже у крутых студентов таких не было. Может, и были дома, но с собой они их не носили. Если учесть, что мы таскали с собой (тоже не оставишь) свои лицензированные газовые пугачи, то, пожалуй, мы были круче кручёных...
Таково было первое событие. За ним последовали другие. Мне поручили лекцию о проблемах любви и секса, и я изложил некоторые свои знания и представления об этих проблемах студентам I и V курсов своего факультета. Свою тему излагал студентам и Миша. В заключение мероприятия ректор в присутствии студентов и профессоров предложил нам, всем четверым, занять должности преподавателей в университете сразу же после выпуска. Наличие «красных дипломов» позволяло нам надеяться и на университетскую аспирантуру. И, наконец, ещё событие. Оно сопутствовало указанным событиям, но, может быть, оно более других станет сопутствующим фактором жизни. Всё, что произошло, как видим, уместилось в несколько строк. Но как эти события происходили – это небольшая, но целая повесть.
Я перестал ходить по своей клети, сел за стол, разложил свой ноутбук и стал записывать эту повесть с заду наперёд, не так, как она происходила, а с того, чем она кончилась; я надеялся таким образом добраться и до начала, прилежно осмысливая каждый этап произошедшего. Основные события повести закончились несколько часов назад, когда мы вернулись в свою комнату после встречи со студентами I курса. Не помню, откуда в наших руках оказались бутылки «Жигулевского» пива. Мы пили прямо из горлышек. В возгласах, криках и заявлениях нельзя было определить, кто выражает эмоции.
– Ёштр-моштр, это триумф!
– Как повернулось!
– Сразу все!
– Из грязи в князи!
– Тихо, тихо. Не из грязи, а из подвала...
– И-га-га...
– Люб – триумфатор! Пойдёшь?
– Даже не знаю...
– И я не пойду. Я пойду копать лопатой, у меня руки длинные. Меня призывает Чичабург. Никому не позволю называть себя «описательным Геродотом» и татарским идиотом. Пером и лопатой я обнажу фундамент культуры языческой цивилизации... – Эта сентенция принадлежала Амину.
– Женись на сестре Любана, скорее обнажишь культуру...
– И-га-га...
– Вы уже разобрали...
– И-га-га...
– Осталась ещё Миланка...
– Сопля ещё, хоть и поэтесса... «Не окостенела биологически»...
– Выходит, счастье сунули четверым, а повезло двоим? Или и ты, чуваш, тронешься в Чебоксары? – это Миша.
– Тихо, тихо. Чуваш не тот фрукт, который выращивают в Мордовии... Чебоксары ректора не подведут. – Это ясно кто. В ответ – ржание.
– Мордва – не фрукт, а народ-ум. Я с благодарностью принимаю предложение. Ради этого стоило учиться. – Таким образом, двое определили свою судьбу. Без сомнения, что и Амин уедет «копать историю». Стало быть, ясно с троими. Остался один. И тут ребятами овладела возвышенная идея. Им захотелось четвёртого сделать писателем.
– А ты, Люб, не ходи. Ладно? Я о тебе думал. Садись и пиши роман. Идеи, которые ты изложил в лекции, станут ядром романа. Всю лекцию включи в роман. Это будет ого!
– Верно, Дуб! Может быть, тебе предстоит стать духовным наставником нации! – с улыбкой провозгласил Амин.
– Постой. Крестьянский совок – духовник? – усомнился кандидат в духовника.
– Какой ты совок? Ты орёл. Словами Андерсена, который Ханс, не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из орлиного яйца. – Так хвалил Миша.
– Не искажай, у Ханса яйцо лебедя.
– Лебедь не лучше орла, орёл не хуже лебедя...
– А что? Кроме шуток, у нас пока один духовник, и тот не признан, Солженицын. У него идей нет. Расколол Союз, а теперь склеивает черепки России соблазном местного самоуправления и народосбережением. А у тебя этих идей, я записал в комментарии, как семечек под арбузной коркой...– разливалась Рузаевка.
– Так и быть. Чебоксары поддерживают первую революционную Руэаевскую республику. Но добавляют. Лично мой духовник – Александр Проханов. Из народа. В народе. С народом. Тащит на себе весь интеллект патриотов. Согласны? Бери пример с него и пиши...
– Как же. «Дворец» Амина. Спецназ...
– «Красно-коричневый»...
– «Гексоген»...Правду сказать, я поддерживаю братьев-славян. Времени в подвале достаточно. Глухота. Толстой позавидовал бы. Люб! Одного духовника для России мало. Тот гексогеном выбивает сопли молодёжи, отделяет её от вяковлевых, свинидзей, кознеров, киселевых, прашкевичей, короче, – от всех ebinistoy и кто мелко плавает. А ты Богом возьмёшь. И радугой. Бог живёт с вами, это видно даже нам, которым ты не надоел за пять лет... – это разошёлся Потомок Пророка из Барабы.
– Ха-ха... Постой-ка. А за что ты Прашкевича? Хороший сибирский писатель. Твой земляк... Нельзя же всех до Москвы раком ставить...
– Ай, Люб, неплохой, но заедаться начал. Сытый живот разуму не советник. Стал играть в литературу. Забыл, что литература – не игрушечки, а духовность, идеология, культура, слово, отражение жизни. А кто владеет словом, тот владеет миром. А для него не слово, а «интонация». И он владеет миром?.. Развлекатель, короче... Не Проханов. Насчёт раком согласен... И у других: слово – рубль, слова – деньги. Тебе не советую быть ни затейником, ни коммерсантом. Или лучше не начинать. Понял? А если понял, то садись на ноутбук, бумаги тебе не надо... Опиши наш зачёт деду Любану. И я представляю, как завопят игроки в литературу по выходу твоей книги. С елейных интонаций сразу потечёт змеиный яд. – Так видел Амин. А мы засмеялись.
– Люб, кроме шуток, не надо из себя строить «духовника». Я могу процитировать ваши Языцы: «Не тщись сана мудрого, тщись сана умного, этого хватит; люди увидят и скажут, кто ты». С тебя будет достаточно описать язычников. Хотя бы описать. Что мы нормальные православные люди. И всем того же желаем. Без выстрелов, без наркотиков, без надрыва голоса, без повышенных тонов, как у вас в роду, как у нас в отношениях. Я бы вот так хотел... Разве этого мало? А лекцию и главу «Гений», так бы я её называл, включи, татары правильно говорят... – Это был добрый голос друга, я тоже думал так же, но хорохорился.
– Идите вы! В Интернет... Самое смешное выставлять себя на посмешище. Возомниться о величии! О своей исторической роли! Глупо. Автофилия... У писателя должен иметься особый язык, а я что?
– Автофилия, нарциссизм...
– Онанизм...
– И-га-га...
– Одному показалось, что я вождь, другому показалось, что я «скоро заговорю с духами...» – Ребята не знали, что мазали мёдом мои уста. Я высиживал тех же цыплят, разве что не в утином гнезде.
– Тихо, тихо. Люб, лицемеришь. Сам знаешь, правду тебе говорим.
– И сам говорил, что все мы честолюбивы.
– Ну да. Честолюбие – это нормально, а самокульт – это...
– Ай, правду сказать, я и не знал, какой ты бестолковый!.. Никто не сказал о культе. Тебе твердят о твоих способностях. И не надо выпендриваться с языком. Модная «недосказанность» привела к тому, что серьёзную литературу стали избегать по непонятности.
Вспомни, как мы, енотики-первокурсники не знали, с какого бока подходить к справочной литературе в общем зале. А нам стремились вогнать в горло новые тёмные термины. Поэтому размножилась облегчённая литературная продукция попсёвого типа. Пиши на том языке, которым владеешь. Которым, и на котором говорят студенты. Которым владеют люди. Но покажи современную Россию предельно досказанным языком, вплоть до того, что теши кол на голове. Жуй и жуй, чтобы студентики поняли. А старые жуки переживут...И не забывай свою радугу? С неё начинай. Понял? Она тебя поведёт сама. Аллах мудр – трёпа не любит, пиши! – настойчиво убеждал друг-татарин.
– Ты бы сам, ты о радуге знаешь больше меня. И язык у тебя с лопату...
– У меня мозга как кишка поперек горшка, а язык, ты прав, как совковая лопата, я ей и копаю, ей пишу, ей и молюсь...
– И-га-га...
– Амин прав конкретно, у нас не то, чтобы перо тяжелее лопаты, или другой тип мышления, но ты лучше знаешь язычество, ты его чувствуешь, ты им живёшь. А мы другое будем писать... Поэтому, хоть ты отказал ректору в его желании видеть тебя своим преподом, хоть ты отказал нашему желанию видеть тебя духовником нации... но ты обязан друзьями, значит, роман ты напишешь! – принуждал друг-чуваш.
– Завтра к вечеру?..
– Не к вечеру, а к утру, чтобы готово...
– И-га-га...
– Без шуток, с национальной идеей... Будет у тебя с Миланкой соревнование, кто более ёштырный-моштырный. Она себе, а ты себе. Писательский род из одной и той же избы... – не отставал друг-мордвин.
– Забавно. Люб, и ты веришь этому потомку революционных комиссаров? Он уже вообразил себя героем твоего романа. Но мне очень хотелось бы знать, как бы ты описал поединок этого персонажа с быком Кряжем... И особенно последствия этого поединка... – Чебоксар.
– И-га-га...
– Слава, сейчас не шути, а то разбалансируем Дуба. Люб, ректор до весны тебе должность сохранит, всем же ясно, что ты первый. Поэтому ты начни. Если «обточка пера» не получится, придешь к ректору на поклон: так и так, не пойду я своим тупем, пойду по вашей указке в преподы, возьмите в приют... Согнешься разок, но зато будем вместе. Так мордвин понимает.
– Он же сказал, что его лоббируют... Не убедительно.
– Финн думает, что у его противников мало оснований для критики ректора. Мы – отличники, активисты, возможные медалисты. Это для оппонентов и лоббистов. А для него мы защитники. Заступились студентами, надо полагать, заступимся за своего протеже и в чине учителя. Это же козлам понятно. Обрести бойцов, как мы, – мечта любого татарина ... Убедительно?
– Но, но! Не забывай, что гусь мордве не татарин...
– Ладно, подумаю, – уступил уговоренный кандидат в писатели.
– Тихо! Время. Смотри на часы. Хватай ноутбук и чеши на дежурство! Нюхать себя никому не давай, от тебя пахнет Жигулевским морем...
– А мы к утру раскодируем свои конспекты и выдадим стенограмму твоей лекции.
– С нашими комментариями, как просил ректор...
– Всё, беги – беги, Люб! Не лишай нас синекуры!
– И чтобы к утру...
– И-га-га...
... Так, сказал я себе, ставя точки. Концовка готова. Осталось начать... А в середину «всунем» лекцию. И повесть готова. А то говорят, что писательский труд хуже каторги. Грамм радия из тонн руды. «Когда б вы знали, из какого сора, растут стихи, не ведая стыда...» Ну, то стихи, а тут пиши себе и пиши... Бумаги не надо. Не так сказал, стёр. Это всё шуточки дилетанта. Хлебнёшь ещё этой лёгкости. Не будем расслабляться. Взялся за гуж. Либо ты научишь язык свой говорить, либо ты замолчать его заставишь! Но нет, каковы ребята! Дорогие мои, братья-славяне, и ты, дорогой брат-мусуль! Вы даже не предполагали, на какую мою мозоль наступали, какой улей вы растревожили. Вы посыпали сахар на слеток, и пчелы повылазили из улья насладиться халявой. Пчелы те – мои мысли. А халявный сахар – это ваши хвалы моему воображению. Если бы люди видели мысли друг друга! Были бы такие «Куклы»! Шендерович позавидовал бы. Земля стала б музеем. Не надо театров – планета была бы театром абсурдов. Впрочем, абсурд на сцене – плод головы, кищащей абсурдами. Но разве то был абсурд, когда ты пообещал комбригу, иерею, офицерам и солдатам своей роты написать две книги о язычниках? И теперь друзья настаивают, чтобы писал именно о язычниках. Нормальные мысли, нормальное честолюбие, чего там...
После того, как я приучил себя повторять учебный материал на предмет того, а как бы я изложил его перед своими слушателями – учениками, возникла уже неозорная мысль, которая затем оматерела – а как бы происходящие события, кажущиеся мне интересными, я выразил в рассказе, в повести, в романе! Я стал лелеять эту мысль, я выращивал её, как цветок. Я удобрял её примерами из «жизни замечательных людей» – писателей, которые тоже были не богами, но какие горшки они обожгли! И вот, когда стебелек цветка окреп и превратился в дуб моего тайного замысла, а вместо цветка зазеленели желуди нетерпения, друзья подкинули мне «идею». Они пожелали и даже потребовали, чтобы я начал «отточку пера», а на самом деле столкнули снежок с вершины горы. Я дождался. Со стороны виднее. Они увидели со стороны то, что я прятал внутри, боясь абсурда. Теперь снежок покатится... Снежок Миланки давно катится. У неё в шестнадцать лет уже книга частушек и песен. Разве мы не из одного «утиного гнезда»? Ну-ну! Катись, снежок, обрастай плотной массой!


Инструктаж
Занятия начинаются с расписания. Учебная часть выдала расписание занятий, над которым потрудились специалисты. Студентам сей труд до фени, им важен сам путевод – когда и куда идти: налево – на лекцию, направо – на семинар, прямо – на самоподготовку, криво – куда требуют обстоятельства. Студенты, как правило, смутно помнят расписание на начавшуюся неделю. В основном, живут одним днём, накапливая жир конспектов на грядущее будущее. Но самые важные занятия и мероприятия они удерживают в своей ответственной голове. Все, конечно, увидели графу «Встреча выпускного курса с молодыми студентами факультета. Время 16.00–I8.00». Но это в конце недели и готовиться к ней не надо, надо только прибыть и собственными глазами увидеть, что там произойдет, на встрече. Тем не менее, студенты задумчиво посидели над этой графой – она таила в себе большую интригу. Именно на таких встречах, ректор, осуществляя свою административную волю, публично предлагал облюбованным счастливчикам место преподавателя в альма-матер. Кому улыбнется сейчас? – не праздный вопрос, ибо претендентов среди «тормозов» – отличников всегда хватает. Поэтому к встрече никто не готовился, но встречу стали поджидать. Уже простое любопытство чего-то стоит! Из комнаты в комнату перелетали сплетни-предположения...
С утра поступило указание старостам I и V курсов прибыть к 15 часам в деканат. Почти как в армии, на инструктаж. Так бывает всегда, когда готовится массовое мероприятие. Текущие распоряжения передают одному из старост, он оповещает остальных. Иногда наиболее авторитетный староста имеет неофициальный статус старосты курса или «потока». К слову пришлось, таким «всесоюзным старостой» был Дубинин. Если его не оказывалось под рукой, указания шли через любого его «заместителя» из известной четвёрки «язычников»...
Как всегда, мы прибыли организованно, за две минуты раньше, что в армии именуется «ефрейторским зазором», означающим запас времени на ширину ефрейторский лычки. Перед тем, как войти в приёмную, Миша, держа ручку двери, на серьёзном кураже предупредил:
– Веселее, друзья, деканы идиотов любят!..
Идиотское «и-га-га» ворвалось в приёмную как раз в открытую Мишей дверь; это обозначало, что явились старосты V курса, наиболее разбитные и раскованные студенты, на которых опирается деканат...
В приёмной уже были люди, живущие по иным зазорам... Стоя, жались друг к другу старосты-первоклашки (трое парней и одна девушка), на стульях ожидали приёма Мария Ивановна – коменда и препод ДД.
Наше ржание вселило в молодые сердца дух надежды и оптимизма; они разулыбались и захихикали. Секретарь, не давая нам возможности отмочить новую хохму, немедленно пропустила всех в кабинет декана, Тамары Григорьевны Сухобоковой, известной по кличке Дека, что означает уважительный женский титул декана. Мы расселись по ближней, левой стене, как правые руки декана, молодым оставалось занять стулья по правой стене, как не окрепшие левые руки декана. Коменда и ДД устроились за столом, перпендикулярным столу декана. Как ни видоизменяй интерьер кабинетов, например, начальский стол иногда ставят наискосок в угол, но все кабинеты типичны уже бюрократическим духом, расстановка стульев лишь выражает типичность. И этот кабинет был типичным – его символом власти был он сам по себе, да ещё изумрудно-зелёный телефонный аппарат с выходом в город, синий телефон – связь внутри вуза; в других кабинетах телефонов может быть больше или меньше, независимо от их цвета; отсутствие «выхода в город» означало низкий чиновничий ранг хозяина кабинета... Сама власть данного кабинета представляла из себя весьма миловидную женщину под пятьдесят с моложавой короткой стрижкой – доктор наук, профессор и прочая. Тамара Григорьевна любила носить шикарные широкие юбки, но до последнего студента, все знали, что ими она маскирует свою объёмно-габаритную форму абдомена, который, по мнению студентов, оплывает края стульев...Следствие карьеры! Сколько не сидеть над диссертациями и на всяких совещаниях, советах, кафедрах и, опять же, прочая. Сказать покровским языком, он и располозся, абдомен-то, который свисает со стула. Не будь у нее этого чрезмерного достояния, она бы без макияжа имела победный рейтинг 40-летней красавицы. За своё сокровище она получила прозвище Жопа, или более культурный синоним – Задница. Ходила байка про одного балбеса. Он пришёл в деканат по своему делу. В приёмной, за столом сидела моложавая милая дама. Студент бухнул: «Задница у себя»? «Какая задница?» – любезно спросила милая дама. «Ну, какая, – декан...» «А-а... Она через полчасика будет. Что вы хотите? Я передам...» «Не, мне к ней лично». «Ну, тогда погуляйте и приходите, она вас примет. Как ваша фамилия?» Студент назвался. «Спасибо, я вас записала...» Через полчаса студент вошёл в кабинет декана. За столом сидела та самая милая моложавая женщина. Студент пулей вылетел из кабинета... Так, декан узнала своё прозвище, а студенты, поумнее, стали звать её Декой... Дека – декан без окончания.
Мария Ивановна, как всегда, смотрелась также великолепно на людях, как она великолепно смотрелась в интимной обстановке. Крутогрудые голуби смирно сидели в тесной голубятне, застегнутой до самой шеи, видимо, чтобы ненароком не вырвались на свободу. Она упредила ДД и села лицом в нашу сторону; глазки её улыбчиво останавливались на моём лице. Но мне было не до её обожания. Перед нами сидели молодые студенты, среди которых...
Глянул я на неё в приёмной, и сердце моё гулко гукнуло. Таких чудес я не видел. Высокая, стройная, с прогибом в стане, с глазами тёмной воды в полнолуние. У неё две длиннющих косы, которые крест-накрест выходили наперёд, обходили красивые кокосы грудей и уходили на глубокую талию, где закреплялись брошью; концы кос ещё опускались ниже... Косы напоминали пулеметные ленты революционных матросов, почему возник образ города Грозного, который она, вместе с другими, готова штурмовать, прямо выйдя из кабинета... Остальные старосты тоже напоминали солдат, но первых дней призыва. Прикажи им завтра штурмовать тот же Грозный, и они с воодушевлением подчинятся приказу, и будут, штурмовать город, пока не разбегутся в разные стороны... На 2-м курсе некоторые из них станут непобедимыми пацифистами, готовыми пойти на все, чтобы не пойти на службу. Это «косачи-косилы». Старый анекдот доносит, как один из таких пацифистов, вставил в анальное место глаз от куклы, чем привел в неописуемое состояние шока хирурга-женщину, штатно досматривавшую тыльные части призывников. Медкомиссии не удалось выяснить, кто был псих – студент или врач... Ныне большой процент ребят приходит в вуз после армии. Солдат и студентов народ не обделил байками и анекдотами, находя в них нечто общее. Где же общее? Солдат на всем готовеньком недоволен, а студент, ничего не имея, кроме платной общаги, преуспевает в довольстве. Потому что один подневолен, а другой сам себе волен. При этом оба народа – и солдат, и студент – любители до халявы, до чего-нибудь свиснуть, до чего-нибудь натворить, до чего-нибудь обесценить и обесчестить. А потом, когда прижмут их сухолядую задницу, любят доказывать, что не видели, не слышали, так, дескать, и было... И при всех этих, прости, господи, достоятельствах, этим двум типам людей сочувствуют, благоволят, даже их любят... Однако, я отвлекся. В те минуты ни до солдат, ни до студентов, ни до героев Грозного мне тоже не было дела, и я осторожно косил на косатую девушку. В это время события в кабинете развивались вразумительно и динамично.
– Вы должны были ознакомиться с расписанием. Речь пойдёт о важном мероприятии. Встреча выпускников с молодыми студентами традиционная. Мы показываем молодым студентам свои достижения... Задача старост обеспечить явку своих групп в полных составах в актовый зал. За десять минут до начала все должны сидеть на местах. Людей посадить вперемешку – выпускников с первокурсниками. Старостам 1-го курса договориться между собой, кто от молодых студентов выступит с ответным словом, расскажет о своих впечатлениях о вузе. Время на выступление от 5 до 10 минут. Касается всех старост: всем занять места в президиуме. Старостам 1-го курса сходить в зал, ознакомиться с помещением, со сценой, понюхать запах предшествующих поколений... Какие вопросы у молодых студентов? Нет? Пожалуйста, свободны...
Мелькнули хвостики кос ниже попы и скрылись за дверью. Мы остались без молодых. Тамара Григорьевна продолжала:
– Сама встреча не главное. Главное, как провести встречу. Давайте посоветуемся и договоримся. Мне, как декану, обязаловка рассказать о вузе и факультете. В общем, статистика, традиции, слава... А вот вам, Дмитрий Дмитриевич... – сказала она старшему преподу Козикову (ДД), молодому, как Иисус перед казнью, человеку, вечно нестриженому и небритому, обаявшему свой единственный костюм пуще смокинга. Но тут не его беда. Зарплату профессорско-преподавательскому составу «дают» мизерную и ту не выдают месяцами, чем, между прочим, никого не удивишь, то массовая и чудовищная стихия для всех граждан России в продолжение царствования ЭБНа... Эльбинизм...
Козикова студенты уважали, молодой и уже кандидат наук, работает над докторской, а руководство помыкало им по-чёрному. Поскольку он покладистый и холостой, им затыкали каждую бочку. В каких только комиссиях он не был, но возглавлял одну, которую никто возглавлять не хотел – по благоустройству и порядку в общаге. ДД был нашим научным руководителем курсовых работ, поскольку он специалист (как и мы...) по истории педагогики. С ним у нас самые тесные отношения, почти как дружеские. Такие же у него отношения с Марией Ивановной, недаром общежитие образцовое. Видимо всё это учитывала Тамара Григорьевна, почему мы одной компанией оказались на инструктаже.
– А вот вам, Дмитрий Дмитриевич, я поручаю рассказать, как надо учиться в вузе... Десять минут. Как это вы сделаете, не моя забота, но чтобы студенты не скучали и затем следовали вашим сентенциям... Вы, Мария Ивановна, видимо догадываетесь, что будете студентам рассказывать о правилах общежития. Просто, доходчиво, официально. Впрочем, как всегда, вы умеете. Десять минут. Если не возражаете, то свободны...
– А можно мне посидеть? Мне интересно... – неожиданно попросила Мария Ивановна.
Она, как и ДД, молча восприняла указание. Увы, они работники непререкаемой службы. Они могут говорить, выполняя распоряжения, почти как прапорщики и офицеры; в момент отдачи распоряжения или приказа они немы, как рыбы. Попробуй попрекословить! Ещё неизвестно, останется ли завтра Мария Ивановна комендантом общежития. И место старшего препода надо зарабатывать умом, горбом и тем же задом. Охотников на это место множество. А Козикову место «учителя» досталось даром – ректор провозгласил его преподавателем на такой же встрече студентов, когда он был выпускником бывшего пединститута. Да и зачем ему протестовать или прекословить! Это была его работа, и он заинтересован сделать её как можно лучше. То же можно сказать и о коменданте – свою работу она делала хорошо без протестов. Однако...
– Странно... – сказала. Тамара Григорьевна. – Ну, если так, сидите, пожалуйста...
И это действительно было странно. Зачем ей сидеть, слушая инструктаж очередных лиц? Я, было, подумал, что странная просьба вызвана какими-то смутными и необоснованными влечениями Марии Ивановны ко мне, но тут я ошибся. Я заметил, что она давно смотрит не на меня, а на ДД . И тут уж я понял влёт. Как были мать с дочерью подругами, так и остались. Зная порядочность Марии Ивановны, я не мог подозрить того, что она хочет завлечь в свою голубятню ДД. Она строила свои, понятные ей, планы в отношении дочкиной голубятни. По моей же наводке... Но, каким образом, она хотела помочь Риточке, оставаясь на нашем инструктаже?
– А вот вам, ребята, я даже не знаю, что поручить. Как вы сами думаете, о чём бы таком надо рассказать вчерашним абитуриентам, сегодня обладающим студенческим билетом?
Мы стали думать... Подумав, Вячеслав Казаков сказал:
– О любви, самое интересное...
– И-га-га...
Но его поддержал Амин Мухаметшин:
– Кроме смеха, самая популярная тема...
С нами труднее. Трудно поступить в вуз, но, поступив, и будучи отличником или хорошистом, при примерном поведении – для таких студентов теоретически не существует повода для отчисления или поругания. Возможны исключения. Например, вуз расформировали Или он сгорел дотла. И то, здесь десятки выходов из положения, о примерных студентах будут думать в первую очередь. Поэтому лично нам ничего не грозило. Мы были самыми благополучными студентами, если отвлечься от наших ночных подработок. На нас, как сказано, опиралось руководство.
– Я думаю, не мешало бы поговорить о внутристуденческих отношениях, о студенческом братстве, о дружбе, – предложил тему Михаил Рузаев.
– Очень верно! – сразу согласилась Дека. Видимо, в её плане стояла эта тема. – Соблаговолите взять эту нужную тему себе! На десять минут. Согласны? – схватила Дека быка за рога. Что оставалось Мише, как не сказать «слушаюсь» или «есть»?! Бывший пограничник из него не выветрится никогда. Он бы хотел видеть всё общество как монолитную погранзаставу. Это его гробовая тема.
– Спасибо за доверие, Тамара Григорьевна! – вежливо сказал Миша Рузаев.
– Прекрасно. Вас четверо, ещё бы две темы... – попросила Дека.
– Как две? – не понял Амин Мухаметшшн. Ему показалось, что не хватает трех тем.
– Ну, как... О любви вы сами поддержали... популярная тема... Вы бы с ней справились, Амин Каримович? – вкрадчиво повила ниточку Дека.
– Частично, Тамара. Григорьевна. Я татарин, вдруг кто-нибудь выскочит с национальной засыпкой... Тут бы русского... А русский у нас один. Имя его вы знаете – это Любан Дубинин... Кому же говорить о любви, как не Любану, – философски обосновал Амин свой отказ, найдя подставку.
– Что же скажет Любан Дубинин? – вопрос выстрелил по наводке друга.
– Тамара Григорьевна, есть морской закон, а моряк у нас тут один. Кто предлагает, тот и выполняет. Предложил моряк, какие могут быть варианты? – в свою очередь, подставил я другого друга.
– И-га-га...
Моряк развил такую аргументацию, что засмеялась и Тамара Григорьевна:
– Не хорошо перекладывать личную ответственность на плечи друзей, в том числе, на морские плечи... Я эту тему предложил вообще, а имел в виду Любана. Я, разумеется, справлюсь, но эта тема его. Других специалистов по этой теме в России нет...
– И-га-га...
– А вы как думаете, Михаил Сергеевич? – обратилась Дека за мнением к последней инстанции. Последняя инстанция рассмешила ещё круче:
– Тамара Григорьевна, мы все с этой темой выступим хорошо, но если вам хочется потрясти Россию, то это с Любаном...
– И-га-га-а...
Нашёлся арбитр. Это ДД. Он напустил оптимистического тумана:
– Тамара Григорьевна, попросите Любана Родимовича, и вы не пожалеете до конца жизни...
– А почему мы должны просить студента Дубинина? Мы ему поручаем эту тему, если все одного мнения, – поиграла Дека мускулами власти. Меня, значит, достали. Ну, если вы одного мнения...
– А на сколько минут? – спросил я распределительницу ролей.
– Пятнадцать минут вас устроят? Тема объёмная, поэтому вам побольше времени, – построила Дека благотворительную логику.
– Постойте... Шутите, Тамара Григорьевна?  Вы свою докторскую диссертацию о любви сколько писали? И смогли бы её изложить за пятнадцать минут? – вступил я в пререкания.
– Вы примерный студент, Любан Дубинин, всё знаете... Мне на защиту диссертации давали 20 минут... – сообщила она техническую подробность своего диссертационного подвига.
– Сравнили... Там Совет, крутолобые, словечки точные любят, цитаты, а тут молодёжь. Нужно популярное изложение... Не-е, по факту, в пределах урока... – выставил я своё условие.
– Вы с ума сошли?.. Я себе взяла двадцать, – возмутилась Дека по-женски.
–...? – пожал я плечами. Я решил доказать свою состоятельность: – Когда мы поступали в пединститут, наш фак был четырехгодичным. То есть сейчас я был бы дипломированным учителем и имел бы право вести уроки в школе. Неужели из-за того, что вуз стал университетом, я за это же время не дорос до проведения какого-то одного урока?... – обосновал я свою точку зрения.
– Первый урок и сразу показной? Так не бывает... – с долей резона возразила Дека. – И при чём здесь урок, речь о простом выступлении... – совсем потеряла она всякую логику.
– Простых выступлений не бывает, тем более, о любви. Я прошу время, равное уроку, а получится у меня урок, я и сам не уверен... Назовите моё выступление научно-популярной лекцией о проблемах любви, и я подумаю... – запутал я милую женщину своими капризами. Но кто может сравниться с капризами женщины да ещё декана!
– Нет, нет! Мы не можем угнетать студентов первым же мероприятием. Что о нас подумают юные ученики? Хотелось бы динамично и интересно... Не так ли? – гнула, она свою волю.
– Насколько я знаю студента Дубинина, с ним ни студентам, ни вам скучно не будет... – присоединился к полемике старший препод ДД. – Тем более, у нас запланировано два часа, – добавил он веско.
– Да, но вдруг явится ректор, ему тоже захочется поговорить... Он любит молодых студентов... – приоткрыла она свой резерв.
– А вы бы не могли уступить ему часть своего времени? Любан так интересен... – ляпнула Мария Ивановна, отчего Тамара Григорьевна зашлась удушьем и некоторое время лишь открывала рот, а говорить не могла... Ребят подмывало заржать, но они вынесли испытание. Она так и проглотила ляпу коменды молча, лишь бросила от себя ручку, признак своего гнева.
– Ну, допустим, – уняла она стресс. – И о чём вы так долго будете говорить в своей научно-популярной лекции? – начала она уступать позиции.
– Да я ещё не знаю, сяду – подумаю... – отвечал я типичной вузовской шуткой. Но жеребцы, так долго сдерживавшие своё ржание, сорвались с коновязи.
– И-га-гаа... – Дека тоже смеялась.
– Ну, хорошо, тридцать минут и ни минутой больше! – согласилась Дека.
– В пределах урока, а там видно будет... – стоял я на своём.
– И-га-га...
– Вот упертый, надо же! «Постойте» и всё, – передразнила она мою дурацкую привычку совать это слово к селу и к городу. Значит, знала мои привычки... – Соглашайтесь, иначе я сменю тему, – пригрозила Дека.
– У нас ещё два запасных жеребца, какие проблемы... – стоял я скалой. – Жеребцы подтвердили своё присутствие спонтанным ржанием.
– Ну, Любан Родимович! Четыре года я с вами промучилась, и вот теперь пятый... Я бы так и поступила, но у меня в плане именно эта тема... – Дека чуть не расплакалась, ей оставалось только сдаться. – Ну, смотрите у меня. Провалите мероприятие, на глаза мне не показывайтесь... На то пошло, я сама приглашу ректора, пусть любуется на своего заступника... – она напомнила о студенческом бунте, полагая, что его организовал я, а не мы вместе.
– И напишите текст! Я почитаю... и посмотрю...
– План-конспект! – поставил я точку.
– Ну, Дубинин! Вас как дразнят? – неожиданно спросила она. Зная привычки, видимо, знала и клички. Зачем спрашивать?
– Дуб! – подсказал мордвин.
– И-га-га... – тут опять залились все, и Мария Ивановна, и ДД, и Тамара Григорьевна, и мы, разумеется.
– Дуб и есть... А как, Козикова? – продолжала она смеяться.
– ДД – подсказал чуваш. – По имени, – и опять засмеялись, но уже как бы остывая от предыдущего
– Хорошо, не по фамилии... – намекнула она профессионально. Кому да не знать, как ей, что на Руси после дурака, идут козлы и бараны... – А как меня? – она затаила дыхание.
– Вас по должности, без окончания... – осмелился я. – Дека...
– Дека? Вот как! Ещё терпимо. Спасибо за информацию. Но вернемся к нашим баранам.... Тему Дубинину утверждаем. В этом случае дополнительные выступления я снимаю. Перегрузим. Ещё от молодёжи кому-то дадим ... Да ректор... вдруг. – Все вздохнули с облегчением, однако, напрасно расслабились. Оказалось, инструктаж ещё не начинался.
– Но нам бы хотелось, чтобы вы, Любан Родимович, кстати, какое замечательно звучное сочетание – Любан Родимович... Чтобы вы, Любан Родимович, в своём выступлении или в лекции выразили общую тревогу руководства вузом за расширяющиеся масштабы секса, которые, как я полагаю, вы не перепутаете с любовью. Нам бы также хотелось, чтобы вы своим языком студента разъяснили своим братьям и сёстрам меньшим... о нежелательности ранних студенческих браков. Во-первых, молодёжь ещё, я бы сказала, недостаточно окостенела биологически, чтобы рожать, поэтому ранние браки разрушают недоразвившийся организм, что бы ни говорили нам фанатичные оппоненты. Во-вторых, мы озабочены вузовскими проблемами: чем больше браков, тем больше хлопот по предоставлению жилья для иногородних молодожёнов, – вы знаете, у нас ограниченные ресурсы. Об этом можно будет и не говорить, если вы почувствуете, что достаточно убедительно развили первую версию. Но если и скажете, мы вас журить не будем. Наконец, в-третьих. Вы от меня скрыли, но мне известно ваше другое прозвище... Вас ведь зовут Язычником, правда? – приклеилась она к кличкам, словно что-то хотела найти в них.
– Нас всех зовут Язычниками, а теперь ещё и Татарами... – отвечал за меня Слава.
– Не поняла...
– Да так. Мы летом посетили одно село, в котором местные парни набили нам «морду лица» под лозунгом «Бей татарву!» Таким макаром они защищали своих девушек, а мы стали Татарами, хотя татарин среди нас только один и его в тот момент в эпизоде не было... – сделал доклад Слава, будто его об этом просили.
– Ы-ы-ы... – засмеялось начальство. – Весёлые вы ребята. Не верится, чтобы таких бойцов побили сельские парни.
– Не, ну на равных. Мы тоже помахали руками. А с учетом того, что главного соперника обезвредил Любан, то победа осталась за нами...
– Ы-ы-ы... Вернемся... к язычникам. Нам бы не хотелось, чтобы вы педалировали это понятие, поскольку на нём некое табу, как на предмете низкого этического развития ваших предков... вы знаете сами... – сформулировала она, хоть и с трудом, третий пункт инструктажа.
– Извините, я отказываюсь выступать. Я уже вполне сформировавшийся историк и вправе давать оценки объективным событиям прошлого или сопоставлять эти события с настоящими событиями, если это имеет значение для выражения моих мыслей и аргументов, – с искренним оскорблением изложил я свои доводы, и заерзал на стуле...
– Ну, вот и доехали... – с печальным облегчением вымолвила Тамара Григорьевна.
За меня заступился Дмитрий Дмитриевич Козиков. Похоже, что он и не дорожил своим местом.
– Тамара Григорьевна, Любан Родимович человек щепетильный. Если он и называет славянскую историю языческой историей, так в этом ведь никакого секрета нет. Ещё неизвестно, кто был этически более развит, язычники или христиане, если учесть, что христиане вышли из лона язычников... Иначе бы, откуда взялись люди, подобные Любану, Вячеславу, Михаилу, Амину. Поэтому освободите его от последнего... пожелания и всё произойдет корректно, интересно и поучительно.
– Они и вас обратили в язычество... Теперь добрались до меня... – сгорилась Дека.
– И-га-га...
– Бог с вами, Любан! Готовьтесь к своей лекции. Два первых соображения не упустите, пожалуйста. Значит, встречаемся на мероприятии. Явка студентов за вами. Есть ли вопросы?
Вопросов не было.
– Да, чуть не забыла. Что это у вас за чемоданчики? – спросила она. Ну, любопытная!
– Это у нас, как у президента, ядерные чемоданчики, – сострил Амин.
– И-га-га...
– Извините, это ноутбуки, компьютеры – дезавуировал я последнюю шутку и заодно свою упертость.
– Ба, у декана нет, а у студентов персональные компьютеры.
И Дека нас отпустила, но на этом инструктаж не закончился. Как прелюдия к тем событиям, которые обещали произойти, и произошли, инструктаж имел самостоятельное значение; он сам был событием, хотя и формальным. За ужином мы обсасывали не только последние косточки домашнего мяса, привезённого из села, но и «косточки» Деки. Детали инструктажа проходили стадию осмысления.
Ужинали в своей комнате, освежённой за лето крашеным окном и побелённым потолком. На второе был чай и хлеб с маслом (тоже покровским). Обсуждение было дружеским, никто не переживал за то, что выскажет идиотское предположение или мысль, мы уже знали цену себе и друг другу. Структурно нельзя разделить, что эта идея моя, а эта твоя, это сказал я, а это ты, но в принципе в каждой голове копошились свои идеи, и каждый их холил. Главный вопрос обсуждения – почему Дека выбрала тему любви?
– Она же объяснила, – неувязочка с малосемейками, поэтому студенточки пусть не торопятся.
– А ещё?
– А ещё? А ещё мы стали забывать правило сноровистого студента: хочешь на экзаменах получать «отл», ссылайся на собственные труды экзаменаторов. Что у неё по карточке?
– Да, да, да! Дуб же сказал, у неё докторская диссертация о любви. Значит, и монография. Кто читал?
– Отличники! Претенденты на ордена и медали! Всем «неуды»! Монография с допотопным названием: «Отношения любви в развитом социалистическом обществе». Листал на досуге, когда вы торговали гербалайфом...
– И-га-га...
– И что там у неё?
– У неё, между прочим, почти языческие подходы к определению стимулирующей роли любви в жизни общества, значения в любви материальных условий жизни.
– Вот, баба! Учиться нам да учиться. Какой пролог! Наконец, прояснилось. Кто бы ни выступил о любви, был просто обязан сослаться на авторитет декана. Ей комплимента захотелось...
– Как бы не так. Кто бы ни выступил... Она уже давно проверила, кто её книгу читал. Может быть, один Люб и читал. Всё заранее подобрала, и тему, и исполнителя. Какое тонкое лукавство: «Вы бы с ней не справились, Амин Каримович?..» «Вас как дразнят?» «Постойте»... Всё знает и всё предусмотрено. Это культура или что?
– Я думаю, не комплимента ей захотелось, а защиты. Помните, намекнула: «Пусть любуется на своего защитника»... Значит, защитил ректора – защити и декана. Копает под неё этот Коганат. Стул выбивает из-под оплывшей попницы. Ой, как надо ей показать, что студенты читают её книгу, помнят и чтут, а «фанатичных оппонентов» обходят... Использование культуры в целях необходимости...
– Все наши ржания вынесла и сама ржала. До кличек снизошла. До привычек. Психология!
– Криминала нет, все мы честолюбивы, это нормально.
– Точно, копают. Надо помогать. Женщина она добрая. Студентов опекает, как мать или коменда. Почему-бы не защитить? Тем более, если это просьба, то в оригинальной интеллектуальной форме.
– Хотя за «табу», её бы по пышному месту! Ишь! Низкий этический уровень развития предков! Профессора, а всего боятся. Не дай Бог, кто попеняет в симпатиях недоразвитым идолопоклонникам.
– Языческие идеи начали сдирать стоики, а потом поехали...
– Какой, стоики – весь античный мир языческий, вся философия из яйца гилозоизма.
– Нынешние профессора тоже гилозоизмом дышат, а признаться или сослаться, куда там, не принято. Табу... – Кто бы знал, о чём беседуют на досуге студенты. В ход пошла философская школа Древней Греции и ещё более древнее, чем стоики, языческое учение гилозоизма.
– Ну, и как ты поступишь?
– Если женщина просит... защиты... Придётся сослаться, пусть цветет.
– Лишь бы не пахла.
– Но ты уважь её просьбу, при ректоре, если придётся, не обвинят в плагиате.
– Да ладно... А ректор придёт обязательно. У них каждое слово значительно. Упомянула ректора, считай, согласовано.. Да он и сам такие встречи не пропускает. Присмотренным предлагает места в университете, так что, Мишенька, старайся, на дружбе и товариществе въехать верхом в альма-матер.
– Ты скорее проскочишь. А я лучше останусь в подвале караулить сейфы. Кстати, о чём думаешь говорить?
– Надо думать. Сказать есть о чем. Энгельса попрекнуть надо, рядом – Фрейда. А подвалы дело временное. Синекура не бывает вечной.
– Слушай, начни с онанизма!..
– И-га-га...
– Помощь нужна?
– Пожалуй. Ты, Миша, своё готовь. У тебя не проще. Десять минут мало не покажутся. А ты, Слава, кинул бы мне страницу об онанизме, загляни в Библию, найдёшь в первой главе. Кроме шуток, вопрос серьёзный. Аминчик, ты бы о брачной любви мне накарябал листок. Мишины идеи о Доме я тоже внесу.
– Кинем, не плачь... Мы тебя и застенографируем на компьютерах. Как Миланка собрание...
– Надо бы Риточку протащить в президиум.
– Она же на втором.. .
– Кто будет разбираться? Мать – коменда, она – вахтёр. Она к ДД неравнодушна. Надо бы усадить их рядом, всю комиссию по общаге – коменда, ДД, Рита. Может быть, Мария Ивановна сегодня сидела в кабинете со своим зятем. Поняли, почему ей было интересно не уходить?
– Ну, Дуб, все-то ты видишь. Поставим столы, как надо, поможем девушке.
– Дуб, а ты заметил девчонку с двумя косами?
– Ну!
– Что, ну?
– Заметил.
– Что заметил?
– Две косы...
– А спина коромыслом?
– Как у Лепаны... – Чебоксары.
– Как у Красавы... – Рузаевка.
– И у Миланки такой же... – Бараба.
– Заметил...
– Не твоя ли это невеста?
– Сопля ещё... Слышали, «биологически не окостенела»...
– И-га-га...
– Эту к кому подсадим?
– Эта сама подсядет...
Таким образом, началась конкретная подготовка к выступлениям. Сидя на лекциях, были далеки от лекционного материала. С появлением компьютера изменился процесс восприятия. Отныне всё пряталось в чрево эвээмки. Это такой бездонный мешок, из которого путём легчайшего нажатия кнопок, тотчас возникала информация, казалось бы, навечно похороненная на свалке.
Вроде на подготовку лекции требуется среднеустановленное время около 70 часов. С учетом использования учебного времени, плюс вечернее время, необходимый ресурс времени был. Поскольку лекция популярная, не требующая ссылок на страницы источников, то для меня это было облегчением задачи. Я старался привлечь опыт народа, особенно семейно-родовые педагогику и психологию. Я старался излагать лишь то, что было прочным достоянием памяти и сознания, на чём коренились мои убеждения. Кому будет не интересно, пусть заблуждаются в соответствии с убеждениями своего сознания. Однако хотелось, чтобы было интересно всем... Хотелось, чтобы не заблуждались... Но самое-то важное, как сказать? Учитель, не умеющий сказать хорошо, уже не учитель, будь у него диплом хоть из чистого золота. Увы, картавым людям нет места среди учителей; пусть они будут хорошими папами, мамами, а профессий для них миллион. Разговор люди любят яркий, чистый, веселый, непременно несущий зерно истины и педагогики. Как только быть со слоганами, типа «трахаться»? Они на языке всех сословий. Придётся употреблять, предварительно извинившись за ненормативную лексику. С этими мерками и, учитывая методику, я и готовился...



Речи
Всё мы сделали по уму. «Обеспечили» свои группы, рассадили своих и молодых вперемешку, пусть общаются. Отвели места преподавателям, не надеясь на заполнение зала. Формально руководил подготовкой зала ДД, но он, внимательно наблюдая, не вмешивался в наши разумные действия. К нашему удивлению, явилось столько преподавателей, что и отведённый им ряд заполнили и сидели ещё между студентами. Как же! Надо показаться декану, ректору, что они в пике воспитательной формы. На других студенческих мероприятиях, кроме кураторов, никого не увидишь. Столы президиума поставили крыльями: два крыла не круто, а слегка наискосок, сходились к центру – трибуне (кафедре) с неизменным атрибутом в виде микрофона. Нам казалось, что такая конфигурация столов позволяла президиуму видеть друг друга и зал; в то же время, президиум хорошо виделся залу. Трибуна с оратором могли собрать на себя все углы зрения правильными лучами, если существуют ещё и неправильные лучи... Восемь стульев справа и восемь стульев слева в один ряд. Справа сели: ректор А.А.Самашкин, косатая девушка, декан Т.Г.Сухобокова, зав. кафедрой А.В.Кузнецов, комендант М.И.Бессчастная и трое старост первоклашек, парней. Пятеро мужчин и три женщины. Слева сели: проректор по социальной работе И.Г.Кочетова, зав. кафедрой О.М.Буранков, старший преподаватель Д.Д.Козиков, Рита Бессчастная и четверо старост пятого курса. Шестеро мужчин и две женщины. Мы хотели сформировать президиум в равной пропорции мужчин и женщин, но, приток преподавателей едва не нарушил наши намерения, однако всё обошлось благодаря нашей организаторской гибкости. Мне до сих пор не понятно, почему народ тяготеет к президиуму. Ну ладно бы собирали... знатных бояр и князей, а тут «рабочий президиум». Коганов лисой вертелся около нас, заискивая, словно перед начальством, но в президиум мы его не пустили – извините, всё заранее расписано, согласовано, мест нет... Готов он был съездить кого-нибудь своей тростью, но видимо сан профессора не позволял. Впрочем, «народ», не верно. Народ, то есть другие уважаемые профессора, скромно сели в первый ряд и, как сказано, между рядами. На мой взгляд, самые почётные места были в междурядьях. И замечательно все смотрелись. Самая древняя мудрость гласит: не место красит человека, а человек место. Тот же Коганов, сообразив, что упускает первый ряд, успел втереться в его самый центр и мог посмеиваться над простофилями, то есть над нами – ректор теперь мог смотреть на самого деятельного воспитателя не наискосок в президиуме, а прямо в его глаза в первом ряду... Довольный своим местом, он положил обе ладони на трость. Трость – это самая настоящая палка, вся из суков и с суковатым загибом. Она была невзрачна и неприглядна. Где он её только нашёл. И где он её не забывал; видимо, не очень нужна она – он не был хром – студенты приносили её хозяину. Студентки отличались брезгливостью, и ни одна из них не прикасалась к трости.
Но согласно всё той же мудрости, ни место не красило интригана, ни интриган не украшал своё место. И, наконец, я не прав, что преподавателями, пришедшими на Встречу, двигало чинопоклонство. Некоторых, да. Но не всех. Их большинство объединяла интрига, связанная с ожидаемым ректорским выкидоном и элементарная порядочность преподавателя, явившегося на собрание студентов.
Всё началось по трафарету. Тамара Григорьевна вышла со своими листками, разложила их на кафедре и о них позабыла. «Писаные бумажки» – дань нелепой традиции дворцового протокола: как бы не так сказать, как бы не сказать не то слово, да как бы вообще что-нибудь сказать, когда ума не хватает.
Тамара Григорьевна тепло поздравила «племя, младое, незнакомое» с высоким званием студента и стала расхваливать альма-матер. СамГПУ имеет десять отделений и факультетов, в том числе уникальный институт художественного образования (с «галереей» для начинающих живописцев), филиал в Тольятти с шестью факультетами, два НИИ – «Истории и археологии Повольжья» и «Языков и культур Поволжья», докторантуру по трём специальностям. Готовятся учителя по 23-м специальностям и 13-ти специализациям, количество докторов наук и профессоров благодаря отеческой заботе... ректората, возглавляемого многоуважаемым ректором Анатолием Алексеевичем Самашкиным, выросло в пять раз, 54 процента преподавателей с учёными степенями. СамГПУ стабильно занимает 6–7 место в рейтинге педвузов РФ. Его университетский (с 1994 года) статус подтвержден высокой аттестационной комиссией... Нашему педвузу скоро исполнится 70 лет. На его счету более 50000 подготовленных учителей. Вуз является частью истории нашего края, нашей страны. И так далее на 7,5 минут. Затем ещё 7,5 минут она говорила об историческом факультете. Она осыпала слушателей цифрами, как осенний сад засыпает почву жёлтыми листьями. Назвав количество золотых медалистов по вузу, она вспомнила медалистов своего факультета, и назвала по фамилиям студентов, которые идут на красный диплом и на «золото». Приятно было услышать, что мы занесены в список исторических лиц... Затем Дека остановилась на работах студентов, составляющих драгоценный фонд вуза и факультета. Перечень этих работ и сами работы хранятся в библиотеке и могут быть востребованы молодёжью для знакомства с их культурой, стилем, содержанием. Как правило, это работы подающих надежды молодых умов – золотых медалистов. В последнюю минуту она убеждала, что исторический факультет – это центр науки и мироздания, не будь которого исторический процесс остановился бы на стадии пещер и людей на деревьях... Она назвала многих преподавателей факультета, как его гордость. Это то, что я запомнил из её выступления, обладая хорошей памятью. Не уверен, что столько же запомнили студенты и преподаватели, обладающие посредственной памятью... Ей тепло аплодировали профессора и молодые студенты. Мы тоже стукнули пару раз палец о палец, что заметили выпускники и, оживившись, опустили свои пальцы... Не знаю, что бы я говорил на месте декана, оказавшись в подобной ситуации. Слишком велико было тяготение представительства вуза, его авторитетности и самомнения о нем. Но и не сказать об этом, видимо, было нельзя. Не мне судить, да и не дорос я ещё до декана. Я к тому, что, начиная от председателя колхоза, командира полка, или президента России все куличат о величии своих хозяйств, частей и государства, в то время как колхозы развалились, от полков в Чечне летели клочья, а Россия влачит хвост среди «банановых» республик. Не Птолемей ли виновник, поставивший «неподвижную» Землю в центр мироздания?... Тем более, что Птолемей – язычник... Но об одном Тамара Григорьевна не сказала, потому что говорить об этом никому бы не пришло в голову. Замечательной заслугой ректора было то, что у нас в вузе не «брали», в отличие от других вузов, где начинал цвести негласный сговор профессоров и доцентов. Вы обобрали и унизили нас – мы через ваших отпрысков будем обирать и унижать вас. Аморально? Несомненно. А оставить пожилых людей без многолетних сбережений было морально? А отдать общенародную собственность в руки проходимцев – морально? А заменить настоящее образование вопросами из «Поля чудес» – морально? А врать каждый день по телевидению об увеличении покупательной способности населения, в то время как миллионы людей знают, что это ложь – это морально? Впрочем, вопросов к ebinizmu более чем достаточно и все они без подкладки надежды. Поступить в МГУ стоило от10 до 30 тысяч $, в Финансовую академию – до 20 тысяч, в Российский медицинский университет – до 15–20 тысяч и так далее. За каждый зачет от 50 $ и выше, за экзамен от 100 $ и выше. Это вопросы и «данные» из газет. Потенциальным ломоносовым о высшем образовании надо было забывать. А у нас, как уже сказано, пока был порядок. И это – ректор! Уйдёт ректор и наш универ, как и другие, заполнятся необученными коммерсантами в честолюбивых академических одеждах. Они будут сдавать за полцены «свободные» площади вуза в аренду бизнесменам, те будут пересдавать за полную цену, а прибыль будут делить пополам... Мы ещё жили около порога XXI века, частично в социализме, частично в капитализме.
Шурша широкой юбкой, Тамара Григорьевна села на свой стул, стрельнув помолодевшим от возбуждения глазом в сторону Козикова. ДД молча встал и молча вышел на трибуну. Постояв секунду, он вспомнил, что его не представили, и представился сам. Не стриженый и не бритый, как бандит Хаттаб, но с присущим ему, как и Хаттабу, мужским обаянием в лике, ДД расположил к себе снисходительное внимание. В руках у ДД никаких бумажек не было.
– Профессорско-преподавательский состав приветствует молодёжь 1-го курса и желает вам успехов! Нам приятно, что вы избрали поприще, связывающее наше будущее с настоящим и прошлым. Что такое история? Прежде всего – это не могильник «сибирской язвы» (оживление в зале). Великий гражданин России, Михаил Васильевич Ломоносов указал суть истории: «Велико есть дело смертными и преходящими трудами дать бессмертие множеству народа, соблюсти похвальных дел должную славу и перенося минувшие деяния в потомство и глубокую вечность, соединить тех, которых натура долгое время разъединяла». Большой историк Николай Карамзин писал, что история в некотором смысле есть священная книга народов: гласная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего. Этот же Карамзин назвал Россию обиталищем прежде диких, во глубину невежества погружённых народов, не ознаменовавших своего бытия историческими памятниками. А ныне новые археологические открытия именно исторических памятников, огромных городов прошлой Руси и России ставят самого Карамзина в угол невежества. Есть академики, которые подло ограничивают культуру Руси годом её крещения. Ломоносов громил таких горе-историков. Он писал, что славянский народ, как и славянский язык, существовали в нынешних российских пределах ещё прежде Рождества Христова. А самый большой историк, «отец народов», обоснованно считал историю политикой, опрокинутой в глубокое прошлое. И сам он, черпая силы из прошлого, сотворил образцовое настоящее, имя и дела которого будут принадлежать будущему.
Вы, ныне молоденькие студенты, скоро убедитесь, что вначале был первонарод и первоязык. Это был народ русов и язык русов. Этот первонарод уже имел многие тысячелетия своей истории и культуры. И это была языческая история и культура, не имеющая ничего общего с «первобытным стадом». То был сложный гармонично развитой мир с социумом, имеющим свои законы, положившие фундамент современной евроазиатской цивилизации.
Было время, когда в Центральной, Северной и Восточной Европе безраздельно господствовали славяне-русы. Последние исследования конца  XX – начала XXI веков доказывают достоверность русских летописей, которые относят начало русской истории к 3113 году от сотворению мира, или к 2510 году до н.э. Первый русский город – Новгород или Словены (Ныне Наблус) – был заложен в нашей прародине, в Палестине недалеко от Мёртвого моря. В позднее время нашими ближайшими «родственниками» были сарматы, скифы и другие народности. В это же время были заложены Змиевы валы, свидетели нашей государственной истории от второго–первого веков до н.э. На Руси раньше стали складываться феодальные отношения. Не удивительно, что 11 октября лета 7510 (2001) было объявлено о воссоздании ДУХОВНО-РОДОВОЙ ДЕРЖАВЫ РУСЬ, как 90-го субъекта РФ и были определены пути приложения сил возродившимся руским (одно «с») родовичам, и о том, что без родовича нет и Родины, что Родина начинается с родовича. Вам предстоит разобраться не только в сути Духовно-Родовой Державы Русь, но и в других политических партиях, возникших на потребность Руси-России к её возрождению и торжеству. Берегитесь политизированной лжи. Нам всё прорубают окно в Европу. Ныне прорублено уже такое окно, что НАТО находится на нашей территории в Прибалтике и в Киеве.
Как же нужно учиться на нашем факультете? Вот как описывают учение в университете будущего большого историка Сергея Михайловича Соловьева: «Занимался Соловьев в университете прилежно. Посещал положенные лекции. Аккуратно вёл записи. По обыкновению много читал. Бывал и в студенческой среде вне занятий». Того же самого мы желаем вам: прилежания, посещений, записей, чтения, размышлений, обобщения и бесед с товарищами и друзьями-студентами по проблемам истории. Но у вас есть отличие от студентов вчерашнего дня. Ныне такое время, когда история превратилась в «поле чудес» и в поле идеологических схваток и разночтений. Её стали рассматривать в рамках заинтересованных концепций и создавать «свои» истории, начатые с иудаизма, с христианства, с ислама. До этого будто бы истории не было, или её называют периодом дикости и шаманизма. При этом язычество как общая цивилизация всех народов после Потопа умалчивается или считается тем же периодом дикости или варварства. История – это процесс движения во времени человечества в основных его формах цивилизаций и познание этого процесса как устойчивой концепции хронологии на достоверных фактах исторических наук и научных гипотез, исключающих превентивность вымыслов определяющих религиозно-политических доктрин и их интерпретаций.
Заниматься историей, значит, погружаться в литературу о ней. В том числе, в философию истории, в религию, теологию, в политику, в искусство, в художественную литературу, в эпос, в культуру цивилизаций. Запоминая действующих лиц истории, её эпизоды, мне кажется, следует осмыслить первоисток, откуда вырос иудаизм, и что господствовало до него. Ведь не мог же Моисей и его последователи выдумать 613 заповедей новой религии, надо думать, что многие из них уже существовали нравственной основой более раннего мировидения, эра которого процветала за тысячи лет до Библии. И я просил бы никогда не упускать из вида, что история не только наука, это ещё реестр преступлений политики и религии против бедных и слабых, и, прежде всего, против рода, как главной отрасли существования человечества, в соревновании сильных за власть, за сокровища, за разврат. Мы бы хотели, чтобы вы уяснили не только причины борьбы за власть, за блага, за земли, за сырьё, за своих богов, но докопались бы до того, что лежит ещё глубже. Как заметил в своём романе «Великий Раскол» Даниил Мордовцев, если бы на страницах истории могла выступать краска стыда, то страницы её казались бы кровавыми. Когда вы убедитесь в том, что везде боролись, разрушали и убивали с верой в бога и против дьявола при глубоко сознательной руководящей концепции, существующей выше этих процессов, вот тогда вы почувствуете на своих щеках ту самую краску стыда за тех ненасытных злодеев, которые руководят историческим процессом. Вот тогда наука истории дарует вам ключ методологии знания, и вы понесёте ответственность своей научной позицией и поступками за смену старой невольничьей концепции жизнеустройства и за замену её новой справедливой концепцией управления мировым процессом.
Вам придётся разобраться, происходила ли смена цивилизаций на планете, происходит ли смена цивилизаций ныне? Верно ли, что прошлое, как и будущее, многовариантны? И если так, какой вариант будет у России? Если принять за ответ, мол, такой вариант может быть у России, какой мы хотим видеть Россию, то какой мы хотим видеть Россию? Никто не скажет. Но все скажут, что чрезвычайно интересно изучать эти проблемы и своим участием строить вариант новой России.
Как видите, перед вами интересные вопросы и проблемы, на многие из которых не знаем ответа даже и мы, ваши преподаватели. Но вы вместе с нами, а мы вместе с вами должны копать и копать, искать и искать. Но, прежде всего, надо изучить уже накопленные знания об истории, ибо без этого, историка, как профессионала, не получится. А не получится, как же преподавать историю в школах? Понимаете? Кропайте кротами и дерзайте умами! Блестящего вам будущего! Спасибо! (Аплодисменты.)
ДД, словно нобелевский лауреат, накидал вопросов и сел довольный. Тамара Григорьевна должна признать, что её задачу ДД решил, разве что она придерется к тому, что он не израсходовал данные ему десять минут. Не иначе, сберег время для ректора... Однако, проблемы, поднятые или озвученные ДД, имеют общезначимый характер, поэтому студенты, разумеется, прежде всего, «старослужащие», так бурно и искренне аплодировали своему любимому преподу, а молодые студенты поддерживали выпускников, хотя им самим преподаватель понравился... Молодые... Он бы им понравился и тогда, когда бы предупредил не путать Гегеля с Бебелем, а Бебеля с Бабелем; а, может быть, и тогда, когда постоял на кафедре, демонстрируя разбойную бороду и усы, и ушёл бы, ничего не сказавши... Кто его знает, это племя, младое, незнакомое!
Однако Дека перешла на новый стиль руководства... Выпустив бразды с самого начала, когда не представила публике Козикова, а лишь указала ему глазами – идите – она теперь приказывала своими прекрасными, большими, как у молоденькой тёлочки, глазами, Рузаеву Михаилу. Тот увидел её глаза и всё понял, потому что беспокоился, ему ли теперь идти на трибуну? Тогда он, не мешкая, прытко встал и оказался на боевом посту. Он тоже представился сам. Оно даже лучше. Никакой казёнщины, будто само собой.
– Михаил Рузаев! Финн-мордвин... В армии служил пограничником... Я буду говорить с вами как молодой с молодыми, поскольку ещё не женат... Начну с того, что не важно, приходим мы на планету, падаем ли на неё, или нас сюда доставляют; важно, чтобы мы ушли с неё с высшим образованием... (В президиуме в три глотки заржали – и-га-га – и тотчас хохот распространился в зал, а оттуда – на остальную часть президиума.)
Дав успокоиться залу, Михаил продолжал:
– Такая шутка родилась на нашем факультете, и мы не преследуем автора. Получить высшее образование не так уж трудно, но получить высшее образование личности – это весьма затруднительно. Кто получит и то, и другое, тот обретет счастье, а может быть, вечные муки. Во всяком случае, процесс образования – счастливый период жизни. Счастливое трудное время мы преодолеваем сообща. Хочется, чтобы оно поскорее сгинуло, но мы не представляем, как будем расставаться друг с другом, с подругами, с профессорами, с рядовыми преподавателями. Хоть, бери, и сам становись профессором... И никуда не уходи... (Смех в зале.) Виной тому дружба и товарищество, которые нас соединяют. Об этом я и хочу сказать, не претендуя на лавры нобелевского премиала... (Смех в зале.)
(Краткий комментарий Славы (ККС): «Нашёл струю. Теперь будет веселить публику. Сидят уже с открытыми ртами, ждут...»)
– Дружба, содружество, товарищество – это взаимная привязанность студентов, их тесная связь во взаимных интересах, исключение корысти, стойкая приязнь. Основанная на любви и уважении друг к другу и к своей альма-матер, которая кормит нас грудью науки... Студент, это друг, товарищ и брат, а нам и студентка брат, а посему друг дороже доллара. Уважать друг друга, это снисходить друг к другу в мелочах и недостатках. А наши девушки больше чем братья, они ещё как бы сёстры. Мы живём вместе в общаге, где и вы разместились, и не слышим среди них ни свар, ни скандалов. Сплетнями, не скажу, увлекаются, да мы и сами сплетники... (Смешки в зале.) Товарищи и подруги когда-то дадут взаймы, или подсунут шпору... Но и не дадут в обиду, накажут обидчика, отдадут влюбленному (влюбленной) на свидание лучшую юбку, туфли, пиджак, галстук... Вылечат от гриппа или иной хвори. Обычно круговую поруку не хвалят за сокрытие проступков и преступников. Но, когда дружба сплотилась, здесь уместна здоровая порука: что есть – вместе, чего нет – пополам, говорил писатель Печерский. Наш факультет, благодаря взаимной поруке, взаимопомощи, занимает первое место в университете по учебе и дисциплине, у нас почти не было отсева за эти годы, на других факультетах отчисляли десятками...
И запомните: за зачёты, экзамены с нас не «берут» и мы никому не «даём», а девушкам... и девушки... интим не предлагают. Рефераты и курсовые мы пишем сами, как «белые люди». И чтобы впредь было также!.. Дружба студентов взаимна не только между собой, но и с преподавателями. Это не значит, что мы собутыльничаем... Такого у нас не было, но на свадьбы преподавателей приглашают часто. Многие отказываются, но, на наш взгляд, никто не злоупотребит этим фактом, здесь нет панибратства. Наши преподы не раз отстаивали студентов, попавших в пикантное положение. Но и студенты не остаются в долгу. Были случаи, когда мы сообща, факультетом, и даже всем университетом, отстаивали от губернатора и его опричников своих любимых профессоров (аплодисменты). Казалось бы, от кого студентам защищать преподавателей, кроме губернатора?.. Вам, молодым, эта дивно и дико. Но, по возможности, мы посвятим вас в жизнь СамГПУ.
Нам попы написали историю, что мы до сих пор не найдем, куда подевалась 1000 лет Руси. Теперь в сферу истории проникает бизнес. Студенты понимают, что история – монополия науки, а не попов и не березовских. Мы против вотчинной истории, мы против окоммерчивания науки. Мы против грызунов альма-матер. Оставьте свои промышления, оставьте историю науке, а университет оставьте студентам. В этом плане студенты всегда поддержат и защитят своих профессоров и преподавателей.
(Краткий комментарий Амина (ККА): «Коганов съежился от энергии глаз, пронизывающих его лоб и спину. Так его, Миша, правильно!»)
– Злобливых и хитроумных преподов студенты не любят, мы любим грамотных, строгих и великодушных (аплодисменты).
– Студенческое содружество видно не только на нашей дискотеке, на праздничных вечерах, на собраниях, оно видно и на общественной работе. Здесь такая закономерность: кто от общественной работы не уклоняется, тот учится отлично и хорошо, в комфортном расположении духа; о кого спотыкаются, с кем самим ведут общественную работу, тот и учится слабо. Мы таких обработали ещё на первом курсе и уже забыли, кто они такие были, но знаем, что были... От малого к большему. Здесь и спираль и линейность. От дружбы к содружеству, от содружества к сотрудничеству, от сотрудничества к сплоченному коллективу и обществу. Мне кажется, не пройдя какого-то конца или отрезка линейки, нечего говорить о педагогике. Студент-индивидуалист это индивидуалист-учитель, а последний это наказание божье, то есть эгоист до мозга костей. Я не агитирую молодых ребят дружить, я излагаю наши студенческие традиции, которые, в конечном счёте, отражают традиции российских народов. Если ближе к себе, то наиболее ценится личная дружба. Случай настолько хорош, что я не могу не привести пример собственной дружбы. Мы дружим вчетвером. И у нас получилось то, чем восхищаются педагоги: один мордвин, другой чуваш, третий татарин, четвёртый русский. Все мои друзья сидят в президиуме. Никому не известно (разве что известно нашей доброй Марии Ивановне, коменданту, она знает всё), что наша четвёрка не только дневной отряд активистов, нет, мы четыре года – ночная бригада подработчиков, мы меняем друг друга в ночные смены. Благодаря этому мы не испытываем финансовых затруднений, помогаем своим родителям, случается, даём взаймы своим братьям и сёстрам по общежитию. Хвалиться, так до конца... У нас у всех персональные компьютеры – покажите, ребята!..
(ККС): «Ну и трепач! Плакали наши буки... Ещё и показать заставил!»)
– Американский историк и писатель Адамс писал, что иметь в жизни одного друга – уже много, двоих – очень много, троих – вряд ли возможно. Могу я возразить Генри Бруксу Адамсу?.. (Оживление.) Скажу откровенно без всякого пафоса. Нам, как друзьям, не только не тесно в одной комнате, в которой мы живём, нам и в братской могиле будет не тесно... (Аплодисменты. Смех.) Скажу больше. Мы не одни такие. Как бывший пограничник, я могу заявить: наш курс факультета, конечно, не погранотряд, но здесь много людей, из которых в любой момент можно собрать погранзаставу. (Аплодисменты.)
(ККА): «С заставой ловко вышло. Главное, не врет. Какой красавец. Видела бы его Красава!)
– Только дружбе принадлежит заслуга формирования личности. Не середнячковой личности бирючка, а нормальной коммуникабельной личности, способной учить детей. Если, конечно, мы будем учить детей. Вуз делает всё, что от него зависит, а государство сводит на нет работу вуза. Только в России на бумаге выше всех стоит учитель, но только в России в раздаточной ведомости ниже всех стоит тот же учитель. Ну, подумайте сами: каждый из нас, четверых, за восемь ночей в охране (месячная норма дежурств) заколачивает более 500 долларов США. А преподавателям задерживают их жалкую ставку в те же 500 единиц, только нашими деревянными рублями. Когда-нибудь у государства прорежется зрение? Прошу прощения, я отвлекся от темы...
Личная дружба не должна забиваться в коллективчики, в кодлу, в бойкот, в оппозицию. Университет не то учреждение, где качают права. Стипендии даёт государство, а не ректор. Ректор даёт общежитие, с него и взятки гладки. В сущности, у нас других проблем нет, кроме учёбы. На этой почве зреет цеховая община студентов, а последняя благоприятствует личной дружбе. Прошу не осудить меня за нескромность и не заподозрить в приятельской конъюнктуре, я хочу выставить напоказ лучшего товарища всех студентов, студенческого вожака – Дубинина Любана. Любан стал вожаком с первого курса. Все лучшие качества студентов сосредоточены в нем. Он наш ровесник, но уже был старшиной роты спецназа и награждён боевым орденом Мужества. На груди у него орден Мужества – честь Родины, а сзади у него спина – щит Родины (аплодисменты). Порой мне кажется, что он не вожак, а вождь... Не тот вождь, который у нас на уме, то есть не вождь народов. А вождь своего рода. У него в роду есть старейшины, и какие старейшины! Но Любан уже готовый вождь рода вместе с его старейшинами. Я понятно сказал? Спасибо. Он будет выступать, и вы убедитесь в правоте моих слов. Я бы хотел, чтобы и в среде молодых студентов сложился вожак или вождь подобного плана и уровня. Даже пусть это будет девушка!..
В заключение я представляю себе некое торжество на пьедестале, где на бронзовой ступени стоит студент-товарищ, на серебряной ступени стоит студент-друг, а на золотой ступени стоят, обнявшись, товарищество и дружба студентов... Великий философ сказал: «Всё течёт, всё изменяется». А я продолжу мысль: «Но неизменными остаются любовь и дружба студентов». О любви нам расскажет друг всех студентов – Любан. Спасибо! (Аплодисменты.)
Миша сел на своё место, остывая от возбуждения. Видимо он выжал из своей темы максимум возможного, ректор и декан, не переставая хлопать в ладошки, улыбались и обменивались своими оценками. Их оценок никто не слышал, кроме косатой девушки, но улыбки начальства тоже оценки, а их все видели. И тут Дека чуть снова не позабыла, кто декан в этом зале. Зав. кафедрой Кузнецов привёл её в чувство, толкая локотком её пышный бок. Она повернула к нему голову и встретилась с комендантом, та отчаянно мимикировала, напоминая о своей жизни; Дека качнула головой – вниз-вверх – это и было разрешением к выступлению очередного оратора. Мария Ивановна вышла на трибуну, и все увидели нарядную кофточку, милое круглое лицо, улыбку доброй молодой женщины и, конечно, то, что было у молодой женщины под нарядной кофточкой. А там, было на что посмотреть даже из зала. Что бы и как бы она не сказала, мужчины простили бы ей – за удовольствие лицезрения крутогрудых птиц, спрятанных в тканях. Она последовала возникшему праву самостоятельно представляться обществу. Возникала иллюзия, что любой человек, находящийся в зале, может подняться на трибуну и произнести свою речь. Мы уже знаем, что это не так, но иллюзии помогают нам жить.
Мария Ивановна выступила легко, без принуждения и задушевно.
– Я никогда не жила в собственном доме, поэтому свои лучшие представления о доме распространяю на ваше общежитие. Я всегда хотела и хочу, чтобы вы не думали о своём общежитии как об общаге, но как о своём временном доме. У нас не хлопают дверями и не оставляют двери открытыми настежь. У нас уют, чистота и порядок. Я слежу за порядком, больше как мать, а не как администратор. Поэтому сразу привыкайте к моей строгости. А будет нужда, милости просим, приходите, подходите, говорите – поможем посильно и без промедления. С правилами вы уже познакомились. Узнаете их лучше от товарищей по старшим курсам. А я вам скажу, что неряшливости не люблю, неаккуратность пресекаю. У меня в общежитии в трусах, в мятых халатах, в бигудях ходить не будете. Чистенько, аккуратненько, вежливо, уважительно, весело – как дома. В любое время до сна в комнату, постучавшись, войду, и не дай Бог, увижу разбросанную одежду, обувь, книжки! О пьянках и драках у нас речи нет и не будет. Бывают праздники, дни рождения, сессии – я разрешаю отметить пивом, опять-таки, не суетливо, по-домашнему. Обращаю ваше внимание на недопустимость выработки хватательных привычек. Что это? Забежит девушка или парень, скажем, на кухню, а там люди, и вот они спиной к ним – хвать одно, хвать другое; рывком включат, рывком выключат, и все спиной, и все спиной к товарищам и подругам. Не культурно. Не торопитесь. И спину, мне, чтобы друг другу не показывали. Прежде чем повернуться спиной, зафиксируйте свое доброжелательное лицо. Научитесь. Только лицо. Только добро. Только улыбку...
Все вы воспитывались в семьях. У многих есть деды и бабушки. Вы были у них на глазах и, что не так, вам указывали, вас журили, вас учили, как поступать пристойно и правильно, кому-то, может быть, и ремешком влетало. Этот же порядок сохранен и в нашем заведении. Вы должны помнить, что постоянно находитесь под неусыпным надзором коменданта, то есть моим, нашей АХЧ, нашего декана, и нашего ректора. Не дремлет и председатель комиссии по делам общежития, он выступал перед вами, учил вас учиться, это Дмитрий Дмитриевич Козиков. Из нашего опыта нам известно, что пока студента держишь в руках, он человек хороший, радушный, послушный, старательно учится. Как только ослабишь руку, студент начинает беситься, гулять, дебоширить, колоться наркотиками, не учится. Радуйтесь, мои хорошие, мы вас будем держать в крепких руках!.. (Аплодисменты. Смех.) Я к чему? Я к тому, что если вуз постоянно думает о том, чтобы студентам жилось хорошо, то и студенты должны отвечать признанием. Ваши слова благодарности нам не нужны, нам нужно ваше культурное и пристойное поведение. Это, как я понимаю, и есть признание той науки, которую вы сами понесёте к людям. Хоть вы и называете себя историками, мы в вас видим будущих педагогов. Я надеюсь, всё у нас будет по-хорошему... Спасибо за внимание!
Наступила моя очередь. Дека волновалась больше меня. Она не упустила момента, а задолго до окончания речи Марии Ивановны посмотрела на меня и сделала два движения левой ладонью, не отрывая руки от стола – один раз подняла её и положила плашмя, другой раз подняла её ребром и ребром опустила. Видимо это означало популярный смысл: как сразу, так и сейчас же... Доступ к трибуне мне был открыт. И я вышел. Глянул в зал, который озирал всё время других ораторов, и увидел, как пятикурсники наклонили свои головы к енотам-первокурсникам и что-то шепнули. Если бы я при своём слухе гармониста и не услышал бы слово шёпота, то догадался бы, но я услышал: «Язычник». «Язычник». «Язычник». Таково было слово, сообщённое молодым студентам. Однако я надеялся (не то слово, может быть, ожидал), что студенты ждали выступления того вожака, о котором трепался Миша, и я увидел, что молодые студенты узнали, что речь шла обо мне. Поэтому через секунду-другую, как заступил на кафедру, я представился неформально:
– Ну вот, вождь перед вами... – неизменное – и-га-га – взорвалось, как всегда, громко, неожиданно и неприлично, но, как всегда, оно сдетонировало солидарное ржание зала, и ржание освободило меня от волнения и скованности. Я стоял перед залом с привычным спокойствием, как когда-то стоял перед своей ротой. Поскольку «бумажек» не было и у меня, студенты тоже, отсмеявшись, настроились на спокойствие. Наверное, они ошибались, поскольку спокойствия я им не подготовил.
На минуту, углубившись в себя, и, по привычке, обратившись к пращуру-первопредку: «Слава Дубине! Помогай!», – я и начал свою лекцию...


Лекция по проблемам любви и секса
– Но я бы не торопил вас хлопать в ладоши и хохотать. Может быть, от моих слов впору заплакать... Напомню, меня зовут Любан и на этом основании, то есть от корня «люб», мне поручено прочитать вам лекцию о проблемах любви и секса. Обычно на тему любви говорят профессора и сексологи, или ещё кто-нибудь из умудрённых жизнью. Например, наш декан Тамара Григорьевна Сухобокова защитила докторскую диссертацию об отношениях любви в развитом обществе... и её монография на эту же тему интересует студентов. Но она предпочла не говорить, а послушать, что говорят о любви сами студенты...
(Краткий комментарий Славы) ККС: «Сразу прогнулся, развязал руки». (Краткий комментарий Миши) ККМ: «Преподы переглянулись. Придётся им отрясти пыль с монографии и задуматься». (Краткий комментарий Амина) ККА: «Вознес. Дека пылает от счастья. Возможно, что именно этого ей не доставало».)
– Говорить о любви, когда любовь в осаде индустрии порно, наваждений секса, инцеста, фрейдистских половых извращений, называемых ныне девиациями и перверсиями, свихнутого массового сознания, – говорить о любви в этих условиях затруднительно. Но возможно. И я скажу. Временем меня обеспечили, я не буду торопиться, а вопросы, которые я хочу осветить, буду называть в процессе изложения, из экономии того же времени.
С самого начала хотелось бы предупредить, что мне вынужденно придётся употреблять такие расхожие выражения, от которых у совестливых людей вянут волосы. Но без них не обойтись, извините меня заранее.
Я поставил своей целью сориентировать вас по проблемам любви и секса вообще и их особенных проявлениях в студенческой среде, но также и по тем проблемам, которые к любви не относятся, но окружают любовь так плотно, что люди не понимают, где любовь, где секс, где девиации и перверсии.
Я намерен опираться не только на литературные знания, но и на опыт народа, а также на опыт одного хорошо известного мне коренного славянского русского рода. Обычаи и традиции этого рода я разделяю. Чтобы у вас не возникли архаические ассоциации, а они ныне возникают, когда упоминаются понятия род, вождь и община, поясню предварительную позицию. Говорить о разложении рода и родового строя восточных славян стало чуть ли не модно, и все якобы знают, что «род разлагался». Заметим, не род разлагался, а его разлагали и, как могли, уничтожали. Семейно-родовые группы без земли, без своих кладбищ, без капища, без знания первопредков и без кровной родовой мести – это то, что осталось от общинно-родовой организации, и то не везде. Род разрушали с помощью Библии, огня и меча, поскольку общинно-родовая организация была крепостью на пути кровосмешения, содомизма, разврата, безудержного обогащения и династического сосредоточения власти в руках господствующих классов, слоев и элит обществ. Крепость разрушили в стенах, а фундамент остался. На этом фундаменте против развращения и окончательного уничтожения сопротивляется семейно-родовая община с ещё сохранившимися обычаями и традициями, которые подпитывают целомудрие общества. Не следует думать, что семейно-родовые отношения существуют лишь в умирающих деревнях и сёлах. Нет, они живы ещё и в посёлках, и в маленьких городах, и в мегаполисах как Москва, Петербург, Самара, Новосибирск, и других городах. То есть они живы везде, где под одной крышей или рядом проживают совместно прадед и прабабка, дед и бабка, муж и жена последнего колена, дети, внуки и правнуки. Отсутствие «пра» сверху и снизу представляет короткую форму семейно-родовой группы. Эта форма, то есть без прадеда и прабабки и без правнуков, а ещё хуже, без деда с бабкой и внуков, является последней инстанцией, не способной удерживать обычаев и традиций народа. Семья их уже не удерживает, а отдельно проживающие индивиды слышали звон, да не скажут, где он. Род, на опыт которого я буду опираться, на редкость, является полномасштабным родом. У него нет земли и капища, но у него есть древнее кладбище предков, и есть древний родовой миф о первопредке – главные признаки рода.
Этого вступления достаточно, чтобы понять, что у народа ещё есть основания для сохранения своих знаний о жизни, которые представляют интерес для медицины, педагогики, психологии, истории и культуры. Характерно, что до середины XX века медицина и педагогика, так или иначе, использовали опыт семейно-родового бытия, хотя и облекали его в туман научной терминологии. Мы тоже начнем с терминологии.
Любовь – понятие многозначное. Мы будем говорить о чувственной любви. И здесь не избежать многих аспектов. Действия и эмоции, связанные с состоянием любви, имеют свои названия: страдания, ревность, ухаживание, любодеяния, прелюбодеяния и тому подобное. Ни одно из них не выражает сущности любви в целом по определению, что часть не есть целое.
Но эти части имеют самодостаточное содержание и не нуждаются в дополнительных подпорках. Можно ревновать, но нельзя заниматься ревностью. Можно ухаживать, но излишне заниматься ухаживанием. Можно любить, но нелепо заниматься любовью. С подачи жаргона американской под– и попкультуры, респектабельно заимствованного нашей интеллигенцией, можно «трахаться», но также нелепо заниматься траханием. В этом же ряду безграмотно и «занятие сексом», оскорбительно перенесенное на «занятия» любовью. По этой логике, сидящие в зале не слушают лекцию, а занимаются слушанием лекции... (Смех.)
Дадим исходные определения основных понятий, составляющих предмет данной лекции.
Любовь есть сладострастное любодеяние души, тела и разума, ответственное за потомство.
Секс есть сладострастное половое отправление плоти, безответственное за потомство.
Разврат есть сладострастное прелюбодеяние во всех сферах сексопорнофилии, сексокоммерции, сексорабовладения, инцеста, проституции и порнографии. Подразделения куннилингуса и фелляций есть пресыщенные разновидности мастурбации.
В порядке первого вопроса я попытаюсь поставить проблему, в недавнем прошлом не представлявшую публичного интереса, а ныне несущую угрозу для общества. Речь пойдёт о мастурбации, об онанизме...
(ККС: «Любан затянул вступление, словно боялся своего первого вопроса. Видел бы он, как переглянулись ректор с деканом, и как насторожились преподаватели. Однако определениями он взял быка за рога». ККМ: «Любан обстоятельно, но вполне нудно сделал вступление. Назвав первый вопрос, Любан понурил студентов, он вместо ожидаемого бокала шампанского словно налил им стакан свежей мочи... Впрочем, определения неожиданны». ККА: «Тему назвал, вопросы посулил, цель сформулировал, о времени предупредил, вступление сделал, назвал первый вопрос – методика на месте. Сейчас что-то будет...»)
– Проблема онанизма возникла с появлением иудаизма. Это было в далёкие языческие времена. Описано ещё в первой книге Библии – Бытии, в которой зафиксирована личность по имени Онан. Онан – это сын Иуды, внук Иакова. Брат Онана по имени Ир был неугоден очам бога, и бог умертвил его. «И сказал Иуда Онану: войди к жене брата твоего, женись на ней, как деверь, и восстанови семя брату твоему. Онан знал, что семя будет не ему; и потому, когда входил к жене брата своего, изливал на землю, чтобы не дать семени брату своему. Зло было пред очами Господа то, что он делал; и Он умертвил и его» Быт. 38. 7–10. Ясен ли смысл? Бог убил Онана за мастурбацию, но по контексту – «умертвил и его» – за пролитие семени, как и брата Ира. Получается, что и Ир тоже занимался мастурбацией, по существу, он и является «первоотцом» этого явления. Однако явление получило название не «иронизм», а «онанизм», чтобы отойти от смысла иронии. Таким образом, библейский мастурбант Онан, брат старшего мастурбанта Ира, отнял у последнего право позорного «первоотцовства», а явление получило название онанизма. Тем не менее, Библия, породив онанизм, и руками библейского бога убив Онана, всё-таки назвала онанизм грехом.
Ныне термин онанизм заменяется термином мастурбация. Мастурбацию облекают в благозвучные формы: «аутоэротизм», «солосекс», «самоудовлетворение», «оргазменный массаж» и другие.
Семейно-родовая педагогика и психология не допускают не только до эпизодов, но и до мысли об онанизме. Ещё Гиппократ предупреждал об опасности холостой потери семенной жидкости в чрезмерных количествах. А швейцарский врач С. Тиссо доказал, что онанизм есть болезнь и медицинская проблема. В борьбе с рукоблудием с давних пор использовались разного рода вериги и власяницы, пояса целомудрия и пояса верности. Сексуальная революция смела со своего пути все «преграды», а сторонников нравственного и телесного целомудрия назвала тиранами.
Все эти самоудовлетворения известны в народе, как «Дунька Кулакова», то есть непристойная суходротика или рукоблудие – пагубный порок скотской похоти. Родовое ведение, как знание, как сведения, как понимание и состояние ведающего, утверждает, что суходротика подрывает психику человека. У молодого человека возникает боязнь полового контакта с женщиной, и он отодвигает его на неопределённое время или уходит в «голубое» пространство... У девушки сначала складывается наивное, а потом дерзкое убеждение в необходимости вспомогательной мастурбации мужчиной её гениталий в период близости, без чего она, привыкнув, уже не способна достичь эротической цели естественным образом. Её убеждение требует выбора: либо мужчина и его «помощь», либо полное самообеспечение с помощью шоповских технических приспособлений, либо уход в лесбиянство, что является разновидностью мастурбации, но уже женскими средствами на правах взаимопомощи. Все варианты предполагают скрытность, ибо гласность чревата, а в подсознании бьется тревога о дурности действия. Приведу пример. Видавший виды мужчина рассказал, что, столкнувшись с просьбой партнёрши о дополнительной стимуляции, у него онемела рука, потом онемела другая. Попеременно сменяя уставшие руки, он её спрашивал: что, дескать, за наваждение? Оказалось, её приучил бывший муж. Доставляя, так сказать, дополнительные радости любимой жене, он извратил её. Когда она вошла во вкус, а сам он испытывал онемения, он её бросил. Из случайных партнёров она выжимала все силы и соки, но лишь однажды; познавшие, избегали её, как лесную медведицу... Вот уж точно, кому нужна была «сильная рука»...
Сведения, собранные за тысячелетия, составляют поучительное знание. Наука, нет-нет, да «открывает» «новые» страницы, ранее сокрытых знаний. Например, опубликованы данные о субординации курения и длины пениса. У курильщиков табака и опиума длина пениса ежегодно сокращается на 1 миллиметр. Ведение коренных родов приводит свои данные. Вне зависимости от курения длина пениса в эректирующем состоянии у мужчины 50–60 лет составляет весьма заметное расхождение с той же длиной в 18-летней эрекции. Суходротика, в свою очередь, пожирает величину мужского достоинства, причём этот процесс происходит на глазах, о чём свидетельствуют результаты промеров эректирующего пениса между первой и последующими мастурбациями, осуществленными в небольшом интервале времени. Происходит стабилизация достигнутого сокращения. А если онанизм имеет значение практики, то происходит шагренизация пениса. Я образовал новый термин от знаменитой «шагреневой кожи», имевшей неумолимую способность сокращаться в зависимости от желания её владельца. Так вот. В особенности страдают самые ходовые и результативные пенисы, размерами от 10 до 16 сантиметров. Природного ресурса у них нет, поэтому шагренизация приводит к драматической синдромизации, к так называемой дизморфобии, то есть неудовлетворенности размерами своего пениса и к комплексу неполноценности. Молодые люди, идя навстречу коммерческой сексологии, платя бешеные деньги, прибегают к упражнениям по оттягиванию пениса. Достижения незначительны и не оправдывают забот и расходов. Достигнутое удлинение немедленно пожирается возобновленной мастурбацией. Участились операции по искусственному удлинению пениса. Ажиотаж вокруг удлинения вызван коммерческим клёвом, связанным с массовым явлением шагренизации пениса. В действительности, удлинения не требует ни один пенис, свободный от мастурбации. У кого что есть, этого достаточно, ибо эффект пениса, фигурально говоря, состоит в том, что он долго и твёрдо стоит, без опоры на руки. Развращённым женщинам подавай хоть коня, им и этого мало. Вспомним метаморфозы «золотого осла» Апулея. Осёл боялся, как бы что-то не повредить совокупившейся с ним матроне, а, в конце концов, оказалось, что матроне чего-то ещё и не хватает... Замечательная сатира на развращённую рабовладельческую аристократию, но она свежа, и остра, как клинок, и сегодня. Тот развратный век был золотым веком по сравнению с концом XX – началом XXI веков нашей эры, на порядок развратнее прежних веков. В те времена не додумались торговать фаллосами и вагинами, а ныне эти механические устройства на любой развращённый вкус в придачу к живым аналогам.
Мал обаятель, да обаяет всё тело. Опыт рода, на который я ссылаюсь, свидетельствует о том, что мужчины этого рода завидуют средним пенисам и страдают от ослиности своих детородных органов... (Смех в зале.)
Механизм шагренизации пениса был известен за тысячи лет до Ивана Петровича Павлова. Всякое естество сопротивляется насилию своими силами. Естество предпринимает предупредительные меры против насилия. Психика сопротивляется телу, тело сопротивляется психике, вместе они сопротивляются внешним угрозам. Всякий акт насилия противоестественен для организма. Организм, языком Павлова, защищается совокупностью врожденных, главным образом, оборонительных актов поведения организма в ответ на внешние и внутренние насилия над плотью. Поскольку онанизм-иронизм – грех беззакония, противоестественный разумному человеку, то мастурбацию назвали рукоблудием, насильным для естественного организма. Страдающей частью организма выступает тело пениса, а потом и всё тело человека. Насильственное удовольствие чревато необратимыми последствиями для пениса. Он, во-первых, стремится укоротится от насильников-рук, он своей наружной частью методом спасения от страха прячется в корневище, в подкожно-жировую пещеру; во-вторых, структура пениса становится не способной к плотному наполнению кровью и она не выдаёт прежней длины, оставляя насилию минимум своего достояния. Есть и другие объяснению этому. В целом, изнурение пениса мастурбацией приводит к негодности его внутренней структуры и сокращению его внешнего вида, что я и называю шагренизацией всего богородного естества. Название моё, а объяснение существа процесса принадлежит объективному ведению родовой науки, которая неопровержима коммерческой наукой. Именно этого родового ведения боятся, его игнорируют, делают вид, что о нём не знают, не слышали, его скрывают сексологи, издатели, искусители и растлители. Люди должны знать об этом.
(ККС: «Точняк; у Любана такой фирс, что у хоккеиста Фирсова короче его клюшка, а на судне сойдёт за весло... Как моряк, знаю. Лекция выровнялась. У студентов блестят глаза». ККМ: «Интересно, поменялся бы Любан на два средних пениса? Студенты и преподаватели оживлены.» ККА: «Лукавит Любан. Укороти мужчинам его рода пенисы, и они станут обычными людьми, а ныне из них каждый Лука Мудищев. Улыбаются... блестят зубки... Интересно».)
– Сексологи продолжают не только опровергать родовое ведение, но и перешли к массированному зомбированию российских граждан. Они имеют цель превратить нас в сексантов и мастурбантов.
Если родовое ведение утверждает, что онанизм есть грех воспаленной несдержанности, акт насилия над природой, гнев унизительного одиночества, источник болезней, то коммерческая сексология «доверительно» информирует о невинности, безвредности и благоприятности мастурбации, якобы способствующей пониманию функционирования собственных половых органов и удовольствия, которое доставляется самоудовлетворением. Если коммерческая сексология ещё вчера рекомендовала введение онанизма в распорядок дня до 4-х раз в неделю, то ныне рекомендации требуют 2-х мастурбаций за сутки. Особенно муссируется аргумент «полезности» мастурбации. Возникли всевозможные сексологические центры, которые исследуют, обобщают и распространяют «полезный» эффект данных «занятий» в противоположности к людям – немастурбантам, которые, дескать, более уязвимы к жизненным трудностям, у них-де больше переживаний, обид, подавленностей и депрессий.
Какой бы привести пример? Ну вот, перед вами выступал мой друг Миша Рузаев и расписывал дружбу четвёрки друзей. Он ещё похвалялся, что был пограничником. Другой друг служил моряком, а третий сапером. Тяготы и лишения плоти нам хорошо известны, а для примера, мы, презирая мастурбацию, никаких депрессий не испытываем, кроме одной – не справляемся с лошадиным ржанием... ( – И-га-га!...Смех в зале.) Из этого мы заключаем, что между громким смехом (и тем же ржанием) и воздержанием есть прямая зависимость. Смех-ржание – это, как и у однокопытных, есть призыв к партнёру (партнёрше...). Тоже деталь, к которой стоит приглядываться. (Смех.) Моя сестрёнка, начинающая поэтесса, выразила эту мысль так: «Нам, право, нечего тем дать, Кто смехом не сумел к себе позвать»...
Тем временем, «удовольствие» дорого стоит. Даже Фрейд видел причину неврастении в мастурбации. Прямым следствием этих «занятий» является полуимпотенция, когда мужчина ещё не импотент, но уже и не дееспособный мужчина. Здесь беда в том, что уже в молодом возрасте мужчин «хватает на один раз», да и то с помощью «партнёрши по траху». Я использую не свои выражения, а жаргон респектабельного бомонда, спецучреждений и развращённой публики.
Но самое страшное вот в чем: у мастурбантов на воображаемый образ, под воздействием горячего трения, пенис эрегирует, а на реальный предмет вожделения он не реагирует и его опять-таки требуется реанимировать техническими усилиями женщины. Об этом должны знать все, но, прежде всего, девушки. Ни девушки, ни жены таким мужчинам не нужны. Они полагают, что так жить дешевле, независимее. От кого? От не родившихся детей? От любимой жены? Но ведь и они никому не нужны. Если девушки знакомы с «крутыми» и раскованными молодцами, похваляющимися похотливыми привычками, и призывающими к совместным сеансам, вы вправе быть в курсе – эти «молодцы» не имеют перспективы ни в любви и ни в сексе. Отпад. Отныне их пенис предрасположен лишь к мочеиспускательной функции... Замечу, что это проблема не только «молодцов», но и всех тихонь меланхолического и флегматического темперамента. Статистика дня такова: каждый второй мужчина до 30 лет страдает эректильной дисфункцией, а после 30 лет – двое из трех. Причин тому несколько, но одна из них, основная, «занятия» мастурбацией. Постыдная печаль: мужчины мастурбируют на женщину ее же руками, называя свое состояние «кайфом». Юноши! Девушки! Опомнитесь, остановитесь! Знайте, чтобы одурачить нас, мастурбацию возводят в науку. Вы можете прочитать или услышать о так называемых видах: анальной мастурбации, взаимной мастурбации, аутофелляции, неудержимой мастурбации, психологической и символической мастурбациях и их обоснованиях, но стоп! Это ложь, это опасность. Это не виды, а способы. Вид мастурбации всегда один – это механическое искусственное трение гениталий различными способами.
Но почему же насаждается психология мастурбации? Для «отроков осквернения и девам растления» ответ такой. Мастурбированная молодёжь не дорожит своим целомудрием, она, не торгуясь, продаёт или обменивает своё тело. Она малоспособна к семейной жизни и разобщена по половому признаку. Её низменный девиз: нет детей и это не дети! Спермой об стенку! об потолок! Она падка на моды, на экзотику так называемого «разнообразия». Она потребитель сексуальных аксессуаров и порнопродукции. Она – порнографическая, кассетная молодёжь, а кассетная порнуха – это кассовая порнуха. Мастурбированная молодёжь продаётся и покупается, что выгодно бизнесу. Но торговцы пороками должны знать: эта молодёжь не имеет нравственных ценностей, вместо ценностей у неё цинизм. Циничная молодёжь образует циничное общество, последнее неизбежно погибнет вместе с породившим его циническим бизнесом.
Масштабы телоторговли ныне поражают воображение, но это ещё не конец, а какая-то срединная стадия сексуальной революции. Дискредитация целомудренной ценности, её публичное упрощение, её непристойное сопровождение, её порноциническое смакование, в каких бы формах они ни выступали на сцене жизни, имеют одну, но пламенную цель: купить шедевр целомудрия по дешёвке, или приобрести его «за так». Но очень полезно знать, что выше цены, чем за душу и за целомудрие нет, они бесценны.
Печальные выводы из сказанного состоят в том, что путь «в большой секс» начинается с мастурбации, но на полпути к заветному идеалу люди обкрадывают своё достояние и здоровье, а сам «идеал», то есть секс, это свальная дорога к вырождению личности, а в более широком смысле, и нации, и народов!
Культивируемая психология мастурбации растлевает и взламывает природную, целомудренную способность любодеяния мужчины и женщины, не знакомых с искусственными раздражителями. Усвоив «теорию» секса с обязательной практикой мастурбации, люди утрачивают самое драгоценное свойство: любить. Любовь – это половодье чувств. Но половодье, замечено, всегда несёт на себе пену, мусор, обломки, а под собою – подонки и подонков. Мусор любви – онанизм, извращения, а подонки любви – это секс. Любовь обходится без онанизма. Онанизм противен любви. Онанизм извращает людей и приводит к болезням. Онанизм – удел секса обманутых, невоздержанных, совращённых, и, в конце концов, одиноких и обездоленных. Девушка, женщина, вы должны знать: природа ваших органов сердца создана таким образом, что они априори способны к оргазму при полной самоотдаче любимому мужчине. Если же они глухи к оргазму, то основную причину следует искать в их комплексах, уже приобретенных с помощью мастурбации. В свою очередь, строение мужского органа сердца таково, что он предрасположен для женщины. Несмотря на свою «слепоту», он прекрасно реагирует на фермоны женщины, на её телесность, на её прикосновения. Мастурбированный «орган рук» забывает свои навыки, его нервы в «дефолте», он не может «сообразить», как реагировать на женщину. Добавлю, что импотенция – это склероз пениса. Это несколько образно, но почти точно.
Таково причинное объяснение важности рассмотренного вопроса и пролог к другому вопросу. От мастурбации перейдем к сексуальному психозу и к соотношению любви и секса.
(ККС: «Недоброжелательная реакция преподов, с которой началась лекция Любана, сменилась любопытством, и, наконец, завершилась всеобщим, внимательным интересом. Никто не ожидал сенсации с периферийной темы. Моей шпаргалкой здесь и не пахнет. Любан строг в методике, преподы должны это заметить». ККМ: «Хихикать давно перестали. Любан полностью овладел вниманием. Видимо, это первый проход катка по горячему асфальту. Студенты с изумлением слушают. Никто не знал ничего подобного. Они ожидают теперь большего. Без сомнения, Любан удовлетворит их желание. Я по-новому вижу деда Любана. Ведун – это он, а не ветеринар в отставке, как шутят его родичи. Откуда бы Любану знать такие подробности. А дед знает всё...» ККА: «Внимание публики тот же наркотик, только более сильный, чем алкоголь или героин. Человек, однажды овладевший вниманием общества любого числа, тот уже не спокоен всю жизнь: либо он ищет расположения людей, окружающих его в быту, либо он ищет сцены, либо ему мало трибуны и он домогается трона. Но это единственный наркотик, не приносящий видимого вреда здоровью. Скорее, он стимулирует здоровье и продлевает жизнь. Род Любана вроде бы в стороне от сцены и трона, но он неизменно в центре внимания. Какую стезю изберёт Любан, любимец внимания? Мне ясно, он будет кем угодно, но не учителем в школе... Любан блестяще сформулировал вывод по первому необыкновенному вопросу».)
– Люди сбиты с толку умножением роли сексологов, сексопатологов, гиперболизацией влечения, беспомощностью общества и общественных наук, вседозволенностью, заклинаниями очередных половых встреч – люблю – люблю – люблю... Что происходит? Ирония подсказывает, что происходит сексуализация всего населения... Но как это достигается, когда народ вымирает, когда население страдает от сердечно-сосудистых и нервно-паралитических заболеваний, когда старшее поколение выходит в тираж или переходит на позиции «голубых», импотентов и лесбиянок, когда естественные живые инструменты – гениталии – перестают служить сексу, когда на «живой товар» дефицит и так далее? Оказывается, всегда имеется «база роста». Происходит внутривидовая половая переориентация и подрастает новое поколение молодёжи – это и есть «база» сексуальной революции. Её подвергают массированному сексуальному зомбияжу, и её же насыщают средствами сексуальных приспособлений и раздражителей. Так называемая интеллигенция, ещё раз удружила народу своим достоянием – интеллектом. Литераторы и операторы, преподаватели и политики, крутые и жидкие перешли на язык спецучреждений, внедренный интеллигенцией в массы. Особенно смакуется трах, перетрах, трахаться, траходром, иметь, отыметь, пересып, ширяться, чесаться, отсос и другие вульгарные образования. Неграмматический стандарт «заниматься любовью», «заниматься сексом» прочно вошёл в словарный обиход интеллектуалов. А прежде, если занимались, то хозяйством, учёбой, политикой, искусством, собой. В секс приманивают удовольствием, а когда доверчивая молодёжь начинает «заниматься этим самым», то очень быстро соображает – это действительно работа, оплачиваемая деньгами, услугами и другими видами вознаграждения. Но это такая работа, о какой сожалеют сами работники, а народ её (работу) и их (работников) презирает. Но, разумеется, сожалеют и презирают далеко не все. В сексуальный захлеб и подвывание, половуху и расслабуху ввели некогда самые-самые родовые запреты, караемые смертным грехом – инцест, снохачество, зятьчество. Последние пропагандируются ярко, соблазнительно, но с лицемерным флёром осуждения.
Самые веские аргументы сексуальных апостолов таковы. А чем мы хуже греков, римлян, египтян, которые уже в древности изобрели фаллос и институты храмовой проституции? Но встречный вопрос: кто пользовался этими изобретениями? Простые слои городского населения? Рабы? Крестьяне? Увы. Фаллосом баловались знатные матроны, до которых не доходили их мужья-аристократы, погрязшие в потреблении юных рабынь и гетерических проституток из храмовых институтов. Язычники-римляне предсказывали гибель своему городу, поскольку видели, что у молодёжи не стало веры в любовь и добродетель, что исчезла вера в богов и строгость нравов. Неверие и блуд губят молодёжь, – предрекали совестливые языческие жрецы Рима. Не прислушались. За сто лет до своего краха Рим отказался от услуг целомудренной языческой веры. И Рим рухнул от разврата, содомизма, погони за деньгами и властью и обладанием целомудрия. Но в Риме СПИДа ещё не было. Мы опережаем Рим. Не поздно ли ныне обратиться к подлинной нравственности целомудрия? Я бы просил подумать. На почве пьянства, наркомании, сексофилии и СПИДа у нашей молодёжи тот же аморал, то же отсутствие идей и веры в будущее, та же нравственная бездуховность и зацикленность на сексе, как на единственном и высшем блаженстве. О любви не вспоминают, или полагают, что секс – это и есть любовь. Однако через секс не любят, извините, через секс выбрасывают презервативы. Пока ни один апостол не заявил, что секс – это товар! Но секс – это и есть товар.
Основоположником современного понимания любви является Фридрих Энгельс, а основоположником современного понимания секса является Зигмунд Фрейд. Энгельс считал, что до средних веков не могло быть и речи об индивидуальной половой любви. Любовь, по Энгельсу, появится лишь на высших стадиях цивилизации. Какая же стадия цивилизации у нас? Доросли мы до любви или переросли ее? Благодаря каким же побуждениям Парис похитил Елену? Как назвать отношения Дафниса и Хлои? На последний вопрос Энгельс отвечает, что у Дафниса и Хлои не могло быть любви, потому что они были рабами... Для нынешних господ очень важно, чтобы люди перестали любить. Неспособный к любви индивидуум – это неразвитое животное.
Основной патологический вывод Энгельса в отношении целомудрия, выраженный в адрес кельтов, таков: «Целомудрие девушек до брака отнюдь не соблюдалось строго и не требовалось»... Энгельс моделировал свою историю общества, он строил концепцию, похожую на библейскую концепцию родостроения. Он выстроил мир, параллельный Библии, почему его идеология перенасыщена доказательствами насквозь порочных половых отношений на всех этапах истории. Единобрачие и любовь, по Энгельсу, не имеют ничего общего с идеалом.
Здесь уже цитировали писателя-историка Даниила Мордовцева. Извините, я не могу не привести слов из его повести «За чьи грехи?» Он писал: «Любили люди и в 17 веке, любят и в 19, и будут любить в 20 и даже в двухсотом столетии. А любовь – это божественное чувство – всемогуща: перед нею бессильны и уединённые терема, и замки, и высокие каменные ограды, и даже монастырские стены!» Почему? От себя я отвечу. Потому что любовь колоссальная власть, только сладкая! И, потому что любовь самый яркий оратор.
Ныне любовь вообще отрицается. Дескать, любовь – это мечта. Хорошо мечтать, а ещё приятнее читать любовные романы и идентифицироваться с их героями. Но, дескать, нужно быть реалистами. Мол, редко встречаются мужчины и женщины, пережившие любовную историю, достойную описания в любовном романе. Я привёл понимание любви «знаменитым сексологом» Ержи, которое следует из понимания любви Энгельсом. Венцом безлюбовной точки зрения служит отрицание нормальной любви к одной женщине, да ещё к жене, а, следовательно, и любви к одному мужчине, да ещё к мужу.
Жизнь людей определяется несколькими обязательными потенциалами, среди которых наиважнейшими являются дом, труд, деторождение, любовь и радость. Все вместе они образуют бытие, из которого произрастает прогресс удовлетворения интересов, способностей и смысла жизни.
Не менее, но более крутым идеологом был Фрейд. Благодаря усилиям Фрейда, человечество ныне, извините, расхлёбывает СПИД, и это не последнее следствие фрейдизма. Грядут ещё большие кары. Чему же учил Фрейд? Суть его учения укладывается в несколько строк, а раскрывается она многокнижием. Вот суть. Бессознательные психосекеуальные влечения – основной движущий фактор психики. Люди руководствуются инстинктами сексуального удовлетворения; они рождаются для того, чтобы находить садистское удовлетворение в вечной вражде; они жестоки и безжалостны в своей погоне за деньгами, властью и сексом.
Эту суть следует помнить и постоянно иметь в виду, потому что под флагом Энгельса-Фрейда произошёл жуткий сексуальный переворот в обществе, названный сексуальной революцией. Слово «революция» наводит трепет на власть имущих. И только сочетание революции с сексом, то есть слова «сексуальная революция» приводит имущих во власти в экстаз. Рано ли, поздно ли данное ханжеское противоречие обернётся для них ободранным боком. По-другому заря занимается. Наше мнение, сексуальной революции следует решительно преградить дорогу оздоровительной контрреволюцией любви, и тех, кто станет перелезать через контрпреграду, тех следует отправлять в сексуальные резервации с абсолютной свободой, но за колючей проволокой; дальше нельзя. Вход в резервацию абсолютно свободный, но выхода из резервации нет. На вратах резервации должна быть самая популярная надпись: «Вход бесплатный, платного и бесплатного выхода нет». Возможно ли противостоять здравой истиной? Я полагаю, да, потому что истина не в вине, а в разуме. Истина в вине это огонь в огне, секс – это пристрастие к огню, сжигающему стыдливость. Истина не в сексе, истина в глубине, истина в любви. Эта истина была известна людям за тысячи тысяч лет до Библии, до Фрейда, до Энгельса. Она немногословна и легко запоминается. Она такова. Обычные люди руководствуются побуждениями души, записанными в родословии всех людей, то есть в генах. Они достигаются сознанием и благоразумием, действием и работой для того, чтобы удовлетворить закон природы о возрождении новых поколений людей путём потребления ими плодов труда, любви и культуры. Стимулом для людей и их наградой служит любовь и её насладительные вожделения. В нравственном законе язычников сказано так: «Любовь дана Богом Родом ни в куплю, ни в долг, а на веру и в дар, в побуждение своему назначению пребывания на Земле.  Муж не строжит, но любит жену и жалеет, любомилует и любоимает, давая ей пить мёду; жена обаяние и владение; жена не боится мужа, а любит его и жалеет, давая себя к любу и к любу, ибо любо поит его медовухой; муж имение и достояние; жена имение, а муж владение; муж мёд, а жена медовуха; жена хоромина, а муж терем; муж и жена в любви да совете, в прави и в истине всегда с Богом Родом.
 Наши деды хотели бы заставить молодёжь принудительно вызубрить истины жизни. Вот что надо бы вызубрить. Люди женятся не ради того, чтобы вместе спать, но и для продолжения рода, и для воспитания детей, и для совместного хозяйства, и для комфорта существования, и для защиты друг друга в невзгодах. Вот тогда, может быть, они поймут замысел жизни. И тогда им и спать вдвоём будет спокойней и слаще. И тогда они поймут, за что им награда любви. Таково мнение наших дедов, а внуки следуют дедам.
(ККС: «Я бы не сказал, что Любан редактирует старое в новых формулировках, скоро всем станет яснее».ККМ: «Сел на своего скакуна». ККА: «Язычество! Вперед!»)

– Я привёл начало языческого миропонимания. Как значительно оно отличается от фрейдистского миропонимания, так значительно отличается любовь от секса. Мы сейчас углубимся в познание этих явлений путём их соотношения.
Итак, место и цель любви в законе природы найдены. Спросим теперь: «А что же такое любовь в более широком смысле слова, нежели в исходном определении?» Приведу спокойное определение любви, данное Владимиром Далем. В «Толковом словаре» записано: «Любить, любливать кого, что, чувствовать любовь, сильную к кому привязанность, начиная от склонности до страсти; сильное желанье, хотенье; избранье и предпочтение кого или чего по воле, волею (не рассудком), иногда и вовсе безотчетно безрассудно». Есть много других определений. Определения любви советского периода сводятся к интимному и глубокому чувству, устремленности на другую личность, человеческую общность или идею.
Нас интересует половая любовь, поэтому в этих определениях для вас столько тепла, сколько его в нетопленой печке. Нам милее поэтические определения любви, поскольку в них уже не только тепло печи, а тепло самого солнца. Замечу, что все поэтические образы любви, соотнесенные с Солнцем, Землёй и Звёздами, зависимы от «Альмагеста» (каталога звёзд), представляющего собой старинное языческое мировидение, независимо от того, составил ли его Гиппарх или Птолемей. Поэтому последний стих Данте в его «Божественной комедии» о том, что любовь движет солнце и светила, или афоризм Оноре де Бальзака «Любовь – то же, что Солнце для Земли», или вопрос Маяковского «Если звёзды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно?», и множество других подобных литературных заявлений не являются поэтическими открытиями, а отражают буквальность «Альмагеста». И всё же, поэтические направления самостоятельно определяют сущность любви, но как бы не с одной и с другой стороны, а ещё с третьей и четвёртой сторон. На мой взгляд, любовь – это естественное романтическое состояние чувственного человека, влекущего дух и томящийся орган сердца к своей избранной и предрасположенной противоположности. Любовь – сложное и возвышенное состояние влечения и возбуждения тела и психики с ярко выраженным стремлением овладеть предметом обожания, а также – это самое обладание им, сопровождающееся сладостным наслаждением. Любовь – это вкушение целомудрия. Это не только грёзы, а трепетное ожидание чуда и чудо осуществления. Это несравненное биологическое наслаждение людей, на мгновение ставших богами. Это малонасытное повторение не запоминающейся сказки. Это самое прекрасное в человеке, в нём самое возвышенное и глубокое, в нём нравственно чистое и безгрешное, в нём богоугодное и благородное. У любви есть Бог. Отец и Творец любви – Бог Род, бог людей, бог любви, бог вселенной. Любовь – это награда Бога богоугодным. Любовь – это любодеяние. Любовь не потребляется. Любовь вкушается. Неотразимое очарование юности, молодости воплощаются любовью, почему и сама любовь неотразимо очаровательное явление. Любовь – почва, на которой произрастают цветы удивления, поэзия действия и ангелоподобные дети. Её можно сравнить с такой большой-пребольшой почвой, как наша Россия, да только любовь и того больше; поэтому на своей большой почве любовь умереть не может. Любимый человек деятелен и героичен. Любимые люди обязаны жить в достатке.
С вашего позволения я приведу три выдержки писателя Мельникова (Печерского). Они помогут понять сущность любви точнее. Первая.
«Если девичье сердце затрепещет первой любовью в ранней молодости, чистую душу её она возведёт до блаженства... Счастьем, радостью она засияет, светлым, прекрасным вольный свет ей покажется; и солнце будто ярче горит, и небо яснее, лучезарней, и воздух теплей, благовонней, и цветы краше цветут, и вольные птички поют веселее, и все люди кажутся добрее и лучше... Бегать бы да беззаботно резвиться, а если бы крылья – лететь бы, лететь в синее небо, подняться б выше облака ходячего, выше тучи гремучей, к солнышку красному, к месяцу ясному, к частым звёздочкам рассыпчатым»...
Вторая выдержка касается женщины, пережившей состояние любогня. Любогонь – древне-языческое слово с тремя корнями: любо, бог и огонь. Любогонь высшая стадия страсти, подобная капле воды на горячей плите – катается, крутится, подпрыгивает, но уменьшается и уменьшается, пока не испарится вон. И тогда говорят, что есть, о чём вспоминать...
Вот что вспоминает писатель. «Иного рода бывает любовь... Проведёт женщина молодые годы в напрасных ожиданиях, сердце в ней очерствеет, и станут ему недоступны чувства блаженства первой любви... Если же она полюбит в ту пору... тогда любовь для неё... жгучий пламень, по телу тогда разливается... буйная страсть... И отдаётся она той страсти безрассудно и беззаветно... Ни сожаления о минувшем, ни опасений за будущее... Ум засыпает, думы туманом кроются, на очи ровно завеса спускается, вся жизнь замирает, остается живым одно обуянное пылом страстности сердце. Сердцем той женщине видится, сердцем ей слышится, постылет ей вольный свет, ни на что б она, кроме милого не смотрела, ничего бы она, кроме любовных его речей, не слыхала...»
Эти выдержки принадлежат роману писателя «В лесах». Они касаются девушки и женщины, а в третьей выдержке, взятой из рассказа Печерского «Гриша», речь идёт о мужской любви.
«Любовь – это жгучее, томительное, захватывающее дыхание чувство, сладко огненной струёй пробегающее по суставам и пламенной иглой колющее ноющее сердце, желание припасть к персям щекой огненной». (Аплодисменты Андрею Печерскому...)
Философские определения любви не менее интересны. Самая юная форма движения – это любовь. Она существует всегда, но возникает внезапно и незаметно исчезает, чтобы возобновиться вновь. Любовь движет не только людей, но всякий живот и растительность, Любовь возмущает всякое движение, она соизмеряет энергии в отношении всяких предметов, планет и мирозданий. Любовь подобна, но она индивидуальна. Её нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть. Любовь – синтез биологического, духовного, личного, общественного, истинного и общезначимого. Аристотель назвал любовь перводвигателем, а после него её называют вечным двигателем; и то, и другое верно. Неужели Аристотель и другие учёные были глупее или невежественнее Фридриха Энгельса?
Христианское определение любви, как нигде, лаконично: «Бог есть любовь». Этот постулат христианством абсорбирован у язычества. Но подлинный Бог любви, Бог Род христианством как бы уничтожен умолчанием. Но разве можно умолчать или уничтожить Бога?
Самое сильное определение любви принадлежит бывшему язычнику, гонителю церкви Савлу, принявшему под новым именем христианство, апостолу Павлу. Оно таково: «Любовь есть совокупность совершенства. Более же всего облекитесь в любовь. Мы призваны в одном теле с миром Божьим в сердце. Любите своих жен и не будьте к ним суровыми». Это из Библии. К Колоссянам, глава третья, 14,15,16 статьи. Я привёл эти слова по памяти, но думаю, близко к тексту. (Аплодисменты апостолу Павлу...)
Из моих слов вы можете прийти к недоумению. То девичья любовь, то женская, то мужская... Давайте уточним.
Любовь бывает нескольких видов. Я привёл примеры романтической любви из классической литературы. Примеры родовой любви я привёл словами бывшего язычника из Библии. Это та любовь, которая ответственна за потомство. Примеры бытовой любви таковы: я люблю цветы (яблоки, книги, музыку и прочее). Патриотическая любовь – это любовь к Родине, Отечеству, к национальной культуре и человеку вообще. Патриотическая и родовая любовь соприкасаются с романтической. Соединенные в одном месте, в одном человеке, в его теле, душе и сознании, они, как розы разного цвета в одной вазе. Они приносят счастье. Разрозненные поодиночке, даже в драгоценных вазах, они неполноценны, скоро вянут и влекут сожаление. Но самая яркая, конечно, романтическая любовь. Это наша юность и молодость. Все хотят, чтобы она была вечной, до гроба. Она возникает и развивается по мере созревания души, сознания и тела. Её этапы и проявления таковы: визуальное очарование; размышления и тайные грёзы; вероломное влечение; трепетные встречи с поцелуями и объятиями; развлекательное знакомство с взаимным познанием органов сердца (любовная игра); медовый месяц; замужняя любовь; любогонь.
Менее ярка, но более глубока, родовая любовь супругов, родственное взаимное обожание детей и родителей, младших и старших. Об этом ещё будет сказано. Но самое удивительное, драгоценное состоит в том, что романтическая любовь сопровождает людей на всех этапах жизни, в том числе и в преклонном возрасте. Ей свойственно языческое целомудрие. Что такое языческое целомудрие?
Языческое Целомудрие – это серебро русской души, которое никогда не тускнеет. Более шире – это некий чистый сосуд из драгсостава: первичной невинности (девственности), а затем совести, чести, достоинства, скромности и терпения. Прикосновения к нему нуждаются в аккуратности и опрятности. Он прочен, но не выносит бестактности, бесцеремонности и хамства, – они оставляют на нём нечистоплотные «пальчики» липнущих к целомудрию типов. Сосуд не гол. Он может быть облачен как в бархат и золото, так в холст и броню, а прочность – это его характер, обязанный защищать себя от посягательств на свой драгсостав. Целомудрие – это мера стыдливости в проявлениях чувств и поступков, это мера любви, скромности и приличия. Цвет целомудрия – кровь с молоком.  Воздухом целомудрия служит культура. Мамой культуры является мера. Скромность от корня «кром(а)» – кромка, граница, предел, чура, мера. У жестокости, распущенности и разврата нет целомудрия, нет кромки, границы, предела, чуры, меры, - есть беспредел. Тон и лад речи, ровность обращения с людьми. Соответствие характера психологии народа. Родовой крестьянин культурнее профессора-культуролога, потому что крестьянин сдержан во всем, а профессор только в словах и в одежде. Поразительно и поныне: не интеллигенция, а родовые крестьяне – зеркало русской культуры…. Актёры, играющие на крикливых тонах – маразм, а не психология и не культура. 
Скромность от корня «кром(а)» – кромка, граница, предел, чура, мера. У жестокости, распущенности и разврата нет целомудрия, нет кромки, границы, предела, чуры, меры – есть беспредел. Ходите, скажем, хоть голыми. Но нет, голыми ходить не прилично, то есть не при лице. Также не при лице, неприлично ходить в вызывающей или неряшливой одежде. Например, не к лицу молодёжи носить рубашки и майки с оскаленной мордой любого зверя или с рисунками гениталий. Целомудрие не запретный плод, но спелый плод естественного употребления. Целомудрию чужды ханжество и запреты под видимостью радения за чистоту беспорочных нравов. Целомудрие небесстыдно в руках любящих и любимых. Без белого серебра нет души, нет любви, нет целомудрия. Но целомудрие чуждается сребролюбия. С естественной утратой девственности целомудрие не кончается, оно тогда укореняется, разрастаясь в могучее древо чистой души – плод чистого духа. Надругательство над невинностью карается превращением целомудрия в мстительное зломудрие. Нередко, оно карает сначала того, кто надругался, а следом всех, кто попался под руку мести. Уровень морального здоровья общества начинается с целомудрия девушек и определяется целомудрием женщин. Кто же об этом позаботится в первую очередь? У мусульман об этом заботится Коран, у язычников – Языцы. К сожалению, у христиан нет вразумительного учения целомудрия, кроме неадекватных «заповедей».
Но любовь? Речь о любви. Любовь тоже мерна? Тогда как же Бог? Если Бог есть любовь, то он мерен, кромен, граничен? Разберемся. Во-первых, сравнение человека с Богом не корректно, оно может употребляться лишь в художественной интерпретации. Во-вторых, люди часто говорят о целом, подразумевая части и наоборот. Человек не Бог, но образ его и его подобие, то есть всё же какая-то часть Бога. Нельзя забывать об этом в любви, ибо Бог ограничивает нас богоподобными, нравственными, целомудренными поступками. Под словом любовь понимают и любодеяние. Но любодеяние акт любви, но не вся любовь, то есть часть, но не целое. Поэтому справедливо, что, в общем, любовь безмерна, а мерно любодеяние. Оно нуждается в стыдливости, в скромности, в приличии, в количественном проявлении. Это та сфера, где малейшее нарушение грани запоминается чувствами и где протестует душа. Чувства и душа отталкиваются от безмерности. Лживый ум говорит, что всё дозволено, а правдивые чувства и искренняя душа сопротивляются искажению, если они не развратны. Развратные чувства и душа – это не целомудренные субстанции. Они погоняют столь же не целомудренный лживый ум и тогда последний рад бы сопротивлению, да он безволен, да это ему наказание; тогда троица (чувства, душа и ум) наперегонки друг с дружкой развратничают в беспределе. Толку от них не жди, жди неприятностей. Так оно и случается. Без исключений. Не попадают в тюрьму, так быть им в отверженном одиночестве, люди «служат» им только по крайней нужде, но презирая их бесконечно.
Следовательно, целомудренными должны быть все составляющие: любовь в целом, её любодеяние, её чувства, её душа, её ум. Только медовый месяц не знает меры-чуры. Но это месяц – не жизнь. Жизнь не медовый месяц, должен понять это каждый живущий. В языческой свадьбе есть элемент обряда, который предупреждает: «Любовь есть горение. Сгорайте телесами, как и душой, но не дотла. Пыл любогня остужайте прохладою воздержания. Мерой питайте вятель любви, дабы хватило его на сто вёсен, сто осеней, на сто зим и сто летий... Да будет любовь вам наградой за тяготы и лишения жизни».
Ясно ли я говорю, понятно ли, о чём я говорю? (Возгласы: Ясно! Понятно!)
– Противоположность любви и её подобие, её алхимия, это тоже «Это», но это секс. Секс есть технодеяние плоти и любостяжание плоти. Секс беспринципен, циничен и грешен. Секс – это технический атрибут временных половых физиологизмов. Секс низменен в своих половых и вкусовых инстинктах. У секса нет Бога. Отец и творец секса – антихрист, почему и секс – антихристичен. Секс – это рынок половых услуг, здесь товар не только захватанное тело партнёров, но и их продажные души бывших людей. Народ никогда не любил любостяжателей. Например, для женщин-сосалок в русском языке существует уничижительное определение, не оставляющее женщине ни крома на личность. В то же время оно звучит грубо. По всей вероятности женщины знают его устрашающую точность. Но я стесняюсь приводить его...
(Крики: Из песни слова не выкинешь! Приводи!)
– Ну, хорошо. Это определение с литературным предлогом звучит как «Грёбаная в рот!» Извините!.. Но именно этот индекс не оставляет женщине право на личность! В таком случае я позволю себе проследить эволюцию презрительных назвищ не только женщины, но и мужчины. Дорогими именами мужчин у язычников считались и ещё сохранились Любан, Любон, Любай, Любарь; у женщин Любава, Любота, Полюба. Так вот, любостяжатель славян получил сначала назвище «любарь». Затем «любаря» стали употреблять через «о» и через «ё» – «лобарь» и «лёбарь». До нас дошло последнее слово без передней буквы «л»... (Смех.)
Ваш смех доказывает, что вы поняли эволюцию этого слова.
Презренное назвище женщины произошло от понятия блуд. Вначале ему приделали на конце мягкий знак, получилась блудь. До нас дошло слово, в котором центральная буква «у» замещена буквой «я». (Смех в зале.)
– Я вижу, вы поняли.
Приведу лишь один пример дьявольского цинизма, которым совращает умы и морали организаторы ночного радио «Вечный зов». Они вещают: «Мужчину не тронет юный цветок, он сорвёт и истопчет его бутон; девочку в белом платье он затолкает в сточную канаву жизни, как уже затолкал не одну, а потом подарит её друзьям, а потом подругам-лесбиянкам – и закончит она свою карьеру в публичных домах Гонконга или Парижа». Эти слова их взяты из приложения к «АиФ», которое кощунственно называется «Любовь». Ну и называлась бы «Секс». Нет, маскируется под любовь.
Хочу я спросить: девушки, вам «такой хоккей нужен»? Вам это надо? (Молчание в зале.) «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята!» Узнаёте, чьи это слова? (Выкрики: «Высоцкого!», «Высоцкого!»)
– Да, его. Продолжим. Секс – это покушение на любовь. Покушение на любовь – это покушение на Бога Рода. Секс – это схватка антибога с Богом любви. Замена любви сексом, если бы она осуществилась, стала бы последним актом истории цивилизации. Словами Валентина. Распутина, «Поменялась бы вся платформа, вся опорность бытия. Или любовь, или секс. Или любовь, или крах. Середины здесь нет. ибо из середины опять загниёт»... Напомню слова Смердякова – литературного персонажа Достоевского: «Эту проклятую страну надо завоевать иностранцам».. А вот наш современный смердяков, некий Авдеев, заявивший в газете: «Пусть на месте России образуется бездонный океан»... Вроде бы это не относится к сексу. Относится. Нас не завоевали оружием, теперь нас завоевывают сексом. Смердяковы-авдеевы кому-то доказывают: у нас не только есть секс, но он процветает и умножается. Россия побольше, чем Атлантида. Будет большой-большой потоп!.. Но опасность не останавливает.
Нас хотят возвратить в гипотетическое первобытное состояние с тем, чтобы каждая женщина принадлежала каждому мужчине и, равным образом, каждый мужчина – каждой женщине, но лишь после того, как «высшие слои общества» снимут сливки невинности и целомудрия с обоих полов. После этого тот самый выбор: либо каждый с каждой и каждая с каждым, либо свобода мастурбации: мастурбируйте в туалете, мастурбируйте в Интернете, мастурбируйте друг перед другом... Вы выбрали пепси? Вы выбрали безопасный секс? ...Вы выбрали свободу мастурбации? Вы выбрали свальный секс? Чего вы хотите ещё? Ваши инстинкты удовлетворены. Ваши права человека обеспечены!... А мы позаботимся о морали...
Апологеты секса программируют превратить его в бытие XXI века: «аккуратный» секс всех со всеми, без болезней и без нежелательных беременностей, без расовых и половых предрассудков, секс «окультуренный», то есть перенесенный в культуру, в техническую и духовную сферу обитания – чтобы везде (с экрана, с портала, с картины, с книги, с улицы) торчали архитектурные и натуральные пенисы и вагины, а также фрагменты и целые эпизоды их совокуплений... Да здравствует «вечный зов»!..
Гнусно, не правда ли? Разве мало одного Амстердама? Ну, распалилася зудь, позжайте в столицу секса, насмотритесь, утешьтесь, и возвращайтесь домой умудрёнными. Хотя мудрость в сексе самая неопределённая из наук, смею предполагать, что человечество не будет извращено до последней молекулы, зря стараются люборастлители. Возьмите волю воображению, представьте – везде торчит и зияет, то есть секс «окультурили». Исчезнет тогда Любовь? Нет! Вот в чём дело. В Африке женщины бытуют в одеждах Евы, значит ли это, что там царствует свальный секс? Нет и нет. Но это не значит, что мы должны возвратиться к исходному уровню культуры. Для нас одежда стала неотъемлемым вещественным доказательством цивилизации. Встречают-то всё-таки по одёжке. Зря стараются. Но в порыве протеста я восклицаю: нет, нам такой хоккей не нужен! И не только восклицаю. Вслед за предками и перед своими потомками я утверждаю: покорение полюсов, восхождение на высочайшие вершины, обходы Земли на парусных лодках, космические полеты и прогулки по Луне, героизм на войне и в парламентах, рекорды Гиннесса, марксизм и фрейдизм,– всё меркнет перед любовью. И секс тоже меркнет. Да продолжим любить! Уберите руки от любви, и от гениталий! (Аплодисменты.)
(ККС: «Любан столбит любовь своими опорами. И баррикадой. На одной стороне Бог любви, на другой дьявол секса ..»
ККМ: «Любан поэт, такие перлы может сказать только поэт, далеко не всякий. В поэзию любви он умудрился, как в мешок, затолкать Бога и мироздание, а под хохолок просунул человека с сексом и перевязал его шею завязкой».
ККА: «Можно поздравить Любана: он заявил себя доверенным лицом самого Бога Рода. Выставит ли церковь ему равного?»)
– Говорят, что секс возвышает, что это общение и даже гармония. Да, секс – общение. Но это рыночное половое общение, взаимозачёт половыми услугами, половой бартер. Секс – это половое сношение с любой разновидностью партнёра – живого, технологического или виртуального. Технологический секс – это деяние живого тела с производственным аналогом тела или производственным отдельным приспособлением. Набор технических приспособлений известен – это резиновые (либо иного материала) куклы, фаллоимитаторы, вибромассажеры, вагины простые и с вибрацией и прочее. В данном случае понятие секс весьма отдалённое – это всё та же мастурбация в разновидностях техно. Виртуальный секс – это «общение» с воображением или отображением с помощью специальных приспособлений для сети Интернет. Живым объектом общения может быть как человек, так и низшее животное, крупнорогатый или безрогий, крупный и мелкий скот. На интимных местах сексоманов и сексоманок татуировки «Sex Machine» и «Sexy Motherfucker» и более «клёвые».
За редким исключением, секс – воплощённое извращение эроса. Исключения, каким-то образом сочувствующие сексу, относятся к солдатам, морякам и матросам, горным пастухам, вахтовикам, геологам и другим людям лишений, включая преступных зеков. У них графическая позывная: баба! Немедленно бабу... Или её аналог...
Секс – это хаос половых потреблений, а хаос никогда не считался гармонией. Секс потребляется. Хаосный секс неразборчив, он ориентирован на всё, что дышит, движется, торчит или зияет. Он не умерен и самоограничений не допускает. Его принцип: всё и по возможности сразу. Его самоцель – телесное сладострастие. Здесь «спят не с тем, с кем хотят, а с тем, кто оказался рядом». Как говорилось, проблемой потомства секс не обременён. Достигнув какой-то планки, он стремится её перепрыгнуть, как в спорте, поэтому секс – это ещё и половой спорт с инвентаризацией «покоренных высот», или без оной. Сопровождающая секс атрибутика говорит сама за себя: алкоголь, табак, наркотики, общая баня (именуемая сауной), садомазохические инструменты, презервативы и другие технологические приспособления. Его прикладная идеология: разнообразие и фантазия, которые, как правило, сводятся к ограниченному репертуару: к вариациям садомазо, мастурбации, вагинальному и анальному куннилингусу, фелляциям (оральному сосанию). Триумфом сексуальной свободы и личного выбора заявлен клиторный оргазм, достигаемый в основном тремя способами: рукой партнёра или своей, клитор о клитор в лесбиянском варианте, и языком. Терминология секса бульварно-вульгарна, вплоть до матерных выражений во время «занятий». Например, одно из самых невинных: «Важно хорошенько «оттянуться» сегодня, а что будет завтра, неважно»... Однако обильная сексуальная литература стремится найти синонимы и окультурить термины. Эффект невзрачен. Ну, скажем, велика ли культура, когда непристойный анальный куннилинг называют «голубым куннилингусом», а сосание – фелляциями. Данная литература находит, видимо, спрос, ибо общество подготовлено. Сексуальная литература социологична. Тысячи опросных анкет, которыми манипулируют авторы, не описывают внешность, возраст, состояние здоровья и нравственность партнёров, но они неизменно претендуют на куннилинг и фелляции. Они неизменно нас учат жить.
Целомудрие отвергает множественные половые сношения и не рекомендует оральные и анальные действия из вышестоящих соображений человека над остальным миром животных по нравственной и гигиенической безопасности. Но у секса один аргумент: я выбираю безопасный секс, презерватив – на все случаи жизни.
У женщин, которые учат нас свободе выбора, разнообразию и фантазиям, как правило, не обратимо обвисшие груди, голова, забывшая родной цвет волос и лица, имплантированые элементы тела, потухший органимент, а их единственный признак – место богини Пизи – уже половые турбины. Кто не знает, скажу: Пизи – это имя богини органа женского сердца.
Мужчины, которые учат нас жить, примитивны, их едва ли не единственный лозунг – я выбираю свободный секс. Для всех отпетых сексантов информация о том, что СПИД вышел из ануса, а «орало» грозит иными заболеваниями, неубедительна. Самый глубокий смысл секса состоит в том, что это не просто секс. В открытом смысле – это удовольствие всех со всеми; в закрытом смысле – это секс влиятельной и состоятельной элиты с молодыми, красивыми и здоровыми «партнёрами» обоего пола. Скрытая цель – снабдить «клубничкой» элиту; распаленному популусу назначен бестоварный картофель. Товарная дефлорация неразрывна с духовной деформацией. «Первая древнейшая профессия» – это не то, о чём все якобы знают. Первыми были христианские жрецы и монахи. Их «профессионализм» наследуют настоятели новых религий и «вечно продажная интеллигенция». Они, и только они, извечно куют и ковали формы разврата и извращений, а также условия для их регенерации. Они в ответе за грехопадение, с них исторический и уголовный спрос. Это они строили храмы с фаллосом для дефлорации. Тайна знания в том, что простодушный популус верил жреческим фокусам, ему было невдомёк, что специалистами-профессионалами по дефлорации были сами жрецы. О чём говорить, если даже глава РПЦ Зосима был уличен в содомском грехе. Дефлорация с помощью искусственного фаллоса использовалась крайне редко, для показухи, и когда требовалось отвести в альков престарелого и недееспособного владыки невинную девочку. Он присутствовал при операции, она его возбуждала. Способные силой, все дефлорировали, дефлорировали и дефлорировали сами. Товарную «клубничку», кроме жрецов, рвали басилеи, архонты, демархи, филархи, цари, князья, бояре, дворяне, помещики, банкиры и прочая; они, и их сыновья. В «Истории России» Сергея Михайловича Соловьева мы нашли пример дефлорации замужней девственницы Килейки расжалованным патриархом Никоном под видом снятия с неё «порчи». Здесь и зарыта собака знания. Здесь и взрастает древо познания. Всё, что сообщается о добрачных вольностях, о естественной неверности жен, об искусстве секса, о всяких случаях якобы «с ног на голову», всё пронизано идеологией подготовки к товарной дефлорации. Нам могут сказать о некоторых обычаях, когда право первой ночи и поныне принадлежит какому-нибудь эрцгерцогу. Полноте! Подобные обычаи формировали сами эрцгерцоги, им равные и их превосходящие в великовельможном чине. Борода Энгельса здорово помогла христианским растлителям, она теоретически подкрепила гнилостные опоры безбрачных отношений секса. Мелкосортную клубничку – малокрасивых девочек из малосемейки ныне употребляют мафиозные структуры и уличные главари или уличный «хор». «Улица» – это обычно подвал, чердак, двор, лес, свалка, речка, пустые квартиры и дачи, салон автомобиля и другое. Обо всем этом открыто пишут в «научно-популярных» эротических изданиях, типа «СПИД-инфо», «Любовь», и других.
Следствием сказанного служит педофильное стремление элиты узаконить браки с 14 лет. Чтобы питаться клубничкой вне конкуренции с беднотой, прямо с девственной грядки. Элиту не смущает статистика о кратковременности ранних браков, о высокой смертности юных мам – элите важно ублажить свою клёвую сексуальную похоть – потребность в срывании цветочков с нераспустившимся бутоном. Любуйся, бомонд, на тобой совращённых детей! Люди должны беречь девочек от ранних «гименеево-брачных альянсов». В наше время жёстким приложением браку по любви или по необходимости должен быть Договор, Контракт. Как говорили прежде, на хитрое время есть штопор с винтом; хитёр вор, но строг уговор! Это, конечно, не мера, но хоть кое-что.
Не варвары погубили Рим, а разврат, злато и отказ от целомудренной языческой нравственности. Не свобода погубит Запад и Россию, а секс, СПИД, доллар и бездуховность. Запад похоронит собой и Восток. Шествие деградации, кажется, не остановимо. Единственный «блокпост» – это возобновление родоустройства на современном этапе. Род не соломинка в руках утопающего. Локальная сплоченность, гибкая приспособляемость к политическим режимам, высокая производительность труда, банк устоев (обычаев, преданий и традиций) не характерен никакой группе сограждан и классам в такой степени, как в роду. Род несёт в себе генетическую ответственность за судьбу будущих поколений. Генетическая экология и целомудрие способны вызревать только в роду. В роду невозможны и недопустимы семьи из одной женщины и постоянно сменяющих друг друга приходящих мужчин. В роду не возникнет иллюзия женской самодостаточности, якобы обходящейся единоличной жизнью. Самодостаточность временна, до первой болезни, до первого поворота судьбы, до первых трагедий общества; потому она и иллюзия. В роду научат всему, в роду не бывает маугли, в роду не бывает рабов. В роду не дадут умереть ни от голода, ни от бесцелья.
В современной сексологии обнаруживают себя два направления, борющиеся между собой. Одно цинично бесстыдное, безнравственное, чреватое заболеваниями. Это орально-анально-клиторное направление с непременным использованием куннилингуса и фелляций и применение производственных приспособлений. Это направление принадлежит сексу и только сексу. Другое направление опирается на предания, на ведение древности. Его смысл – ласкание так называемых эрогенных точек и зон. Это направление принадлежит любви. Это бессмертное направление присваивается сексом, но безуспешно. Мужчина и женщина насквозь эрогенны и предрасположены к любви эросом генов и эросом тела. В биологической программе генов прописана вся естественная оргазмичная процедура с участием разума, души и органов сердца. Она безотказна. Организм оргазмичен по замыслу Творца, все ласки настроены на волну одного канала. Организм обязан отдаваться любимому и любимой полностью, абсолютно. Но Творец не предусмотрел размышлений во время любо о нерешенных проблемах. Во время любо проблема только одна – само любо.
Какие выводы следовало бы сделать по рассмотренному вопросу? Я полагаю, выводы в пользу любви. Секс потребляется. Любовь не потребляется, а вкушается. Любовь украшение счастья и прибежище несчастья. Лично я – за любовь против секса. И ещё мне не хочется, чтобы Россия превратилась в сексуальный доминион Запада.

Третьим вопросом я рассмотрю супружескую любовь в её терминологии.
Понятие секса применимо в отношениях с проститутками, в сексклубах нестандартных эротических фантазий, сексуальных большинств, сексуальных меньшинств, свингерклубах, клубах-казино-ресторанах, в виртуальном и всяком ином трахе, в грязном перепихоне, в кувыркании, в снятых тёлках с раздвинутыми ногами, в анальных и оральных девиациях и перверсиях, в сосании всем подряд, в пресловутом онанизме, и так далее. Я употребил отстоявшиеся понятия телевидения, прессы, шоу, рекламы и других отражений современности. Пусть насладятся своими языковыми достижениями.
Для супружеских отношений понятие секса оскорбительно и не приемлемо, а поэтому не применимо. Любовь, как божественное явление, есть открытый мир каждому, но любовь, как любодеяние, это целомудренно закрытая дверь, как бы не забавлялись по этому поводу неонеандертальцы. Секс, порно, напротив, открытые врата неонеандертальцам. В ногах правды нет, а между ног у них, тем более, говорит популярный афорист Крутиер. Супружескую жизнь выставляют как можно ничтожнее и унизительнее. В своё время над единобрачием куражился Энгельс, теперь куражатся неонеандертальцы-интеллектуалы. Даю пример. Полноценный супруг должен находить полное удовлетворение в том – советуют нам, – чтобы пару раз в неделю во мраке на ощупь наслаждаться телом законной жены...А? Пробрало? Но это цветочки. Есть примеры вопиющего цинизма. Когда-то Европа осуждала фрейдизм. Однако отсутствие высших идеалов и сведение целевых ориентиров к сексу и бизнесу привело «старушку Европу» к массовой фрейдизации. В странах «европейской культуры» наиболее распространены «открытые» «семьи». Наши «западники» тотчас стали насаждать этот вид «браков» в «патриархальной» России. Вот образец её популяризации жёлтой газетой «Любовь»: «Любовь не имеет пола и не имеет лица». Эта новация авангардистов любви стоит того же, что и «терроризм не имеющий нации и лица». Или. «Семью, где муж может сказать жене: «Дорогая, налей-ка мне ещё борща, я сегодня так знатно потрахал одну козочку, что готов съесть слона», – а жена (в трезвом уме и твёрдой памяти) с милейшей улыбкой на устах отвечает ему: «Ты бы не напрягался так, милый, а то давление поднимется. Бери пример с меня – отсосала у соседа и довольна», – можно назвать идеальной.» Это и есть неонеандертализм. Боже Роде, каким терпением ты обладаешь, вынося подобные безнравственные глумления!
Женщин пугают обязанностью обслуживать мужа, служить и прислуживать мужу. Мужчин пугают обязанностью отдавать деньги жене и быть под каблуком стервы. Обоих пугают рутинным однообразием тягостного ярмила единобрачия. Злые и пошлые слова и мысли о супружеской любви подобны ядовитым стрелам. Они бескорыстными не бывают, как бы они не оправдывались правом существования или выбора, правами человека или прелестями сексоголизма. Сексоголизм – это болезненная зависимость от секса и боязнь постоянного партнёра – интимофобия. Романтика сексоголизма – смена партнёров как смысл жизни. Принцип такой: важно «сделать» партнёров, а ещё важнее – отделаться от них.
В публикациях на эту тему сообщается о том, что мозг сексоголиков вырабатывает белковое возбудительное вещество лишь при общении с новым партнёром, однако не сообщается об истощении спинного мозга и нервной системы. Между тем, следует знать, что многие болезни, такие как шизофрения, радикулит, слабоумие и другие, являются следствием сексоголизма. Этому явлению, выросшему из секса, заняться бы самим собой, но именно с этих позиций наиболее последовательно порицается семейная половая жизнь, якобы не совместимая с фэнтэзи и с любовью.
Поэзия брачной любви не в том, чтобы доковыриваться до абсолютной истины и разглядывать анатомические подробности в очках и через скрытые камеры, а в том, чтобы понимать (воспринимать) целомудрие на уровне «полуневежды». Говорил же Пушкин о поэзии, которая должна быть глуповатой, так и в поэзии брачной любви. Достаточно знать общее строение друг друга, а каждый нерв, связку, сухожилие, кость, внутренность гениталий знать визуально совершенно не обязательно. Эти мысли методом плагиата присвоили многие, но они принадлежат писателю Герману Гессе. Женщина и мужчина интересны друг другу как обаяние живой телесности, а не как результаты скрытой съёмки или хирургического разреза. Удовлетворять свои эротические потребности надо с умом, в меру, сохраняя часть своего внутреннего мира в резерве тайны. Тайна всегда была интригой целомудрия и украшала супругов короной любви. Эти слова иногда появляются в прессе и в литературе, но им не дают закрепиться в сознании людей.
Согласно языческой веры, муж и жена должны заботиться не столько о том, как они хотят выглядеть в глазах общества, сколько о том, как они хотят видеть себя в глазах друг друга. Женщина должна быть хороша собой, прежде всего, для мужа. И наоборот. Вылизывать друг другу интимные принадлежности – унижение для языка. Это не его функция. Язык обязан обеспечить интимный процесс подходящим радостным словом и с него довольно. Когда умолкает язык, шепчутся души; когда умолкает шёпот душ, ораторским красноречием призваны овладеть руки и органы сердца. Каждый раз это событие неповторимо, а, следовательно, неоднообразно. Любовь – это то, что чувствуют души и сердце, а то, что делают органы сердца – это любодеяние, в самом нравственном смысле последнего слова. Брачная любовь – это одна душа, живущая в двух телах. Соединение душ происходит посредством любодеяния. Любодеяние есть живое единство любви и деяния. Слышали выражение «Душа заходится»? Душа заходится – это душа заходит в другую. В любодеянии проклятия нет. Есть проклятие в прелюбодеянии, то есть в сексе. Секс – утеха для тела, любовь – утеха любви. Для любви приличны не только сила мужчины, но и «золотые яблоки в серебряных праздничных сосудах-словах». Он никогда не скажет пошлости в адрес любимой и при любимой, и любимая позаботится тоже о яблоках... Яблоки всегда были символом любви, ещё до Адама и Евы вкушали плоды любви.
В русском языке мужчина и женщина женского рода – она. Но муж и жена разного рода. Бог Род создал Мужа и Жену, обручив их супружеством. Увидев своё творение на пламенеющих угольках одного дуба, возрадовался Бог своему творению. Будучи люболюбивым Богом, ибо сказано – Бог есть Любовь, а на всей Земле дубов было много, – он всех их оплодотворил. И в каждой части Земли Бог Род сотворил много Мужей и Жен и всех обязал быть супругами, и плодить детей по образу своему и своему подобию. И тогда дети Мужей и Жен стали жениться на детях разных и дальних Мужей и Жен и между ними не было кровосмешения. И Бог указал, как им жить дальше. Такова древняя языческая легенда о происхождении людей и любви на Земле.
Супруги быстро осваивают и усваивают, что в каждом из них есть что-то от другого и чем больше в них друг друга, тем прочнее их брачный союз. Биологически это подтверждается тем, что в мужчине столько же женщины, сколько в женщине – мужчины; в них столько же общего, сколько и различия. Общее должно быть общим, различие должно принадлежать влечению, вдохновению, любодеянию. Поговорим подробнее о деянии.
Вернемся к исходным определениям, любовь есть любодеяние. Секс есть деяние и технодеяние. Общим моментом является деяние как действие, как техника. Но различие в том, что в одном случае – это любо, а в другом только техно. Данное различие определяет характер любви и секса. Если дух любви и дух секса, как различие, не вызывают недоумения, то установим различие и общего места – деяния – чтобы и здесь была ясность. Цели и способы этого деяния различны. Секс, как технодеяние, осуществляется на продажной основе ради животного наслаждения. Любовь, как любодеяние, осуществляется на бескорастной основе ради насладительного вожделения и как стимул закона природы к воспроизводству поколений, в котором всякий раз воспроизводятся и возлюбленные. Полемика исключается по той причине, что дух скотины и дух человека различны. В любодеянии люди примерно в равной мере рефлекторные животные и разумно-духовные существа. Это нормальное соотношение. В технодеянии люди в основном рефлекторные животные, если не говорить, что они звери, и, может быть, на один процент – они говорящие существа. Самый поверхностный полемический аргумент носителей животного духа о том, что разумно-духовные существа не всегда служат закону природы, а в основном только себе, не убедителен потому, что определяющим остается дух человека, а не скотины. Множественные акты любодеяний, сказано, есть награда Бога Рода за труд воспроизводства и воспитания богоподобных. Множественные акты технодеяний, сказано, есть поощрение антихриста, антибога, за беспредел в развращении человечества любостяжанием. Для обывателя сложна софистическая проблема: секс без любви не бывает, как любовь не бывает без секса. И особенно тяжела софистика вокруг «яйца и курицы»: что лучше – больше секса в любви или больше любви в сексе? Софистика, принятая не критически, становится убеждением и заблуждением. Мы говорим: нет проблемы. Больше секса в любви быть не может потому, что секс – технодеяние. Больше любви в сексе быть не может, потому что любовь не секс, а любодеяние. Больше может быть либо любодеяния в любви, либо технодеяния в сексе. Секс копирует обезьян. Обезьяны действительно не столько родоначальники человека, сколько родоначальники пресловутого секса. Секс – это психология и деяния обезьян. Обезьяна – существо секса. Не даром выдвинута гипотеза о происхождении обезьяны от деградированного сексуального человека. Нормальный человек – существо любви. Сексоголик – это примат. Таким образом, разрешается спор «о яйце и курице» в любви и пресловутом сексе.
Напомню, я сказал, что для супружеских отношений понятие секса оскорбительно и не приемлемо. Есть основания для такого утверждения. В древнем языческом роде, живущем и ныне, сохранились понятия, не опороченные ни зеками, ни публичными литераторами, ни шоуменами, ни матершинным фольклором. Имеются в виду понятия любовной сферы.
Первоначальным русским славянским словом любви было «любо». Любо выражало влечение, хотение, приятность, угодность, пригожесть, всё что нравилось. От любо произошли любимые имена славян Любай, Любим, Любон, Любан, Любота, Любода, Любава, Любима, Любиня, Полюба. От любо произошло самое могущественное, трехкоренное, короткое коронное слово «любогонь», в котором, как я говорил, соединились любо, бог и огонь. Это самое ёмкое слово язычества, подобного которому нет ни в одном языке. Этим словом, как говорилось, обозначают любовь, как общее состояние влюбленного человека, и, в особенности, высшую страсть. Помимо этого существуют несколько форм интимного выражения чувств словами. Одна из них – через имена супругов. Там, где современные газеты и романы, СМИ и обычные граждане беззастенчиво употребляют смысл секса как трах, трахаться, трахались, оттрахалиеь, в супружеской любви такие понятия сквернословны. В супружеской любви произносят смысл любодеяния как глагол от имени мужа или жены: наталиться, валюниться, егориться и так далее. Попробуйте примерить к себе эту форму интима и, уверяю вас, вы почувствуете, как это мило, интригующе, личностно. Есть другая форма выражения интима. Она происходит от женских имен Любота и Любода, превратившихся на каком-то этапе в рядовые понятия кратких имен прилагательных – «любота» и «любода» с ударением на любой слог. От этих понятий производятся самые разнообразные глаголы интимного содержания. Поупражняйтесь сами. Например, некий Любан никогда не позовет свою жену трахнуться, почесаться, поширяться, перепихнуться. Я вынужден многократно извиниться за произнесение этих слов в лекции, но, как вы шумели, из песни слова не выкинешь. И для того, чтобы самые огрубевшие джентльмены прочувствовали стыд за эти слова. И мне надо показать эти грязные слова в соотношении с целомудренными супружескими словами. Так вот, некий Любан не употребит грязного слова, а ласково предложит своей жене: «Полюбавимся, Любушка»!.. (Аплодисменты.). Наконец, я упоминал о формах интима язычников: Муж жену любомилует и любоимает, давая ей пить мёду; жена мужу даёт себя к любу и к любу, ибо любо поит его медовухой. Обращаю ваше внимание на глагол «любоимает». Ныне термин «иметь» употребляется в том же значении, что и «обладать», но посмотрите, где его корни! В Языцах. Лингвистика всё позаимствовала из Языцей, а признаться – куда там!
Понимаете ли вы, мои друзья и товарищи, какая целомудренная мощь сохранена в русском языке? Вот ведь в чём заключается культура древнего рода и народа в целом! И это ещё не всё. Великий и могучий русский язык неисчерпаем. Ласковые формы интима легко образуются от родовых фамилий, если фамилии благозвучны. Если лично моя фамилия Дубинин, то, может быть, от неё и не следует находить ласковые слова... Вы смеетесь, значит, понимаете, о чём я говорю. Но если, например, фамилия Иванов-Иванова, то, почему бы, не воспользоваться семейным даром. Бог, создав первых людей, присвоил им имена Муж и Жена и повелел быть им супругами, а, научая их жить, он велел им дорожить своим именем. Вот почему так дорого имя и его производные глаголы в любодеянии людей, пользующихся ими.
В связи с этим замечу. Вышли в свет словари русской брани и молодёжного сленга. Авторы произвели тяжёлую и полезную работу в том смысле, что теперь имеется наглядный фонд хлама русского языка. Язык не только средство общения. Язык – культура народа, его история, его характер и паспорт. То же для человека: язык – это кожа его с её нательной тканью – с цветом, запахами, наколками, чистотой, простотой, ухорошенностью, навороченностью, наличием; это его характер и визитка. Если о матерной брани можно сказать, что это слежавшийся в веках пласт русской речи, от которого не избавишься, хоть он и нецензурен, то ужасно примитивен современный сленг-жаргон! Он не дорос и до мата. Это мусор, внедряемый в русский язык недружественными людьми, у которых хватает совести вбрасывать в русский язык бездарщину, безвкусицу, непроизносимость, абракадабру. Это следствие падения интеллигенции периода ельцинизма, ибо кто же ещё способен сознательно пачкать русский язык, как не люди, чьим ремеслом служит язык. Я отвлекся, но надо закончить мысль. Конечно, можно набрать полновесную страницу новых сленгов, вошедших в жизнь. Примеры: блин, двинутый, енот (это о студентах первого курса...), заныкать, запасть, корифан, мозг (учебники), облом, опопсеть, прикольно, клёво и так далее. Но я говорю об остальных шестистах девяносто девяти страницах хлама, собранного для вывоза в свалку. Даю без перевода несколько бессмысленных слов-сленгов: ахча, безмазняк, бэксайд, варганка, вмолоться, джобать, киксануть, отсосать, оттрястись и, конечно, секс, попасть на секс, сексоваться, сексодром, сексопилец, сексуха, трах, перетрах, трахалка, трахать, трахаться, трахнуть, трахнуться, траходром и так далее. Я выражаю уверенность, что русский язык не примет в себя искусственное уродство, которым характеризуют секс, торгашество, алкоголизм, наркоманию и «прибамбасы» электронно-компьютерной интеллигенции. Продолжим. Вы видите, что секс во всех проявлениях, или почти во всех проявлениях, служит антихристу, антибогу. Секс и семья не совместимы. Секс является низкопробным убожеством низкопробной культуры. Но поскольку понятия «секс» в старославянском языке не было, а любостяжатели существовали всегда, то опять-таки, в народе сохранились слова, обозначающие прелюбодеяние. В своде нравственных правил древних русов, имеющего название «Языцы», любостяжателя называют «прахом-осрамителем девства, нестоящим веры». «Девица-дочь – судьба, а не дикая птица охотнику и не добыча отроку-недругу; играть с судьбою опаснее огния», - говорится в Языцах. Кроме того, в народе вместо технодеяния было слово тирка, разновидность понятия трение, то есть механическое действие. Презрительными словами называли и называют не только тех, о ком я уже говорил – лёбарь, без «л» и блудь через «я», но и ещё двумя устаревшими словами – любозря и любобля с произвольными ударениями. Концовка «бля» в слове, «любобля» имеет «родственную» связь со словом блудь... Эти слова ещё употребляются в народной среде, поэтому нет оснований для отбрасывания их в мусорную корзину.
Последние два слова о терминах.
Ныне появились новые фольклорные сленги секса, не вошедшие в словари. Хомосапиенс в сексе стал сексохамо и сексохама. В них схвачена суть сексантов-сексострадателей обоего пола.
В защиту супружеской любви скажу ещё вот что. Её мотивы исходят из признания не только страстного чувства, но и чувства обязанности и долга. Любовь обязательна взаимным долгом. В сексе нет долга, в сексе могут быть платные сексуальные одолжения. В сексе нет обязательств, в сексе есть только тариф и такса за сексуальный сеанс. Супружеская любовь – это река, которая чем дальше течёт, тем больше в неё впадает ручьёв и речек. О сексе, как об источнике, можно сказать, что это платный источник неприятных «приятностей» и болезней. Супружеская любовь универсальна. Те, кто талдычит о разнообразии секса и супружеской скуке, извращены и пресыщены. Ещё не достигнуто осмысление фрейдистского отвращения к «сплоченному большинству» во всех проявлениях, будь то психология, политика, философия, социальная общность, род и семья. Ореол героического одиночества и героизма одиночества со всеми заключенными в них отвагой, силой и надеждой индивидуализма, разрушением общественных субстанций с целью возвращения на пепелище рода со звездой героя и тотемом во главе – этот ореол дымится над головами обожателей Фрейда.. Даже в «благополучной» Европе число холостых граждан достигает 70 процентов – этот факт мы не можем принять безусловно, здесь просматривается влияние фрейдизма и сексуальной революции. Тенденциозный отход от брачной семьи и подмена моногамного брака суррогатицей различных других форм брака и их подобием, не предполагающим рождение детей, объясняется многими причинами, среди которых, по меньшей мере, три главных. Первая. Раскрепощённость и избыточная свобода индивидуального человека, в сверхдостаточной степени обеспеченного материально. Вторая. Нежелание делиться своими условиями, главным образом, с женщиной, расходы на которую, вместе с детьми, ставят мужчину в зависимое положение. Третья. Утрачена половая потенция мужчины благодаря его нездоровому (развратному) образу жизни, связанному с первой и второй причиной уклонения от моногамного брака. Секс, пытающийся имитировать смысл жизни, удаляется от него в погоне за химерами фэнтэзи и сексоголизма. Маниакальность, с какой смакуется секс, свидетельствует о тяжелом неврозе. Сексоманам и сексоманкам не хватает непрерывности, с какой бы они хотели осуществлять свой секс. Была бы возможность совокупления с ветром, их гениталии были бы всегда открытыми ветру. Биосексуальность освоена, жаркая мечта теперь достигнуть двуполости, чтобы можно было конкурировать с ветром... Пока умиляются садомазо, формой разнообразия, где «госпожа»-проститутка утешает пресыщенцев цепями, плетьми, уничижительными словами и прочим.
А супруги, тем временем, в самой разнообразной обстановке, о какой не мечтала египтянка Клеопатра, но отвечающей требованиям интима и гигиены, любашатся, любавятся, танюшатся, иринятся, димитрятся, славянятся, михалятся и так далее и тому подобное.  Муж в любви должен удовлетворять многим требованиям, но главных из них всё-таки два: он должен знать, где уметь не тянуть, а где уметь не торопиться…
Я не буду перечислять места и позиции, где и как супруги любавятся, но очевидно – их разнообразие неисчерпаемо. Но здесь доброта, теплота, любота. Жена – владение и обаяние, а муж – имение и достояние. У них общность душ и хозяйства, у них любимые дети. Закон природы торжествует. Вот аттестация Джоржа Гордона Байрона: «Любовь глубокой нежностью полна, в соблазнах, в горестях закалена. Крепка в разлуке, вдалеке горда, всё та же – чудо – долгие года». ( Аплодисменты Байрону...) А Леонид Броневой в интервью по случаю своего 75-летия сказал так: «...Я бы не хотел долго жить. Но умереть, доставить такое горе жене... А ещё ужаснее – потерять жену...» (Аплодисменты любимому актёру.)
Известно давно, где муж да жена в любви да совете, по добру да по правде живут, в той семье Бог живёт. Не поселится же Бог в разладной семье пьянчужек и блудней!
Мельком скажу о гигиене в сексе и гигиене в любви. Не моё бы это дело напоминать, но тема обязывает. Чем «разнообразнее» сексуальная жизнь женщины, в том смысле, чем больше у неё половых партнёров, тем выше риск приобретения злокачественных образований, ибо за все довески неразборчивости природа жестоко карает только женщину. Монахини раком шейки матки не болеют. И я не призываю вас к монашескому образу жизни. Я призываю к любви. Здесь СПИДа и рака нет, и не будет. Разве похоже на секс?! Замужество и единобрачие – магистральный путь бытия, любви и культуры. Он от Бога Рода, а стало быть, существует вечно. Заказные усилия марксизма-фрейдизма не изогнут магистраль. Она переживёт легион критиков. Особо продвинутые женщины, этакие сороки, гневно возмущены положением, согласно которого она, женщина, прежде всего жена мужа, хозяйка дома, воспитательница детей, хранительница очага и так далее. Все её права равны с мужем, а сказанное – это её привилегия. Рожать детей, вести домашнее хозяйство, быть нравственной опорой рода – это вечные ценности женщины. А у мужчин есть свои, более тяжкие привилегии, он обязан безропотно исполнять их, будучи главой семьи и своего рода. Какой бы Наполеон не говорил, что браки природой не предусмотрены, и какая бы актриса ни протестовала против указанных ценностей – человек в отличие от скота и птиц, живущих в стаде и в стаях, может жить только в семье и в роду, в иных условиях он полноценно не выживает. Это требования природы для человека.
Остановлюсь ещё на одной проблеме единобрачия. Существует понятие чистой любви. Оно употребляется с намёком на существование ещё и нечистой любви. Намёк справедлив и точен. Под нечистую любовь и, по существу, под секс подпадает проституция, блудство, так называемые «случайные связи», «служебные романы», короче, всё то, чем «занимаются». Отчуждаясь и дистанцируясь от нечистой любви, как от нечистой силы, следует признать, что настоящая любовь всегда чистая, а чистая любовь есть настоящая любовь; ею не занимаются, ею любятся; и любятся не обязательно на облаках и на крыльях, а как уже сказано, в любой подходящей обстановке. В этой связи заметим, что кроме чистой любви постоянной, супружеской, существуют, и будут существовать временные вспышки любогня. Любогонь пылом горит. Эти вспышки напоминают молнии в центре неба, самые яркие молнии страсти. Напомню, здесь любо, Бог и огонь. Секс жесток, а любовь гуманна. Отсверкали молнии, отгремел гром, отшумел дождь, и всё пропало. Это следствие накопившейся усталости от постоянной любви. Охлаждение и половую усталость любви русские родовые славяне называют словами любоусталь и любоусталица. Пауза – вот и всё средство от устали и от усталицы. И любо непременно возобновится.
Я сторонник того же, что и деды, что временную страсть осуждать нельзя, путать её с суррогатным сексом нельзя, и спускать на неё собак неверности или измены не только не гуманно, но и дико, против Бога. Впрочем, не мной замечено, что временный любогонь имеет особенность благоразумного инкогнито, не раздражающего общественность и супружескую любовь. Если сказано, что временный любогонь напоминает молнию в центре неба, то постоянная любовь, это тихая радуга, прекрасная своими неизменными семью цветами и своей приверженностью занимать не всё небо, а благоприятный его краешек... (Аплодисменты.)
– Не делая специальных выводов по третьему вопросу, позволю себе перейти к последней группе проблем...
( ККС: «Любан исчерпал лимит «урока». Дека смотрела на часы и шепталась с ректором. Воблая рука ректора безвольно упала не беспокойную ладонь декана и обернулась волей начальства – пусть говорит... Нет проблемы, Любан может держать всех до отбоя, и никто не шелохнется, все в полону Любана. Терминология, рассекреченная Любаном, делает честь русскому языку и его носителю-народу, она повлияет на супружеские отношения, освежив их».
ККМ: «Время давно вышло. Но, может быть, наступает другое время, может быть, Любан одолеет порносексуализм. Любан уже не студент, а учитель. Да какой! Родовая душа народа говорит устами Любана. Все девушки не сводят с него глаз, они в него втюри... влюботюрились... или как? Преподы смотрят на Любана с гордостью – мол, это их труд; увы, Любан продукт тысячелетий. Аяй! Как смотрит Коганов: в его глазах ненависть и страх – почему?»
ККА: «Любан не рассчитал время. Время не рассчитано на любовь. Декан и ректор махнули рукой – куда конь вывезет... В этот момент я хотел бы стать русским, тогда бы я сам говорил от лица славян... Интересно... Всем интересно. Но что с Когановым? Коганов гневным и презрительным взглядом героя, как Моисей из мрамора, испепеляет Любана и президиум, словно евреев, предающихся культу идолов. Ай да Енох! Не следует забывать, что Енох внук Каина, убившего брата Авеля, а Моисей, сын египтянки-язычницы... Лучше бы он устремил свой взор к небесным высотам, откуда Любан черпает юную мудрость! Любан собственной грудью защищает целомудрие брачной любви».)
– В эту группу я включаю молодёжные, студенческие вопросы, которые я завершу их социальной проблематикой...
Какой должна быть девушка-студентка? Когда студентке выходить замуж? За кого? Как выбирать жениха? И другие вопросы в свете любви и её социальной защиты. Если, разумеется, вы не устали... Если устали, то когда-нибудь в другой раз... Я не рассчитал время...
(Крики: «Любан, давай!» «Не устали!» «Другого случая может не быть!» Аплодисменты.)
– Спасибо. Мне и самому хочется выговориться частично, ведь любовь необъятная тема. Начну с девушки... (Смех.) В настоящее время распространяется популярная литература под интригующим названием «Мы – славяне». Вместе с ценными сведениями из жизни славян в этой литературе пропагандируется неправда в отношении девичьего целомудрия. Всё та же мысль: девичья цельность не имеет значения и не обязательна, напротив, ценится якобы девушка, доказавшая своё плодородие, уже имеющая детей-работников; дескать так было в прошлом, а нам – понимаете сами... Всё та же цель: подготовить бесплатный материал для секса элиты и товар сексуального бизнеса. Мы не совсем те славяне, о которых пишут в популярной литературе.
Языческий славянский род славен тем, что никогда не допускал в свой род расхожую девку. С цельностью, с чистотой, с целомудрием суженой связывались и связываются предметные расчёты на продолжение своего здорового рода, под здоровьем которого полагается генетическое, физическое и нравственное здоровье. Невеста должна быть, прежде всего, цельной и целомудренной, в этом залог чистоты рода от всяких нечистей. Идеалы студента, выраженные поэтом-шутником и поэтом-мудрецом таковы. Первый. «Была бы коса тугучей, Да ноги чуть-чуть ровнее, Да груди чуть-чуть по круче, Да попа чуть-чуть круглее...» Второй. «Под платьями невест различий нет». (Смех.) Если поэтам всё ясно, тогда зачем же мы ищем? Студент должен внести корректив в идеал девушки, своей невесты.
Родовой идеал девушки предполагает цвет молока и маков, сирени и розы, ромашки и солнца; это цвет девушки милой, красивой, чистой, любимой. Природа цветет девичьей красотой, девушка цветет природной красой. Краса и девичья коса – синонимы. Если моя невеста сидит в этом зале, пусть мотает на косы... (Смех.)
Кого будешь любить, выбирают. Не желай любви там, где у тебя нет надежды. Кто не знает, скажу. Долг, как обязанность, отца-язычника – подобрать сыновьям невесту. С этой целью в роду разработаны свои тактики и стратегии. Сыну предоставляется право смотрин. Если он не удовлетворен выбором отца, тот продолжает поиски. При этом сын не является пассивным продуктом иждивения, а помогает отцу в поисках... Одновременно, как правило, дед ищет суженого своим внучкам, помогает сыну-отцу, а если дед умер, подбирает пару отец.
В советские времена этот процесс был прерван психологией самотека, свободой выбора, правом на выбор самим женихом и невестой. Но он не коснулся коренных языческих родов. Эти гнут свою линию, невзирая на причуды нравов. Именно они не те славяне, о которых пишут в популярной литературе. О праве на выбор и о технике выбора я буду говорить отдельно, а пока продолжу о девушках. Во все времена считалось, и ныне тоже считается, что девушка хороша, когда она добра, умна, улыбчива и не блудь. Хороша девушка типа «ни дать и не взять». Эта – потом и даст, и возьмёт. Хорошими девушками стремятся обладать как сокровищем. Студенточка тоже девушка. Студенточка – это такое яблочко! Все хотят откусить. Ан нет! Яблочко цело, пока не надкусано. Надкусанное яблоко обгрызают и огрызки отбрасывают. Студенточка – яблоко позднеспелое. Она должна знать, что каждым своим свободным шагом она искушает мужчин, и сама ступает по мрамору искушений. Шаг должен быть сдержанным и осторожным. Враг девушки – это обман. Подлое искушение – деньги. Обман, деньги и вино – это тот мрамор, на котором она делает свои свободные шаги. Обманом берут города, студенток берут деньгами и алкоголем. Зелёные огни светофора в прикольном «Вольво» манят девушку в секс, но это не светофор, это алчущий свет волчьего глаза. Каблучки студентки должны быть подбиты гвоздиками целомудрия, да так, чтобы гвоздики входили в самые пятки. Не даром же говорится, что золото пробуют огнём, девушку рублём, а мужчину женщиной. Мама вам обо всем говорила. Теперь скажу я, мужчина, ценитель женщин, их красоты и пороков, жених, помогающий отцу в выборе невесты... Охота идёт за молоденьким свежим телом. Его заманивают украшениями – свечами, цветами, коврами, мебелью, музыкой и непременно лучшим вином. Не забывайтесь. Украшения красивы сами по себе, но секс сам по себе убог и жесток. Но любовь! Речь о любви. Любовь не поддаётся власти, не продаётся и не покупается. Поддаётся власти, продаётся и покупается секс. Продаётся и покупается тело для секса, юное тело как инструмент, тело, ставшее сексохамой. На сексохамах, которых имеют впопыхах, или над которыми оргически трудятся ночами, не женятся. Поговорим о тех, на которых женятся.
Все хотят красивых невест, а они не все таковы. Милые девушки, природа позаботилась обо всех. Только не дергайтесь, не нервничайте, не суетитесь. В семнадцать – кто-то лапша, а в 22-она хороша и роскошна! Любовь не приходит внезапно, как вихрь, обрывающий листья Она вызревает сравнительно долго. Слышали выражение: любовь слепа! Дескать, любовное ложе стирает субординации и различия, убеждения и религии, делает равными неравных, физически несовершенных физически несравненными, забывает о статских и штатских, больных и здоровых; ибо любовь слепа. Величайшее заблуждение. Любовь не слепа, у неё зоркое зрение, любовь весьма осмотрительна. Теоретики любви, любоведы, в том числе и советские, справедливо повторяют, что любовь индивидуально-избирательна. Но как это понимать? Энгельс утверждал, что любовь избирательна по экономическому расчёту, и только. Но Энгельс, никогда не забудем, вообще отрицал любовь. Между тем, экономический расчёт своё место имеет. Но не первое место. На ком жениться? За кого выходить замуж? За белого принца? Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил, чтоб зарплату отдавал, тещу мамой называл, был к футболу равнодушен и в компании не скучен, да к тому же, чтобы он, и красив был и умён. Так? А где жить будете? С милым рай в шалаше? Увы. Осмотрительная любовь скептична: рай в шалаше даже с милым не актуален. А этого вопроса в песенке нет. Зато в песенке есть пожелание, чтобы милый был красив. С этого и начнем. Существует зеркало. В него надо смотреться, чтобы – что?.. Нет, нет, не совсем про кривую рожу, но и о ней. Существует иное зеркало – Зеркало Совпадения. Зеркало совпадения – это один из критериев любви, искомый в тысячелетиях. Понятие совпадения отражает суть любви. Чем теснее совпадение, тем плотнее любовь. Можно говорить о совпадениях, которые выше, глубже, прекраснее, богаче. Семейно-родовые утверждения сводятся к тому, что избирательны совпадения по естественным и экономическим цензам. Сюда смещается много конкретного: дом и достаток, физический облик, души, идеалы, характер родов, органы любви и остальное, что в песенке. Всё рассмотреть в лекции невозможно, но о двух совпадениях, с вашего позволения, я расскажу. Вам доводилось слышать, да вы и сами замечали, что муж и жена похожи как брат и сестра. Что за феномен? Не кровно ли родственный брак? Нет. Тогда почему и как? Теоретики объясняют это таким образом, что супруги, благодаря тесному образу жизни, единым интересам, единому ритму труда и чуть ли не единому ритму дыхания в постели, с годами становятся похожими друг на друга. Дело обстоит не так. Внешнее сходство имеет исторические корни. Увидев своё отражение в чистом ручье, Бог возгорелся желанием сотворить животного зверя по образу и подобию своему. Увидев себя в отражении, зверь восхитился, и стал человеком. С тех пор человек стал искать своё отражение повсюду – в воде, в блестящем камне, в глазах сотоварища – пока не изобрёл настоящее зеркало. Годовалый ребёнок, увидев себя в зеркале, быстрее развивается. Надо сказать, что человек нравится самому себе и даже любит сам себя. Крайность такова, что человек, не любящий сам себя, – это обратно зверь. Так же, как и не способный к восхищению – это угрюмый зверь. Но речь идёт не о нарциссизме и не об эгоизме. Речь идёт о совершенно нормальных свойствах человека. Каждый человек постигает красоту мира и людей в сравнении с собственным совершенством или недостаточным совершенством. Увидев другого человека, первый человек, и вместе оба, сознательно или бессознательно, сравнивают свои данные. На этом и построен критерий совпадения внешности супругов. Существует некий алгоритм сходства людей, иногда разных национальностей. Через какую-то сотню-другую встречаются люди, напоминающие друг друга. Иногда, полностью, но чаще всего, частично. Они узнают себя друг в друге. Вспыхивает взаимное обаяние. Более близкое знакомство и уточнение других критериев совпадения приводят этих людей к взаимной любви. Речь идёт не об узнавании себя в кровных родственниках, но заметим, что инцест, как первогрех, частично объясняется данным фактором. Стало быть, можно специально приглядываться с этой целью. Похожие люди наиболее преданные супруги. Языческие наблюдения таковы, что человек даже животных подбирает по своему облику... (Смех.) Но в этом явлении есть лжемомент. Увидев красивое лицо, люди подсознательно реагируют, будто и они столь же красивы. Возникает иллюзия равенства и тогда не избежать парадокса некрасивого Квазимодо, влюбленного в красавицу Эсмеральду, которая в свою очередь любила недостойного себя блестящего офицера Феба, у которого душа была не лучше лица Квазимодо. Примером наших дней служит факт внешней схожести бывшего вице-премьера российского правительства Валентины Матриенко (в девичестве, кажется, Тюрениной) и монарха российского вокала Миколая Баскова, людей совершенно не родственной крови, разного возраста и не супругов... Даже жалко, да? Но это пример. На уровне народа таких схожестей много. Предостерегаю: это идеал, а не общий случай.
Ищите, и вы найдете. А если не найдете копию или относительную похожесть, понимайте, что полной похожести не бывает, не расстраивайтесь и не разыгрывайте драму. И не рекомендую сопоставлять себя с общественными кумирами, ибо подводит нас либо кривая рожа, либо иное неравенство. Не обязательно умирать с тоски от безответной любви к английской принцессе, как не обязательно прыгать из окон этажа из любви к Майклу Джексону или к Филиппу Киркорову... В своём большинстве люди прекрасно уживаются с разной внешностью, но с другими данными совпадения. Один из важных признаков лично мною проверен. Если от девушки не тянет теплом и неким своим родным, то не хочется класть руку на её косу, не хочется приближаться к ней. К этой девушке незачем строиться планами. Точно также наоборот. Если парень не сообщает тепло и свой приятный дух родственности, девушка не даст положить на свою талию руку, она откажет ему танец, она не включит его в свои планы. Другое дело, когда тепло и родственный дух налицо, но с одной стороны, как правило, с твоей. Тогда следует объясниться в приятной манере: так и так, мол, не сообщаю ли я вам тепло и так далее... (Смех.) Смех смехом, но, может быть, в этом заключается искусство молодости. Суметь внушить, сообщить, дохнуть, навеять своё обаяние, если нам нравится та или тот, для которого (для которой) приготовлена энергия нашего теплообмена. Не получается и тогда, значит, не те джоули, или не хватает калорий... (Смех.) Надо искать своё. И не дай Бог никому наткнуться на ложный источник тепла и нечистого духа. Эффект такой же, но в заложницах жизнь. Всё это проверено многими. Надеюсь, вы меня поняли.
Теперь рассмотрим секретный обычай язычников, основанный на совпадении органов сердца. Я несколько раз употребил выражение «органы сердца», все ли понимают, о чём речь? Признаюсь, это моё личное изобретение, я нахожу, что гениталии роднее всего сердцу, поэтому я их так и называю. Считайте название условным, а мне оно нравится. Итак, в чём проблема? Существует аргументация о том, что соответствие органов любви и других органов не доказано и не доказывается. Точного соответствия действительно нет. Но, как говорится, «плюс-минус», таких соответствий достаточно много – нос, рот, ступни ног и другие указатели. Но наиболее точным стандартом, опять же, с «поправкой на ветер», «плюсом-минусом», служит ладонь руки. Все знают, что при приветствии женщина сама подаёт руку мужчине, но не всегда, а когда ей хочется, исключая случаи протокола. Почему? Откуда? Обычай, ставший этикетом, закреплен знанием ведения о размерах мужских и женских органов сердца, показателем которых как раз служит ладонь. Не с абсолютной, но с относительной точностью. Женщина подаёт ладонь не ребром с оттопыренным верхним пальцем, как это делают мужчины, подающие руку друг другу. Она подаёт руку ладошкой вниз с прижатыми пальцами и стремится наложить её на мужскую ладонь. Высший блеск мужчины заключается в том, что он не сжимает ладонь, как медведь, а, приняв её в свою ладонь, мягко прикрывает её ладонью своей другой руки. Другие ухитряются развернуть ладошку и поцеловать «руку» в самую подушечку этой ладошки. Уткнется носом в сердцевину ладони и... Кто сказал, не красиво? Красота в том, что женщина, подавшая руку слегка развёрнутой, дала тайный знак, а мужчина прочел его, не упустив случая. В отличие от этиковедов, он знает, куда и чем утыкаться и как затем подтвердить ответное понимание взглядом... Ответный взгляд – свидетельство полного взаимного единодушия. Впрочем, изящество позволяет и не утыкаться. Не это нам интересно. Нам интересно самое главное. Женщина, подавшая руку, бессознательно узнает размер мужского эректирующего пениса хозяина мужской ладони, который примерно равен расстоянию от верхней риски среднего пальца до запястья ладони. Ладошка должна свободно разместиться в мужской ладони, что будет означать для мужчины «рабочую» величину её органа сердца... Плюс-минус обычно равен величине верхней фаланги среднего пальца. Равенство ладоней уравновешиваются, но превышение женской ладонью мужской ладони не будет означать искомого совпадения по половому признаку. Это можно сделать и визуально, но не всегда, и теряется аспект чувственности и интриги. Женщина, вкладывая свою ладошку в мужскую длань, показывает ему своё расположение и готовность доверить ему свою судьбу или часть судьбы, при условии, если она знает обычай. Отсюда вырос другой обычай – «просить руки» невесты, если она сама не отдала руку. А если отдала, то эффект просьбы имеет ритуальное значение сватовства. Ныне пожилой язычник не скажет понравившейся ему женщине словами Ницше: «Я хочу вас». Так бравируют крутые невежи. Язычник деликатно скажет: «Прошу вашей руки». Современная женщина уже не понимает язык древности, с неё станется обрезать, или указать, что тот женат, или что она сама замужем. Но вот обычаем широко пользуются сотрудницы притонов портовых городов языческих стран. Со знанием дела, они не поведут к себе домой любого загулявшего моряка, они вначале убедятся в перспективе совпадения приятного и доходного, то есть они выберут по карману и по ладони, которую они со смехом осмотрят...
Для языческой молодёжи считается, что если юноша с девушкой доверительно соизмерили свои органы сердца руками, то они «обручились» между собой. И это первый акт обручения. Родители обручают на втором этапе, свадьба обручает на третьем этапе. Но уже после первого этапа влюбленные парень и девушка считают себя женихом и невестой. Они кандидаты в супругов. Влюбленные друг в друга муж и жена соперников не имеют.
Языческие ведуны передают свои знания по наследству, потому что придают значение факторам совпадения. Раскрывать другие секреты у меня нет времени. Поэтому я не отказываю вам чтения «СПИД-инфо». Газета тоже старается говорить о секретах, иногда деликатно и интересно. Но, читая её, не теряйте бдительности целомудрия, чуждое – отвергайте с корня.
– А «Любовь»? – выкрик в зале.
– Цветная газетка «Любовь» насквозь жёлтого, вульгарного содержания. Такие газеты называют бульварными. Они рассчитаны на неграмотного и наивного читателя. Продолжим.
Итак, любовь не приходит внезапно, она вызревает долго на почве поисков и соизмерений. Иногда любят безликий образ, и под него подыскивается конкретный тип идеала. Об этом слагаются песни. Но выбор задерживается до момента совпадения основных параметров. И когда, наконец, совпадение идеального образа с конкретным типом идеала произошло, на людей обрушивается тот вихрь, который всегда был в резерве; но который теперь уже обрывает листья...
Сколько же времени студенточке маком сидеть, косой красоваться? Когда же выходить ей замуж? А хоть завтра. Никто за подол не держит. Это личное дело девушки, если она отбилась от рук папы-мамы. Но папа и мама кое-что знают на этот счёт, поэтому за подол всё-таки держат. Давайте послушаем, что по этому поводу говорят в народе. А вот что. Самая плодотворная девичья спелость от восемнадцати до двадцати двух, но замуж выходить лучше в двадцать два, чем в двадцать. А что говорят теоретики? Одни утверждают необходимость ранних браков, другие берут за основу опыт рода, ориентированный на полное физиологическое созревание девушки. Ей рожать и воспитывать. Она должна, дескать, «биологически окостенеть». Её сознание должно быть подготовлено к тяжкому труду воспитания собственных детей. А для этого она сама должна быть здоровой. Вот панорама оценок женщины. В восемнадцать лет она первоцвет, в двадцать – она ягода, в двадцать два – она плод, в тридцать пять лет – она плод и цвет, сорок лет – бабий век, сорок пять – она ягодка опять, наконец, в шестьдесят лет ей износу нет и она одновременно бабка. Сказанное относится и к студенткам.
А что говорит народ про «студента прохладной жизни»? О нём говорят то же, что о мужчине. Мужчина в восемнадцать лет – солдат, в двадцать лет он вольный казак, в двадцать пять лет он жених, в сорок лет он ещё молодой отец, до пятидесяти – он ещё верный муж, до шестидесяти – он снова вольный казак, далее он дед до самой кончины. Мнение Виктора Мари Гюго: «Сорок лет – старость юности, пятьдесят – юность старости». Выводы делайте сами.
Любовь равноправно-неравноправна, таков её характер. С этих позиций следует решать самим, но советуясь с папой и мамой. Запоминайте народные требования: «Жену бери ровню»; «Замуж (жениться) следует выходить навсегда за равноценного (равноценную)»; То есть, по пословицам: «Ворон к ворону, голубь к голубю», «По себе дерево гнут» Или, согласно удачному афоризму «АиФ», «По Сеньке и Сонька» (что совершенно идентично при перемене места слагаемых, то есть «По Соньке и Сенька»). Есть другие советы.
Студенту полезно знать наставление Сократа: «Женись, несмотря ни на что. Если попадётся хорошая жена, будешь исключением, а если плохая, станешь философом»... Собираясь жениться, не хули тёщи и помни, что о тебе может подумать тесть: хороший зять – обрёл сына, дурной зять – потерял дочь. Каким же зятем мы будем? Другой совет: решив жениться, студенту небесполезно расспросить уже женатого друга. От студентов-выпускников передаю молодым студентам по наследству наш чёрно-белый юмор, не лишённый значения: «Будешь заниматься женой – появятся хвосты, будешь заниматься учёбой – появятся рога. Будешь заниматься женой и учёбой – откинешь копыта...» (Смех.)
Вольно и невольно студенты обоих полов подстраиваются к указанным периодам, рекомендациям и юмору, то есть не торопятся с женитьбой. Поэтому студенческое время самый счастливый и утомительный период молодости. Может быть, поэтому студенты не столько любят, сколько хотят любить, сколько готовятся к любви. А тоска по любви, по Жан Полю, есть сама любовь, может быть, поэтому студенты вечно недовлюбленная нация... (Аплодисменты. Выкрики.)
– А солдаты?
– А солдаты – всего лишённая часть населения...
– А зеки?
– А тех, к сожалению, и за население не считают, не то, что за нацию... Так что студенты на первом месте... Я немного утрирую. Но продолжим. Мораль разрешает нам, молодым, поцелуи и объятия, ласки пощупыванием и поглаживанием лепных прелестей в тех пределах, в которых допустимы целомудрие девушки и ответственность парня. В современном понятии – это петтинг. Это не секс, но это вид любодеяния, свободный от табу. Однако, наши милые девушки! Сладко целуясь, воли над собой никому – ни-ни!.. Помните заповедь предков: Целуя жениха, доверяйся себе. Целуя мужа, доверяйся его руке. Предки не забыли и жениха. Ему советы: С невесты лижи сахар. С жены вкушай мёд.
( ККС: «Красиво: молодость под венком поэзии и любви, но без венца фаты. Ректор с Декой довольны: все малосемейки останутся невостребованными... Они простят Любана, если он ещё час будет мучить лекцией. Но интерес не ослабевает. Соизмеряют ладони»...
ККМ: «Любан набит народной мудростью, как арбуз семечками, правда, в арбузе не только семечки, но и сладкая влажная мякоть, которой Любан смачивает запекшиеся от интереса уста слушателей. Парни хватают ладони девушек, смеются. Любан тянет на полнометражную лекцию, а начальство не прерывает, млея со студентами. О чём говорит Любан, никто нигде не читал. Знаем лишь, что сорок пять – ягодка опять. Оказывается... Интересно, останутся свободными малосемейки»?..
ККА: «Дед Любан потрудился на славу. Дед Любан соавтор лекции студента Любана. Его бы сюда для «самоудовлетворения». Любан издевается над временем, теперь остановить его – нарваться на неудовольствие студентов. Впрочем, старики сами развесили уши. У них чешутся руки от нетерпения промерить свои ладони...»)

– Перехожу к заключительной части лекции, наиболее проблемной. Для этого мы должны вернуться к скептическому тезису осмотрительной любви: «Рай в шалаше даже с милым – не актуален». И ещё, напомню в качестве повторения и развития мысли. Мы сформулировали главный вопрос бытия как удовлетворение закона природы о воспроизводстве новых поколений путём потребления продуктов собственного труда, любви и культуры через побуждающую сладость любви. Так? Так. Но главный вопрос бытия всегда разрешался под кровлей жилища. Переход рода из пещеры в хижину и в землянку, а затем в избу, составил собственные эры прогресса. В России эра прогресса замерла на избе и дворце. Изба для смертных людей, дворцы для «бессмертных» элит, царей и генеральных секретарей. Ни от царя, ни от секретаря, ни от президента Россия не продвинулась ни на шаг. Кроме робких разговоров, мы не дождались от советской власти политики обеспечения семейно-родовых общностей так называемым домом усадебного типа. У неё была блестящая возможность перевести СССР в новый дом, но она предпочла обустраивать планетную периферию, но не своё государство. За это советская власть и поплатилась. Её дурной пример возымеет толчок для иной политической устремленности. Иные примеры не заставили себя ожидать. Первый навал последовал от беспредела ельцинизма, когда всякие «новые» стали обращать награбленные богатства в новые жилища. Я имею в виду правительственную программу «Свой дом», лишённой финансовой поддержки населению, но включившей зелёный свет светофора новоиспёкшимся богачам. Им и на том спасибо – открыли глаза, где нужно жить, но не более! Отдельные области, в числе которых нет нашей области, воспользовались проектом и кое-что сделали. Например, Липецкий губернатор решает мировую проблему в «отдельно взятой» области. Там крестьяне на основе беспроцентных кредитов строят усадьбы бывшего барского типа, наиболее приспособленные для российского реализма, расплачиваясь в течение 15 лет картофелем, морковью, свеклой, молоком, мясом, словом, чем угодно из сельхозпродукции. Вот за это мы и радеем. А наш губернатор озабочен президентскими амбициями и заигрыванием с самарчанами сомнительными пенсионными надбавками. Пример липетчан составляет нашу политическую ориентацию. Генерация политиков, закомплексованных личным обогащением, личной властью и коррупцией, за тысячи лет господства не понявших, в чем состоит национальная идея, эта генерация должна уступить место новому поколению политиков, озабоченных подлинной национальной идеей. Я поясню. Если любовь исходит от Бога и Бог по своей воле отвечает за биоэнергетические основы любви и генетики, то уж нам-то тоже сам Бог велит отвечать самим за социальные основы любви. Применительно к России это означает, что Россия устала от тесноты и бедности.
Дом – это символ, давно построенный не на горе, а в душе народов; следует перенести его из души на реальную гору жизни. Дом – это базовое понимание жизни рода или семейно-родовой группы, это линия их жизни, течение жизни, – это кровля любви. Увы, не хлеб всему голова, как это поётся в песне с прекрасным мотивом, а дом всему голова, тогда будет и хлеб, и любовь, и всё остальное. Вообще говоря, голова земли – это солнце, а ниже солнца голова человека – дом. Ведь не наивцем же был Лев Толстой, заявлявший, что по-настоящему счастлив лишь тот, кто счастлив у себя дома. Мало Льва Толстого, послушаем Марка Туллия Цицерона: «Нет места милее родного дома». Из Дома, часто из крестьянской избы, выходят великие люди – из пещеры не выходили, пока не построили дом. Я предлагаю переосмыслить проблему. Образ будущего России вынашивается в настоящем доме. Чем хуже дом, тем хуже для образа будущего, которое так и останется «светлым», потому что настоящее тёмно. И, только тогда будет наш дом Россия, когда каждый род будет иметь свой дом в России. И, прежде всего, для русского рода, который остался без присмотра державного ока. Кажется, нет ни одной национальности в России, которая живёт хуже русской державной нации. Немецкие поселения в России могли бы стать образцом и прологом родового строения. Род не отмершая «клеточка первобытного общества» (Морган), род – вечнозелёное древо любви и воспроизводства, род наиболее эластичная производственно-ассоциативная организация людей всех общественно-экономических формаций, наиболее охотно приспосабливающаяся к историческому прогрессу. Род наиболее полно сохраняет обычаи и традиции древности и обогащается новыми правилами, исключающими развратные нравы. Род – ключевое звено гражданского общества. К сожалению, автор «гражданского общества» - Аристотель, не обратил внимания на ключ к гражданскому обществу, а после него мыслители были помельче, способные к разрушению, но никак не к созиданию рода.
Новая концепция рода спасет нас от секса и СПИДа. Её следует разработать исходя из исторического понимания того, что род – учреждение, способное к ассоциативной деятельности в рамках любых её разновидностей. Это была бы концепция не только XXI века, но и всего третьего тысячелетия. Это пища для новых и новых политических режимов: хотят разносторонней жизни своих обществ, надо обеспечить им элементарные условия для хозяйственной творческой деятельности в собственном доме на собственной земле; городская квартира граждан должна иметь в себе проектную площадь для родовой оранжереи. Природа человека происходит из земли и в неё возвращается, наш дух, как ни странно, обладает осёдлым характером, память-кладбище для него дороже райского космоса. Но уместно предостеречь. Политика насаждения фермерства в её настоящем виде не решит проблему ни родового, ни семейно-родового устройства села России, поскольку она однобока и может повторить неудачи Столыпина. Он пренебрег извечной ненавистью крестьян к кулакам-кровопийцам, а фермерство нашей модели есть разновидность кулачества на современной технологической основе, не приемлемой психологией бедноты. Рвачи-кровопийцы нелюбимы ни на земле, ни в поэзии «знаменитых» поэтов, ни в песнях известных «примадон». Этот тезис необходим для завершения моей мысли о том, что политика обустройства села – основы благополучия города – должна охватывать всё население, а не отдельные благополучные хозяйства. Ненависть и любовь – разные вещи. Настоящий фермер может вырасти лишь из личного усадебного хозяйства.
Переход из избы в Дом-усадьбу с наделом земли, и из тесной квартиры – в объёмное городское жилище с площадью собственной оранжереи – это очередная эра прогресса. Нам бы хотелось, чтобы Россия преуспела в этом прогрессе. Словно в насмешку от наших чудовищных пространств, мы ютимся в чудовищных пространствах трущёб и хрущёб. Отжатая мысль Петра Чаадаева такова: с жизнью народов бывает почти то же, что и с жизнью отдельных людей, если они проникаются руководящей идеей и начинают выполнять её с настойчивостью и скрытым инстинктом, ведущим как одного, так и всех, к их предназначению. Не из этой ли мысли развилось пассионарное вдохновение Льва Гумилева? Это вопрос попутной риторики. А прямой вопрос: не пора ли обратить энергию философских мыслей и концепций своих соотечественников на вдохновение российских народов и их отдельных людей на овладение ведущим инстинктом благоустройства России и своего дома? В этом, и только в этом, должна состоять новая государственная и национальная идея, основанная на почве нашей родной культуры. Новый Дом – вокруг этого окрепнет государство, оживится философия, политическая экономия, прозреет политика. Например, государство на приоритетных началах даёт беспроцентную ссуду армейскому призывнику, минус десять-пятнадцать процентов от её исходной суммы. Вместе с приказом об увольнении солдат или его отец (определит закон) получает разрешение на кредит. Один за всю жизнь на строительство родового дома. Второй (третий) сын этого рода, имеющего дом, получают такой же кредит, но расходуют его по усмотрению рода. Всё. Все проблемы с наемной (контрактной) армией решены. Отныне не только сыновья, но и дочери (вместо отсутствующих сыновей) будут стремиться на службу. Отпадет нелепый институт солдатских матерей, отомрет «пацифизм» уклонистов, армия России будет непобедимой, ибо будет знать Родину не по абстракции, а по Роду, по Дому, и по Любви. Это только один маленький положительный переворот. А сколько других? Не красота спасет мир, а родовая любовь. Иными словами, родовая любовь спасёт мир в собственном доме. Потому что свой дом и свою землю хочется спасти в первую очередь. Гармонически сочленяется задача личности и государства. А когда своего нет, какая нужда защищать чужоё добро. Защищая своё, защищаем государство, защищаем государство, защищаем своё – вот где гармония, ясная массам народа и личностям из народа. Политические программы, не отражающие эту идею, или отражающие её не в полной мере, должны быть забаллотированы как вредоносные для России. Кто-то завопит: «Утопия!» «Где деньги?!» Обязательно завопит или завопят. Но надо начинать. И в этом смысле прекрасен почин Российской партии «Русь». Она не только предлагает стране Мечту, Цель, Образ будущего, но и Новую технологию Развитого Государства в осуществлении своих проектов. Особенно замечательны два из них. Первый – строительство Сверхдешёвых Домов, которые можно собирать за считанные дни, и второй – строительство Струнного Транспорта, который, летя по парным «струнам» над землей, способен перемещать грузы и людей со скоростью до 500 километров в час. И это, говорит новая партия, не чудеса из романов Ефремова, а реальные проекты времени! (Аплодисменты Партии «Русь».) Партия, мыслящая о Доме, не откажется от Бога и от Любви. (ККС: Что он делает? Ну, дуб, ну, дуб! Это же прокремлевская пиаровская партия, как он не знает! ККМ: Люб из ума переключился в умишко. Эта не та Русь. Она присвоила название Духовно-Родовой Державы Русь! ККА: Аяяй! Бес попутал. Партия «Русь» от В.С. Барышенко не имеет ничего общего с ДРД Русь. Ну, погоди!)
Вредоносны затемнения нашей идеи обыденными предупреждениями типа того, что государство должно жить по средствам, исключающим «оранжерейные блага для молодых и работоспособных граждан». Недальновидна политика укрепления моральных устоев, которая видит семью как основу воспитания и стержень патриотизма. Это лженовый путь. Повторяю. Семья не способна удерживать обычаев и традиций народа в его истории. Только родовое или семейно-родовое устройство обеспечивает сохран тех ценностей, которые именуются моралью, нравами, нравственностью, целомудрием, и питающими патриотическую любовь.
Семью можно укрепить только родом. А чтобы укрепить род, ему нужен дом. В доме воцарятся Бог и любовь. Так укрепленный род образует твердь государства. Всё остальное через это, или через это всё остальное в развитом государстве.
Эти ценности сохраняют дедушки и бабушки, которым-то и нужны «оранжерейные блага», потому что они поддерживают связь с землей и прививают детям устои, о которых пекутся экономные политики и политические экономисты. Подобно учению Птолемея, где Земля есть центр Вселенной, должно быть написано учение, в котором Новый Дом стал бы центром большой любви и центром околосолнечного пространства. Тогда исчезнут антагонизмы, а нравы возойдут к целомудрию. Как вся физика вытекает из идеи сохранения энергии, так и новое учение о нашей национальной идее должно происходить из принципа обеспечения любви наилучшими условиями её сохранения. Новый Дом служит этим условиям. Будет Дом, будет свобода и независимость рода и государства России. И ещё... Хотелось бы, чтобы власти не допустили извращения наших идей. То есть разных «свобод слова» и ток-шоу с участием развратниц и развратников из домашнего порно, из Интернета, из секс-клубов, «министра культуры», «учреждений» и прочее, которые под видом пчёлок, строящих семейный улей любви, могут вымазать дёгтем само название «Дом».
Пока же остается актуальной древняя традиция русских, мордовских, чувашских и иных славян, заключающаяся в том, что отец-батюшка поможет сыну хоть каким-то домишком, хоть какой-то квартиркой, через порог которых вынуждены перешагнуть наши молоденькие жены. А потом сами по себе. Что делать, такова нынешняя Россия...
(ККС: «Любан увязал любовь с национальной идеей и увлекательной социальной программой. Аплодисменты. Туши свет! Браво! Это крики. Триумф».
ККМ: «Мои афоризмы вошли в программу Любана как «матка», на которой держится потолок. У Любана пробился пушок политических усов. Аплодисменты. Возгласы «круто» и «браво». ККА: «Любан. Любота. Любодеяние. Словно театр. Рукоплескания и крики. Любан – триумфатор».)
– Сделаем общие выводы... Определяющими понятиями и явлениями родовых отношений является любо, любовь, любогонь. История выявила отношения любви, а не секса. Надежды связываются с любовью. У секса нет истории. Секс ворвался в историю сексуальной революцией и СПИДом. Все общественные пороки обострились в ходе сексуальной революции. Секс окаян, у него нет будущего. ПУСТЬ здравствуют любо и любодеяние!.
Приглашаю на собеседование о любви самую милую и целомудренную студентку. Спасибо! Спасибо...

Чувство величайшего удовлетворения наполнило мою душу. Душа, может быть, раздулась как та сказочная лягушка, которая, в конце концов, лопнула от своей спеси. Я был на грани того, чтобы лопнуть тоже, но от восторга. Осуществилось. Удалось. Первое произведение – моя лекция. Я ликовал потому, что справился, что свёл концы с концами благополучно. Меня не волновало, что я вдвое превысил время. Уж точно, меня не повесят за это. Уж точно, мне накидают чёпиков по методике. Но разве это сравнимо с ощущением торжества. Видимо, подобное торжество должны переживать все, кому довелось выступить с первым уроком. Это торжество – безраздельное право учителя. Первая прекрасная профессия человека – это Учитель, потому что она распоряжается мудростью и изяществом, соединёнными в благородном труде.
А что происходило с залом, мне было непостижимо. В то время, как я находился в собственной эйфории от «прочитанной» лекции и не мог сойти с трибуны, а точнее, отойти от неё, зал бесновался в необычайном возбуждении. Я счастливо глядел на народ, а народ аплодировал и поздравлял меня криками с моим счастьем. Единство Учителя и народа, стало быть, общее счастье. Казалось, скажи я сидящим в зале – встаньте! – и они поднялись бы и устроили бы овацию как некоему Герою, члену Политбюро, или самому президенту. Впрочем, овация была без того, разве что овация была сидячей, и она принадлежала, не генсеку и не президенту, а мне. Я не сказал, а они не встали...
Но что такого я «прочитал», что студентами завладела экзальтация? Ведь нет у нас практики, чтобы мы аплодировали преподам за их замечательные лекции. Бывает, мы ржем удачливой шутке преподавателя; бывает, мы ставим оценку за лекцию – класс! Но обходимся без овации. Так почему же аплодировали мои друзья и товарищи, а также преподаватели и новая поросль студентов? Об этом я догадывался потом, то есть в подвале. Видимо, я расшевелил их души, которые от природы у всех языческие и присоединил их к любви и к языческой культуре, ибо нельзя не почувствовать дух древности вне его целомудрия. Слова были доступными для студентов и, может быть, они поняли, что целомудрие – это характер язычества. Ныне этот характер – в оппозиции к пошлости и разврату и будет в оппозиции столько, сколько позволит ему стойкая нравственность. Стойкость нравственности обладает неисчерпаемым запасом терпения и воли, она зависит от убеждения. Убежденный человек – это тот, над которым господствует воля предков и сам Бог Род – он неприступен для нравственных компромиссов ни с христианством, губившим языческую культуру, ни с марксизмом-фрейдизмом, по-разному губящими ту же культуру, но одинаково жестокими и аморальными средствами. Видимо студенты поняли, что сладкая чума сексуализма опасна семье и индивидуализму. Жаль, я не сумел заострить, что христианство, потоптавшее душу язычников, не способно противостоять сладкой чуме и оно неизбежно, в который раз, будет абсорбировать языческие ценности для своего же выживания.
Кроме всего, студенты не могли не увидеть перед собой не иллюзорного убогого истукана-идолопоклонника, а равного себе товарища, столь же современного и грамотного, как и они, способного вносить новые идеи, сохраняя за ними старые незыблемые нравственные устои. Уж, наверное, им труднее внушить теперь мысль об этическом недоразвитии язычников. Последние, то есть новые идеи, вошли в область чувства студентов, будущих учителей других студентов, а значит, эти идеи упрочат глубину народа, откуда они сами возникли, и взбодрят народную душу на широких просторах родины.
Я бы ещё стоял дубом, а они бы ещё в исступлении хлопали, но дошло до предела. Смутно я услышал, как Дека эмоциональный карнавал приостановила. Она напомнила о себе и показала, что не разучилась руководить собранием. А тот самотек, который царил на Встрече, ничто иное, как продуманная тактика неформального мероприятия...
– Слово от молодых студентов предоставляется студентке 1-го курса, старосте учебной группы Красноборовой Любе.
И тут я оторвался, наконец, от груди трибуны и ушёл на своё место в президиуме, а на моё место выскочила... косатая девушка, что сидела около ректора. Девушка милая и красивая, косы крест-накрест, как пулеметные ленты, молоко и маки, сирень и роза, ромашка и солнце. Мечта.
Услышав имя девушки – Люба – и увидев её самоё, зал снова взорвался, словно в него кинули новую бомбу.
– Люба.
– Любан плюс Люба!
Вот почему зал ещё раз взорвался. Символическое совпадение имен с темой любви – Любан и Люба – стало причиной эмоционального ажиотажа.
Мне было хорошо её видно в профиль и со спины. Возникло сравнение. Завязки халатика или фартука, выходящие на талию женщины, и, свисающие вниз через попу, нередко вызывают фантазию или желание развязать их.... У Любы вместо тесемок на талии завязаны были косы – они и свисали через высокий окатный припечек... Глубокий, почти с равномерными склонами, прогиб спины волновал, в свою очередь. А внизу рисовались ноги, налитые вином. Впрочем, ног я не видел из-за стола, но я увидел их один раз на инструктаже и по памяти знал, что они есть, именно как изящные бокальчики, наполненные вином без экономии. Вместе с этим Люба была высокой и вполне могла доставать до моего плеча. Видимо, и другие зрили то же, что я, потому что, я полагаю, все уставились на юное диво, как я...
Оказалось, что у неё не было никакой речи. «Косы» выскочили для того, чтобы удивить зал своей неописуемой красотой. И фамилия ей сопутствует – Красноборова, а имя её в ней разлито пропорционально.
– Ой! Я думала-думала, целую неделю думала, что сказать. А как наслушалась выпускников, торопко стало. Я себе показалась дурочка-дурочкой и что не туда попала. Да разве мы будем такими умными, грамотными? Речи свои они говорят от себя, а книжные мысли приводят для усиления и украшения своих мыслей и рассуждений, у них свои замыслы и идеи. Мы, конечно, будем стараться, чтобы чуточку походить на них, ну, может, больше, чем чуточку... Ой! Ну, в этого Любана я прямо влюбилась!.. Не по теории...
И попорхнула на своё место, под крылышко ректора. И грянули такие аплодисменты, каких актовый зал никогда не слышал. Награждали не слова её, а её красоту и чистую наивную душу. Опять кто-то крикнул, забыв, что он не на стадионе:
– Любан плюс Люба равно люботе!..




Выступление ректора.
Смеясь, вышел на кафедру ректор.
Анатолий Алексеевич Самашкин – представитель послевоенного поколения. В нём жива самая патриотическая и интеллигентная часть народной души – разумной, образованной, умственно развитой и отчинной. Он не боится слова «интеллигент». Одного из Гумилевых спросили: «Вы интеллигент?» Тот ответил: «Боже упаси!» Ректора спросили: «Вы интеллигент?» Учитель подумал и переспросил: «А вы, как думаете?» Ему признались: «Мы думаем, вы интеллигент». «Спасибо за комплимент!» – поблагодарил Учитель. Он был интеллигентом в самом культурном и интеллектуальном значении этого слова. Вся его плодотворная деятельность отдана педагогическому вузу. «Старик Державин {прежний ректор) его заметил и, в гроб сходя, благословил» – на подобной же Встрече объявил его преподавателем вуза. Словами аттестаций, ректор «прошёл все ступени вузовской карьеры: преподаватель – старший преподаватель – заместитель зав кафедрой – зав.кафедрой – декан – проректор по науке – ректор». На день Встречи он уже 12 лет как патриарх педвуза. Он возобновил традицию «старой школы» и не уронил лица «новой школы». Тем, что ежегодно на Встречах выпускников с молодыми студентами, отобранных студентов он публично приглашает служить алтарю вуза в ранге преподавателя. То, что Дека перечислила в своей речи – это «плоды» Самашкина на ректорской ниве – и институт художественного образования, и филиал в Тольятти, и докторантура со специализациями, и новый статус вуза. Любимые «дети» ректора – научно-исследовательские институты по «истории и археологии Поволжья» и «Языков и культур Поволжья». У него были академические труды в этой области. И, разумеется, в 50000 выпускников течёт кровь старого Учителя. Ему бы Героя Труда России, или Мастера педагогических искусств, ан нет, не принято быть учителям ни Героями, ни Мастерами. Ученикам, покинувшим ниву учительства, можно отличиться в других сферах, учителям-педагогам, которые формируют Героев – не героическое поприще!.. Логика! Да что там Герой России – что-то я не встречал ректоров и среди литературных героев. К своему стыду, и мне он попал на перо не как Герой или герой-персонаж, а как участник событий, имеющих ко мне отношение. О нём об одном можно написать роман, а я в середину своего романа вставил себя... Что-то меня толкало поступать таким образом, а не единое честолюбие. Так повелось. Одним за заслуги посвящают романы. Другим хватает повестей. Третьим пишут рассказы и очерки. Четвёртые удостаиваются строки в энциклопедиях. А кое-кто не оставляет о себе ни буквы,ни звука. Почему бы это? Люди должны крепко подумать об этом. Ибо главное наше имущество – это память о себе. Какую ты сделал память, таким ты и был. Навороты на кладбищах не считаются – это не память, а деньги. Я говорю о положительных славных делах, а не о криминальных «делах». Но два слова всё же о ректоре.
Ректор велик и тучен, предположительно, не с картошки, хотя и ректору платят гроши. Велик он от природы телом, а от педагогики – должностью. Университет – это больше, чем бригада спецназа или общевойсковая дивизия, хотя здесь нет другого вооружения, кроме науки. Он велик от ответственности перед вузом, народом и государством. Если учителя-педагоги – первые лица общества, то руководят этими первыми лицами ректора, мудрецы из профессоров, профессора мудрости. Ректор из них. По Сеньке и шапка, у ректора кличка, ни много – ни мало – Гора. Казалось бы, должны остановиться на кличке «Сам» от фамилии САМашкин или от названия вуза – САМ ГПУ (от САМары). Но наверно давала кличку какая-нибудь студентка, а у них, никого не удивишь, логику завихряет. Итак, ректор – Гора. Отчего же всё-таки тучен и сед он? А тучен и сед, опять-таки, от специфики профессии. Штурмовать полосу препятствий ему не надо, выживать в разведке ему тоже не надо – ему надо сидеть и писать научные труды, а потом, стоя, за кафедрой, защищать их идеи перед студентами и коллегами-профессорами и преподавателями. Ну и картошка с молоком, и мучные изделия, типа хлеба, тоже сказываются – на говяжью вырезку зарплаты ректора не хватает. Но что же делать, такая у нас Россия.
Тучен, но подвижен ректор, успевает доглядывать за «частями и подразделениями своего соединения». Но важно, успевает определить политику вуза на зигзагообразном пути России, и успевает не суетливостью – способностью руководить, и мудростью. Ещё важнее, остается ректор «с человеческим лицом», доступным и понятным студентам. Хотя иногда такое отмочит – озорник позавидует... Может быть, для впечатления родства со студентами. Психологически, по-другому не объяснишь.
Итак, вышел ректор на кафедру. Он смеялся беззвучно, возвышаясь над кафедрой. Гора, она всегда возвышается молча. Эта Гора смеялась, но тихо. Правда, было известно, что в некоторых случаях Гора покатывался со смеху, словно оказывался на полозьях. И вот, Гора открыла рот... Открывать рот прежде слова – это свойство ректора. Наш дед Любан сначала скажет первое слово, а потом производит эффекты воздействия. У ректора немного не так. Этот сначала отвалит челюсть, а потом, после паузы, начинает говорить. Видимо это свойство людей, приобретенное многолетним трудом разговоров с аудиториями; пауза – как бы последняя капля времени, чтобы подумать последний раз, чтобы сказать, наконец, не ошибившись.
– Чего мы добивались Встречей поколений студентов? – заговорил рот ректора. – Чего добивались, того и добились. Мы хотели показать поступившим, кого мы готовим, а себе показать, что у нас вышло. Угодно, мы хотели похвастаться своим продуктом. И вот продукт налицо. Хорошо учите, коллеги-профессора и преподаватели! Видимо вы испытали гордость за свой труд. И я испытал... /А мне послышались слова комбрига Лесного: «Хорошо учите, товарищ сержант»... Я даже помню, как смутился сержант, но это смущение было ничем иным, как свалившимся на него счастьем. Так мало нужно учителям: услышать о своём труде похвальное слово. Зарделись, заулыбались, закивали бородами профессора и преподаватели, разделяя с ректором справедливую истину. И Коганов тоже сиял. И был прекрасен в улыбке. В улыбке бы ем и служить музе учения, в улыбке бы ему и умереть, а не в мраморе первоидейных догм и интриг./
– Эта девушка Люба... как он её назвал?.. Молоко и маки?..
– Сирень и роза... – подсказали с мест.
– Ромашка и солнце... – уточнили портрет. Ректор-Учитель установил с залом контакт. Вот так это и делается педагогом, просто и умно.
– Да, да, да... Эта девушка Люба, которая, видимо, выразила общее впечатление о наших выпускниках, станет такая же грамотная и идейная, со своими мыслями-замыслами. Больше того, она заменит нам Любана-вожака, станет сама вожаком своего курса и всех остальных курсов. Будете все такими, как наши выпускники. Вуз работает не на халтуру. Не заметите, как возмужаете духом и знаниями. Конечно, мы показали лучших из лучших. Но и остальные студенты мало от них отличаются. Только эта четвёрка друзей, о которой упоминалось, за четыре года не имеет ни одной персональной четвёрки, то есть «хора», а только «отлы», то есть отлично. Они в чистую идут на золотые медали. Троих из них – Казакова Вячеслава, Мухаметшина Амина и Рузаева Михаила своим правом ректора я назначил на должности преподавателей-ассистентов СамГПУ. Одновременно они будут студентами, а после «госов», то есть государственных экзаменов, останутся в штате университета. Можем поздравить молодых коллег с началом карьеры, а весь профессорско-преподавательский состав с пополнением нашего полка.
Дека захлопала, её поддержали в зале. Но, поскольку новоиспеченные ассистенты «не ударили палец о палец», аплодисментов не получилось. Что-то было не так. Недоумение погасили отдельные хлопушки.
– А что касается Дубинина Любана, лекцию которого мы имели удовольствие слушать... что касается его... Любана... то к его рекомендациям следует прислушаться. Не часто мы слышим подобные объяснения...
И пошёл садиться на своё место. Эка, выкинул! Гора называется. Под ней даже ёж не сидел... Зал, слышавший рукоплескания, погрузился в мрачное состояние. Зажим молодого дарования!? Тишина недоумения тяжело зависла под потолком, а потом стала опускаться ниже-ниже, и придавила всех к стульям. Кажется, все опустили головы. Только один человек почему-то воссиял, распрямился в груди и готовый был тотчас выпрыгнуть на подиум, где его не хватало, и поцеловать руку ректора. Это был прапраправнук Еноха, внук Еноха и сын Якова – Енох Коганов, зав кафедрой теологии, новой кафедры университета. Суковатая трость играла, змеилась своими суками и словно выпрыгивала из его рук.
В этой гнетущей тишине многие успели подумать о справедливости положения, не допускающего исполнять обязанности ректора позднее 65 лет. Неужели мудрая Гора не понимала опасности своего падения? Конфуз был очевидным. Пахло драмой. Стало столь же очевидно всем, до последнего молодого студента в алфавитном списке: ректор не сумел обыграть своего права, сама былая традиция стала сомнительной и нелепой, а молодые ассистенты предстали в виде евнухов в таборе шарлатанов. И примут ли евнухи своё назначение?
И вдруг нашёлся ещё один голос, который полагал, что он на стадионе.
– Ректор ректнулся! – негромко сказал этот отчаянный голос. В той могильной тишине, которая придавила Встречу, негромкий голос прозвучал одиночным выстрелом чеченского снайпера в голову ректора. Ректор должен был упасть, навсегда сраженным. Но он почему-то не подумал падать. Выстрел достал его в тот момент, когда он думал садиться на стул. Но не успел сесть и не успел упасть. Больше того, ректор, ослепляя зал своими целыми белыми зубами, начищенными «блендомедом», беззвучно смеясь, возвратился на кафедру...
– Как? – вопросил он. – Почему ректор ректнулся? Кто сказал, что я ректнулся? Извольте объясниться немедленно? – потребовал он.
Несмотря на белозубую улыбку ректора, зал пережил новое угнетение. Будет сейчас разгон! Будет сейчас Встреча! «Встреча на Эльбе»!.. Надолго запомнится... Нашёл дураков – так ему сейчас и признаются!
Однако автор медицинского заключения ректору встал во втором ряду. Точнее, встала. Это была девушка. Первокурсница. Обычная девушка, с Красноборовой не сравнить, но не дурнушка. В общем, молоденькая.
– Это я сказала... Меня зовут Лена Грунина.
– Ну! – приказал ректор.
– Ну... мы заслушались Любаном и вы же его рекомендовали, но вдруг... всё похоронено. Вы назначили ассистентами тех, кого мы не слышали, кроме Рузаева; Рузаев Миша хорош, даже больше, но не сравнить же его с Любаном!.. Вот я и не выдержала... – таково было обоснование медицинского заключения, осуществленного без обследования больного; с этим справилась Лена Грунина, никому не известная студентка.
– Тэ-тэ-тээ... – озвучил свой смех ректор. Так он смеялся. – Умница! Если бы вы меня не осудили, я бы ночь не спал, а завтра подал бы прошение об отставке... Простите, я это сделал с определённой целью, причём понимаю, что эффект произвёл нездоровое впечатление. Но дело вполне поправимое...– Ректор вздохнул. – Здесь были две цели. Первая – я захотел таким необычным тестом проверить вашу молодую публику на степень гражданственности. Другим бы способом так быстро тестировать не удалось. А теперь я рад, как ректор, и доволен случаем показать коллегам-профессорам и преподавателям, что мы приняли в вуз не молчаливое поколение раболепных граждан, а полноценную отрасль будущих строителей России. Спасибо вам, Лена, спасибо всем молодым студентам, доказывающим своё достоинство не только экзаменационными оценками. Пусть этот случай послужит маленьким уроком для всех нас. Мужайтесь, ребята, всё будет...
Мы так и замерли: сейчас брякнет – «прикольно...» Но ректор сленгом не брякнул. Всему своё место и обстоятельства.
– ... Всё будет хорошо и отлично. Устраивайтесь. Осматривайтесь, но не раскачивайтесь, сразу точите зубки и грызите гранит науки... Ясно ли я сказал? Поняли ли вы меня?
Экспрессивные первокурсники немедленно подтвердили:
– Ясно!
– Поняли!
– Спасибо. Теперь о второй цели. Я хотел ещё раз вернуться к Дубинину Любану. Тут особый случай. Строкой приказа мало покажешь. Любан оказался таким сыном, который перерос всех своих праотцов, которым он верен духом. Моим приказом и Любан Дубинин тоже назначен преподавателем-ассистентом – он занимает первую строку по алфавиту... Да не уверен я, что Любан останется преподавателем. Феномен, которого никому не достать. Он пойдет своей дорогой... Какой, не знаю. Пожалуйста, Любан Родимович, скажите мне откровенно на публике, останетесь вы в университете согласно моему приказу?
Лестно оказаться в центре внимания вузовского населения. Завтра об этой Встрече будут в подробностях знать все поголовно, включая собак, прибегающих к университетским мусорным бакам. Но в то же время я испытал чувство неловкости от чрезмерной переоценки моей персоны. Этого я не люблю. Этого не любят в нашем роду. Скромность – первое требование родовой педагогики меры. Не молчаливость, как это утверждают в «Поле чудес», а обыкновенная скромность. Я встал, но ко мне обращался не офицер и не комбриг, а сам император маленькой империи, ныне рекрутирующий кадры для своей империи. Ему требовалось много кадров, ибо всё же – империя, какой бы ни была она малой. Строевая стойка, если помнится, у меня была уже до того, как я стал старшиной роты; была от природы, тут ничего не поделаешь...
– Спасибо вам, Анатолий Алексеевич! И за розыгрыш, и за приказ, и за заботу о моей судьбе! Мы-то знаем, что вы действительно ректнутый... В том смысле, что вне ректора вы себя не мыслите, и, слава Богу, что такие люди встречаются. Все ожидали, что вы и на этой Встрече осчастливите своих избранников. Как и моим друзьям, мне льстит ваш приказ, но извините меня, пожалуйста, я не кокетничаю, но пока я не готов вам ответить... ближе к весне посмотрим... Рискованно вы, Анатолий Алексеевич... а если бы она не крикнула? – таков был мой ответ, в котором не было ни спеси, ни лжи.
– Видите, уважаемые... И вы думаете, что он не знает, что меня лоббируют, добиваясь утверждения своих кандидатур? Знает он, что до весны я ждать не могу, что это шанс, или сейчас, или поздно. Со студенческой скамьи в преподаватели – это карьера! Перед вами выступал Дмитрий Дмитриевич Козиков, ныне кандидат наук, работающий над докторской диссертацией – он тоже со скамьи. Или вот сидит во втором ряду Иванов Никита Иванович, тоже кандидат и тоже пишущий, – он тоже со скамьи. А каков их авторитет! Уж я то знаю, что студенты на них не обижаются... Поэтому я провёл эту четвёрку ассистентами в приказе заранее, надеясь, что это будет моей последней мерой, чтобы сохранить их в университете. А вы уж, ребята, думайте... Вопрос по поводу риска? Тут если бы, да кабы. У меня была другая домашняя заготовка, не хуже первой, если бы никто не среагировал...
– И-га-га... – среагировали осчастливленные ассистенты. Зал дружно, но негромко ответил конским голосом. Моральная атмосфера давно очистилась и восстановилась. Не миновать ныне новой приставки к кличке академика, не иначе будет Ректнутая Гора...
– Наконец, я выскажу своё мнение о лекции, которая, так или иначе, будет неофициально обсуждена. Лекция преподавателя-ассистента Дубинина Любана Родимовича самостоятельна от начала до конца. Видимо по этой части ни у кого сомнения нет. Из доклада декана мне известно, что на лекцию ему отводилось времени в пределах школьного урока. Но он, как бы это сказать...
– Оборзел... – подсказали новоиспеченные ассистенты!..
– И-га-га... – это уже зал взял инициативу, распространившуюся и на президиум.
– Да, да, да, очень точно подмечено... – подхватил ректор струю, чем вызвал продолжение смеха. По всей видимости, ректору нравилась атмосфера живого смеха.
– Он самовольно, пользуясь нашим благожелательным попустительством, продлил лекцию вдвое. Я должен заметить, что лекция от этого не стала хуже... Можно придраться к отдельным методическим изъянам, в частности, к несовпадению выводов с буквой лекции. Можно подвергнуть сомнению ссылки на знания ведунов, но они существуют и мне об этом известно, поскольку, коллеги знают, я занимался культурой народов Поволжья. Поэтому отдельные замечания, характерные для всех лекций, не могут затмить её действительно проблемного характера и содержания. Искусство лектора состоялось в том, что он уже в частном, удаленном от внимания случае, увидел проблему национальной опасности и тесно увязал её с проблемами любви и секса. Мы, старики, написать те слова, которые произносил лектор, ещё можем, но чтобы так спокойно и убедительно оперировать ими, нет, для этого надо стать молодыми. Но они действительно ему были необходимы для демонстрации целомудренно безупречных понятий русского языка, считавшихся утерянными... Очень свежо прозвучали эти понятия и мне трудно представить переполох в стане сексологов и, как он их назвал, неонеандертальцев, которые вымараны дегтем пошлой, их же терминологии. Ну, и такие козырные опоры как «у любви есть Бог, а у секса нет бога, у любви есть история, а у секса только эпизод с сексуальной революцией и СПИДом» – кому-либо трудно будет оспорить... Проблема же обеспечения любви Новым Домом поставлена оригинально, ново, остро и глубоко. Она заслуживает широкого общественного внимания.
Я считаю, что мы не ошибемся, если на правах реферата будем хранить лекцию в библиотечном фонде студенческих работ. Появится достаточная критика лекции, то мы и этот реферат положим в фонд для всеобщего пользования. Предвижу, что нам придётся обновлять экземпляры фонда – изотрут бумагу... читатели... Дайте мне текст лекции, я изложу сказанное в небольшом вступлении к лекции. – Так высоко оценил ректор моё первое произведение.
– Текста нет, – сказала Дека.
– Как, то есть, нет? – опешил ректор.
– Любан не из тех, кто любит писать тексты... – наябедничала Тамара Григорьевна. – У него план-конспект, которого я не видела...
Возникла далеко не драматическая пауза. Ректор беззвучно, видимо животом, засмеялся, профессора развели руки – вот они, современные...
– Есть, есть текст! У Любана в компьютерной версии, а мы сделали три компьютерных стенограммы, – поднявшись, спасал утопающего моряк Слава. – Мы выведем из них свои комментарии, и текст будет готов, – добавил Слава.
– У них же компьютеры... – неопределённо заметил ректор. – Что ж, это тоже новинка, придётся привыкать и к этому. Если можно, сохраните для меня свои комментарии, – попросил ректор.
– И-га-га...– сказал Слава. – Здесь такое...
– С таким и дайте, мне интересно, – не унимался ректор. – Будем считать, договорились. Это последняя деталь с отсутствием текста... не хотел говорить, да подтолкнули. Должен сказать, что как-то не верится, что этот человек будет заниматься уроками. В кино бы ему играть роли Геракла, а у него голова греческого Геродота и русского Федота. Но и это не верно. Он превзошёл и Геракла (видно не вооружённым глазом), и собирательного Геродота, и упрямого Федота. Впечатление таково, что тот род, со своим кладбищем и своим первопредком, есть родной род самого Любана, и я не удивлюсь, если завтра с Любаном заговорят духи его предков – настолько он предан язычеству – и тогда появится ещё более новая версия текстов...
– И-га-га... – подавились смехом мои друзья. Но их поддержали в зале. Видимо тонко заметил ректор, что наиболее откровенно засмеялись профессора и преподаватели, а Енох Яковлевич, у которого род выходил к сыну Адама, тот даже расхохотался. Вот бы ему контакт с Каином, своим первопрадедом! А может быть, у него была другая причина хохота – ректор подсказал ему аргумент собственной критики... Но, ректор, будто сам овладел контактом и дух русского Самашкина подсказал ему мысли оппонента. Он помолчал и задумчиво произнес:
– Я бы посоветовал не стыдиться язычества. Наши предки у всех были язычники. РПЦ следовало бы тоже прислушаться к гласу критики, без язычества ей не справиться с народившимися проблемами... Будем заканчивать Встречу. Как, студенты, если откровенно, довольны вы Встречей или будут критические замечания?
– Довольны! Довольны! – выкрикнули первоклашки и выпускники.
– А Лена Грунина? – лукаво спросил ректор. Девушка поднялась красной розой.
– Я поняла, – сказала она. – Вы правы, вы оригинал, Анатолий Алексеевич. Извините меня, пожалуйста.
– Извиняю с большой охотой. И вы меня извините, я был действительно не осторожен и рисковал своим авторитетом. Учитесь отлично, вы способная девушка.
Ректор сел, а Декан, по привычке, спросила, нет ли вопросов.
– Хорошо. Заключительная часть Встречи добровольная. Танцы в фойе. Свободны.
Все стали подниматься со стульев, потягиваясь в меру приличия. Время пролетело незаметно, но без перерыва все затекли. И тут произошёл ещё один неожиданный и почти синхронный инцидент. Три девчонки из зала взбежали на сцену. К ним, обладая древним инстинктом, присоединилась косатая Красноборова, она почуяла цель девчонок. Они окружили меня. Тут же оказались друзья, и, кажется, весь президиум.
– Мы явились, Любан! – бойко доложила одна из них.
– Не понял, – оторопел я
– Ну, как же, на собеседование... Вы же просили ...
Надо сказать, что студенты I курса первое время называют выпускников на «вы», но очень скоро наглеют и отыкивают их только так. Мои друзья тотчас заржали, а я вспомнил, что приглашал. Но не при ректоре же, не при декане же вести собеседование!.. Те не спешили уходить со сцены.
– Ха-хаа... Вы и впрямь все красавицы. Но каждая хочет быть лучшей. Я оказался в роли Париса. Тогда так. Ответьте мне на вопрос: как вы определили, что вы самая-самая? – девчонки потупились. Они не ожидали такого вопроса. Но спрашивают...
Косатая была хитрее всех. Не полезла с ответом первая. Хотела послушать других. Первая сказала: – Вижу себя в зеркале и сравниваю с другими...
Вторая сказала: – Мне говорят в открытую, что я красивая и пристают...
Третья сказала: – Мама говорит, что я красивая и добрая... – очень трудно было не согласиться с мамой. Из троих она сразу вышла на первое место – в моём понимании. Наконец, косатая Люба: – Вы же слышали, что ректор, и в зале повторяли слова вашего идеала. Нельзя забыть эти слова... К тому же меня десять раз сватали, в том числе, ваш отец... Я же из Гвардейцев...
– Ха-хаа! Отец! Не может быть!?
– Ещё как было. Последние три года зачастил к нам на правах друга моего отца. И, вроде бы в шутку, сватал. А мне кажется, изучал. Мой же папа меня обрабатывал, готовил...
– А ты что?
– Я же вас не видела. Зачем мне кот в мешке, когда от своих собак нет отбоя...
– Ха-хаа... И как тебе кот?
– Вы не кот, вы – дуб.
– И-га-га...
Толпа, окружившая нас, включилась в игру сочувствия. У всех было юношеское настроение. Люди, однажды побывавшие студентами, хранят дух студенчества до конца жизни. В данном случае Гора был студентом, Дека была студенткой, зав кафедрами тоже были студентами. Им и домой-то идти не хотелось поэтому. Они с чрезвычайной живостью наблюдали суд Париса и поведение юных богинь.
– Ну, девчонки, задали вы мне задачу. Но определяю не только красоту, но и целомудрие, чистоту души, – совокупно. Что подсказала ваша душа в оценке друг дружки? Говорите по порядку.
Как одна, они проявили великодушие. Это и было их целомудрием Первая сказала: – Тут уж ясно, она... её за вас уже сватали... сам отец...
Вторая сказала:
– Кричали: «Любан плюс Люба равно люботе», – пальма её...
Третья сказала:
– Она при всех сказала, что в вас влюбилась не по теории, а я промолчала...
Люба сказала:
– Мне третья девушка нравится, она, правда, добрая...
– Ну, молодчины, девчонки. Любу и третью девушку «награждаю» золотой пальмовой ветвью, а первую и вторую золотой пальмовой веткой. Согласные с вердиктом, судью целуют, иные надменно уходят...
Визг. Поцелуи. Смех.
В фойе уже играла музыка, нами же и подготовленная. Обитатели сцены так толпой, весёлой и расслабившейся, переместились в фойе. Тут мы от неё отделились. Наши чувства были особыми. Мы подошли к муз центру и настроили то, что нам требовалось. Грянуло «Во саду ли, в огороде». Вчетвером мы пару минут отрывали языческий класс. Кажется, все сочувствовали нашей радости. А когда студенты подчинились азарту музыки, и пошли в пляс, мы ближе-ближе к дверям, и растворились...