Джокер

    Однажды меня спросили, почему прозвище Джокер так плотно ко мне прикипело, что даже спустя столько лет для всего двора я остаюсь этим карточным бонусом. Что ж, пришло время рассказать эту историю.

    Подростком я, отрываясь от мамкиной юбки, на всё лето съезжал в деревню к бабушке с дедушкой. Бабуля моя работала в совхозе библиотекарем, а дед – агрономом, был он человеком представительным и уважаемым. Семья по местечковым меркам считалась очень интеллигентной, однако в доме всё было просто, во всяком случае, так казалось мне, столичному ребёнку.

    Несколько больших обустроенных отдельных комнат, современная, добротная мебель, цветной телевизор последней модели отечественного производителя, как принято сейчас говорить,  а так же водопровод в доме, который действовал до самых морозов, бойлер-предмет зависти односельчан… Воду прямо из колодца во дворе качал небольшой электронасос. Закрывали от мусора и пыли колодец деревянным щитом, он же уберегал нас, городских неслухов, от соблазна заглядывать внутрь и чтобы мы не могли случайно свалиться вниз.

    В те редкие моменты, когда дедушке необходимо было поднять или опустить насос, регулируя его  согласно уровню воды, он разрешал нам посмотреть внутрь, и тогда мы могли увидеть бетонные кольца, уходящие вниз метров на 10 или больше, покрытые у кромки воды зелёным налётом из водорослей. Я помогал деду возиться с насосом и чувствовал себя взрослым и важным, полезным членом общества, не то что, выполняя мамины мелкие поручения, вроде сбегать в магазин за хлебом и подмести в прихожей.

     Ещё мне нравилось рассматривать всякие инструменты в сарае и погребе, я иногда угадывал, для чего предназначалась та или иная утварь, а иногда мои вопросы смешили бабушку. Тогда она долго и подробно объясняла для чего и как использовалась вот эта, к примеру, деревянная узкая кадка-ступа с дыркой в крышке, в которую была просунута палка вроде пестика. Так я, тот, который до этого видел масло только на полке магазина в прямоугольных брикетах, завёрнутых в фольгу, узнал, как выглядит маслобойка.

    Нравилось мне наблюдать, как бабушка помазком из связанных воедино нескольких больших гусиных перьев, смазывала поверхность большой чугунной сковородки и потом наливала на неё тонким слоем тесто для блина и отправляла сковороду в печь. Блины с домашней сметаной были лучшим завтраком для нас. В обед обязательно был суп или борщ, приготовленный в чугунке, из свежей «гароднины», которую мы рвали тут же на грядках по заказу бабушки. А на ужин разваристая картошечка с салатом из свежих огурцов, лука и помидоров с укропом, обязательно заправленного сметаной. А драники, из тёртой на мелкую тёрку молодой картошки… но кажется я отвлёкся.

    В тот год я упросил родителей, а те в свою очередь договорились с бабушкой и дедом., чтобы мой друг Иван летом смог провести пару недель со мной в деревне. Нам было лет по 12-13. Бабушка решила не ломать привычный уклад ради нас и поэтому отпуск не брала, каждое утро, кроме выходных, убегала на работу в библиотеку, после того как справит все дела по хозяйству и приготовит завтрак. Дед уезжал в поля засветло, а мы с Иваном вставали поздно, нас ждала на столе стопка блинов, прикрытая рушником. Потом до самого обеда мы могли валяться на траве в саду, объедать кусты крыжовника и смородины, лазить в малинник, срывать с грядки огурцы, дёргать морковку, обтирать её об штаны от земли и хрустеть, хрустеть.... В общем занимались мы сплошным бездельем. В обед приходил дед, прибегала бабушка из библиотеки, мы ели. Потом нам давалось какое-либо поручение: или по огороду, или сходить в магазин, или покормить многочисленных кроликов и нутрий, которых дед разводил, а потом сдавал государству. Иногда мы пилили дрова, иногда кидали сено, поили скотину, пололи, собирали колорадских жуков. Нельзя сказать, что нас это сильно радовало, но поскольку к вечеру мы снова были свободны и могли заниматься тем, чем пожелаем, то были согласны оказывать эту помощь. Да и попробовали бы мы не согласиться.

     Однажды в обед дедушка сказал, что сегодня у него для нас особенное поручение. Мы должны отнести свежего молока и кое-что ещё тёте Кате на другой конец деревни. Эта самая тётя Катя, сестра дедушкиного отца, конечно, не была никакой «тётей», а была старушкой. Она ещё нянчила всех детей в семье: моего папу, дядю Женю и тётю Свету.

    Ей было уже под 90 лет и хозяйство она не держала. Помогала ей вся родня по очереди. Вот настал наш черёд отнести тёте Кате молока, вкусных бабушкиных булок и магазинного чёрного хлеба кирпичиком, да ещё с десяток яиц, творог и сметану домашнюю. Я уже по прошлым годам знал, где она живёт и поэтому мы с Ваней весело припустили босиком по пыльной из белого мелкого песка дороге, то и дело перепрыгивая коровьи лепёшки, предательски заминировавшие весь путь с одного конца посёлка в другой.

    Добежали до нужной калитки, на удивление не разбили по дороге трёхлитровую банку с молоком и не расквакали куриные яйца. Приподняв щеколду, тихо вошли во двор, заросший травой. Сразу было понятно, что бабка выходит из дома редко. Дорожка от калитки до крыльца еле угадывалась. На старой маленькой полуистлевшей скамейке стояло блюдце, в котором плавали остатки покрошенного белого хлеба, размокшего в молоке. Рядом сидела жирная зелёная муха, а под лавкой прятался тощий, старый кот. Мы не могли оторвать взгляд от торчащих локаторов-усов, внимательных неморгающих глаз и отбивающего такт  кошачьего хвоста.

   Скрипнула дверь. На пороге показалась старушка, сгорбленная, укутанная, несмотря на летнюю спёку, в шерстяной платок. На толстые вязаные носки на ногах были насунуты бесформенные тапки. Юбка и кофта бабкины были выцветшие и потрепанные, скрученные пальцы правой руки сжимали самодельную клюку. Сухие бесцветные волосы выбивались из-под платка седыми прядями.

 - Ну, чисто Баба Яга! – не удержавшись, воскликнул Иван.
Тётя Катя засмеялась таким чистым и задорным смехом, что мы оба враз покраснели от стыда.
 - Заходите, гостейки, дорогие, городские, редкие. Посмотрите, как Катерина Михайловна-то живёт-поживает. А у меня для вас и конфекты есть. – Она отошла в сторону, пропуская нас внутрь избы. Мы суетливо расставляли на столе принесённые продукты. Трёхлитровик с молоком стоял в середине.
 - Люблю я молоко-то, детки,  а вот коровку держать уже не могу. Старая, - с ударением на второе "а" проговорила, вздыхая тётя Катя. – Спасибо вот Надюше с Володенькой, да Лоре с Женей – не забывают тётку.
 - А вы одна столько молока выпьете? – удивился Иван.
 - Молоко едят, - поправила бабушка, - Почему одна, мы вот с Васькой съедим, кис-кис, иди сюда, котейка. А что не съедим, то на сыроватку пустим и потом съедим или блинков напечём. Любите блинки-то?
 - Любим, - дружно закивали мы.
 - Тогда помогите баушке это добро в чулан спустить, только молока мне отлейте в литровик-то. И булки, хлеб оставьте. И на блины завтра прибегайте.

   В чулане, вернее в погребе было прохладно, бабушка накрыла банку с молоком влажным ручником, сказала, что так оно дольше не скиснет. Когда работа была сделана, мы присели на широкую удобную лавку и наконец осмотрелись. В доме было светло и чисто. Старая, наверное, ещё довоенная, мебель была покрыта вышиванками, на столе лежала простая клеёнчатая скатерть, в красном углу рядом с иконой стояла фотография Сталина с сыном Василием. Я знал это фото, точно такое же было у моих городских дедушки и бабушки.

   Тётя Катя водрузила на стол вазочку с конфетами и налила нам свежего холодного кваса из бидончика, который мы перед этим вытащили из погреба по её просьбе. Мы пили квас и шуршали конфетными обёртками, а бабушка смотрела на нас и улыбалась.

 - Слышь, Сергей, а что дед твой часто на охоту уходит? – спросила она и нахмурилась.
 - Ходит, на уток теперь, вчера штук пять приволок, бабушка сильно ругалась, когда дробины в бульоне вылавливала.
 - А знаете, какой бинокль серёжкин папка привёз? Десятикратное увеличение! Вот это сила! – Ваня восторженно оттопырил большой палец.
 - А, утки, это хорошо, а вот юбки – это плохо, - вздохнула тётя Катя.
 - Какие юбки? – хором спросили мы.
 - Да ладно, рано вам знать. Скажите только, чтобы не смел Надюшу обижать.
 - Да он и не обижает – вступился я за деда.
 - Это добра, но всё равно скажи, что я просила.
 - Хорошо.
 - Ладно, ребята, бегите, а то вам уже и не интересно со старухой.
 - Интересно! – мы не лукавили.
 - А ну-ка, давай тогда баушка вас развлечёт, доставай с полки карточную колоду. – она махнула клюкой в сторону буфета, где за стеклом лежала потрепанная колода карт. – Ко мне раньше часто приходили, чтобы я погадала, да. А теперь вот только фокусы и могу показывать. А хочешь, Сергей, расскажу, что ждёт тебя?
 - Мы в это не верим, мы – пионеры, - фыркнул я.
 - И правильно, не верь, а я раскину, посмотрю. – бабушка на удивление ловко перетасовала и разложила карты в определённом порядке, посмотрела и покачала головой.  – Эх, весь в деда, порода!
 - Что там? – засуетился Иван.
 - Да так, ерунда, вы же не верите картам.
 - Не верю, - упорно твердил я.
 - Ну, интересно же – заканючил Иван.
 - Ну. Интересно – протянул я.
 - Ладно, скажу, авось поможет тебе в будущем. Слушай: будет у тебя всё как у всех, работа, дом, здоровье, потом будет у тебя счастье, которое ты сам прогонишь из соей жизни, потому что не узнаешь его сразу. А потом, когда поймёшь, что потерял и захочешь вернуть… Только от тебя зависит, получится или нет. – тётя Катя смешала карты.
 - Ай, так и я погадать могу: - хмыкнул мой друг, -  Всё у тебя будет хорошо или плохо и во всём ты сам будешь виноват, ага.
Тётя Катя и я засмеялись.
 - Ладно, давайте я лучше вам фокусы покажу, только для этого другие карты нужны.

    Екатерина Михайловна удивительно ловко, мастерски управлялась с маленькой дорожной карточной колодой. Мы не могли понять, как ей удавалось каждый раз  вытягивать ту карту, которую мы по очереди загадывали. Тогда я впервые услышал слово «джокер».
Вечером у бабушки в библиотеке я на полке отыскал книжку с карточными фокусами и упросил записать её на мой формуляр.

 - Стыд-то какой, - говорила бабушка, - Взял бы Стивенсона почитать или Катаева, а это что?

 - Бабуль, - ныл я, - И Катаева, и Купера, и кого ещё скажешь, обязательно почитаю. А Стивенсон у нас в городе дома есть, только запиши на меня эту книгу.

    Утром мы с приятелем сбегали в культорг, магазин с книгами, пластинками, канцтоварами и нехитрыми играми, купили там новенькую дорожную колоду карт с джокером. Теперь каждое утро я начинал одинаково – с отработки фокусов. Тренировался я на Иване.

продолжение http://www.proza.ru/2014/06/26/1302