0. 02 Марисса

Август. Я держу в руках белый лист А4. Марисса Клевер, 1991 года рождения. Дневная форма, по госзаказу, факультет психологии. Отец: Болеслав Клевер, мать... Я с шумом вдохнула, на что обернулась моя коллега по приемной комиссии:

- Ничего, что-то сердце прихватило, - сказала я.

- И не говори, такая жара...

В тот вечер на меня словно свалился груз восемнадцати лет, в течении которых я делала вид, что не думаю о нем. Делала вид, потому что, с кем бы я ни оставалась наедине, он всегда мысленно был со мной. Он был со мной, когда я подавала документы в институт, стоял со мной рядом на моей свадьбе, молча соглашаясь вслед за мной и мужем любить в горе и в радости. Был, когда я рожала сына. А спустя десять лет после нашей разлуки он пропал. Словно оборвалась нить, связующая нас, и он испарился - в тот момент, когда я узнала о его смерти. Он стал для меня недоступен, и это меня сломало.

И вот, в тот августовский вечер я словно бы снова почувствовала его дыхание где-то за плечом. У меня появилась надежда, что Марисса сможет вернуть его мне, что он снова будет жив, хотя бы в моей голове. Было эгоистично так думать.

Я с нетерпением ждала сентября и начала занятий. Мне все представлялось, как я узнаю ее сразу, как увижу в ней его черты. И правда, когда я зашла в класс, села за стол и обвела студентов глазами, мне в глаза бросилась одна девочка. Она была чуть полновата. Нахмурено сидела она у окна, бессмысленно уставившись в улицу и о чем-то думая, не замечая ни моего прихода, ни согруппников – совсем как Болеслав, когда задумается. Я стала делать перекличку, и вскоре дошла до Мариссы. Я невольно оторвала взгляд от списка, посмотрев на мою нахмуренную девочку, и произнесла:

- Марисса Клевер.

- Я! – ответил мне голос… из другого конца аудитории.

Я растерянно обернулась на голос, и по опускающейся из поднятого положения руке вычислила дочку своего друга. Это оказалась мелкая девчушка, тощая, с острым лицом и черными глазами. Болеслав был высокого роста, светло-русый – почти блондин, с крупными чертами, широким лбом и шагами. Эта же дочь его явно походила на мать, которую я никогда не видела – иначе, откуда такая разница? Смуглая – может даже, цыганских кровей, упрямая на вид.… Вот же интересно.

Так я познакомилась с той, которая была для меня Мариссой четыре года. Она оказалась осень смышленой, по крайней мере, по моему предмету – английскому.

Долго я не могла подобрать момент, чтоб заговорить с ней. Первый семестр уже подходил к концу, когда наконец появился повод остаться с так званной Мариссой наедине. Объявили о студенческой олимпиаде по английскому и, так как Клевер была лучше всех в своей группе, я предложила ей участвовать и помощь в подготовке. Она сразу же согласилась на олимпиаду, а вот на предложение о помощи ответила:

- Я, пожалуй, подготовлюсь по учебникам.

Я ответила:

- Твое право, но если у тебя будут хоть какие-то вопросы, обязательно приходи ко мне.

Она согласилась и на это, но я, побоявшись ее самостоятельности и гордости, добавила:

- Знаешь, ты все-таки приходи ко мне, даже если вопросов не будет. Пожалуйста, мне так будет спокойней. Пройдемся по заданиям. Хорошо, обещаешь?

- Хорошо, обещаю.

Я не могла быть уверенной до конца, что эта девушка появится – она хоть и старалась держать слово, но посещение пар у нее было не на «отлично». Как-то раз я спрашивала ее, почему, и она отвечала, что работает.