Окончательная синхронизация 25

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2014/06/26/516



И пришла волна. Нас снова мотало, било, колотило, как болванчиков на веревочке. Но в отличие от прошлого беспросветного состояния меня грела мысль, что Эвелина жива, что мы снова вместе и, значит, все сможем. В конце концов, вода она ведь просто вода, а человек – это… Закончить восторженную мысль мне помешала какая-то тяжелая штуковина, ударившая меня точно в лоб. Нокаут… темнота… тишина… небытие.

Не знаю, сколько прошло времени, но я внезапно почувствовал, что меня лупят по щекам. Мне снился сон, в котором я был маленьким мальчиком, гонялся с сачком за порхающими бабочками. Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилалась цветущая степь и яркое, горячее солнце нагрело цветы и травы, выпарило из них ароматы меда и луговой свежести. Мне удалось наконец ухватить самую красивую бабочку сачком, я осторожно расправлял марлю, чтобы насладиться ее видом. Как бабочка взмахнула своими нежными крылышками и… влепила мне оглушительную пощечину, потом еще одну и еще. Я вздрогнул от неожиданности и очнулся.

– Фу-у-у! – выдохнула Эвелина, и опустила руки. – Я думала, ты никогда не очнешься!

– Ты зачем меня дубасила? Вот и спасай потом таких! – пробурчал я, с трудом наводя фокус в глазах.

Перед глазами все плыло, я с трудом различал туманные фигуры Алексея и Эвы, на лбу обнаружилась здоровенная ужасно болезненная шишка, все тело ныло, в горле невыносимо саднило от килотонн соленной морской воды. Из дерьма вышли, в дерьмо и окунулись, мелькнула в голове философская мысль. Потом чья-то добрая рука сорвала с моего лица грязную запотевшую кислородную маску, и мир засиял сочными красками, став неожиданно четким и видимым. Тьфу на вас, а я уж подумал, что та дубина у меня все зрение вышибла.

– Надеюсь, больше морских купаний не ожидается? – осведомился я тоном пациента санатория, уставшего от процедур.

– Вот это обещать не могу, – сдирая с себя задубевший от соли и воды комбинезон, пробурчал Алексей, – нам бы определиться, куда нас вынесло из той дыры и не лучше ли оказаться сейчас на прежнем месте.

– Вы как хотите, а мне туда не хочется, – пропищала Эва, прыгая на одной ноге в попытке вытрясти воду из ушей. При этом ее обнаженные груди смешно подпрыгивали…

– Эй, ты не задумала совратить местное население сеансами стриптиза? – окликнул я Эву, тоном ревнивого супруга.

– А… что… ты о чем? – удивилась она, явно не замечающая несоответствия своего вида официальным канонам приличного общества.

– У нас на первое топлесс? – саркастически осведомился я.

– Ой… – она прижала к груди ладошки, с удивлением обнаружив собственную наготу, – когда это я успела разнагишаться?

– Ну-у-у, это у тебя вообще быстро получается! – туманно ответил я, не уточняя причин отсутствия верха у комбинезона.

– Издеваешься, да?! – возмущенно фыркнула Эва. – Дайте лучше что-нибудь надеть! Ишь, развалились тут как тюлени довольные, только бы на голую бабу поглазеть!

Я фыркнул, не в силах сдержать смеха при виде этой хрупкой полуобнаженной фигурки с прижатыми к груди ладошками, полной истовой веры в то, что мужики немедленно кинуться по магазинам в поисках какой-нибудь тряпки для ее прикрытия. Алексей тоже не выдержал и захохотал в полный голос. Эва переводила недоуменные взгляд с меня на Алексея и обратно, хмурилась, готовя гневные слова, но неожиданно сморщила носик и расхохоталась вместе с нами.

Ну сумасшедшие, что с них взять, подумал бы каждый, увидевший нас в это мгновение. Кругом разруха, смерть, неизвестность, а эта троица покатывается со смеху, словно увидела во всем случившемся нечто невероятно смешное. Не спешите нас винить, не над этим мы смеемся, а собственные страхи и переживания смываем смехом. Ржем для спасения, смеемся ради того, чтобы поверить в то, что мы живы. Живы, несмотря на все, что с нами произошло в последние сутки.

Нам бы передых устроить, полежать, поспать. Потом проснуться и позавтракать, еще лучше сразу же и пообедать в тихой домашней обстановке, выпить водки, закусить ее огурчиком, почувствовать, как сознание заволакивает пьяная дрема и снова уснуть. Проснуться, поесть, выпить и спать. И так долго, невероятно долго, чтобы забыть весь кошмар, залить его водкой, заесть шашлыками и осетриной, блинчиками и красной икрой. Ой, чего вы деретесь, вздрогнул я от ощутимого пинка под зад.

– А ты про еду поменьше думай! – прошипела на ухо Эвелина. – Думаешь, тебе одному жрать охота?

Я тяжело вздохнул и понурился, ну вот, снова прокололся, сам не заметил, как мысли о спасении перевел в еду. Ничего не могу с собой поделать! Мужик я или манекен пластмассовый? А раз мужик, значит…

– …должен пойти и найти еду, огонь, пещеру! – безапелляционно отрезала Эва.

– Еда подождет, не помрете! – прервал наш спор Алексей. – Сейчас главное определиться с ситуацией. Если повезет, то поедим. Если нет, побежим дальше!

Пришлось сказать жесткое «Нет!» своему внутреннему голодному дракону, подтянуть живот и заняться обозрением окрестностей. Ясен пень, что это не Россия. Вместо березок повсюду пальмы, да и температурка далека от средней полосы. Обрывки вывесок сплошь не по-русски, конечно и у нас так бывает, что не по-русски пишут. Только внизу мелким почерком, вроде как стесняясь, припишут на местном диалекте название заведения. А тут и мелкий почерк на русский совсем не похож.

– Похоже на Азию, что-то вроде Вьетнама или Таиланда, – оглядываясь по сторонам, бормотал Алексей. – Курорт какой-то, судя по вывескам.

Вода потекла в обратную сторону, унося за собой последствия разрушений. Мимо нас плыли сломанные шкафы, пляжные зонты, обломки лодок и катеров, вырванные с корнями деревья, кусты и… люди. Мертвые люди. Создавалось впечатление, что событие было неожиданным для большинства из них. Словно в чистом небе появился бомбардировщик и уронил бомбу точно в центр огромной толпы.

– Тут, кроме нас, кто-то живой есть, как вы думаете? – всхлипывая, спросила Эва.

– Раз мы живые, значит, и еще кто-то выжил, – уверенно ответил Алексей, – не может быть, чтобы нам одним посчастливилось. Всем приказ думать, тебе, Эвелина, в особенности. Ты у нас кто? Аналитик! Вот и анализируй ситуацию.

– Аналитику, чтобы выдать результат нужно гору фактов переработать, а тут фактами не пахнет, сплошные догадки и предположения. От чего прикажете отталкиваться, милостивые господа? – проворчала она, но, судя по наморщенному лбу, мысли ее закрутились в поисках разгадок.

Мы промолчали, сказать действительно нечего. Что видишь, то и факты, что придумаешь, то и выводы. Как ни странно, но первым решение нашел Алексей. Простое и выполнимое в отличие от моего добраться до консульства и Эвиного пробраться к суше и угнать машину.

– Есть шанс выбраться отсюда по быстрому, прямиком в Париж! – довольно потер руки Алексей.

– Как это, у нас же ни документов, ни денег? – мы с Эвой удивленно переглянулись.

– Прочувствуйте ситуацию: мы оказались в самом центре стихийного бедствия. Цунами ударило по курортному побережью Таиланда. Погибло и пострадало огромное количество народу. Среди них туристы из самых различных стран мира, я думаю, что и из Франции в том числе.

– А мы то тут при чем? – еще больше удивились мы.

– М-да, с воображением у вас сложно! – вздохнул Алексей. – Кто нам мешает стать на время туристами из Франции, которые в результате этой катастрофы потеряли все – деньги, документы и даже некоторые речь и способность здраво соображать!

– Это кто же по-вашему сошел с ума? – обиделась Эва. – Уж не нас ли в виду имеете, синьор авантюрист?

– Авантюрист? Я думал, что мы ищем выход из ситуации. Или…?

– Уточните, что вы имеете в виду!

– Как у нас с французским? – осведомился, как ни в чем ни бывало, Алексей.

– У нас никак! – довольно бодро ответил я.

– В пределах институтского, немножко разговорного, в основном письменный со словарем, – извиняющимся тоном сообщила Эва.

– Замечательно, я тоже ни бельмеса по-лягушачьи не понимаю, – резюмировал Алексей.

– И что это нам дает?

– Нам это дает следующее: во-первых, девушка у нас будет говорящим туристом; во-вторых, тебе, Сеня, лучше побыть слегка больным – это у тебя получается изумительно. К тому же шишка на лбу тебе удивительно идет.

– Ага, а вы, значит, будете молодым Остапом Бендером, сыном турецко-подданного? – обиделся я.

– Идея несомненно интересная, – улыбнулся Алексей, – но лучше, если я побуду временно ее немым мужем.

– Ни за что! – оскорбился я. – Почему это вы будете ее мужем? А я кто, по-вашему?

– Да никто, отдыхали вместе! – фантазировал Алексей. – Французы, знаете ли, обожают отдыхать втроем. Значит ты, Сеня, так сказать, друг семьи, – он двусмысленно улыбнулся.

– Ну уж дудки! Раскомандовался тут, Бендер облезлый! Мужем буду я, а ты…, – в порыве возмущения я легко перешел на «ты», – ты будешь… ее братом, вот!

– Да мне без разницы, хоть сватом. Что вас циклит на этих условностях? Короче, заявляем, что мы пострадавшие французские туристы и желаем немедленно оказаться на родине. Они тут стараются побыстрее всех выпроводить по домам, пока не началась эпидемия.

– Какая еще эпидемия? Тут же не сибирская язва завелась, а цунами прошло? – удивилась Эва.

– Обычная эпидемия, которая случается, когда слишком много трупов оказывается на свежем воздухе при высокой температуре, извините за подробности, девушка! – пояснил Алексей. – В данный момент наши интересы совпадают – мы хотим отсюда убраться, а они хотят нас поскорее выпроводить! Кого-то такой расклад не устраивает?

– Давайте попробуем… – неуверенно протянула Эва, – а вы думаете, у нас получится?

– Не вижу препятствий, тверди только: «Париж, Париж, Париж!» и в глаза заглядывай, словно подаяние просишь. Они и смекнут сразу, девушка слегка не в себе от пережитого, очень домой хочет. А ты за нас цепляйся, мол семья моя. Слова подбери, пока спектакль не начался. А мы, Сеня, займемся экипировкой. Не больно то мы в этих десантных комбезах на туристов французских похожи.

– А как же вы собираетесь экипироваться, – заинтересовалась Эва, с чисто женской непосредственностью, – я так думаю, что по случаю стихийного бедствия с магазинами готовой одежды у них серьезная проблема.

– Ты слова тренируй, Жанна Дарк! Одежда – наша забота, – Алексей оценивающе взглянул на фигурку девушки, словно запоминая приблизительный размер.

– С чего это я Жанна Дарк?

– Да откуда я знаю? Придумай себе что-нибудь, в конце концов. Тебе лучше знать, как себя назвать, кстати, и нам что-то подбери приличное. А то я кроме Наполеона из французов никого не помню.

Он потянул меня за рукав, решив не продолжать бесплодную дискуссию. Эва задумчиво грызла ноготок и что-то бормотала себе под нос, явно пытаясь вспомнить нечто из французского. Мы спрыгнули с крыльца прямо в неглубокий поток продолжавшей убегать мутной воды и пошлепали по улице, стараясь уворачиваться от всякой мелочи.

Едва мы свернули в проулок, как Алексей преобразился. Его ленивая меланхолия мигом улетучилась, он деловито бросился к валяющимся там и сям утопленникам и принялся их переворачивать, поглядывая на меня с нетерпеливым непониманием.

– Ты чего дурака валяешь? Давай, работай!

– Что значит работай? Я что должен… должен что-то делать с этими… телами? – в мою голову закралась крамольная мысль, что он хочет, чтобы я раздевал покойников.

– Что значит «что-то делать»? Ищи подходящие размеры и стаскивай с них все, что можно одеть. Судя по всему, остыть они еще не успели, так что легко снимешь, – рассуждал он спокойно, словно речь шла о манекенах резиновых, а не о трупах. – Не обязательно, чтобы это было целое или чистое. Достаточно просто подходящее по размеру. Кстати, не забывай про Эвелину. Ей тоже нужен полный комплект, и я не ошибусь, если скажу, что придется дать ей возможность выбора.

– Ты хочешь сказать, что я должен раздевать мертвых девушек догола? – мысль показалась мне настолько кощунственной, что захотелось плюнуть на все и удрать к Эвелине. Моя Эвелина будет надевать тряпки, снятые с трупов, да как он смеет?

– Пар выпусти, а то лопнешь! – ухмыльнулся Алексей. Похоже мое возмущение было видно невооруженным глазом. – Сперва мы должны выбраться отсюда, а церемонии оставим на потом. В конце концов, совершенно не обязательно говорить ей, что ты снимал белье с… неважно с кого, нашли в разрушенном магазине и все.

– Но…

– Никаких «но»! – отрезал куратор. – Мужик ты или тряпка? Может, ты хочешь, чтобы она сама поискала себе одежду, и прогулялась по живописным окрестностям? Давай шустрее, пока спасательные команды не двинулись на поиски!

Я завязал в узел свои чувства, закусил губу и принялся методично переворачивать тела, стараясь не видеть в них людей. Пусть это будут некие манекены в одежде, пусть их вынесло волной на улицу и я просто ищу одежду, снимая ее с манекенов. Я твердил это себе под нос, бормотал, как заговор против злых духов. Честно скажу, получалось плохо, очень плохо. Станиславский бы за такую актерскую игру не то что двойку, а ноль с минусом поставил бы. Вся разница в том, что это не сцена, и это не манекены, а… Вот же гадость какая, стоит отвлечься от темы манекенов и обязательно вывернет наизнанку.

Откашлявшись и отплевавшись, я продолжил свое дело. Алексей прав на все сто, мы должны спасать себя сами. Никто не придет к нам на помощь и не отправит в теплый спокойный Париж, пока мы выглядим, как русские шпионы-диверсанты. Придет ведь в голову кому-нибудь злобная мысль – вот мол они и устроили весь этот катаклизм. Привезли с собой в барсетке ядерную бомбу и взорвали ее под водой, чтобы вызвать цунами. Чем плоха идея? В наше неспокойное время, когда при слове террорист, все падают на землю или стремятся разорвать человека, оказавшегося под подозрением, на клочки, мои страхи совсем не беспочвенны. Так что ищи, Сеня, шмотки, да старайся подбирать по размеру, чтобы выглядело реалистичнее.

За полчаса мы собрали солидный пляжно-отдыхательный гардероб. Алексей умудрился прихватить с собой и несколько видеокамер в придачу.

– Одежда, это я понимаю, это нам нужно, чтобы роль сыграть, – звенящим от сдерживаемой благородной злости голосом произнес я, – но зачем заниматься мародерством?

– Ты о чем? – искренне удивился Алексей. – Об этом что ли? – он помахал видеокамерами.

– Именно об этом! Дорвался до халявы, руки не смог остановить? – прямо таки святой архангел Гавриил в моем лице вознес свою десницу над грешником.

– Все сказал? – без тени смущения поинтересовался Алексей. У меня сложилось впечатление, что моя отповедь для него была, что слону дробина – грубое, бессердечное животное.

– А этого мало? Может тебе еще кодекс строителя коммунизма зачитать?

– Дурак ты, Сеня! – добродушно усмехнулся Алексей. – Нужны мне эти причиндалы, как собаке пятое колесо. Ты как собираешься узнать, что здесь произошло, по радио или из утренних выпусков теленовостей? Так нет тут ни того ни другого, как мне кажется. И не скоро еще появится, судя по масштабам разрушений. К твоему сведению, на курортах люди практически непрерывно запечатлевают всяческие интересные виды и события. Есть у меня надежда, что на этих аппаратах, если они не сдохли, мы увидим событие во всей красе.

– Ну, если так… – не зная, что сказать, я пожал плечами.

– И помни – одежда из магазина, с манекенов снимали, потому что все остальное смыло к черту.

Мы возвращались к дому, где нас ждала Эва, в полном молчании. Окружающая действительность сама по себе не располагала к душеспасительным беседам, да еще мои подозрения… Сколько раз давал себе зарок – не торопись судить людей, дай время, посмотри на ситуацию с разных сторон. Не зря же в Святом писании сказано: «Не суди, да не судим будешь!» В общем, виноват я перед Алексеем и при чем не в первый раз.

Повинные мысли крутились в голове, а глаза сами собой шарили по окрестностям в поисках бесхозных видеокамер. Нам ведь что главное – главное объяснить цель и поставить задачу. Приучили нас так жить. Меньше думай, а то времени на достижение поставленных партией и комсомолом целей не останется. Думать будет партия! А своей головой думать не приучены. Точнее говоря, масштабно думать не привыкли. Только в рамках узко поставленной задачи: уложить бетона в три раза больше, чем по плану; протянуть рельсов на десять километров больше, чем намечено к сроку; колбасы к празднику купить. А зачем нам это нужно, не наша забота. Раз партии нужно, значит «Даешь!»

Эва радостно запрыгала, увидев своих мужиков, то есть нас. Еще бы, живые люди, свои люди. Не так уж их много в последнее время попадается на нашем пути, а те, что попадаются, норовят нас на тот свет отправить. Не мудрено, что Эва так радостно щебечет, завидев нас – единственные нормальные, и что особенно важно, живые люди на неизвестно сколько миль вокруг. А может, вообще никого нет? Пока мы там в зоне и дыре мотылялись, случилось что-нибудь эдакое, наступил всемирный потоп, к примеру. И сейчас мы единственные на всей матушке Земле, – я непроизвольно шмыгнул носом от жалостливых чувств, – два мужика и одна женщина. И предстоит нам возрождать цивилизацию с нуля, ну почти с нуля. Прямо Ева и пара Адамов. Только библейским персонажам легче было – вокруг райские сады, плодись себе, да размножайся. А мы как в мертвой зоне, не так я свое счастливое будущее представлял. Ну, совсем не так, милостивые господа и дамы.

В последнее время нам прямо везет на мертвяков, куда не сунемся – сплошь покойники. До конца жизни, если будет она долгой, не буду ужастики смотреть. Отчего люди стремятся киношные страхи посмотреть? Не хватает им острых ощущений, хочется почувствовать страх, животный, тягучий. Но со стопроцентной гарантией, что сейчас фильм закончится, включится свет и все страхи уйдут. А когда свет загорается, гаснет и снова загорается, но ужасы продолжают переть изо всех углов, то такое нам не надо. На такое кино нормальный человек не пойдет.

– А с чего ты решил, что ты нормальный? – язвительно осведомился пессимист.

– Здрасьте! Явились, не запылились! Я думал, что вас в той дыре засосало и в другую вселенную выплюнуло, – без всякой радости встретился я со своими внутренними голосами.

– Не, нам такие дыры, тьфу. Нам хоть в космос, хоть в дерьмо, лишь бы тебя оберечь от бед и опасностей, – заботливым голосом напомнил о своей задаче оптимист.

– Естественно, вот сдохну тут и куда вы, братцы, денетесь? – злорадно спросил я.

– Куда, куда? Туда… – сухо ответил пессимист. – А ты что, помирать собрался? И как скоро?

– Помирать нам рановато, братец, чего это ты нос повесил. Смотри, как круто все замешано, сейчас театр устроите, потом в Париж полетите, а там вино, девочки, Монмартр… м-м-м, не жизнь – праздник!

– Дождешься от него Парижа, как же. Сейчас его баба на тряпки взглянет, что он с трупов обдирал, поищет чего тяжелого в руку, да и кокнет к черту за такой гардероб от Хичкока.

– Не гоните волну, братец пессимист. Во-первых, никто не собирается уточнять происхождение вещей; во-вторых, Эва до смерти будет рада одеть новые наряды. Война войной, а нарядиться никогда не поздно.

– Все сказали? – с прокурорской непосредственностью вклинился я в спор своих голосов. Иногда у меня складывается впечатление, что я лишний на этих толковищах.

– Мало? Можем добавить! – бодро ответили голоса.

– Достаточно! Без вас разберусь, пшли вон! – я махнул мысленной метлой, изгоняя из своего сознания прилипчивых собеседников.

Эва что-то напевала себе под нос, разбирая принесенное барахло. Похоже, нехитрая ложь Алексея была ей проглочена без малейших вопросов.

– А можно я возьму это, вот это и еще это? – с сияющими от предвкушения примерки глазами, спросила она.

– Бери все, меряй и выбери себе один комплект! И не делай таких удивленных глаз! Сколько ты думала одежды может оказаться у человека попавшего под удар цунами? Не чемодан же с барахлом. Купальник,  халатик, шортики – не больше! – Алексей явно не был настроен на длительные споры.

– Мне тут примерять или можно в доме спрятаться? – не очень довольным тоном поинтересовалась она. Поманили красивыми тряпками и отбирают, есть от чего расстроиться.

– Лучше здесь и побыстрее, мы отвернемся, можешь не переживать за свое целомудрие.

– Почему в доме нельзя, там может зеркало есть хоть какое-нибудь. Не могу же я без зеркала примеркой заниматься.

– Слушай, девица-красавица, делай, что тебе говорят и не строй тут недовольные глазки! – потерял терпение куратор. – Сюда скоро народу набежит тьма, а мы еще в десантных ботинках. Приедем в Париж, купишь себе этого барахла, сколько захочешь, а сейчас брысь переодеваться.

Эвелина состроила рожицу, показала язык и отвернулась от нас, явно недовольная ускоренным режимом примерки.

– А в доме то почему нельзя? – мысленно продолжила спор Эва, обращаясь уже ко мне. – Тирания прямо какая-то. Я может стесняюсь, вдруг кто-то подсматривает?

– Как бы тебе сказать помягче? – замялся я. – Не все жители дома могли покинуть его в момент удара волны. Как ты думаешь, что происходит с человеком, которого на некоторое время оставляют под водой в состоянии полной отключки? Догадалась? Ну и молодец, аналитический склад ума – это сила.

– Фу, ужас какой, даже не хочется представлять такое. И хорош пялится, не муж еще! – она снова показала язык, но мысленно, не решившись потревожить Алексея.

Пятнадцати минут нашему маленькому отряду вполне хватило на смену экипировки. Много ли нужно времени, чтобы сбросить одежду и натянуть плавки? Это вам не для похода в тундру одеваться.

– Если готовы, можете поворачиваться! – милостиво разрешила Эва. – Как я вам? – она кокетливо выставила ножку и подмигнула из под шляпы.

Красотища неописуемая, точеная фигурка в суперминикупальнике. О таких купальниках никогда нельзя сказать наверняка, с какой целью их надевают. Если они что-то скрывают, то только свою стоимость. Не даром же говорят о женском белье, что чем меньше причиндал, тем дороже он стоит.

– Нормально, потянет! – тоном недовольного старшины-интенданта одобрил ее наряд Алексей. – Только шляпу долой и очки тоже! Ну не могла ты их сохранить, барахтаясь в воде. Ты же с того света только что вынырнула, какие к черту шляпы и очки. Только то, что не могло само по себе уплыть, и ничего более.

– Кстати, – подхватил я эстафетную палочку критики, – совсем не обязательно щеголять в таком голом виде.

– Это почему это еще? – возмутилась Эва. – Моральные принципы мешают или я попала в общество пуритан?

– Во-первых, облезешь! Я в прямом смысле это слово употребляю, – крикнул я, уворачиваясь от летящего в мою сторону тапка, – на солнце обгоришь. Ну и во-вторых, чего это ты в таком виде делала так далеко от моря, не пляж все таки, по поселку в таком виде вряд ли шастают. Я бы рекомендовал шортики и маечку, там есть, сам выбирал! – заискивающе промямлил я. Разве мог я честно признаться, что элементарная ревность распаляла мои чувства при одной только мысли о встрече со спасателями. Спасатели и обнаженная Эва – дудки, это моя женщина!

Эва с большим сожалением рассталась с красивыми аксессуарами, натянула на себя шорты с маечкой, и мы приступили к знакомству с коллекцией видео. Смотрели в ускоренном режиме, важно было отыскать события непосредственно перед ударом стихии и возможно кадры, демонстрирующие трагические события. Одно дело придумать, совсем другое увидеть своими глазами.

Чего только эти туристы не снимают на свои видеокамеры. Похоже жара, море и горячие азиаточки творят с народом сущие чудеса. На одной из кассет оказалась запечатлена сцена группового секса – туристы явно европейского вида с участием нескольких местных девушек не тяжелого поведения, отрывались по полной программе. Эва сперва ойкнула и хотела отвернуться от стыда, но интерес превзошел стыдливость. Смотрела, открыв рот от удивления.

– В Париже насмотришься, – хохотнул Алексей, нажимая на кнопку, – там этого добра завались.

Он без всякого сожаления перемотал пленку вперед. Железный человек, ни нервов, ни терзаний. Гвозди бы делать из этих людей, стало бы больше в мире гвоздей, подумал я, с сожалением глядя на перематывающуюся ленту. Ну не видел я такого ни разу, неужто молодому здоровому организму помешало пару минут полюбоваться природным процессом. Исключительно в целях ознакомления с передовым, так сказать, опытом. Не дал изверг, цензура в прямом эфире.

Следующие кадры заставили нас забыть о своих фривольных мыслях. Стихия действительно ударила совершенно неожиданно. Люди спокойно отдыхали, спешили на пляж, чтобы занять места получше. Любовались морскими просторами. Кто-то глазастый заметил странную темную полоску на горизонте, народ зашевелился, потянулись к биноклям и видеокамерам с цифровым увеличением. Но паники это не вызвало, подумаешь странное потемнение, ну шторм надвигается, ну облака низко крадутся, эка невидаль. Начался неожиданный и очень сильный отлив. Пляжи увеличивались в несколько раз за десяток минут. Создавалось впечатление, что неведомый великан высасывает океан, обнажая прибрежный песок. Но даже это странное событие не взволновало всерьез большинство отдыхающих.

Когда стало понятно, что это не облака и не шторм, было уже поздно. Гигантская волна неслась со скоростью курьерского поезда, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Отдыхающие засуетились, но медленно, слишком медленно, в них словно вселилась непоколебимая уверенность, что на этом берегу не может произойти ничего экстраординарного. Они приехали сюда отдыхать и наслаждаться жизнью, они заплатили именно за это право беззаботного наслаждения радостями жизни.

Сама эта и прочие видеозаписи являлись свидетельством их уверенности в несерьезности происходящего. До последнего момента они продолжали снимать волну и пляжи. В кадре мелькали переворачиваемые автомобили, вырываемые с корнем пальмы, захлестываемые волной люди, десятки сотни людей, пропадающих бесследно под ее темным покровом. Камера снимала даже тогда, когда ее хозяин уже был растерзан стихией. Мы видели, как камеру вырвало из рук и она, кувыркаясь, опустилась на дно потока, сталкиваясь с обломками и человеческими телами.

– Ужас… – выразила наше общее состояние Эва.

– А что в сухом остатке? – Алексей обвел вопрошающим взглядом, наши нахмуренные лица. – Что вы могли знать об этом событии?

– Судя по видео, ничего, – тотчас же отозвалась всезнайка Эвелина, – все произошло совершенно внезапно, как гром с ясного неба.

– У тебя…?

– Мне тоже так показалось, – согласился я, – что-то очень неожиданное произошло и не характерное для данного места или территории.

– Согласен с предыдущим оратором! Дополнительная информация – мы на курорте Таиланда, это единственное, что тебе, – он указал на Эву, – можно вспомнить. Ну, кроме Парижа, естественно. Сейчас уши на макушке, глазки пошире, слушаем, смотрим, не идут ли спасатели. Кто первый услышит, тому пирожок. Разбежались по трем углам, из виду друг друга не терять, замаскироваться, при обнаружении противн… людей, сообщить знаками.

– А потом что делать, как обнаружим? – тотчас же без паузы поинтересовалась Эва.

– Хороший вопрос, который должен был задать ты, Сеня, а не слабая женщина! – Эва заулыбалась довольная похвалой, как первоклассница. – По обнаружении спасателей скрытно перемещаемся на ту сторону, с которой им нас будет легче найти. Ты, муж, лежишь без сознания. Я в полубессознательном состоянии, а Эвелина привлекает их внимание радостными криками по-французски. Как на их ридной мове будет «Эге-ге-й!»?

– Да наверное так же и будет, – неуверенно ответила Эва.

– Шутка! Конечно также, не делайте таких серьезных лиц, словно вас инструктируют, как проникнуть в тыл врага. Ну а дальше по обстановке, сориентируемся как-нибудь, я думаю. Наша главная задача загрузиться в самолет, летящий во Францию. Все, разбежались!

Мы расползлись по своим наблюдательным пунктам и прикинулись ветошью. Никогда не думал, что подобное занятие может приносить удовольствие. Хотя когда бы это ты, Сеня, валялся вот так запросто под жарким таиландским солнышком, как буржуй какой-то? Если бы не тоска в желудке, я бы не отказался покемарить минуток так шестьсот, но пустое брюхо зовет вернуться в лоно цивилизации. Туда, где кормят и поят.

За мыслями я не заметил, как действительно закемарил. Усталость, нервы, тепло оказали на меня волшебное действие. Я уснул, как дитя, моментально, без томительного ожидания и зевания, просто выключился. И увидел продолжение сна, того самого странного сна, больше похожего на прорицание, чем на фантазию уставшего сознания. Сон продолжился прямо с того места, где закончился в прошлый раз. Один раз – случайность, второй – стоит задуматься, откуда у меня такие странные картинки.





Читать далее: http://www.proza.ru/2014/06/26/678

Читать полностью: