За моим окном, в моей душе

 Под окном моей комнат, по среди дороги, стоит большой, белый мерседес. Внедорожник, миллионов за пять. Весь такой пафосный; с наглухо затонированными окнами, хромированными дисками, и прочими обвесами.
 
В окно влетает порыв холодного ветра, и я чуть поёживаюсь. Середина лета, но серые тучи, уже со вчерашнего дня, не дают солнцу хоть немного прогреть воздух. Дождя почти нет, только редкая, лёгкая морось, да блуждающий, порывистый ветер.
 
Слышу за окном разговор трёх парней. Один из них владелец дорогого авто. Знаю его с детства, живём в соседних подъездах. Других вижу впервые. Но похоже все троя из одного круга. Все довольно тучные, неуклюжие, не способные пройти без одышки и пары километров.
 
Думаю не закрыть ли мне окно. Но не люблю когда воздух в комнате спертый. Едва закрыв форточку, тут же возникает чувство, славно ты замурован в бетонной камере. Нет. Лучше пойду накину на себя что-нибудь по теплее.
 
За порывами ветра и шумом листвы, разговор парней долетает до меня лишь короткими, обрывистыми фразами. Богатей что-то рассказывает своим приятелям, часто жестикулируя, и указывая на рядом стоящий внедорожник.
 
Сегодня я опять задумался о религии. И почему Италия такая дорогая страна.
С недавних пор, захотелось отправиться с паломническим интересом на остров Бари, к мощам Николая Мирликийского, моего небесного покровителя. Я всегда чувствовал какое то особое влечении к богу. С самого детства. Из-за чего, часто бывал совершенно невыносим.
 
Кто-то, уже третий раз сигналит, просит дать проехать. У богатых такое сплошь и рядом. Как новички ещё плохо знают дорожные привила, так богатые на них не обращают внимания. Слава богу не все. Деньги не делают хороших людей плохими. Плохими, людей делают плохие люди.
 
Водитель отечественный легковушки открыв дверь, и чуть повысив голос, просит парней отъехать чуть в сторону, и там продолжить свою беседу. Двое переглянувшись ждут реакции третьего, тот не спеша возвращается к своей машине, заводит двигатель, и двор наполняется гулким, приятным урчанием дизеля.   
 
И не думаю о том, чтобы осуждать богатого парня, за то что он богат. Уж не знаю почему, но смотрю на него совершенно спокойно. Наверное я просто не знаю, что значит быть ребёнком из богатой семьи. Со стороны видеть это одно. А вот изнутри, другое. В то время, когда я сменил свой велик на старенький мопед, он уже вальяжно раскатывал по двору на белоснежном Suzuki, с высоко задранным хвостом.
 
Но также, припоминаю как однажды его родители купили ему скоростной велосипед, и на нём прокатилось половина двора. Да, и я тоже сделал пару кружком. Тогда ещё никто из нас не знал, как управляться всеми этими рычажками, и уж тем более, не понимали, зачем на нём, несколько звёздочек.
 
Разговор за окном возобновляется. Но теперь богатей общаться с товарищескими прямо из салона автомобиля. Видимо настоялся на продуваемой улице. А там, в машине, тепло, сухо, и приятно пахнет натуральной кожей. Спустя пару минут, двое парней уходят восвояси, а белая, роскошная глыба, снова наполняет двор приятным урчанием, и не спеша укатывает в низ по улице.

И почему Италия такая дорогая? Больше тридцати тысяч.

С трудом открыв прижатую сквозняком дверь, в комнату  входит кот. Водит по комнате своим рыжим носом. Похоже для него здесь слишком прохладно. Садиться по среди комнаты, и разок мяукнув начинает пристально смотреть на меня, ожидая реакции. Хочет, чтобы я пошёл за ним. Туда где еда, и где тепло. Но я прошу его подождать, и не двигаюсь с места. Знаю, что стоит выйти из комнаты, и уже не захочется возвращаться в эту мерзлоту. А мне нужно доделать свои дела.
 
Прождав некоторое время, проигнорированный кот запрыгивает на кровать, и свернувшись в плотное кольцо, прячет нос. А я вспоминаю как отправился в свято Троицкий монастырь, неподалёку от дома. И как дрожала в моих руках свечка, за шесть рублей, пока я склонив голову долго плакал и просил Николая Чудотворца о большой для меня услуге. Чтобы он помог мне отправиться к его мощам. Чтобы я мог поплакать и у них тоже. Не знаю почему, но чувствую, что очень в этом нуждаюсь.
 
В окно врывается очередной поток холодного ветра, и подняв занавески до самого потолка, весь обрушивается на рыжую спину кота. Решаю что всё таки надо прерваться, пока мы оба не простыли.
 
Поднимаю кота с кровати, и чувствую, какая прохладная у него шерсть. Да и мои руки, уже давно стянуло гусиной кожей. А там, в Италии, сейчас наверное  тепло и солнечно. Загорелые лица приветливы и улыбчивы, а в базилике Николая, прохладно, и пахнет ладаном.