Привет...

Вещи собраны, все упаковано, предусмотрено, обговорено, стоянка оплачена, соседи и консьержка предупреждены. Трясет так, словно я только что справил три Новых Года подряд. Успокоительное пить совершенно бессмысленно.
- Все взял?
Боже... со вчерашнего вечера этот вопрос прозвучал, наверное, уже раз двести. И я уже не в силах на него отвечать: надоело. Видел бы нас кто сейчас, удивился бы очень сильно. Он - каменная скала, спокоен, уверен, каждое движение выверено. И я... смотреть тошно. Но я смотрю. Сижу на пороге, жду, пока он принесет мне последние таблетки перед отъездом и уложит их в пластиковый ящик с британским флагом, смотрю на себя в зеркало. Руки ходуном, весь на нервах - кошмар!
- Пойдем. - говорит он, берет две небольшие сумки и открывает дверь.
Лифт едет невероятно медленно! Еще дольше он ехал вниз. Я уже успел триста пятьдесят раз прислониться ко всем стенкам, чем заслужил хмурый взгляд. В машине стало полегче. Прохладно, музыка... закрываю глаза. Он ездит очень быстро, чуть ли не с пеленок за рулем, аккуратно обгоняет всех неспешащих, несмелых и непонимающих. Через пелену басов, гитарного перебора и скрипки узнаю здание аэропорта...
Пока он ставит машину и о чем-то говорит с парковщиком, я выкуриваю две подряд, и - черт! - вспоминаю, что забыл свои наушники, о чем непременно говорю ему тут же, как только он подходит ко мне и забирает сумки.
- В самолете есть наушники.
- Я хочу свои!
- Перестань.
Я молчу... Нет, я не просто молчу. Я уже почти реву. Закономерный результат моих нервов и его спокойствия.
- Двадцать минут до посадки, - сообщает он. - Пройдемся немного?
- Куда?
- Посмотрим тебе наушники...

Как же все долго! Да разве можно столько вытерпеть?!
И вот - привычные слова пилота. Привычный гул, улыбающиеся стюардессы, без конца возящиеся пассажиры.
- Поспишь? - спрашивает он, переводя время на два часа назад на телефоне и ручных часах. Мне этого не требуется - я давно живу по-московскому времени, иногда запутываясь настолько, что искренне недоумеваю, какого хрена так рано рассвело или стемнело?
- Вряд ли, - включаю музыку. Пытаюсь представить, что перелет уже позади. Два часа сорок пять минут полета. Если ничего не случится, то в 21-05 мы будем в Москве... Мой фатализм работает на полную, в моих мыслях обломки самолета уже давно догорают где-то между Казанью и Ижевском, все погибли, тела не найдены. И внезапно почему-то именно от этих мыслей я по-настоящему успокаиваюсь. Мы все делаем правильно. Все идет так, как должно идти. И если это случилось, значит...
Осталось только доехать. К этому времени уже стемнеет.

***

Не то, что бы я не знал, что Москва - очень большой город. Просто я никогда ее не видел. Вот такую, сумеречную, но яркую, шумную, многолюдную... пустой, холодной, надменной. Но разве сейчас это важно?
- Они задерживаются, - убийственно спокойно говорит он, прикуривая две сигареты, одну из которых отдает мне. - На пятнадцать минут.
- Они точно приедут? Может, на такси?
- Нет, мы дождемся, а они не подведут.
Знакомых в Москве у него столько же, сколько, наверное, и в нашем городе. За пару дней до вылета недолгий разговор по скайпу - и парни уже с удовольствием прокатят нас по ночному городу до любой его точки, заодно договорятся с остальными о большой долгожданной встрече, столько лет не виделись... Но меня с ними не будет.
Потому что я буду с тобой.
И я сделаю все, чтобы уговорить тебя улететь с нами.
Так что - приготовься.

Твой адрес я помню наизусть.
Но, знаешь, лучше ты выучи наш, тебе там жить все-таки.

***
160 ударов в минуту. Дом. Подъезд. Домофон.
- Привет... Это мы...