Киев 2014. Глава 1. Таможня даёт добро

   Особо рассуждать о возможной прослушке телефона сестры смысла не было. Хотя бы потому, что нам нечего было скрывать ни от киевской власти, ни от её противников. Олигархов в нашем роду, к сожалению, тоже не водится.

   Так что в назначенное время бело-голубой "боинг" доставил меня в аэропорт "Борисполь". Без всяких очередей прошёл паспортный контроль, выдернул с ленты транспортёра свой чемодан и поспешил на выход, где меня должна была встречать жена племянника.

   Вышел в переход между залом выдачи багажа и залом для встречающих. Переход был почти пуст. Между "красным" и "зелёным" коридорами стояли парень и девушка в незнакомой мне форме – то ли полицейские, то ли таможенники.

   Увидев меня, они прервали свою беседу. Парень жестом руки  поманил к себе. Именно – поманил – молодой парень – пожилого пассажира. С властью, да ещё с чужой, да ещё на чужой территории, не спорят.

   Подошёл к ним. Никаких нагрудных   знаков у  них не было.

  -У Вас что, нечего декларировать? – без всякого "здравствуйте" спросил парень. – Я из таможни.

   Ни  имя, ни должность, ни звание парень  не назвал. Как не сказал и "здравствуйте".

   Невольно вспомнилось подозрение о прослушивании моего с сестрой разговора.

  -У меня ничего нет, что нужно было бы декларировать, - ответил я.

  -А паспорт у Вас есть? – спросил парень. – Дайте посмотреть!

   Взял в руки мой синий паспорт и стал внимательно изучать:

  -Значит, задекларировать Вам нечего? – опять, теперь уже с некоторым нажимом спросил он.

  -Нечего, - с грустью ответил я.

   Всё это происходило рядом с выходом в зал встречающих. Стоявшие там люди стали с интересом наблюдать за происходящим действом, обещавшим  скрасить им длинное ожидание.

   Из увиденных в паспорте штампов таможенник, видимо, сделал вывод, что прилетел я сейчас в Киев прямо из Парижа. Поэтому с нескрываемым уже торжеством спросил:

  -А сколько валюты Вы везёте с собой?

  -Валюты или гривен? – вопросом на вопрос ответил я. Чем, видимо,  задел какую-то патриотическую струнку таможенника.

  -А гривна что, не валюта? – с некоторой обидой спросил парень.

  -Не знаю, Вы специалист, Вам виднее, - ответил я. – С собой у меня примерно тысяча гривен.

  -И всё? – озадаченно переспросил таможенник.

  -Нет, - сказал я. – Есть ещё резервный фонд в евро.

  -И сколько? – уточнил свой вопрос повеселевший, было, парень.

  -Ну, примерно двести евро.

   Таможенник,  ничего не ответив, перевёл взгляд на других пассажиров.

   В толпе встречающих я заметил жену племянника.

  -Я могу идти? – спросил таможенника.

  -Да, - после некоторого молчания сказал парень.

   На этом я расстался с украинской таможней к некоторому неудовольствию наблюдавших за нами граждан.

   Как говорится, ничего особенного не произошло.

   А если вспомнить, как четверть века назад на этой же бориспольской таможне у меня пытались найти во всех интимных местах несуществующие золото и бриллианты и чем глубже их не находили, тем становились агрессивнее и грубее, то, конечно, прогресс налицо.

   Но за прошедшие годы довелось близко познакомиться с уровнем работы полицейских и таможенных служб европейских государств, к которым так стремится присоединиться Украина. Большие успехи или большие провалы складываются из тысяч "мелочей". В том числе и с работы первых представителей власти, встречающих прибывающих в страну гостей.

   И ещё этот эпизод запомнился потому, что в дальнейшем общении с киевлянами видел и слышал по отношению к себе, да и друг к другу только искреннее радушие и доброжелательность.