Неудачники

Не у каждого отставного полковника в пятницу, тринадцатого числа, появляется румянец на щеках. Кашёлкину, бывшему штабному архивариусу Поддобренской отдельной танковой дивизии сухопутных войск РФ, не везло в этот день больше, чем другим – лицо его покрывалось лиловыми пятнами. Особенно краснота будоражилась ночью, когда он спал и видел сны о далёкой лейтенантской молодости.

- Как только забрезжит рассвет в ночь с 12 на 13, в пятницу, - с восторгом рассказывал он потом своему собутыльнику, спившемуся от тоски и безделья Желанкину, бывшему главному маркетологу макаронной фабрики «Утиль». – Так и бычится кровью моя голова, - видится мне один и тот же сон, будто еду я на модном китайском танке по Марсу, пылюка красная клубится, жарюка кумачом лезет в скафандр, а от гусениц в панике кто-куда разбегаются краснокожие марсиане, бледнолицые коллаборационисты-земляне, их союзники - серые гуманоиды, спрутни-галактионы и прочая шушера.

- Прально, Лёха…, - восклицал обычно после опохмелки, полупьяный Желанкин и салютовал вверх кружкой с пивом. – Дави эту нечисть, рви шаблоны ! Марс – это наш полуостров !

После таких восклицаний и поддержек Кашёлкину страсть как хотелось выпить 150 граммов чистейшего штабного спирта и забыться в мечтаниях.

В один из таких пятничных дней, 13 июля зашёл он по утру в подвальчик мансардового дома, спрятавшегося на углу ул. Чехова, под тенью разлапистой и местами усохшей древней шелковицы, ту которую садили ещё пионерками подруги его бабушки в день памяти 26 бакинских комиссаров. В пустом зале, у крайнего столика, возле липкой бар-стойки  сидел злой и не опохмелённый Желанкин. Ложкой из под горчицы он тыкал в полунаполненный стакан и что-то пытался оттуда извлечь.

- Что делаешь, отрок….? – спрашивает, садясь за столик, Кашёлкин.

Тот не  вскинул как обычно вверх кружку пива, не спросил задиристо о марсианском полуострове, а сердито посмотрел на резервиста-полковника. Потом, снова уткнув закисшие глаза в стакан, пробурчал:

- Да вот, отче мой, муха зелёная залетела в стакан и сдохла. Видно, опилась палёнки и скопытилась….. А я из-за неё больной сижу. Не могу с мухой-то… выблюет. Сука, она,….. эта неблагодарная жизть…..

- Сегодня я опять Марс во сне видел,- перебивает его Кошёлкин. – Скажу тебе по правде, мух не летал, не извивался над башней, зато марсиан по ходу покрошил без счёту.

- М-да…. весело тебе ночью…. Займи пару сотен до получки…. Если в получку не получится, то в аванс точно отдам. Подтянусь и отдам. Верь мне.

- Какие авансы, какие получки, отрок !? Ты уже третий год байбаки бьёшь, водку хлешешь и кабаки ступнями топчешь ! Все приступки грязью замызгал…..

- Аааа…. ну да…. безработный я…. забылся….. Ну тогда субсидируй трансфертом мне две сотни рублей…. Потом отдам…. когда-нибудь…. когда разбогатею…. Сам знаешь, отупел, работать неохота уже, …. Подождёшь, да ?

- А чё ты у меня просишь ? Подходи к бармену, падай на костяшки, проси, рви на себе рубашку, пусть  в долг записывает - на грамзапись.

-Эээээ… ходил уже…. вот видишь, дал мне полстакана вчерашних сливов с дохлой мухой, говорит, тетрадка долговая, грамзаписная, закончилась… все страницы моей фамилией исписаны, доверия я у него лишился….

- Плохи дела твои, отрок…. Неудачно у тебя сегодня пятница, тринадцатое складывается….. У меня лучше…. Вот на Марсе побузил ночью…

-Шо ж, оно лучше, отче, мой…. Вон морда твоя будто футбольный мяч, в пятнах, рябая…. Так и подбивает взять её, округлую, вкинуть  в центр поля и играться до изнеможения.

Кашёлкин покачал сожалеючи головой, как бы говоря: «тебе мою танковую душу никогда не понять».

Справившись с внутренним кипением в груди, штабной архивариус недоверчиво оглядывает стакан с мухой и говорит:

- Мудрый ты, отрок… однако умность твоя относительно футбольного мяча – не к месту. Я с танками дело имел, это тебе – непросто там, ими заниматься надо…. Готов ради твоего спасения от запойного дела поделиться опытом.

Слова Кашёлкина не вызвали у Желанкина приступ интереса и решительности. Сидел он, согнувшись, на лице – кислая мина, в глазах – туманная плёнка, в ногах – обыденная утренняя дрожь, изо рта – перегар, а в сердце - тоска от ущербности.

- Шутишь, отче мой, зачем мне уходить от запойности ? – Спрашивает Желанкин. - Мне и в ней хорошо. Сидишь себе или лежишь – всё замечательно, мозги где-то летают, а тело отдыхает…Что касается твоих танков, так ты – брешешь ! Какой из тебя танкист ? Ты в прошлый раз говорил, что по штабу бумажки носил в кабинеты и кофе генералитету варил. Со всеми генералами – запросто за ручку ручкался, командиры батальонов перед тобой вскакивали и честь отдавали. А теперь слышу – уже танкист. Ловко хренотень откоблучиваешь! Может и стрелять из танка умеешь по недругам, ваше благородие? ...Эх, отче мой, не состоявшийся ты генерал. Что ты умеешь… Только кофе варить… Вона бармен Васька, всё у него ладком и чинарём…. Он знает кому с мухой налить, а кому в серебряную стопку. Он будет жить, а мы скоро подохнем….

- А ну тебя….., – по детски махнул рукой Кашёлкин и, откинувшись на спинку стула, заложил ногу за ногу. – Ты, отрок, ничего в штабах и танках не понимаешь. Я медаль «За отвагу» не за красивые глазки получил и вручил её в канун Дня танкиста, тринадцатого числа, в пятницу сам генерал от интенданства Ушлёпкин.

- Это за кофе…. Видно, умеешь чашку с салфеткой приподнесть. Не с ним ли, с Ушлёпкиным, ты сегодня по Марсу пыль трусил и марсиан давил?… Шустро вы там награды зарабатывали. Заснул без медали, проснулся – на груди «Отвага» серебрится. На поворотах настоящих танкистов обходите ! Даже во сне нормальных дурите.

- Если ты считаешь, что я дурочка валял при танках, то и ты от меня далеко не ушёл…. Сам же по пьяни трепался, что маркетологи – они все жулики, их мордой об стол сколько не бей, всё равно карманы государству выворачивают. И тебя погнали с работы за мздоимства. С беременных налог башлял за бездетность, а потом с секретаршей пропивал мзду в этом кабаке…… Васька! – Повернув голову в сторону бар-стойки обращается Кашёлкин к бармену. – Подтверди !

Крутнув недовольно лысой головой и царапнув взглядом пятнистое лицо Кашёлкина, бармен поправил неоновую лампу, прилепленной прищепкой к стеклянному шкафу, цокнул щелчком по стеклу пальцем, сбрасывая на пол прилипшую муху.

-Ну скажи, Васька, ведь так было ! – возмущается дальше Кашёлкин.

- Слышь, Кашэль, - обращается бармен Васька к Кашёлкину и, взмахнув, со всей силы ударяет пластиковой мухобойкой по бар-стойке.- Я тут со вчерашних стопок посливал…. Будешь, опохмеляться ?

-Не давай ему, Васька….. Он по пятницам, тринадцатого, полоумится, танками и Марсом начинает стращать. Маркетологов обижает.  Нальёшь, и он враз танком станет, бар-стойку снесёт…. Тебе это надо ?

- Смотрю я на тебя, отрок, и не пойму: что в тебе такого жена нашла ? –Подёргивая щеками и моргая, спрашивает Кашёлкин. - Дурень же дурнем, а вот не уходит от тебя. По утрам она на рынок за продуктами, а ты - в кабак лечиться.

-Потому что ценит меня за справедливость. Я ей всегда – правду в глаза. По молодости, допустим, увижу чужой засос на её груди, так и говорю: сучка ты ! Она верит. И сразу исправляется. Без правды в семейной жизни нельзя. А что у тебя ? Глянешь с балкона, сверху, идёт с кашёлкой в ларёк твоя Лера Ивановна вся сотканная из хитростей. Ты всю жизнь  по кабинетам кофе разносил, а она по ларькам ночным хитрила, изворачиваясь, копейку живую подрабатывала. Нет между вами правды !

-Так тебе наливать бодяги, КашЭль ? – чуть ли не выкрикивает, скидывая на пол с бар-стойки очередную убитую муху, бармен Васька….

Кашёлкин зло сверкнул глазами. Хотел было схватить Желанкина за шиворот и скинуть со стула на пол. Голос бармена Васьки сбил в нём волну злобы на маркетолога и заставил посмотреть на критическую ситуацию добрыми глазами.

-Подавай, Вася….. только не в стакане как этому отроку…, - кивает Кашёлкин в сторону Желанкина. - А в фужере…..  И только без мух…. Не люблю, знаешь……