Шоколадница

      ЛАРИССА  КЛИМЕН
                "Если   мы говорим,что не имеем греха,- обманывем самих себя и истины нет в нас самих" .   Иоанна1:8               

               
                                -  1  -

   До вылета самолета оставался час. В зале аэропорта я торчу уже два часа, если верить огромным часам  на стене в центре зала. Часы я не ношу: не люблю, может, поэтому всегда и везде появляюсь заранее. Все это время ожидания я пытаюсь читать статью моего друга, но все это только видимость, потому что мне в голову ничего не лезет кроме перепалки и словесной драчки с моим главным редактором газеты «Суета» Иваном  Ивановичем. Добрейший толстяк, которого мы между собой называем Ван-Иван, а то и при нем, забывая, получая в ответ строгую гримасу. Называем его так, потому что он в те его редкие свободные минуты, подрисовывает и тогда наши рожицы с его акцентом появляются у него на столе. Что он с ними делает в порыве гнева, кто его знает.

Как безжалостно он хлестал меня вчера словесно, как тыкал меня носом во все существующие и не существующие грехи, так, что  я еле удержалась, чтобы не запустить папкой в его лысую башку. А сыр-бор то разгорелся из-за того, что мне надоело в мои тридцать с несколькими днями лет, быть девочкой на побегушках. Девочкой ,которой затыкают дыры, которая всегда на подхвате, потому что видите ли у меня нет семьи, детей и, как он говорит не связана бытом. Я такой же журналист  ,как и все и мне хочется хотя бы иногда работать в нашем городе, вертеться среди знакомых и местной власти, а не мотаться по степям, полям и селам.
Его совсем не интересует, как я живу в этих селах, чем питаюсь, где ночую и совсем наплевать на то, что я пишу книгу и наконец, что у меня есть тоже свои личные интересы. И наконец, он ведь знает, что у меня есть мой Алексей, которому я нужна и мое внимание тоже.

    Наука Аюрведа говорит:  «Вселенная наполнена разумом. Каждая вещь имеет свое значение» А уж если вещь,- говорю я,- то человек тем более. И я тоже. Я пишу книгу-это, конечно, громко сказано, потому, что меня постоянно отвлекают от этого самого захватывающего, самого удивительного процесса в моей жизни, мелкие неурядицы, повседневная суета, скандалы, всякого рода разборки в разных районах области, которые я освещаю в своих статьях. Взять бы отпуск и писать, писать, но он ведь не дает мне отпуск. Видите ли, я не могу покинуть поле битвы в одном  из районов, пока  сражение между двумя лидерами  района не будет доведено до  «логического конца».

Я на периферии, а в центре у него творят Игорь и Жора и непререкаемый для него авторитет  Спица. Это они ведут криминальную и светскую хронику и, конечно, освещают все страсти города. Это у них слава, почет и все прочее, а что я, если для меня каждое событие в городе - новость. А, кроме того, им все позволено и они излагают то, что видят. У меня же все иначе, на меня  давят, если речь идет о неприкасаемых. А сколько криков, охов и вздохов Вана приходится терпеть. Совершенно  непонятно как прошла моя статья о деятельности сельского самодура  фермера Жирова? О котором я писала  и чувствовала, как у меня поднимается давление и стучит в висках. А вчера, он вызвал меня вечером, и  не садясь за стол, он вдруг вспомнил эту статью вздыхая, напомнил, что он сделал  мне одолжение, приняв ее, и  сказал:
-Поезжайте, Анна Александровна, он сделал паузу, а я стала вспоминать,  в какой  еще я Тьмутаракане не была. Но когда я глянула на него и увидела, что один глаз смотрит на какую-то цидулю на столе, а другой следит за моей реакцией, я сжалась, ожидая чего-то необычного. А он тем временем, решился произнести:
- В Киев,- и плюхнулся в кресло.
-Вы шутите?
-Не до шуток, он протер лоб- жест, который характеризует его взволнованность.
Как бык на красную тряпку я уставилась на него, пытаясь осмыслить, что за этим кроется, не находя слов, готовая кинуться на него.
Он продолжил:
-Это не только мое решение, коллективное. Материал специфический. Понимаешь?
-Нет, пока ничего не понимаю, - я закрыла глаза и потрясла головой. Почему я?
-Анна, там торговая биржа. Для нас, для всех - это темный лес. Ты осилишь, ты сможешь. Покрутишься среди бизнесменов, послушаешь их новые речи, оценишь обстановку и все осветишь статье. Ну, а если из них кто-то захочет иметь рекламу в нашей губернии, мы это с радостью сделаем.
-И с каких пор - это стало  темой нашей областной газеты? И почему вы все решили, что только я могу покрутиться и оценить обстановку, да еще получить заказ на рекламу?
И тут я сорвалась и  перешла на крик, сама не соображая, что говорю, приплела сюда  мое устойчивое мнение о них - бизнесменах, что они бизнесмены, все ловкачи, умело использовавшие обстановку и что  я даже не смогу погасить выражение брезгливости на моем лице, беседуя с ними. А потом пошла  еще дальше, что  я всю свою сознательную жизнь слушала, что капиталисты, наживая прибыль наемным трудом, эксплуатируют  трудящихся, что нам необходимо уничтожить все формы эксплуатации и построить бесклассовое общество. Я много еще чего говорила, но победил он. Он не только перекричал меня, но и перехитрил и я  сдалась.

Воспоминания мои вдруг прервались и мое внимание, к счастью, переключилось  на возникшее в зале аэропорта  голубое явление, в широкой голубой юбке, развивающиеся   рыжие кудри, подпрыгивающие в такт шагам, Словно живая картина она пронеслась мимо, оставив запах духов. Я вздохнула, и закрыла глаза, и мне  вдруг не захотелось возвращаться к прежним мыслям. Захотелось чего-то другого приятного, неповторимого и нового. Закончить, наконец, свою книгу, которая, как мне кажется, содержит нечто философское, успокоит читающих, отвлечет от передряг, возникших от перемен в стране, принесших не всем достаток и удовлетворение и от суетного и невеселого быта.

Я снова вздохнула, потому что как можно ее закончить, проживая в затхлых гостиницах, с тусклым светом, туалетом на улице и диким холодом зимой, залезешь под одеяло с желанием поработать и не заметишь как уснешь.
Я открыла глаза, и голубая фея снова появилась передо мной. Теперь я разглядела и сумочку беленькую маленькую кожаную, а не такую как у меня неизвестно из чего и  туфельки – мечта, что заставило меня поджать  ноги и задвинуть мои старенькие босоножки под стул. Она приблизилась ко мне, высоко держа голову, и бросила тот случайный взгляд, который бросают на пустое место и исчезла, но я успела разглядеть ее глаза  с восточной раскосостью, черные  искрящиеся, придающие ее лицу таинственность и очарование, что никакая упаковка не сможет дать.
Я вернула свои ноги в прежнее положение, окинула свои босоножки взглядом и подумала: Боже мой, как все в этом мире относительно! Еще несколько минут назад все в моей одежде или, как сейчас говорят, прикиде,  меня удовлетворяло, теперь же я   вдруг увидела насколько я себя запустила. И тут же мне вспомнился   Ганди, сказавший, что:  «Человек является человеком, потому что способен к самоограничению и остается человеком лишь постольку поскольку на практике     осуществляет его».

                -2-               

     Объявили посадку, я засуетилась, оставила свои мысли и побрела вслед за всеми к самолету. Летать я боялась, как и вообще высоты. Поэтому медленно тащилась в хвосте. А перед глазами мелькала вся моя незатейливая жизнь: школа, институт, работа в заводской газете, свое неудавшееся вхождение в замужество и выхождение из него. Столько лет,а в результате - ничего существенного- сплошная суета. И даже Алексей журналист, не женат, с которым у меня бывают встречи в паузах между командировками ,совершенно не дает мне никаких надежд на что-то устойчивое и надежное.
 Наконец, мы пришли к самолету и вошли в салон. Я быстро нашла свое место,(продолжение следует)03.11.2012