отразилси и обирнулси

да, противоречивости натуры собственной, ваще,
творили, чо хотели, не взирая на предрасположенности
благорасположений. обратиться же к фантазиям читателя
было бы не корректно - образы енти проживали свою молчаливую
жисть вне авторского подпространства. в параллельности
и в пенпердикулярности искал челик щастье свое
недвусмысленное, но чого-й-то пряталоси оно тамо
промыслительно. а цывилизация соцыальных прожектов
оглупленным зомби шанс давала оттянутьси, культивируя
лицемерие, жестокосердие и двойные стандарты. увы, челику,
фсеж, повезло, што не было никаких заморочек тамо, и иже
с ими, и хотелоси ему, чессказать, просто, обнаруживать
нетривиальный взгляд на риальность окружаюсчую. нет, слов,
почему-то, там вовсе не было, были видения, были чувства
разные, была даже волшебная музыка, но слов не было, точно
енто он помнил. енто сичас кажному жилаюсчему покалякать
публично надоть интэрэс свой облагородить без обидняков.

а вот и не доплюнишь
до середины акияна, ужо
как ни расстараишьси, дурила,
енто тибе не портянкой занюхивать

странность ентой жисти заключена была в том, шо происходящее
с нами - неслучайно и даетси оно нам, шобы мы стали лутчшее,
чем были до того и шобы преодолели, наконец, свои сомнения.