сторожка

Жулька услышала всхлипывания и принеслась разгорячённая,
жарко дышала раскрытой пастью – язык на сторону.
Как нянька, носом откинула руку мальчика, слизнула слёзы,
торопливо  обнюхала  -  нашла  ранку  на колене –
старательно  зализала.   Не увидев опасности, присела
перед  Никиткой, но он - как обычно - не обхватил её  за шею,
не теребил ухо, не радовался  – это её встревожило.
  Вопросительно  уставилась  на малыша  - ждала…
но мальчик, размазывая слезы,тихо плакал.
Она   озабоченно ткнулась  мокрым холодным носом
под разбитое колено, принюхавшись, снова вылизала  ранку –
кровь ещё сочилась – мальчишке не очень было больно,
но  смотрел на кровь -
такого ещё не видел – кровь размазывалась кромкой брюк и
казалось, что её очень много, – от этого страха он и плакал.
Овчарка  основательно вылизала  рану, слизнула  слезу со щеки и,  обдав  лицо пахучим жаром,  несколько раз гавкнула.
Мария  поспешила на зов – собака попусту никогда не лаяла.

А собака, сочувственно  потоптавшись  возле малыша, 
ткнула  носом   в лицо и торопливо ,
 скачками, ринулась
к Марии напрямик через каменные  развалы, хотя  видела её   на тропе.
Бежала размашисто – без осторожности – и попалась:
Лапа соскользнула в расщелину между камнями –
хрустнула под тяжестью сдвинутого  валуна.
Жулька  жалобно взвизгнула  громко  с подвоем, присела,  жалобно скуля и  вытягивая  лапу.
Перевязав краем платка ранку сына, обхватила под грудь собаку-
Мария повела её на задних лапах.
Плелись   осторожно домой  птичьими шажками.
Мария как могла тянула собаку за собой,- укоряла  себя,
что уступила просьбам   Никитки –поиграть в пещерке.
         
На склоне косогора, покрытого развалившейся  горной  породой,
 на высоте  полутора  - двух  метров,  чудом  сохранившийся
маленький  грот  был  настоящей  спасительной  пещерой
от  всяких  капризов  непредсказуемой  погоды.
Именно  здесь  любил  играть  Никита.
Это недалеко  от  дома, светлое и чистое  место,  а
у  подножия – берёзовая  роща – царство  для грибника.

  Добирались до сторожки долго.
 Мария принялась за больных
 
Жуля  повизгивала , постоянно лизала лапу, но это приносило
 ей только боль, осмотреть  не дала, - вероятно, перелом.
 
Никитка уже успокоился – мама смазала ,заклеила ранку и
забинтовала , спокойно перенес укол и теперь не отходил
от Жульки:  шептал   что – то на ухо  и легонько гладил по голове.
Мария решительно надела намордник – этого Жулька не ожидала
и ответила глухим урчанием, но  Мария – дала понюхать
лекарства, которыми   лечила  её от чумки;  и - всё равно Жулька  плакала и дрожала, когда  ей  ставила  обезболивающий  укол.
 - Мама, у  неё лапка сломана , вот эта целая , а вот эта нет
- я вижу косточки, одна  отдельно,  вот смотри.
Мария озадаченно смотрела на сына – она ничего не видела
и  только догадывалась, теперь этот перелом увидел сын.
В смятении Мария вышла поискать лубки  - шины, чтобы забинтовать лапу, хотя знала, что  Жулька будет стараться  всё убрать.
Когда с перевязкой было покончено, Мария угостила всех
валерьянкой,  кот широко облизывался от удовольствия, зато
Жулька , сморщив нос, только осторожно лизнула.

Мария готовила ужин и с тревогой   думала о сыне;
давно пора везти в город, подготовить к учёбе , но  не могла себе представить, как сможет  расстаться  с сыном – даже на время. Ожидала мужа и думала.
Здесь ,в тайге, приходится надеяться только на себя.
-  До города сто верст – и всё лесом, - говорил её муж, – это
не шутка. 
 Пригодились  навыки медсестры, оказывала первую помощь свекру, когда его медведь поломал,
 не расставалась   с компьютером , узнавала лечебные травки.

Вернувшийся  с обхода леса  хозяин  , увидев  перебинтованных
сына  и собаку,  встревожился.
Наперебой  жена и сынишка рассказали свои приключения.
За дверью обиженно и жалобно скреблась  лайка,
решили  и её пустить в дом.
Традиционно лайка обежала лежащую посреди  комнаты
медвежью шкуру – никогда они с Жулькой не прикасались к ней, только  настороженно  обнюхивали.
Зажгли светильники – в избушке стало уютно и спокойно.
Даже Жульке разрешили лежать в комнате у двери.
 Не задался сегодня день.
Встревоженно и озадаченно оба смотрели  на спящего  Никиту,
 Дар ли это? Откуда? Как  с этим быть…

     Солнце уже катилось к закату, когда показался сосновый бор, подымающийся  уступами на возвышении  предгорья.
Между  стволами  двух строевых сосен, кроны которых
смыкались и создавали  в это время серьезную тень, наша тряская телега свернула на торную  достаточно  ровную дорогу.
Лесник приостановил коня,  взобравшись на телегу , мы почувствовали  насколько сильно устали. А  наш проводник так
же споро шел рядом, рассказывал лесные байки и учил слушать лес.
Беспечно переговариваясь, взглядывали на такое близкое и теплое небо, вдыхали  густой  устоявшийся на испарениях влажной  прелой земли и сосновой смолы воздух,  глядели  на игру солнечных бликов   между ветвями деревьев в такт едущей телеги,  - и вдруг, действительно, услышали таинственные движения,  шорохи, перелёты – лес жил своей жизнью.
- Вот и приехали, здесь настоящая глухомань, будьте осторожнее – водятся медведи…
Лесник усмешливым прищуром светлых глаз, на заросшем
темной щетиной лице, внимательно - с улыбкой - оглядел нас:
- Бегите к сторожке, вас заждались.

        Сторожкой  оказалось крепкое, срубленное на века  из 
огромных - толстых бревен строение, уже вросшее в землю, посреди  высоких сосен,  с северной стороны прикрытое  увалом,
плавно перешедшим  на косогор, поэтому  казалось , что сосновая
тайга  тянется до горизонта  - и дальше…

         У дверей стояла женщина с мальчиком, он радостно призывно взмахивал ручками. Чем ближе мы подбегали, тем острее чувствовали аппетитный запах еды  – проснулся голод.
Довольные , что мы уже на месте, припустились было бежать, но вдруг почти за два метра  до встречи
 остановились  , потому что заметили, что мальчик  испуганно тянул мать за руку в сторону от нас, направляя ее к отцу, который уводил лошадь распрягать.  Мы ничего не понимали – почему такая перемена в поведении     мальчишки.
          Лесник поспешил к ребенку, обнял его  и выслушал,
Затем серьезно посмотрел в нашу сторону, оставил жену с мальчиком  в стороне  и направился к нам.
         А надо сказать,  что старшему из нас,  Михаилу,  отец положил  в вещмешок  настоящий большой  охотничий  нож:
---- В лес едете, - на всякий случай.
      Наш проводник подошел  очень серьезный и спросил озабоченно    с какой целью привезли  с собой ножи.
             Мы уставились   на Мишку, он сначала оторопел, а потом, будто оправдываясь, рассказал, как отец положил в мешок с хлебом этот нож, достал и показал его, нож, действительно был больной и внушительный. Лесник улыбнулся  и , показывая на сына, тихо сказал, что  напугали мальчика.
    ----А теперь стойте и ждите, когда он успокоится .
Озадаченные,  ничего не понимая,  присели на свои рюкзаки, потому что подойти к сторожке ближе не могли… Что – то удерживало…
  -----      А откуда он узнал, что у меня есть нож?
Через какое – то время все трое  подошли к нам, мальчик не боялся,
Мишка решил отдать нож леснику, достал его – мальчишка с
опасением  отодвинулся к  отцу. Мы было засмеялись, но увидев
серьезные  лица старших,  притихли.
    -------Нож должен быть только у охотника – это оружие , и это
малыш знает.  Однажды он уже был напуган людьми с оружием
и с ножами , когда ловили  беглых .
Он не ожидал у вас  увидеть нож.
          - А как он узнал, ведь нож был в мешке?
          -У Никиты особый дар – видит     всё – всё
    в ваших мешках.
           - Нож я возьму на хранение, а ты ,Никита, прости их, они не
хулиганы,   приехали  отдохнуть,  каникулы сейчас.
          Вечер был превосходный. После вкусного и плотного ужина
улеглись на полу, на удивительно роскошной медвежьей шкуре , пальцы  рук тонули в густой мягкой шерсти.   Руками
нащупывали  рваные  места на шкуре.
         Весело  вспоминали  смешные случаи.
          А когда Никитка начал рассказывать почти сказочные истории о лесных животных , мы заметили, как его синие глаза загорелись голубыми лучиками, отчего они стали  казаться еще больше на его бледном личике. Он был рад гостям –
       здесь они бывали редко.
             Никитка залез под шкуру,  медвежью голову положил на себя и, как ему казалось,        страшно рычал – нам было смешно.
 Он  веселился с нами и все говорил, и говорил…
            Оказывается,   лес он знал не хуже своего отца. Нам не терпелось самим все увидеть,  договорились, что завтра пойдем по заповедным  местам, о которых рассказывали лесник и мальчик.
            У Никиты - дружба с белками, он их кормит с руки, 
     они его не боятся. 
Выкормил и отпустил лисенка, это он нашел таинственные
озера,  (отец поддерживал сына – незаметно подмигнув  нам),
  которые бывают полны рыбы – хоть руками лови, где
и  увидел впервые медведя.
  -    Удивительно другое,   -  рассказывала
мать мальчика, снова в который раз заново переживая событие.
  -      С медведем встретились совсем близко и не миновать бы беды, но Никитка вдруг протянул  ладони,  как бы призывая
медведя остановиться, и тот замер и стал, поводя носом, нюхать воздух, приподняв передние лапы, – опасная для нас поза…
тут мы и пустились бежать, да и закрылись на все запоры.
         Далеко от сторожки не уходим.
Мы смотрели на мальчика, как бы вновь узнавая:
   -       А Никитка,  ты,оказывается, -  настоящий волшебник,
Это  ты  и  нас как – то остановил?
          Мы наперебой рассказали, как  хотели подойти и объяснить,что нет у нас никаких ножей,  а этот – на всякий случай – для хлеба,  но подойти не могли, что –то сдерживало…
           Но самый интересный случай  поведал нам лесник.
       - Года три тому назад егерем в этом лесу был мой отец,  я  был его помощником. Зима в  ту пору стояла теплая и подняла с зимовки  многих медведей, а корма зимой для мишек нет, вот и  один  такой мишка – шатун очень нам  начал  докучать, стал подрывать у нас зимнюю яму – учуял запасы.
       -    Однажды отец и столкнулся с ним. С голодным и  злым медведем -  шатуном справиться нелегко ,
  даже бывалые охотники  встречи   с ними избегают.
     -     Да что рассказывать – страшная была борьба  -
 тогда отцу жизнь спас охотничий нож. Вот на шкуре
можете посчитать сколько ударов нанес отец, пока шатун ослабел. Отец был весь изломан, медведь почти  с половины головы
кожу снял и когтем проколол  глаз. Лайке тоже досталось.
 Отец  от боли терял сознание, но знал, что оставаться в лесу нельзя, и ползком  двигался медленно,
 приполз домой  полуживой.
  М ы  насчитали на шкуре девять прорезей – медведь  был
 большой и сильный.
          Эту ночь мы почти не спали. Говорили и говорили обо всём
 увиденном и удивительном – это было  и интересно, и странно,
    и       таинственно.
Такое путешествие запоминается на всю жизнь.

           Утром проснулись довольно поздно. Солнце, теплый
       и яркий день приглушили все страхи,  и  мы теперь с
ещё большим  интересом приготовились  отправиться на рыбалку
на затерявшиеся в лесу озера. Лесник придирчиво осмотрел
наше снаряжение. Наконец  вошли   в  заповедный
 лес за новыми открытиями  и …сказками.
              Шли по  чуть  заметной тропинке след в след, как и наказывал егерь. Зная, что надо в тайге опасаться, прислушивались.  Дойти  до озера, где водятся караси, ещё не успели.
Вдруг услышали  нарастающий мощный шум, мощным  гулом
 обложивший нас со всех сторон;  и, пока мы оглядывались,  пригнув макушки сосен, пронесся шквалистый низовой вихрь с таким шумным  напором, что заставил  стонать, скрипеть и изнывать такой могучий строевой лес.
  Нас окружила темнота и тревога.
        Черная туча зависла на макушках деревьев и грозила дождём.
           - --     Надо успеть добежать  до  охотничьего домика  , в грозу в тайге
очень опасно. Объявляю  марш – бросок на полтора километра.
Смотреть под ноги  -  и  за мной – иначе все вымокнем.