Мои воспоминания

Я прохожу по этим улицам каждый день, утром, когда жители домов на них еще только просыпаются. В солнечную пору по окнам пробегают яркие блики с каждым моим шагом. Птицы пролетают над этими домами и кричат о чем-то своем, неземном, великом. И именно в эти дни в каждом доме, каждом проезде и улице, в каждом подъезде и редком прохожем я стараюсь найти что-то знакомое, родное, что-то давно ушедшее очень далеко от меня – что-то оставшееся позади.

Уже прошло более десяти лет, как я ушел на пенсию. Я не могу сказать, что жизнь я прожил скучно, бесполезно, но именно сейчас, в дни старости и одиночества в мою голову все чаще приходят мысли о прошлом. Эти мысли говорят о том, что можно было бы сделать иначе. И сейчас на них хватает времени.

Разглядывая себя в зеркале и видя там полностью седую голову, уже не о чем бояться. Раньше же каждый новый седой волос вызывал опаску, страх, тревогу о том, что жизнь уходит. Как же я ошибался в этом. Ведь жизнь еще шла полным ходом, и стоило только на мгновение остановиться и подумать: а что важного мне еще нужно сделать, чтобы не кусать локти потом, позже.

Мои родные живут от меня недалеко. Они также как я когда-то гонятся за чем-то, ищут кратчайшие пути, и времени у них остается только на то, чтобы отдать себя чужим людям: начальнику на работе, друзьям, президенту страны, обществу. И я так же, как и когда-то мои родители на меня, обижаюсь на них за то, что у  них не хватает даже пяти минут позвонить мне, просто набрав на телефонном аппарате мой номер.

- Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич! – говорит мне какой-то прохожий.
- Добрый день, - отвечаю я.
- Вы меня, наверное, не помните. Я Вова Голосов, учился у вас по информатике, выпуск 1995-го года.
- А-а… Припоминаю. Ну, как живешь? – Перебирая в памяти имена своих учеников, задаю ему вопрос.
- Неплохо. Спасибо. Вот приезжал родителей навестить, теперь обратно – домой, к семье.
- Молодец. Рад за тебя, - и даже не задумавшись об этом диалоге, прохожу дальше, попрощавшись с учеником.

Все растут и меняются. Но как иногда хорошо понимать, что чужие люди тебя помнят. Значит, что-то сделал ты для них стоящего: или помог в жизни, или ты им просто симпатичен, или они тебя просто боятся или уважают. Родные могут относиться к тебе намного хуже, чем чужие. То ли потому что ты им очень привычен, а к привычному относятся никак к недостающему, или ты вырастил их такими, как они сейчас. Хотя, на их воспитание влиял не только ты, и эта мысли успокаивает. В конце концов, чужие знают тебя все равно с других сторон, и по обыкновению относятся с некой опаской.

И вот мой дом – серый, старый, такой же, как и я. Я здесь еще рос, видать, и умру здесь. Когда-то я хотел отсюда убежать, но судьба распорядилась иначе…

Помню свой последний вечер здесь: слезы матери, мои внутренние слезы. Но как бы не пугал страх и неопределенность новой жизни, хотелось почувствовать себя взрослым. И тогда я убегал без оглядки, но спустя совсем немного времени стал оглядываться. Ведь как хороши стены отчего дома! Как, оказывается, хорошо чувствовать себя ребенком, о котором кто-то заботиться, пусть иногда и немного лишку. Но ненужность совсем не синоним одиночества. Если ты кому-то нужен, ты не одинок. А ведь можно быть и в толпе одиноким!

Поднимаясь по лестнице к своей квартире я до сих пор слышу голоса. Это и голоса моих друзей, и моих родных. Когда-то они были со мной рядом, и я не дорожил ими. Но как тяжело ощущать боль от своей огромной ошибки сейчас – когда уже никого из них не осталось. К сожалению, мы дорожим только тем, что нам не хватает. От избытка мы начинает брыкаться…

Когда-то я хотел уйти. Не то, чтобы уйти совсем, из жизни. Силу или слабость характера человека нельзя расценивать по способности покончить с собой.

Монастырь привлекал меня. То ли грехи мои тогда тянули меня, а их было всегда немало, то ли я просто хотел уединения. Теперь я не знаю. Но иногда у меня и сейчас появляется такая мысль.

Пролистывая старые книги, просиживая часами в своем уютном кресле, душой я был не здесь. Как сказал бы кто-то, я с жиру бесился. Я не знал, чего хотел. Но что-то было не по мне.

Набирая телефон своего давнего друга, я хотел услышать его голос. И хоть он жил за сотню километров от меня, мы как будто были вместе. Вот что значит настоящая дружба – родство без родства!

- Слушаю вас, - ответили в трубке.
- Андрей? – спросил я.
- Да. – Еще более жестко ответил голос.
- Это Дмитрий. Не забыл меня?
- Конечно нет, старый хрыч! Ну как ты там? – голос несколько смягчился.
- Да как всегда. Сижу вот скучаю. Думаю: дай-ка справлюсь о здоровье моего старого друга!
- А-а! Ясно. Да, слушай, я тут захворал немного, но в целом ничего. Ты-то как?
- Да я как всегда. Меня редко болезни берут. Ты же знаешь!
- Да уж. Я рад!
- Спасибо. Хотел увидеться с тобой. Давно уж не встречались. Как насчет гостей?
- Приезжай. Я-то уж не в силах. А ты еще сто лет проживешь, если не дольше! – голос стал отдавать иронией.
- Тогда жди. Завтра буду у тебя!

Не знаю, какие силы тянули меня или управляли мной, но весь день я бегал как заведенный. Не то, что усталости, даже какого-то намека на нее не было. Только воспоминания о том, как я убегал когда-то отсюда. Все тоже самое – страх и тревога, хотя неопределенности, казалось, и не было.

Рано утром проходя другой дорогой и уже не прогуливаясь, я сел на скорый поезд. Проехав сотню километров, уже через пару часов я был у старого своего товарища. Он встретил меня у дома, с уже совсем взрослой внучкой. Она везла его в инвалидном кресле…

- Ха-ха! Да, есть, что вспомнить! Как много мы с тобой прошли вместе! – восклицал Андрей, подливая еще водки в рюмки.
- Нам, по-моему, уже хватит. Как ты думаешь? – спросил его я.
- В самый раз. Осталось немного. Вот это осилим и все хорошо будет! – отвечал он.
Пропустив еще по одной, мы продолжали беседу.
- А ты помнишь Сашку? Как не любили мы его тогда? Но мужик молодец! Трое детей нарожал, семью поднял. Правда, умер недавно… Слышал, инсульт у него был… Не спасли… - Вдруг заговорил Андрей.
- Да, жалко. Ну, что ж поделать, каждому свое…
- М-да-а… Царство ему небесное! Неизвестно сколько нам осталось. Ну, а ты, я смотрю, все такой же. Ничто тебя не берет!
- Не знаю. Живу, как и жил. Вот ничего и не меняется…

Отправляясь через пару дней домой, я грешил на сердце. Стало прихватывать. И уже подходя к своему дому, меня стукнуло. «Вот тебе и еще сто лет… Кажись, и мой час настал…» - подумал я перед тем как отключиться.

С тех пор прошло двадцать лет. Мне уже стукнуло 97. В день моего инфаркта погиб Андрей. Я узнал об этом только выйдя из больницы. Второй инсульт. Первый отнял ноги, этот – жизнь.

Просидев после у его могилы несколько часов и рыдая, я не хотел продолжать свое существование. Но судьба как всегда распоряжалась иначе… И слава Богу!
Через год у меня родилась правнучка, и я подписал свое имущество на нее. Моей большой квартиры как раз хватало на молодую семью, и я подарил все им, забрав только часть вещей и фотографии. Уйдя в монастырь, я уже не занимал себя целыми днями на воспоминания, не травил себе душу, а даже наоборот.

За пару лет я из послушника превратился сначала в иеродьякона, потом в настоятеля храма. И ведя в очередной раз мессу, я заметил в толпе свою правнучку. Подойдя робко к иконе и шепча молитву, она искоса поглядывала на меня. И взгляд ее был тревожен.

- Отец Димитрий, дедушка умер вчера… - сказала она после службы мне, захлебываясь от наступающих слез. – Он вот это вам передал.

Она протянула мне письмо, небрежно заклеенное в самодельном конверте. Принимая конверт, я чуть не угасал. Мое сердце обливалось кровью. Никогда ранее я не думал, что переживу своих детей…

Переживать смерть всегда сложно. И научиться мириться с нею сложнее еще в миллион раз. И теперь, проходя по залам храма, я знал, что когда бы ни настигла меня моя участь, я встречу ее с гордостью и с истинной верой, что увижу там своих любимых и родных.

Вскрывая конверт и читая строчки, написанные рукою сына, я плакал.

«Прости меня, отец, за все. Я чувствую, что приближается моя смерть, и если ты читаешь это, значит меня уже нет в живых. Прости за отсутствие внимания к тебе, за мою холодность. Прости за то, что винил тебя в смерти матери. Прости за годы разлуки. Желаю тебе долгих лет жизни. Надеюсь, увижу тебя там еще не скоро. А ты молись за меня. И спасибо тебе за все. Твой сын, Аркадий…»


Ярославль, 2009