Роман Приоткрывая в тайну дверь. Часть 2

                Сон в руку

...Первый месяц Николай потратил на то, чтобы найти съемное жилье. В квартиру родителей приехала дочь с мужем и дочкой, и жизнь его семьи стала просто невыносимой. Утром засветло уходил на работу в отдел милиции и был рад этому несказанно. Здесь, в своем кабинете, он чувствовал себя защищенным.
Валентина каждый вечер отправлялась по знакомым с просьбой подсказать, где сдается или будет сдаваться хоть какой-нибудь угол. Адреса были, но желающих пустить на длительный срок четырех человек не находилось. В отчаянии Валентина написала письмо Ворошилову в Кремль, рассказав о бедственном положении семьи фронтовиков. Через месяц на имя председателя райисполкома пришел ответ, где руководству предписывалось выделить семье участников войны квартиру. Их сразу же
вызвали в горсовет и пожурили за то, что сразу не обратились в исполком. Сказали, что через полгода выделят квартиру в строящемся двухэтажном доме в центре города, а пока временно вручили им ордер и ключи от однокомнатной квартиры, что находилась в здании старой школы на крутом берегу Волги.
Радости супругов не было предела. Наконец-то они обрели крышу над головой, и теперь будут решать свои проблемы без участия родственников. Родители и сестра с мужем облегченно вздохнули.
  Наступил день переезда. Наблюдая за сборами старшей дочери и внучек, родители переглядывались между собой. Лишней мебели у них не было, да и деньгами помочь не могли. Мать вынесла из чулана старую швейную машинку.
– Вот все, что я могу тебе дать, – сказала она, пряча глаза. – Сестру твою надо устраивать.
 Ни кроватей, ни раскладушек у супругов не было. Хорошо,что кастрюли приобрели. С двумя чемоданами и кошкой в руках Николай, Валентина и дочери появились на крыльце дома,куда после капитального ремонта накануне переселились десять семей учителей и бюджетных работников.Их квартира, площадью в двадцать метров, находилась на втором этаже за деревянной перегородкой, которая разделяла
пополам просторный школьный коридор.Открыв дверь, Николай окинул взглядом небольшую кухоньку с печуркой, прошел в комнату. Высокий потолок, большие
окна, из которых лился яркий солнечный свет. Бумажные обои в веселый цветочек создавали хорошее настроение. У стены стояли старый письменный стол и два заляпанных белой краской стула.
– Вот мы и дома, – радостно сказала Валентина. – Девчонки,марш на улицу! Наломайте зеленых веток, будем порядок наводить. Сейчас стол и стулья отчистим, будет где пообедать. Коля,я слышала, что в детском доме мебель распродают. Надо бы сходить туда да прицениться. Может, и машину в милиции выделят... Будь другом, съезди... А?
– Буду другом, – прозвучало в ответ.
Дверь хлопнула, Николай направился к зданию недавно расформированного детского дома, что находился на Второй Овражной улице. После войны здесь жили эвакуи-рованые из Ленинграда дети.К вечеру у крыльца затарахтела грузовая машина, и милиционеры втащили в комнату засиженное мухами зеркало и две полуторные с прогнувшимися сетками кровати.
– Вот, принимайте, – сказал тот, что помоложе.
– Уж извиняйте, ничего другого не нашли. До нас кто-то успел вывезти, – промолвил другой. – Мебель – дело наживное,главное, что крыша над головой есть. А комнатка у вас светлая!И вид на Волгу хороший. Будете по вечерам на пароходы смотреть, закаты встречать. Эх, жизнь-жестянка! Нам вот любоваться природой некогда. Преступников надо ловить. Гаврилыч, наливай с устатку...
  Когда милиционеры ушли, а в комнате и на кухне был наведен порядок, сестры выглянули из окна. Над Волгой горел малиновый закат. По небу, как в сказке, плыли причудливые облака, которые тонули на горизонте в алой глади воды.
– Привыкайте. Над Волгой еще не такие закаты бывают. Завтра погода переменится, – обняв дочерей, сказала Валентина.– Давайте кушать, умываться и спать. Не забудьте на новом месте загадать желание!
– На новом месте приснись жених невесте! – крикнула Лида.
– Я загадаю, чтобы папа с мамой никогда не ссорились! – шепнула Еленка.
 После скромного ужина Лида некоторое время сидела на подоконнике, наблюдая, как диск солнца уходит за лес и последний луч оставляет едва заметные следы на глади воды. Чуть позже, загадав желание, она забралась под бок к сопящей сестренке, и сон сразу сморил ее. Лида увидела себя сидящей в автомашине, которая подъехала к Дому культуры. В длинном концертном платье она вышла на сцену и запела. Люди аплодировали ей, просили спеть еще и еще. Вдруг к сцене подбежал парень в
черном костюме и бросил букет прямо в лицо. Это был Юрий. С криком: «Подожди, мне надо что-то тебе сказать!» Лида вскочила с кровати и тут же попала в объятия матери, которая с тревогой смотрела на нее .
– Что с тобой? Всю ночь размахиваешь руками, кричишь. Я уж беспокоиться начала.
– Ой, мама, мне Юра из Днепропетровска приснился. Как живой...
– Говорят, на пятницу сны сбываются. Может, придется встретиться на жизненном пути.
Лида пожала плечами и, зевая, ответила:
– А еще я видела себя на сцене в длинном платье.
– Значит, сон в руку! Ты же мечтаешь стать артисткой!?
– Да. И все-таки больше всего я хочу выйти замуж за военного! Оркестранты – народ ненадежный, легкомысленный, мама...
– Давай спать, дочка. А сон свой запомни.

                Мечты сбываются

В конце августа Лида получила направление от директора Дома культуры в училище культуры и, поступив на дирижерско-хоровое отделение, стала учиться на руководителя хора. Ей предоставили общежитие, где в комнате за номером шестьдесят уже проживали три девушки из отдаленных сел области.Простодушные, веселые, они не сразу приняли в свою компанию городскую гордячку, но постепенно их отношения наладились. Придя с занятий, девушки готовили скромный ужин. Это
был постный суп из вермишели с жареным на подсолнечном масле луком или отварная картошка с килькой «сто голов».Получив стипендию, девчата бежали в магазин и покупали батон вареной колбасы, печенье с конфетами, бутылку сладкого
болгарского вина. После ужина пели на кухне под баян, а потом садились за свои любимые дела. Шестнадцатилетняя Нина увлекалась вышивкой, Вероника в поисках новых моделей одежды рассматривала журналы мод, а Галина, по прозвищу «Давинчи», постоянно готовила еду из привезенных из деревни продуктов, а потом приносила в комнату, чтобы подразнить полуголодных подруг. Лида коротала время за дневником и написанием писем домой и в воинскую часть, что находилась как раз напротив общежития.
  В тот вечер, вдоволь нахохотавшись над коллективным посланием красавцу
-водителю и поставив под ним свои заковыристые подписи, девчата в очередной раз
стали подтрунивать над полноватой любительницей вкусно поесть. Она готовила яичницу с колбасой. Аппетитный запах щекотал ноздри, у всех текли слюнки.
– Давинчи, сколько ты яиц сегодня поджарила? – спросила Лида.
– Всего пять.
– Ну ты даешь! Не многовато ли для одной? – вступила в разговор Нина. – Могла бы и поделиться!
– Вот еще! – прозвучало в ответ.
Лида, подмигнув остальным, как бы невзначай, спросила:
– А интересно, чем вы своих куриц кормите?
– Как чем? Зерном, травой...
– А еще жучками, червячками, мошками и мухами, – добавила Вероника.
Давинчи поперхнулась, бросила вилку и, закрыв ладонями рот, ринулась в туалет. Когда она вернулась, сковородка была пуста, а девчата, как ни в чем не бывало, переписывали в свои тетради ноты новой хоровой песни. Нина играла на баяне «Марш
Славянки».
– Я вам этого никогда не прощу! – крикнула Давинчи и, плача, бросилась на кровать.
 
  Как-то вечером в комнату с проверкой санитарного состояния вошли комендант и третьекурсница музыкального училища имени Собинова. Сделав несколько замечаний, они направились к выходу. И тут взгляд девушки упал на фото Лиды.
– Я где-то уже видела такую фотографию, – переводя взгляд с одной девушки на другую, сказала она. – Это вы?
– Да. Интересно, где вы ее могли видеть?– спросила Лида.
– Точно такая же фотография висит над письменным столом у моего двоюродного брата. Он ездил к бабушке летом и...
– Давайте поговорим об этом в другом месте, – перебила ее Лида. – Вас как зовут?
– Адель. Или просто Ада. Приходите ко мне в тридцать четвертую комнату.
   Чуть позже они пили чай и беседовали о давно минувших днях.Ада рассказала, что брат второй год служит в ракетных частях под Москвой. В одном из писем он сообщил, что его невеста уехала в неизвестном направлении, и он очень переживает. При
знался, что встретил похожую на Женю девушку, хотел бы переписываться с ней, вот только не знает адреса.
– Видишь, как будто специально меня послали на проверку, – говорила она! – Ты бы хотела переписываться с моим братом?
  Лида пожала плечами. Все сказанное Адой привело в замешательство, но потом ей захотелось узнать, какие у него планы на дальнейшую жизнь.
– Мы с твоим братом на одном пароходе, а потом на лошади на хутор ехали, – говорила она. – Юра пригласил меня на танцы,на речку купаться ходили. Вот тогда на прощание я и подарила ему фотографию. А в предпоследний день он ушел провожать
свою девушку, которая оказалась моей сводной сестрой. Мы с ней как две капли воды похожи. Я тогда очень обиделась и, не попрощавшись, уехала. Не понимаю, почему Женя не предупредила его об отъезде? Теперь она – замужняя женщина и у нее
скоро родится ребенок. Вот как случилось...
– Вот это новость! Я сегодня же об этом напишу брату!
– Зачем? Пусть лучше ничего не знает. Дай мне его адрес.
– Конечно, сейчас, – засуетилась Ада.
– Напишу, что с тобой в общежитии познакомилась. И теперь мы – подруги.Да-да-да! Это так романтично! Вдруг мы с тобой родственницами будем?
– Зачем загадывать... Вообще-то я с детства мечтаю выйти замуж за военного, за такого, как мой папа... Правда, он теперь уже не военный, а милиционер... У нас в семье сейчас столько проблем. Никогда не думала, что жизнь может так круто пере
мениться.
  Слушая горькую исповедь новой знакомой, Ада все больше хмурилась. Ей, не испытавшей нужды, было трудно представить, как можно жить на шестьдесят копеек в день, питаться постным супом и не иметь самого необходимого. Ада открыла шкаф и стала перебирать свои вещи.
– Посмотри, во что ты одета! – говорила она. – На улице минус десять, а ты в тоненькой кофточке! – Надевай свитер!
– Мне ничего не надо, не обижай меня!
– И никаких возражений! У меня их целых три!
– Мне так неудобно… Спасибо!
– И вот этот костюм примерь. Он мне маловат, а тебе, думаю,будет в самый раз. Дарю от всей души и чистого сердца!
– Не знаю, как тебя и благодарить! – говорила Лида, облачаясь в костюм из шерсти в мелкую полоску. – Теперь останется туфли купить и можно идти на практику.
– Так у тебя и обуви нет? – удивилась Ада.
– Есть, только зимние полусапожки...
– Ну, уж да... Вот что, дорогая подружка. Я дам денег, а ты купи, какие понравятся.
– У меня скоро день рождения. Мама обещала подарить.
– Делай, как знаешь, но я бы тебе посоветовала взять эти деньги. Отдашь, когда появятся. Договорились?
– Спасибо тебе, Ада! А Юре я обязательно сегодня напишу!

  С того вечера девушки вместе ходили после занятий в кино, на прогулки по ночному городу. И говорили, говорили о том, что их ждет впереди.А вскоре пришло теплое письмо от Юрия. Открывая его, Лида волновалась, как никогда. В него была вложена маленькая фотография, на которой он был изображен на фоне самолета. Писал о том, что удивлен такому стечению обстоятельств, интересовался судьбой Жени, просил больше рассказать о себе и своих занятиях. «А Женю ты все
таки любишь... Но мы еще посмотрим, как ты запоешь, когда мы встретимся», – подумала Лида.

  В первый день декабря, одетая в подаренный костюм и черные лакированные туфли, Лида пришла в военное училище, где ей предстояло пройти первую хоровую практику. Курсанты шестой роты по очереди стали подходить для прослушивания в красный
уголок. Через два часа сорок из ста тридцати были отобраны в хор. Лида предложила разучить песню о Родине и, раздав текст,пропела первый куплет.
– А ты хорошо поешь, – послышалось с галерки.
  Похвала была приятной, но, не удостоив курсанта ответом, она продолжила занятие. После репетиции длинноногий рыжеватый старшина Василий проводил ее до проходной. Прощаясь, он задержал руку Лиды в своей, шепнув: «До встречи, дорогая». «Вот,уже и дорогой стала», – улыбаясь в ответ, подумала она.
Близился смотр хоров военных училищ. Лиде приходилось подолгу задерживаться на репетиции, после которой она должна была идти по длинным темным коридорам училища. Старшина Василий всегда старался быть рядом. Возвращаясь в общежитие,
девушка буквально валилась с ног, забывая навестить свою благодетельницу. За месяц ей удалось разучить не только хоровые песни, но и создать ансамбль из восьми курсантов. Как-то в отсутствии старшины один из солистов вызвался проводить Лиду до проходной и, прощаясь, предложил в ближайшее воскресенье сходить за компанию в кино. Парень был не дурен, хорошо воспитан, и она дала согласие. В кинотеатре он угостил ее вкусными пирожными и соком, наговорил
кучу комплиментов. Она смеялась в ответ и разрешила взять себя под руку.
  Возвращаясь в приподнятом настроении, она столкнулась в общежитии с поджидавшей на вахте Адой. Вид у нее был более чем решительный.
– Привет, подруга! – оглядывая ее с головы до ног, сказала Ада.
– Ой, привет! Извини, я так закрутилась. Хотела тебя навестить, но практика все время отнимает.
– Зато с курсантами в кино ходить время находишь... Зайди,нам поговорить надо.
– Хорошо, я сейчас переоденусь и приду.
– Давай. И не забудь прихватить с собой костюм, который я тебе подарила, – крикнула она вслед.
  Раздумывая, чем вызвана такая реакция, Лида медленно поднялась на свой этаж, сняла с вешалки костюм, завернула его в газету и прямиком направилась в тридцать четвертую комнату.
– Проходи, чего встала? – грозно посмотрев на девушку, сказала Ада. – Денег, говоришь, нет, а сама с курсантами по кинотеатрам разгуливаешь? Не думала я, что ты такая...
– Какая такая?
– Ко мне в доверие втерлась, брату ласковые письма пишешь,а сама налево-
направо? Видела я в кинотеатре, как ты любезничала с курсантом… Вот что, дорогая моя! Давай костюм и деньги, что я тебе на туфли дала.
– Ада, ты говорила, что я могу отдать, когда они у меня появятся? – удивленно подняв брови, сказала Лида.
– Я передумала. Мне сейчас самой деньги нужны.
– Так подожди до стипендии. Я обязательно отдам.
– Эх, ты... Думала ли я, что змею на груди своей пригрею!Проси теперь деньги у своих провожатых. А не вернешь, хуже будет!
  С этими словами она вытолкала Лиду из комнаты и захлопнула за ней дверь. Лида медленно пошла вдоль коридора, думая о том, что привело Аду в такую ярость. Ее единственный поход в кино с курсантом? Зависть или что-то другое? И как она могла
потребовать назад то, что подарила от всей души? Надо было все обдумать и успокоиться. Решив ничего не рассказывать девчатам из комнаты, она взяла чистое белье и отправилась в душевую.

  Найти нужную сумму денег ей не удалось ни на следующий день, ни через неделю. До стипендии оставалось еще несколько дней. К кому бы она ни обращалась, все только разводили руками. Вечером на вахте она увидела повестку о явке в
милицию, выписанную на ее имя. Вахтерша, увидев покрасневшее лицо девушки, покачала головой.
– Что же ты натворила, девонька?
– Я ничего не делала. Сама не понимаю, – пролепетала Лида.
– Просто так и вороны не летают... Значит, чего-то не договариваешь. Тут Адель болтала, что ты ей долг не отдаешь.
– Тетя Нюша, она сама мне деньги на туфли предложила!
– Долги вовремя возвращать надо. Помни это.
– Получу стипендию и верну.
– Смотри, лишнего в милиции не наговори, а то слово к делу не пришьешь. На тебя там заявление имеется.
– Тетя Нюша, разреши мне с отцом по телефону поговорить.
– Ладно, когда все разойдутся по комнатам, ты и приходи.
Совет отца был как нельзя кстати. Он, пожурив ее за то, что пошла на поводу у студентки, обещал лично разобраться в ситуации.

 В кабинет следователя Князева Лида вошла без страха.Он предложил ей стул, подал лист бумаги, на котором почерком Ады было написано заявление о присвоении чужих денег. «Как она могла? Что теперь будут думать обо мне в училище? Как доказать, что я не виновата?» – думала Лида.
– Вот вам лист бумаги, пишите, как все было на самом деле, – строго сказал следователь.
– Но я ничего не присваивала! Она сама мне предложила деньги на туфли.
– И вы их не потрудились вернуть в срок! Пишите, пишите! В вашем положении есть только два выхода: или срочно вернуть деньги, или по суду придется платить штраф. Или заплатить еще и за моральный ущерб.
– Товарищ следователь, я просила ее подождать, а она ни в какую. Сначала говорила, что может ждать сколько угодно, а теперь... Мне отец обещал помочь, он в милиции работает.
– В милиции? И такую вороватую дочь воспитал! – наступал Князев. – Да я тебя по закону могу на три дня задержать! Посидишь, подумаешь. Лучший для тебя вариант – отдать деньги сегодня же. А не вернешь, я тебе такую протекцию составлю,что ты потом никуда не поступишь и на работу не устроишься.
– Вы меня не пугайте. Сначала узнайте, кто прав, а кто виноват. Я требую очную ставку, – вспомнив наставление отца, совершенно спокойно сказала Лида.
– Очную ставку, говоришь? Будет тебе очная ставка! – взревел следователь. – Только потом не пожалей об этом…
Он набрал номер вахты общежития и попросил передать Адели Расторгуевой, что она приглашается для очной ставки в отдел милиции. Потом подписал пропуск и уже миролюбиво сказал:
– Уж лучше бы вы помирились. Сумма-то невелика. Завтра жду вас обеих в шестнадцать часов.
   Ада пришла в милицию чуть раньше назначенного времени.Она понимала, что в какой-то степени сама спровоцировала ситуацию. И, когда на пороге появилась Лида, поспешила ей навстречу.
– Извини меня. Я не должна была так поступать. Просто, когда увидела тебя в кинотеатре с курсантом, приревновала и разозлилась.
– Да он мне никто, понимаешь? Просто пригласил в кино. А ты подумала, что я брата твоего за нос вожу? Так? – спросила Лида.
– Тихо ты, чего раскричалась? Я возьму назад свое заявление,а следователю скажу, что по недомыслию написала.
С этими словами она направилась в кабинет и через несколько минут вышла, держа в руках разорванный документ. Бросив его в урну, Ада взяла Лиду за руку и потащила на улицу.
– Прости, прости меня, – говорила она, забегая вперед и заглядывая в глаза.– Брат накануне письмо прислал, просил за тобой присмотреть... Если бы ты после кино чуть раньше пришла, я бы тебя точно ударила. Это меня тетя Нюша уговорила не
вступать в драку. Но что случилось, то случилось. Костюм назад возьмешь?
– Ну уж нет! Сама и носи или еще какой нуждающейся предложи. Деньги мне завтра отец привезет, и я их тебе верну на тарелочке с голубой каемочкой! А вот следить за мной не надо. Я сама себе судья.
  С этими словами она быстро пошла в сторону общежития.
На следующий день, когда девушки ушли на занятия, в общежитии появился милиционер. Он вызвал коменданта, и они,уединившись в кабинете, долго о чем
то беседовали. Конфликт был прекращен, но разговоров у проживающих хватило не на одну неделю. Кто-то, увидев в проходной милиционера, пустил слух, что следствие
продолжается, а Лида попала в поле зрения правоохранительных органов. Это обстоятельство всерьез и надолго вывело ее из равновесия.

  Практика заканчивалась. Оставалось выступить в роли дирижера на заключительном концерте хоров военного училища.В черном платье и лаковых туфельках Лида вышла на сцену и,улыбнувшись своим подопечным, взмахнула руками. Зал замер от мощи голосов, потом начал подпевать: «Широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек...». Потом зазвучала ротная песня «Курносый парень с автоматом». Тут уж зааплодровал и командир училища. После выступления ведущие наградили практикантку букетом цветов, а когда она ушла за кулисы, попала в дружные объятия солистов ансамбля. Последним к ней подошел старшина Василий.
– Как жаль, что вы больше не будете приходить к нам, – краснея и бледнея, говорил он. – Может, мы продолжим с вами общение? Я завтра в увольнение пойду... В какой комнате вы живете, если не секрет?
– В шестидесятой, – кивнув в знак согласия, пролепетала Лида.
 Парень нравился ей своей простотой, умением общаться. А сейчас он просто засиял от счастья. Тут от толпы отделился черноглазый курсант, что сделал комплимент в первый день занятий. Он взял девушку под руку, отвел в сторону и заговорил,
жестикулируя и брызжа слюной:
– Слушай, чего ты нашла в этом Василии, а? Беднота! То ли дело я! У меня дом на Кубани, деньги есть, да и преподавателем оставляют в училище. Будешь как сыр в масле кататься. Выходи за меня!
– Вот и оставайся в своем училище, а я как-нибудь без советов обойдусь, – презрительно посмотрев на распалившегося курсанта, ответила Лида.

  На вахте ее остановила тетя Нюша. По установившейся традиции сначала заставила ее пройти в танце по коридору, потом вручила письмо с солдатским штемпелем. Письмо было холодное, без единого приятного словечка. В одном месте он даже
назвал ее Женей. Юрий извинялся, что долго не отвечал на письмо, подробно описывая, чем занимается, как проводит свободное время. В конце попросил не обижаться на Аду. «Значит,Ада нажаловалась братцу, – подумала Лида и бросила письмо в ящик стола. – Если у него с языка сестра не сходит, пусть помучается». Сегодня ей было хорошо, как никогда! Она нравится Василию! Завтра он придет в увольнение и, возможно, совсем скоро сбудутся ее самые заветные желания! И ничего, что сейчас он просто сержант. В будущем его ждет карьера, а она станет
верной женой, если...

  В назначенный день подруги разъехались по домам, а Лида,тщательно прибрав комнату и сходив в магазин за конфетами и пачкой чая, стала поджидать свидания. Прошел час, другой.Лида теряла терпение и, не выдержав, спустилась на первый
этаж. Вахтерша, приложив палец к губам, показала на кресло в углу холла. Лида незаметно повернула голову и… увидела рядом с Василием Аду. Не обращая ни на кого внимания, они весело общались. Лида решительно подошла к ним и спросила:
– Василий, я жду вас уже два часа! Что это значит?
– Ой, Лидочка, извини. Это я виновата. Мы просто заболтались, – защебетала Ада. – Я видела, как ты выходила в магазин,и вот сидим, ждем тебя...
  Василий протянул руку, поздоровался. Ада, игриво помахав ему на прощание рукой, поспешно удалилась. Лида ждала, что скажет курсант, но он строго смотрел на нее синими глазами и молчал.
– Василий, объясните, что происходит?
– Еще вчера я был самым счастливым человеком, – начал он,краснея. – Думал, что встретил девушку своей мечты, строил планы... А твоя подруга...
– Что моя подруга? Да говорите же!
– Она сказала, что ее двоюродный брат и ты любите друг друга.
– Какая чушь! Он любит мою сестру Женю!
– Почему-то я тебе не верю... Ада говорила...
– Да что Ада может знать? Мало того, что она обвинила меня в присвоении денег, а теперь и тебя вводит в заблуждение! Боже мой! И с этим человеком я делилась всеми тайнами! – крикнула Лида. – Ну, держись, подруга! Я это так не оставлю, выведу тебя на чистую воду!
– Тише, на нас люди смотрят, – говорил Василий, но ее уже невозможно было остановить.
– Я думала, что ты один из порядочных людей, а на самом деле такой, как все. И незачем сюда больше приходить, – выпалила Лида и побежала на свой этаж. Ей надо было прийти в себя и успокоиться.
  В соседней комнате кто-то справлял день рождения, на кухне играл баян с гитарой. Раздумывая, к какой компании присоединиться, Лида стояла посреди коридора. Неожиданно сзади раздался мужской голос:
– Что скучаем? Такой красывый девучка не должен быть адин.
Лида повернула голову и встретила пронзительный взгляд стройного черноволосого солдата.
– Девучка, пайдем к нам. Пасидим, пагаварим, – коверкая русские слова и открывая дверь пятьдесят первой комнаты, говорил незнакомец.
– Как вы сюда попали? – недоуменно произнесла Лида.
– Ловкость рук и никакого машенства! Ваши падруги памагли.
– Лида, у нас гости. Заходи! Повеселимся! – крикнули девчата.
– Извините, настроения нет...
– Это Ада тебе его испортила, да? Мы все слышали, – выйдя из комнаты, сказала старшекурсница Марина. – Она с твоим курсантом полтора часа любезничала, свидание ему назначила. Эх, а ты ей доверяла! Посиди с нами, легче станет.
– Нет, у меня и так одни неприятности. Отец приезжал недавно. Если застанут за выпивкой, придется уйти из училища. Поздравляю, пусть у тебя все будет хорошо. А я по улице погуляю.

  В десять часов вечера Лида возвращалась с прогулки. Разрумянившаяся от мороза, она приоткрыла дверь и была едва не сбита с ног. На ходу надевая шинели, с шапками в руках мимо промчались три солдата. Вахтер бежала за ними и кричала:
– Ироды, как вы сюда попали? Вот беда-та, вот беда-та...
– Лида, ты не знаешь, к кому они приходили? – вытирая платочком выступивший на лбу пот, спросила она. – Ой, попадет мне от комендантши! Слушай, к тебе курсант утром приходил... Он не с ними был?
– Курсант приходил, но на этаж не поднимался. Вы же его сами видели с Адой. Вот у нее и спросите.
– Да видела я, как она любезничала с твоим Василием, а как ушел, не приметила. Ты меня вправду не обманываешь?
– Честное слово. Мы с ним поссорились...
– Слушай, ты у девчонок расспроси, у кого пьянка-то была? Надо бы по комнатам пройти, посмотреть. Что я комендантше скажу?
– Вы подставить меня хотите? Сами спрашивайте, а я – пас.
  Лида поднялась на этаж и постучала в комнату Марины, предупредила о готовящейся проверке. Та сразу убрала со стола бутылки и остатки пищи, открыла форточку. На лице ее блуждала хитроватая улыбка.
– Слушай, Марина, – исподволь начала разговор Лида. – Как же твои гости на этаж попали? Расскажи, а?
– А ты меня не заложишь?
– Ну что ты! Просто интересно.
– А мы комнату первокурсников своим ключом открыли. Туда пожарная лестница ведет. Парни по ней и забрались в окно... Ой, наверное, их следы на подоконнике остались!Что делать? – заметалась в поисках ключа Марина.– Первокурсники вот-вот
приедут с выходного. Ты дверь открой, только чтоб никто не видел, а я тазик с водой пронесу. Подоконник и пол надо помыть... А ты зря не зашла. Мы так хорошо посидели! Марат тобой интересовался...
– Это тот, что меня в коридоре окликнул?
– Ага. Весь вечер порывался за тобой идти...
– Вот еще, мне такие кавалеры не нужны. Уж если выйти за муж, так за генерала, а украсть – так миллион, – хохотнула Лида.– Опять в свои аферы меня втягиваете. Давай ключ, пошла я.
  В коридоре никого не было, и девушки незаметно проникли в комнату. До приезда первокурсниц они успели заклеить бумагой вскрытые окна, вымыли подоконники и пол водой с мылом.В одиннадцать часов, когда все стали готовиться ко сну, в шестидесятую комнату буквально влетела взволнованная комендантша. Осмотрев комнату, она остановила свой стеклянный взгляд на Лиде.
– Объясните, где вы были сегодня вечером?
– По улице гуляла, а что?
– Подозрительного ничего на этаже не заметили?
– Ничего я не видела, – не моргнув глазом, ответила Лида.
– А мне сказали, что у вас в гостях был курсант. Это так?
– Приходил утром, но я даже не видела, как он ушел.
– Вот что, дорогая. Если ты мне честно не расскажешь, что видела, завтра же отправишься к директору училища!
– Вы меня не пугайте. Я – пуганая, – ответила Лида.
– И это говорит дочь милиционера! Ну, погоди у меня! Я докопаюсь до истины. И горе тому, кто в этом участвовал!
  С этими словами она покинула комнату. Как и пообещала,комендант нажаловалась директору училища, и он вызвал Лиду для объяснения. Разговор закончился предупреждением, что,если подобное повторится, виновных ждет исключение. Этот
случай сплотил однокурсниц, и у Лиды появились новые подруги. Теперь вместе они были и на занятиях, и на репетициях хора, и в кино.

                Любовь со второго взгляда

  Жизнь на новом месте у супругов Гашковых складывалась сложно. Они взяли участок земли, посадили овощи, ухаживали за садом, который вскоре стал давать урожай. Это было большим подспорьем в семейном бюджете. Постепенно в комнате появились диван, тумбочка, этажерка, умывальник, выполненные руками знакомого столяра. По вечерам, придя с работы,Валентина садилась за швейную машинку и шила из подарен
ной соседями одежды пальто растущей не по дням, а по часам Еленке. Лида получала стипендию и неделями не приезжала домой. Выходные она проводила с подругами в городе или в деревне. Особенно ей нравилось бывать в гостях у Вероники,что жила в красивой деревне на берегу речки Урдомы. Здесь когда-то была барская усадьба, били фонтаны, а с горки вниз спускались две лестницы, по сторонам которых росли кустарники и цветы. Сейчас в жилом двухэтажном доме с большими окнами размещался детский сад, а в одноэтажном – сельский клуб. Вот здесь девчата и проводили массовые мероприятия для жителей и молодежи.
  Высокая зеленоглазая Вероника была большой выдумщицей и заводилой. Ей ничего не стоило написать интересный сценарий, сшить за вечер новое платье, сделать из блесток и пуговиц модную брошь, заплести косу так, что прическа становилась
произведением искусства. Мама Вероники, шестидесятилетняя тетя Шура, всегда радовалась гостям. Наскучавшись за неделю, она готова была выложить на стол все, что было в доме.Подруги в ответ делали в доме генеральную уборку, сушили сено
для козы Лизаветы и веселили женщину новыми песнями.Началась летняя практика. Большинство девушек и парней деревни участвовали в созданном Вероникой ансамбле песни и танца, а вот вокалом заняться было некому. Вот она и попросила Лиду помочь подготовить концерт.
  Подобрав нужный репертуар, девчата написали объявление и в субботу пригласили желающих участвовать на репетицию. В назначенный час в фойе клуба собралось около двадцати молодых людей. Нашелся баянист, который быстро подобрал аккомпанемент, и Лида начала разучивать две хоровые песни. Пели девчата слаженно, а парни, усевшись на галерке, приглядываясь к практикантке, отпускали в ее адрес колкости и комплименты. Но потом интерес к песням проснулся и у них. Зазвучал настоящий хор. В конце репетиции в фойе появился статный остроглазый солдат.Вероника улыбнулась и, прервав репетицию, вышла с ним на крыльцо. Потом она извинилась и попросила всех разойтись по домам.
– Лида, подожди, – шепнула Вероника. – Мы тебя до дома проводим. Я должна поговорить с Михаилом. Скажи маме, что мы скоро придем для важного разговора.
– А кто это?
– Михаил, мой парень.
  Михаил представился и крепко пожал Лиде руку.
– О вас мне Вероника много хорошего рассказывала, – сказал он. – Я рад вашей дружбе. Хочу попросить вас быть у нас свидетелем!
– Каким свидетелем?
– Ну, на нашей свадьбе. Я пришел предложение сделать.
– Вот это да! Мне еще ничего не предлагал, а уже свидетельницу нашел! – удивилась Вероника. – Вот видишь, Лида, какой он у меня скоропалительный! А месяц назад еще и не знал о моем существовании.
– Может, у меня любовь с первого взгляда! – парировал Михаил.
– Ой-ли? Так уж и с первого? Ты, помнится, сначала совсем в другую сторону поглядывал.
– Было такое… Значит со второго… А вот когда я тебя в танце увидел, сказал: женюсь – и точка!

  Михаил оказался очень общительным парнем. За те несколько минут, пока они дошли до дома, он рассказал, что родился на Украине. Теперь за несколько месяцев до окончания службы у него созрело решение уйти на сверхсрочную службу и женить-
ся. Он обнимал Веронику, повторяя, что не ошибся в своем выборе.
   Узнав, что дочь придет с кавалером, тетя Шура удивилась.Заглянув на себя в зеркало и поправив волосы, извлекла из горки шоколадные конфеты, тарелку с пирогами и припасенную на всякий случай бутылочку красного вина. Когда все было готово, Лида вышла на крыльцо и позвала влюбленных. Смущенные Вероника и Михаил встали на пороге.
– Чего это вы такие загадочные сегодня? – спросила мать. –Проходите в комнату.
– Михаил поговорить с тобой пришел, – тихо ответила Вероника.
– Добрый вечер, Александра Тимофеевна. Свататься я пришел. Отдайте дочь за меня. Люблю я ее без памяти.
– А что же ты один, без свидетеля?
– Его не отпустили, а я в самоволку убежал…
  Александра Тимофеевна жестом пригласила молодых к столу.
– Хорошо. Давайте поговорим по душам. Куда ты торопишься, Михаил? – начала она, когда молодые закончили пить чай.– Тебе еще служить да служить, а Веронике училище закончить надо. Штамп в паспорте ничего не изменит. Что это за жизнь у
вас начнется? Ты будешь находиться в части, она – в общежитии. Погуляйте, лучше узнайте друг друга. Мы вот с мужем шесть лет встречались и прожили без ругани тридцать лет. А вы всего месяц знакомы…
– Да какой там месяц, четыре выходных, – уточнил Михаил.– Но я дышать без нее не могу!
– Мама, я ему про то же самое говорю, – поддакнула Вероника. – Говорит, что потерять меня боится. Ну куда я денусь? Впереди защита практики, потом экзамены сдавать.
– Согласна. Да и с твоими родителями, Михаил, нам не мешало бы познакомиться, – продолжала мать. – Без их благословения жениться на девушке другой национальности нельзя.У вас свои традиции, у нас – свои. Вот что я решила. Закончишь службу, домой съездишь, потом и поговорим, а сейчас… Мало ли на твоем пути красивых девушек встретится! Вероника у меня единственная дочка. Я хочу, чтобы она счастлива была.
В завершении разговора она дала понять, что пора ко сну.
Вероника сжала руку Михаила и потянула за собой на крыльцо. Там они простояли до зари, а потом она вернулась и стала будить подругу.
– Ты спишь?
– А… Это ты… Который час?
– Шесть утра. Просыпайся, соня! Поговорить надо.
– Опять двадцать пять… Дай поспать, а?
– Как тебе Михаил?
– Как-как… Да никак!
– Чего? Он тебе не понравился?
– Причем здесь понравился – не понравился? Лишь бы тебе по сердцу был, – говорила, зевая, Лида. – Подумай хорошенько. Ни кола, ни двора, а ты замуж собралась. И ведь какая хитрюга! Месяц назад познакомилась, а мне до сих пор ничего не сказала.
– Хотела, чтобы ты его сама увидела.
– Вот и увидела. С виду ничего, а вот доверия он мне не внушает. Профессии у него нет, да еще неизвестно, одобрят ли его украинские мать с отцом решение жениться на русской.
– А если у нас любовь?
– С милым рай и в шалаше, скажешь? Я вот ни за что на такое не пойду. Вон мои родители к примеру. На войне встретились, за три дня поженились, а теперь крутит их жизнь, вертит. То вознесет, то опустит. Не верю я в любовь ни с первого, ни со второго взгляда.
– Ну, и не верь! Знала бы ты, какой он ласковый!
– Вот-вот… Ласковый. Приласкает, добьется своего и поминай, как звали…
– Лида, как ты можешь так говорить? Он мне предложение сделал!
– Да видела я его хитрые глазенки… Тот еще соблазнитель…
– Ой, Лидка, порадовалась бы за подругу… А ты вот какая...
– Какая такая?
– Вредная! – крикнула Вероника и, нырнув к Лиде под бочок,сказала: – Надо тебя, чтобы добрее стала, с кем-нибудь познакомить. Вот Миша свидетеля приведет, тогда я на тебя и посмотрю…
– И посмотри… Дай поспать, а?
– Ладно, спи уж, соня-тетеря. И я с тобой рядышком покемарю.

  Наступил День молодежи. Посмотреть на выступление местных артистов собрались все жители деревни. Вероника с подругами подготовила несколько танцев, а Лида – популярные песни с солистами и хором. Чтецы сменяли певцов, оригинальный
жанр – частушки на местные темы. За многие годы это была самая содержательная и веселая программа. Лида, стоя в конце зала, аплодировала исполнителям заключительных номеров.
– Хороший концерт подготовили, – послышался голос за спиной.
Обернувшись, она увидела рядом с Михаилом симпатичного курсанта. Он держал в руках букетик изо ржи и васильков.
– Это вам. Позвольте представиться. Дмитрий Илларионович, – сказал он, улыбаясь и галантно вручая Лиде цветы.
– Спасибо. Лидия Николаевна, – принимая букет, строго ответила она.
– А где Вероника? – озорно посмотрев на обоих, спросил Михаил.
– Она с танцорами, у них сейчас будет заключительная сюита. Придется вам немного подождать.
– Вот, Дима, сейчас ты ее и увидишь, – говорил Михаил, проталкиваясь вперед и увлекая за собой друзей.
– А как я ее узнаю?
– Она самая высокая и самая красивая!
– Красивых здесь много, как я вижу. Вот Лида, например, – шепнул Дмитрий. – Давайте проведем сегодняшний вечер вместе, отметим ваше выступление. Как вы на это смотрите, красавица?
– Смотрят положительно, – ответил за нее Михаил. – А вот и моя Вероника! Лапочка моя, как танцует!
– Талантливая у вас подруга. Михаил говорил, что вы вместе летнюю практику в этом клубе проходите? – спросил Дмитрий.
– Можно сказать, да. Только я учусь на хоровом отделении, а Вероника – на танцевальном. Вы-то как здесь оказались?
– У нас тут неподалеку военный лагерь стоит. Я на сборах перед последним курсом. Учусь на ракетчика. Вот сегодня в увольнение отпустили. Михаил просит свидетелем на его свадьбе быть.
– Значит, он продолжает наступление…
– Не понял? Какое наступление? Вы военными терминами выражаетесь.
– Дочка военного я, вот и выражаюсь. По секрету скажу: он вчера от матери невесты от ворот поворот получил. Она против его скороспелой женитьбы.
– Кстати, я ему советовал не торопиться со свадьбой, но кровь у него больно горячая.
– А у вас, выходит, холодная?
– Да нет, потеплела, как только вас увидел, – с улыбкой посмотрев на девушку, ответил курсант. – Может, по деревне пройдемся?
– Я не против, но недолго, Вероника будет беспокоиться.
  Дмитрий взял ее за руку и повел по улице мимо домов, утопающих в розах и георгинах. Лиде были приятны его прикосновения, добрый взгляд и легкий юморок. На ее колкости Дмитрий отвечал улыбкой.Потянуло речной прохладой. Лида поежилась и непроизвольно прижалась к плечу парня. Он обнял и привлек к себе.
– Извините, Лида. У вас парень есть?
– Пока мое сердце свободно, – не отстраняясь, сказала Лида.
– Значит, у меня есть шанс?
– Малюююсенький шансик. Надо еще посмотреть, на что вы способны.
– Я? Да я на все способен! Могу с неба звезду достать, если согласием ответите, а нет – так с обрыва в реку… Но, я надеюсь,что вы не будете столь жестокой и не заставите меня страдать. И вдруг запел грудным ласковым голосом: «Хорошая девочка
Лида, да чем же она хороша…»
– Да вы еще и поете?
– Я до военного училища музыкальную школу по классу фортепиано закончил, пел в хоре. А еще я танцую, фокусы могу показывать. Я сильный! Скажите «Да!», и я понесу вас на руках через всю деревню!
– Ну, хватит паясничать, – остановила его Лида. – Это уже несерьезно. Живете по принципу Наполеона: «Пришел, увидел,победил»? Знаю я вас. Насмотрелась в военном училище, когда на практике была.
– Но если вы действительно мне понравились!? Почему я не могу открыться?
– Не верю. Клоуна из себя разыгрываете. Вот и Михаил такой же.
– Лида, давайте перейдем на «ты». Как-то неловко, право…
– Давайте.
– Если не веришь, есть способ проверить, – сказал Дмитрий,и лицо его стало непроницаемым. – У нас впереди еще год учебы. Будем встречаться, и ты поймешь, что я не клоун, а очень даже серьезный человек. Отец у меня подполковник, живет и
работает в Ленинграде. Он вырос в детском доме, меня с раннего детства приучил самостоятельно принимать решения. Раз у тебя отец был военным, ты понимаешь, каково быть женой офицера.
– Был военным, а теперь милиционером работает. Жизнь его сильно потрепала…
– И мой испытал немало. Мама болела долго, в прошлом году скончалась. Отец очень любил ее и теперь никого больше не хочет в жены брать, а мне советует поскорее найти невесту и жениться. Помощница в доме нужна. Мне кажется, что ты ему
понравишься.
  Так, разговаривая, они стояли на улице около получаса, пока Вероника не распустила артистов и закрыла клуб. Не найдя подруги, она вместе с Михаилом отправилась на поиски. Каково же было ее удивление, когда она застала подругу в объятиях Дмитрия.
– А еще вчера ты говорила, что…
– То было вчера. Сама накаркала!
  Курсант улыбнулся, затем снял форму и с разбегу бросился в прохладную воду Урдомы. За ним устремился Михаил. Они стали плавать наперегонки. Каждый хотел произвести на девушек приятное впечатление. Лида, не стесняясь, разглядывала каре
глазого блондина с гордой осанкой и крепкими мышцами. Вероника, заметив пристальный взгляд подруги, спросила:
– Понравился?
– Ты о чем?
– Не о чем, а о ком! Понравился, так и скажи.
– Не дурен. Встречаться предлагает.
– Ну, и?
– Я тебе уже говорила, что не верю в любовь с первого взгляда.
– Зато говорила, что выйдешь замуж только за военного? Вот он и объявился! – бросая в разведенный костер поленья, говорила Вероника. – Вижу, что он на тебя запал.
– Странно все… Вчера еще я и думать об этом не могла, а сегодня Дмитрий... Дмитрий Илларионович! Звучит?
– Еще как звучит! Не то, что у меня – Михаил Евлампиевич Боровик. Ох, боровичков нарожаем!
  Искупавшись, юноши подсели к огню, разлили по стаканам принесенное с собой вино и провозгласили тост за удачное завершение летней практики. Закусив принесенными Вероникой пирогами, пары разошлись в разные стороны. Дмитрий и Лида
договаривались о будущей встрече в сентябре, а Вероника с Михаилом продолжили планировать свою дальнейшую совместную жизнь.

  Приехав домой, Лида во всех подробностях рассказала родителям о проведенном с курсантом вечере. Мать посоветовала не торопиться с выводами и познакомить ее с Дмитрием. Отец же повел себя иначе.
– Куй железо, пока горячо! – сказал он. – Видно, что парень из хорошей семьи, воспитан, у него есть будущее. Ну и что, что ты не закончила училище? Кому твоя профессия в воинской части нужна? Твое дело детей рожать и воспитывать. Сколько у
тебя парней было, а кто замуж позвал?
– Никто, я сама не хотела…
– Как же! Не хотела она! Все ждала принца с погонами. Вот тебе судьба встречу и приготовила! Ты же о ней с малых лет мечтала. Так что иди, пока берут, а то останешься в старых девах.
  Сошлись на том, что сначала надо пригласить Дмитрия в гости.

               
                Неотосланные письма

  Весь август Лида жила в ожидании предстоящего свидания. Ее уже не интересовали ни танцы, ни прогулки при луне с друзьями детства. Долгие вечера она коротала либо за книгой, либо за просмотром накопившихся журналов «Крестьянка» и «Работница», из которых вырезала понравившиеся рецепты домашних заготовок и блюд. Отец получил отпуск и, как всегда, стал собираться на хутор.
– Валентина, может, вместе поедем? – спросил он. – Нечего теперь бояться! Посмотришь на мою родину, в доме родительском приберешься. Какое-никакое наследство досталось… Хорошо, если удастся его продать. Деньги на свадьбу Лиде пригодятся.
  После долгих раздумий Валентина согласилась. Дочь, узнав о планах родителей, тоже выразила желание поехать.
Вот и Вологда с ее старинными улочками, знакомая пристань, пароход под названием «Серов», те же деревянные сходни и пристанская забегаловка, где отец в первый приезд покупал вяленую рыбу… «Ничего не изменилось, но почему так гулко стучит
сердце?» – оглядывая палубу, думала Лида. Она поймала себя на мысли, что ей очень хочется увидеть на передней скамейке Юрия, но другая юная пара весело общалась на корме, звенел голос-колокольчик…
  Прошел час, другой. Пароход причалил к пристани «Березовая слободка».
– О чем думаешь, дочка? – спросил появившийся с папиросой в руке отец.
– Вспомнила, как мы в те разы на хутор ездили. Тогда у меня другие впечатления были, – ответила Лида.
– Взрослеешь. Скоро тебя будут одолевать совсем другие мысли. Видишь на том берегу деревянную церковь?
– Разве это церковь? На ней ни куполов, ни креста нет.
– Раньше в ней школа размещалась, а я был ее заведующим. Рядом в доме на четыре окна до революции богатая помещица жила, а потом туда поселили учителей. Мне после назначения и выделили в этом доме небольшую комнатушку. Помню, на стене
висели часы с кукушкой, а еще было старинное зеркало, в котором я всего себя видел. Одет я тогда был плохо, на учителя совсем не похож. Бывшая директриса, увидев меня в домотканых штанах и пиджаке, даже засмеялась. Потом отвела в магазин и сама подобрала мне костюм.
– И сколько же времени ты был заведующим школой?
– Недолго, Лида. Да никакой я был не директор, скорее неопытный руководитель. Два учителя на всю школу. Мне самому пришлось вести уроки одновременно во втором и в четвертом классах, а еще уроки физкультуры. Вот пение у меня не шло.
Медведь на ухо наступил.
– Это уж точно. Ни одной мелодии правильно не споешь, - улыбнулась Лида. – Хорошо, что я не в тебя уродилась. Кстати, почему мама не выходит из каюты?
– Перенервничала и заснула. Ей все здесь о прошлом напоминает…
– Да… На чем мы остановились?
– На медведе...
– Вспомнил. Учителем я проработал всего три месяца, а потом меня призвали в армию. Скажу честно, мне работа очень нравилась. Все дети хорошо учиться начали. Я их строго держал.
– Как нас с Еленкой?
– А как же иначе? Дисциплина в школе – самое главное.

  В Брусенце гостей поджидал на лошади племянник Виталий. Был он уже совсем не тот увалень, каким его запомнила в первый приезд Лида. За прошедшие несколько лет он превратился в коренастого симпатичного мужчину. Отдохнувшая за дорогу Валентина решила пройтись пешком, а Николай с Лидой уселись на телегу. Виталий сообщил, что переехал жить к матери.
– Дом надо бы с хутора перевезти. Охотники его облюбовали. Не ровен час, подожгут, – сказал Виталий.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – ответил Николай.
   В центре деревни лошадь остановилась.
– Приехали. Вот здесь мы теперь и живем, – сказал Виталий.
– Не удивляйся только. Жену я новую в дом привел...
– А почему с Оксиньей расстался? – открывая калитку, спросил Николай. – Красивая баба была.
– Детей у нас с ней не было. Вот и решил попытать счастья. Нина меня старше на десять лет, а вот не побоялась сына родить. Сейчас увидишь.
– Надо же. И твоя мать старше брата на десять лет была. Ну и родословная у нас с тобой.
   Увидев в окно подъезжающего мужа с гостями, Нина вышла на крыльцо, всплеснула руками:
– Приехали! Давнёхонько ждем! Давайте знакомиться.
– Это Валентина Федоровна, жена моего дядюшки Николая, а это Лида, их старшая дочка,– представил гостей Виталий. – А это моя жена Нина. Чего стоим? В избу заходите, посмотрите, как мы устроились на новом месте. Недавно диван купили, по телевизору новости смотрим.
– Да, молодцы! У вас еще лучше, чем у нас, – оглядывая комнату, сказал Николай. – Узнаю родительскую горку... В ней мать посуду и хлеб хранила, крупы всякие... А мы только недавно в городе квартиру получили. Теперь вот потихоньку обставляем-
ся.
– Давайте к столу поближе и поговорим, – сказала Нина. – Вот вам похлебка, а к вечеру сгоношим колобашки со сметаной. Виталий, достань-ка из погреба вишневую наливку.
За ужином пошел разговор о житье-бытье. Вспомнили родителей, хуторских соседей, что переехали в районный центр. Как бы между прочим, Нина спросила о Жене.
– Женя вышла замуж, сына Мишутку родила, – начал Николай, но, встретив удивленный взгляд жены, смолк.
– Понятно. Значит, сюда она не вернется, – сделал вывод Виталий. – Наказала бы тогда, что с ее домом делать. Председатель колхоза глаз на него давно положил. Сыну своему взять хочет. Ты уж спроси у нее при случае. Поди, переписываешься?
– Она мне за последнее время только три письма написала…
– Вот и ладно, – зевнув, сказал Виталий. – Давайте спать. Что-то я устал сёдни…

   Валентина долго готовилась ко сну. Думая о чем-то своем, она расчесала свои густые волосы, потом легла, отвернувшись к стене. Утром, когда муж с Виталием отправились к председателю колхоза, а Нина на работу, она взяла лист бумаги и стала что-то быстро писать. Проснувшаяся от ее всхлипываний Лида не сразу поняла, что происходит и спросила в чем дело.
– Ничего особенного. Просто вспомнила кое-что, – уклончиво ответила мать, разорвав написанное.
– Я догадываюсь, мама, что у вас произошло, – сказала Лида.– Видела вчера твои глаза, когда отец про Женю рассказывал…
– Да, мне было неприятно это слышать! Сам переписывается с ней, а мне ничего не рассказывает. Думаешь, я бесчувственная или у меня сердце каменное?
– Но ты же не хотела ничего о ней знать! Вот он и молчал. Теперь-то чего? Сестра замуж вышла, помощи не просит.
– И ты ее сестрой называешь? – вскипела мать.
– А как мне ее называть? Пусть сводная, но сестра. Я на твоем месте давно бы с Женей встретилась, поговорила.
  В это время на пороге появилась нагруженная сумками Нина:
– Вот, с работы отпросилась, – говорила она, выкладывая на стол продукты и овощи. – О чем спор?
– Да мы о своем, домашнем, – уклончиво ответила Валентина.
– Скоро мужчины придут. Валентина, разбери продукты и приготовь что-нибудь вкусненькое, а мы с Лидушкой за водой два разочка сходим. Баньку истопить надо. Да и искупаемся заодно.
  Взяв ведра и оставив Валентину наедине со своими мыслями, они вышли на крыльцо.
– Чё это с ней? – спросила Нина, когда они взошли на мосток.
– Не обращайте внимания. Нервы у нее с войны никудышные, – ответила Лида. – А мне так надоело их каждодневные разборки слышать. Скорее бы училище закончить… Тетя Нина, я, наверное, замуж выйду за курсанта. Мы недавно у подружки на сватовстве познакомились.
– И сразу замуж?
– Нет, конечно. Нам еще год учиться. Тетя Нина, я вот хочу узнать у вас... Юра Расторгуев в деревне еще не появлялся?
– Да он три дня как из армии вернулся. Где же ему еще быть? У бабули своей! – улыбнувшись ответила Нина. – Мать-то у него преставилась...
– Он мне в общежитие письма писал, дружбу предлагал, а его двоюродная сестра такую подлянку устроила! Хоть бы Юра не узнал, что я здесь.
– Знает. Бабы уже по деревне разнесли. К вечеру еще смотрины устроят. Ну, зачерпывай воду и пошли к дому, – поеживаясь на ветру, сказала Нина. – Прохладно сегодня…

  После завтрака родители пошли с Виталием в дом Жени. Валентине не терпелось проверить свои подозрения и успокоиться. Лида же не захотела стать предметом обсуждения вездесущих бабушек-старушек и осталась дома. Как только начали
сгущаться сумерки, в окно постучали.
– Кто там такой робкий? Заходи!
– Уже вошел. Добрый вечер этому дому, – раздался знакомый мужской голос.
  Лида почувствовала, как жар приливает к лицу, повернулась навстречу. Перед ней стоял тщательно выбритый красивый мужчина, одетый в ту самую рубашку с петухами, в которой они когдато ходили на танцы…
– Здравствуй, Лида. Извини, что без приглашения пришел.
– Юрий? Если честно, не ожидала тебя здесь встретить. Проходи.
  Он снял кепку и, присев к столу, сказал:
– Вижу, что не рада мне…
– А чему радоваться? Кто ты мне: свояк или бывший зять? – с сарказмом ответила Лида.
– Я думал, что мы – друзья и нам есть о чем поговорить.
– Друзья после того, что случилось?
– Я не знаю, о чем ты…
– А то, что ты мою сводную сестру обесчестил! – выпалила она. – Она из-за тебя чуть не умерла! Ее мой отец спас, а ты даже не написал ни строчки!
– Стой, как это не написал? – вскочил из за стола Юрий. – Я из армии чуть не каждый день конверты почтальону отдавал…
– Тогда почему Женя ни одного письма не получила?
– Сам не пойму… Я думал, что она от меня отказалась…
– Эх... И ты, значит, решил на меня перекинуться? Свою сестру двоюродную приставил, чтобы за каждым шагом следила.Так?
  Юрий покраснел до кончиков ушей и стал ходить из угла в угол.
– Лида, ты мне тоже понравилась… Вы с Женей на одно лицо.
– Да, только характеры у нас разные. Я молчать не стану и себя защитить смогу!
– Это точно… А где сейчас Женя, что с ней? – заглядывая Лиде в глаза, спросил Юрий.
– Наконец-то! Где Женя!? А она, дорогой, замуж вышла. И все у нее замечательно! О тебе даже не вспоминает! Что, сердце заболело, да? Так тебе и надо!
  Юрий в изнеможении сел на стул. Слушая Лидины гневные слова, он все ниже опускал голову. «Вот что случилось... А я-то осел, тупица… Поделом мне…», – думал он, теребя в руках кепку.
– Не верю я твоим словам, – после долгого молчания сказал он. – Мы с Женей очень любили друг друга, и я ничего плохого ей не хотел. И в тот вечер мы...
– А знаешь почему? Мне отец рассказал, что она тебя ко мне приревновала!
– Это ты нафантазировала. Из уважения я решил тебе клуб показать, с молодежью познакомить. Пока Женя на работе была, я к тебе и приходил.
– От скуки, значит… И письма мне в общагу от скуки писал?
– В армии одиноко было. Мать умерла… Хотелось с кем-то пообщаться, а тут Ада сообщила, что с тобой встретилась.
– Да уж, этого я не забуду дня! Знал бы ты, сколько горя она мне принесла!
– Знаю, – тихо ответил Юрий. – Мы с ней в Днепропетровске после демобилизации встретились. Она во всех подробностях рассказала о вашем конфликте и о том, что курсанта у тебя отбила... Лида, ты ей очень по душе сначала пришлась. Вот и за-
думала свести нас. Пришел за нее у тебя прощения просить.
– Что теперь об этом… Помнишь, я говорила, что выйду замуж только за военного?
– Конечно, я тогда над тобой даже посмеялся.
– А зря. Через год я стану женой офицера. Мне уже предложение курсант зенитно-
ракетного училища сделал.
– Хорошо, когда мечты сбываются. Вот и я, как обещал, сюдаиз армии вернулся. Хочу дом Жени купить. Наш-то с бабушкой домишко на бок завалился. А там речка рядом, лес, мои любимые места, тропочки наши...
– Значит, ты до сих пор любишь Женю?
– Много бы отдал, чтобы на нее посмотреть.
– А у меня, вернее у папы, ее фотография есть. Сейчас поищу…
Лида порылась в карманах гимнастерки и извлекла оттуда маленькую фотографию Жени, на которой она стояла под ручку с Иваном.
– Вот, смотри на эту красивую пару и завидуй. Ты еще не знаешь, что мог бы стать отцом …
  Юрий долго смотрел на нее невидящим взглядом, потом нараспев произнес:
– Каким отцом?
– Твоему с Женей ребеночку было три месяца… От позора Женя уехала. Не хотела, чтобы люди узнали.
  Не дослушав последних слов, он выбежал из дома. Сердце его бешено колотилось. Хотелось провалиться сквозь землю, только бы не слышать эти гневные слова. Да, он виноват, очень виноват, но почему Женя не получала его писем?
  Юрий пришел в себя только на опушке леса. Вот их плакучая березка, пенек. Он сжал кулаки и вдруг почувствовал в руке фотографию. «Господи, я же забыл отдать ее! Попадет теперь Лиде…» – подумал он и стал осторожно гладить пальцем по лицу
Жени. «Милая моя девочка, – шептал он. – Как ты там? Сколько пережила, передумала из-за меня, дурака! Улыбаешься! Хорошо тебе с ним, да? По глазам вижу, хорошо. Ясноглазое мое солнышко! Увидеть бы тебя хоть на минуточку! Я бы тебе все сказал, что раньше в письмах писал. Теперь узнать хочу, кому наша любовь поперек встала?»
  Там он просидел до наступления темноты и, когда взошла луна, он знакомой тропой направился к дому бабушки, которая уже начала беспокоиться. Увидев
осунувшееся лицо внука, она не стала расспрашивать, где провел целый день. Вся деревня уже знала о его походе в дом Виталия. Юрий присел к ней на кровать и спросил:
– Бабуля, я сегодня много нового из разговора с Лидой узнал.Скажи, кому из наших родственников не нравилась моя дружба с Женей? Не скрывай, это для меня очень важно.
– Матке твоей, Елизавете, кому же еще? Ты баял, что хочешь жить туточки, в деревне. А она, как узнала, что ты с Женей якшаешься, приехала ко мне и решила вас развести, только не знала, как. Даже к Лешихе ходила за наговором. Помнишь, она к тебе в армию приезжала летом?
– Конечно, помню. Она тогда еще с моим командиром познакомилась…
– Она упросила письма Женины перехватывать. Не моя это тайна, Юра… Помнишь, подругу ённую?
– Тамару Львовну, что ли?
– Да, врачиху-ту. Она узнала, что болезнь сурьезная, и согласилась ухаживать за ней. А потом хвартеру подписать на себя потребовала! Чего ей было делать? Ну и подписала. А незадолго до ентого бумаги какие-то у меня схоронила. Не велела никому показывать.
– Дай посмотреть! Где ты их спрятала?
  Бабушка с оханьем встала с кровати и достала из-за печки обернутую в пожелтевшую газету пачку бумаг. Юрий дрожащими руками развернул обертку, и… на пол веером посыпались подписанные его рукой конверты.
– Вот они, мои письма… Смотри, бабуля, на них штемпеля нет. Значит, точно почтальон их на почту не носил. Ох, я бы его сейчас…
– Охолонись, чего несешь-то? – заметив, как заиграли на щеках внука желваки, – сказала бабушка. – О себе тебе думать надыть. Мне уж недолго осталосе…
– Что ты, бабуля. Ты у меня еще ого-го, сто лет жить будешь!Скажу тебе, надумал я дом Жени купить.
– Хороший дом и место хорошее. Только на него председатель думку имеет. Сынку своему взять хочет.
– Николай Гаврилович с женой приехали. Пойду и договорюсь. Денег вот только маловато... Может, подождет...
– Деньги вона где, – показывая на божницу, сказала бабушка. – На кончину копила… Они сейчас тебе нужнее.
– Лида сказала, что Женя замуж вышла, сын у нее. Вот, посмотри.
Бабушка взяла в руки фотографию и стала вглядываться в счастливые лица Жени и ее мужа, потом вздохнула, обняла внука и горько заплакала. Когда бабушка успокоилась, Юрий собрал рассыпавшиеся по полу письма, положил их на комод и лег на диван,пряча мокрые от слез глаза.
  Утром он пришел в дом Виталия, отдал фотографию Лиде и договорился с ее родителями о покупке дома. Получив наличными деньги, супруги Гашковы уехали домой.

                Незваные гости

  Жизнь в колхозе «Правда» потихоньку налаживалась. Семьи,лишенные половины земельных угодий по решению правления,решили вернуть своих мужей и сыновей в колхоз. С их помощью был отремонтирован скотный двор. Запаса семян хватило, чтобы
засеять все окрестные поля. Довольная ходом работ, Фаина Иванова частенько вспоминала слова бывшего председателя.Николай Суховеров действительно оказался человеком серьезным, заинтересованным в успехе общего дела. Теперь,прежде чем решить какие-то колхозные проблемы, она спешила получить от него мужской совет, а он ждал, когда женщина ответит ему на предложение руки и сердца. Особенно радовался, когда просила посидеть с ее внуком. Это был очень смышленый и послушный мальчик, чем-то похожий на нее: те же светлые волосы, разрез глаз и приподнятые брови.
– Глянь-ка, Фая! Ну, прямо копия твоя, – говаривал он. –Надо же, как природа постаралась!
  Она только улыбалась в ответ. С каждым днем этот человек становился для нее все ближе и дороже. И когда в очередной раз молодые супруги принесли понянчить Мишутку, она пригласила их к накрытому столу. Со своей половины с бутылкой са-
могона в руках вынырнул надушенный одеколоном постоялец.Иван с Женей переглянулись.
– Не удивляйтесь, – начала мать. – Вы у меня люди с понятием, не осудите нас. Николай развелся, и мы решили стать мужем и женой.
– Давно пора! – радостно воскликнул Иван. – Вас давным давно в деревне поженили.
– Ой, мама Фая, как же я за вас рада! – обняв свекровь, сказала Женя. – А когда свадьба? Надо будет сообщить отцу.
– Какая еще свадьба? Запишемся в сельсовете, обмоем это дело и станем жить
поживать! – ответил за нее Николай.– А отца твоего я и сам был бы рад повидать. Напиши, что ждем после посевной. Вот и Мишутку увидит заодно.
– Некогда ему. Он сейчас в милиции работает. Написал, что квартиру им в старой школе выделили, обустраиваются теперь.
– А давай сами к нему нагрянем? – сказал Иван. – Не больно далеко и ехать. Поросенка зарежем, мяса возьмем и отправимся денька на два. Давно хотел в Волге искупаться.
Все подняли стаканы, выпили и стали планировать дальнейшую жизнь.

  Закончилась посевная страда, и Иван получил заработанные выходные. Вечером, придя домой, он попросил жену приготовить горячую воду и тазы, а сам стал точить ножи. Жене было жаль поросенка Борьку, но через два часа, разрезая на куски
нежное мясо, Женя уже думала о том, как отец будет удивлен таким подарком. Два дня они потратили на заготовку тушенки,сделали домашние колбаски и стали собираться в дорогу.
– Вы уж не забудьте Николаю Гавриловичу от нас привет передать, – гладя по головке плачущего внучонка, говорила Фаина.
  Николай поманил Мишутку сделанным самолетиком, и тот,перестав плакать, тут же занялся игрушкой. Молодые сели в попутную машину и совсем скоро оказались в поезде. Их попутчик, пожилой мужчина в очках, читал газету «Правда» и,казалось, не обращал на соседей никакого внимания. Только перевернув последнюю страницу и сложив газету вчетверо, он поднял глаза на Ивана с Женей.
– Ну-с, молодые люди, а теперь будем пить чай. Проводник!Принесите-ка нам три стакана чая, – крикнул он, расстегнув пуговицы пиджака, на лацкане которого блестели военные награды. – Куда направляетесь, молодые люди?
– На Волгу, в гости.
– Давайте знакомиться. Я – Иван Егорович.
– Иван.
– Женя.
  Попутчик вытащил из сумки пироги с морковью, ландрин,предложил супругам присоединиться к скромной трапезе.После беседа пошла доверительнее и ровнее. Он начал рассказывать о том, как ему удалось стать обладателем путевки в дом отдыха за подъем колхоза в Подмосковье. А когда услышал фамилию отца Жени, заулыбался:
– Гашков? Как не знать! Николай Гаврилович – мужик серьезный, справедливый. Мы с ним в управлении внутренних дел работали. Нас и еще пять офицеров в пятьдесят пятом на партийном собрании выдвинули в тридцатитысячники. Он, помню,упирался, говорил, что семья не поедет жить в деревню, что старики у него больные. Но ему намекнули, что если не согласится, то попадет в органы в другом качестве…
– А что, могли и посадить? – поинтересовался Иван.
– Из партии бы точно исключили, а потом доказывай, что ты не враг народа. Но не надо было бояться. Были и те, кто отказался. Мне вот терять нечего. Я сам родом из деревни. Сначала попал на курсы председателей, а потом наладил связи с управ-
лением сельского хозяйства. Вот теперь грамоту получил, а впридачу – путевку в санаторий.
– Повезло вам, – вздохнула Женя. – А отцу досталось. В него даже стреляли.
– Не удивительно. Заключенных много по амнистии из тюрем вышло. Надо же было им где-то работать. Вот они и ринулись в колхозы.
Когда поезд подошел к Ростову, Иван Егорович начал готовиться к выходу.
– Спасибо вам за рассказ об отце, – сказала Женя.
– И вам за приятную беседу, – откланялся попутчик. – Привет тестю от меня передайте и пожелания всего хорошего!
– Женя, ты фамилию у него спросила? – шепнул Иван.
– Неудобно как-то. Отец его по имени и отчеству вспомнит, – ответила она.
  Какое-то время они читали оставленную попутчиком газету,что пестрела заметками об успехах социалистического строительства, призывами к досрочному выполнению заданий пятилетки. Большая статья была посвящена выпускникам сельскохозяйст-венного техникума, которые по призыву партии всем курсом отправились в отстающие колхозы и на целину.
– Вань, я вот что подумала… Папа у меня образованный, ты учишься, а я… Может, отпустишь меня на заочное отделение в сельскохозяйственный техникум?
– Надо подумать. Ты у меня девушка с головой.
– Не хочу от тебя отставать. Вот диплом получишь, тогда и я поступать поеду.
  Замелькали огни большого города, и пассажиры по одному стали выходить в тамбур. Иван подхватил тяжелую сумку, и они пошли вслед за вереницей людей в помещение вокзала. Купив билеты до райцентра, они вышли на остановку, и вскоре автобус вез их в нужном направлении, туда, где их совсем не ждали…

  Приехав с хутора, Николай и Валентина сильно повздорили.Полученную за дом приличную сумму денег он предложил положить на сберкнижку. Она же, думая о предстоящей свадьбе старшей дочери, решила истратить часть денег на новую одежду
и мебель и ни в какую не соглашалась поддержать решение мужа.В конце концов он унес деньги на работу и запер в сейф. Лида встала на сторону отца, а младшая заступилась за мать.
– Вот и люби своего папочку, – отправляясь на работу, сказала Лиде Валентина. – Не забудь себе картошки на вечер отварить. Я поздно приду.
– Вечно одна картошка… Хоть бы мяса немного купила…
– По одежке будем тянуть ножки! Так отец распорядился!
– Мама, когда вы перестанете дуться друг на друга, – не утерпела Лида. – В деревне ты на него рычала, дома ворчишь. Никакого покоя от вас нет…
– И ты туда же? – крикнула с порога мать. – Вот заведешь свою семью и командуй!
– И заведу! – ответила Лида, и, хлопнув дверью, отправилась к подруге.
  Наступил вечер. На небе зажглись первые звезды, с реки потянуло прохладой. Поев картошки со свежими огурцами, Еленка углубилась в чтение книги «Чук и Гек», но вскоре сон смежил ей веки.
Проснулась она от громкого стука в дверь. Поглядев в замочную скважину и увидев незнакомцев, боязливо спросила:
– Кто там?
– Открывай, свои.
– Наши все ушли по делам.
– Мы из колхоза «Правда», – прозвучало в ответ.
– Я вас не знаю, а мама не велела посторонним открывать.
– Я – Женя.
– Какая еще Женя?
– Папы твоего дочь. А со мной муж – Иван.
– Он мне ничего про вас не говорил…
– Тогда позвони папе и скажи, что мы приехали, – не утерпел Иван. – У нас мясо портится!
  Дверь отворилась, и на пороге появилась худенькая девочка в цветастом платьице. Ее темные волосы были заплетены в две косицы, а глаза с изумлением смотрели на пузатую сумку.
– Это столько мяса? – спросила она. – Ничего себе!
– Там еще и колбаски домашние есть, – занося сумку в квартиру, подкупающим голосом говорил Иван. – Куда можно поставить?
– Вот сюда, на кухню. А колбаски попробовать можно?
– Конечно, давай садись за стол! – скомандовала Женя
– А у нас картошка с огурцами есть, – засуетилась Еленка. – Мы сами вырастили. Сейчас достану. Пробуйте.
– Спасибо, сестренка, – ответила Женя. – Ты самая умная девочка на свете.
  Польщенная девчонка полезла в тумбочку, извлекла оттуда свои грамоты и начала показывать их, рассказывать о том, как учится и занимается в самодеятельности. Не умолчала и о сегодняшней ссоре с мамой. Гости переглянулись. Только сейчас
они обратили внимание на скромное жилище, где не было привычного глазу уюта.
– Спать нам негде, – обняв жену, прошептал Иван.
– Не переживай. Валентина придет с работы, и мы чего-нибудь придумаем.
  Настенные часы пробили десять вечера, а хозяйки все не было.Испробовав все привезенные гостями вкусности, девчушка сладко заснула. Только в половине одиннадцатого в проеме двери появилось усталое лицо Валентины. Она очень удивилась,увидев в комнате посторонних.
– Здравствуйте, Валентина Федоровна. Я – Женя, а это мой муж, Иван. Мы к вам в гости приехали. Извините, что телеграмму не прислали. Адрес-то у вас новый. Еле нашли ваш дом.
– Долго же вы работаете, – посочувствовал Иван
– Приходится… Очень устала сегодня. А еще ужин готовить надо, – разглядывая гостей, говорила Валентина..
– Не беспокойтесь, у нас все свое есть, – выставляя на стол привезенные домашние колбаски с тушенкой, – говорила Женя.
– Мы уже покушали и вашу картошку с огурцами попробовали. Дочка ваша спит без задних ног…
– Так вот ты какая, Женя! Действительно, похожа на мою старшую. Как живется? Муж говорил, что сынишка у вас родился.
– Да, Мишенька. Ему скоро два годика. Ваня техникум автомеханический заканчивает, а я планирую в следующем году на зоофакультет поступить. Живем хорошо. Дом у нас, корова,скотина. Мы вам мяса свежего привезли, да вот не знаем, куда его определить.
– Мясо надо посолить и в погреб отнести. Я сама все сделаю,– говорила Валентина, раздумывая над тем, куда положить гостей. – Устали с дороги?
– Да, уже глаза закрываются, – зевнув, сказал Иван. – Еленка нас у дверей полчаса продержала. Пускать не хотела…
– Это я так наказывала. Ну, да ладно. Я пошла в сарай, а вы на диване укладывайтесь. Одеяло и подушки в шкафу.
  Только с наполненным мясом тазом она вышла во двор, как на тропке в сопро-вождении музыкантов оркестра появилась Лида. Они обсуждали свое выступление на концерте и громко смеялись над бас-гитаристом, пустившем в финальной композиции
три неверные ноты.
– Где тебя черти носят? – отозвав дочь в сторонку, начала мать.
– Гости в доме, а ты…
– Нельзя уж со старыми друзьями пообщаться. Какие гости? Вроде не ждали никого…
– Женя с мужем приехала. Вон сколько мяса привезли. Помоги мне его посолить да в погреб отнести.
– Сейчас, только с друзьями попрощаюсь.
  Через несколько минут она подошла к сараю, возле которого Валентина расстелила клеенку и выкладывала на нее небольшие кусочки мяса.
– Мама, а как Женя выглядит? – спросила Лида.
– Отлично. Добрые, щедрые, видно, что все у них хорошо.
– Мама, я не пойму, почему у нас все так сложно? – присаживаясь рядом и помогая завертывать порции в газеты, спросила Лида.
– Никогда раньше о своих догадках я тебе не рассказывала,потому что ты маленькая была. А сейчас, коль замуж засобиралась, пора обо всем узнать. Не верю я твоему отцу.
– Сама знаешь, сколько из-за него нам помыкаться пришлось.Жена бригадира постоянно наговаривала, что с хозяйкой дома у него чего-то было. Не могу простить! Мы стали совсем чужими.Ни ласкового словечка не скажет, не обнимет. Недавно пришел с дежурства с помадой на воротнике…
– Мама, может, наговаривают на него? Я бы взяла да проверила.
– Ох, дочка, ничего ты в жизни не смыслишь! Ну, пойду я, проверю, а дальше что? Идти мне некуда, вы еще с Еленкой не определены. Вот встанете на свои ноги, тогда и решу, что делать. Но о нашем разговоре никому. Хорошо?
– Ладно, договорились, – ответила Лида и быстро вошла в дом.

  До работы Валентина решила сходить в магазин и купить продукты. Денег в кошельке было немного и, вспомнив, что все сбережения муж запер в сейфе, прямиком направилась в милицию. В дежурке Николая не оказалось. Поздоровавшись с
постовым, Валентина поднялась в кабинет, что был на втором этаже. Открыв дверь, она увидела мужа в объятиях секретарши. В ее руке была початая бутылка коньяка.
– Ты мой, и только мой, – говорила она, норовя поцеловать в шею.
– Что здесь происходит? Николай, ты, кобель, опять за старое взялся? Да?
- Кто тебя сюда пустил? – вытолкнув секретаршу из кабинета, гневно спросил он. Проверить меня решила?
 - Нет, за деньгами пришла. К нам Женя с мужем приехала. Я все поняла, муженек.
С трясущимися руками он подошел к сейфу, достал несколько банкнот и передал жене.
– Раз Женя приехала, мы должны сказать, что продали ее дом. Надо будет поделиться…
– Ах, вот почему ты деньги в сейф спрятал? – крикнула Валентина. – Значит, приемная дочь тебе дороже родной? У Жени есть все условия, а у нас? И сколько ты ей хочешь отдать?
– Половину.
– Значит, не видать ни мебели, ни нарядов для свадьбы...Так?
– Зато будет по-честному. Внуку подарок сделаю. Я еще его в глаза не видел. Валентина, как ты не понимаешь! – кричал он. – Ее дом мы продали, и только она может распоряжаться деньгами!
– Знаешь что!? Забери эти деньги и встречайся со своей любимой Женей! Пока она там, моей ноги в доме не будет! Я все сказала! – крикнула Валентина и, швырнув деньги, выскочила из кабинета.
Николай долго сидел, обдумывая, как поступить дальше, потом отсчитал половину суммы, сложил деньги в бумажный пакет, извинился перед коллегами за поведение жены и быстрым шагом пошел к дому. По пути купил в магазине продукты, маленькие подарки гостям. Чтобы как-то успокоиться, зашел в ресторан и выпил двести граммов водки.

  В это время две сестренки, весело переговариваясь, готовили обед. Лиде не терпелось рассказать о недавней поездке на родину деда, но рядом с Женей все время топтался Иван. Это вывело Лиду из равновесия.
– Ваня, ты всегда путаешься под ногами на кухне?
– А что, я же помочь хочу. Разве это плохо? – удивился он.
– Вот я лично терпеть не могу, когда мне мешают. Бери ложку и мешай суп, а мы пока на огород за зеленью сходим, – сказала она, увлекая Женю на улицу.
  Пока они щипали и мыли лук с редиской, она выложила все новости о встрече с Юрием, рассказала о покупке дома. Женя слушала, лицо ее вытягивалось и бледнело.
– Так значит, это он купил мой дом?!
– Да, бабушка ему свои накопления отдала.
– Все-таки решил жить в деревне, бедолага…
– Спроси отца, они с ним перед отъездом долго разговаривали. Юрий был таким подавленным. Я его ругать за тебя начала, а он понять ничего не мог, думал, что это ты его бросила. Говорил, что писал тебе чуть не каждый день. Очень расстроился...
   На тропке появился отец. Он шел, слегка покачиваясь, не замечая никого вокруг. Увидев дочерей, заулыбался, подошел ближе.
– Ой, доченьки мои! Наконец-то вы вместе! Как я рад, какое счастье! Пошли в дом, это дело надо срочно обмыть.
– Да ты, я вижу, уже, – почувствовав запах, сказала Лида. – Папа, что случилось?
– Все потом, все потом объясню. А сейчас – за стол, – говорил он, доставая из сетки четвертинку. – Могу я выпить с дорогими гостями?
– А мама где?
– Она на работу ушла. Не стой передо мной, Лида. Гости у нас.
За завтраком он расспрашивал о Мишутке, о жизни в колхозе. Был приятно удивлен, что его так оценил Иван Егорович, что в колхозе не забыли и зовут в гости. Извинился, что не может создать нормальные условия для ночлега.
– Вот так мы и живем, – говорил он, опуская глаза. – Из огня да в полымя. А дом твой, Женя, я продал! Нельзя было его больше без присмотра оставлять. Нашелся богатенький покупатель, и мы в два дня это дело провернули. Твой любезный пред-
седатель сначала запротестовал, но я настоял на своем и продал его бабушке Расторгуевой. У нее дом на бок завалился.
– Слава Богу! В добрые руки мой дом попал, – делая вид, что ничего не знает, ответила Женя.
– Мы все прибрали, ненужное сожгли. Вот ваши деньги.
  Он вынул из кармана конверт и подал Ивану.
– Извините, мы не возьмем.
– Как это не возьмете? Это ваши деньги, – настаивал отец.
– Вы нам свой дом в колхозе оставили, а сами бедствуете.
– Правильно, отец. У нас целый двор скотины, все для жизни есть, – вступила в разговор Женя. – Да и Лиде надо на ноги встать. На свадьбу немало денег потребуется.
  Он обхватил Женю с Иваном руками и слезы благодарности покатились по взвол-нованному лицу.
– Спасибо, мои дорогие. Вы просто камень с души сняли! Нам сейчас действительно очень трудно. Видите сами, как живем… Жена вся на нервах. Неудобно ей в таких условиях вас принимать.
– Да вы не переживайте, – отвечал Иван. – Мы все понимаем. Нас ведь тоже только на два дня отпустили. Повидались и ладно. Теперь вы к нам в гости приезжайте. Суховеровы ждут вас, Мишутка про дедушку спрашивает.
– Значит, Фаина с Николаем поженились? Ай, молодцы! Вот внучку подарочек от меня передайте, – говорил он, вытаскивая из сетки железную фигурку мотоциклиста. – Я, конечно, постараюсь. На хутор нынче мне ехать уже незачем…
  После обеда он проводил Женю с Иваном до переправы, потом вернулся домой и, допив початую бутылку, завалился на кровать. Мысли не давали ему покоя. «И как не вовремя жена зашла в кабинет, – думал он. – Эх, Татьяна, горячая ты женщина.
Ведь говорил, что ничего у нас общего не может быть, а ты напилась, как последняя скотина. Коньяк этот проклятый с собой притащила… Как теперь жене объяснить? Все равно не поверит».
  Весь вечер Николай с нетерпением поджидал супругу, но ни в девять, ни в десять часов вечера она дома не появилась. «Наверное, родителям жаловаться пошла, – подумал он. – Теперь жди разносов, обвинений и слез…»
  Лида с Еленкой пришли с прогулки только в половине одиннадцатого и тут же уселись за стол.
– А мама где? – спросила Лида.
– Не знаю. Наверное, к родителям пошла. Поссорились мы…
– Опять двадцать пять… Когда вы перестанете выяснять отношения, папа? Не надо было тебе пьяным с работы приходить.
– А ты не встревай! Не твоего ума дело.
– Не моего, значит? Она мне не первый раз говорила, чтобы я поскорее убиралась отсюда.
– Не ври, – вступилась за мать Еленка. – Она тебе говорила, чтобы ты замуж поскорее выходила.
– Вот что, дочери. Мы поссорились, мы и помиримся. А вы ужинайте и марш по кроватям!

  Николай никак не мог успокоиться. Сначала он думал, что Валентина вернется, но когда стрелки перевалили за полночь, в изнеможении лег на диван. Уже под утро ему приснился странный сон. Он, молодой и безусый, косит траву и складывает её в
копны. По небу плывут облака, звенит жаворонок. По тропинке к нему идет девушка с узелком. Она развязывает его, и он видит горшок с кашей из заспы. Он берет из ее рук ломоть ржаного деревенского хлеба, а она начинает гладить его по волосам, напевая какую-то песенку. «Мама, мама, это ты?» – шепчет он и открывает глаза. На часах семь утра, в окно заглянул солнечный луч. «Мама приходила! Поминаться просит», – подумал он.
  В памяти возник ее образ: худощавое вытянутое лицо, брови домиком, большие натруженные руки, худощавая фигура в длинной юбке и ситцевой кофточке. Как же он любил ее! Будучи мальчиком, часто плакал, когда она оставляла его дома одного. Ему казалось, что вот сейчас она уйдет и больше никогда не вернется, что с ней обязательно что-то случится...
  Раздался звон упавших ключей, дверь открылась, и в комнату вошла заплаканная Валентина.
«Слава Богу, одумалась», – подумал Николай. Соскочив с дивана, он подошел ближе, почувствовав, как дрожат ее плечи.
– Прости меня, Валя. Хоть не знаю за что, но прости.
– Не знаешь? Как бы ты себя чувствовал, если бы я была на твоем месте?
– Не знаю, я даже думать об этом не могу. Все так нелепо получилось. Она сама в кабинет ворвалась, когда я домой собирался. Между нами ничего не было.
– Я всю ночь не спала и решила, что надо нам отдохнуть друг от друга. Мне на работе предложили горящую путевку в дом отдыха. Вот отчет сдам и поеду. Развеюсь на природе, поживу, как нормальные люди, о нашей жизни подумаю. Так больше
продолжаться не может. Разные мы, потому и трудно… Мать твоя права была. Надо было тебе жениться на невестке, Шуре, кажется?
– Не надо, Валя, старое ворошить. Деньги мне Женя все оставила, так что и мебель, и наряды на свадьбу купим. Езжай, коль решила, но смотри, если кого там заведешь...
– По себе, значит, судишь? Тебе, выходит, можно, а мне нельзя? Ишь, какой?!
  Из-под одеяла появилось заспанное лицо Лиды.
– Вы опять с утра пораньше разборки устроили?
– Не твоего ума дело! – крикнула мать и выскочила за дверь, а через неделю уехала с сослуживицей в семейный дом отдыха.

  В один из этих дней начальник милиции задержал Николая в дежурке. Разговор начал издалека, затем положил на стол заявление жены. Под ним стояла дата: 14 августа.
– Что на это скажешь? – пристально глядя в глаза, спросил он.
– Жена все не так поняла, – прочитав и покраснев до корней волос, ответил Николай.
– Объясни, как в твоих объятиях оказалась наша машинистка?
– Я сам не понял. Пошел в кабинет за деньгами, а она за мной с бутылкой в руках.
– Понятно… Смотри, еще одно такое обращение жены – и я буду вынужден освободить тебя от должности. Ты меня понял?
– Понял. Больше такого не повторится.
  Николай поблагодарил начальника и вышел из кабинета. На душе было не спокойно. Хотелось уйти подальше от разговоров, пересудов и хитрых взглядов, которыми его наградили подчиненные, но тут прозвучала команда: «На выезд!» – и группа сотрудников уголовного розыска, взяв оружие, отправилась на задание.

  Валентина приехала из дома отдыха спокойная, задумчивая. Николай заметил, что, собираясь на работу, она игриво заглянула на свое отражение в зеркале. В эту минуту он вдруг осознал, что ниточка, соединяющая их, натянулась и вот-вот обо-
рвется. Сердце забилось в предчувствии чего-то неотвратимого, но он не подал вида и впервые за много лет решил проводить жену. Валентина ухмыльнулась и обронила невпопад:
– Следить за мной надумал? Проверить, не ждет ли кто меня за воротами? Кстати, как там твоя машинистка поживает?
– Она не моя… Вечно ты переворачиваешь, Валя… Иди, раз собралась, – обиженно сказал он и первым покинул квартиру.

В ожидании счастья

  В общежитии музыкального училища, как говорится, дым стоял коромыслом. Приехавшие после летних каникул студентки наперебой рассказывали о своих любовных приключениях,интересовались, что новенького ждет в расписании занятий.
Кто-то играл на баяне, кто-то готовил на кухне коллективное застолье. У всех было приподнятое настроение. Лида, чтобы не спугнуть удачу и не вызвать зависть у подруг, решила никому не рассказывать о предстоящем замужестве. Все мысли ее были сосредоточены на Дмитрии, который обещал прийти к ней в первое же увольнение, и на встрече с его отцом. За ужином, после выпитого стакана красного вина, хитроумная Давинчи все-таки сумела выудить у нее признание.
– Как это замуж? За кого? – говорила она, моргая своими зелеными глазами. – У тебя же вроде на тот момент никого не было?
– Летом познакомилась, Димой звать. Он из Ленинграда.
– Ну, ты даешь, подруженька! – закричала Галина. – Девчата,у нас невеста нарисовалась!!!
  Вся комната пришла в волнение. Девчата стали наперебой расспрашивать Лиду о женихе. Пришлось ей во всех подробностях поведать о сделанном предложении руки и сердца. Что тут началось! Каждая старалась заглянуть в глаза, дать совет, а
потом начинала откровенно смеяться над ее наивностью.
– Глупая ты, – говорила Давинчи. – Парень тебя и видел-то несколько вечеров, а ты уже губы раскатала? Да у него таких бедных родственниц, наверное, пруд пруди! И ты до сих пор веришь в его обещания?
– Он не такой, даже отцу обо мне написал. У нас все серьезно.Он хороший, внимательный и красивый, – убеждала Лида.
– А ты нам его покажи, когда придет. Вот мы и посмотрим,каков он.
  Прошла суббота, другая. Лида не уезжала домой и с нетерпением ждала встречи, но из военного училища ни писем, ни звонков не было. Встречая в дверях ее вопрошающий взгляд, вахтер тетя Нюша только разводила руками. Тогда Лида решила пойти к училищу и вызвать Дмитрия на разговор.
  Прослонявшись весь вечер вдоль забора в надежде, что он сам увидит ее, она привлекла внимание дежурившего на пропускном пункте офицера.
– Кого ждете, милая девушка? – начал он издалека.
– Дмитрия с четвертого курса. А фамилию его я забыла... – пролепетала Лида.
– Вот это невеста без места! Фамилию она забыла! Так как же ты хотела его вызвать? На четвертом курсе двадцать пять Дмитриев.
– Он из Ленинграда...
– Вот что, дорогая подружка Дмитрия, не знаю какого... У нас карантин, и все свидания запрещены. Вам понятно?
– Понятно. Извините, пожалуйста…
– Эх, девушка… Гордости у вас нет...
Возвращаясь в общежитие, Лида сгорала со стыда. «Что скажут девчата, узнав о ее позоре?! Надо же, растрезвонила всем о предстоящей свадьбе, а жених без вести пропал! Хорошо, что в комнате никого нет и можно успокоиться», – думала она, под-
ходя к вахте. И тут ее окликнула тетя Нюша. В руках она держала письмо с солдатским штемпелем. Как всегда, заставив Лиду пройтись в танце вдоль коридора, она вручила его со словами:
– Письмо из Ленинграда! Дождалась, девонька! Вот узнать бы наперед, что в письме этом… Радоваться надо или огорчаться?
 Лида помчалась на четвертый этаж, чуть не сбив с ног коменданта. Вбежав в комнату, трясущимися руками вскрыла конверт. Письмо было коротким и сухим. В первых строках Дмитрий извинился, что долго молчал, потом сообщил, что вплоть до
ноябрьских праздников не сможет пойти в увольнение и просит прийти в воскресенье к пропускному пункту.
«Правду девчата говорили… Интересно, что он скажет в свое оправдание?» – подумала Лида. Спустившись на вахту, она попросила вахтершу никому не рассказывать о пришедшем письме.
– Что, обидел тебя курсантик? Да?– спросила тетя Нюша.
– Я ждала других слов... Он свидание назначил на воскресенье.
– Вот и не расстраивайся раньше времени. Им служба и учеба важнее, чем девушки… Их вокруг, как грязи…
– Я не грязь! – крикнула Лида и, хлопнув дверью, выскочила на улицу.

  Никогда раньше время не текло для нее так медленно. Разные мысли лезли в голову и не давали покоя. Больше всего хотелось знать о чувствах Дмитрия. Она вспоминала встречу в деревне,его теплые взгляды и многообещающие слова, в то же время настраивая себя на самое худшее. «Наговорил, наобещал, и уехал на целое лето. Вон, Михаил… Сказал, что любит, предложение сделал, с мамой познакомился. Вероника счастливая, к свадьбе готовится. Может, Михаилу позвонить и спросить, что и почему? Нет… Дождусь воскресенья – и все встанет на свои места», –
решила она.
В назначенный час Дмитрий вышел из КПП и минут десять ходил взад вперед по исхоженной тропинке. Лида спряталась за толстый ствол березы и не двигалась с места, стараясь понять его состояние. Вид у него был удрученный, но она все-таки
решила выйти из укрытия. Увидев идущую навстречу девушку,парень расцвел в улыбке.
– Наконец-то я вижу тебя, моя хорошая! – шепнул он, оглядываясь на наблюдающего за ним дежурного. – У нас карантин, и посещения запрещены. Выскочил всего на пятнадцать минут. Извини, Лидочка, я не стал распространяться в письме.У меня очень болен отец. Все лето я за ним ухаживал, в больнице навещал. Врачи говорят, что он безнадежен и осталось ему совсем немного. Сейчас он в больнице под присмотром врачей,но, если станет хуже, его отправят домой. Тогда придется мне
уйти в академический отпуск. Так что со свадьбой придется повременить…
– Я понимаю…Ты такое сухое письмо написал… Я подумала...
– Глупенькая, как ты могла!? Просто его на почте писал. Ничего не изменилось. Я даже хотел предложить тебе поехать со мной, но подумал, что нужно окончить училище, получить диплом. Тебе же совсем недолго учиться осталось.
– Ты прав… Да и отец без свадьбы не отпустил бы…
– Отец – это святое. У меня, кроме него, никого нет. Единственный дорогой человек – это ты. Я обязательно сдержу свое слово и, как все уляжется, мы поженимся. Надеюсь, ты не будешь мне изменять, как некоторые?
  Лида улыбнулась и, покачав головой, уже спокойно сказала:
– Тебе не рассказывали, как я тебя искала?
– Где искала? Кто должен был рассказать? – удивился Дмитрий.
– Дежурный. Я в прошлое воскресенье приходила… Он меня пристыдил, сказал, что гордости у меня нет… Я фамилию твою запамятовала...
– Наверное, высокий такой, кареглазый? Он и сам бы не прочь с девушками пококетничать.
– Я сразу ушла…
– И правильно сделала. Лида, никогда не следи за мной и не ищи! Я – не иголка, не исчезну. А фамилию мою скоро оба носить будем! Голубевы! – сказал он и, обняв, крепко поцеловал.
Со словами «Я напишу тебе!» он заторопился в казарму училища.

  В общежитии Лиду обступили девчата и наперебой стали расспрашивать ее о встрече с женихом. (Тетя Нюша все-таки разболтала им о предстоящем свидании). Они уселись за стол, и Лида поведала им о состоявшемся разговоре. Всем стало понятно, что свадьбы не миновать, а Лида, к счастью, успеет получить диплом.

  А дни летели, как птицы. В ноябре Вероника вышла замуж за демобилизовавшегося Михаила. Лида была у них на свадьбе свидетельницей и тамадой. По ее команде Михаил рубил кривое полено, одаривал подружек конфетами, танцевал украинский гопак, обещал теще до гробовой доски любить свою жену.Вероника, глядя на его старания, улыбалась. Он был действительно ловок и хорош собой. Отвечая на поцелуи под крики «Горько!», она была на седьмом небе от счастья. Улучив минутку, вышла из-за стола и присела на лавку, где Лида готовилась к
очередным конкурсам и свадебным играм.
– Вот я и жена, Лида. Прощай, молодость, – шепнула она. – Знаешь, как страшно с ним спать идти …Смотри, ждет не дождется, аж дрожит весь.
– Чего бояться, он же теперь твой законный и любимый муж.
– Все равно страшно. А вдруг сразу ребенок будет?
– Маму спроси, она знает, что посоветовать.
– А я думала, ты знаешь…
– Нет, не знаю. У нас с Димой ничего такого не было.
– Счастливая ты… И куда я заторопилась? Даже погулять,как следует, не успела… Теперь он поедет на родину дом родительский ремонтировать, а мне, как всегда, ждать придется.
– Терпи, все сладится. Если любишь, все преграды нипочем.

  Приехав домой на выходные, Лида застала мать в слезах. После молчания, которое длилось два часа, Валентина позвала дочь пить чай и сказала, что отец неожиданно уехал в дом отдыха.
– Назло мне путевку взял. Бегал, кричал, что я ему изменила,– говорила она, вытирая слезы. – Сам времени не терял, на других посматривал, а меня обвинил в том, что я никогда не делала.
– Давай не будем о плохом, мама. Подумает и вернется, вот увидишь, – впервые за многие годы сочувствуя ей, говорила Лида. – Все образуется. Он любит тебя, я уверена. И с нами ласковый был…
– И ты, мамочка, хороша, – помолчав минутку, продолжила Лида. – Что ему перед отъездом наговорила? Что не упустишь своего шанса, что отыграешься за тот случай с машинисткой. А у него с ней, может, ничего и не было!
– Опять ты на его сторону встаешь, Лида. Не могу простить ему эту даму, и все тут. Было у них, я это точно знаю.

  Срок пребывания в доме отдыха прошел, а мужа все не было.Валентина хотела уже сделать заявление об его исчезновении,но передумала. Позвонила племяннику Виталию, друзьям иколлегам, но у них Николая не оказалось. Подождав две недели, она поняла, что на этот раз муж домой не вернется. Начальник милиции ответил, что он взял две недели за свой счет и должен появиться со дня на день.
  Была суббота. Переживая за мать, Лида решила поехать домой. Подходя к переправе, она увидела сидящего на лавочке отца. Он, не замечая никого вокруг, оживленно беседовал с моложавой темноволосой женщиной. Лида зашла на пароход и
стала наблюдать, как они парой заняли места на корме. Отец трогательно ухаживал за попутчицей, в руках которой, кроме расчески, ничего не было. Сгорая от нетерпения, Лида подошла к ним и потянула отца за рукав:
– Папа, можно тебя на минуту?
Он посмотрел на дочь осоловевшими глазами, извинился перед удивленной и встревоженной женщиной и отошел к борту парохода. Что она говорила ему в тот момент, Лида не понимала.Всю горечь и боль за тягостное ожидание она выразила в нескольких словах, от которых на лбу у отца появился пот. Единственное, что запомнила Лида, так это его слова: «Не встревай,мы сами разберемся».
Сердце Лиды учащенно забилось. Хотелось подойти и вытолкать их с парохода. Она с трудом дождалась, когда он причалит к берегу, и первой выскочила на причал. Ноги несли ее прочь от людских глаз, от отца, которого она так любила, который предал
их. Не вытирая слез, она перепрыгивала через две ступеньки лестницы и раньше всех поднялась в гору.Идти домой и слушать, как отец будет оправдываться перед
матерью, не хотелось. Чтобы успокоиться, она зашла в Дом культуры, незамеченной уселась в зрительном зале. Здесь дала волю чувствам. «Как ты мог так поступить? – думала она, представляя покрасневшее, в каплях пота лицо отца. – Неужели мы
заслужили к себе такое отношение? Как можно променять родных людей на совершенно незнакомую женщину? А если у нее есть свои дети? Он будет любить их так же, как нас?». Эти мысли не давали покоя. Уже к вечеру, когда в зале появились участники эстрадного оркестра, Лида вышла на улицу и еще долго бродила по тенистой аллее парка. Она еще надеялась, что отец помирится с матерью и все будет по-прежнему. Но дома ее ждал настоящий удар. Мать сидела на диване, словно каменная, не
поднимая глаз. В руках у нее был тетрадный листок, на котором беглым почерком отца было написано: «Прощай! Все напишу в письме».
Лида обняла мать, прижалась щекой к ее заплаканному лицу.
– Мама, может у него что-то случилось? Ты его видела?
– Нет, я задержалась на работе, а когда пришла, его вещей уже не было, – всхлипывая, говорила мать. – Соседи видели,как он пошел в сторону автостанции с какой-то женщиной.
– Я их видела на переправе… Потому и домой сразу не пошла.
– И ты ему ничего не сказала?
– Сказала, а чего и сама не поняла. Он аж потом покрылся.Буркнул, что вы сами разберетесь.А он вернется, вот увидишь! Он не может с нами так поступить! – крикнула Лида и, как отец, стукнула ладонью по столу.
– Но на этот раз простить я его не смогу, – твердо сказала мать. Глаза ее стали сухими. – Только вы, дочери, поймите ситуацию правильно. Сбываются пророчества свекрови,которая при последней встрече сказала: «Если сейчас не отпустишь, в пятьдесят сама выгонишь». А он вот сам ушел…

  Спустя месяц Лида получила письмо, в котором отец подробно описывал причины, побудившие принять такое непростое решение, главное из которых – ревность и взрывной характер матери.
  -Я же говорила тебе, Лида, что он может изменить,- прочитав его, уже спокойно ответила она. – Устраивай свою жизнь, а мнесейчас о себе и своем здоровье подумать надо. Вот пригласили работать бухгалтером в дом отдыха. Поеду, отойду от плохих мыслей, а, может, и встречу там хорошего человека…
  Лида поцеловала мать и, чтобы успокоить разыгравшиеся нервы, выбежала на крутой берег Волги. Ей хотелось улететь в  потоке ветра далеко-далеко, где не будут терзать сомнения, где нет ссор и слез. Мать она не осуждала, понимая, что любая женщина в таком возрасте хочет иметь спутника жизни. Больно было за то, что рушился семейный очаг, который притягивал,согревал и поддерживал ее долгие годы. Лида не верила, что мать может вот так быстро броситься в объятия другого человека, не подумав, как отнесутся к этому дочери. На душе было гадко,сердце стучало часто-часто. Она вспомнила слова Дмитрия,представила его счастливое выражение лица при последней встрече, и только тогда на душе стало немного легче. Здесь, на крутом волжском берегу, она дала себе слово, что свое семейное
счастье и любовь она не даст разрушить никому. Успокоившись, она вошла в свою комнату, собрала вещи, обувь, косметику и отправилась на скоростном «Метеоре» в общежитие.
  На вахте ее ждало письмо из Ленинграда. Дмитрий писал, что похоронил отца и скоро приедет в училище, клятвенно просил ждать и верить ему. «Вот и все. Теперь жизнь моя в надежных руках», – подумала Лида, и с этого момента в ее душе поселились уверенность и долгожданный покой.

...Прошел год. Лида и Дмитрий получили дипломы, сыграли веселую курсантскую свадьбу, на которой были только командир училища с женой, друзья жениха и подруги невесты. Родителей Лида решила не приглашать. При распределении руко-
водство училища учло пожелание Дмитрия направить его в родной город. Через два дня с чемоданами в руках счастливые молодожены стояли на перроне вокзала у поезда, который повез их в суровую и счастливую офицерскую жизнь. А через пять лет к ним присоединилась поступившая в юридический институт Елена. Она рассказала, что родители, наконец, развелись. Отец и его новая жена Галина, у которой двое взрослых детей, прервали свое молчание и пишут ей письма.


Рецензии