72 минуты

I
Аня досматривает последнюю серию. Момент, и калейдоскоп имен заполоняет экран – титры. Какое-то время девушка живёт впечатлениями от последней серии, но к концу дня всё сходит на нет. Драма в том, что новый сезон выйдет только через год. Тем не менее,  у девушки есть решение, ага.
И она обязательно им воспользуется, вот только лишь сделает один телефонный звоночек…
– Викуль, привет! Досмотрела? И как тебе? Бли-и-ин, мне этот момент вообще так понравился! Я что хотела узнать: как всегда? – видимо, ответ положителен, потому что девушка искристо смеётся, – Я знала, знала! Ведь не просто так мы лучшие подруги! Даже в криокамеру вместе!
В хорошем расположении духа она прощается с Викулей, направляется к компьютеру. Два клика, и Гугл приветственно машет весёлой заставкой. Несколько слов, вбитых в запрос, помогают Ане узнать, что первая серия нового сезона выйдет семнадцатого июня 2015 года.
На этом всё: она выключает компьютер, начинает двигаться в дальнюю комнату.  На пути ей попадается кот Барсик, и она машет ему рукой в прощальном жесте.   
Вход не совсем обычен: справа расположен маленький прямоугольный монитор  и набор цифр от нуля до девяти, галочка, перечеркивающий крест. Пальцы плавно ложатся на несколько кнопок, действие сопровождается характерным пищащим звуком, присущим некоторой технике.
Дверь уходит в сторону, из комнаты веет морозным паром. Аня заходит, дверь плавно возвращается в исходное положение. 
На мониторе блеклым светом переливаются цифры: 17 07 2015.

II

– Миш! Ну, заканчивай уже, иди ужинать! – Тамара Степановна раздраженно кричит. Досаде действительно есть место:  сын “идёт” уже минут пятнадцать. И если салат может простить эту халатность, то упрямец суп безнадёжно стынет, не желая ждать кого-либо. – Миш!
– Да, мам, ещё минуточку! – голос далёкий и отстранённый, словно фраза заранее заготовлена и сказана автоматически.
– С Ленкой треплется, наверное, – едва слышно произносит женщина. Она отрезает кусочек хлеба и начинает его жевать, коротая минуты ожидания. Какое-то время это поглощает её внимание, но потом ей надоедает. –  И чего я надрываюсь? Надумает – сам придёт.
Тамара Степановна отрезает ещё пару ломтей хлеба, пододвигает к себе тарелку. Теперь она может позволить себе полноценный пир.
                ***

– Лен, я тут посмотрел: в пятницу будет шикарная погода! Как тебе новость?
– Класс! Супер… Класс! – Елена даже не пытается скрыть восторг, – знаешь что?
– Что? – с живым интересом вопрошает юноша.
– Родители решили поехать к тёте Зое на эти выходные. А это что означает?
– Что? – интерес в голосе вырос до заоблачных высот.
– Что на даче их не будет, и туда можем поехать мы! – радостно сообщает девушка, потом шутливо добавляет, – А это значит что?
– Что? – смеясь, произносит Миша.
– Что мы можем провести все выходные только вдвоём. На природе, вдалеке от людей. Только ты и я. Правда, чудесно?
– Правда! – Миша не лукавит, и одно лишь слово несёт в себе сотни миллионов, миллиарды джоулей тепла.
Какое-то время они мурлычут  в телефонные трубки, потом прощаются. Миша аккуратно кладёт телефон, выходит из комнаты. Курс: дальняя комнатка, которая когда-то служила кладовкой. Проходя мимо коридора, парень оказывается замеченным Тамарой Степановной, которая завершила трапезу и моет посуду. На её лице явственно красуется гримаса недовольства.
– Не прошло и полгода! Остыло уже всё.
– Мам, я не буду кушать, – смущённо сообщает сын.
– Как? Почему?
– Я в криокамеру до пятницы. Ты же знаешь, есть не особо желательно перед этим, – замечает огромную, безысходную досаду на лице женщины, – ну ты чего? Обиделась?
– Иди уже, – махает рукой Тамара Степановна, – всё нормально.
Парень направляется к двери. Она на удивление знакома: тяжелая металлическая конструкция, слева  мониторчик, цифры на холодной стали. Один в один как у любительницы сериалов – Анечки. 
Пальцы Михаила начинают отстукивать глухую мелодию по кнопкам, внезапно замирают.
– Мам, что сегодня за день?
– Вторник.
– Это я знаю. Число?
– Совсем уже потерялся во времени со своим компьютером, – ворчит женщина, но напрягает память, – семнадцатое  июня. 
Пальцы снова оживают, танцуют свой быстрый танец и, вместе с юношей, пропадают в отворившейся двери. Привычный холодный пар клубами валит, наполняя прохладой жаркий коридор. Мониторчик запотевает, но если присмотреться, то можно различить цифры: 20 07 2014.
                III

Юлия с самого детства любила числа. Пока остальные дети лепили в песочнице куличи, Юля на этом же самом песке познавала удивительный мир математики: чертила цифры и стирала, умножала и делила, складывала и отнимала.
Школу она окончила с золотой медалью, а институт с красным дипломом экономиста. Она не была тем унылым планктоном, который безысходно оседал на дне офисов и конторок средней руки: к двадцати шести годам она стала ведущим специалистом в своей области. Везде, куда бы она ни приходила, для неё находилось свободное место. 
Удивительно сильная интуиция была тем незаменимым поводырём, который быстро и маневренно вёл её вперёд, помогая избегать губительных решений.
Только этим она могла объяснить тот факт, что всего-то месяц назад уволилась из огромной компании, истинного монолита на рынке ценных бумаг, и устроилась в “сырую” и неизвестную фирму.
Родители, приехавшие к дочери из другого города погостить, были обескуражены таким решением. Молодой женщине оставалось только лишь загадочно пожимать плечами, увиливая от вразумительного ответа.
                ***

Дмитрий сидел в своём офисе, который ещё недавно был кухней двухкомнатной квартиры. Обставлен офис был не слишком шикарно, но весьма уютно, создавая у клиентов хорошее впечатление.
Серые, с металлическим отливом, обои. Длинный  – во всю стену  –  но необычайно тонкий шкаф. Круглый стол из тёмного  дуба, вокруг которого стояло пяток приятного вида офисных стульев. Дмитрий редко принимал более двух клиентов, так что такое количество мебели было совсем не обязательно, но ему нравилось; напоминало круглый стол времён рыцарей Камелота. Ещё больше сходства предавал семейный герб, который висел на стене: Дмитрий Леонидович никогда не упускал случая показать свою причастность к древнему графскому сословию, гордился своей родословной.
В одно время даже хотел повесить щит и пару мечей возле герба, но Верочка – специалист по проектировке интерьеров, наотрез замотала головой, сказав, что это будет пугать клиентов.
Дмитрий погрузился в кресло и листал журнал. Журнал посвящён недвижимости, взор прикован к фотографии виллы на Лазурном берегу и наполнен истинным обожанием. Какое-то время этот процесс занимает всё его внимание.
Но, всё же, журнал летит на стол,  а рука ползёт к аппарату внутренней  связи:
– Юлия?
– Да, Дмитрий Леонидович?
– Вы можете ко мне зайти в ближайшее время?
– У меня тут пара бумаг осталась, Дмитрий Леонидович.  Пять-семь минут, и я буду у вас.
– Отлично.
Он нажимает на кнопку, постукивает костяшками пальцев по столу. Сминает бумажку, начинает её подкидывать и ловить, подкидывать и ловить. День удивительно свободный, дел в офисе почти нет. Он мог запросто остаться дома, если бы ни один важный вопрос. Покончить с ним, и можно отправиться восвояси. 
Юлия действует на опережение, войдя в офис не через семь, и даже не через пять минут, а всего-то через три.
– Дмитрий Леонидович?
– Да-да, Юленька, проходите и присаживайтесь. Кофе, чай, минералка? В наличии у меня только минералка, – он кивает на кулер, который стоит невидимой тенью в самом углу, – но я могу попросить Галю приготовить что-нибудь другое. Сока, может?
– Нет-нет, спасибо.
– Хорошо, тогда сразу к делу. Как быстро можно добиться годичного оборота фирмы в тридцать миллионов долларов?
– Я… Я не знаю, не могу так сразу сказать, – девушка слегка теряется, – вы ведь понимаете: нужно учесть множество переменных, утвердить курс компании, партнёров, согласовать сотни тонкостей, от каждой из которых может зависеть успех.
Мужчина понимающе кивает, достаёт папку из стола и протягивает. Даёт время ознакомиться с содержимым.
– Это… это кто писал?! – глаза девушки округляются.
– Я. А что? – осторожно спрашивает босс, – Там что-то не так?
– Это невероятно, столько всего учтено, – Юлия вспоминает рассказы коллег о том, что Дмитрий Леонидович едва-едва окончил институт бакалавром, и все её дипломы мигом теряют блеск, падают в только что вырытую яму.
– Каков ответ?
– Нужно сделать точные расчёты, – не торопясь произносит молодая женщина, – но не более пяти лет.
– Это точно? Не более пяти? – очень радостно выпаливает Дмитрий.
– Да, может даже четыре хватит.
– А как вы думаете: могли бы вы возглавить это шествие?
– В смысле? – ей везёт, что она пребывает в сидячем положении, иначе бы неминуемо рухнула.
– Должность генерального директора,  вот и весь смысл.
– Вы серьезно? – девушка очень внимательно смотрит ему в глаза, – Шутите ведь, так, Дмитрий Леонидович?
– И вовсе не шучу. Так что: согласны?
– Конечно, чёрт, разумеется!
Быстрым движением палец атакует кнопку  на аппарате быстрой связи:
– Валентин Валентинович, зайдите к нам, будьте добры, – мужчина отпускает кнопку,  скользит взглядом по лицу девушки, а увидев непонимание, добавляет, – это нотариус.
Проходит всего дюжина секунд и заходит сухощавый лысый человечек, одетый в красивый, судя по всему новый, костюм. Аккуратные квадратные очки в золотой оправе дополняют образ.  Юлия вспоминает, что видела этого мужчину в приёмной, перед тем как зайти к своему начальнику.
– Вот соглашение, – Дмитрий протягивает кипу бумаг, – мои подписи везде стоят, ход за вами. Читать будете? – интересуется он в шутку.
Юлия, которая всё ещё не верит в то, что это не розыгрыш и не афера, начинает пристально изучать бумаги. Дмитрий  Леонидович возвращается к старому развлечению –  подкидыванию смятой бумажки, а Валентин Валентинович почему-то продолжает нависать горой, переминаясь с ноги ногу.
 Проходит неопределённое время, Юлия дочитывает. Молча, со спартанской выдержкой, она начинает ставить подписи. Протягивает документы Валентину Валентиновичу, и тот так же молчаливо протоколирует подлинность и достоверность всего этого действа. Откланивается, жмёт руку Дмитрию, кивает Юлии, выходит.
Воцаряется атмосфера непонятной, почти священной тишины. Никто не решается нарушить молчание первым. Дмитрий кладёт свой журнал в портфель, поправляет галстук и направляется к двери.
– Вы куда? – Юлия проигрывает в “молчанку”.
– Как куда? – удивляется он, – Вы теперь генеральный директор. Офис в вашем распоряжении. Инструкции по всем действиям получены. Оклад, проценты акций и прочее – всё прописано в договоре. Действуйте же, Юлия!
– Так точно, – на армейский манер произносит она, едва ли не добавляет “Да, сэр! Есть, сэр!”, но вовремя поправляется, – Буду стараться!
                ***

Дмитрий нежится в ванной. Он надолго будет лишён этой привилегии, поэтому лежит в горячей жидкости больше часа, с жадностью обнимая воду, пену в ней.
Технически, он заснёт, а через мгновение наступит пробуждение. Ну, может быть, через два. Однако же, сама мысль, что он пять лет не будет мыться, становится идеей фикс, которая нагоняет непонятную тоску.
Но всему приходит конец: Дмитрий завершает водные процедуры, насухо вытирает кожу. Голый, он проходит через всю квартиру, заходит в спальню. Надевает мягкие пижамные штаны и такую же рубашку. Разворачивается на сто восемьдесят, идёт к маленькой, почти неприметной комнатке.
Привычные уже действия: барабанная дробь пальцами по кнопкам, шарнирный пируэт двери, “морозная свежесть” криокамеры.
Дмитрий входит, дверь закрывается. И ничего не изменилась: жизнь всё так же течёт,  за окном оживлённый летний вечер, 17 июня 2014 года. В квартире темно и тихо,  только слабый свет исходит от монитора, на котором приглушенно горят цифры: 17 07 2019.
                IV

Маленькая планета в бескрайнем пространстве, снующие человечки на ней. Десять километров над поверхностью, и уже не различить крупнейшего  гиганта человеческого рода. Тысяча – и грандиознейшие из построек скроются от взора. Сто миллионов, и обычный человек не отличит материнскую  планету в море ярких точек.
Такая мелочь в пространстве, ужасно короткая вспышка во времени, продавцы которого находятся то тут, то там.
“Минута моего времени стоит…”
“У меня мало времени, давай быстрее.” 
“На такие пустяки время тратить не собираюсь. ”
Пустяки ли?
Сон – тридцать пять процентов жизни. Мало кто высыпается, жалобы на недосыпание давно стали частью бытности почти в любом уголке планеты. Многие ли помнят хоть один сон за последнюю неделю? 
Работа  – двадцать процентов. Человек, которому нравится его работа, вытянул счастливый билет. Стоит ли упоминать, что счастливых билетов на всех не дают? Может один из сотни, а может из тысячи.
Семь процентов уходит на приведение себя к тем внешним показателям, которых требует социум (у женщин все десять, не иначе). Ещё шесть на уборку, чистку, всякие мелочи хозяйственного плана.
Семь процентов бесследно сгорает в пути. Сидя в вагоне метро, автобусе или же автомобиле – разницы нет.   И очень часто – спеша и злясь. От бессилия и безысходности, застряв посередине километровой пробки или в давке человеческих тел. Именно в эти моменты острее всего ощущается зависимость от системы, причастность к ней, невозможность просто так взять и уйти.
Целые десять – изощрённое принятие пищи, для многих ставшее не менее культовым и важным, чем жертвоприношение для  древних ацтеков.
Восемьдесят пять процентов. Осталось пятнадцать. Две трети из них отдано на съедение скуке и “плевкам в потолок”.
Осталось пять процентов, семьдесят две минуты в день.  Всего лишь за одну секунду подлинной жизни приходится платить девятнадцатью секундами инертного течения. Девятнадцать секунд, во время которых клетки тела не прекращают стареть и умирать.               
                ***

Маленькая планета в бескрайнем пространстве, снующие человечки на ней. Им не повезло: у них нет криокамер.
17 07 2014