Художник. 3. Рыжая бестия или осенний мотылёк

С появлением в моей жизни этой солнечной девушки, жизнь моя заметно преобразилась. Серые дни  подкравшейся осени более не тяготили меня. Я чувствовал свет в душе и чувства, больше подходящие окрылённой молодости заполнили мои мысли.
Алиса снова стала посещать художественную студию, честно корпя над скучными штудиями. Она легко перенимала азы живописи с каждым разом, всё более продвигаясь в технике эмалевого мазка, который был более популярен в эпоху ренессанса.
После занятий мы подолгу бродили по городу, наслаждаясь красками осени и говоря решительно обо всём – о живописи, о литературе. Да, не всё ли равно о чём? Лишь бы слышать её голос, лишь бы она была рядом и дорога по этому, утонувшему в осени городу никогда не кончалась.
Она всё больше заполняла собой мою, с годами поскучневшую жизнь, внося в неё вихрь новых красок и чувств. В начале, это пугало меня, и противный внутренний голос постоянно останавливал меня. Но позже волна чувств накатила на меня, сметя заодно, и этот самый внутренний голос. Подсохшая душа распускалась бутоном прекрасной розы не оставляя места для житейских сомнений. Краски осени смешивались с цветом её волос и буйными красками моих чувств.

Всё чаще осеннее небо проливалось дождём и  один из таких промокших дней мы договорились встретиться у меня на даче. Портрет был в целом закончен и, мне не терпелось показать его Алисе.
И уже с натуры поставить последние штрихи на этом образе рыжей бестии, Как про себя я назвал портрет.

Я ждал с нетерпением этой встречи. За окном по поздним wdtnfv шуршал дождь, я бестолково слонялся по даче, что-то передвигая и переставляя поглощенный мыслью о предстоящей встрече.
И, всё равно звонок в дверь застал меня в расплох. Я кинулся к двери, по пути что-то опрокинув.

Она стояла на пороге, вся в блёстках дождя, с запахом свежести хлынувшей в распахнутую дверь.  Яркий рыжий локон выбился из-под капюшона и упал на лицо.
Я осторожно поправил локон, едва коснувшись её пальцами. Она не отстранилась, и неожиданно подойдя, прильнула ко мне всем телом, прошептав, что промокла насквозь, потому как спешила ко мне и позабыла прихватить зонт.
Я согревал её пальцы своими горячими губами, сожалея, что не встретил её на станции.
Нежность к этому нежному мокрому существу стучала в висках и заливала горячей волной, гася все доводы рассудка.
Наши губы нашли друг друга и мир качнувшись, пропал. И осталось только ощущение двух тел слившихся в одно, запах волос, нежность кожи и горячего дыхания, заполнившего всё вокруг жаркой волной получившей свободу страсти.

На плитке запел узорный чайник, позвякивая крышечкой.
Она появилась из душа, закутанная в мой халат, и удобно подогнув ноги, устроилась в кресле, поближе к пылающему камину. Мокрые волосы были убраны под полотенце, и нежный румянец укрыл её лицо.
Я, остолбенев, засмотрелся на это чудо, гоня заполошную мысль написать новый портрет Алисы в этом образе.
Подойдя к ней, я попытался выразить своё восхищение, но Алиса прижала мне к губам пальчик.
Заглянув мне в глаза долгим взглядом и немного помедлив она едва слышно произнесла, что пришла попрощаться. И уже завтра улетает в Италию. Все контракты подписаны на срок до пяти лет.
Я не хотела портить эту нашу встречу и не сказала тебе сразу – тихо произнесла она с навернувшимися на глаза слёзами. – Я не могу не ехать – это моя судьба, а с тобой останется мой портрет.
Её голос утих, и наступила тишина. Она наступила не только в комнате, она наступила во всём мире. В моём мире, который рассыпаясь на куски, падал куда-то в холодную пустоту моей дальнейшей жизни. Я хотел, что-то сказать, но что?
Я вдруг ощутил себя старым и надоедливым. И что было толку убеждать себя, что у неё впереди Жизнь. И её эту жизнь нужно было ещё сделать, не в пример моей устоявшейся и опостылевшей.

И разжав пальцы, он отпустил эту молодую чужую жизнь, ярким мотыльком раскрасившую на мгновение его реальность. Который ярким цветком будет расцвечивать его осенние дожди, бесконечно будоража память и не давая уснуть по ночам.
Лети огненный цветок, ожегший мне душу этой не забываемой осенью, и пусть пути твои когда- нибудь  снова пересекутся с моими.