Система вещей

Данный очерк не случайно носит то же название, что и первая, фундаментальная работа французского философа Жана Бодрийяра «Система вещей» (1968). Находясь в той же направленности, я попытаюсь наметить здесь только некоторые штрихи современных устремлений вещей. Впереди, вероятно, еще много любопытных открытий, описаний, инвентаризаций, которые проделают люди, надеюсь, более компетентные и серьезные, чем автор этих строк.

В системе вещей все больше проглядываются любопытные тенденции, проступающие с определенной закономерностью. Тенденцию эту вкратце можно обозначит как стремление вещей от объема к плоскости. Любопытен сам процесс, который отражается, как в самих вещах будь то мебель, интерьеры, электроника, так и в человеке, в его психологическом и социальном аспекте. В этом случае стоит понимать, что вещи и люди взаимосвязаны и вещи являются отражением отношений между людьми и отношений между человеком и миром. Еще один немаловажный аспект состоит в том, по моему мнению, что стремления вещей переходят даже на физиологию человека. Далее мы увидим это на примерах. Говоря об электронных приспособлениях, мы можем рассмотреть возможность, и даже чаяние создания – если это еще не создано – сенсорного устройства, которое бы проецировалось на любую плоскую поверхность. Во втором случае – это модели, которые доводят себя до анорексии. Это два радикальных варианта стремления к абсолютной тонкости в вещах и в человеке, которые мне кажутся весьма взаимосвязанными. Это стремление к плоскости и в то же время к максимальной функциональности, по-видимому, объединяет в себе современный технократический идеал.

В разные эпохи существовали, безусловно, разные идеалы, стандарты красоты, моды и тренды на разные вещи, которые также активно сменяли друг друга. Но с началом индустриализации стремление вещей свелось к одному – к преодолению пространства, к обману пространства, к плоскости. Это тонкость, восходящая к максимальной прозрачности и открытости даже самих мыслей человека, его эмоций, чувств, чувственной сферы - все это в социальных сетях. Уплощение реальности, унифицирование информации, ее оповерхностие – СМИ. Таким образом и в самом интерьере жилищ исчезают и самые стены – как в популярных нынче квартирах-студиях, пространство больше не нуждается в разграничении, оно многофункционально. Разграничение нежелательно и в самом человеке, он теперь должен быть многофункциональным – это во-первых и во-вторых – максимально прозрачным и открытым. Бодрийяр писал, касательно интерьеров – они становятся максимально экстериоризированными. Подобное можно сказать и о человеке, как еще одна веха в современном идеале – человек-экстериоризированный.

Стремление простирается еще более радикально, стремление к абсолютному исчезновению, к самовымарыванию. Но и вправду, не есть ли идеалом вещь, которая занимала бы минимум пространства, настолько, чтобы ее не было вовсе, но являлась каждый раз по требованию как какая-нибудь голограмма или раскрывающийся веер? Кажется, эти решения наиболее применяемы в быту, в планировке квартир и домов (все эти раздвижные и выдвижные детали интерьера). Плоскость словно проводит незаметную экспансию.

Подобные стремления проникают и в чувственную сферу человека в виде добывания экстракта, квинтэссенции удовольствий и впечатлений не прочувствованных от начала до конца, но завершенных и упакованных. Впечатлений становится так много, что какую-то часть мы как бы придерживаем вне себя, чтобы в свою очередь использовать, подобно набору меню на экране, где размещены и наименованы необходимые удовольствия – стоит только прикоснуться. Еще одна, вероятно, технократическая утопия. Я даже осмелюсь предположить в пику писателям-фантастам 20 века, что в ближайшем будущем едва ли возможна «роботизация» населения (роботы в каждый дом) просто потому что их некуда будет девать, и негде хранить. Также тщетно сетовать и на господствующую поверхностность интеллектуальной жизни. Современный мир, его ритм не предполагает дайвинга вообще, давно заявлено направление – вширь. Всякая попытка уйти глубже, по-моему, есть одновременно и экзотикой и подвигом.

Некоторые из причин этих плоскостных стремлений достаточно умозрительны. Один поэт в одном из своих стихотворений заметил, что пыль – это плоть и кровь времени. Вещи, думаю, можно назвать ритмом времени и жажда плоскости, тонкости и обтекаемости есть ритм современности. Плоскость не тренд и не течение моды, это - насущная необходимость. Дело, вероятно, в обеднении огромного количества людей, перенаселении, возможности довольствоваться минимумом жилплощади. А к этому – нагромождение вещей, предметов, загромождение пространства, благодаря все тому же техническому прогрессу и потребительскому стимулу.

Это устремление - прорыв к сути вещей и, как писал французский философ, к их чистой функциональности и освобождении. Такое устремление созвучно времени и его склонности к развоплощению, раз-очаровнию, рас-крепощению. Может статься, что в конечном итоге такой прорыв приведет к тому, что суть вещей исчезнет, потому что сама суть и была суть вещь, за которой, скорее всего, ничего нет.