Зинуля

С ней я познакомилась в 1994-м году, когда смогла себе позволить бросить опостылевшее учительство в общеобразовательной школе и осуществить мечту – устроиться младшим научным в музей изобразительных искусств. Тогда выставочный зал музея ИЗО был в огромном помещении на Севастопольской. Я, ради мечты, решилась на зарплату в 80 рэ, на перманентное голодание, лишь бы не школа. Она была замужем, мама ей помогала растить двух дочерей, поэтому тоже могла себе позволить там работать.
Несмотря на нищету и очень сомнительную атмосферу в коллективе музея, в нашей жизни были светлые моменты - искусство и общение. Я со своим рок-н-рольным прикидом выбивалась из общей массы сотрудников, но это не помешало нам с ней подружиться. Ей нравилась моя безупречно сложенная телесная миниатюрность, она называла очень талантливыми мои стихи (я написала и о ней – с анаграммой имени), мне импонировали её утонченность, изысканные манеры и искусствоведческий профессионализм. Она намного свежее и глубже прочих покрытых мхом времени музейных особ (за редким исключением) могла преподнести художника и его творчество.
У нас выдавались и веселые застолья, и я даже бывала у неё в гостях с ночевкой. Позже, когда всех научных ИЗО «переселили» в подвальчик главного корпуса по Орджоникидзе, мы с Зинулей как-то уже реже пересекались. Не помню, почему. Кажется, она тогда уже  ушла преподавать в институт культуры. И однажды попросила заменить её – помочь на полгода. Я читала лекции и принимала экзамены у библиотекарей, актеров и художников. Почувствовала разницу между школой и институтской аудиторией – здесь мне дышалось намного органичнее. Музейная атмосфера с её интригами и доносами уже давила не на шутку. И я надеялась, что меня оставят в институте – возьмут преподавать, сделаю научную карьеру, несмотря на то, что ждала дочь. Мне обещали немного «часов» на первое послеродовое время...
Но случилось так, что высокое руководство предпочло Зинулю. Нам двоим в «кульке» места не было. Мне, пожалев мой статус матери-одиночки, на год дали общагу института. Денег на пеленки я уже заработала в аудиокиоске. Зинуля приходила тогда в гости, но почему-то не решилась сказать о настоящем положении вещей, и я 18 лет думала, что просто не понравилась той даме, которая как раз была «за меня». Оказывается, что та, что была «за Зину» стояла  выше по служебной лестнице…
Я, подрастив дочь, пошла в журналистику, хоть и н хотелось, но надо было как-то выживать.  Мы изредка на улице пересекались с Зинулей – я узнавала об её семейных трагедиях (похоронила двух мужей), рассказывала ей про свое неприкаянное житьё-бытьё. Но вот встречались по дороге  – немного болтали, поддерживали друг друга – и не более того.
А 18 лет спустя, когда я устала от журналистики, работала администратором сайта и большинство времени проводила в кришнаитском храме…мы как-то вдруг снова сблизились. Пришли вместе на организованную ею выставку  Амелина – и разболтались. Она мне призналась, что до сих пор чувствует свою вину за тот выбор институтского начальства. И, если я не против, то сейчас есть возможность работать преподавателем в институте, если побыстрее написать кандидатскую (она уже была кандидатом и писала докторскую). Мы даже наметили нескольких тюменских художников, о которых я буду писать свой труд. В храме народ радовался, что наконец-то я буду заниматься тем, чем хотела всю жизнь…
Но я расставила приоритеты и выбрала переезд в другой город и замужество, хотя неимоверно больно было расставаться с карьерной мечтой. Видимо, Кришне таки более угодно очищение моего сердца, чем мои амбиции и самореализация…
Но мой выбор абсолютно не помешал нашей с Зинулей дружбе. Я с удовольствием читала её брошюры и книги о тюменских художниках, мы вместе работали над их стилистикой, мы устраивали прогулки и посиделки с ней и ещё одной её милейшей подругой. Все трое – ведьмочки  экстрасенсорными возможностями, вот и «смотрели» друг друга, советовали и предупреждали, оберегали и поддерживали.  Зинины расклады, мои медитации и видения Зинулиной подруги – это была мощь на троих, тройственный синклит. До сих пор, если припечет, мы собираемся и смотрим. Прогнозы ещё ни разу не обманывали и очень помогали.
Она как никто интересуется философией вайшнавизма. Столько, сколько ей, я, наверное, никому не проповедовала. У неё другой путь, но мы взаимно обогащаемся, рассказывая друг другу о своих духовных реализациях, споря и приходя к консенсусу.
Она, несомненно, очень цельная и сильная личность, организованная и трудолюбивая. Талантливая и тонкая. Неординарная, глубокая и чрезвычайно интересная. Я думаю, тюменским художникам повезло, что их прославляет такая многогранная джива. Думаю, они ей благодарны. Как и её студенты.
Я не всякий раз по приезду в Тюмень, но стараюсь дойти до Зинули. Она очень гостеприимно меня принимает – всегда изобретает что-то вегетарианское, заговариваемся так, что не замечаем, как пролетает время. Я ей признательна за эти встречи – они меня поддерживают, заставляют о многом задуматься, дают стимул жить дальше и надежду на лучшее… Да просто здорово быть рядом с человеком, который тебя искренне любит и которого искренне любишь ты… Спасибо тебе, Зинулечка, за то, что ты у меня есть!!!