С чего начинался КВН
На фото: кадр из фильма «Они живут рядом»
Второго февраля 2014 г. исполнилось 30 лет со дня смерти очень талантливого неординарного человека, врача, артиста, драматурга и капитана команды КВН первого созыва Первого Московского медицинского института Матвея Левинтона, стоявшего рядом с Альбертом Аксельродом, отцом – основателем этой замечательной игры, с самого её возникновения в начале 60-х годов прошлого века. КВН – это чисто русская игра - развлечение, незаимствованная ниоткуда. И даже сейчас, уже по прошествии более 50 лет, в неё играют русские (русскоязычные) люди, независимо от страны проживания. К тому же в настоящее время она вносит большой вклад в само существование и долголетие русского языка, т.к. во всех странах в неё играют на русском. Так случилось, что накануне Дня Памяти Матвея я посмотрела празднование 50-десятилетия существования КВН в ноябре 2011 г. Праздновали с размахом, даже присутствовал Владимир Владимирович Путин, бывший в то время Премьер Министром. ВВП очень понравилось действо, о чём он и сказал по окончании игры: « Я уже давно так не смеялся.»
Игра проходила между сборными командами 20-го века и 21-го. Я увидела знакомые лица КВНщиков – А. Маслякова, Е. Гальперину, милую Светлану Жильцову и Ю. Гусмана. Не могу припомнить, играли ли когда-нибудь в КВН члены жюри – артисты, и такие уж они весёлые находчивые и остроумные - тот же Ермольник или Шакуров. Да и Маслякова, и Гусмана, я бы скорее назвала «менеджерами» от КВН. Масляков, конечно, представляет собой пример заслуженного менеджера, оказавшегося в нужное время в нужном месте.
Возможно, мнение у меня предвзятое, или планка чересчур высока, но я бы сказала, что уровень игры «вековых» сборных с таким почётным синклитом и оформлением, не шёл ни в какое сравнение с теми первыми студенческими играми, оформлением для которых был собственный талант, артистизм, остроумие и находчивость. Я смотрела, и вспоминала, и невольно наворачивались слёзы...
Вот уж, воистину, историю пишут победители. В данном случае, те, кто дожил до почтенного возраста, как Гусман или Масляков, ранее находившиеся в тени своих более ярких товарищей по команде или соперников. Когда Масляков, после первого ведущего КВН – Альберта Аксельрода, стал ведущим вместе со Светланой Жильцовой, это был для него, конечно счастливый случай, Светлана была уже известной телеведущей, и кто-то сострил, что Масляков «не жильцов на этой Свете». Для Алика (Альберта Юльевича все звали Аликом, несмотря на звания и регалии в мире медицины) такая замена была, конечно, ударом – отстранить его, блистательного ведущего, красавца и остроумца, создателя и основателя этой игры от его же детищя! - но он выдержал этот удар достойно, не обсуждая и не жалуясь. И только очень близкие его товарищи знали настоящую причину – у него не было «хорошего русского лица» Саши Маслякова.
В начале юбилейной передачи были ненавязчиво упомянуты отцы-основатели КВН, и было очень приятно увидеть красивого молодого Алика в старых кадрах, но ни камера, ни ведущий не задержались со словами благодарности изобретателю этой игры... Сработал закон мавра, «Мавр сделал своё дело...»
Но самое обидным для друзей КВНщиков, родственников и коллег является то, что имя Матвея Левинтона никогда не упоминается в связи с историей этой игры, а ведь он, работая вместе с Аликом и Мишей Кандрором, вложил немалую толику своего таланта, находчивости и остроумия, да и просто жизни в победу своей команды и дальнейшую популяризацию КВН. И чем больше проходит времени, тем явственнее проявляется преимущество тех начинателей перед современными продолжателями. Не так давно мой коллега и счастливый соперник по Конкурсам Пародий, В.П., неоднократный победитель этих конкурсов, т.е. человек, понимающий и умеющий оценить остроумие и находчивость, который (по его же словам) оказался горячим поклонником Матвея написал мне, вспоминая: «Спасибо за такое доброе напоминание! Я хорошо помню и эту команду, и, конечно же, её капитана. Разве такое забудешь! И разве сравнишь современное шоу с теми баталиями. Один конкурс капитанов что стоил! Как мы ждали этих передач!» Большое спасибо, Вам Виктор, за добрые слова и память . Это дорогого стоит!
Аудитория, даже не знавшая Матвея, на институтских капустниках, или как это бывало в МГУ, приветствовала только один его выход взрывом аплодисментов. Несмотря на свою полноту, которая значительно уступала теперешним размерам «больших» людей, лёгкой элегантной походкой с неизменной улыбкой, по поводу которой тот же Виктор П. Вспоминает: «... Мотя Левинтон - это же герой нашей юности! Одна его растерянная улыбка, когда он выходил, вроде не зная, что сказать, и выдавал такое, что люди со стульев падали в корчах, что стоила!», выходил на сцену, и такая, очевидно, от него шла энергетика (тогда мы ещё этого слова в таком значении не употребляли) или это можно назвать обаянием, что зал взрывался... А ещё он не был знаменитым.... Я его впоследствии спрашивала: «Моть, ну скажи мне, почему это так – ты был толстым с детства, а никаких комплексов, и полез на сцену. А я вроде и тоненькая, и собой недурна, а полна комплексов...» «Ну, Тусь, извини»,- ответствовал он. Матвей был моим братом, двоюродным братом, на пару лет старше. Но в реальной жизни, он был мне братом родным, мы с детства жили вместе в одной коммунальной квартире, и я старалась, как могла, карабкаться по его стопам. Но никак не получалось: «ребята уж на воле, а Туська ещё в школе, они уже студенты, у ней же в косах ленты...» Характер у него был весьма определённый уже в детстве. Сидел он однажды в нашей комнате и делал уроки по чистописанию, в классе первом. А я, как всегда, вертелась где-то рядом и случайно его толкнула. Он поставил кляксу. «Ах, так! Ну и пиши сама», разозлился Мотя. А я ещё не только в школу не ходила, но и со стула до пола не доставала. Но, делать было нечего, стала писать. Что уж там я могла написать, признаюсь, не помню. Но помню его учительницу начальной школы, Ольгу Васильевну, она его любила и жалела.
Мотя всегда был заметнее других, часто являлся темой для шуток и довольно неуклюжих, но умел держать удар. Однажды, учась уже в старших классах, он пошёл в школьный буфет. Где-то по дороге встретил учителя по черчению и истории, по фамилии Проегоркин, который стоял и разговаривал с кем-то из учителей. И тот решил «пошутить», намекая на полноту Матвея. «Ну что, Мотя, за пирожком идёшь? Твоя фамилия должна была быть не Левинтон, а Левинтонна». «Николай Евгеньевич, у Вас есть пять копеек?», спросил Матвей. «А что, ты хочешь ещё один пирожок купить?» «Да нет, хочу Вам за шутку дать». В одном американском колледже однажды весной преподаватели сели на скамеечку на солнышке поесть ланч. Мимо проходила их коллега, «большая», и сказала, что она спешит куда-то, а так бы обязательно посидела бы с ними. «Но ты можешь и пропустить», пошутила одна из сидевших на скамейке. Короче говоря, толстая пожаловалась, и шутница чуть с работы не вылетела... О, невинные временя нашей юности, где вы?
С учителями у Матвея складывались неуставные отношения. И последствия этих отношений иногда бывали плачевными. В седьмом классе у него была классная руководительница Надежда Георгиевна Панфилова, учительница географии, и она любила разговоры «по душам», особенно с мальчиками. Так вот, однажды Матвей ей и «открыл душу», в разговоре с глазу на глаз сказал, что «этот дурак Проегоркин» ему поставил двойку. Какое же дело создала она вокруг этого высказывания. Собрания, вызовы родителей, гнобили как могли, и он чуть из комсомола и из школы не вылетел. Когда, в своё время, она стала моей классной руководительницей, он мне «наказал», чтобы никто в школе не знал, что он мой брат. И я хранила эту страшную тайну, но, как оказалось, и это я узнала совсем недавно из общения с одноклассниками – все знали, ведь они же бывали у нас дома. К слову сказать, эта же учительница была классной и у Андрея Миронова, и весь класс, даже после окончания школы, её навещал. Однажды, уже будучи взрослыми, вместе с Матвеем мы услышали как Андрей по радио, в каком-то интервью, говорил, что он стал актёром благодаря своей учительнице, которая с ними устраивала школьные самодеятельные спектакли. «Ты ж понимаешь, именно благодаря ей, а не родителям и не родительскому окружению из самых известных актёров, преподавателей школ-студий и кумиров эстрады», - прокомментировал Матвей. Не знаю другого класса в нашей школе где бы её ещё любили.
Как это возможно, предать молодого человека, только начинающего взрослую жизнь, который тебе что-то сказал тет-а тет? Можно же изначально подорвать веру в людей вообще.
Кстати, некоторые учителя, включая доносчицу НГП, имели «романтические отношения» со своими учениками, но никто тогда по этому поводу не заморачивался и не доносил. Перед моим достаточно поздним вступлением в комсомол, Мотя меня тестировал. Обязательно, по его словам, мне нужно было запомнить президента Лабордании по имени Хакиб Бен Матафия. Это могло бы оказаться недоброй шуткой, но я на эту удочку не попалась. Его же родители, испугавшись, что я приму его наставления за чистую монету, вызвали меня в коридор и его «разоблачили». Зато эту вымышленную страну с её президентом помню до сих пор.
Но возвращаемся к КВН. Когда, как справедливо вспоминает В.П., Мотя скрещивал шпаги в КК (конкурсе капитанов) успех ему был гарантирован. Однажды на КВН был приглашён знаменитый диктор всесоюзного радио Юрий Левитан. Ему нужно было сказать вводное слово, кажется в Конкурсе Приветствия, а капитанам продолжить. Давалось какое-то минимальное время для ответа. Моментальный выход Матвея: «Не сдаётся капитан, если задан верный тон, начинает Левитан, продолжает Левинтон»
Или же однажды он выдал такое. В КК было предложено сказать, кто изображён на картине. И опять Мотя с ответом не задержался: «Боюсь вам показаться дерзким, но это Мотя Бельведерский». Он умел подшутить над собой, да и надо мной, я была его постоянной «мишенью», но никогда не обижалась.
К тем же временам относится и такая КВНная шутка. Нужно было ответить, что общего между арбузом и синхрофазотроном, который в те времена был такой же новацией, как нано-технологии в настоящее время, и правильный ответ был: « и тот и другой являются ускорителями». Припоминаю ещё одну забавную шутку, когда капитану команды противника нужно было обыграть солёный огурец, не помню как выкручивалась команда и что придумали за отведённое им время, но кто бы смог додуматься до правильного ответа "посол Советского Союза". На пике популярности в конце 60-х годов вышел иллюстрированный общественно-политический еженедельник Программы РТ №2 за 1967 г. со словами «Смех за Смех», надписью «Прорвался!» и Мотиным лицом на обложке, как бы высовывающемся через прорванный занавес телевизионного театра, в котором тогда разыгрывались КВНовские баталии.
Постепенно КВН стал распространяться по республикам. В рижской команде появился капитан Юрий Радзиевский, в ташкентской команде выделялся Эдуард Сагалаев, который впоследствии стал занимать высокие должности на ТВ, и в бакинской команде капитаном был Юлий Гусман. К тому времени уже не вёл КВН Алик, не стали показывать по ТВ Матвея, руководствуясь недвусмысленным высказыванием тогдашнего хозяина Гостелерадио, тов. С. Лапина о хорошем русском лице Саши Маслякова. Это является лишним подтверждением тому, как важно было не только оказаться в нужном месте в нужное время, но и иметь правильное лицо.
Московским ребятам власти не помогали, они работали на голом таланте и энтузиазме. А республиканские руководители бюджетных денег не жалели и отстёгивали, на поддержание престижа республики. И наша творческая бригада ездила помогать своим бывшим соперникам, не порывая с медициной. Два весёлых брата из Баку, бывало шутили, что имя Юлий они воспрнимает только, как отчество (напоминаю: Аксельрода звали Альберт Юльевич). Матвей, как и Алик, был анестезиологом-реаниматором. О зарплатах врачам в советское время, я думаю, говорить уже не надо, но они были докторами по призванию и отдавали свои знания, душу и здоровье делу исцеления больных. Никогда никому не отказывая, они помогали всем знакомым, друзьям, родственникам и знакомым и родственникам друзей. Он и его окружение любили медицину бескорыстно и работали "по любви, а не за деньги".
Вспоминая те времена, Таня Цитринель ( подруга нашего с Мотей детства), а она работала тоже врачём вместе с Аликом в Боткинской больнице, рассказывает, что она явилась свидетельницей следующей сцены: привезли по скорой упившегося в усмерть алкаша, (пардон) обоссавшего и кровать и палату. Алик, (после дежурства) помогая санитарке, убирает за ним, да ещё и напевает: " хорошо быть кисою, хорошо собакою, где хочу пописаю, где хочу покакаю". И это Альберт Юльевич Аксельрод! - человек первой величины в реаниматологии, гипербарической оксигенации, впервые применивший метод выездной реанимационной помощи, доцент, читающий лекции по повышению квалификации врачам со всего Советского Союза, основатель, художественный руководитель и режиссёр студенческого эстрадного театра МГУ, родитель и первый ведущий в прямом!!! эфире первых КВН-ов. И это далеко не полный перечень его ипостасей.
Как-то, своему другу, который жил в одной квартире с тёщей, и, надо сказать, у них были отличные отношения, Матвей написал среди прочего:
«...Но жизнь моя намного проще,
Трамваем полчаса до тёщи,
Кого не разделяет даль,
Я представлял бы на медаль.» Это к вопросу о том как жили врачи, и на каких лимузинах они разъезжали.
В книге воспоминаний об Алике Аксельроде, один из КВНщиков вспоминает то, чего никогда не было. Якобы, они большой группой ездили по линии Спутника в Болгарию и Румынию. Возможно кто-то и ездил, но Матвей за всю свою недолгую 45 летнюю жизнь ни разу не пересёк границы Советского Союза. Когда он уже в последний раз лежал в отделении гипербарической оксигенации у Алика, и я пришла его навестить, то, провожая меня, он говорил как хорошо его подлечили. Он действительно хорошо выглядел и сказал: «я так себя чувствую, как будто пробыл месяц в хорошем санатории» (а ни в каком санатории он никогда и не бывал.) Мы спускались по лестнице, и он, в байковом больничном халате, был похож, как мне тогда показалось, на какого-то римского вельможу. Да ещё добавил: «Опять я своего Кондратия обогнал!» Вот этого, наверное, не нужно было произносить вслух. Больше я его живым не видела. К 40 годам у него развилась болезнь сердца, и пришлось перестать работать анестезиологом, так как «давление зашкаливало». По совокупности написанных сценариев и работ на поприще массовых зрелищ и театрализованных представлений, его приняли в профсоюз драматургов. Он стал гораздо лучше зарабатывать, и у него уже была такая привилегия, как возможность работать в Доме Творчества Писателей в Малеевке. Но подвело здоровье. В Москве тогда ещё только начинали делать операции на открытом сердце. К тому времени как возник вопрос об операции, было осуществлено только 400, «подожду, хотя бы до 600», - сказал однажды Матвей.
Его не стало 2-ого февраля 1984 г. Похоронен в Москве на Востряковском кладбище, там же, где и его родители.
Свидетельство о публикации №214062900578