Правитель плюс серая масса равно Козел отпущения

Во времена, когда над  миром  правит тьма
Жил был Правитель и серая толпа.
Не знал он Книги святости и истинного равенства,
А правил миром жадности и вечного рабства.
Народ им восхищался, а он лишь нажирался
С чужого кошеля.
Однажды в мир невежности
Вошел, опустив голову, добыча для «Вашей Тюремности»
И любопытный толкотни.
Идет, глаза недвижимы,
Как будто ему не властны мигательные режимы.
Весь ,всем телом скрюченный к такой родной земле,
Родившей сброд, на обманном выращенном овесе.
Ноги в цепях с трудом свои волоча,
Он шел по указу палача.
Вокруг него с усмешкой толпился народ,
Выкрикивая ему в лицо: «Бессовестный урод!»
Но герой наш был к упрекам глух и нем,
В голове его решалось множество проблем:
Страх? Нет. Ненависть? Нет,
Лишь детских воспоминаний прыть,
Угробивших его в пять лет…
В то время ум его был полон верности,
Душа теплилась лишь о ласках, сердечности.
Но все пошло не так:
У мамы приступ, дыханья нет и …-рак.
Батяня заложил сынулю в «кости»
После того, как спустил все деньги на бутылку «для храбрости»
И на шлюху, чтоб показать, что делать в минуту «доблести»
Ребенку, ревущего и прочь бегущего от этой пошлости.
И,не вырываясь из пламенных объятьев ,он ничего не придумал, как послать,
Сказав три слова, а затем добавив «… твою мать!»…
Затем сей тошнотворный образ начал исчезать.
Пройдя сто метров гадости,
Ставшей поводом для светской радости,
Взошел на эшафот.
С балкона с видом важности
Промямлил всем известный Правитель-идиот.
Сквозь сломанные челюсти
С поганой речью в ярости
И ноткой трусоватости:
«За изнасилование – смерть, холоп!»
Но он не обратил внимания на этот плевок…
Ему припомнилось, как в шестнадцать лет
Он вымаливал на паперти монетку на обед.
Мимо как всегда проходили угрюмые лица,
Осуждающие его: «Иди работать! Хватит лениться!»
Вечно обходившие по скупости не хотели делиться.
И вдруг, когда надежда совсем разбита
К нему подходит Афродита.
С улыбкой на тоненьких губах
Она не поскупилась на дарах,
И звонким голосом, пропев: «Привет, мой маленький сосед»…
Ни кому он не испытывал такой привязанности,
Как к Ней одной, полной материнской жалости
К сироте, мечтавшем об этом с малости.
Всем сердцем он любил ее,
Когда обнимала она его.
«Да ты чего?»-спросил ,глядя ей в лицо.
Она в слезах фальшивое показала ему кольцо –
Радостное известие плохо подействовало на него :
«Опять Тот приступ охватил мое тело?!»
Крик сопроводил все это дело…
Недалеко проходил монстр, полный радости
За то, что завлек в сеть птицу, не лишенную наивности.
Вдруг крик -вот он шанс для глумливости!
В руках он держал корону для верности…
Очнувшись, наш герой увидел акт животной пошлости:
Полумертвое тело лежало, лишенное сопротивленности,
Корона, как орудие, валялось в кровавой стороне
Свершилось пятилетнее насилование.
И вопль, полный сожаления и скорби
Возымел власть, породив чувство неутолимой злобы:
Кулак пришелся подлецу лишь в челюсть.
И близок миг братоубийственного конца,
Но тут глухой, таящий голос ценность
Прошептал: «Отпусти его сирота.»
Низкий трус бежал в ночные степи.
Герой, уверенный, что дело идет к смерти,
Поцеловал любимую в холодные уста.
Они приняли дар и подозвали к себе:
«Нам встречу ангелы устроят на Небе…»
Тут и сбежались продажные черти…
Голова лежит на плахе.
Последними словами заполнена она.
Секира палача – символ светлых сил в одном махе
Над небосводом приподнена.
«Насильник бессовестный» ,-тела, пропитанные грехом и похотью кричали,
А думали: «Лучше б нам на растерзанье отдали!»
Быстро орудия лезвия жизнь обрубили,
Глаза отрубленной головы лишь только в небо глядели,
Король и толпа облегченно взревели,
Разошлись, прожигая бессмысленно время, недели…