Маме

«
Здравствуй, мам…

Помнишь, когда я был маленьким, ты как-то пообещала мне, что даже когда тебя не будет рядом, то ты все равно будешь приходить и забирать мои кошмары? Конечно, ты помнишь. Мамы всегда помнят. Любят и ждут.

Я не буду сегодня говорить с тобой в своем обычном стиле, с ядовитым сарказмом, с обвинениями. Хочу любить тебя. Хочу помнить тебя светлой, доброй и тихой, соглашающейся и покорной в те редкие спокойные и умиротворенные минуты твоей жизни. Хочу скучать по тебе и говорить об этом. Хочу плакать по тебе, когда ночью так холодно и одиноко, а жить совсем-совсем становится невыносимо. Укрыться в толстое теплое одеяло с головой и представлять, что это ты обнимаешь меня… Помнишь, как тогда? Когда ты укутывала меня, сажала к себе на колени и качала. Голос у тебя тихий и мягкий, ты напевала что-то непонятное, о каких-то воронах и горах, о морях и ветрах. И я не помню слов, но помню мелодию и твои губы, твой взгляд, устремленный куда-то насквозь и вдаль. Помню твои длинные светлые волосы, которые я накручивал на пальцы. Ты хмурилась, отводила голову в сторону, я прекращал, но через минуту снова играл с ними. А потом ты говорила мне, чтобы я крепко спал, потому что ты заберешь все плохое с собой, и больше ни один монстр не тронет меня. И я верил. Верил так сильно, что осколков этой веры иногда до сих пор хватает.

Мам… я так сильно скучаю по тебе…

Нет, я не плачу, мам…

Я пришел сказать, что понимаю тебя. Во всем и везде, что бы ты не сделала в прошлом. Я понимаю. Я только недавно понял, насколько важно понять причины поступков.
Сейчас, спустя столько лет, я вижу, как тяжело тебе было. Тяжело было жить, терпеть и защищать меня. Теперь я вижу, что у тебя не было другого выхода. Теперь я знаю, мама, что нам всем приходиться жертвовать чем-то очень важным и дорогим, чтобы жизнь могла продолжаться.
Я спрашивал себя все это время, почему ты молчала, почему не сделала ничего, чтобы заступиться, чтобы помочь? Почему не жалела меня, почему отстранилась? И очень долго я не мог найти ни одного нормального ответа. Сквозь свои обиды, сквозь бессильную ярость, злость, сквозь черную ненависть к тебе, я не видел самого главного: только так ты могла сохранить меня. Правда, мам? Ты не отдала меня им.


Нам всегда чего-то будет не хватать, но если отбросить весь хлам в сторону, то единственное, что нам действительно нужно – это любовь. Любовь наших спутников, детей или друзей. И любовь матери. Может ли кто-то или что-то заменить нам маму?
Когда тебя не стало, я не плакал. Я не разрешал себе этого даже когда лежал один в темноте. Я был так зол на тебя. Тогда, дурак, считал, что ты вполне справедливо заслужила свою смерть. За все, что ты сделала. И за все, что не сделала. За слова, которые не сказала. За объятья, которые не дарила. Я был уверен, что с вашей смертью, твоей и отца, моя жизнь наконец-то станет спокойной и нормальной. Дважды дурак… Многих страшных вещей со мной не произошло бы, если бы ты осталась жива. Но я, тебя так сильно ненавидящий, не мог этого признать, да и что с тринадцатилетнего взять? Я даже думать себе не разрешал. Ни думать, ни чувствовать.
А теперь… у меня осталось слишком мало времени, чтобы успеть  тебе все рассказать. Хотя ты наверняка и так все знаешь. Ты ведь мама. А мамы всегда все знают про своих детей.

Я пришел сказать, что прощаю тебя. За то, что ты больше не укачивала и не пела свои странные колыбельные. За то, что не заступалась за меня. За молчание, за пустой взгляд. За несправедливые наказания, за пощечины, за то, что пожертвовала мной.
За то, что умерла. И оставила меня одного наедине с этим страшным, огромным монстром – жизнью. Ты ушла, забыв забрать кошмары.
Видишь, какой я стал. Исчезающая серая тень. Ненависть. Точит, съедает людей изнутри. Ненависть, которая раскалывает человека… которой я так долго жил.
В чем состоит главная мудрость человеческой жизни, когда все ее истины ты можешь постигнуть только на самом краю? В искуплении? В освобождении? В принятие мира, как временное убежище наших душ? В чем суть того, что ты понимаешь все это слишком поздно, если у тебя уже нет возможности воспользоваться этим и жить по мудрости? В учении и познании? В осознании своей убогости и ничтожности?

Знаешь, мам, я сейчас живу с человеком, которого очень сильно люблю. Я думаю, несмотря ни на что, ты все равно была бы рада за меня. Он старше меня, во многом помогает мне до сих пор, и за то время, что мы вместе, он многому научил меня. Он не такой, как все, и порой рассказывает  мне такие вещи, о которых я бы никогда додумался сам. Сначала он научил меня плакать. Потом он научил меня снова чувствовать, даже спать научил. Терпению, сдержанности, вежливости. Научил ждать. Верить. Отпускать. Не бояться говорить, проявлять себя. Он научил меня прощать. Он всегда говорил мне, мир такой, каким ты его чувствуешь. Что он соткан из нитей наших эмоций и взглядов. Ты не представляешь,  как долго я его не понимал! И как терпеливо он ждал…
Так в чем же мудрость человеческой жизни, спросил я.
В любви.
В любви, мама, слышишь?! Сегодня я здесь, на самом краю, ради одной простой истины, той, ради которой умру. Это любовь, мама… Ты веришь ему? Я – да. Я чувствую, что он прав.


Мама…
Я пришел просить прощения. Прости меня, мама… Прости
Теперь, когда никого, кроме меня вокруг больше нет, когда я стою перед тобой, освобожденный и всегда тобой прощенный, всегда тобой любимый, нужный, единственный и родной, я наконец-то могу сказать тебе самое главное.
Я люблю тебя, мама. Я люблю тебя…
Подожди меня, мам… я скоро.
»

30 июня 2014 года
[ Anthony Hamilton – Dear Life ]