атомная война

                Атомная война или как я убежал от ядерного взрыва.


По ночному городу, занимая всю площадь проезжей части, бок о бок мчались машины. Мчались, конечно можно сказать с некоторой натяжкой. Для простых советских УАЗиков скорость и в шестьдесят километров в час была если и не запредельной, то не очень рекомендуемой. А эти машины к тому же ещё и служили в армии. Точнее состояли на службе. А ещё точнее обслуживали штаб округа.
От этой техники вооружённых сил требовалась совсем даже не скорость, а полные баки горючего и постоянная готовность к выезду.
Сегодня техника справилась на отлично. Из гаража, при поступлении сигнала «Тревога», четыре машины выехали точно по нормативу. За рулём сидели уже опытные солдаты, совсем не первогодки*. Из чувства некоторой лихости, не желающие уступать друг другу, они большую часть пути проследовали одной шеренгой.
Ночью, мчащиеся четыре машины в ряд могли бы кое-кого распугать, но город был пуст. После центральной площади автомобили разъехались в разные стороны, по адресам.
Если кто из горожан не спал этой ночью и глядел в окно, то всё равно не сильно был удивлён. Такие манёвры происходили частенько и были для этого города не в диковинку. В общем, как говорят в таких случаях, ничего не предвещало...

«Тревога»!
Понятно, что по тревоге был поднят весь батальон по охране и обслуживанию штаба округа. Само собой разумеется грузились и разъезжались в разные стороны по объектам солдаты, сержанты. Офицерский состав, чётко руководил необходимыми действиями.
Прибывший вскоре на УАЗах высший состав штаба округа вскрыл секретные письма с директивой. Прозвучали вводные.
Вероятный противник нанёс ядерный удар. Оперативный отдел штаба, по существующим нормативам, должен быть эвакуирован за триста километров от эпицентра взрыва.

Два ПАЗика были быстро загружены «секреткой», железными опечатанными ящиками, тяжёлой, но посильно-подъёмной ношей для пары солдат на каждый ящик. Оглашён состав оперативного отдела подлежащий эвакуации в составе с генерал-майором, начальником этого отдела и колонна из трёх машин (генералу всё же положен отдельный автомобиль), мы быстро покинули «пылающий» город. Говорю мы, так как волею судьбы и я оказался в рядах этих «счастливчиков».
 
Ну, про скорость я уже говорил, редко где она превышала пятидесяти километров. Тем более маршрутную карту, а значит  должность старшего головной машины, поручили молодому майору. Он совсем недавно был направлен в оперативный отдел и эта «Тревога» стала для него первым, самым настоящим боевым крещением.
От волнения или в следствии небогатого жизненного опыта, первые два часа он как бы и не руководил вовсе. Водитель головного автобуса немного знал направление дорог на указанном нам маршруте, да и дорог то выбор был не велик. В сторону границы на нашем пути встречались редкие развилки, пересечения.  Направление на Юг одно.
 
Потом взошло солнце, стало припекать, асфальт кончился. Под колёсами нежно шуршала пылью полевая дорога. Прелесть полевых дорог в том, что дожди и ветра очень гладко и своеобразно-плавно выглаживают дорогу. По ней можно ехать, постепенно набирая и поддерживая высокую скорость, не ощущая поперечных трещин, неожиданных ям и выбоин. Какой нибудь овражек виден издалека, всегда можно оценить ситуацию и спокойно притормозить, сбросить скорость, опять же плавно пересечь лёгкий изгиб дороги.

Степи и поля обычно не имеют резкого окончания и скрытого поворота, как например горы или лес. Во все стороны простирается даль, ощущение быстрого передвижения теряется. Кажется солнце и горизонт застыли на месте. Глазу не к чему привязаться и сравнить свою скорость передвижения. Едем. Долго и нудно.

Указанная нам на карте вертолётная площадка была совсем не аэродромом, с хорошим покрытием и чётко обозначенными подъездными путями. Площадка была временная и, хоть и слабо замаскированная, но трудно находимая.
 
В третий час пути офицеры пытались уже поупражняться в знании местности по памяти (где мы два года назад рыбачили, помнишь?), по интуиции (ну вот носом чую, кажется тот поворот), по звёздам(?!).
Наш «гидромайор», офицер гидрометеослужбы отдела, уверял всех, что видит полярную звезду, а значит направление на Север, даже с закрытыми глазами. Наконец это всем надоело, офицеры поняли, что знание где расположен север нам слабый помощник и вернулись к карте.
 
Тут и старший машины видимо освоился, сказалось покраснение ушей и, соответственно, прилив крови к головному мозгу. Зашевелил он извилинами, громко указал всем и каждому его персональное место, а водителю направление. Уже давно страстно ожидаемо, но всё равно как-то неожиданно, всего через полчаса мы выехали в нужный квадрат.

На вертолётной площадке нас ожидало с десяток винтокрылых машин.
В итоге, вольготно, мы все уместились в трёх. Вот тут-то я сполна прочувствовал своё предназначение службы в рядах вооружённых сил. То что взводом солдат за пять минут быстро погрузили в штабе, чуть не полчаса, вчетвером, мы с трудом перетаскали и разместили в вертолёты.
Ох и тяжёл ты, секретный отдел. И сколько же ты весишь, чемодан бумажек?
Потом взлёт, короткий, в несколько минут перелёт и опять разгрузка.

ЗКП-Замаскированный Командный Пункт, был под землёй. Ещё с полчаса напряжённого перетаскивания «секретки» и всё! Отдых! Повалились мы, солдаты, под длинные специально выстроенные «карточные» столы, постелив на бетонный пол шинельки. Спать!..
Долго ли спали? Не знаю. Наручных часов у нас не было, бункер естественно без окон, без дверей. Нет, дверь конечно была, но несколько лестничных пролётов-поворотов скрывали от нас весь белый свет и ясно солнышко. Загадкой для нас осталось как глубина залегания, так и время, хоть по Гринвичу, хоть по Москве, хоть по Вашингтону.
 
Нет конечно, не спать мы сюда прибыли. Война была в самом разгаре. После уточнений и новых вводных, заготовленные "Карты" и "Планы" закончились, пришли в негодность в связи с изменившейся обстановкой на фронтах. Наступил наш черёд внести свою лепту в театр военных действий.
Всё продумано и отработано почти до автоматизма. Лёгкий перекус из солдатского сухпайка, где консервы с гречневой кашей да с мясом (не важно что не разогретые), быстро проглатывались вместе с галетами. Вдогонку офицеры досыта поили нас растворимым, дефицитным в те времена кофе(!), это чтоб не спали за работой. Да-а, началась работа.

Для начала надо было получить в секретной части, из тех самых, привезённых с собой ящиков, набор карт нужного района. Потом всё это правильно, по нужной кромке обрезать и склеить в длинные, в четыре, а то и в пять метров полосы. А уже готовые полосы соединить в огромные "простыни" карт. И так несколько раз. Много раз.

Это для разогрева и, можно сказать, самое лёгкое. Часа три ушло на это. Потом, написав плакатным пером и тушью заголовок "План" или "Карта" и чуть мельче, коротко объяснение, что где расположено и для чего, рисовались, читай отображались на местности армии, полки, батальоны, переправы, аэродромы, укреп-районы, направления ударов войск своих и войск противника и так далее. В разных масштабах, различное количество экземпляров, для разных целей и отчётов.

Монотонность работы злейший враг. Времени на перерыв нет вовсе. Ни минуты, ни секунды. Есть лишь карта, линейка, карандаш, фломастер, офицер, называющий координаты и воинское соединение, расположенное в этой точке карты. Одобрительный или недовольный голос, шуршание бумаги, скрип перьев...
 
Пятно! От кончика фломастера на карте стало расползаться пятно! Короткий возглас офицера. Опять уснул. Кто бы мог подумать, что уснуть можно вот так, стоя, полу согнувшись над столом, опершись рукой и всем (невесомым) телом (!) на кончик фломастера! Чудеса!
 
Ко мне уже торопится очередная кружка горячего, крепкого кофе. Не спать! Это уже не приказ, ни просьба, в этом состоянии полудрёмы, полу жизни слова бесполезны. На тебя направлен взгляд надежды, доверия, ожидания...
Ещё кофе, снова вижу молчаливый взгляд и окончательно проснувшись понимаю, надо! Надо, потому что война. Надо, потому что ждут. Те батальоны, полки и армии, которые стоят на месте, хоть и нарисованные на бумажной карте, но готовые ринуться в бой. Ждущие только приказ. А приказа нет. Карта, а значит и план боя ещё не готовы.
-Щас, щас, иду. Ещё глоток давно ненавистного кофе и … иду.

...Оказалось трое с половиной суток мы воевали в бункере. А в мире то всё по прежнему. А в мире всё на своём месте. Оказывается в Мире снова Мир! Поют какие то птицы. Летят облака.
Пока офицеры отходили от боевого пыла, мы в редкой рощице сосен за пять минут набрали маслят. Сварили их в электро-чайнике, просто так, для разнообразия. Даже офицерский сухпаёк уже не лез в горло. Единственное что быстро съели из него, так это шоколад.
Банок  разнообразной тушёнки у нас собралось аж два вещь мешка. Свои, простые солдатские каши; чуть меньшего размера, но с тем же содержимым, офицерские. Кусковой сахар в пачках, галеты, пара полупустых жестяных банок растворимого кофе. Всё это мы потом ели, когда приходилось вечеровать в штабе, своим отделением чертёжников в составе двенадцати бойцов, ещё наверное с месяц. Кроме четверых, сами понимаете кого.

Дорога обратно была совсем не примечательна. Нас всем скопом погрузили в один военно-транспортный самолёт, полчаса лёту и вот они, родные места.
Кружили правда над аэродромом наверное ещё с час, встав на левое крыло и сжигая остатки топлива. Сели, прямо скажем не очень мягко. Выходили из самолёта за краем взлётно-посадочной полосы, прямо на пашню, возле раскиданных сетей. Они то нас и поймали. Говорят что то с шасси приключилось.

При посадке генерал-майор повредил ногу, не сильно, но гипс, по законам военного времени, ему наложили.
Долго потом ходила шутка: «Нас и ядерные бомбы не возьмут. От всей огневой мощи врага только генерал и пострадал.  При десантировании ногу сломал». И полушёпотом: «По пьяне».

А «Тревога» была учебная.


*Действие происходило в восьмидесятые годы двадцатого века. В рядах Советской Армии служили в то время два года.