Камень Алатырь. Когда щедры боги. Глава пятая

Такие витрины можно сейчас встретить в небольших захолустных городках и поселках и то уже нечасто. Какой-то предприимчивый арендатор берет заброшенное еще с советских времен помещение для магазина, но не утруждает себя расходами на капитальный ремонт. Народ в глубинке непритязательный, внимание на внешний вид особо не обращает. Вот и стоят по всей стране обшарпанные, кое-как обклеенные рекламой пива и сухариков. Этот магазин был именно одним из таких. Вот только современных рекламных постеров на нем не было. Только странная надпись «Магазин поломанных игрушек» выполненная на стандартных листах, приклеенных к порядком запыленному стеклу, выглядела свежей.
Тяжелая деревянная дверь поддалась с трудом, издав недовольный протяжный скрип. Где-то над головой приветливо и задорно звякнул колокольчик. Щеки коснулась паутина, растянувшаяся прямо на косяках входной двери. Внутри царствовала таинственная полутьма. Запах залежавшейся в закромах старины невидимой дымкой струился из всех щелей и темных углов. Под ногой скрипнула половица. В магазине было пусто. Продавца за прилавком, заваленном горами старых в большинстве поломанных игрушек, не было видно. Еще один нерешительный шаг отозвался каким-то по-особенному тоскливым скрипом половой доски. С витрин без стекол и верхних полок на Сашу таращили слепые глаза безрукие, безногие, в разорванной одежде куклы. Разбитые фарфоровые статуэтки, выцветшие до неузнаваемости панно, машинки без колес, ржавые раскуроченные детские коляски грустно и как-то укоризненно валялись в самых неожиданных местах магазина и навевали тоску.
Ковальчук уже был готов пулей вылететь из этого странного магазина, больше походившего на комнату страха. И страшны были не сами поломанные куклы с их мертвыми глазами, а та тьма, которая поднималась из тайных и темных уголков души, похожих на этот магазин...
-Стоит ли удивляться, что посетителей у меня почти нет, - добрый по-старчески скрипучий голос сорвал пелену оцепенения. Ковальчук стал нервно оглядываться в поисках его обладателя.
За низким самодельным столиком в отдаленном углу под желтоватым колпаком из тусклого желтого света, исходящего от скотчем примотанной к столу лампы в засаленном брезентовом фартуке, сидел дед и загадочно улыбался в густые седые усы.
-На самом деле, как бы это не выглядело, все эти игрушки — большая ценность, не смотря на то, что кажутся грудой мусора. Их свозят в мой магазин со всего мира в надежде на то, что рано или поздно владельцы придут за ними и попросят меня починить их. Но такое случается крайне редко...
-В чем же их ценность?
-Сами по себе они, конечно, не более, чем вещи, пришедшие со временем в негодность. Но их ценность в том, что они хранят душу владельца. Поэтому эти игрушки живы, хотя и кажутся мертвыми. В них обитает жизнь тех, кто когда то пользовался ими, но поломал или потерял. Те, кто осознает утрату, приходят ко мне, в магазин поломанных игрушек, и обретает целостность.
-А если не приходят? - Ковальчук присел на пыльный прилавок. По словам Лешего этот дед должен помочь. Вот только что это будет стоить, лесной хитрец умолчал, - мол на месте разберешься. После этого Саша нутром почувствовал, что Леший чего-то недоговаривает, но выудить у него больше информации об этом странном продавце игрушек, так и не удалось, - лесные жители на редкость упертые существа...
-Те, кому повезло меньше, - ответил дед, - так и уходят из мира, оставляя в нем частицу собственной души — свою мечту.
После секундной паузы продавец игрушек добавил:
-Твоя игрушка, кстати, тоже у меня, Александр Ковальчук. Ждет, пока ты за ней придешь.
Острый, испытующий взгляд глубоко посаженных под густыми бровями глаз устремился на Сашу. Ему стало совсем не по себе и он невольно вздрогнул. По телу побежали мурашки. Ковальчуку показалось, что в этом навечно затопленном полумраке магазине стало холодно, словно в водной бездне...
Последний раз он себя так чувствовал, когда на него смотрел Шелудивый, - вернее его, Ковальчука собственная темная сторона души. Неужели все начинается снова?
-Да, да, Александр, - услышал Саша добродушный скрипучий смех деда, - вся жизнь людей не что иное как череда неприятных встреч с собою.
Продавец игрушек, кряхтя, встал из-за стола.
-Все бы хорошо, - продолжал он, снимая передник и вешая его на ржавую рогатую вешалку, притаившуюся в темном углу, - но каждый раз, когда вы сталкиваетесь, так сказать, лицом к собственному лицу с самими собой, вы почему то всегда уверены в том, что перед вами некто враг, настойчиво отказываясь видеть в этом воображаемом противнике самих себя...
-Я уже это проходил, - резко оборвал Ковальчук, - и здесь я только потому...
-Ах да, как же я мог забыть, - с сарказмом произнес продавец, - наш богатырь нынче оперился, вошел во вкус и успел свыкнуться с ролью дежурного «спасителя человечества».
Я уже начинаю побаиваться, не перестарался ли Леший, прививая тебе привычку совершать «подвиги». Хе-хе-хе...
Саша почесал в затылке и усмехнулся. Он уже было начал отвыкать от манер своих друзей «лесожителей». Хотя этот дед на лесного духа не похож. Кстати, кто он?..
-Если мне не изменяет память, - язвительно ответил он в тон старику, - корону, как вы выразились «дежурного спасителя», на меня нацепили ваши друзья лесные духи. Ничего мне Леший не прививал, он просто надеялся, что ты поможешь, как он выразился «в чем будет твое соизволение». Мол, есть у тебя верное средство, чтобы совладать с алатырем и его владельцем...
-Да не фыркай ты так, - словно продолжая издеваться над Ковальчуком, в прежнем тоне ответил старик, - ты сам прекрасно уже должен понимать, коль уж богатырем названый, что ни лесные духи ни вообще кто бы то ни было судьбу твою не определяют, и кем тебе быть, богатырем или попрошайкой в подворотне, диктовать и подавно не могут, да и зачем им это надо? У них свой путь, а в твоей жизни они лишь средство...
-Чье средство? - веско спросил Саша, но продавец игрушек проигнорировал его вопрос и продолжал говорить:
-Что же касается верного средства, - дед озадаченно погладил бороду и к удивлению Ковальчука, виновато взглянул на него, - по наивности своей лесной Леший такое взболтнул. Когда речь идет о богах, знаешь ли, о каком-то там «верном» средстве говорить не приходится. Куда уж мне простому..., - тут продавец осекся и неожиданно быстрым и уверенным шагом вернулся к своему столу, громко кряхтя и пыхтя присел на корточки потом на четвереньки и стал шумно рыться под столом, что-то недовольно бормоча себе под нос. Из-под довольно маленького стола старик вытащил невероятных размеров груду различного мусора, поднял тучу пыли так что начал чихать и закашлялся. Саша подошел к столу и помог непрестанно кашляющему и чихающему продавцу игрушек подняться на ноги и усадил его на табурет.
-Не мое это ремесло, знаешь ли, артефакты под столами прятать, - продолжая кашлять произнес дед, - опасно это. Да и богатыри тут разные приходят и фыркают на меня как будто должен я что кому...
В руках у старика Ковальчук увидел овальной формы деревянный кулон, щедро инкрустированный мелкими блистающими камнями, образующими рунный орнамент.
-Что это? - спросил Саша.
-Это, друг мой шелковый, оберег матушки нашей Ладушки, - наставительно и в то же время благоговейно, почти шепотом ответил продавец игрушек, - великой силой обладает он. Могу только тебе сказать, что если не погубит он тебя, то то службу верную сослужит точно. Хотя знаешь, смотрю вот я на тебя, - ты даже не поинтересовался какую игрушку потерял в детстве, где часть души своей загубил не за грош, а еще богатырь...
Ковальчук пожал плечами и хотел было уже вернуться на свое место, - этот дед со своими игрушками и бесконечными нотациями раздражал его все больше и больше. Сколько еще придется выслушивать его назойливое бормотание, прежде чем он соизволит дать то, что от него требуется?
-Что ж, времена меняются и богатыри вместе с ними, - произнес продавец, - только помни Александр Ковальчук, - с богами тягаться — не партию шахматную с Шелудивым разыгрывать.
С этими словами старик как-то очень быстро, так, что Ковальчук даже не успел отреагировать, - одел оберег ему на шею. В то же мгновение в глазах у Саши блеснула яркая вспышка и он впал в оцепенение, будучи не в состоянии пошевелить даже мизинцем. Словно сквозь туман он видел продавца поломанных игрушек, который стал увеличиваться в размерах, вытягиваться. Он что то говорил, что Ковальчук слышал только гул в своих ушах, который нарастал с каждой секундой. Саше казалось, что от этого гула вибрирует все его тело и вот вот разлетится в пыль. Наконец продавец перестал говорить, поднял руки и опустил перед Ковальчуком пестрое покрывало.
Когда голова наконец перестала гудеть и зрение снова вернулось, Ковальчук обнаружил себя стоявшим перед запыленной витриной магазина, на которой вместо незатейливой надписи «Магазин поломанных игрушек» красовалась пестрая реклама шоколадных батончиков и пива...