Чёрное, Белое, Красное. Ч. 3 Глава 18 Туз в рукаве

Чёрное, Белое, Красное.
 Часть третья. Красная.
  Глава 18. Туз в рукаве.

Огромный зал кинотеатра. Более двадцати рядов кресел. Все из кресел пусты, кроме одного. Свет погашен. Стены покрашены в малиновый с зелёной полосой посередине. По бокам висят колонки. Впереди гигантский белый экран, на который транслируется картинка. Проектор сзади издаёт едва слышный треск.
Маша сидела в самом центре пустого зала. Желание уйти её не посещало, её сейчас вообще не посещали никакие желания. Она и не замечала, как слёзы скатываются по её щёкам. Девушка сидела и смотрела на экран.

Фильм начинался сначала, в который раз. Он всегда начинался одинаково: красивую девушку-блондинку увлекает за собой таинственный человек в чёрно-красном плаще и такой же расцветки шляпе, спасая от преследователей. Мария смотрела на это, не моргая, она была уверена, что знает этого человека, но никак не могла вспомнить, кто он. Даже имя неуловимо ускользало из памяти.
Далее таинственный незнакомец буквально растворялся в воздухе. Но не навсегда. Спустя некоторое время он вновь спас эту девушку, на этот раз от целого отряда вооружённых людей. Не видя другого выхода, он пригласил её к себе, в то место, где её не смогут достать эти люди. Это было волшебное место. Марии оно показалось мутно знакомым, как и его владелец. Но дальше смутных образов память идти отказывалась.

Размеренно-созерцательно течение времени внутри дома незнакомца разительно контрастировало со скачкообразным его потоком вне этих стен. Каждый выход за порог этого жилища обращался приключением. Восхитительным и запоминающимся. Но иногда внутри даже дома случались приключения. В таком случае они сопровождались едкими комментариями лучшего друга таинственного незнакомца. Своим мыслями он делился с поводом и без, ведь речь была для него всем, ведь не имел он ни рук, ни ног, ни тела. В памяти Марии что-то шевельнулось, будто она знала обладателя этого бесплотного голоса. Но нет, показалось.

Но вот в одном из приключений героиня осталась одна. Она была безутешна, Маше было её очень жалко. Он отчаяния девушка обратилась в небольшую общественную организацию, занимавшуюся всем необъяснимым. И поиски увенчались успехом! Мария испытала огромное облегчение и радость, наблюдая за ней.

И вновь последовала череда приключений. На этот раз более безумных чем прежде. Средневековье сменялось Возрождением, Англия – Германией, а та – Австралией, купол-укрытие от ядерной зимы стало великолепным городом, простёршимся ввысь. Сбывшееся становилось Сбывающимся, и вместе они кружили хоровод с Грядущим. Марии не казалось странным, что не помнит все эти места в мельчайших подробностях, она просто этого не замечала. Да и фильм она смотрел не в первый раз.

Но люди, что охотились на героиню в самом начале фильма, выследили её и схватили. Её спутник не мог ничего сделать: он находился в плачевном состоянии после отключения огромного устройства. Он предпринимал попытки, бессильно полз в направлении похитителей, но те скрылись прежде, чем он успел хоть на толику оправится. Маше было его очень жаль. Она даже попыталась встать, когда перед главной героиней закрылась массивная дверь, отрезая её от спутника, но неведомые силы не позволили девушке этого сделать.

Однако незнакомец не погиб, он принялся за поиски, и, в конце концов, появился, как принц на белом коне, только без коня и без сияющих доспехов, вместо которых был чёрно-красный плащ. Прорвавшись через толпы охраны, он сразил Главного Злодея и спас свою возлюбленную. Маша так радовалась, что ручейки слез на её щёках пересохли.

Но их ожидал неприятный сюрприз. Организатором заговора был единственный друг незнакома, тот самый бестелесный оратор. Его сильным желанием было избавление от собственной бесплотности, получение тела. И он получил то единственное тело, которое ему подходило. Ослабленный в боях и странствиях, его владельцу не хватило сил противиться злой воле…

Мария сидела растерянная. Фильм всякий раз заканчивался одинаково, затем на секунду  свет тух, и всё начиналось заново. Но такую концовку она не могла принять. Не могло всё вот так закончится. Свет погас. «Это было мерзко. Это было подло. Это было не справедливо». – неслись в её голове мысли. – «Это было…»

– …или этого не было. – заявил басистый голос откуда-то.

Мария повернула голову в сторону голоса. Раньше в зале была она одна, но теперь это было не так. Через кресло от неё сидел крупный мужчина в чёрно-красном плаще и шляпе такой же расцветки. У Маши не оставалось сомнений, что это именно он только что был в фильме. Маша как ни старалась – ни могла вспомнить его имя, хотя он казался её очень знакомым. Фильм тоже не давал полезной в этом плане информации: в фильме его имя не разу не звучало.

Мужчина сидел, держа вилку в левой руке, поставив тарелку с пельменями на подлокотник. Мария отвлеклась от вновь начавшегося фильма: «Почему именно…»

– …пельмени? – закончил её вопрос мужчина. – Хороший вопрос. Будешь? – Он протянул вилку с нанизанным пельменем. – Нет? Ну и ладно. Возможно, - Он умудрялся не терять членораздельности речи даже с набитым ртом. – Это последствия прохождения через внешние нейроцепи, битком набитые хаотичными альфа-волнами.
– Ты…
– …читаю мысли? – вновь закончил за неё мужчина. – Забавное определение, учитывая, где мы находимся. Но как хозяин ты, скорее всего, этого не осознаёшь.
– Так ты…
– Нет. Не совсем. Но знаю, о чём ты думаешь. Загадай число.
– Любое?
– Это было число семь. Слишком просто. Двадцать три. Уже лучше. Минус восемь. Корень из двух. Гугол. Бесконечность. Перебор, скажу я. Бананы. А вот это уже не число. Слон. Под небом голубым город есть золотой. Между прочим, не правильно. Ладно хватит. Так ты знаешь, где ты?
– Кинотеатр. – с подозрением осмотрелась Мария. – А по-твоему я где? – на этот раз мужчина благосклонно дал ей закончить.
– Ответ тебе не понравится. И кстати, зови меня Барон.
– Но если…
– …ты не в кинотеатре, то где ты? – Барон снова не дал ей закончить. – Проще будет тебе показать. Внимание на экран.
– Я это…
– …уже видела. Знаю. Видела, но всё. Так, начало нам не интересно. – Барон махнул рукой, изображение сменилось. – Начнём с битвы вот с этим субъектом.

На экране появилась сцена битвы Барона и тальтека. «Откуда я знаю, что вот он – это тальтек?» - на долю секунды, не больше, задумалась Мария. Противники обменивались ударами, попутно уклоняясь от ударов друг друга. Барон смотрел это секунд двадцать, задумчиво жуя пельмень, затем нетерпеливо махнул рукой.

– Нет. Так смотреть решительно не интересно. – Видеоряд очень ускоренно перетекал к более поздним событиям. - Вот учувствовать – это да. Поучаствовать – всегда, а смотреть на экране – ущербно. – Он ещё раз махнул рукой и изображение застыло. – Кстати, смотри. Этот товарищ, он не тальтек. Я только сейчас обратил внимание. – Барон указывал куда-то, но Маша так и не смогла понять, куда. – Вон следы хирургического вмешательства. А тальтеки никогда бы не позволили себе хирургическое лечение или изменение тела, только трансмутационное улучшение. Но надо сказать, получилось очень похоже на настоящего тальтека.
Изображение вновь ускорилось, пока не дошла до момента яркой вспышки, от которой весь экран стал белоснежным до рези в глазах.
– На моей памяти свет был куда белее.
– Это потому, что сейчас всё подгоняется под привычное тебе окружение. Однако подверженный пробозации таксон сверхинтроконфигурированного пространства, насквозь пробитый лептоном, хоть и знаком тебе и неудивителен, всё же не относится к привычному тебе окружению. – Барон задумался, укусил ещё пельмень и, наконец, сказал, что хотел: - Кстати, с этого момента мы будем смотреть не те воспоминания, что ты видела до этого, а твои.
– А те разве не мои? – чуть удивилась Мария.
– Скажем так, те воспоминания … немного неточны … малость искажены … да и часть из них вообще не твои. Так что позволь мне показать настоящую цепь событий. Восстановленную с трудом определённым.


Центр, дата не определена.

На этот раз они прыгнули не в зал с чёрным пьедесталом для перехода, а сразу в то огромное шарообразное помещение, где Мария впервые познакомилась с МОРЗЭ. Кристалл его мозга мерно переливался в точном центре комнаты.

– Четвёртый. – грозно позвал Барон. – Соизволь снизойти до общения с нами.
– «Разве Четвёртый не погиб?» - Маше было решительно ничего непонятно. – «Он же сам мне говорил, что Четвёртый умер?! Выстрелом с орбиты испепелило! Он ещё очень переживал из-за этого».
– Эээ … Здравствуйте. – раздался голос МОРЗЭ. – Я в замешательстве, как вы попали сюда? Разве здесь перестало действовать гасящее поле?

Маше стало дурно. Раньше поведение МОРЗЭ было совершенно нелогичным, даром, что он – компьютер с логикой в основе, но теперь всё вставало на свои места. Правда, когда начинаешь думать, то такое положение дел ещё больше запутывало ситуацию, но давало некоторые ответы. Однако вопросов появлялось ещё больше.

– Забыл ты, верно, кто поле это устанавливал? – съехидничал Барон. – Неужто я не оставил бы для себя тайной лазейки?
– Что ж, хорошо. – заявил Самуэль-Чётвёртый. – Раз ты сам заглянул на огонёк, то мне же лучше. Не надо будет искать тебя и заманивать. Прощай мой единственный друг. Я буду скучать.

В тот же миг на Барона столпом воды обрушилась лучистая масса энергии, заключая его в каплеобразное энергообразование, тоненьки отростком связанное с кристаллическим мозгом МОРЗЭ. Внутри энергообразования Барон не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Он был вынужден беспомощно висеть и смотреть.

Но на этот раз история не повторилась. Нет, она развивалась пока по тому же сценарию, но возникло новое действующее лицо. Ни Маша, ни даже Барон, ни тем более Четвёртый, не ожидали появления именно его.

– Зря ты так, Четвёртый. – раздался громкий басистый голос из открывшегося в потолок-стена-полу дверного проёма. - Прежде чем лишать жизни единственного друга, надобно очень хорошо подумать.
Барон как всегда появился эффектно. Он вошёл как раз в нужный момент – огромный кристалл уже начал чернеть. Едва уловимое движение рукой, и крохотный предмет влетает в тончайший энергоканал. Получается что-то вроде пробки, только для энергии. Эта пробка н даёт черноте расходится дальше, в энергетическую клетку, где…
Маша только сейчас поняла, что их двое. Один скован переливами энергий, а другой неспешно направляется к этой клети. Тот, что скован, - в чёрно-красной одежде, а другой имеет чёрно-бело-красную расцветку. Мария не могла в это поверить.

Четвёртый, кажется, тоже пребывал в замешательстве, но не по этой причине:

– Ты тут. Сорок Второй. – с усилием выдавил он из себя.
– «Как его может быть два?!» - На этот раз к Машиному любопытству примешивался страх.
– Да, старый друг. – согласился Барон. - Как видишь, я использую против твоего вихревого поля самую примитивную форму контрдействия. Немного изменённая биоклетка водоросли. Она не способна разорвать канал, но поглощает излишки серой энергомассы.
– Но вскоре твой жалкий фокус перенасытится энергией и тогда я закончу начатое. Лишь вопрос времени.
– Здравствуй, Маша. – Барон погладил её по щеке, на его лице сразу же появилась улыбка. – Я так давно не видел тебя. Ведь согласись, не мог же я мешать самому себе.

Мария сидела в оцепенении, испуганно глядя то на касающегося рукой её лица Барона, то на беспомощно распятого в энергетическом образовании Барона. С тем Бароном она провела очень много времени вместе, но рука, нежно дотрагивающаяся до её щеки, определённо была рукой Барона.

– Кто ты? – Мария перестала вообще что-либо понимать. – Почему он… и ты…
– Что, не ответишь даже мне? – злорадствовал где-то в вышине Четвёртый. – Нечем тебе крыть! Скоро я возрожусь, а ты станешь лишь историей. – Но Барон не обратил на него и доли внимания.
– Не может быть даже вопросов о том, кто я. Я Барон да Грейв, которого ты знаешь.
– А…
– И он тоже Барон де Грейв, которого ты тоже знаешь. Он это я, я это он. Мы суть одно, только я уже не он, он – ещё не я. Ещё я чуть более умудрён опытом, но из-за мизерной разности хода даже вооружённым взглядом этого почти не заметить.
– Так что же ты скажешь? Ничего? – продолжал Четвёртый. – Ты ведь такой обычно словоохотливый. А сейчас лишь попрощаться с ней пришёл.
– Почему же нечего мне сказать? – спокойно возразил Барон. – Я бы хотел отметить особенно, что твой план был хорош. Для начала ты дал группе людей чертежи аппарата, а также параметры, как настроить их точно на меня. Когда я сломал аппарат, то был временно разрушен первый барьер моей защиты. И тут же похитили Машу, что создало психический всплеск. Психоэмоциональное давление начало нарастать и второй барьер защиты разлетелся на клочки.
– Именно так. – довольным голосом подтвердил Четвёртый.
– А затем ты подстроил мне схватку с тальтеком. Ты слепил его достаточно топорно, видимо действовал второпях. Ты даже оставил следы хирургии и создал ему иную, отличную от оригинала, боевую программу. Но и такого тальтека хватило, чтобы, будучи лишён второго барьера, я поверил. Бой с ним меня ослабил. И это - благоприятная почва для перекачки твоей, обитающей в машине души в моё тело.
– Браво! – издевательски прокомментировал Четвёртый, за голосом послышался отзвук аплодисментов.
– Только не пойму одного. – продолжал Барон. – Как в твой план вписываются брезы? Зачем было направлять на столкновение с этим миром их корабль?
– Совершенно незачем. – ответил Четвёртый. – Поэтому я и не направлял его. Это они сами. Может и помог кто, кроме меня. В общем, корабль совершенно здесь не при чём.
– Прекрасно, а то я уже начал подозревать нечто хитрое в твоём плане. Но нет - прямолинейно.
– Что бы там не думал, - уязвлённо отреагировал Четвёртый, - это не имеет значения. Сейчас твоя заглушка треснет, не выдержав напора.
– Ты кое-чего не заметил, Четвёртый.
– И чего же, Сорок Второй?
– Я здесь. – с упором на последнее слово пояснил Барон. – Я старшая ипостась себя.
– Грядущее может быть переписано, на то оно и неопределённое. – фыркнул Четвёртый. – Твоя болтовня бессмысленна. Но ты можешь наговориться вдоволь, у тебя ещё есть время, покуда ты не стал парадоксом. – Барон посмеивался. – Над чем ты смеёшься?
– Четвёртый, Четвёртый. Ты так уверен в будущей победе, в неоспоримом превосходстве, что совершенно упустил из виду: ты уже проиграл.
– Поясни. – голос Четвёртого уже не звучал уверенно.
– Я знал обо всей твоей задумке ещё до её начала. Помнишь письмо, которое я обнаружил у себя на столе? То, в чёрно-бело-красном конверте? Ты тогда не заострил на нём внимание, хотя его расцветка в точности повторяла раскрас парадной формы. – Барон обвёл свой плащ рукой.
– Ты знал? – сдавленно проговорил Четвёртый. – Знал всё это время?
– А теперь о событиях не столь отдалившихся от нас. – ровным тоном продолжал Барон. – Четвёртый, ты забыл неимоверно простое правило равновесия, а ведь даже люди его знают: Ни информация, ни энергия не могут исчезнуть или быть уничтоженными, лишь меняют форму…
– Всё знал… - голос Четвёртого звучал эхом.
– … а моя биоклетка сейчас поглощает невероятные объёмы энергии. Скоро она перенасытится…
– Знал…
– …энергомасса станет критической. Последующее выделение всей энергии единовременно разорвёт канал передачи.
– Но я ведь смогу открыть новый канал. – сориентировался Четвёртый.
– Нет, не сможешь. Разрушение канала спрогрессируется в кристаллическую часть твоего мозга. Кристалл разрушится.
– Кристалл очень прочный. Он выдержит. Если только… - Дальнейшая фраза Четвёртого звучала почти испуганно: - Ты ведь не мог разрушить дифрактно-полярные связи, ведь правда?
– Это моя самая необычная задумка. – Барон широко улыбаясь оглянулся на Машу. – Ты должен помнить, что когда Мария только-только прибыла к нам сюда, я сделал ей укол и в…


Экран потемнел и заполнился разноцветными мушками, кое-где на нем проступали разноцветные волокна, но тут же меркли, уходя в непроглядную тьму.
– А дальше? – округлила глаза Мария.
– Дальнейшие воспоминания подпорчены. – не замедлился с ответом Барон.
– И никак их показать нельзя?
– Показать нельзя, но могу описать. – Он прибавил: - Если хочешь.

Мария кивнула.

– Точно? Уверена?
– Да.
– Чтож. – протянул Барон. - Поскольку кристалл был идеально сбалансирован в гравитационном центре, по немудрено, что его осколки, притянуты были планетой так же во все стороны. Один из них попал в тебя. Пробил теменную часть мозга. – Маша слушала.
– А разве это не смертельно? – недоумённо-наивно спросила Мария.
– Летально – это относительное понятие. К примеру, четыре сотни лет назад даже перелом мог быть летальным в половине случаев. Так что… ; Барон развёл руками. – Притом частичка кристалла – не самое плохое, что могло пробить голову. Это даже хорошо, ведь осколок начал срастаться бы с нейронами мозга, как следствие увеличение памяти и скорости мышленья. Но не в этом случае. Здесь скорость распада связей слишком велика была. Однако обмен информацией пошёл и в таких условиях, поэтому у часть воспоминаний – не твои.
– Это те, где Сам… где Четвёртый тебя…
– Они самые. – прервал Барон.
– А что дальше произошло? – немного меланхолично поинтересовалась Мша.
– Далее что произошло – и по сию минуту происходит. Обширное повреждение мозга. Долгое лечение в биобаке. Восстановление прошло успешно. – Маше на мгновение показалось, что глаза Барона  чуть подёрнулись влагой, впрочем, лишь на мгновение. - Однако кома.
– Как я могу быть в коме? – нахмурилась Маша. – Я же здесь? И давно. И ты здесь. Получается … ты тоже в коме? Ведь для слияния сознания нужна синхронизация, ведь так?
– Не так уж и давно. В коме, как и во сне, мышленье ускоряется. Более чем в две сотни раз во сне и  более чем в восемь сотен раз в коме. Во сколько раз быстрее скорость мысли, во столько раз медленнее ощущение продолжительности. Так что чувства подводят. Однако даже так слишком долго нахожусь я здесь, но это было бы не страшно, если бы из-за я подключил разделительный фильтр. Однако фильтр вышел из строя – пришлось синхронизацию проводить напрямую. Что чревато последствиями.
– Какими? – насторожилась Маша.
– Ты уже начала перенимать часть знаний и души. Значит сознания диффузируют – проникают друг в друга, смешиваются. Я начал об этом подозревать, ещё когда воспоминания ты переживала – слишком умеренный был эмоциональный отклик. В нём чувствовалась примесь. В реальности отклик бы в разы мощнее. Я же в твоих воспоминаниях напротив, слишком сильный эмоциональный отклик испытывал…
– Значит, я потихоньку перенимаю твою личность и знания.
– Да. Плохо. Ты ведь уже и говорить как я начала. Каждой душе место в собственном вместилище. Смеси лишают красок обе.
– А если я становлюсь тобой, то … ты должен становиться мной? – помедлив сделала вывод Мария.
– Так это. – легко согласился Барон. – Однако моё сознание имеет несколько больше измерений, чем твоё, поэтому эффект сказывается минимально. Однако даже так всё равно ощутимо. Я, например, помню свидание с блондином парнем, поход в его компании в забегаловку быстрого питания. Воспоминание начинается из ниоткуда и обрывается на середине. К тому же в этом воспоминании я смотрю на него снизу вверх, что означает либо он под три с половиной метра ростом, либо это воспоминание кое-коего другого. – ехидно намекнул Барон.
– Ты пришёл за мной. Наверное, это очень утомительно – вечно вытаскивать меня из переделок.
– Если бы мне этого не хотелось, то я бы и не делал. К тому же необычайно интересно… - Барон мечтательно закрыл глаза. – Ну да ладно. Сейчас у тебя есть две возможности. Первая предполагает, что ты останешься здесь погружённая в пленительную сладость памяти. Я уважу выбор, но в таком случае не останусь с тобой.
– Нет-нет! – Мария даже вскочила с кресла. – Я такого не хочу!
– Тогда вторая возможность. – Барон поднялся с кресла и начал пробираться к выходу. – Она подразумевает, что ты выйдешь со мной. – Он остановился у дверей, над ней зажглась зелёная надпись «ВЫХОД».
– Так просто? – удивилась Маша, тоже останавливаясь около двери.
– Мыслеформа в действии. – пояснил Барон. – Чтобы выйти нужно представить то, что ассоциируется с выходом. Обычно это дверь, но некоторые создают более экзотичные аналоги.
Дверь открылась, но за ней была лишь серая муть, клубами перекатывающаяся по непонятной водной стеной, которая существовало исключительно за дверью. Присмотревшись можно было заметить, что муть состояла из мельчайших капелек чёрного и белого цветов.
– Это неоформленное подсознание. Если перешагнёшь порог, то тебя вытолкнет в сознательное состояние. Эдакая Сила Архимеда в бессознании. Выбор за тобой. Потому как выбор должен быть.
С этими словами Барон шагнул за порог, исчезая в переливах серой взвеси. «Я точно бы так не смогла». – подумала Мария. – «Вот так уйти, приняв любой выбор. Я бы стояла на своём до конца».
Мария восхищённо смотрел на мутную воду, где исчез Барон. Она обернулась, на экране вновь начали сменяться зарисовки из её жизни. Маша колебалась, бросая взгляд то на экран, то на непонятную взвесь за дверью.