Сон газонокосильщика

Панельные дома спального района. Облупившаяся коричневая краска на дверях подъездов. Поржавевшие низкие заборы, отделяющие серый асфальт от пыльной травы.

Шумно работает мотор между стенами зданий. Пот течет, шток вертится, пластиковые лопасти режут под корень. Разлетается зеленая стружка.

Мужчина в яркой казенной форме передвигается в пространстве между припаркованными машинами и помойкой. Он похож на первые неуклюжие мало функциональные модели роботов, предназначенные для того, чтобы заменить собой людей.

Лицо у газонокосильщика цвета красных высохших роз. Глаза отказываются искать правду во внешнем мире предметов. По его отрешенному виду можно предположить, что сейчас он сбросил с плеч свою ношу, и отправился пешком к подножию синей горы. Где большая семья, послушные дети, могилы предков и летящие облака. Где ждут от него денежных переводов. Где обветшалый дом родителей гордо умирает под небом, потому что никто уже не сможет сделать капитальный ремонт. Где земля в трещинах и сухой ветер.

Но он вынужден быть на этой работе. Он устал наводить порядок здесь, потому лишь, что платят за это.

Почему б не сказать, что теперь он пропал? Был, да весь вышел? Посмотрел вглубь себя, ворот стал разматываться, ручка замелькала и веревка оборвалась? Засмотрелся на свое отражение в тазу - и выскользнул, как мыло в душной бане из грязных рук белого хозяина мегаполиса?

И его сердце далеко. Там, где нет нужды быть рабом.

Там, где тихо журчит вода. Где вечно молодые большеглазые черноокие девы накрывают на стол. Где стоит ароматный плов. Где никто не мешает праздными словами и греховными мыслями. Где кувшины с вином, от которого не болит голова, от которого не теряют рассудок. Он сейчас еще там, где растет инжир и акация. Где роскошные одеяния. Где прохладно в тени домашнего винограда. Где прилечь хорошо в жаркий день на высокий матрац. Там, где сладкий сон спускается сверху, следуя за ласковыми взмахами опахала, возникающими от больших лопастей потолочного вентилятора.

Ему снится, как старательно тарахтит старенький двигатель его системы орошения, шток вертится, сорняки его плодородных полей падают сами и становятся прахом, как и все невзгоды его жизни, срезанные под корень неведомой силой. Что теперь он опять в расцвете сил, ничего не болит. Что теперь тот порядок, который он искренне вымаливал. Теперь любовь без обязательств, которую обещали. Теперь благодать непосредственного лицезрения, которая никуда не денется.

Не будите во мне газонокосильщика.