Исповедь уничтоженного, совесть справедливого

  
 Ранние годы
 
 Младенчество
 
     Моя жизнь всегда была странной. Помню себя ещё совсем-совсем маленьким. Помню, как очень сильно и часто болел в детстве. Постоянно. Наверное, всеми детскими болезнями мира. Возможно, заражался от других, не исключено. Но вероятнее всего, сказывалось то, что я был искусственник, то есть, вскармливался неродным материнским молоком. Всегда был хилым и слабым. Рано научился ходить, говорить, читать и рисовать. Самой тяжёлой болезнью детства была у меня маленькая дыра в кишечнике. Долго лежал в больнице. Помню, как часто кричал по причине и без. Однажды, когда меня замучили гельминты в детстве, мне было два или три года, точно не помню, мама дала мне красную противную таблетку, мне стало очень плохо и горько, и я, в жару и бреду, уснул. Проснулся посреди ночи, у меня были галлюцинации. Это не был сон, ибо я хоть и еле-еле, но отдавал себе отчёт в том, что происходит вокруг. Мне почудилось, что наш чёрно-белый телевизор «Весна» вдруг стал показывать чёткое цветное изображение каких-то западных мультиков. После этого мама повела меня в кровать, я шёл, как в тумане, перед глазами всё плыло. Я лёг на кровать, но что-то не давало мне, малышу, покоя. Мне померещилось, что на нашей люстре висит виноград, причём грозди свисали всё ниже, стараясь задеть меня всё сильней. На тумбочке же ещё что-то творилось, уже не помню, что именно. Потом я каким-то образом очутился на кухне, и там я увидел на стене тень от холодильника, а рядом, местами сливаясь с этой самой тенью, были ещё тени двух каких-то мужиков в шляпах и сюртуках. Они что-то обсуждали между собой. А я всё стоял, пялился на эту кухонную стенку и пытался понять, что же это всё значит. Но мне было два года, и вряд ли я тогда что-то себе уяснил. Одно могу с уверенностью сказать: я действительно это всё видел. Но не спорю, что глюки. Однако вплоть до сегодняшнего дня я всё это помню и это самый страшный кошмар в моей жизни. Сон был это или нет, я не знаю. Возможно, все мои кошмары были следствием постоянной ругани моих родителей между собой, причём, на мой тогдашний детский ум, очень пустяковой. А ещё папа был большой любитель фильмов ужасов. Соответственно, вся семья после очередной ругани садилась на ночь смотреть ужастик. Тогда они были страшнее, чем сейчас демонстрируют. А может быть, просто мне, как малышу, так казалось. Помню, был ужастик один. Подошёл один мужчина к другому и попросил сигарету. Другой ответил, что у него этой сигареты нет. Тогда первый взял нож и пырнул его в живот. Тут из раны начало выходить дерьмо. Выходя, оно убило обидчика, охватилось вокруг хозяина и он стал каким-то монстром. В эпизоде показаны крыши домов и летящая ведьма на метле. Я жутко был напуган. Был ещё один ужастик. Его я вообще не понял. Едет семья на машине, тут муж глушит двигатель и остановившись у какого-то пустыря. Выходит из машины. Его взгляд прикован к какому-то большому колесу, лежащему на земле. Посередине диска торчал здоровенный шип или что-то в этом роде. Этот мужик подходит к этому колесу и ложится животом на этот шип. Разумеется, умирает. И показывается глаз его, всё глубже и дальше…Ужас, в общем. Кстати, фильм «Маска» с Джимом Керри в главной роли тоже поначалу казался мне фильмом ужасов.
     Родители ссорились постоянно, чуть ли не каждый день. Тогда я ещё не понимал, из-за чего. Папа бил маму у меня на глазах. Постоянно какие-то претензии, слова мамы «всё на мне, а ты сидишь на моей шее и не работаешь», слова папы «это моё имущество»…Достало.
     Папа играл в собственной рок-группе и нигде не работал. Ну, подрабатывал на кирпичном заводе. В детском саду сначала физруком, затем сторожем.
 Мама с моего рождения и до 96 года работала на птицефабрике. Никогда не знала слова «отдых».
     Однажды я в очередной раз очень сильно заболел, в этот раз конкретно. Меня отвели в реабилитационный центр. Я там был почти неделю. Неделю ада. С одной стороны, я не слышал и не видел домашних разборок, с другой стороны я находился на лечении и видел другие ужасы, вроде криков больных детей. На нервной почве у меня начались психические расстройства.…Ещё  мне грозили каким-то спасительным уколом.…В общем, я очень, очень хотел домой…
 
 Детсад
 
     Я очень рано пошёл в детский сад. По-моему, мне даже трёх лет ещё не было. Около двух или полтора года. Мне там вроде совсем не нравилось, но и домой я не особо рвался. Сверстники часто обижали меня, а я даже не мог дать сдачи. Нам давали самые разнообразные игрушки, с нами игрались и пытались расширить наш кругозор.
     Однажды мы увидели другой кружок детей в том же детсаде. У них игрушки были лучше и круче.
     Однажды нам устроили поход вокруг детсада. Мы рисовали мелом на асфальте и ели зелёные яблоки. Я всегда любил яблоки, как и моя мама, и одного яблока мне было мало.
     В детсаду было две постоянных няни - Надежда Николаевна и Надежда Владимировна. Первую мы все обожали, она всегда помогала мне и шла на уступки. Ведь уже тогда наметился мой преимущественно гуманитарный уклон. Со счётом у меня были явные проблемы, зато очень любил читать и рисовать. Даже не так, как рисовать, а разукрашивать.…Да и с сыном её, Колей Шишкиным, мы дружили. К тому же вместе ходили в детсад, а позднее - гуляли на улице. Вторую мы не любили, она была злой и даже иногда поднимала на нас руку.
     Помню, как-то ко мне в детсад пришёл папа, принёс шоколадку и жвачку. Шоколадку я сразу спрятал, жвачку же не успел - увидели. При папе все меня боялись, боялись слово не так сказать. Стоило ему уйти, как няни стали ругать меня за плохие, по их словам, выражения «мазёво», «клёво», «круто», которыми я нахватался от папы. Я и сейчас, в свои 21,не считаю эти слова плохими. Итак, прочие дети увидели у меня жвачку и стали выпрашивать её у меня, как в голодный год. Прямо мания того времени, наверное, у всех детей 1 половины 90х, да и я не был исключением. Даже сама мысль съесть жвачку не играла роль. Просто «дай», и всё. Я никому не хотел давать, ибо со мной никто никогда не делился. Однако нытьё их было так долго, что я не выдержал и отдал жвачку самому нормальному из них всех. Ой, помню 1 половина 90х была в ажиотаже-за жвачками, а точнее, за наклейками внутри них шла самая натуральная охота и бойня. Самыми крутыми фантиками и наклейками были изображения Сталлоне из Рэмбо, Ван Дамма, а также всякие там мотоциклы кавасаки и прочая техника. Я тоже страсть как болел этим. Дома у меня вся тумбочка внутри была обклеена наклейками. Позже мама заставила отклеить их и выкинуть. А что я мог сказать в ответ? Плакал, конечно, но сдирал. Не стоять же два часа в углу, ожидая, когда же там мама соизволит смягчить мою учесть. Особенно мама любила пугать меня, что если не перестану плохо себя вести, то она поставит меня часа на два в таз с горячей солью. Я не мог вообразить себе, насколько это страшно или нет, но всё равно было страшно, маленький же был ещё. Слава богу, ни разу мама не выполнила своей угрозы. Да, и вообще в детстве меня наказывали часто и густо. Папа - ремнём, но реже. Мама - руками, но чаще. Мне всегда это было очень обидно и болезненно. И всё равно я всегда был, и буду выступать против физического наказания.
     Так вот, детсад мне и нравился, и не нравился. Помню, мы всегда либо игрались, либо гуляли вокруг детсада (крайне редко), либо рисовали. Ел я там плохо. Отказывался, есть молочное, горох во всех его проявлениях (что суп, что кашу). Спагетти не очень любил, да и сейчас прохладен к ним из-за проблематичного их поедания в связи с их длиной и неудобным захватом вилкой/ложкой. Ещё и скорость требовалась определённая, ибо ты только уже отправил спагетти в рот, но они всё же плюхаются тебе обратно в суп, предварительно и в обязательном порядке замарав тебя и твою одежду - бульон-то жирный. Вообще не понимал и не понимаю, когда заставляют что-то делать против твоей воли, особенно если неделание этого никому и ничему никаким образом не вредит. Один раз маму вызвали с работы в детсад, пояснив, что «ваш ребёнок опять чудит». Мама, войдя в столовую, увидела следующую картину: я стою на столе и громко с плачем кричу, что не хочу эту гороховую кашу. Мама просила нянек не давать мне это блюдо, раз такое дело, но никто её не слушал. Выделяться из толпы грозило косыми взглядами, да и, несмотря на уже 90ые годы, советская уравниловка уходить ещё не собиралась.
     У Коли Шишкина был день рождения, и все родители несли в детсад торты. Каких только тортов там не было! Но до сих пор не забыл торт Надежды Николаевны - сине-жёлтый. Говорят же: лучший подарок - от родителей. Вот и Коле его мама приготовила самый вкусный торт. Я там объелся.
     Бесило, когда начинались занятия пения. В детстве терпеть не мог петь. Органически не переваривал. Да и голоса как такового не было. (Даже в школе, вплоть до класса 10-ого. Это потом я на фоне фанатизма к рок-музыке стал петь до тех пор, пока не стал петь реально в ноту и красиво. Пел в основном Metallica 80-ых годов, дебютный альбом Железной Девы, пробовал себя как тенор, фальцет и гроул. Бедные соседи…) Пение вела Ирина Петровна, аккомпанируя на баяне. Она и в школе 4 года вела нам музыку. Как человек хорошая, но тогда её предмет меня, правда, очень бесил. Это сейчас я люблю петь. А тогда я бы лучше посидел, порисовал что-нибудь. Пели народную мутатень и всякие хороводы. Ну, и детские песни всякие, разумеется.
     Столовая всегда так вкусно пахла! А напротив двери туда, на стене, как сейчас помню, была картина из дерева, изображающая сороку, наливающую поварёшкой своим птенцам еду. Процесс приготовления пищи на стол в детсаде был целой традицией. Тому, кто несёт мясо с подливой, все завидовали. Это была такая честь! Тот, кто нёс пюре, шёл на втором месте. Если я что-нибудь нёс, то мясо очень редко.
     После обеда, как правило, всех укладывали спать. Я никогда не спал. Не мог я днём спать. Сейчас - тоже. Не понимаю этого. Ночь существует для сна! А в детсаду индивиды вроде меня не признавались. Наказывали сильно. Правда, не помню уже, как именно.
     Иногда в детсад приходили дети Надежды Владимировны. Сын ещё ничего. Балбес, но меня в принципе, не трогал. И то - ладно. Дочка же странная немного была. Не помню, сколько ей было лет, наверное, около 17. Озабоченная, что ли. Может, возраст переходный или ещё что-то, не знаю. Однажды няня уложила меня спать, я иду к своей кровати, а там эта лежит. Смотрит на меня так странно, ещё и сморозила что-то вроде «хочешь, разденусь?». Я тогда просто не понял, о чём э то она. Я попросил, чтобы она «слезла с моей кровати, а то придёт няня и будет меня ругать, что я до сих пор не сплю». Та ушла, бросив, что «если передумаешь-позовёшь». И почему-то именно ко мне она так. Хотя я дитё, мне три года и вообще страшненький совсем. Так продолжалось раза три, наверное.
     С нами в детсаду был мальчик один, не помню уже ни имени, ни фамилии, но тоже дружили. Его мама ему на день рождения припёрла обалденную игрушечную машину. Большую, с пультом управления. Ох, и загоняли мы её там.
     Как и все дети, наверное, мы не были исключением из правил и делали из песка всякие города.
     Однажды был в детсаду предновогодний утренник. Меня нарядили то ли в петушка, то ли в зайку. Как всегда, хороводы вокруг ёлки, ожидание пришествия деда Мороза и т.д. Он дарил подарки за стишки. Дошла очередь и до меня. Я попросил в качестве подарка яблоко, мне его дали, но я обманул их: не рассказав своего стиха, я схватил яблоко и убежал.
     По детству очень не любил фоткаться. Помню, в детсаду устраивали фотосессию, я был против. Ещё и мама нарядила в какой-то дурацкий костюм. Я устроил истерику. Меня всё же сфоткали, но я получился очень обиженным и зарёванным. Фотка до сих пор сохранилась.
     Один раз в детсаду отключили свет. Стояло утро, но в помещении было так темно, и так клёво, что просто описать невозможно. В другой раз, тоже зимой, вновь отключили свет. Папа забирал меня домой, а я умудрился перепутать валенки и пришёл домой в одном сером, и в другом чёрном…
     Не нравилось мне там, когда нас вели в бассейн, одевали нам дурацкие резиновые шапочки и  заставляли делать в воде упражнения. Плавать я не научился, а мне это и не нужно.
     На занятиях физкультуры я был в числе слабейших и мне иногда не доставалось мяча. Но вёл физру мой папа. И когда он приходил, все дети сразу меняли своё отношение ко мне на доброе. Он открывал шкаф, и каждый из нас забирал себе по мячу. Выполняли простейшие упражнения. Но физра мне никогда не нравилась. Ни в детсаду, ни в школе, ни в универе.
     Однажды я потерял в детсаду шапку, шарф и варежки. Папа здорово разозлился. Он повёл меня в подвал и начал угрожать, что кинет меня в этот подвал к крысам, если я не найду утерянное. Папа был кем угодно - лентяем, бабником, трусом, но только не извергом, и поэтому пожалел меня и передумал с идеей спуска в подвал.
     Тот подвал был страшен для любого ребёнка, наверное. Но был ещё один, тоже в детсаду, с улицы и в противоположной стороне. Он был ужасен. Ходили легенды, что оттуда никто не возвращался. Как сейчас помню мрачную бордовую краску входа.…Все дети боялись не то, что зайти, а даже просто заглянуть внутрь него. Ходили слухи, что там, в глубине дальше обитают страшные люди, убийцы, монстры из фильмов ужасов. Кровь холодела и стыла в жилах.…По другой версии, там иногда собирались уголовники, бомжи и бичи. Одного ребёнка действительно не досчитались.…После того случая тот подвал был наглухо замурован.
     На последний свой предновогодний утренник в детсаду я не пошёл. Остался дома. Как сейчас помню, на диване спал папа, я лежал рядом и читал большую советскую энциклопедию, которая лежала у него на спине.
     Вскоре я перестал ходить в детсад. Причин было несколько. Это и домашние проблемы, и нехватка финансов, и последующее за всем этим закрытие самого детсада.
 
 Дошкольное детство
 
     Однажды мама с папой очень сильно поссорились. Дело в том, что мало того, что папа толком не зарабатывал и по дому ничем не помогал, так ещё и позволял себе не приходить домой и гулять с другими женщинами. Поздним вечером мама потащила меня с собой в детсад. Остановились у здания в том месте, где предположительно находилась каморка папы. Мама взяла камень и со всей дури кинула его в окно. Камень разбил стекло, и как позже выяснилось, хорошенько искалечил находящийся в той комнате чёрный телефон. В другой раз папа как-то принёс мне классную игрушку, внедорожник. Мама сгоряча не помню из-за чего швырнула его на пол, и он сломался. Мне стало так обидно. Я укусил её и сказал, что уйду к папе. Мама сама отвела меня к нему в детсад и ушла. Папа всё спрашивал, что случилось. Я всё пояснил. Тогда он сказал, чтобы я не держал зла и слушал маму. Добавил, что ночевать мне будет негде, позвонил маме. Та пришла, но я упёрся и ни в какую не хотел идти домой. Силой меня всё же забрали.
     После того, как детсад закрылся, играть было почти и негде. Только возле дома. Я проявил изобретательность. Сзади дома была яма, в принципе, не особо большая, но напоминающая кладбище авиалайнера: из неё символично торчали наполовину обугленное толстенное бревно ствола дерева и валялись железобетонные плиты. Бревно было под наклоном 450. Я нашёл какую-то палку, приделал её к бревну и вот, передо мной заправский мотоцикл в моём воображении. Причём, я достаточно серьёзно относился к своему детищу, ухаживал за ним и разгонялся на нём до максимальных скоростей.
     Моя соседка Люба, девочка с 5 этажа года на 2-3 старше меня, приходила посмотреть на мой «мотоцикл». С ней, её подружкой, Колей и прочими мы играли во всякие там догонялки и т.д.
     С Колей мы любили собирать по улице всякий хлам, аккумуляторы потяжелее нас самих мы пёрли на наш пустырь около той знаменитой ямы и строили из всей этой ерунды «трактор» или «КАМАЗ». В доме тоже было полно подвалов, где мы играли, но этим подвалам по страху было далеко до детсадовского. В нашем доме невозможно было найти существа страшнее паука-сенокосца. Прикольно было видеть, как оторванные лапки паука танцуют сами по себе. Бегали повсюду. Садились за «Уралы», хозяева которых были положительно настроены к нам и разрешали залезать в их мотоциклы. Мы всегда восхищались грозным видом «Кировцев», преимущественно «К-700». Бегали за медлительным экскаватором. Особо ловким было дано прокатиться на нём, когда они догоняли его и усаживались на него сзади. Некоторые умудрялись залезать к экскаватору в ковш, когда он стоял на месте. Также мы уже в 4х летнем возрасте отличали иномарки от обычных машин. Но и среди иномарок мы делали разницу. Помню, у нас во дворе стояли «Ауди100» и «Ауди80».Каждый более «смышлёный» доказывал прочим неучам, что первая машина - крутая, а вторая не очень. Некоторым счастливчикам удавалось посидеть за рулём «КамАЗа», просто для понтов, с выключенным двигателем. Сенсацией был приезд в выходные здоровенного немецкого грузовика «Mercedes-Benz», с зелёной кабиной и жёлтым кузовом. Машина-кран также не была исключением.
     В своём микрорайоне Черёмушки я прославился тем, что в возрасте около 5 лет регулярно давал «концерты». Дело в том, что во мне с раннего детства привита рок-музыка. Папа тратил все деньги на кассеты и включал их, когда я ещё только должен был родиться. Всё детство каждое утро я просыпался под Metallica 80x. У нас было множество кассет. Отец включал нам Deep Purple, Nazareth, Metallica, Kiss, AC/DC, Motley Crue, Scorpions, Queen, Ozzy Osborne. Когда он ещё работал в детсаду, я приходил к нему в его каморку. Там у него всё было обклеено плакатами. Там были изображения женского рок-коллектива, с исцарапанными в кровь лицами; мужчины, сидящего на стуле, вонзившего себе в живот дрель, с валяющимися на полу хлопьями кишок и крови; обложки различных рок-групп и их альбомов; страшных хирургов на зелёном фоне; фонари и замок на синем фоне от Metallica. Всё это очень пугало меня. Сейчас мне 21, многое в рок-музыке мне надоело. Те группы, которые я слушал в детстве, я почти не слушаю. Много на то причин. Одна из них в том, что рок-музыка ничего хорошего в себе не несёт, это против бога, библии и моих католических взглядов. Но Metallica - это на всю жизнь, наверное! Моя любимая группа. То, что они творили в 80ые – это что-то. Есть, конечно же, гораздо тяжёлые группы вроде Cannibal Corpse, но Metallica - это самое то! Они не пели про расчленение трупов, но и про бабское попсовое любовное нытьё они тоже не пели. Нечто среднее, в самый раз. Социальные, политические темы. Не знаю, я их слушаю 22 года, и это единственная группа, которая мне до сих пор не надоела. Всё детство.…Как будто что-то родное, на уровне подсознания, настолько въевшееся в меня. Великая группа. Нет песни этой группы, которую бы я не слышал. Знаю всю биографию и всех участников. Очень жаль Бартона. Ньюстед никогда не нравился. Я даже в своё время подписан был везде в мире и агенте как «Ларс». Вокал Хэтфилда поражает. Единственный рок-исполнитель, которого я так же обожаю - это Аврил Лавинь, наверное. Даже когда я в универские свои годы играл в группе и слушал часами напролёт дэт-метал, я никогда не забывал о своих кумирах и всегда старался копировать Metallica и сыграть что-нибудь из их репертуара. Конечно, я понимаю, что и эта группа отнюдь не христианская. Но я же не святой. Это моя слабость. А что касается детства, я всегда любил выбегать на улицу с палкой в руках и кричать во всё горло «Мас-тэр, мас-тэр!» любимой группы. Помню, однажды собралось человек сто, чтобы меня послушать. Сейчас мне эта песня не очень, сам альбом средне. Больше пищу от 83, 84 и 88 годов их записей. А 86 и 91 как-то не особо. Всё, что было сочинено ими после 91 года - отстой, за исключением альбома каверов. Поэтому принципиально признаю только Metallica 80x.
     Однажды мои родители принесли домой котёнка. Назвали Дымок. Он был очень милый, беззащитный, маленький и беспомощный. Не помню, как я относился в детстве к домашним животным, скорее всего - положительно. Они умиляли и забавляли меня. Так хотелось, чтобы кто-нибудь был рядом, чтобы на плече сидел тёплый маленький комочек.…Не помню о Дымке ничего плохого. Хотя один раз он взобрался на столик и нечаянно уронил вазу с цветами. Ваза не разбилась, но вода пролилась на кресло и намочила палас. Придя, мама обвинила во всём меня, и зареклась не держать в доме вазы с цветами.
     Папа приделал к ручке двери белую нитку, другой её конец спустил поближе к полу и намотал им бумажку. Получилось подобие бантика на верёвочке. Всё делалось для того, чтобы Дымок не скучал. И вправду - котёнок заинтересовался бантиком и пытался его достать, либо просто играл с ним, раскачивая туда-сюда. Один раз мы даже не дали маме домыться в душе, потащили её к двери посмотреть, как прикольно балуется Дымок. Однако вскоре мы лишились котёнка. И виню всё время я только себя. Дело в том, что как-то раз я каким-то образом сильно испугал его, он нырнул под диван и там задохнулся. Если бы он был в спокойном состоянии, то не смог бы пролезть под диван, но я напугал его, и он со страху…Мама завернула его в платочек…Он был совсем ещё маленький. Долго плакали над ним. С тех пор ни я, ни мама не заводим домашних животных, чтобы не испытывать лишний раз горечь утраты.
     Напротив дома стояло кирпичное здание, скорее всего какой-нибудь ЛЭП или что-то в этом роде. Просто оно всегда характерно гудело. Здание небольшое, кирпичное, с множеством проводов и всяких миниантенн. Мы любили играть вокруг него в войнушки, прятались за ним, заглядывали внутрь «окон», являющимися канализационными отдушинами. Там, внутри, было очень темно, сыро и страшно.
     Как-то раз нас навестили мои дедушка с бабушкой. Как сейчас помню, я выбежал их встречать на улицу, а они идут рука об руку, дед ещё и в шляпе, прямо красавчик. Я тогда не убрал игрушки на место, помню. А они, как всегда, принесли с собой гостинцы. Но домой я не пошёл, а убежал гулять. Зашёл в подвал белого дома, стоявшего перпендикулярно нашему. Та же темень и сырость. Прохлада. Но кроме многочисленных насекомых самых странных видов и размеров да хромой собаки ничего там интересного не было. Позже я услышал шум, пошёл в этом направлении и заметил потайное помещение. Там было полно народа, в основном мужчины от 15 до 30 лет, ну и девушки тоже. Там гудела музыка, и я чуть не задохнулся от запаха сигарет. Там занимались спортом-поднимали гантели, гири, штанги, боролись и ещё что-то, было плохо видно из-за за решётчатой двери и толпы зевак. Стены внутри помещения были разрисованы всякими мультяшными персонажами а ля «черепашки ниндзя».
     Девчонки постарше любили угощать меня сладкой ватой. Ещё мы ходили играть в бывший детсад, на игровые площадки возле него, сидели в беседках, делали на качелях «солнышко», а с девчонками я любил играть в «мужа» и «жену». Вообще, тогда, в возрасте 5 лет, я был в этом плане намного смелее, грубее и озабоченнее, чем сейчас. Для меня не было проблемой заговорить с любой девчонкой и погулять с ней. Сейчас же я замкнут и полон комплексов, избегаю противоположный пол по нескольким причинам. Моральным и христианским, потому что всё это близко к прелюбодеянию. Собственным, ибо с возрастом я всё мягче и застенчивей. Ну, и внутренним, ибо, когда я влюбился по-настоящему, одна тварь целый год морочила мне и себе голову, сама не зная, чего хочет. Даёт шанс, а затем незаметно отшивает. Либо устраивает проверки, ловя на слове. Даёт понять, делает намёк, что «отвали». Даже встретиться боится, как будто я монстр или секси-маньяк. В школе я действительно стал ещё пошлее. Но к 10-11 классу я успокоился. И когда я влюбился в 2010 году, будучи студентом начала 3 курса, я был совсем уже другим. Ранимым и чересчур правильным ботаником, слушающим и играющим тяжёлую музыку и не имеющим, однако, как это ни странно, вредных привычек. До сих пор совсем не пью и не курю. Да и не собираюсь! Но из-за той твари напился и чуть не вскрыл себе вены. Я до сих пор и люблю, и ненавижу эту тварь. Ибо нет никого лучше неё. Не встречал ТАКОЙ ни до, ни после неё. Она была такая серьёзная и целеустремленная для своих лет, такая умная.…Не скажу, что красавица, да и не за внешность полюбил. Без вредных привычек была, за многое любил, с ней мог говорить на любую тему. Вполне взрослое общение. Часто спорил с ней и ругался. Но только ей позволял так с собой обращаться.…Да ладно, что-то я сильно отвлёкся. Речь веду пока что о детстве, а тут вдруг переключился на 15 лет спустя…
     Помню, когда мама шла мыться в душ, она всегда старалась меня в это время чем-нибудь увлечь. Помню, как постоянно рассматривал открытки про животных в 3х частях. Там были и глубоководные животные, и горные и т.д. Любил узнавать мир вокруг себя, в частности, экзотические животные и растения, а папа всегда бесился, называя это «любитель собирать цветочки-грибочки». Да, я и сейчас прохладен к автомашинам и технике. То-то же должен быть ботаником. Обожал и обожаю рисовать, а ещё больше - разукрашивать. Люблю играть с палитрой, смешивая цвета между собой в самых разных соотношениях. Мама только радовалась. Всегда достанет мне цветные карандаши и бумагу, и сижу, рисую часами. Рисовать я, по сути, так и не умею, пробовал только пейзажи, отдельные объекты да линейные размеры. Животных и людей мне изображать не дано. Читать очень рано научился. Помню, ещё на горшке сидел, но держал в руках толстенную энциклопедию оружия и техники. Энциклопедии я любил, но предпочтение было всё же художественной литературе. Однажды мне пришлось делать сложный выбор: либо с отцом провести вечер, слушая рок-музыку, либо провести это время с мамой, которая будет читать мне вслух «Волшебника Изумрудного города» Волкова. Я выбрал последнее, а папа целый вечер сидел в кресле, смотрел на нас и дулся.
     Что касается питания, я терпеть не мог гороховые кашу и суп, баклажаны, тыкву, творог и кучу других вещей. Мне твердили, что это полезно, но мой организм не воспринимал эту пищу и она выходила мне обратно через рот.…Однажды родители заперли меня в ванной комнате, и сказали, что пока я там, в этой комнате, в темноте, не съем гороховую кашу, они меня не выпустят. Не буду писать, что потом было…
     Однажды мне приснился дурной сон, папа меня успокоил.
     Помню, был у меня трёхколёсный велосипед в детстве, но дизайном – как мопед. Собственно, это и был трёхколёсный мопед с педалями. Я на нём редко выезжал на улицу, ибо наш двор любил всё ломать или забирать. В основном катался на нем, на балконе, взад и вперёд. Но денег на двухколёсный велосипед у нас никогда не оставалось, и я так и вырос, не умея ездить на велосипеде. И сейчас не умею…
     Как-то мама приготовила два компота в 2хлитровых банках, сливовый и яблочный, и попросила, чтобы я долго не гулял, а то компот пропадёт. Я не послушался, и убежал далеко, к недостроенным домам. Там меня встретила местная молодёжь. Они знали, что я безобидный и не выпендриваюсь, и ничего мне не сделали (раньше вообще народ добрый был, не то, что сейчас). Наоборот, мы забрались высоко на эти развалины, и я показывал им, как я рисую. Затем мы пошли оттуда по направлению к дому, и увидели на дороге лежащего пьяного мужика. Мы испугались и пошли от него прочь. Нам встретились ещё дети старше меня. Они взяли у меня кепку, насыпали туда обалденных ранеток, и так и одели мне на голову. Я вспомнил, что надо домой, и убежал, но компоты всё-таки пропали.
     Вечером я гулял с взрослыми девушками. Они сидели на лавке, а я называл их Кирком Хэмметом, Джеймсом Хэтфилдом, Ларсом Ульрихом и Клиффом Бартоном, являющимися участниками группы Metallica, исходя из их роста и цвета волос, а они только смеялись. Я же маленький был, и их длинные волосы сравнивал с патлами любимой группы. Потом они, шутя, начали забирать у меня кепку. Я всерьёз обиделся, они психанули и отдали мне её. Но ещё не один раз мы гуляли и дружили. Тогда им было лет по 19, и сейчас из них половина в Германии, остальные тоже разъехались кто куда. Для сравнения, на тот момент мне было 5 лет, моей маме - 26. Потом как-то было то ли прослушивание, то ли конкурс, в общем, на улицу повытаскивали оборудование всякое, колонки, магнитофон, микрофон и те девушки начали петь и что-то объявлять, как выяснилось, для радиостанции. Камеры были везде. По-моему, это было связано с первыми шагами Europa plus в нашем регионе.
     Как-то раз папа с друзьями решили устроить у нас дома фотосессию. Для этой цели мама решила обесцветиться, то есть покрасить волосы в белый цвет. Она взяла меня с собой в парикмахерскую. Ей одели какой-то колпак, потом я ушёл в другую комнату и очень долго ждал окончания данного процесса, глядя из окна на вечернюю улицу. Я вообще по натуре очень нетерпеливый человек, хотя со стороны это и не особо заметно - ошибочно полагают, что я   очень спокойный и уравновешенный человек. Это вовсе не так. Я нервный псих, однако, на людях стараюсь сдерживаться, ибо застенчив и малообщителен. Бывает, конечно, как прорвёт меня философствовать на какую-нибудь тему, но это бывает  крайне редко. Просто я никогда не начинаю разговор первым, мало поддерживаю его. Редко здороваюсь первым. Никогда первый  не иду на конфликт. Но в  отношении меня  не совсем справедлива фраза  «моя хата с  краю». В детстве и школе я  был известен  как большой эгоист. Это верно, это моя особенность такая была, думаю, я её перерос. Ненавижу ждать. «Сейчас-или никогда». Когда было всё  готово, и мама вышла, я еле её узнал. На следующий день пришли отец и его друзья  с фотоаппаратом. Начали  фотосессию с мамы, сфоткав её в кресле и надетыми на руки модными тогда перчатками. Затем было  какое-то коллективное фото, и, наконец, дошла очередь  и до меня. На меня надели парик, то ли а ля Дэн МакКаферти, то ли под Ангуса Янга или кого-то ещё из AC/DC. Надели к тому же на меня довольно тяжёлую, кстати, для ребёнка электрогитару, то ли  Lit Star то ли  Fender Stratocaster, чёрно-белую. Позднее она на долгие годы стала для меня стандартом гитары. Ну, в общем-то, так меня и  сфоткали, в парике и с гитарой. Вообще, мой отец был лидером собственной рок-группы, и естественно, вся семья была втянута в это. Однажды в клубе был очередной концерт, мы там были, но мне не понравилось, как играла группа отца. Захотелось домой, спать. Тем более уже был вечер, поздновато. Мой отец был гитаристом и вокалистом. Жанр напоминал жалкую пародию на хэви-метал, и то, элементами. Отец и компания с детства тащились от музыки Beatles, Deep Purple, Led Zeppelin, Black Sabbath, AC/DC, Kiss, Ozzy Osborne, Iron Maiden, Scorpions и им подобным. Слишком тяжёлую музыку они особо так не слушали, разве что «Металлику». Единственная группа, которую мне чаще всего включали  в детстве, и она же мне нравилась больше прочих групп. Тяжелее неё я в детстве ничего не слышал, хотя помню, как отец принёс кассету с обложкой тигрового цвета, там была записана какая-то неимоверная «жесть». Тогда я не понимал, что это был жанр дэт-метал, однако темп был средним, вокал, точнее, гроул, низким и агрессивным. Нам не удалось толком прослушать запись, ибо после первой же песни всю остальную запись кто-то попросту стёр. Отец распсиховался, вынул кассету, сломал её, и начал разматывать по всей квартире плёнку. Мама успокаивала и ворчала, что «фиг с ней, с кассетой, подумаешь, не послушал. Что ж теперь, конец света? Лучше бы булку хлеба в дом принёс, чем тратить деньги на кассеты…» Отец только ещё больше разозлился и в очередной раз ушёл из дома. Помню, я болел, и листал клеевую иллюстрированную книгу про рок. В ней я впервые увидел двухгрифную электрогитару. Также там были фото всех богов рок-сцены 60х,70х и 80х. До сих пор в памяти Джимми Пейдж со своей гитарой  «Гибсон Лес Пол»; Оззи Осборн, одетый как женщина, в перстнях, в жёлтом классическом костюме, в макияже и с распущенными волосами; Джеймс Хэтфилд с модной тогда гитарой «стрелой» белого цвета; Ринго Старр за своей установкой. Там были фото и отечественных рокеров, например, «Машина Времени» эпохи электронных ударных. Всё ничего, одного я тогда на свой детский ум понять не мог: что в той книге потеряли Уитни Хьюстон и Мадонна.…К рок-исполнителям я бы их не отнёс. Так вот, смотрел я эту книгу, и нечаянно порвал её прямо посередине, на корочке. Вот психу было!!! Я думал, папа был бы рад, если со мной или мамой такое случилось, но только не с его вещами.…Был я и на репетиции у отца. Там отец тоже психовал. Вечно его не устраивало, как играют его коллеги. Я же был слишком мал, чтобы понять, хорошо или плохо они играют. Мне дали бубен и малый рабочий барабан, однако, я положил их обратно, не зная, что с ними делать. Затем меня посадили за ударную установку. Но опять же - я был маленький, и не доставал, сидя на стуле, ни до бочек, ни до тарелок. Не знаю, единственными кумирами моего детства были опять же повторюсь, «Металлика». Мне не нравилось то, что играли отец с группой. Скучно, нудно и не интересно. Хотя своего отца я всегда сравнивал с Джеймсом Хэтфилдом: такой же злой, такой же псих, то же гитарист и вокалист. Для меня он был как святое, как культ силы и зла. Зла не в прямом смысле, а просто как видимость, отражающая суть. Отношение человека к несправедливости в мире, о социальном неравенстве, вообще о жизни. Злость именно в этом понимании, а не та, которая выплёскивается матюками, драками и убийствами. Злость, несущаяся только музыкально, через рифы. Злость человека, который взбешён несправедливостью на земле; о том, что вот, он учился хорошо, старался, а устроили на работу не его, а того, то дал взятку, то богат, у кого «связи». Об этом речь веду! И вот, человек выплеснул эти эмоции не тем, что пошёл и напился, как бич или слабак; не тем, что избил друга, ребёнка и жену; не тем, что обокрал и убил. А тем, что взял в руки гитару, и спел,/сыграл о том, что чувствует по этому поводу. Да, музыка тяжёлая, и вокал орущий. А какие они должны быть? Какова и жизнь.…А не петь слащавые песенки, виляя попой, как всё вокруг чудесно…Бред! Снимите, наконец, розовые очки! Слышите? Всё вокруг плохо: ухудшение экологии, падение нравственности, падение банковской системы, мировой экономический кризис, войны кругом.…И начинать надо с себя, со своего мировоззрения, а то всем всё пофиг.…Это не тупая агрессия Slayer, а вполне обоснованная злость «Металлики». Кто-то покупает себе пентхауз, едет на чью-то положенную себе в карман зарплату в Эмираты, а те, кого кинули с этой зарплатой, должны выкручиваться, чтобы не оставить своих детей голодными.…Некоторые идут на преступление… «Металлика» в этом подходе лирики схожа с панками. Тем более это касалось и меня - мы жили очень бедно. Помню, как отец учил меня запоминать лица участников «Металлики».
     Помню, мы, как всегда, играли во дворе, и мимо проезжал трактор, именуемый «попрошайкой», поскольку кузов/тележка у него была спереди. Он остановился, и я с одной из дворовых девчонок, воспользовавшись удобным моментом, забрались в тележку. Чудо, что водитель трактора нас не заметил, вроде не слепой, а ведь из кабины всё видно. Я всё же струхнул и на повороте основной автотрассы спрыгнул и пошёл обратно во двор. А та девчонка дальше поехала…
     У отца был родной брат, дядя Костя, который был старше отца на несколько лет. У него были сыновья Женя и Витя, также старше меня. Когда они приходили к нам в гости, они всегда любили показывать один и тот же фокус: мои братья прекрасно рисовали слона на листе бумаги А4 за считанные минуты. У них уже тогда были дома всякие денди и сега. У меня же, сколько себя помню, никогда, НИКОГДА не было ни того, ни другого. Некому было купить, да и не на что. Я не знал, что такое играть в игровые приставки. Возможно, поэтому я сейчас принципиально игнорирую всякие там компьютерные игры, а может, просто вырос из игрового возраста. А может, и хорошо, что меня всё это обошло стороной: азарт – это не про меня, я человек домашний, пассивный, совсем не авантюрный.
     У дяди Кости была «эксклюзивная» машина - «запорожец» красного цвета, но мне она нравилась. Помню, он наобещал нас всех свозить в «город», а я, к своему стыду, даже не знал, что это такое. Мы все каким-то образом разместились в машине, было ужасно тесно и нечем дышать. Мы поехали, но пошёл ливень, началась грязь и машина застряла…
     У меня была и есть одна проблема - молния на вещах, элементарное её расхождение. Стараюсь не носить вещи с молнией. Один раз отца достало, что я долго одеваюсь, а я всё никак не мог застегнуть куртку - молния разошлась, замок ни в какую. Одеть разозлился и пообещал купить мне другую куртку. Нет бы, как мама и дядя Костя советовали, просто сменить замок. Так нет же - раз замок офф, значит, и вся вещь - офф. Я, как ни странно, когда психую, думаю также. Мы обеими семьями пошли в вещевой  магазин покупать мне новую тёплую куртку. Отец купил её, прежде съев мне весь мозг, и купил специально с широкой, толстой  молнией, ибо такие реже ломаются (верно, кстати). Как сейчас помню, сине-зелёная такая, с белой широкой молнией.
     Вообще, у меня СРП - синдром расстройства памяти. Я помню до мельчайших подробностей всё, что было лет 15 назад, именно то, что глубоко запало мне в душу, но не могу, хоть убей, вспомнить то, что учил или нужно выучить. Хорошо, даже если с грехом пополам выучу сегодня, то через месяц спроси меня - я буду стоять и смотреть как на новые ворота. Моя мгновенная память в ауте…
     Одно время у отца моего застряла в голове идея научить своего сына игре на гитаре. Я же по жизни ужасный лентяй, и моё «рвение» в кавычках его расстроило.
  -Твой друг, Коля Шишкин - и то умеет пару аккордов взять на акустической гитаре! Чем ты хуже него? Давай научу, и на электрогитаре тоже. Будешь лучше своего бати лабать. - Предложил он, но видя, что я совсем не горю желанием, послал меня подальше и обиделся.
     Я, будучи студентом, очень жалел, что тогда в детстве не выучился игре на гитаре. Иначе бы играл лучше и круче всяких там сатанинских нефоров вроде Раптора, Тоши и Путина, ибо была бы, думаю, существенная разница, как если бы я с 6летнего возраста играл на гитаре, или эти, играющие всего-то 5 лет максимум. Но потом я прикинул в уме: а оно мне надо? Всё равно рок-музыканты Астаны делают это лишь своим хобби, но не профессией, ведут себя, как «тру», давая лишь концерты (и то через раз и отстойные), не записывая альбомов. Для меня такое положение дел и вещей неприемлемо, но об этом писать ещё рано, ибо сейчас я описываю своё дошкольное детство.
     Однажды отец в очередной раз сидел дома и разучивал свои песни. Учил слова на английском, рядом в комнате валялись всякие там комбики, усилители и прочая дребедень. На дворе было лето, и мама попросила отца, если придёт с улицы сын и попросит пить, чтобы он налил ему сок. Отец дал добро, но тут же забыл, переключившись на свою гитару. Я гулял и бегал вокруг дома и захотел пить. Постучал домой, а мне ответили «кто там, твою мать…», и открыли.
  -Что тебе надо? Не видишь - я занят! - довольно грубо ответил он. Я растерялся, переминаясь с ноги на ногу, и попросил налить мне что-нибудь попить. Отец сморозил нечто «как вы мне все достали, мешаете». Представьте, что я почувствовал! Пятилетний ребёнок почувствовал себя никому не нужным, даже собственному отцу. С тех пор во мне проснулся эгоист и иногда я бываю резок с близкими для меня людьми. Так была задета моя детская психика…Отец принёс мне ковш с водой, но я попросил сок, который приготовила мне мама. Он заматерился и чуть не пришиб меня. Он вынес мне всю трёхлитровую банку с соком. Я подумал про себя, может, он издевается или прикидывается идиотом. Зачем мне вся банка? Не выпью же столько! Не догадался принести мне налитый соком стаканчик, жадина. Я попил немного с горла, и убежал играть дальше. Отец, выйдя на веранду, заметил, что я играю с  Любой, той самой с 5 этажа, и пригрозил близко к ней не подходить, что «рано ещё». Я его не понял, но послушался.
     Мама на тот момент работал на одной из птицефабрик ОАО «Акмола-Феникс», Акмолинской. Иногда брала меня с собой на работу. Обычно на работу она шла пешком, а с работы - на автобусе. Я почти не помню, как и что там было, помню только разломанные стены здания, грузовики с голубыми и тёмно-зелёными кабинами, и отвратительную дорогу туда, всю в ямах. Одна была настолько широка и глубока, что мы еле обошли её. Всё было старое, как сама смерть. Мама на работе не любили за её честность и трудогольство, всячески унижали и закидывали заданиями побольше остальных. Мама часто плакала, но мстить не умела. Бывало, уйдёт или уедет по работе, а я сижу, скучаю в кабинете. Мама стала брать меня с собой на работу, так как в детсад я уже не ходил, да и не хотела оставлять дома с отцом. Иногда я и сам проявлял инициативу ездить с ней на работу, нравилось чем-то. Помню, как сидел там и читал какую-нибудь книгу, типа красная книга про животных. Странно: когда с нами рядом был отец, нам боялись слово сказать, ибо его все знали, боялись, уважали и знали, какой он в гневе. Стоило ему исчезнуть, как нас обливали грязью по самое не хочу. Не понимаю таких людей. Мы же никого никогда не трогаем, а нам завидуют (чему??) и поносят, как могут. Вечно задевают. За что? Кому мы что сделали? Хотя были и добрые люди, которые зная, как бедно мы живём, помогали нам продуктами, деньгами, вещами…Мне всегда было очень и очень обидно, грустно, печально и стыдно, что мы бедны, и в душе завидовал тем, кто всё имеет.
     Был один тяжёлый момент, когда от чумки умерла наша первая собака, чёрный терьер Рой. Я по детству совсем её не помню. Тогда я впервые увидел отца рыдающим. Это было что-то. После этого отец взял тигрового терьера, Тирана, без хвоста. Ну, это ещё тот пёс был. Намучились с ним, но и без него было не очень. Отец очень психовал, когда пытался помыть пса и расчесать, а тот был явно против. Мама же злилась, когда отец не успевал вывести Тирана на улицу в туалет…Что касается меня, мне было средне, есть собака, или нет. Играл я с ней очень мало, да и, в конце концов, на работе у отца она бывала чаще, чем у нас дома. Когда отец работал в детсаду сторожем, она помогала ему его охранять. Как-то мы смотрели культовую уже для меня комедию «Один дома», а Тирана посадили в коридоре, это уже было в другой квартире, в 13 доме. Пёс долго скулил, нам это надоело, и мы усадили его с собой вместе смотреть фильм.
     Иногда, когда мама не брала меня на работу, мы с отцом бесились дома под «Металлику» или играли в футбол. Таким он мне нравился. А когда отец взял домой собаку, тигрового терьера Тирана, было прикольно, кто первый поздоровается с пришедшей с работы усталой мамой - я, папа или Тиран.
     Возвращались как-то мы с мамой на автобусе с работы домой, и, придя туда, застали следующую картину: отец залез под стол, и отказался вылезать оттуда. Видите ли, он очень устал, никто его не любит, не понимает, все достали и мешают, и вдобавок не ценят его труд. Его труд на тот день заключался в наклеенных на стену плакатов AC/DC, Nazareth и прочее.
  -Что, травить меня вздумала? - надрывно заорал он, когда мама принесла ему под стол таблетку со стаканом воды, ибо он отказался вылезать из-под стола, жалуясь на больной живот. Этот эпизод запомнился мне навсегда, и я его обычно вспоминаю с юмором, настолько нелепой была его выходка. Вообще отец страдал болями в желудке, и из-за этого начал есть листья алоэ и каланхоэ. Я - тоже, за компанию.
     Помню, как он приготовил маме поесть, блюда типа яйца с перцем. Готовил он неважно, маме не понравилось, и больше он ничего никогда не готовил, разве что яичницу или жареную картошку, причём, весьма недурно, хотя и не сравнится с блюдами детсадовских поварих.
     Как-то был новый год, и мама приготовила жареную утку, типа запеканки или что-то в этом роде. Они с отцом уселись на кресла, выключили свет, начали, есть, а мне не кусочка. Я лазал по полу и катал машинку из-под киндер-сюрприза, одновременно смотря по телеку какой-то боевик. Тогда я снова почувствовал себя никому не нужным…
      В детстве я слушал в основном тяжёлую иностранную музыку, однако меня не обошла и другая, не менее хорошая музыка, хотя и были исключения, без этого ведь в мире никак. На меня очень повлияла музыка, зародившаяся с моего рождения, и получившая широкое распространение и популярность в середине 90х годов. Общее название для такой музыки-техно, поскольку то была техника ди-джеев с невероятно красивыми, звучными синтезаторными вставками под мощный драм энд бас бит, а точнее, мощную ритм секцию драм машины. Истинное название - евродэнс, из которого позже образовались всякие транс, техно, хаус и прочая подобная музыка., Поздний техно можно сравнить с долбежом метала, хаус в принципе неплохая диджейская электронная музыка, транс же менее жёсткая и более спокойно-мелодичная полу космическая музыка, погружающая некоторых слушателей в некую своеобразную нирвану. Но опять же, это моё мнение, я это не выписывал с википедии! И всё же истоки той музыки мне запомнились прочнее и навсегда-это евродэнс, музыка европы 1 половины 90х, не получившая особого распространения в Америке. Особенно мне запомнились хиты таких исполнителей, как Maxx, Dr.Alban, Ice MC, La Bouche и т.д. Также те лихие 90ые запомнились мне тем, например, что мама любила слушать В. Кузьмина и Madonna. В посёлке у нас была своя небольшая телестудия, просто эфир, типа новости села, а затем, сразу после них, в этот эфир для детей вёлся показ мультов, вроде Черепашки Ниндзя, Том и Джерри, Ну. Погоди, а также классики Диснея. Я всегда ждал этого времени, а и лучше тех мультов вряд ли что-то может быть лучше, я так думаю. Сейчас появились всякие анимации, японские анимэ, пошлятина, крутые мульты, мульты только в онлайн и с гоблинским переводом. И это - чаще всего, к сожалению, отстой.…Не люблю анимированное, а люблю рисованное. В детсаду нам тоже включали мульты. Тогда только входили в моду, появлялись видеокассеты, не у всех были, поэтому все зависели в основном от эфира. А у меня так никогда и не было видеокассет, я не знал радости смотреть мульты и фильмы когда захочу, в любое время, а ждал показа по телеку. Обидно так.…Пока сам в 18 лет не заработал себе на дивиди, хотя я всё же изрядно отставал - у большинства моих сверстников уже были компьютеры дома на тот момент…
     Однажды после очередного просмотра детективного сериала «Комиссар Коломбо» мне почудилось, что  вешалка в комнате живая, ну, или за ней кто-то спрятался. Было темно в комнате, я устал, был испуган сюжетом сериала и хотел спать. Вероятно, почудилось…
     Вообще моё детство изобиловало кошмарами. Взять, к примеру, тогдашний мой просмотр сериала «Пси фактор». Одна сцена на всю жизнь запомнилась: мужчина идёт купаться в бассейн у себя дома, купается минуту, две. Потом показывается, как чьи-то руки, такие же прозрачные, как и вода в бассейне, тянут его на дно, хотя в бассейне кроме хозяина на тот момент больше никто не плавал, всё проверялось. Ну, и как следствие - этот человек утонул. Интересный, но страшный сериал.
     Когда по детству все «уходили» от Бэтмэна, мне больше всего запомнилась и понравилась третья часть, про женщину-кошку. Задел момент, когда работала себе спокойно одна молоденькая женщина. Жила одиноко, в любви не везло, да и на работе доставалось. И тогда она решила совершить суицид, но выжила, упав из окна. Её окружила свора котеек, и они подарили ей новую жизнь. И отныне она больше не та наивная простушка, а расчётливая, мстительная перевоплотившаяся в кошку женщина.
     Иногда мама отводила меня к своим родителям, чтобы я не был травмирован очередными ругачками её и моего отца. Дед мой, Анатолий Иванович, прожил очень тяжёлую жизнь, поднял на ноги девятерых братьев и сестёр, поскольку был старшим в семье. Мама трудолюбива в своего отца, то есть в моего деда. Он всю жизнь работал не покладая рук. Дед и бабушка очень сильно любили меня. Одна из причин негативного отношения многих людей и родственников к моей маме в том, что её мама, а моя бабушка, будучи беременной моей мамой, была сильно избита психически больной женщиной. Ну, так получилось, что на тот момент бабушка работала в психиатрической больнице. С тех пор бабушке поставили диагноз «шизофрения последней стадии», а у мамы на правом плече огромное родимое пятно розового цвета.…С тех пор над бабушкой все смеялись, кому не лень, хотя она была очень добрым и верующим человеком. Над ней издевались, игнорировали, всячески напоминали ей, что она « больная». Не знаю, вот честно, я знал бабушку достаточно близко, но никогда бы не сказал, что она больная. Видимо, кому-то выгодно было считать её такой. Я никогда не наблюдал ни припадков, ни агрессии с её стороны. И дело вовсе даже не в том, что она умело это скрывала или что-то ещё. Я слышал, что шизофреники бывают буйные и спокойные. Она была отнесена к последнему типу, для уточнения был написан термин «тихое помешательство». Я ни тогда, ни сейчас, и никогда не считал и не буду считать её больной. У бабушки помимо меня было ещё два внука, но она всегда говорила, что одинаково любит всех троих, хотя иногда  повторяла, что первого внука любит всё же немного больше (не меня). Я же относился к ней плохо, не помогал ей, вёл себя как эгоист, даже стыдился её из-за слухов и нападков на неё людей. Она же молча всё терпела, никогда ни с кем не ругалась, и ко мне своего позитивного отношения не меняла. Повторюсь, я не считал её больной, да и она себя не вела так. Единственное, она иногда мучилась от сильнейшей головной боли (поэтому ей назначили приём elenium и relanium); иногда твердила, что слышит голоса. Иногда ей было настолько тяжело, что она не вставала с кровати. Рядом в это время с ней кто-нибудь сидел. Я - тоже, но толку от меня, как от козла молока.…Однажды она попросила меня вынести мусор, я заупрямился, и за меня это сделали другие. Помню, однажды, будучи у них дома, я проснулся раньше бабушки, и захотел встать. Она же сделала обиженное лицо и сказала, что ещё рано. Тогда я подождал ещё полчаса. Как оказалось, она не любила, чтобы родные, встав рано утром, увидели дома беспорядок и чтобы не дай бог отсутствовал завтрак. Именно поэтому она вставала ни свет, ни заря и всё это делала, не спеша. Была ситуация, когда мы возвращались с ней вдвоём домой после прогулки, а нам навстречу шли какие-то люди, говорящие между собой, и обсуждающие нас.
 - Смотри, больная идёт. - Сказал один из них другому. Я же резко отстранился от бабушки. Никакого чувства обиды за неё…Она же сделала вид, что ничего не видела, не слышала, и не заметила моего предательства.
 - Внучок, ты куда? Пошли с бабой домой… - Вымолвила она. Я с горечью вспоминаю свой поступок и, наверное, никогда не заслужу  прощенья перед богом, хотя она не имела такой дурной привычки держать на кого-то зло, мгновенно прощала, а может, и вовсе не обижалась. Святой человек. Бабушка никогда не отказывала мне в моих просьбах, не жалела на меня пенсию, покупала любую шоколадку, какую я просил. Был случай, пошёл я с ней на базар, покупать арбуз. Там было два вида - стандартный большой полосатый, и раза в два меньше бесполосный тёмно-зелёный. Мы с ней даже немножко поспорили, какой брать, поскольку выяснилось, что я хочу оба…
     Дед тоже любил меня, называл «паучком». Он был заядлым рыбаком. Одинаково любил рыбу есть, ловить и готовить. Я же с детства достаточно прохладен к рыбе, в частности, из-за возни с ней, и в особенности из-за запаха. Неоднократно бывало, что у них в ванной лежали здоровенные, во всю длину ванночки, рыбины, иногда ещё живые. Дед и уху из неё варил, и жарил, и солил, и чего только не делал. Дед был тоже, как и моя мама, очень работящий, но был также любитель выпить. Не из-за хорошей жизни, я знаю. У них вся семья такая - труд голики, но алкоголики, в противоположность прямую мне - лентяю и тунеядцу, но трезвеннику. У деда был очень крепкий организм, поэтому он почти никогда не болел, а больницы обходил стороной. Но в последние лет 5 его жизни он всё-таки начал слабеть.
     Однажды папа купил мне белые кроссовки с тремя полосками по каждой их стороне, внутренней и внешней. Я мгновенно в глазах всех, но прежде всего, себя стал невероятно крут, поскольку отец купил такие же кроссовки мне, какие носит и Ларс Ульрих из «Металлики».
     В тот же день папа повёл меня и нашего пса Тирана на прогулку. Гуляли в поле и на палисаднике. Мы заметили, что у кого-то там сломалась машина. Пока папа болтал с ними или помогал им чинить её, я точно не знаю, я сидел в этой самой машине. Тут у меня, как назло, разболелся зуб, нужно было сходить в больницу, а ещё сдать кровь с пальца на анализ и отметиться в реабилитационной клинике. Потом мы снова ушли гулять, пошли в сторону большого озера. О дороге я обратил внимание на заброшенный, пустой и наполовину сгоревший автобус. Вообще у нас раньше в посёлке всё иногда выглядело, как после хорошей бомбёжки: кругом ржавый металлолом, горелые машины (причём, одна вообще на крыше гаража). Тут мы встретили какую-то молодую женщину, девушку, наверное, ибо она определённо была лет на 5-8 моложе моей мамы. Она тоже гуляла с собакой. Видимо, она знала папу, ибо они поздоровались и начали гулять вместе, общаясь попутно между собой о том, о сём. Он при мне с ней не целовался, а и разговора я практически не ощущал, ибо шёпотом говорили, и как я не прислушивался, ничего разобрать не мог. Слух у меня в отличие от зрения был вроде в норме. Я почему-то даже не косился на них подозрительно, воспринимал как должное. В свои 5-6 лет я не понимал большой разницы между безобидным разговором и флиртом-заигрыванием, но, зная папу, я всё же осознаю, что, скорее всего, это был последний вариант из двух вышеперечисленных.
     Мама в моём детстве готовила вкусно, но особенно мне нравился яблочный пирог, по краям зажаренный, сверху такой жёлтенький, полностью напоминающий форму большой сковороды. Также мама приносила формочки для теста и делала потом печенье.
     На улице меня не любили, но всё же играли вместе, во всякие там войнушки, догонялки, разведки и прочее. Место лидера двора постоянно менялось, был момент, когда и я им был, но недолго. Тогда ещё наблюдался контраст между нациями. Если ты русский, то, несомненно, «жопоузкий», если казах, то обязательно «на тормозах», если немец, разумеется, «фашист», и т.д. Драки были обычным делом, бывали даже без причины, просто так. Меня знали на улице как «сына злого дяди», капитана, полицейского, разведчика, рокера, труса, слабака, умника и т.п. Однажды я всерьёз захотел разобраться с тогдашним выскочкой Артёмом Гусевым, ибо я не находил в нём никакой силы. Такой же дохлый балабол, как и я. Однако в последний момент я всё же струсил, впрочем, как и всегда, и мы в принципе довольно мирно разошлись. Так вышло, что мы с этим Артёмом ещё и вместе в школу пошли, ещё и в одном классе оказались, и проучились вместе все 11 школьных лет. В младших классах было всё то же самое, он задевал, кого только мог, хотя и не был самым сильным. Но в старших классах изменились и я, и он. Оба стали более тихими и уравновешенными, не сказать, что усидчивыми, но всё равно. Друзьями мы не стали, слишком разные взгляды на многое, но конфликт себя давным-давно исчерпал. Он перестал докапываться, я начал помогать иногда ему по учёбе, так, в принципе, лояльные отношения. Прошлое есть прошлое…
     Стою как-то на балконе, а тут соседка угостила меня малиной. Даже представить не мог, что Ткач Елена Александровна ещё и учительницей моей будет!
     Дома у нас был постелен линолеум очень светло-бежевого оттенка, если вдруг след от обуви или просто грязь, то это был смертный приговор для матери, которая запаривалась чистить его.
     Почему-то так сложилось, что я был в прекрасных отношениях вовсе не сверстниками (с которыми кроме грызни за место под солнцем ничего не было), а с людьми намного или не намного старше меня, чаще всего, в пределах возрастной разницы от двух до 15 лет, неважно, парни или девушки. В Черёмушках лазали горе-коммерсанты, а попросту, местные бичи, молодые парни, тоже любители качать мышцы и нигде не работать. Они иногда просто разгружали автолавки, т.е., магазины на колёсах. Один из них вечно прикалывался со мной, что я над ними главный и сейчас буду его ругать.
     Все дети были увлечены постройкой собственного жилища, так называемой «халабуды», где можно было бы хранить «оружие», состоящее преимущественно из деревянных палок, запчасти, металлолом, камни и прочую дребедень, а также всякие «товары» и «вещи». В одном из таких помещений я бывал раза два. Молодёжь там обычно курила, игралась и отдыхала, нечто вроде санатория, если опустить сигареты. Мне дали попробовать сигарету: я закашлялся, мне стало плоховато, и я упрямо зарёкся больше не пробовать ни одной сигареты. До сих пор не курю и не собираюсь.
    Последние мои дни в Черёмушки 4 были мало чем запоминающимися. Ну, гулял я относительно поздно.
 
 Переезд, осень 1996
 
     Прихожу как-то домой, а меня огорошили новостью, что мы переезжаем. Для меня это было и хорошо, и плохо. Только я после детсада освоился на улице Черёмушек, только начинал налаживать с кем-то отношения (даже с девочкой подружился, подружкой Любы, но я переехал всё-таки в другой дом, она же уехала в Россию, уже и имени не помню). С другой стороны, мне иногда вообще было всё равно, и такое моё отношение к людям и жизни было, пока я не поступил в университет. За дня три до переезда мы сделали дома такой крутой ремонт, включая обделку входной двери и установку веранды на балкон. Было даже жалко. Папа сам утащил в новую квартиру шкаф и прочую мебель. Я в это время всё лежал на своей голубого цвета кровати и листал три занимательные брошюрки для детей, начинающих изучать английский язык. Я ещё в школу не ходил, но уже знал как русский, так и английский алфавит. В этих книжках были картинки с надписями, буквы, цифры.  Мама также потихоньку собирала вещи, и сказала мне тоже что-нибудь с собой взять с собой, например, стул. Я же решил взять с собой баскетбольный мяч. Когда мы пришли, в той квартире абсолютно отсутствовала мебель, а как-то не подумал об этом. Мама ведь сказала - возьми с собой стул, я же взял мяч. И пока мама доводила квартиру до ума, мыла, вытирала пыль, я сидел в другой комнате  на мяче (ибо не  на что было  сесть) и смотрел на голые стены.
     Та квартира была однокомнатной, эта  же была двухкомнатной. Мама категорически была против переезда.
     Я той осенью ознакамливался с новым домом. На улице меня не приняли – дошло до маханий кулаками и ругани. Не знаю, что я им такого сделал, просто хотел вместе играть, а меня выпнули, как собаку.
     Я не сразу привык к новому ПМЖ. Однажды, гуляя на улице, чуть не заблудился, ища свой дом. Не то, что квартиру – а дом! Ужасно. Всегда эти проблемы с памятью…Плохо запоминаю места, плохо ориентируюсь. Странная у меня память – помню то, что было у меня в три года, а не помню того, что было вчера. И стихи не давались мне. Вообще. Так вот, я искал-искал, потом посидел напротив другого дома, который стоял параллельно детскому садику, посидел там, у железного стола, что ли. Там обычно распродажу рыбы делали. Одна знакомая девочка, старше меня, показала мне дорогу домой, и даже проводила. Спасибо ей. Прихожу домой – квартира приоткрыта. Захожу – палас задран, стулья кверху задницей на столе стоят, везде чисто – ну, значит, папа убирался. Прохожу в зал – папа «висит» с кем-то по телефону. Вот так вот. А какими судьбами я добрался домой, он даже не поинтересовался…Папа, называется. Папа в кавычках!
     Поскольку улица не приняла меня, я стал гулять один. Сам по себе, возле бывшего детского садика. Ну, а что – там и беседки, и качели, и природа будь здоров. Деревья, кустарники. Попробовал волчьи ягоды. Ах да – мама говорила, они ядовитые. В животе заныло, и я всё выплюнул. Всегда любил в том районе гулять, воображая себя капитаном, агентом ЦРУ, прятался и сам же себя находил. Потом заметил, что в «избушках» девчонки года на два-три старше меня пикники делают и в «семью» играют. Я тоже захотел. Один раз наедине одну из них забрал и стал играть в «мужа» и «жену». Ничего не вышло, ибо я вспомнил, как живут мои родители, как себя в браке ведут, и ударил девочку, как отец – маму. Естественно, крики, плач. Я убежал, не оглядываясь. Сейчас вспоминаю это, и стыдно, ей-Богу. Честно.
     Тогда было «райское» время – я чувствовал себя «мачо», гулял с девочками старше меня лет на 5, в своём излюбленном месте. Они тоже там лазали. Началось всё с банальных фраз «я тебя поцелую, я тебя трахну» с моей стороны, их непонимание и смех, вот и всё знакомство. Но они были заинтригованы, что такой 6-летний мальчик так общается, и мы вместе проводили время. Да, я тогда был ужасный пошляк, говорил им, «что я с ними сделаю», но, разумеется, дальше слов это не заходило. Мы играли в мяч, догонялки, страшилки – ничего такого, отчего бы я с ними перестал общаться. Нам было хорошо и весело вместе. Одна из девочек была симпатичная блондинка Катя. У неё как-будто всегда были накрашены губы – очень красного цвета. Меня это забавляло и влекло. Другая, Оля, была так себе. Третья, Таня, также была симпатична, но Катя – вообще. Помню, как стоял возле её дома, а она на балконе. Увидит меня, поздороваемся. Говорю ей – пошли гулять – она отвечает, что «не пускают». Ага. Аж два раза. Тогда я, по своему обыкновению, начинал ей угрожать и говорить, «как же я тебя трахну и поцелую». От этого она только краснела, показывала язык, а иногда и вовсе по-серьёзному обижалась. Но потом всё же выходила, и мы гуляли.
     Постепенно я наладил отношения с улицей. Но, по-прежнему, 15-й дом меня воспринимал с радостью, а родной, 13-й – нет.
     Как-то раз мы все, набесившись, сидели у подъезда 15-ого дома.  Рядом отдыхал мужик-казах с двумя дочками 1,5 и 3 года соответственно. Ну, и спросил, сколько у него пальцев на ногах. Я машинально ответил, что десять. А он мне показывает, и просит пересчитать. Увидев 9, а не 10, я был ошеломлён. Привык к стандарту «руки-10, ноги-10».
     А возле моего дома в основном любили играть в мяч со всеми вытекающими. Девчонок было очуметь, как много на улицах. Одна из них потащила меня к себе домой, а когда привела, то предупредила, что сейчас позовёт моих родителей. Своего рода шутка. Тоже решила в «семейку» сыграть. Года на два старше меня.
     Однажды я, гуляя в «своём» месте, увидел, как сидит возле повозки лошадей мальчик-казах на год старше меня, и сетует на свою нищенскую жизнь. Я посмеялся, и получил от него за это. Дурак. Сам напросился. К тому же, как-будто я там богаче жил.…Потом мы помирились и даже играли вместе.
     Зимой, первой в новом доме, было очень холодно. Мне отец припёр новую кровать, очень оригинальную и красивую – две такие стояли у бабушки в комнате. Одна из них теперь была моей. А потом ещё принёс толстую большущую перину, чтобы было теплее. Но чтобы мне лечь спать, нужно было вскарабкаться, как на крутую горку. Мягко-то, мягко, и тепло, базара нет, но очень неудобно и высоко, как двухъярусная кровать. Перину убрали лишь на следующий день. Один день спал на ней. Утром ныла спинка. А незадолго до этого, засыпая, переваривал триллер, который до сих пор вспоминается. Не сначала смотрел, правда. Мужчина лет сорока, обнимает молодого парня, видимо, давно не виделись, рады встрече, либо прощание. Парень со словами «Ах, отец!» тоже обнимает его и заверяет, что он действительно его сын, но это не так. Просто внешне схожи. Обнимая, он незаметно достаёт нож и вонзает его старику в спину. Затем парень убегает. Но, когда его показывают бегущим по улице, он хватается за подреберья, охает, спотыкается, бежит дальше, держится за бок, как-будто его иглами по всему телу колют. Далее показывают кадр, где за столом сидит мужчина, и вкалывает иглы восковой кукле. М-да, жесть…
     Однажды меня зимой оставили одного дома с Тираном. Просыпаюсь утром – никого.…Только собака. И то – ладно. А у меня была игрушка из-под «Киндер-сюрприза», зелёная машинка. Когда она «едет», то открывает капот, разрисованный как ротовая полость – зубки, все дела. Прикольно. И я давай её на Тирана нашего науськивать. Тот подойдёт, понюхает её, испугается, видя, что машинка на него едет, и убежит. Хах…
     А по вечерам смотрели 6-ой канал и «Цесна», будущий «Астана-ти-ви». Так и жили.
     У моей тёти, годящейся больше в старшие сёстры, Оксаны был день рождения. Мама с папой долго наряжались. Папа тогда всё кичился своим одеколоном «Доллар». На празднике был вкусный тортик. Круглый, весь в розовых кремовых розах. Большой. Мне подарили зеркальце, но я его потерял, уронив в снег. Мы с мамой вернулись раньше. Папа пришёл только вечером. Мама приревновала его к Оксане, тем более там он так любезничал с ней, и выпил много.…А когда пришёл домой, то мама ему: «Входи». Он, видимо, расслышал это как «уходи». «А, уходить?» - Воскликнул он, психанул и ушёл, пока мама не вернула его своими надрывными «Миша, Миша!» А потом он чуть ли не на ночь заявился домой пьяный, и, не разуваясь, прошёл ко мне в комнату.
  -А ты знаешь, Ларик.…Твоя мама трахалась с казахом! – Произнёс он. Мама его вышвырнула, а я только зажимал уши…
     Линолеум в новой хате был не такой противно-бежевого цвета, который фиг отмоешь, и мама уже не так парилась с полами. У нас на стене висели большие зелёные часы с римским циферблатом. Мама спросила меня, сколько время.
 - Маленькая стрелочка на «иксе», а большая – на «галочке». – Был мой ответ. Отца это так взбесило, что он припёр с детсада самоучитель, нечто вроде железного круга со стрелками и циферблатом. И до «победного» мучил меня, как правильно говорить, который час. И выучил же! А мама в это время ходила набирать воду…
     Как всегда, очередная ссора. Я смотрел по телевизору то ли «Элен и ребята», то ли «Простые истины». Мама убиралась, а папа пришёл, разорался, и пнул ведро с водой. Всё на пол.…Не помню, чего они там на сей раз не поделили, но я начал уставать от их грызни.
     Папа вообще иногда странным был. Уже в 5 лет благодаря ему я попробовал пиво в жестяной банке. А на мой день рождения 1997 года он хоть и разрешил посмотреть фильм с участием Сильвестра Сталлоне, но нажрался, как свинья, и дал мне выпить грамм 25 водки. Я офигел, а мама быстренько проконтролировала ситуацию. Он любил, когда его слушаются, она же была упряма и к тому же зачем прислушиваться к явным глупостям?
     Помню, как ещё в Черёмушках люди ловили поросёнка, а я с интересом за этим наблюдал. Помню, как у меня отобрали купленный родителями красивый теннисный мячик. Помню, как у нас во дворе очень громко и очень сильно материлась одна девочка. Мало того, её родители сидели рядом. Я сказал им, что так нельзя и почему вы такое позволяете. На что они рассмеялись и сказали, что пусть матерится, а ты типа не лезь не в своё дело. В общем, я был в шоке.
     Артём Гусев выкинул очередной номер. Он сзади дома скинул леденец с балкона, а нам сказал, что это дерьмо. Мы поверили. А позже он спустился, подобрал его и продемонстрировал, что это не дерьмо, а именно леденец, а мы все – глупые олухи.
     Помню, отец припёр домой кучу игрушек, и пистолеты игрушечные. Один был даже двуствольный. Я с этим всем вообразил себя агентом американских спецслужб и пошёл «охранять» двор. Ну, а чего вы хотите? Вот, что значит насмотреться на ночь американских боевичков. Самых отборных. Первый канал ОРТ отличался этим.
     Во дворе многие меня хоть и не любили, но я был довольно популярен. Так, я «двигался» с одной Раей, и пацаны постарше спрашивали меня, как у меня с «этим». Я прикидывался мачо и хвалился, что уже вовсю трахаюсь с ней. Надо заметить, стоял 1996 год. Ничего подобного не было, я просто им подыгрывал. Я догадывался, что они прикалываются, и отвечал тем же.
     На тот момент у меня было три девушки – Рая, Вера и Саша, и ещё одна нравилась. Как бы это смешно не кажется для 6-летнего, это было, однако, прикольно и круто. Одна меня даже ревновала, особенно когда я надумал спуститься в халабуду к пацанам. В общем, тогда я был на равных со всеми. Из слабаков, но крутых и дерущихся слабаков. К тому же все знали, кто у меня отец.
     Однажды мы играли за домом, а младшей из дочерей моей будущей учительницы показалось, что меня бьют. Она тогда с балкона начала орать на моих кентов, мы же только посмеялись. Всё не забуду в её комнате прекрасный домик, где стояла громадная коллекция собранных ей игрушек из-под киндер-сюрпризов. Да, либо Тане нечего было делать, либо это было самое изумительное хобби.
     Карусели еле дышали и были почти сломаны. Один раз мы с Артёмом катались на одной из таких. Я – со своей «тёлкой», он – со своими. Я тогда неудачно пошутил, типа, что с двоими сразу, и нереально крут. Он же довольно сухо заявил, что вторая – это его двоюродная сестра. Так оно и оказалось. Не соврал. Я же тогда не нашёлся, что ответить, и промолчал.
     Была ещё одна девочка, Аня. Мы с ней на бетонных плитах играли в семью. В школе она училась на год старше и к тому времени, когда я был в 4 классе, она уехала в Германию. Но кроме дружбы нас никогда ничего не связывало. Ни с моей стороны, ни с её.
     Как-то гулял я с пацанами на улице, и один из них предложил мне удар. Я отчего-то согласился, не поняв его, и он заехал мне кулаком в лицо. Я разревелся и убежал домой. «Ну, ты же сам согласился…» А позднее мы с ним стали лучшими друзьями. Вова Суров всегда был и будет для меня близким человеком. Примерно тогда же я познакомился с Кириллом Шишкиным – наши мамы вместе работали в центральной конторе. Моя – в связи, его – на ксероксе. Мы трое были овнами по гороскопу, трое лидеров. Но если Вова считался «капитаном», то мозгом – я. Я большой фантазёр был тогда. Я понапридумывал всякую хрень, выдумал короля льва и царицу тигрицу; армию, состоящую из «красных», «зелёных» и «жёлтых»; жаб, заведующих министерством и правительством; и много чего ещё. Чтобы хоть как-то разнообразить свою детскую жизнь, я предложил им считать, что все крупные насаждения – это лес, здания – это дворцы, а здание возле конторы – корабль, «на котором нужно уплыть в Африку». Сбоку здания была лестница, которая вела «от палубы к палубе». Либо это были тросы, по которым на мачты взбирались матросы. Наш корабль был замыслен так, что внешне и внутренне он представлялся нам образцом корабля 18 века. Такой мне больше нравился. Старинный, с парусами, пушками, кормой, деревянный.…Но на третий ярус я опасался лазать – лестница была опасной в том месте. Я сочинял и составлял разного рода документацию. Кирилл в ней участия не принимал, и вообще, был косвенным обозревателем наших с Вовой фантазий. При этом он был самый умный. Истинный ботаник. Мы постоянно с ним играли сзади конторы, собирая гербарий и охотясь за насекомыми. Но в последующие годы мы перестали дружить, ибо два лидера не уживаются. Я прекрасно и тепло к нему отношусь, с уважением, но вместе иметь дело – нет. Иначе снова спор до китайской пасхи. А у меня и так нервов не осталось. Ни один не шёл на компромисс. Все овны ужасно упрямые. Вова же позднее уехал в другой посёлок, и приезжал к нам лишь летом.
 
 Школьные годы
 
 1997-1998
 
     Во второй половине 90-х были нередки случаи, когда наши благоустроенные пятиэтажки оставались без света. Вообще. Особенно сильно это чувствовалось зимой. Мама тогда принесла с работы воск, и велела папе сделать свечи. Она думала, что он будет экономить, но нет. Вместо того чтобы слепить много тонких свечек, он понаделал толстенные и высотой поменьше. Свечи получились отстой, воск тушил нить, тухла и свеча, а весь воск сначала наполнялся внутри, как воронка вулкана, а потом всё это дело стекало на стол и даже на пол. Мама приказала отцу больше не притрагиваться к воску, от греха подальше. И мы с этими свечами ели, убирались, делали уроки… Жуть.
     Отец тогда купил нам всем большой хороший магнитофон. Последнее слово науки и техники в то время. Отменный дизайн, тёмно-серый окрас. Но, поскольку отец вёз сию радость зимой, и с города, в автобусе, а на улице был гололёд, то он поскользнулся и обо что-то стукнул нашу прелесть. Не сильно, к счастью. Трещина была длинная, но неопасная, возле левого динамика. Света не было, а жить-то надо было как-то! Отец понакупал специальные, толстые такие, батарейки под магнитофон, и мы начали по холодным, морозным зимним вечерам ловить кайф. Либо AC/DC и Nazareth, либо радио «Маяк» - другую волну наш «друг» не ловил. Радио было отстойное, особенно эти его чёртовы позывные, к началу каждого часа, перед новостями. В печёнках сидели. Я даже уши зажимал. Помню, мне так нравились Rolling Stones, что я подходил поближе к магнитофону и левым ухом прижимался к левому динамику. Это было здорово.
     Ещё одним бичом нашего колхоза была проблема с водой. Летом её просто не было. Отключали, и всё. И сейчас, спустя столько лет, ничего ровным счётом не изменилось. Абсолютно. Как было, так и осталось. А правду вы от других людей не услышите. Все боятся что-то сказать. Как всегда. Боятся пикнуть и заикнуться, хотя страдают также, как и я. Просто не хотят, наверное, чтобы над нашим посёлком смеялись. Кому охота, чтобы приезжал «Хабар», и снимал на камеру, что у нас тут творится? Ха, тогда делайте что-то, чтобы это не произошло! Мы в 36 км от Астаны, от цивилизации, и сидим летом без воды, зимой без нормального отопления, а иногда – даже без света! Палеозой! Воду наш посёлок до сих пор получает из посёлка Сабынды, хотя Астана и обещала провести от себя к нам новый водопровод. Дай Бог, дай Бог…
     Помню, лежу я на диване, и внимательно изучаю энциклопедию с морской флорой и фауной. Зачитался глубоководным и подводным мирами. Тут мама говорит мне, что нужно сходить за водой. Я ужасно ленив, и мне нужно было это повторить раз десять. Ну, ладно, думаю, схожу. Напротив дома – водонапорная башня. Вода там есть всегда. Прихожу туда. Толпень. Занимаю очередь. Рядом дети играют с красивыми игрушками, пока мамы-папы набирают воду. В башне было очень сыро, повсюду пауки. Жесть. Я не из сильных, и ведро 6 литров для меня показалось непосильной ношей. Нет, я не рухнул, но пока шёл до дома (благо, он совсем рядом с башней и зданием КСК), несколько раз подряд останавливался, чтобы перевести дух и поменять руку, в которой нёс ведро. Раз принёс. Два, три. Толпы уже не было, многие понабирались всласть. А потом я как бы «включился». Бывает же такое понятие, как «второе дыхание». Я разозлился. Мама сказала, что уже достаточно, но я летал от дома к башне и наоборот, как вертолёт, не чувствуя усталости. Взбегал по ступенькам, даже не разливая воду. Раз десять так пробежался, может и больше, не считал. Столько вот рейдов. Вся ванная полная была…
     Мне всегда нравилось наряжать новогоднюю ёлку у нас дома. И папа тут нас не бросал. Мы все втроём наряжали ёлку, как большая дружная семья. Радости моей не было предела. Папа же всегда тот ещё тип был, и припёр домой такую ёлку, которая не помещалась, если её поставить вертикально. Что поделаешь – не подрассчитал малость. Эту «малость» пришлось потом отпиливать. Не мне, конечно. А когда ёлку поставили, она всё время грозилась упасть. Папа же сам провёл гирлянды, и, желая мне спокойной ночи, отключал свет, но не гирлянды, которые по-всякому светились. Было ощущение, как будто цветной свет «бегает» туда-сюда. Классно было! А когда отец нас бросил, мы перестали отмечать Новый Год. Чисто символически поздравляли друг друга с мамой, кушать готовили и подарки, но уже никаких ёлок. Никогда. А я в последние годы вообще перестал справлять праздники, даже собственный день рождения…
     Дома отношения становились всё напряжённей. Я был мал, и не совсем понимал, что происходит. Да, папа бил маму, но потом они обычно мирились. Видимо, край терпения наступил. Для меня по-прежнему всё было монотонно и безмятежно. Отец всё чаще задерживался в Астане под предлогом поиска постоянного места работы, ибо обычно он нигде вообще не работал, за исключением кирпичного завода, который вроде закрылся, и охраны детского сада, который тоже закрылся. Мама до последнего ему всё прощала, хотя знала, что он погуливает, да ещё как. До 1997 года я как-то всё же был ближе к отцу, с мамой я не ладил. Всё изменилось, когда отец нас окончательно бросил. Даже тогда я не сильно расстроился и думал, что и в этот раз всё обойдётся, как, впрочем, и было всегда. Помню, тогда он наконец-то себя нашёл. Устроился в фирму «Катрис-А», специализирующуюся на шторах, жалюзи и москитных сетках. Начал привозить неплохие деньги. Но, опять же, тратил их большую часть на струны, кассеты и прочее. Маму, как обычно, задобрит большой банкой «Nescafe», а меня очередной «крутой», по тем временам, в тяжёлые 90-ые, жвачкой и сникерсом. Такой расклад меня обычно устраивал, а маму – нет. Для меня всегда было главное, что папа просто рядом. Хоть какой. Лишь бы был. Впоследствии я больно осознал, каково это, быть безотцовщиной. Надо мной смеялись, на меня показывали пальцем. Интересный факт: когда отец был рядом, никто не смел и пикнуть на нас, рта раскрыть, а после того, как он от нас ушёл, родственники и чужие люди вконец нас загрызли, при каждом удобном случае клевали нас с мамой ни за что. Кофе – это, конечно, хорошо. Люблю с детства. Собирал банки из-под него и игрался с ними. Ну, а что? С чем-то же надо было играть! У меня никогда не было нормальных игрушек, денди и видика, так хотя бы так, что ж поделать. Помню, однажды отец пришёл в зелёных брюках, и без усов. Я не узнал его. А по поводу брюк мы с ним всегда смеялись, нечто вроде «а мы – весёлые зелёные арбузики»…
     У отца же терпение лопнуло, когда мама обратилась к Богу. В 13 доме, ул. Гагарина собирались пожилые женщины, немки и польки. Молились. Точнее, раньше они молились дома друг у друга. А потом Шурик, он же дядя Саша, он же Александр Шмидт, некогда игравший на клавишах у отца в рок-группе, «очнулся» в 1993-1994 годах и обратился в церковь. Как до него такое дошло – уму непостижимо. Рокер – и в церковь. Одному Богу известно, как всё произошло. Факт остаётся фактом: дядя Саша начинает активную христианскую деятельность, разворачивает все силы и образовывает Малиновский приход Матери Божией Неустанной помощи. Вот такие вот дела. Он и раньше, сколько я его помню, у отца в рок-группе был самый тихий и спокойный. Он даже к ним на репетиции приносил Библию, и они её читали и обсуждали. И терпели же! Сам дядя Саша признавался, что вера пришла к нему в армии, когда он видел много зла и насилия. А потом приехал с армии в родное село, и увидел, как всё потихоньку разваливается. Трактористы пьют денно и нощно. Много чего ещё. Многие, вроде моего отца, возненавидели Шмидта и перестали с ним общаться. Многие отвернулись от дяди Саши. Некоторые постоянно проверяли его, действительно ли он теперь тот, за кого себя выдаёт. Не верили. Он же хоть и отличался  некоторой странностью, но верил серьёзно и стойко. Он кардинально изменил в себе всё. Как заново родился. Совсем другой человек. Сильно изменился. Да, я придерживаюсь мнения, что не всё гладко в его делах, ибо некоторые его поступки странны, жестоки даже, я бы сказал, но вера его сильна, это правда. Я не раз в этом убеждался. Я тоже «ловил» его, но тщетно. Я задавал, как и все, впрочем, довольно каверзные вопросы ему. Сейчас я считаю это глупостью. Я никогда не думал, что этот человек займёт в моей жизни такое большое место. Он стал мне крёстным отцом. Стал играть в моей жизни ключевую роль. Он пытался сделать из меня человека, пусть и очень жёсткими, на мой взгляд, методами. Всё то, какой я сейчас – заслуга мамы и дяди Саши. Мама воспитала меня маменькиным сыночком, амёбой в инкубаторе, диванным жителем, да, может быть. Зато я ей благодарен, что никогда не прикасался к сигарете, не прикасаюсь и не прикоснусь. Я никогда не совершал блуд/ прелюбодеяние с девушками, не был гулящим никогда и таким не являюсь. В школе за мной закрепилось, погоняло «озабоченный», но это всегда было только на словах и в теории, и, слава Богу, я это уже перерос, ещё в 10 классе, хотя на смену озабоченности пришло другое. Но об этом – позже. Я и не пил никогда. Так я был воспитан. Попробовал – не понравилось. Пиво – горькое, водка – горькая, вино – кислое. Дребедень какая-то. За свою жизнь я выпил лишь около 5 бутылок пива, по глупости, после репетиций со своей рок-группой и из-за невзаимной любви, когда влюбился, и не раз, а меня отшили, и не раз. Но это всё в прошлом. Благодарю маму за то, что я никогда не прикасался к наркотикам, не прикасаюсь и не прикоснусь. Мысли такие были, не скрою. Особенно тогда, когда мне было плохо на душе. Нашёл в себе силы отказаться. Да я и сам, в принципе, не люблю делать то, что мне не нравится. Если есть проблема – нужно её решать, а не заливать её спиртным. Я так считаю. Придерживаюсь такого мнения. Такова моя позиция. Дядя Саша же научил меня справляться с трудностями и быть твёрже в выборе и мнении, ибо я получил всё-таки преимущественно женское воспитание, что сказалось и отразилось на моём мировоззрении и характере. Он старался сделать меня лучше, отучить от дивана. Со слезами на глазах пишу эти строки и говорю, что не выдержал и я. Я не смог, я тоже предал его, и мы отныне не поддерживаем отношений. Но об этом – позже. Одно могу сказать сейчас – я был юн, и мне хотелось вкусить жизни. Он же всегда осаживал меня в моих стремлениях. Это сейчас я понимаю, что он прав, а тогда я жил иным. Он ведь прожил жизнь, и знает, как и что. А я? Молодость и ветреность.
     Итак, дядя Саша связывается с Астаной. В посёлок постепенно начинают приезжать священники служить святую мессу. Сначала по средам и субботам, затем – по субботам и воскресеньям. В один из летних деньков 1997 года мама и привела меня туда. Идти я не хотел, честно говоря. Я всегда отказывался ходить в незнакомые места. Кстати, это у меня осталось на всю жизнь. Я не люблю людных мест. И даже если в компании более двух-трёх человек, я перестаю поддерживать разговор и умолкаю. Такая у меня особенность. Стеснительность.
     Приход представлял собой обычную квартиру. Однокомнатную. В зале стояли стулья и стол. Не совсем стол. Мне сказали, это алтарь. Только мне вот было всё равно, что это. Мне быстро наскучило, и я хотел домой. На стенах висели 14 икон, объединённых общей темой – крестный путь Иисуса Христа. Бабушки сидели и молились. Позднее был утверждён так называемый розарий, читаемый перед святой мессой. Розарий – час, месса – час. В общем, для 7-летнего Ларика два часа ада. Ничего интересного, отвечаю. Молодёжь пела песни. Надо отметить один факт: тогда, в 1997-1999 годах, мессы служились в обычной однокомнатной квартирке, но была уйма народу, особенно молодёжи, и мне даже кажется, у всех тогда вера была крепче. Но позднее, когда Астана выкупила специальный дом, сменивший адрес, стало иначе. Я стал взрослей, в Германию все поуезжали, молодёжи стало меньше. Больше пафоса и напыщенности, но меньше веры. Что-то вроде этого.
     Меня жутко смутила и напугала история о распятии. Такой жестокости я даже в фильмах не видел! Это сделало меня жалостливей, что ли. Это всегда жило теперь со мной. Пример веры. От этого не убежишь. И всё равно, даже когда 2000 лет назад пророк взял на себя грехи абсолютно всех людей – даже это не прибавило мне воодушевления и веры. Всегда лень была сильнее. Вперёд меня родилась.
     В церковь ходили и лютеране, и католики, и православные, и атеисты. Сама церковь принадлежала римско-католическому крылу. Шмидт в детстве был крещён, как католик, а я – как православный.
     Когда ещё не было молитвенников и песенников, песни и молитвы наша молодёжь постарше переписывала от руки. А мы с мамой брали их домой и молились. Мама – искренне, я – нехотя.
     Первым священником у нас стал Отто Мессмер. В своё время он на своей машине объездил весь север Казахстана, служа мессы. Вначале он приезжал один, затем начал привозить  сестёр-монахинь, преимущественно из конгрегации евхаристок. Ими были его родная сестра Анна Мессмер и Роза и Валентина Шмидтляйн. Пока взрослые перед мессой молились розарий, монахини занимались с детьми. Анна была просто строгая. Валентина была очень злой. Самой нормальной была Роза. Такое мнение было у 7-летнего меня.
 Дядя Саша старался разнообразить жизнь верующих выездами на природу, точнее, просто походами. И это не были гулянки алкашей, ведь «выезд на природу» сейчас ассоциируется именно так. Вовсе нет, было весело и были бутерброды (хлеб с маслом и колбаской).
     Порядок мессы я не совсем подробно описал в своей первой книге, «Путь». Несколько сокращённо и примитивно написано, но писать о святом мне пока не дано.
     Сёстры изучали с нами облегчённый, детский вариант Библии, знакомили нас, детей и подростков, с основными догмами церкви и с житием святых. Я вначале занимался средне, но потом стал одним из лучших. Мне становилось всё интересней, однако.
     К Шмидту можно относиться по-разному. Но его заслуга в развитии христианского общества Малиновки колоссальна. Нужно было иметь силы, веру, желание и терпение, чтобы добиться таких результатов. Без него не было бы прихода. Он – её жизнь и основатель. Стоило ему отлучиться – и всё было иначе. Всегда резко чувствовалось его отсутствие. И я впоследствии неоднократно отмечал про себя, что с ним – как у Христа за пазухой, как за каменной стеной. Всегда чувствовал я с ним себя спокойно, комфортно и защищённо. Он не был из тех, которые «вот, перед мамой я такой, а сейчас наедине я тебя быстро научу пить-курить». Ничего подобного! Видимо, с ним был Бог. Хотя мы с ним часто ссорились и ругались.
     Однажды их семья пришла к нам домой с огромным арбузом, но они же его и съели.…Бывает.
     В другой раз они снова были у нас в гостях, и я уронил их дочь, Аню. Особенно если учесть, что она родилась 26 июня 1996 года, а описываемое время охватывало период лета 1997 года, т. е., ей было чуть больше годика. Когда она стала старше, мы с ней очень сдружились поначалу, у нас были общие интересы. Мультики, и т. п. часто играли с ней в принца и принцессу. Но она была очень мала и постоянно плевалась слюной. Вместе собирали паззлы. Но по мере её и моего взросления наши отношения становились всё прохладней, и к 2004 году мы вообще перестали друг с другом общаться, даже не здоровались практически.
     В церкви она постоянно плакала. Маленькая ведь была. Летом я обычно приходил к ним в гости играть в денди, особенно «Марио». Своего ведь у меня не было! Тётя Валя, мама Ани, работала тогда продавцом в пекарне. Пока я играл в денди, она приходила с работы и с довольно-таки уставшим видом ложилась отдыхать. А когда я приходил за хлебом, она всегда спрашивала про маму и передавала ей привет. Но не всегда всё было так гладко, как, возможно, хотелось бы.
     Папа ещё приезжал иногда. Вообще мои родители официально развелись в 1993 году, но всё же вместе проживали. Домой он приезжал, поскольку с мной-то он не разводился, я к тому, что развод – разводом, но дети есть дети. В принципе, он уже не принимал обширного участия в моей жизни и моём воспитании. Однажды, это был ещё 1996 год, был у меня день рождения. Родители тогда не могли никак решить, что же мне предложить. Наша семья никогда не проповедовала понятие «это секретно», будущий подарок всегда согласовывали с виновником торжества, а то вдруг, не дай Бог, ему не понравится подарок. Вот и на сей раз они вслух при мне начали разговор о подарке. Отец предложил, типа «а не купить ли ему шахматы? Взрослый уже». Я согласился, и не пожалел. Асом я не стал, но игра мне понравилась. Отец делал всегда так, что обычно выигрывал я. Сейчас я, естественно, понимаю, что он поддавался, ибо ни я, ни он толком в них играть не умеем. Правила знаем, но смекалки не хватает. Логикой я никогда не отличался. Все описательно-повествовательное, художественное, нежели вычислительное. Наверное, поэтому я так ненавижу математику и всё, что с ней связано. Да у меня и оба родителя всегда больше любили русский язык и литературу. Мама писала стихи, папа неплохо рисовал. Так что неудивительно, в кого я так люблю читать, писать и рисовать. Математикой в нашей семье не пахло. И, слава Богу. Терпеть не могу, органически не перевариваю. И всегда так было, есть и будет. Мне даже плохо становится и не по себе, когда много цифр. Голова сразу болит. Не быть мне бухгалтером и служащим банка.
     Когда отец ещё жил с нами, я как-то остался дома один, и решил накраситься. Ну, а что? Мама тогда красилась, я тоже решил попробовать. Мне было тогда лет шесть. На столике трюмо лежали груда кассет, пара солнечных очков и помада. Я взял помаду, покрутил её немного, а потом передумал краситься, ибо она так сильно пахла, что голова разболелась. Я только немного тумбочку замарал, рисуя помадой на дверце. Мама, придя, естественно отругала.
     Гуляя однажды со мной по аллее, мама показала мне здание школы и сказала, что уже осенью я там буду учиться. Я разревелся и сказал, что никуда не пойду. Для меня это было равносильно, что у меня отберут маму и моё беззаботное детство и драгоценное время, которым я тогда располагал.
     В школу я всё же пошёл. 1 сентября 1997 года, 1-ый класс. Мне даже одеть было нечего, так бедно мне жили. Мама заняла у своего начальника, Сандакова, деньги на одежду, цветы и обувь. Мне купили синий джинсовый костюм и туфли. Красивые такие, лакированные. В них я проходил довольно долго и вечно хвалился ими. Их даже чистить и полировать до блеска не нужно было – они сами ого-го как блестели. Больше я таких не встречал. А вот костюм был не очень – что за манера продавать одежду с зашитыми петлицами для пуговиц? Бесит аж. Пришлось повозиться, распарывая их ножом, ножницами, шилом – всё, что тогда под руку попадалось. Для учителей купили букет гладиолусов. Между прочим, розовые гладиолусы стали постоянным сопровождением меня на все первые сентября. Хотя был один неудачный год – мы купили астры. Я их ненавидел. Вообще, мой любимый цветок – роза, вне зависимости от сортов. Оказывается, это цветок безнадёжных романтиков. Что ж, есть такое у меня немного. Как сейчас помню, первое сентября, на столе – букет с цветами, а я, вне себя от истерики, ношусь вокруг этого букета в одной лишь белой парадной рубашке, как дурень со ступой, отгоняя от цветов шмелей, ос и пчёл. Их я никогда не убивал, в отличие от мух. Они хорошие. Не смешно. Они опыляют растения. Полезные насекомые. А мухи – переносчики болезней и дерьма. К тому же, они всегда норовят пробраться в жилище, а шмелей, ос и пчёл привлекает лишь запах пыльцы и цветочного нектара.
     Вот и моё первое сентября. Куча народу, всё снимается на камеру, все красивые и нарядные. Папа тоже пришёл на парад. После муторной вступительной части (особенно имея в виду, что лето только что кончилось календарно, но никак не погодно – стояла жара) нас провели в классы и в шуточно-игровой форме устроили номера. Многие из детей участвовали в сценках и постановках, а сидел и скучал, ожидая, когда же это всё прекратится – мне не понравилась школа. Совсем. Уже тогда проявилось моё «себе на уме». Но учителя меня всё же раскусили. Они поняли, что я кое-что умею. Могу, но не хочу. Талантлив, но ленив. И всегда это было мне в тягость. Я терпеть не мог где-то участвовать, быть на людях. Для меня это было нож в сердце. Многие сами тяготеют к этому всему, но я – другой. Всегда по жизни меня все подталкивали – мама, учителя, друзья… «Участвуй, участвуй!». А спросил ли кто меня, а хочу ли этого Я? Эгоисты. Мне это было не нужно. К чёрту все их праздники и утренники. Учителя заставляли, именно заставляли меня участвовать во всевозможных концертах. Это было бременем и мучением до класса 7-ого, когда я стал взрослее, смелее и немного борзее. Мне стало 13 лет, и я им сказал: «Это – ваши проблемы. Хватит сидеть на моей шее. Выкручивайтесь сами. Почему всегда Я? А не кто-то другой». Да, я лучше многих, не спорю. Но мне глубоко пофиг на все их постановки. Учителя жали на то, что я – белая ворона, что я – не за класс, и на честь класса мне всё равно. Может быть. Кто они мне? Мы просто вместе учимся, не более того. Мы вместе не пили, как говориться. Обязаловка не для меня. Мы уже не в СССР живём, где все обязаны быть в партии и выполнять беспрекословно все команды. Прошло это время, прошло!!! Кануло в лету! Только учителя до сих пор не замечают демократии и капитализма. Я делаю так, как я хочу, и никто, ни одна тварь не имеет права меня к чему-то принуждать. Разве я нарушаю закон? Нет. По конституции РК я ОБЯЗАН участвовать в мероприятиях? НЕТ, и ещё раз нет. А раз так, то отвалите.
     Любознательным я был всегда, но только лишь для себя. Я всегда был противником того, когда человека заставляют что-то учить и делать. Общеразвивающая школа? Да бред это всё, и херня. Я немец, иностранец, европеец. У меня иной менталитет. Приедьте в Европу – там, в основном специализированные школы, с упором на что-то определённое. Общеобразовательный курс усредняет способности ребёнка, вы это понимаете, идиоты? Покажите мне министра образования, и я плюну ему в рожу. В странах СНГ до сих пор всё вяло и отстало насчёт этого. Благо, появились «Балдаурен», «Болашак», «Жулдыз» и прочее. Это – капля в море. Должно быть всё такое. Господи, как же я жалею, что не учился в школе с уклоном в географию и английский язык! Так, нет же – учи, сволочь, математику! Да она мне нафиг не нужна, ясно?! Царица наук не математика, а история, если что. Сначала люди начали рассказывать своим детям истории, и лишь позже, потом были придуманы цифры. Да, без вычислений – никуда. Не спорю. Но пусть это делают те, кто умеет это, кто любит этим заниматься. А я терпеть не могу что-то считать! Я лучше «Войну и мир» трижды прочту, потому что это – интересно, это – было, чем корпеть над проклятыми, погаными и никому не нужными примерчиками. Взять хотя бы химию и физику. Там хотя бы понимаешь, ЧТО ты вычисляешь. Это – законы природы. А математика, в частности, эта ересь алгебра, кипяток для мозгов – лишь голимые цифры. Да и геометрия не лучше. Что это ещё за «метод от противного»? Типа, если нет решения и ни хрена не получается, то подумай, как бы это было, включи фантазию. Как я могу включить пространственное мышление и фантазию? В литературе – очень даже может быть, но только не в математике. В литературе я вам такой волшебно-сказочный мир придумаю, что ваш мозг взорвётся. С фантазией у меня, слава Богу, всё в порядке. В литературе. А математика – пасись отсюда. Похожий у меня взгляд и на армию – отрицательный. Там время проходит даром. Представьте себе такую ситуацию: парень пошёл в армию. Хороший, здоровый. Возвращается больным избитым калекой или вообще в цинковом гробу! Народ, я к вам взываю – я это всё сто пятьдесят тысяч раз слышал и видел! Это – сплошь и рядом. Я говорю об офицерщине и дедовщине. Когда над солдатом издеваются. Офицерщина и дедовщина – это раз. Один аспект. Второй: армия, настоящих боевых действий не ведётся, парень только зря теряет время. Народ, я вовсе не уклоняюсь, ничего подобного! Будет война – клянусь, я первым брошусь в бой с оружием в руках и буду защищать свою страну, пока не сдохну. Но пока войн нет (не дай Бог, чтобы были), в армии нечего делать. Подготовка? Хорошо. Базара нет. Есть тиры для стрельбы и куча кружков восточных единоборств. Вперёд – и тогда никто тебе не страшен. Подготовку можно пройти самому, вне армии. Можно поднять свой дух в буддийском монастыре. В тире научиться стрелять. На кружке познать прелести восточных боёв. Научиться гипнозу. Есть куча других путей, как подготовить себя. Я понимаю, что нужна командная инициатива. В армии учат держать строй. Это единственное, наверное, ради чего стоит идти туда. Но я – больной и слабый. Маленький и худенький. У меня резидуальная энцефалопатия, цереброастения, хронический ринит, плоскостопье и сложный миопический астигматизм обоих глаз. С таким букетом диагнозов – кетшi армия! К тому же я один в семье, и у меня только мама. Хорошо, уйду я, больной такой, изобьют меня, фигня, а о ней – о ней кто позаботится, мм? У неё кроме меня – никого нет. Вообще. И у меня кроме неё – тоже. Если с ней что-то случится – я же не переживу. Сразу off голове и сердцу. Короче, даже если бы я захотел – я негоден к строевой службе в мирное время. Ещё вопросы есть по поводу моей неприязни к математике и армии? Разжевал по полочкам, доходчиво и убедительно.
     Итак, вот он – первый класс. Первой моей оценкой в школе стала тройка, но позднее из меня мама и учителя сделали отличника, не спросив моего на то согласия. Я хорошо учился, да. Но лень вперёд меня родилась. Я любил рисовать, но людей – не умел. Всегда линейные рисунки. По части оформления. Примитивные пейзажи. Автотехника. Портреты и полные изображения людей мне не дано рисовать. Если бы я немного постарался, может быть, и научился бы. Да ну и фиг с этим! Не умею – и не надо. Не умру от этого. Зато иные мои рисунки, если кто захочет повторить – спокойно: руки отвалятся.
     Мама тогда уже работала не на птицефабрике, ибо она закрылась, а в центральной конторе ОАО «Акмола-Феникс» по своей специальности – она по образованию электромонтёр станционного оборудования городской телефонной связи 5 разряда (1984-1987, профессионально-техническое училище №12 г. Целиноград). Также периодически её ставили диспетчером на период посевных и уборочных работ.
     В один из таких дней дали мне по предмету «чтение» написать что-то вроде мини-сочинения, что ли. Расписать по ролям персонажей какой-то русской сказки. Тогда я впервые изобразил рисунок людей. Получилось недурно, но довольно криво. Я всегда любил больше разукрашивать, нежели рисовать. Цвета, палитра, играть с цветами, переделывать – это, несомненно, моё. Обожаю что-нибудь красиво оформлять. Став старше, я так мечтал стать дизайнером! Не судьба: мама, крёстный и священник решили всё за меня. Я поступил в Агротехнический университет имени Сакена Сейфуллина на землеустроительный факультет на специальность 070911 «Геодезия и картография». Карты я рисовал с детства, поэтому это ещё – ладно; но геодезия – явно не моё. Бегать по полю с приборами и с языком на плече – нет. Мне нужен тёплый и уютный офис. Свой. Без никого. Сидячая работа, все дела. Анау-мынау. Я мечтал поступить в Евразийский университет имени Гумилёва на «дизайн»… А вместо этого – бакалавр того, на что поступал. Не красный диплом, не грант, но пятёрок дофига и дипломную, которую писал САМ, защитил также на «отлично».
     Итак, я пришёл со своим школьным заданием к маме на работу. Диспетчерская представляла собой плохую пародию на кабинет продюсера – миллионы кнопок и рычажков. Я это всё трогал – интересно же. А мне – семь лет. Но всё равно уже на тот момент добрая половина всей этой электроники уже давным-давно вышла из строя. Совхоз разваливался. Вообще время было тяжёлое – я помню, мне было года три, а люди до сих пор расплачивались советскими рублями. Когда-то в нашем доме культуры крутили индийские фильмы. Было и такое. А потом все поразбежались в Германию и Россию…
     Пока мама по работе сидела и обзванивала всех, как диспетчер, соединяя разных начальников друг с другом (1997 год – какие в Казахстане сотовые?!), отвечая «Откос слушает. Третий, вам звонит второй. Соединить?», я выполнял домашнее задание. Мама примерно до класса пятого принимала самое непосредственное участие в моих домашних заданиях и путях их разрешений. Рисование и чтение я всегда брал на себя, ибо я это и сам умею, всё остальное мама мне помогала делать вместе. Тут её заслуга неоценима. Памятник при жизни за такое терпение, ибо я – далеко не подарок. «Плод любви», «плод греха», «горе ты моё луковое» и «почему я не послушалась своих родителей, дура, вышла за этого раздолбая, родила тебя на свою голову, мучаюсь теперь одна». Впоследствии я привык к этим высказываниям. А что мне оставалось делать? Папа бросил, мама сожалеет, что я есть… Обидно было, конечно, иногда, но что поделать – я не нужен никому. Сто раз убеждался. И подушка мокрая ночами, только об этом так никто никогда и не узнает. В чём-то мама права – зачем я родился?..
     В диспетчерской стоял телевизор. Чёрно-белый. После того, как я завершал уроки, наградой служил он. По нему я смотрел австрийский сериал «Комиссар Рекс». Я обожал этот сериал. Также я иногда от нечего делать посматривал венесуэльский телесериал «Мануэла». У нас дома тоже стоял телек, «Весна-308», также не цветной. Также в диспетчерской валялись рассказики про житие-бытие всяких испанских донов, которые я с удовольствием почитывал. Ведь на уроки уходило час, максимум два, и редко, когда три. Нужно было чем-то занять себя. Класса до пятого я делал уроки в присутствии мамы, на её работе. Потом – дома, самостоятельно. Как сейчас помню, интерьер диспетчерской включал в себя ветхий стол с аппаратурой будь здоров, двумя телеками (второй – нерабочий), ярко-красный рабочий телефон, электронные часы с зелёными цифрами на чёрном табло. Под столиком – урна. Повсюду на окнах – старые огромные кактусы; на подоконниках – дохлые мухи. Когда сидишь молча, то слышно, как воркуют голуби. Не раз были случаи, когда пробегала мышь…
     АТС, мамин кабинет, был не лучше. То же старьё. Как заходишь – просто кабинет. Стол, телефон, линолеум, стулья. Далее шёл небольшой тёмный коридорчик в иные кабинеты. Но рабочим был из них только один – сама телефонная станция. Мини-станция. Там всегда что-то цвыркало, давая понять, что оно ещё рабочее. Грядки с проводами, теремички, кабель, цветная проволока. Там было аж два телефона. Один здоровенный такой, от него ещё отходила вилка, с помощью которой можно было «садиться» или «вставать» на тот или иной телефонный абонентский номер. Бывало, что номер «землил» или вообще молчал. Тогда приходили абоненты, делали заявку, мама им эту заявку выписывала, и работала с неисправным номером в этом самом «кроссе», АТС, перепаивая проводки, пока монтёры-мужчины ходили непосредственно на объект неисправности – дом абонента, прослушивали линию и либо полностью меняли телефонный аппарат, либо полностью меняли его кабель. Иногда и частично.
     Второй телефон был настенный, и поменьше. Его отличал микрофон и «голый», без корпуса пластмассы, звонок.
     Первый телефон был крут и уникален тем, что можно было запросто встать на любой номер и прослушать телефонный разговор. И никто ни о чём не подозревал, ибо это – АТС – автоматическая телефонная станция.
     По утрам обычно были планёрки. А абоненты, бывало, приносили свои телефонные аппараты маме в кросс, и монтёры их чинили.
     Однажды уроков не задали, к тому же учебный год подходил к концу. Мама не пустила меня на улицу – так бывало часто. Она ушла на работу, а я не знал, куда себя деть. Посчастливилось мне тогда включить телек. Там начался аргентинский телесериал «Богатые и знаменитые». Вот я тогда присел на него, ё-моё! Ни одной серии не пропускал. От и до. Очень понравился. Он меня и успокаивал, с одной стороны, и я переживал очень сильно за героев, это с другой. Там снималась знаменитая уже теперь Наталия Орейро (р. 1977). Это не была её первая роль на телеэкране, но это была первая её главная и серьёзная роль, ибо до этого были лишь эпизоды и мелкие, незначительные роли. Я впоследствии влюбился в латиносы. Ни один сериал не проходил мимо меня. По возможности. Многие скажут: «Фу, смотришь мыло, как баба!». Пусть так. Папа от нас ушёл, и я получил преимущественно женское воспитание. Иногда я жалею об этом, иногда – нет. Жалею, что вырос без отца, во всём постоянно нуждаясь и иной раз недоедая. Не жалею, ибо лучше никакого папаши, чем такой. Жалею, ибо я не могу постоять за себя. Не жалею, ибо от этого не умирают. Однажды пришёл день, когда латиносы сняли с телеэкранов, ссылаясь на низкий их рейтинг. Неправда! Я был в трансе. Последний раз латинос я смотрел в 2009 году. Нормально. Потом – всё. Слава Богу, им на смены пришли турецкие сериалы. Уже не то, но смотреть можно. Латинос – это полудетективная романтическая наивная мелодрама, всегда с хорошим концом. У турков же несколько иначе – более правдоподобный сюжет и часты случаи отсутствия хэппи-энда.
     «Богатые и знаменитые». Прекрасный, замечательный сериал. Не такой скучный, как «Мануэла». Сюжет – супер. Парень и девушка что-то не поделили, потом судьба их сталкивает на какой-то семейной вечеринке, и начинается любовь. Две сестры из богатого особняка. Одна ищет вторую, которая пропала несколько лет назад. Главная героиня скрывается в заброшенном домике, будучи беременной, подальше от сглаза, сплетен, нервотрёпок и плохого к ней отношения семьи любимого.
     Это – 1997 год. Годом ранее я с превеликим удовольствием смотрел мексиканский «Дикая Роза», но до Орейро им всем далеко. Сюжет – стандартный для Мексики: богач влюбляется в нищенку. Две его родных сестры категорически против их отношений и делают всё, чтобы те расстались. И начинается катавасия…
     В 1996 году наша семья (тогда ещё – именно семья) сидела на «Далласе», американском сериале. Позднее я переключился на «Санта-Барбару» - самый противоречивый и нескончаемый американский сериал всех времён, наверное. Начал я его смотреть с самого начала, но, увы, так и не досмотрел – я просто устал. Не хватило мне терпения. К тому же сюжет развился в сторону мистики и фантастики; многое стало слишком сложным и непонятным. Всякие там «Иден» уже в одном месте сидели, честно говоря.
     У нас с мамой начиная с 1997 по 2004 год была традиция ежегодно летом в августе ходить вокруг села. Особенно клёвым был первый раз («первый раз», по ходу, во всех ситуациях незабываем). Мы пошли сначала по аллее. Она представляла собой километра два асфальтированной дороги, по бокам которой росли полу-спиленные тополя. За ними справа шли яблочный сад (его вроде уже вырубили), а слева – поле малины (отсюда, видимо, и название нашего посёлка – Малиновка, да только малину тоже всю поели да повырубили). Аллея была построена в честь памяти жертвам репрессий – тут ведь был АЛЖИР (Акмолинский лагерь жён изменников родины). Сюда сгоняли с 1937 по 1953 годы преимущественно женщин и насильно селили их в бараках. Тогда наше село называлось 26-ая точка. Мои бабушка и прабабушка – чистые немки с Поволжья (Воронеж), были высланы и репрессированы. Мы дошли до ворот, кушая мороженое, затем свернули налево. Взор мой приметил одно болотце в арыке. Далее дорога снова сворачивала налево, и я смотрел на отработавшие свой век комбайны. Затем круг завершался дорогой на Черёмушки, справа виднелись газовые цистерны недостроенной и брошенной котельной, слева – озеро с живыми лебедями. Далее мы были уже в центре села и шли домой. Мама купила апельсиновый сок, а дома, придя, я включил телек – там ведь шёл известный сериал «Закон и порядок».
     Начинался новый, 1998 год. Постепенно в моей жизни ведущую роль стала играть моя новая пассия – я имею в виду, теперь Евгений Якоби стал моим лучшим другом. Это был спокойный, уравновешенный, неконфликтный человек. Помешан на автомобилях. При этом он мало того, что рисовал их по памяти, как с картинки, так ещё и знал все эмблемы, все марки и модели машин, типы кузовов, год выпуска и прочее. Это в 7 лет-то! Хотя и я не хуже – благодаря атласу Кирилла, я на тот момент знал наизусть все страны мира, все флаги мира, все столицы мира, а некоторых – даже площадь и население. Тут против меня было бесполезно переть. Даже сейчас заткну за пояс любого.  География – мой конёк. Был и остаётся. Хотя к классу десятому я к ней и охладел, но уровень не стал хуже. Самым слабым моим местом во флагах и столицах всегда были островные тихоокеанские страны.
     Летом после школы я много чем занимался. Либо на улице гулял, с Вовой Суровым, Кириллом Шишкиным и Евгением Якоби (это была так называемая «моя», «наша» компания, в которую неофициально входили и другие ребята – Евгений Триус, Виктор Белоусов, Анатолий Сандаков и Кирилл Вершинин), либо сидел дома.
     Тот атлас, который дал мне на время Кирилл, был такой миниатюрный, с бордовой корочкой, и компактный. Я им зачитывался. Там были и карты, и всё-всё-всё, что мне было нужно. Я не заучивал всё это специально, как многие думают! Вовсе нет. Просто так сильно интересовался всем этим, что перечитывал, пересматривал и перелистывал этот бедный атлас неоднократно. Одна знакомая моей мамы тогда подарила мне краски. Я всегда рисую всё цветными карандашами. Обычно. Ибо лучше них моё творчество не передаст никто. Но тогда были такие карандаши – не приведи, Господи! Постоянно ломались и крошились. Фломастеры мы себе тогда позволить не могли; а даже, когда купили – это был полнейший отстой. Быстро засыхали и грязно мазали. Короче говоря, оставались только краски.
     Лето долгое, аж три месяца, но для меня это всегда была свобода и рай. Я тогда, посовещавшись с Суровым (мы же тогда «конкретно в Африку собирались на пиратском корабле») начал мутить нечто. Я взял картонки, начал карандашом расчерчивать примерно равные прямоугольники, а затем нарезал всё это дело. Примерно 200 картоночек, 1,5 смЧ3,5 см каждая. Карандашом простым я быстренько понанёс все изображения флагов мира на эти картонки, и начал разукрашивать. Краски – не дай Бог. Старые, убитые, да и вообще я терпеть не могу с ними возиться, ибо нужно ждать, когда же там эта долбаная красочка соизволит засохнуть. Вот намучился, отвечаю! Но это того стоило – получилось здраво. Я замутил все флаги мира. Красками. Не гуашь, скорее масляные или акварель, фиг его знает, я в этом дуб. Я сейчас уже даже не помню, сколько времени это всё у меня заняло. Ну, может быть, недели две. Я, докрашивая одну сторону, клал в зале (там у нас солнечная сторона на большей части дня, а значит – быстрее сохнет краска) на подоконник, и пока переходил к следующему флагу. Сзади каждого флажка чёрной краской на каком-нибудь цветном фоне я выводил название страны (латиницей). Всё, казалось бы, готово, но вот незадача: когда я поместил якобы хорошо высохшие флажки в полиэтиленовый пакетик, они на следующий день слегка посклеивались между собой. Я психанул (всегда психую, когда что-то не получается; я не могу спокойно реагировать) и чуть было не выкинул всё это нафиг. Но потом они больше не склеивались, когда я их немного помучил. Кое-где остались белые пятна разодранной бумаги, но всё было нормально. Докрасив, я передал сие добро Сурову как капитану на, так скажем, «хранение».
     Примерно тогда же я придумал свой собственный флаг и страны. Флаг представлял собой две скрещённые фиолетовые диагонали с белой каймой на тёмно-зелёном фоне. Страны я разместил на каком-то материке. Уже не помню, что я там намудрил, ибо оригинал был, к сожалению, утерян. Помню лишь, что я всегда с издёвкой воспринимал английскую речь. Так, начитавшись в атласе про столицы вроде Фритаун, Бриджтаун, Джорджтаун, в свои несуществующие страны я внедрил столицы Фреетовн, Бридгетовн и Георгетовн. Прикалывался я. Как пишется, так и читается.
     География была не единственным моим увлечением. Я активно занимался лепкой. Так, я каждое лето подряд лепил корабль с мачтами, но он, сволочь, всё равно тонул в моей наполненной водой ванне через какие-то пару часов. Видимо, пластилин – материал ненадёжный. Как бы я наглухо не залеплял трюм, вода всё равно просачивалась, и мой «Титаник» шёл ко дну. Каждое лето подряд, с 1997 по 2004 год, я спускал в ванную своего «друга», но он почему-то всегда оказывался мне врагом, находясь на дне морском, а точнее – на дне ванны. Вытаскивай его потом, и суши. Положишь на бумагу, как дитё родное, пригреешь на солнце, а он, вместо того, чтобы сохнуть, таял, падла. Потом я позднее отказался от этой бредовой затеи.
     Но с пластилином не во всём было стрёмно. Я прекрасно лепил Христа, прибитого к кресту иголками и спичками, а также всяких там персидских, египетских и греческих воинов. Лепил также леопардов, деревья, простых людей. И надо заметить – весьма недурно. Вот людей я рисовать так и не научился – зато лепил я их отменно. Правда, было, похоже. Как из глины лепят же, а потом обжигают. Но то – всё матрёшки, а я лепил в натуральную похожесть.  Лучше всего у меня получался римский солдат. Это было для меня, как экзаменационная пятёрка. Лучшее моё творение из пластилина. Лучшее, что я умел с ним сотворить. Я сначала из белого пластилина лепил череп и скелет. Затем из красного туда долеплял внутренние органы (у меня были все необходимые анатомические рисунки, чтобы наглядно, а не наобум). Потом из оранжевого пластилина на сей макет натягивались мышцы и кожа. Наконец, воин обрастал настоящим, с книжки, шлемом эпохи древнего Рима; доспехами и обувью. Получалось великолепное зрелище. Вдобавок, мой герой держал в руках щит и копьё; мало того, я ему довешивал меч.
     Но иногда на меня находил богохульственный садизм: я распинал живых ещё мух к кресту, прибивал их. Мучил их циркулем. Потом я перестал это делать. Больше я к садизму не возвращался. Лучше муху просто убить, ибо она заразная сучка. Не нужно издеваться. Я не имею на это право. Не я её создал. Я не Творец…
     С Кириллом мы были настоящие друзья, но очень часто спорили. Не ссорились, но спорили. Это было невыносимо. Нет, ну насколько я упрям – этот вообще! Однажды разгорелся спор о том, какая из мировых супердержав мощнее. Кирилл был за Римскую империю, в то время как я отстаивал персов.
     Многие хвалят меня за очень красивый почерк. Да, это так. Но мало кто знает, как я его получил. Моя мама и мама Кирилла понакупали нам так называемые «прописи» - готовые шаблоны для письма. Обводи то, что точечками или пунктиром – вот и все дела. Точь в точь. Ровно и аккуратно. Постепенно рука набивается. Я этим занимался от силы месяц, и результат был. Кирилл же пошёл ещё дальше – у этого парня идеальный каллиграфический почерк. Можно сказать, второй класс был нам с ним уже не страшен.
     Но как же я, мать твою, был потрясён, когда услышал такой один бред, что Кирилл снова идёт в первый класс! Этот чел был таким же отличником, как и я, даже умнее. Я не спорю. А тут его мама переводит бедолагу на класс ниже только лишь из-за того, что он не 1990 года рождения, а 1991-ого! Бред сумасшедшего! Идиотизм. Это сказалось и на наших отношениях. Не тогда, правда, но многим позже. Окончательный разрыв произошёл в классе седьмом. Хотя мы и потом здоровались друг с другом. До того момента мы гуляли вместе не разлей вода. Даже перевод тогда не стал преградой. Первый класс, мы сидели с ним за одной партой, вместе рисовали гелевыми ручками, в то время когда все писали шариковыми (мама Кирилла, признаться, была ко мне щедра, и даже покупала мне канцтовары – этого не отнять, спасибо ей, ибо моя мама столько не зарабатывала). Ели вместе, игрались вместе, у нас реально были общие интересы. Да, с Женей я дружил, но это была скорее дружба характеров, в то время как дружба с Кириллом была дружбой общих интересов. Это совсем другое. Женя любил машины – я нет. Вообще не интересуюсь автомобилями. Напрочь и глухо. Кирилл – парень любознательный. Я – тоже. Нас очень, очень, очень многое связывало. Он - шар, и я – шар. Оба овны. Он родился 28 марта, а я – 27-ого. Разница лишь в один год. Суров же родился 28 марта, но моего года. Три овна дружили друг с другом. Хотя я бы не сказал, что Вова и Кирилл были привязаны друг к другу. Скорее, я был привязан и к тому, и к другому. У меня больше никогда не было и не будет таких настоящих друзей. Иногда я очень, очень, очень жалею, что мы перестали быть с Кириллом лучшими друзьями. Виноваты мой эгоизм и его упрямство. К тому же оба горды. Ни один не подойдёт первым. Такие уж мы были. Больше всего интересов у меня было с Кириллом и Вовой.
     Ещё одним ударом, настоящим потрясением для меня стало то, что семья Суровых решила переехать в посёлок «Родина». Естественно, что я отныне стал общаться чаще с Женей. Суров приезжал лишь летом, и это была самая настоящая отдушина. Я не знаю и не могу знать, как ко мне на самом деле относились мои друзья – пусть это будет тайной. Для меня же Кирилл и Вова были ВСЕМ…
     Получается, что все четверо проучились вместе лишь год, весь первый класс. Кирилла перевели на класс ниже, Вова уехал в ПК «Родина», остался лишь Женя. Я просто всегда очень раним. Я плакса. Да, это так. Я плакса и псих, и ничего с этим не могу поделать. При этом я талантлив и умён. Иногда бываю высокомерен и жесток. Многие обижаются на меня за то, что я необщителен. Могу не поздороваться. Но близкие мне друзья знают, какой я на самом деле. Я просто не такой коммуникабельный, как Женя. Мне трудно впустить в сердце кого-то. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к новому человеку, узнать его.
     Был Новый Год, утренник, 27 декабря 1997 года. Кирилл был зайчиком, я – чебурашкой, Вова – тигрёнком, а Женя – котёнком. Фото до сих пор сохранилось. Эх…
     Наш класс был самым большим в школе – мой 1 «б» класс состоял аж из сорока детей. Все разные, каждый со своим характером. Я мало с кем из них сошёлся. Я вообще в школе был нелюбим, и презираем, в отличие от университета. В нашем классе было лишь три красотки – Алёна Юферова, Ангелина Чурсина и Милена Ставрова. К первой стабильно не подкатишь. Потом она тоже уехала. А когда поступила со мной и Вовой в один и тот же универ, то я вообще её не узнал. Тёмненькая стала, фэйс иной, да и характер ужасный. За вторую боролись я, мой друг Вова Суров и Артём Гусев. Это не было с моей стороны любовью. Просто это выглядело, как делёж добычи между тремя лидерами. То есть, самая первая красотка класса по-любому должна была достаться кому-то из нас троих. Ангелина была как Карина, только у неё были длинные рыжие-бесстыжие волосы. И очень худенькая и стройная. Милая пташка. Но я тогда совсем другой был. Грубый и озабоченный оторва. Я, признаться, приставал к ней. Однажды я даже толкнул её так, что она сильно ушибла ногу. Потом она тоже уехала. Милена же была высоченная блондинка – такие вообще не в моём вкусе. Но характер нормальный и справедливый. Мы с ней сидели за одной партой около четырёх лет. Я вообще тогда дурной был – постоянно забирал у неё пенал и прятал портфель, играясь и прикалываясь. Всегда играл с её километровыми волосами. Но всё равно в моём сердце была лишь Карина. Все это знали.
     Моими врагами №1 в классе стали Артём Гусев и Виктор Белоусов. Надо же, мы ведь и вместе с ними в детсад ходили. Но если Артём критиковал меня прямо и открыто, то Витя, скорее, просто подпевал ему, делая всё исподтишка. Но никто меня так не выводил из себя, как Вова Рябенко. Господи, как же он меня бесил. Противный, рыжий и конопатый. Я не знаю, что я ему тогда такого сделал, но он не упускал ни одного случая, чтобы не навредить мне. Ладно, если бы я действительно выпендривался – так нет же. Да, характер у меня тогда, в младших классах был поганый. Я был сексуально озабоченным мальчиком №1 в школе. Сейчас мне стыдно это вспоминать, ибо с класса 9-ого я уже не такой. Вова донимал меня, и однажды я не выдержал. Мы сцепились. Меня очень трудно развести на драку. Я всегда словами. И против насилия. Природа наделила меня недюжинным умом, но обделила физической силой, к сожалению. Было бы с чего выпендриваться. В классе втором мы с ним пошли после школы выяснять отношения. Тогда все были за меня, даже Артём и Витя, а за Вову только Костя Костенко, силач хренов. Они друзья и к тому же вместе жили на улице Космонавтов как соседи. Оба любят технику, и подраться, в противоположность мне. Костя пальцем Вову сломает, но они дружили пипец как. Нам не дали подраться наши одноклассники. Их обоих с позором прогнали от меня. И поделом. На этом, однако, всё это не закончилось. До конца 9-ого класса он пудрил мне мозги, демонстрируя, кто сильнее, хотя мне это всё было по барабану. Позднее я сошёлся со всеми своими врагами, теперь уже бывшими. Я прекрасно лажу с Витей и Артёмом, ибо изменились и они, и я. Они просто успокоились и повзрослели, я как бы тоже. Но Рябенко единственный, наверное, с кем я так и не смог найти общего языка. Даже с Костей мы нормально общаемся. С Костей у меня вообще не может быть ничего общего, тем не менее, мы хотя бы здороваемся, немножко шутим по возможности, а он меня больше не задевает. Но это вовсе не значит, что я прогнулся. Нифига! Им всем придётся меня убить, иначе они мне не закроют рот. Я такой, какой я есть. Кому что не нравится – пошли вон! Я ни кому никогда первый не лезу. Но видимо внешность у меня такая борзая, либо поступки мои некоторые выводят ребят из колеи равновесия.
     Моим первым классным руководителем стала Ольга Евгеньевна Тодераш. Очень красивая и высокая брюнетка. Совсем молодая тогда ещё – ей тогда лет 20 точно было. Фигура – класс. Волосы длинные. Всё, как мне надо. Она была хорошая, но справедливая. Любимчиков у неё не было.
     Помню, у нас был предмет – искусство. Или что-то в этом роде. Он меня бесил. Бесило вырезать кружочки из цветной бумаги и склеивать всякую хрень друг с другом. Тогда ещё клей был такой отстойный. Стеклянный, жидкий клей неплохо склеивал, но был крайне неудобен. Всё текло на пол и марало руки, одежду, парту и тетради. Клей-карандаш тогда только появился, и был не лучше – он разваливался кусками.
     Было у нас и рисование, где разрешалось пользоваться только строго красками. Меня это бесило, ибо нужно было постоянно кисточку в стаканчик макать. Слава Богу, в классе четвёртом-пятом разрешили карандаши и фломастеры. Рисовал красками я неважно, но получше многих – по рисованию у меня всегда были одни лишь пятёрки.
     В первом классе тетради у нас были в тонкую полоску и с наклонами. Но уже со второго класса пошли тетради в широкую линию и без наклонов. У меня был и остаётся прямой почерк, без наклона. Обычно людской стандартный почерк имеет наклон вправо. У меня же он всегда был и есть без наклона. У Вити, например, вообще наклон был влево.
     Литературу и русский язык я любил. Математику – невзлюбил сразу. Музыка как предмет мне тогда не нравилась, к тому же Ирина Петровна аккомпанировала под наш детский хор на баяне, а не на электрогитаре. Включала нам всяких Чайковских. Классику, короче, которую я терпеть не могу и органически не перевариваю. Меня раздражает такая музыка. Мы также, как и в детском саду, с первого по пятый класс водили хороводы вокруг мнимой ёлки да разучивали всякие песни детские. Фу.
     Самым ужасным для меня были стихотворения. Я ненавидел их учить. Я всегда просил лучше что-нибудь пересказать. Не получалось у меня точь в точь и досконально выучивать стих. А об интонации и вообще речь не шла. Плохая у меня память, ужасная. Это было настоящим мучением. Мама садилась напротив меня, и мы вместе учили. Она говорила по две строчки – я по несколько раз их повторял, пока от зубов не отскакивало. Но уже к ночи я всё забывал. Абсолютно. Лишь наутро выпаливал без запинки. Но всё же это был ад. Я боялся забыть хоть слово. И чем больше я боялся – тем хуже запоминал и запинался больше. Во втором классе я специально не выучил стих, и Раиса Анатольевна поставила мне двойку. Учительница она неплохая, даже хорошая. Но не её вина, что я холоден к стихам напрочь. Мама меня побила. А я стоял потом в углу и совсем не чувствовал своей вины. Что мне этот стишок, погоду строит, что ли? В самом-то деле. Да обосрался он мне сто лет! Он мне в жизни не пригодится, это факт. И я не помру, если не выучу его. Потом я делал всё, чтобы мне доставалась проза. Или, если не получалось, то выпрашивал для себя самое маленькое стихотворение, вплоть до четверостишия. Ненавижу стихи! А Женя прекрасно рассказывал назубок целые поэмы, причём, с выражением. Тьфу, а я даже не завидовал. Было бы, чему. Ладно, если бы он в географию залез – тогда бы я вздёрнул его, отвечаю. А так – хай учит стихи, раз ему так нравится.
     С самого первого класса у нас была борьба не только за лидерство в классе, но и за лучший ум в классе. Помню, на очередном подсчёте баллов Женя набрал, как сейчас помню, 220 очков, а я – 190. Вот я тогда взбесился! С тех пор я из кожи вон лез, чтобы быть первым. И я им стал! Конкуренции серьёзной у меня уже не было – Кирилла перевели, а Суров уехал. Женя же не осилил гонки, и сдал свои позиции уже через месяц. Позднее он всегда оставался в моей тени, когда дело касалось учёбы и оценок, знаний и ума. Я бы не сказал, что он глупее. Каждый по-своему умён. Со своей башни. В математике он шарил больше и литературу с русским любил меньше. Он всегда был отзывчивым и коммуникабельным мальчиком, в отличие от меня. Он умел прислушиваться, но если нужно было, твёрдо стоял на своём. Учителя его любили и обожали. Я бы не сказал, что он лизал им задницу, но они знали к нему подход. Он их никогда не подводил и ни в чём не отказывал. Когда в 7 классе я наотрез отказался где-либо участвовать, ибо всегда только я и ещё раз я, он не кинул преподавателей, как я. Но и он долго не продержался. Скоро и ему надоело, что его используют, как хотят, что он – марионетка в их руках, а в ответ – дуля. Он тоже забил на них большой и толстый, просто не так открыто и громко, как это сделал в своё время я. Я всегда был очень категоричен. Прямой, как танк. Если что-то не устраивало меня – я говорил это в лицо. Учителям. За это они снижали мне оценки, ибо я не собирался плясать под их дудку. Бывали и моменты, когда я творил что-то исподтишка. Всякое было. Просто если меня трогают – я до победного не оставляю их тогда в покое.
     Для меня школа просто – здание для учёбы. Но учителя всегда делали разнообразие – устраивали различные развлекательные мероприятия. И хорошо учащиеся ученики обязательно должны в них принять участие. Пипец!!! Я пришёл в школу учиться, а не веселить, как клоун, шут и идиот, толпу таких же идиотов. И не нужны мне их призы в виде дешёвых турецких шоколадок! Даром не надо! Да, я бедный, но я никогда у них ничего не просил. Участвовать за призы – разбежался! Но и бесплатно я тем более бы не стал.
     Учебный год делился у нас на четыре четверти. Первая – примерно два месяца. Каникулы недельки две. Вторая – полтора месяца включая праздники. Далее новогодние каникулы две недели с гаком. Затем длиннющая третья четверть аж с января по конец марта. Неделя каникул и четвёртая, завершающая четверть с вытекающими праздниками. Начала и концы четвертей календарно всегда менялись год от года, но учебный год стабильно начинался первым сентября и заканчивался 25 мая. Новогодний утренник 27-28 декабря. Больше ничего такого.
     Наш класс, как только он появился тогда в 1997 году, стал самым сильным классом во всей школе по учёбе, и не терял эту марку до самого конца 11 класса – никто нас так и не переплюнул, как ни старался. В младших классах благодаря мне, Жулдыз Маукеновой, Жене Якоби, Миле Ставровой, Юре Гурьянову и Артёму Гусеву. В последующие годы – благодаря опять же мне, Камиле Сарсенбаевой (Жулдыз уехала в пятом классе, Камила пришла к нам в четвёртом), Жене Якоби, Миле Ставровой (до 9 класса) и Артёму Гусеву.
     Все активы классов делились на отличников и хорошистов. У нас, если взять учеников, относительно долго занимающую ту или иную категорию, хорошистами считались Артём Гусев, Евгений Якоби, Юрий Гурьянов, Андрей Баканов, Милена Ставрова, Салтанат Омарова; отличниками – я, Жулдыз и Камила.
     Только в нашем классе была удивительная традиция вести подсчёт оценок. В отличие от Вовы Рябенко, его бабушка Екатерина Ивановна – прекрасная женщина. Добрая и щедрая. Ей наш классный руководитель давала школьный журнал, и та подсчитывала всем ученикам оценки и выводила их общий балл. В младших классах лидировали либо я, либо Жулдыз. В средних – либо я, либо Камила. Ученик, набравший за четверть максимальное количество баллов (короче, кто больше всех в классе набрал оценок) получал приз – Екатерина Ивановна торжественно вручала ему 1000 тенге. Тогда это были немалые деньги – был конец 90-х. Второе место одаривалось призом в 500 тенге, либо ему дарили электронные ручные часы. Вместо часов иногда дарились необычные модные калькуляторы, сделанные в форме сотового телефона. Вот я тогда насобирал себе этих часов! Да только я был Маша-растеряша – долго у меня они не задерживались. Вечно я их где-то сеял. Не знаю даже, как и при каких обстоятельствах.
     Терял я не только свои призы. У меня неоднократно пропадали ручки и карандаши, а однажды зимой я даже где-то по дороге посеял свой шарф. Но я к этому спокойно относился, зато мама била. Сейчас же я наоборот, очень внимателен к своим вещам, ибо мне совсем не улыбается покупать их вновь, лишний раз тратя деньги. И я стараюсь никому не давать свои вещи (это касается в основном канцтоваров). Не беру в долг и сам не даю. Никаких долгов.
     Ещё одной удивительной традицией, долгое время просуществовавшей, в нашем классе были чаепития. По поводу и без повода. Мы ставили парты друг к другу, мамы приносили всякие вкусности, и мы прямо в классе после уроков или вечером начинали «гудеть». Чай, соки, рулеты, прочая сдоба. Рулеты тогда были царём чаепития. Именно тогда я к ним и пристрастился. Позже это стало гвоздём мероприятий и кушанием №1. Чаепития проводились либо после мероприятий, либо просто так, а ля продолжение внепланового родительского собрания. А обычно эти родительские собрания проводились раз в четверть, в её конце логическом. Да вот только если бы все предки туда бы пёрлись – прям! Три калеки, как говорится. И опять же, папы и мамы актива класса – хорошистов да отличников. Опять же – пап было заметно меньше. Кругом ну прямо одни мамы. Если традиция подсчёта баллов продержалась порядка с 1 по 9 классы, то традиция чаепитий – немногим меньше – до класса седьмого, наверное. Связано это было с общим спадом интереса. И моим, в том числе.
     Мероприятия проводились часто и густо. Моим с Женей звёздным часом стала сценка про богатого жадного бая (це – я, мне только такое и играть) и хитрого нищего и справедливого бездельника по имени Алдар-Косе (безбородый мудрец в лице Жени Якоби). Хотя социальное положение у нас с Женей было как раз-таки, наоборот: у него и мама и папа, и зарабатывают неплохо, я же – нищая безотцовщина. На меня напялили здоровенную лисью шапку с хвостом, которая всё время спадала мне на лоб, и приклеили усы и бороду. Также одели шубу. Осенью. Ну, а что? На Женю же накинули безрукавку и тюбетейку. Ну, я там, конечно, вошёл в роль. Всякие там демагогии нёс, в то время как Женя – Алдар-Косе сыпал едкими шуточками. Он от рождения юморист. Любого рассмешит. Все анекдоты мира знает и при случае и без случая стреляет в вас ими. Волей – неволей засмеёшься. Я же вообще нормально шутить не умею. В полном и объективном понимании этого смысла слова. Обычно это меня смешат. В общем, сценка удалась на славу. Вместо лошадей – скамейки. Эту сценку мы показывали неоднократно, аж до самого четвёртого класса. С этой сценки осени первого класса и началась наша с Женей карьера «везде участвующих одарённых мальчиков». И чем же это нас одарили-то?!
     Первые два-три учебных года я носил одну шубейку, которая прямо-таки практически замуровывала меня. Учителя за это называли меня за это «медвежонок». Ну, а поскольку шубка была противная, и никак не хотела застёгиваться, то учителя её мне любезно застёгивали. Я одевал варежки, валенки, кроличью шапку-ушанку, поверх всего этого – шарф, и таким Макаром шёл домой.
     Все первые сентября, сколько я себя помню, были примерно одинаковыми – на доске приклеенные на скотч листья деревьев из цветной бумаге. И мелом написанные всякие приветствия и поздравления.
     Женя Якоби был на редкость симпатичный паренёк и до сих пор таковым является. Ох, помню, Мила Ставрова и Олеся Путько, две подруги, даже подрались из-за него. Гадали, кому он достанется. Слава Богу, обе не в моём вкусе. Я не люблю блонди, русых и рыжих. Люблю шатенок и брюнеток. И чтобы моего роста и худенькие. Женя же, наоборот, кстати, обожал блондинок. Несмотря на это, обе подружки остались ни с чем – Жене было начихать на обеих. Анжела Бородихина также была от него без ума – и тоже от ворот поворот. Я, повторюсь, был тогда пошлый маньяк. Он же всегда был джентльменом. Этого не отнять. Женя всегда на все эти вещи смотрел серьёзно. Он никогда не ставил перед собой цель кем-то специально обладать. Господи, за всё то время, пока я учился в школе – кто мне только не нравился! Боже, упаси! Стыдно теперь. Другой я теперь, другой. Перегорело всё это во мне давно. Я – ранний, но это и раньше ушло. Когда я в 9 классе успокоился, мои сверстники наоборот, только проснулись в этом плане. Жене же, сколько я себя помню, за школьные годы ни одна девчонка не нравилась. Ему сразу Скарлетт Йоханссон подавай, и чтобы волосы были настолько белые, чтобы аж седые (так мы смеялись). Это всё шутки, конечно – он ни о ком не грезил, в отличие от меня. Это я бы, не задумываясь, «снял» бы тогда Анджелину Джоли. Женя же был порядочный парень.
     Однажды в нашем классе был опрос – кто что слушает. Меня чуть не вырвало, когда всякие Лидии Андреевы говорили, что без ума от Аллы Пугачёвы и Филиппа Киркорова. Не дай Бог слушать такое. С Лидой я тоже не ладил. До класса десятого. Потом тоже переросло всё это. Когда у меня спросили про мои вкусы, настала очередь кривляться другим – я сморозил, что слушаю Metallica. Я не соврал – так оно и было. Хотя, помимо рок-музыки, на первые шесть лет моей жизни сильно повлияла и другая музыка, которую сейчас многие называют «техно 90-х». Это не совсем правильное название, это – евродэнс. Такая музыка мне тоже нравится до сих пор. Быстрая, бодрая, динамичная, энергичная.
     Физкультура у нас всегда была либо в большом спортзале, либо в малом в «новой» школе – второй этаж иной рекреации того же здания. В тёплое время года мы занимались на улице. С детства ещё, с Черёмушек я возненавидел физру – меня в своё время не приняли. Меня никогда не считали частью команды и никогда не давали мне мяч. А как же я научусь элементарным правилам в игре, если вы меня просто-напросто игнорируете? Представьте себе, Я НЕ УМЕЮ ИГРАТЬ в футбол, баскетбол и прочие игры. Вообще. Такой вот позор. Да, это так. Но это не только моя вина, поверьте. Я всегда был обществе изгоем. И если я учился хорошо, то по физкультуре я был в числе последних. Мне ставили по этому предмету «пять» лишь потому, что всем обычно по нему ставили «пять». «4» по физре – ну это что-то вроде «что, прыгать не умеешь?» или «мяча боишься?». Сначала я просто носился, как угорелый, вместе со всеми, но мне мяч не давали. А потом все последующие годы я просто сидел на скамеечке, глядя на более активных и здоровых ребят. Потом, в 8 классе, я вообще замутил справку по здоровью – у меня уже тогда было плохое зрение, и мне разрешили не посещать уроки этого чёртового предмета. И сейчас я ненавижу спорт. Я его презираю. Как когда-то меня. Да, я не мачо и не атлетического телосложения. Не накачаны мышцы в мускулы. Да ну и хрен с этим. Неужели девкам должны нравиться только сильные и симпатичные парни? Чем я хуже? Для меня футбол – это 22 не повзрослевших придурка, которые пинают мячик. Надо же, на матчи даже ставки делают! Вот кому делать нефиг! Хвалятся потом, что «ставили шесть тонн, а подняли лишь две». Вот радости полные штаны! Да я на эти деньги лучше что-нибудь полезное для дома куплю, отвечаю! Не фанат футбола, в отличие от моего отца. Хотя.… Какого отца? У меня НЕТ отца! Он меня бросил, когда мне было восемь. Надо же, даже в рифму.
     Однажды мы с мамой поздно вечером возвращались домой, и увидели на кухне новую газовую плиту и баллон. Мы так удивились – ведь отец уже не жил с нами. А это был его прощальный подарок на Рождество.
     Сколько себя помню, осень и весна были плохи тем, что нужно было переобуваться по приходе в школу. Дело в том, что когда наступала дождливая пора, становилась такая чача кругом, что фиг пройдёшь. По колено в вязкой грязи. Это ужасно. А с такой грязной обувью в школу не пускали. Да, там стояли всякие очистители железные, да коврики, об которых нужно было тереться подошвами, но это не спасало. Всё равно дикие следы. И вот тогда мне мама, как и другие мамы, своим детям, клала «вторую обувь». К классу пятому-шестому я стал наглее и иногда проходил «без обуви» - так тогда назывались такие выходки. Меня пропускали, я же тщательно чистил обувь. И всё проходило без проволочек.
     Как сейчас помню, урок литературы. В который раз обсуждаем Пушкина. Наш класс – три ряда парт. Первый ряд назвали «лукоморье», второй – «синеморье», а третий – «пушкинцы». Это был первый опыт командной работы с произведениями. Мой «отряд», «лукоморье» проиграл «пушкинцам», ибо с моего ряда отвечал только я, а в третьем ряду сидел Кирилл, но не он один отвечал. Их ряд был сильнее, это факт. А второй ряд мы сделали сразу. Он даже не пискнул.
     Вот и подходил к концу 1-ый класс. Помню, я тогда испугался, буду я отличником, или нет – тогда у нас половина класса ими была. Я не хотел быть хуже. Но отличником я стал – оценки есть оценки. И перестал им быть только в 10 классе – из-за алгебры и физики.  
     Конец первого класса завершился очередным чаепитием, а также танцевальным балом – я, Женя и Кирилл как самые умные танцевали с Ангелиной, Милой и Алёной. А потом кружили по одному танцу с выпускниками 11 класса – взрослыми девушками. Ха, тех я всех как облупленных знал. Сразу выбрал себе лучшую и пошёл танцевать. Только стеснялся ужасно – на нас ведь весь клуб, дом культуры смотрел. Куча народу и видеокамеры.
     Линейка 25 мая – и кече школа! После неё я забурился в первый от своего дома подъезд дома №15 и пришёл в гости к выпускницам 10 и 11 классов. Мы немного побесились, а потом я словил Кирилла, и мы пошли гулять под проливным дождём.
     Официально я не матерился до пятого класса. Так, вскользь иногда говорил что-нибудь, как повторюха-муха. А потом башню сорвало, и я уже не смог избавиться от этой напасти и даже нёс нечто вроде «мат украшает русскую речь».
     Однажды мы с Кириллом задумали пойти на трассу за школой. Он, в отличие от меня, смелый авантюрист. Я же шёл за компанию и из любопытства. С нами пошёл сначала Женя, но не дошёл – струсил. А мы пошли дальше. Мы опять проводили с Кириллом ботанические и зоологические изыскания. Впервые мы обнаружили махаона – вообще-то он не эндемик этих мест. А за конторой мы с ним заметили жука-носорога! Пошёл сильнейший дождь, а мы с ним, как ни в чём не бывало, пошли искать себе «жилище». Он уже присмотрел одно такое, на дереве. Но я всегда боялся высоты, и мы нашли другое, за бывшим детским садом. Там и тенёк, и «древняя историческая атмосфера».
     В классе третьем-четвёртом мы с Кириллом зачастили играть не в детсаду, а за школой и сзади конторы. За школой, да и возле неё росло множество цветов. Гербарий мы уже тогда не собирали. Рассматривали календулы. Исследовали «артефакты и древние места». Интересно тогда было, всё равно. Я не жалею, что мы с ним именно так проводили время. Другие начинали с мяча во дворе, а потом я видел, как они впервые пробуют сигареты и спиртное. Я не выдавал их, боясь от них трёпки, но и не общался с такими.
     С Кириллом мы однажды упёрлись аж на Жаланаш – питающееся от Нуры озеро, ныне осушённое. Свои изыскания мы проводили и там.
     Самое прикольное, что у нас с Кириллом одинаковые буквы в именах. Прочтите назад – даже похоже. Нам покупали одинаковые вещи, и даже шлёпанцы. Мало того, мы и внешне были, похоже, носили одинаковые причёски – «шапочки» - аккуратная копна волос на макушке. Я носил такую причу до 6 класса. Тот – ещё дольше. Он был всё же немного крупнее, выше и симпатичнее меня.
     С теми одинаковыми шлёпками вообще приключилась курьёзная история. Мы пошли гулять за контору, но там кто-то разлил мазут и фиг знает что. Ах, да, вспомнил – то была смола. Ну и Кирилл влип по уши. Я злорадствовал, а он даже тогда не потерял самообладания, и начал отдирать палкой смолу, демонстрируя мужество и ораторское искусство невозмутимого человека, пока я слушал сверчка. Моё злорадство обернулось против меня – мои шлёпки просто порвались, когда мы возвращались из палисадника домой.
     Один раз мы решили поесть яблоки в бывшем детсаду, но охранник нас спалил и сдал с потрохами мамам. Те, конечно, отругали. А мы же исследовали молочай и тигровые лилии.
     Также мы с Кириллом вокруг конторы пересобрали весь шиповник, чтобы потом пить его зимой. Всё ободрали. Но на следующий год ягоды выросли снова. И такое мы проделывали четыре года подряд.
     У моего крёстного была племянница Карина, дочь его родной сестры. Она была первым человеком, который мне всерьёз понравился. То есть, я в свои восемь лет отдавал себе полный отчёт, за что же я её люблю. Но «люблю» 8-летнего мальчика было, скорее, симпатией. Она была красивая, стройная, хорошая. Тихая и спокойная. Молчаливая, задумчивая. Всегда носила причёску – изумительное карэ. Я по природе влюбчивая душа, но мне просто никогда не везло. То есть, если бы кто-то из моих очередных пассий ответил бы мне взаимностью, я бы не раздумывая был только с ней. Я не меняю девок как перчатки. Мне нужна какая-нибудь одна, и на всю жизнь. Но поскольку мне не везло, то я просто через некоторое время оставлял одну в покое и искал другую. Как-то вот так. Карина же была единственная, кто мне реально понравился. До неё не могу назвать ни одну, кто бы хоть немного был бы мне симпатичен. Карина благосклонно отвечала мне. Единственная из всех. Мы играли вместе. Ходили семьями в гости. С Кариной мы играли в школу. Она – училка, я – ученик. Я всегда называл её «графиня», а она меня – «граф». Возможно, спустя время и года я бы женился на ней – я не боюсь ответственности. Карина была года на два-три младше меня. Весь мой и её классы знали, что «а Карина нравится Ларику». Все это знали. И никто не рыпался, хотя я не был авторитетом и особой силой никогда не отличался. Да, нравилась мне Карина жёстко. Она официально уже почти стала моей, как вдруг её семье пришёл вызов с Германии. Это был третий для меня удар в 1998 году после перевода Кирилла и уезда Вовы. Карина Шмидт, моя «графиня», покинула меня. Нас пригласили на их прощальный ужин и отъезд. Сидя за столом, я сначала молчал. Ни с кем не разговаривал. Мне было грустно и немного не по себе. Это был первый человек в моей жизни, который мне жёстко понравился. На прощание я обнял её и даже поцеловал в щёку, хотя дядя Саша неодобрительно покачал головой. Я не хотел её от себя отпускать. Карина уехала в Германию в 2000 году. Через два года. Придя домой, я лёг якобы спать, а сам заревел. Мама услышала, но успокаивать меня было бесполезно. Карину я забыл только к классу седьмому. То есть, я держался довольно долго – первые семь лет школы. С первого по четвёртый класс я дружил с Кариной. С 1997 по 2000 год. А из памяти она от меня стала постепенно уходить гораздо позднее. После неё аж до 2003 года я ни на кого не обращал внимания. Даже после её уезда я продержался целых четыре года, никого к себе не подпуская. Да мне и правда за всё это время никто и не нравился. После её отъезда моя мама перестала с её семьёй общаться – у мамы есть дурацкая привычка рвать отношения со всеми, кто её бросает или уезжает насовсем. Она их отъезд расценила как предательство. Может быть. Жаль, что мы не общаемся, хотя в последние годы и у меня пропала привязанность к людям. Сейчас она уже, скорее всего, замужем и счастлива в каком-нибудь Дюссельдорфе. Пусть так. Лишь бы ей было хорошо… Карина, Карина, Карина… Милая улыбка, робкая и застенчивая, святая и чистая, добрая, умная и внимательная. Такая спокойная! Светлое карэ. Любящая делать строгое лицо и собирать морщинки на лбу. Карина. Карина.
     После первого класса я ещё и пошёл на неделю или две в детский пришкольный лагерь «Солнышко». Не скажу, что мне там особо понравилось, но учителя старались, это правда.
     Начался второй класс. Уже без Кирилла и Вовы в нём. Остался лишь Женя, единственная отрада. Ольга Евгеньевна бросила нас на полпути, и нашим очередным классным руководителем стала Царан Раиса Анатольевна. Она стала мне второй мамой – такая же строгая и справедливая. Но и она долго у нас не задержалась – с середины третьего и до конца четвёртого нас вела моя бывшая соседка – Ткач Елена Александровна. Из второго класса я мало что помню. В принципе, такой же, как и первый. Не хуже и не лучше.
     Начиная со второго класса, мы стали, так сказать, первопроходцами – именно нашему поколению, вторым классам впервые раздали новые учебники издательств «Мектеп» и «Атам?ра». До этого все ученики из года в год пользовались одними и теми же обезображенными, старыми и сильно потрёпанными и истерзанными, полными рисунков ребят советскими учебниками. Как же приятно – новый, красивый учебник, выпущенный только что. Свой, казахстанский. Но и программа стала сложной. К чему нас гнали, стало известно лишь в 8 классе – к ЕНТ. Иногда мы проходили то, что раньше преподавалось на первых курсах вузов. За красивым дизайном стояло зло. Учебники были ужасно сложны и непонятны, хотя это не касалось предметов, к которым я тянулся – для меня такой учебник, наоборот, был кладезем всех наук в мире.
     Следующим моим на тот момент достижением стала «домашняя книжка» или что-то в этом роде. Короче, нужно придумать собственную оригинальную книжку или тетрадку с всякими в ней стихами, рассказиками и, самое главное – оформление и рисунки. Мы с мамой всю ночь до посинения вырезали из бывших фантиков и наклеек лисят, медвежат, цветы и прочую хренотень. Узоры всякие там. Всё это вклеили в четыре листа (значит, восемь страниц) картонной книжонки. Первый лист ещё и содержал «окошко», сквозь которое виден был второй лист. Всё это дело мы дополнили рисунками – моими и мамиными. Золотая книжка получилась – я занял первое место!
     На уроке казахского языка нам впервые сказали сменить тетради с узкой линии и наклонами на тетради в широкую линию без ничего. На все наши возмущения был один ответ: «Это не причина! Вы уже второй класс!».
     Но казахский язык мне всегда давался легко. Я любил этот предмет. А моё произношение всех удивляло. Меня хвалили – не придерёшься. Я выговаривал правильно все специфические буквы. Со временем я и в других языках преуспел, но в основном – чтение и произношение. Не само знание языка.
     Я с удовольствием читал казахские народные сказки – и волшебные, и бытовые, и про животных. Всякие. Ещё начиная с первого класса, я стал заядлым посетителем библиотеки. Дома я уже всё перечёл (кроме поэтов – не люблю стихи). Я после уроков или на перемене брал сразу кипу книг, тонких и толстенных, забирал домой и отрывался, читая их по нескольку раз от корки до корки. Обожал читать. С детства. За едой ли, в туалете ли, в кровати перед сном ли. Так и испортил зрение. Я был учеником года по чтению книг из библиотеки. Вдобавок, мама и от знакомых пёрла мне стопки по сорок книг каждая. Я читал «Войну и мир» Толстого, «Троецарствие» китайского народного творчества, историю вьетнамских народов и много чего ещё. За первые два года школы я из библиотечных и домашних книг читал «Аэлиту» Толстого, «Приключения Буратино» его же, «Приключения Чиполино» Джанни Родари, «Изумрудный город» Волкова, «Приключения Гулливера» Свифта, «Кот в сапогах» Перро, «Дети капитана Гранта» Верна, «Снежный барс» Зверева, сказки Андерсена, братьев Гримм, Горького, Гауфа, Салтыкова-Щедрина, «Книгу джунглей и «Рикки-Тикки-Тави» Киплинга, «Приключения Тома Сойера» Твена, «Винни Пуха» Милна, «Три повести о малыше и Карлсоне» Линдгрен, «Сказки дядюшки Римуса» Харриса, «Чудо-герои» Горама, «Мальчик с великой Миссисипи» Мэйсона, «Гномобиль» Синклера, «Приключения Гомера Прайса» МакКлоски, «Легенды из книги «Альгамбра»» Ирвинга, «Незнайку» Носова, а также кучу мифов. Некоторые из этих книг я перечитывал по сто раз. Из домашних книг самыми любимыми у меня были «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу и «Детство» Максима Горького. Я с удовольствие читал про Незнайку. Однажды мы с Кириллом припёрлись в подвал конторы, где была видеостудия Сандакова. Там как раз шёл мультфильм про Незнайку. А пришли мы туда совсем за другим – там, в следующем кабинете валялись детали компьютеров. Думали, соберём себе по компьютеру сами. Ага, аж два раза! Кто бы ещё разрешил?!
     А вообще, я зачитывался в то время мировой классикой и научной фантастикой, разбавляя этот коктейль сказками народов мира и энциклопедиями. Господи, да чего я только не читал!
     По казахскому языку мы вели несколько тетрадей – две рабочих, одна для контрольных работ, словарь и «Тiлашар». Последняя – самая мною всегда обожаемая, ибо там можно было рисовать. Это был типа словарь дубль два, но наглядный. Рисуешь арбуз и внизу на казахском подписываешь его. Вот же тема, а! к тому же, в отличие от предмета «рисование», там разрешалось пользоваться фломастерами и цветными карандашами. У меня всегда по казахскому были пятёрки. И учителя мне попадались хорошие. Чего не скажешь про другую группу. А всё дело в том, что наш класс во время казахского языка делили на две подгруппы. В одной, грубо говоря – я, в другой – Женя Якоби. Для равновесия знаний. Его группе всегда «доставалось» - их тузили знаниями только так. Гоняли, как не знаю кого. Нашу подгруппу не гоняли, но знали мы не хуже. Диктанты по казахскому я тоже писал на «отлично».
     Однажды мама уехала по делам в город, а когда приехала, то привезла новую книжку «Приключения Гулливера» и две раскраски. Первая – «Том и Джерри», с моего любимого мультика; вторая – про какого-то енота, тоже мультяшного. Вообще, ещё с детства мои любимые мульты – «Том и Джерри», «Черепашки ниндзя», «Ну, погоди!» и все диснеевские.
     Перед новогодним утренником нам раздавали стишки. Мы их учили. Ещё мы вырезали из белой бумаги снежинки. Мне это нравилось, но быстро надоело – нудно, однако. Но самым большим разочарованием были подарки. Подарки – это хорошо. Когда их дарят. Но разве подарки – это подарки, когда мамы и папы складываются на них и отдают сумму классному руководителю? Народ, это уже не подарки! Если так рассуждать, то я мог бы и не скидываться на подарок. Просто мама сама лично пошла бы и купила бы его мне. Подарок, я понимаю, это когда тебе дарят что-то бесплатно, от души. А когда за него нужно отдавать деньги классному руководителю, который на всю эту сумму закупает в городе подарки – извините, но это уже не подарок. Это приятно, когда бесплатно. И совсем наоборот, когда ещё и отстёгиваешь за это. Потом, в классе четвёртом, я их всех, честно говоря, послал. Сказал: «Да пошли вы все! Гоните, что ли? Скидывайтесь на новогодние подарки сами. Я – пас. Не нужен мне платный подарок. Надо будет – мама сама как-нибудь возьмёт да купит. Без ваших соплей». А начиная с пятого класса, я вообще принципиально и демонстративно перестал посещать предновогодние утренники. Делать мне больше нечего! К тому же, и на костюм теперь тратиться не нужно. Всё пучком. А оказалось, что так себя в школе, оказывается, вести нельзя. Слишком независим я был. А школа – это коллектив, мать его! Я никогда не смогу работать в коллективе, ибо всё – не по мне. И в общаге я жить не смог по этой же причине. Далее я раскрою все причины. Ещё вернусь к этому.
 
 1999-2001
 
     Весна 1999 года выдалась бурной – мне сменили фамилию! Восемь лет я был Илларион Ковалёв. Однако, поскольку отец нас бросил, мама решила избавиться от всего, что нас связывало с этим человеком – в том числе и фамилия. Она порвала и выкинула все фото с его фэйсом или там, где мы были, но он был тоже. У нас был выбор – либо носить фамилию Кутищев, либо взять фамилию Герт. Первая была фамилией родителей мамы. Но мама ненавидела эту фамилию, ибо всех, кто её носил, обзывали «Кутя». Я её никогда не носил, но мне в Черёмушках, пока я там жил, доставалось от Артёма. Именно так он меня и называл. Поэтому мама взяла фамилию своей бабушки и девичью фамилию своей мамы – Герт. Примерно тогда же мы надеялись, так сильно надеялись уехать на свою историческую родину, в Германию, но, к сожалению, всё пошло прахом, и мы остались гнить здесь…
     Сколько себя помню, нам всегда что-то присылали с Германии. В основном лакомства. Пустые, в отличие от наших сытных, но это было здорово.
     Ещё в 1995 году Эмма и Николас Герт, уезжая навсегда в Германию, пообещали забрать нас (меня, маму и мою бабушку) с собой, ибо я и моя семья наполовину немцы. Мы ждали этого. Мама в церкви только за это и молилась. Часто плакала. Не спала ночами. Начала готовить потихоньку документы. Я тоже хотел удрать с этой дыры. Много ещё в этой стране, к сожалению, коренного населения, которые называют таких как мы, фашистами и попрекают, говоря «ты по моей земле ходишь», как будто мы виноваты, что тут родились. Моя бабушка вообще с Воронежа, если что, и если бы не этот чёртов Сталин, её бы не репрессировали и не выселили на освоение целины на ПМЖ в АЛЖИР мучиться в бараке. Будь всё проклято! А что касается фашизма, то это уже другой разговор.
     Я действительно одно время загонял, считая себя «арийцем с чистой голубой кровью». Но это – бред сумасшедшего. Я много тупил по детству, теперь мне всё это отрыгивается. Народ, в Германии 40-ых годов добрая половина немцев ненавидела Гитлера и на него несколько раз покушались свои же, ибо многие не хотели такого поворота событий – войны и насилия. Я вот тоже считаю нацизм бредом. У меня нет настоящих друзей, ибо я пережил ложь и предательство. Больше не хочу. Но у меня куча приятелей среди русских, казахов, немцев, таджиков и татар – о чём это говорит? В каждой нации есть сволочи, и все нации между собой равны. Нет какой-то лучше или хуже. Я не фашист и постоянно открещиваюсь от этого. Я рисовал свастику – было и такое. Но потом я всё это разорвал в клочья и выкинул. Сам. Никто на меня не давил. Никто за это не бил. Но я сам понял свою ошибку и исправился.
     Как и ожидалось, моя фамилия стала очередным пирожком для Вити и Артёма.  Теперь я был не «кутя» - отныне они называли меня «гертуха-пердуха». На уроке музыки я сидел и выпендривался, что я – немец. Артём резко осаживал, что я – «не немец». Ну, он прав отчасти – немец я лишь наполовину, а если честнее, то только лишь на треть, если уж быть честным до конца.
     Третий класс ознаменовался следующим – зимой кто-то позвонил в школу и предупредил, что заложена бомба. Я в то время пошаливал, но до такого вряд ли бы додумался. Делать мне больше нефиг! Я был только рад тому, что всю школу распустили по домам, однако тревога оказалась ложной.
     С нами учился Витя Лерих. У него была очень красивая сестра, старше нас на класс. Я тогда что-то ляпнул ей, и Витя попёр на меня. Но он не ожидал, что и я не лыком шит. Я порвал ему портфель и ушёл домой.
     Книги продолжали иметь место в моей жизни. Список прочтённых мною книг с 1999 по 2001 годы пополнился такими произведениями, как «Луна двадцати рук» Азимова, «Принц и нищий» Твена, «Приключения Тарзана» Берроуза, «Биография А. С. Пушкина» Лотмана, «Львы Эльдорадо Карсака, «Детские годы Багрова-внука» Аксакова, «7 суббот на неделе» и «И в субботу Субастик вернулся» Пауля Маара, «Приключения Оливера Твиста» Диккенса, «Таинственный остров» Верна, «История одного города»  Салтыкова-Щедрина, «Кентервильское привидение» Уайльда, «Приключения в стране львов» и «Приключения в стране бизонов» Буссенара, «Энциклопедия» Мезенцева, «Детство Тёмы» и «Гимназисты» Гарина-Михайловского, «Приключения электроника» Велтистова, «Фараон» Болеслава Пруса и, конечно же, «Хоббит, или Туда и Обратно» Толкиена. И всё это – помимо ещё и школьной программы. Опять-таки, были среди этих книг те, которые я обожал и читал снова и снова. Когда я прочёл «Фараон», я навсегда влюбился в Египет. Древнейшая и самая интересная, самая лучшая цивилизация в мире. Про Толкиена я вообще молчу – я им зачитывался. Оливер Твист, правда, мне не понравился. Тяжёлая книга. «История одного города», честно говоря, странное произведение, и явно не для 9-летнего ребёнка. Пипец, у одного градоначальника голова фаршированная, у другого её не было вообще, да и сам стиль написания – хм, хм. Читается легко, но слишком взросло и открыто. Субастика обожал. Жюль Верн – лучший писатель-француз после Дюма. «Луна 20 рук» и «Львы Эльдорадо не имеют хэппи-энда, а жаль. В одной книге все передохли, отрубая себе руки, чтобы снять груз с шаттла, в другой – главного героя убили. Я думал, он останется со Стеллой.
     Лето 1999 года выдалось для саранчи самым удачным. Это была напасть, прямо чума: повсюду тысячи этих тварей. Это был кошмар какой-то! Ад. Невозможно было пройти, случайно не наступив. Они кусаются, прыгают будь здоров, да и из их рта идёт коричневая зловонная жидкость. Кирилл где-то услышал, что если собрать две трёхлитровые банки живых саранчой, то можно сделать на этом деньги. Сказано-сделано. Я всегда был доверчив, как дурак. Мы всё лето собирали саранчу. Ловили, некоторых убивали или мучили. Мы собрали за лето пипец сколько этой саранчи, рассортировали по банкам и пошли в магазин. Какое же было разочарование, когда нам покрутили у виска и велели немедленно убираться вон. Больше я на авантюры и провокации Кирилла не попадался. Я знаю, что он не специально, но просто иногда человек бывает настолько умён, что туп до безумия. Это про него того периода и отчасти про меня тех лет.
     А по ТВ я засматривался очередным сериалом с Наталией Орейро в главной роли – «Дикий ангел». Я его обожал. Там все были такие лапочки! Хитрый Дамиан, тупица отец главного героя, Милли – футболистка и авантюристка.… В этом сериале мне всё нравилось! Круто было наблюдать, как Милли по сто раз на дню лижется с сыном хозяина; братец, который прикован к креслу, оказывается, прекрасно ходит; католический священник, любитель вина; Глория, добрая подружка; Марта, противная вредина, хотя в жизни она и Орейро – две замечательные подруги, просто роль у неё такая гадкая досталась. Я бы его ещё посмотрел. Романтик Роки, блондинка Виктория, секси Андреа…
     Примерно в то же время я припал и на бразильское мыло – тогда шёл «Жестокий ангел» и Глория Пирес в роли обалденной Ниси. Он всегда шёл по первому каналу после новостей, или «Часа пик», или «Поле чудес». Причём, последняя передача интереснее, чем «Колесо истории» с тем же Леонидом Якубовичем. Когда этот сериал закончился, поставили самый-самый-самый клёвый сериал в мире – «Во имя любви». Я с него не слезал. С самой первой по самую последнюю серию. Гениальный шедевр. Атилиу, Орестес, вредина Бранка («Бранка-забранка, скатерть-самоБРАНКА», как я всегда угорал) и многие другие просто супер. Но хитом-прорывом стало то, что родные мать и дочь в сериале также сыграли родных мать и дочь – Режина и Габриэла Дуарте. Обе такие красавицы, что аж захватывает дух. Я просто млел от восхищения. Я, правда, восхищался – и их красотой, и их актёрским мастерством. Это ведь тоже уметь надо! Рио-де-Жанейро (мой любимый город, кстати), затем – Венеция. Пара знакомится. Сан-Паулу, наши дни. Фирма. Люди работают, копошатся. Молодой доктор влюблён в девушку, но она замужем. Только муж у неё идиот и жирный баран. Прикольно было, когда главная героиня столкнула коляску с бывшей пассией мужа прямо в бассейн! Маленькая дочь парикмахерши, но папа – пожилой и пьёт. А вот и самая замечательная пара – дочь Бранки и «вертолётчик». Хоп, а ему подкладывают наркотики. Но потом, слава Богу, всё проясняется. Всё омрачается лишь суицидом бывшей невесты того жирного барана. А Лео – самый младший и самый нелюбимый сын Бранки. Он и в сериале «Клон» сыграл Лео! Надо же, какое совпадение! Сериал – производства «Глобо» (Бразилия, 1997 год) и снят прекрасно. Никаких минусов. Идеальное мыло. Если я буду расписывать сюжет более детально, придётся писать отдельную книгу, поэтому хочу лишь добавить, что ни до, ни после него мыло не было лучше и круче. Я в него влюбился… Правда. Запал в душу, как говорится.
     По РТР потом позже показали мини-сериал «Я люблю его, мама». Там подросток втюрился в девушку чуть старше себя, а над ним всегда издевались и опрокидывали почему-то в мусорный контейнер. Бедняга! А потом в 2002 году телек сломался, а денег у нас не было даже на одежду. Кое-как на еду хватало. И не посмотрел я тогда ни «Клон», ни «Семейные узы», ни «Наследница», ни «Земля любви», ни «Земля любви, земля надежды», ни, наконец, «Воздушные замки»…
     Питались мы тогда весьма скудно. Мама теперь работала одна (тьфу, она всегда только одна и пахала), и готовить было ей некогда. Приходила с работы уставшая. Я же был слишком мал, чтобы самому что-нибудь сбацать, да она мне и не доверяла. Мы ели китайские бичпакеты. Часто покупали «грибной суп» - маленькая такая коробочка; заливаешь кипятком, а гриб как разбухнет на полказана! Но вкусно. Или варили вермишель, и кидали туда кильку в томате. Что ж, недурно. И за это – спасибо. Чем Бог послал.
     Тогда мама ещё готовила из теста – была мука. Так, просто завертайки всякие. Пойдёт. Есть можно – не отравишься. И пока она готовила, я смотрел домашний детский семейный сериал «Страна великого дракона», и где Ашка показывает, как она может драться.
     Воскресенье у нас проходило так. Утром – на святую мессу, предварительно посмотрев мультик. Потом – обед. Затем – «Диалоги о животных» с Иваном Затевахиным, пока мама гладит вещи. А когда телека не стало, я опять перешёл на книги. Окончательно и бесповоротно. Надо же было чем-то заняться! Некоторые сказки Вильгельма Гауфа мне даже показались страшными, честно говоря. Врать не буду.
     Мама всегда была сторонником влажной уборки, и меня к ней приучила. Убирался я сначала тяп-ляп, позже – на совесть. Я мыл полы в понедельник, среду и субботу. Убирался я по-своему. И особенно мне нравилось убираться в субботу. Я наливал в таз воды, сыпал порошок, окунал туда тряпку и начинал мутить специально по линолеуму реки и озёра. Меня прикалывало, когда вода стекала по ложбинкам в линолеуме, и не туда-сюда, а в каком-то одном направлении, образуя целую речную систему. Я «помогал» ей, делая притоки и устья. Иногда мутил преграды. Тогда вода сначала разливалась по всей длине этой преграды, а затем искала иные пути. Меня это дико забавляло. А потом я включал телек, чтобы не так скучно было, и пока убирался, то и дело подбегал к нему, ища, «а что ж там дальше». Самыми любимыми каналами у меня были ТВ-6 и ТВ-Центр. Там я смотрел «Папа, мама, я – вся спортивная семья!», «Я - Очевидец», шоу с Веркой Сердючкой и прочие интересные программы. Самый кайф было включать ранним утром. По «Хабару» шёл «Перекрёсток» (единственное, что тогда умела снимать наша страна; бесподобный сериал), мультфильмы («Приключения Вуди и его друзей» - обалденный) и много чего ещё. ТВ-6 было прикольно утром смотреть, ибо у нас с Москвой 2-3 часа разницы. У них там спят ещё, короче. Утренний свежак, интересно. Анонсы, ТВ-гид, телемаркет. «МузОБОЗ». Да-а, это я смотрел. А потом ТВ-6, к сожалению, накрылся. Отныне ведущую роль для меня стал играть РТР. В субботу, пока я убирался, я там дыбал «100 к 1» и опять же, мультфильмы. Всё равно были плюсы в моей жизни и том, что вскоре я перестал ходить на улицу. Мама опасалась, что улица испортит меня. Я тогда «возникал», а сейчас говорю: «Спасибо тебе, мама. Зато я до сих пор не пью и не курю. Не шляюсь вечерами где-попало»…
     Пошли мы как-то, раз с мамой к бабушке в гости. Поднимаемся уже, а тут из её двери выходит соседка справа и говорит «умерла мать…». Мама кинулась в квартиру, и.… О господи, я врагу не пожелаю такое! Бабушка висела мёртвая на ручке двери кухни. Повешенная. Боже, как же я сильно закричал тогда! Я бросился к ней, но меня отправили в зал. Я очень, очень, очень громко плакал. Даже с мамой у нас были не такие отношения. Я очень любил бабушку, а она – меня. Только вот я был ей плохим внуком. Стеснялся идти рядом с ней, ибо все показывали на неё пальцем и говорили «душевнобольная». Ничего подобного! Просто у неё сильно болела голова. А я даже ленился вынести ей мусор! Вы только представьте себе, какой это стресс для 9-летнего ребёнка – увидеть бабушку повешенной!!! Эта психологическая травма будет со мной до конца моих дней, и никто, никто, никто не заполнит эту пустоту, не утешит и не смягчит боль…
     Официальный диагноз – механическая асфиксия (удушье). Следов иных лиц не нашли. Или нашли, и умолчали. Не хватило улик и доказательств. Я до сих пор сомневаюсь, что бабушка сама могла повеситься. Она была верующим человеком. Лютеранкой. Она никогда бы на это не пошла. Но даже если так, то у неё просто не было иного выбора: дед тогда вконец запился, начал даже погуливать. Боли мучили её всё сильнее. Лекарства уже не помогали. Она реально не жила, а существовала. Последний год она приходила к маме домой и на работу. Высохла вся. Больше ей не с кем было поговорить. Меня же всё это убило.
     Больше всего меня взбесило, что не успела бабушка отойти, как поналетели «родственнички» и начался делёж «имущества». Какого к чёрту имущества??? Она была такая же нищая, как и мы. У неё не было ничего!!! Они нагло прошли в зал и начали искать якобы припрятанные на чёрный день деньги, но так ничего и не нашли. Потом мама вернулась и вышвырнула их всех вон. Они до того обнаглели, что раскрутили телек и поснимали картины, думая, что деньги там. Придурки…
     Да, Германия нам помогала. Но те марки (deutche marke), что нам присылали, уходили на лечение моей бабушки, ибо «элениум» и «реланиум» - очень дорогие лекарства. В простой аптеке они не продаются. И отпускаются они только по рецепту лечащего врача. А родственники думали, что мы теперь пипец какие богатые. Если бы…
     И что за дурацкая привычка – бухать на кладбище? Только у русских, наверное, такое может быть. У нас трагедия, а они «поминают». М-да-а…
     После смерти бабушки родственники с Германии сбавили темп. Теперь мы им – никто. Верю. Но данное ими слово всё же имеет силу. Они знали, что мы нуждаемся, и были просто обязаны помочь – забрать отсюда. Тем не менее, официального отказа не было. Мама почти каждую неделю теперь брала меня с собой, и мы ездили в город насчёт документов. Эмма и Николас всё же согласились заниматься нашими документами, подключив своего адвоката. Появилась хоть какая-то надежда на лучшую жизнь.
     Они присылали нам посылки. Очень много шоколада, немного иных продуктов, одежда, постельное бельё.… Как не забыть февраль 1999 года – мы были тогда уже на грани нищеты, и весь месяц питались посылкой с Германии. Давились этим приторным пустым шоколадом. Они в этом плане нам здорово помогали. Писали письма. Мы им – тоже. Но всё равно это была капля в море. Этого недостаточно. К тому же в посылке были угощения и для других родственников. Приходилось делиться, но мы никогда не присваивали чужого. Все пакеты были подписаны, и доставляли их точно по адресу. Посылки присылались примерно с 1996 по 2003 год. Потом.… А о «потом» будет потом. Ещё напишу.
     Мы всерьёз начали учить немецкий язык. Уже в первом классе я знал его лучше, чем учительница по немецкому. Эмма и Николас присылали нам журналы, глоссарии, учебники, самоучители, словари и переводчики. Вскоре я знал все основные разговорные фразочки, а акценту моему поражались. Ещё бы – Эмму и Николаса я видел вживую и слышал, КАК они произносят немецкую речь. Журналы были тематические, поучительные и детские. Я их просматривал и копил в самом нижнем отделе своей драгоценной тумбочки. Я хотел в Германию, чтобы утереть всем нос. Я хотел в Германию, ибо я немец и это – моя историческая родина. Я хотел в Германию, чтобы больше не носить одежду с чужого плеча и чтобы больше ни в чём не нуждаться. Я хотел уехать в Германию от сплетен, зависти и ненависти окружающих меня людей, чтобы они больше не били меня, не поносили меня дрянными словами и не показывали на меня пальцем. Чтобы не называли «кутей». Я хотел уехать в Германию, пока ещё, можно сказать, был совсем юн, чтобы начать жизнь с нового чистого листа. Я хотел уехать в Германию, чтобы, пока мал, мне было проще выучить немецкий язык и забыть русский. Я хотел уехать в Германию, чтобы получить там настоящее, качественное и более престижное образование, нежели здесь. Я хотел уехать в Германию, чтобы моя мама больше не ревела днями и ночами от несправедливости и каждодневного унижения людьми. Я хотел, так хотел уехать в Германию, ибо вскоре туда уехала ОНА, Карина Шмидт. Я хотел…
     Германия – развитая страна. СНГ – развивающиеся страны. Как ещё мне объяснить? В России делать нечего – там одна алкашня. В деревню хоть вообще не заезжай – все пьют, как суки. Простите за выражение.
     Я всегда боялся остаться в Казахстане. Сейчас поясню, почему. Смотря новости, я не раз ужасался. Также я российских политиков знаю всех до единого, а вот в нашей стране не знаю никого. Единственный человек, кому я доверяю в политике нашей страны и на кого всецело полагаюсь – это наш президент, Нурсултан Абишевич Назарбаев. Он вывел всё-таки страну из кризиса. Ему это удалось. Преклоняюсь. Но вот, ему уже 70, а преемника нет. Что будет дальше, народ? Южане ненавидят и его, и северян. А нас – немцев и русских – тем более. По взгляду ощущаю. Презрительный, холодный, колючий. Да, не все из них плохие. Но большинство. Это так. Что будет, когда Назарбаева не станет? Этого я боюсь больше всего. Меня этот вопрос мучает и не даёт покоя. Гражданская война, как в Кыргызстане? Которая там уже по счёту, а? Рядом – нищий Узбекистан. Таджикистан с их наркотрафиком долбаным, чёртовым. Туркменистан.… Вспомните Ниязова – на его портрет молились, а его матери целовали ноги. Ожидает ли нас подобный культ? Рядом пропитая спиртом Россия, и загребущий Китай. Наше географическое положение в полной заднице. Япония подозрительно вкладывает в нас инвестиции. У США чешутся руки ввести сюда НАТО. Мало этого? Может, ещё факторы перечислить? Я это быстро. Мне не заткнёте рот, я всё равно жить не хочу – вам придётся меня убить, как журналистку Анну Политковскую за правду о Путине. Я уже ничего не боюсь, поверьте.… Слишком опасная профессия – журналист, если ты пишешь правду. А можно просто искать материал и переиначивать его в удобной для политиканов и народа форме. Можно – всё. Можно, если осторожно. А я – всего лишь писатель. Всего лишь. Но я пишу правду. Такую, какая она есть. Жёсткую и суровую. Без розовых очков. Такую правду, которую не любят. Такую, за которую обычно пугают, бьют и убивают. Такую, которая никому не нужна, ибо «у всех свои проблемы, зачем их увеличивать; пиши про доброе, а то если каждый будет ныть о своих проблемах, это будет не так принято». Не дождётесь! Не принято кем? Боитесь правды? Я тоже хочу покоя, и чтобы меня никто не трогал. Да не получается у меня нифига, народ. Слышите? Я не призываю к революции и анархии, я лишь описываю вещи, какие они есть. Только горькие факты жизни. Судьбы. Может, однажды мир станет лучше? Кто знает. Может, доживу я ещё до этого дня, если не будет слишком поздно. Для меня или для этого мира. Или я уже буду настолько стар, что не увижу и не услышу? И не смогу ничего сказать беззубым ртом. Смерть – самое страшное, но через неё проходят все. Все. Я столько раз видел смерть, что стал малообщительным и чёрствым. Меня уже ничем не удивишь. Всё видел я. И боль, и предательство, и ложь, и смерть. Всё чувствовал. А теперь – лишь тупая пустота. Скорбь. Мысли. Иногда подкрадываются, иногда – одолевают. Сил нет. А жизнь – она идёт, и мне – 22. А такое ощущение, как будто мне пять раз по 22 – столько раз ломала и била меня жизнь. Жизнь и поганые люди. Есть хорошие люди, да. Только их так мало. Будет ли когда-то всё иначе? Посмотрим. Столько пережить за эти свои 22 – не дай Бог никому. А сейчас я ещё описываю 1999 год – не самое страшное в моей жизни. Поехали дальше? Или не стоит? Кому надоело – закройте эту книгу. Выбросите, если вы чёрствы душой. Давайте. Дерзайте. Но знайте: я не один такой. Многие мучаются и страдают. Над многими смеются и поливают их грязью. Я – один из мучеников. Только не святой. Есть святые мученики, а есть грешные мученики. Так вот я – из числа последней категории. Может, когда я умру, я и стану святым, ибо при жизни святых не бывает, а может, и нет. Бог его знает. А пока на мне слишком много грехов, за которые я теперь отвечаю. Я пишу о себе ВСЁ. И свои грехи и падения – тоже. Не только взлёты. Будьте уверены. Я слишком много врал в этой жизни, чтобы лгать вновь. Хватит. Раз – и всё. Продолжим?
     С Суровым я мог часами разговаривать по телефону. Мы прикалывались и шутили над «нашей темой», которую более серьёзный и умный Кирилл просто игнорировал. О чём только не болтали. Как бабки базарные, или как девки-сплетницы. Всякую муть голубую пособирали до кучи. Обсуждали фильмы, музыку, жизнь и наш с ним придуманный мир, разумеется. Однажды мы установили своеобразный рекорд: мы с Вовой общались по телефону более пяти часов подряд без остановки, и чисто спонтанно. Нам всегда мешали говорить по телефону его бабушка и моя мама. Мама ведь работала в связи, и постоянно прослушивала все наши разговоры. А Вовы бабушка всегда отправляла пацана, вынести в который раз мусор, чтобы он не занимал зря телефонную линию.
     Однажды Вова привёл к нам с Кириллом на «корабль» «повариху» - Алёну Гугучкину. Ей тогда было года два-три. Я посмеялся над ней, и Вове пришлось отправить её обратно домой. Ну, а как иначе? Что она потеряла, такая кроха, на пиратском корабле? Ей было бы с нами реально скучно. Она, можно сказать, выросла у меня на глазах. Нравилась одно время даже. Но слишком ветрена.
     Четвёртый класс в математике был первым математическим кошмаром. Начались те самые многочлены, или как они там ещё называются. Уже и не помню. Короче, несколько скобок, и друг на друга по-всякому перемножаются. Три и четыре основных формулы. Боже, я так ненавидел этот предмет, что даже не помню, что проходил! Тогда я впервые начал постепенно забивать на него. Вообще не учил. А в пятом классе мне всё решал Абзал. Либо мы списывали у Жулдыз. Вообще, списывать было ниже моего достоинства. Это означает, что ты сам – тупой, не справляешься и отстой. Поэтому я как можно реже прибегал к списыванию. Только в самых крайних случаях. Благо, Ольга Викторовна устраивала нам проверку домашнего задания. Выходил кто-нибудь к доске с домашним заданием, решал всё это дело на доске, а та поправляла, где нужно. А мы все переносили всё это в тетрадь. Но Ольга Викторовна нас не часто так баловала. Как же я ликовал, когда вызывали Тёму! У него мама – тоже учитель математики, и он всегда решал д/з на «хорошо» и «отлично». Это вовсе не означает, что ему решала его мама – вовсе нет. Он и сам неплохо шарил в этом. Я не раз убеждался.
     Был я однажды и в кинотеатре. И больше никогда туда не ходил, и не пойду. Сидим, смотрим фильм. Знаете, когда я смотрю фильм, я делаю это молча, без комментариев. Просто «ухожу» туда, и всё. Мне же не давали это сделать спокойно. Один болтает без умолку, второй по телефону трещит, третий чихает, четвёртый, извините за выражение, пукает; кто-то кашляет, кто-то громко чавкает, поедая попкорн; кто-то толкается – сам не смотрит, и другим не даёт. На задних сидениях вообще взрослые трахаются. Пипец. Короче, не смог я нормально посмотреть фильм. Вы, когда идёте в кинотеатр, зачем туда идёте? Трахайтесь дома! Не при всех. Ешьте тоже дома. И с другом по телефону потом наговоритесь вдоволь. Нормальные люди идут в кинотеатр смотреть фильм, и только лишь. Всему остальному нет места в кинотеатре. Потом я сказал – хватит. Идите вы все в баню. Первый и последний раз, когда я ходил в кинотеатр! Да чтобы я ещё хоть раз… Щаз!!! Знаете, я не раб новинок. Не раб моды. Я не умру, если не посмотрю и/или пропущу очередной новый фильм, только что вышедший в прокат. Я не умру от этого. От этого не умирают, поверьте. Я этим не страдаю и этим не болею. Не фанатею. Я могу и дома посмотреть этот фильм. Пусть позже, ничего страшного. Сюжет никуда не денется, и интерес к фильму, если он хороший, не пропадёт. Не исчезнет даже с годами. Я могу посмотреть фильм и дома, по телеку. Зато – в спокойной обстановке. Без дёрганий. Без болтовни под ухом. И никто не мешает моему внимательному просмотру. Многие иначе на это смотрят – они любят общество людей. Общение, все дела. Но не я. Я – индивидуум, у меня всё иначе. И мне нужно смотреть фильм молча и внимательно. В тишине и покое. Иначе толку, что я его смотрю? Зачем его смотреть тогда? Я ж потом не пойму ничего! Другие запоминают – пусть, хорошо, это их проблемы. А у меня – плохая память, мне нужно вдумываться.
     В четвёртом классе я был всё такой же озорник. У нас была на улице физкультура, и я из-за чего-то толкнул и ударил Милу Ставрову. В то время была у меня такая вредная привычка – драться с девчонками. Она мне тоже хорошенько треснула и вмазала. А потом меня пацаны схватили и насильно повели в класс, пока Мила плакала. Елена Александровна спросила, в чём дело, выслушала всех, и поставила мне в дневник двойку, хотя за поведение обычно не ставят. Мама, естественно, отругала меня по самое не хочу. А я был такой плохой, что даже не чувствовал своей вины. Мила мне тоже немножко нравилась, но нисколько не больше КАРИНЫ, а так, на уровне Ангелины и Алёны.
     Кабинет у нас находился теперь в другом крыле, и на переменах мы с Женей Якоби обычно играли в шахматы. Выигрывал обычно я, зато в шашки он меня делал только так.
     В 2000 году папа аж через два года впервые нам позвонил. Как же я обрадовался! Он спросил, как у меня дела. Я сказал, что без него не очень, и похвастался своими достижениями в географии. Он спросил у меня столицу его любимой страны – Великобритании, я ответил, что это Лондон. Зато на США я сдулся. Отец мне сказал, что столица – Вашингтон, а Нью-Йорк – всего лишь крупный город.
     Папа всегда с интересом смотрел мои школьные дневники, а за плохие отметки, которых, в принципе, было совсем мало, только лишь слегка журил. Летом, на день столицы, мы встретились. Я, как только увидел папу, то подбежал к нему и зарылся в него, обнимая. Он тоже приобнял, но холодно и немного отстранённо. С мамой он общался ещё хуже и сухо, но при мне они старались держаться мягче. Мы пошли в парк на всякие аттракционы. Папа покупал жетоны. Меня посадили в игрушечную машинку, я крутил руль и делал несколько кругов. Потом я прыгал по резиновому городу, а затем мы все вместе пошли кататься на американские горки. Тут я реально струхнул. Было страшно, и я просто закрыл глаза, лишая себя обзора быстро смещающихся объектов. И на карусели катался, и на чёртовом колесе обозрения. Неплохо провели время, короче. Потом мы сели за столик под зонтиком «Coca Cola», и пили ячменный кофе с хот-догами, «горячими собачками», как папа их всегда называл. Тут папа слегка замарал свою рубашку, мы все посмеялись, папа сконфузился. Потом ему кто-то позвонил, и он заторопился в воскресенье на работу. Хм, я только теперь понимаю, что это ему не начальство звонило. На прощание он взял с меня обещание слушаться маму и хорошо учиться, и дал 400 тенге, чтобы мы сходили в зоопарк. Ну да – тогда это были деньги. Сквозь зубы, попрощавшись с мамой, он ушёл. А был день столицы, и бурно отмечался. Я впервые увидел парад полиции и военных, с барабанами и трубами. Я расстроился, и мы в зоопарк не пошли. Уехали домой.
     Я всегда хотел, чтобы у меня был отец. Неужели я не заслужил это? За что, Господи? Мама ему не изменяла. Я его слушался. Что было не так? Зато он, он изменял. И всю зарплату тратил не на нас, а на свои рок-группы. Я всегда хотел, чтобы отец был рядом, каким бы он не был. Хорошо, он развёлся с мамой, но не со мной же! Я ему от этого сыном не перестал же быть! Он бросил меня, когда мне было восемь. Через два года прогулялись в парке. И это – всё?! Надо же, а я и не знал. Я так и не ощутил всей прелести настоящей семьи. Я вырос без отца. Более он не участвовал в моих начинаниях, взлётах и падениях. Никогда. А жаль. Я так мечтал об этом. Чем я хуже других? Почему именно я? Но других отцов мне не надо. И мама больше не вышла замуж. И не встречалась ни с кем, я свидетель. Она – однолюб. Но, даже несмотря на это, я сразу поставил всем ультиматум: либо мой родной отец, либо никакого отца вообще. Я никогда не смогу назвать чужого дядю своим отцом, потому что это не мой отец. Да, не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Согласен. Но у меня была обида. Большая. Я пообещал себе не стать чьим-то сыном. Я возненавидел отца, ибо он предал меня и бросил. Неужели он совсем не любил меня? Как я его. Да, всякое в жизни было, но он – тот же папа, что и раньше. От этого он не становился мне меньше папой. И не стало больше папы – он ушёл от нас. К другой. Которая крутит-вертит им, как хочет, потому что она – моложе, и потому что она – директор фирмы, в которой он на тот момент работал. Чёртова блондинка. Я, кажется, видел её. Всего лишь один раз. Чёрт с ней, и чёрт с отцом. Я никогда, никогда, никогда не прощу своего папу за то, что он так поступил со мной и моей семьёй. Будь он проклят! Моя судьба – невыносимая мука, чаша, которую невозможно испить. И с ней – не поделишься, ибо она предназначена только тебе. Горе и разочарование.  Тоска и уныние. Отчаяние и смерть. Тогда, именно тогда я впервые задумался о смысле жизни. А на хрена я вообще родился? Зачем, для чего и кого я живу? Мучаю себя и других. Но мне не хватило смелости наложить на себя руки. Никогда не хватало смелости. Я – слабый трус. А руки, руки я просто опустил, и отныне плыл по течению. Будь, что будет. Но с того момента я начал искать лёгкой жизни, избегая проблем, мечтая о комфорте и уюте. О славе и деньгах. О власти и мести. Хотел отомстить всем тем, кто причинил мне невосполнимую боль. Хотел поставить мир на колени…
     У нас в классе была одна девочка, Валя Беспипко. Я с ней ходил в один и тот же детсад, в одну и ту же группа. Всегда была очень тихая и спокойная. Прекрасно рисовала. Но совсем не в моём вкусе. Позже, в старших классах, она испортилась, или помогли испортиться. С её старшей сестрой я на тот момент вместе ходил в церковь. Вот Наташа – красотка, слов нет. В четвёртом классе, на уроке музыки, мы бесились всем классом, и я нечаянно порвал Вале учебник – одну страницу почти полностью пополам разрезал. Она даже слова не произнесла, но её всесильные забияки-подруги припёрли меня к стенке за это. Так и быть, мы поменялись с Валей уже подписанными учебниками. Я во всём признался её сестре Наташе. Та не стала ругать и наказывать, а велела заклеить страницу скотчем. Я так и сделал. А в конце года сдал учебник, как свой. Меня пронесло – учителя ничего не сказали. Или не заметили, или пожалели – учебник дорогой, и все знали о нашем бедственном положении. На возмещение у мамы не было денег, а за такой проступок она меня в то время просто бы убила, отвечаю.
     К нам перевели второгодника Диму Андрющенко. Он стал ещё одним адом для меня. Однажды мы сцепились в раздевалке на физкультуре. Я ходил с фингалом. Он меня задирал класса до шестого-седьмого, но потом мы даже подружились и сейчас тоже неплохо общаемся, если видимся.
     Однажды мама меня так сильно отполировала, что я неделю ходил с синяком на щеке, который, кстати, очень чётко прорисовывал след подошвы тапка. Все надо мной угорали.
     В апреле 2001 года пришла к нам в класс Щербинина Ольга Викторовна, чтобы посмотреть на нас. Она и стала нашим классным руководителем – бессменным, с пятого по одиннадцатый классы.
     В четвёртом классе с нами учился парень по фамилии Федас. Очень полный и высокий, рыжий и с веснушками. Он всегда очень комплексовал из-за своего веса и роста, но в целом был приятный в общении парень, немного замкнутый и стеснительный. Помню, его пытались вывести из себя (не я, мне было пофиг на всех), но тщетно. Он отвечал всем им неизменное кроткое «иди нафиг», и всё на этом. У него тогда был самый крутой пенал в классе, многофункциональный. Тогда он больше всех сдружился с моим врагом №1 на тот момент – Вовой Рябенко. Они даже вместе сидели, но на моих с новичком отношениях, слава Богу, это никак не отразилось. Помню, на одном уроке физкультуры он начал лить слёзы, комплексуя из-за роста и веса, но мы его все как один подбадривали, и он выполнял эстафеты на «ура». А потом он уехал в Россию.
     У меня же был пенал, по форме напоминающий ботинок. Я им пользовался со второго по примерно седьмой классы. Я всегда мечтал о многофункциональном, но деньги и их отсутствие.… А в первом классе я вообще железным пользовался.
     К четвёртому классу я хорошо сдружился с Юрой Гурьяновым и Андреем Бакановым. Прекрасные ребята, нечего сказать. Юра был в классе самый маленький по росту, но он ломал большинство из нас. Однако он никогда просто так не выделывался, первый не лез. Андрей – вообще золото. Помню, у него что-то было со зрением, он носил очки, одно из стёкол которых было заклеено. Это сильно сказывалось на его почерке – он был сильно вытягивающимся, как если бы вы, будучи правшой, писали левой рукой. Потом, слава Богу, у него это всё прошло, как бабка отшептала.
     Елена Александровна тогда по субботам зимой-весной устраивала нам дополнительные занятия (не знаю, как сейчас, но тогда у младшей школы 1-4 классов была пятидневка) по экономике, или что-то в этом роде. Мы записывали в тетрадях, что такое бартер, и прочие термины. Нам даже давали домашнее задание. Дополнительные были только для хорошистов и отличников. Юра на тот момент очень хорошо учился. И мы с ним вместе ходили туда, благо, наши дома почти рядом – через один. Он всегда защищал меня от всех, как и Влад Канганов.
     Андрей же был настолько спокойным мальчиком, что я поражался и только диву давался, разводя от удивления и восхищения руками. Такой вот прекрасный характер.
     В четвёртом классе у нас с Рябенко вновь произошёл конфликт. На сей раз, он меня помял, но не один на один, с помощью других. Так нечестно. И в этот раз я не получил поддержки, как это было во втором классе.
     Новый год в четвёртом классе я запомнил навсегда. Мама была «избушкой», а так – всё, как обычно. Мне тогда подарили нечто вроде тетриса, но мне вдруг стало хуже – весь день я был слаб. Под конец я чуть не свалился, и уговорил маму уйти домой. Мы ушли, едва утренник вошёл в раж. Придя домой, я упал на диван – я очень сильно простыл, и это был грипп. Голова – вава. Не знаю, я, наверное, недели две лежал в кровати.
         Несмотря на то, что подарки были покупками, скорее, всё равно я их ждал, как Бога. Помню, у меня на верхней полке в тумбочке в ряд стояли все мои игрушки – прелестная далматинка, ещё один пёсик, и два жёлто-зелёных мячика для большого тенниса. Я с них пылинки сдувал. Играл с ними.
     Весной, примерно в марте Елена Александровна решила устроить рыцарский турнир. Поделила хорошистов и отличников на два клана. И всегда почему-то нас с Женей старались разлучить, а не объединить. Он стал лидером одного клана, я – другого. В мой клан входили Юра, Тёма, Витя и ещё кто-то. В его – прочие. Я сразу же загорелся идеей, и все эмблемы взял на себя. Фиг ли – это по моей части. Мы готовились, учили что-то, читали про рыцарей. Начался конкурс. Нечто вроде открытого урока, но для своих. Парты переставили. Конкурс начался, и всё шло нормально, но когда дошёл ход до того, каких мы знаем писателей про рыцарство, вот тут-то мы и запнулись. И Женя, и я. Два капитана, два лица двух кланов. Елена Александровна, чтобы разрешить ситуацию, подсказала Жене, и он выпалил: «Вальтер Скотт!». Я психанул. Ужасно психанул. Все сказали, что победила дружба, но это не так. Я лучше готовился! Я – отличник, а не Женя! И это я нарисовал всем такие эмблемы. В общем, незаслуженный проигрыш. После было чаепитие, но я послал всех и ушёл домой.
     Примерно тогда же у меня появилась ещё одна страсть – я начал собирать брикетики от чая, ну, те, за которые мы держимся, когда взбалтываем пакетированный чай. С Германии нам присылали какао – большущая жёлтая банка, многие знают, про что я. Так вот, я в неё и собирал всё это дело. Ох, и много набралось – и «Принцесса Нури», и «Канди», и «Ява», и «Милфорд», и «Ассам», и «Липтон», и много чего ещё. Мы пили в основном или «Нури», или «Ассам», ибо они были более по карману. Остальными нас угощали, зная мою новую «болезнь». Когда один раз я почти собрал полную коробку, мама, за что-то меня, отругав, выкинула всё. Я был на грани срыва, но возобновил собирательство. Потом мама уже не выкидывала ничего. «Пакетиков» было так много, что я решил оставить всё только по одному экземпляру. Надо же, а я ведь до сих пор этим занимаюсь – я по-прежнему коллекционирую пакетированный чай!
     Подошёл конец 4 классу. Снова я закончил на «отлично». Снова мне грамота, а маме – словесные поздравления от учителей. Тогда я это всё уже воспринимал, как должное. Началась звёздная болезнь, продлившаяся до класса восьмого. А хорошистов у нас с каждым годом становилось всё меньше и меньше…
     Выпускной был неплохим. Проходил в «Акку» - кафе посередине озера. Я пришёл с гордо поднятой головой и ни с кем не поздоровался. Вкусные были торты. А потом мы с Женей пошли играть.
     Потом я снова пошёл в лагерь. Всё было настолько отвратительно, что я даже избегу комментариев по этому поводу.
     Лето 2001 года было скучноватым – Суров всё не ехал, а Кирилл продолжал собирать гербарии, которые мне уже порядком наскучили. С Женей тоже что-то не получалось: был как-то у наших конторских крыс субботник, и наши мамы тоже белили бордюры. Я стоял и ждал, когда придёт Женя. Он так и не пришёл, и дома его не было. Он променял меня в тот день на другого своего друга – Юру Афанасьева.
     Кирилл – ещё и конструктор. Помню, тогда на выставке стояли его бумажные динозаврики. Базара ноль, Кирдарь…
     Я же обычно проводить время стал дома, за яблоком и очередной книжкой. Три дела сразу – и вкусно, и полезно, и интересно.
     Была у Сурова одна привычка, дурацкая немного, но прикольная. Когда он мне звонил по телефону, то шептал нечто вроде: «Ты дома один? Это крик». Типа пародировал одноимённый фильм ужасов. Я без труда узнавал его голос – не умел он актёрствовать, как я. Или начнёт заголовок читать, один и тот же: «В 2019 году огромный метеорит упадёт на планету, и всем хана». А когда мы с ним обсуждали свои музыкальные предпочтения, то он начинал: «А как же «Ландыши»? Ландыши, ландыши…». Пипец. Я не помню, кто это поёт, Лев Лещенко, наверное, какой-нибудь. Суров знал, что меня вырубают такие песенки, и любил поиздеваться. Но он никогда не завидовал мне, не опускал меня и всегда был на моей стороне, как я – за него. Это был настоящий друг. Если выбирать между теми тремя моими тогдашними друзьями, то на первое место я сразу же поставлю Сурова; Кирилл автоматически падает на второе; и, наконец, третье место достаётся Жене. Позднее, когда мы с Кириллом охладели в дружбе, Женя поднялся на второе место.
     Женя же, как, впрочем, и Кирилл, нифига не понимал той темы, которую мы всегда задвигали с Суровым. Но если Кирилл иногда проникался пониманием, то Жене вообще были чужды наши приколы – он считал их детскими, наивными, скучными и неинтересными. Для него наш волшебный мир всегда был фигнёй. Мы с Женей в этом плане расходились путями. Когда мы с Женей тоже играли сзади конторы, разница чувствовалась сразу. Он был любитель рассказывать анекдоты, в основном на армейские темы, про алкашей и про измены в семье. Меня же это быстро утомляло – не могу долго слушать прикольный поначалу бред. Про его машинки я уже и слышать не хотел. Отношения не были натянутыми; однако, медленно, но верно всё к этому шло, и если с Кириллом был разрыв после седьмого класса, то с Женей – уже в 9-ом классе мы избегали друг друга. Целый год. Потом снова начали общаться, но уже не так, как прежде. Не так, как со второго по пятый класс – золотое для меня и его время дружбы.
     С Женей по телефону мы не так часто общались, как с Суровым. Женька был любитель включать «Лунную сонату», или как она там называется. Эта мелодия была встроена в его белый красивый кнопочный аппарат. Тогда у него, наверное, он единственный крутой такой был. И кнопками иногда любил музыкально играться – тона то выше, то ниже. А я со своего простого телефона таким похвастаться не мог. Женька, зная, что я хожу в церковь, уже тогда называл меня «падре», и просил «отпустить ему грехи», что я делал с радостью, но с самой серьёзной миной на лице, как бы совершая великое дело.
     В церкви же тогда была распространена такая вещь, как «Красный Крест». Благодаря ему я был, как после хорошего секонд-хенда. Все вещи с Европы, фиг ли, дёшево и сердито, а точнее, бесплатно, качественно, но явно не ново. Тёплую безрукавку ношу и сейчас. Ветровка была самым крутым приобретением, пока я не вырос из неё. Перчатки там надыбал хоккейные – в них капец как было тепло зимой – зиму-то я терпеть не могу из-за собачьего холода! А все думали, что перчатки – боксёрские…
 
 2002
 
     Пятый класс стал куда более сложным. Теперь мы ушли с младших классов, начав средний свой путь. Мы отныне занимались всегда на втором и третьем этажах, и крайне редко – на первом. Как всегда, после лета в школе попахивало краской. Не могут без этого. Хоть бы проветривали, что ли, чтобы дети не задыхались. Вдыхать такое равносильно вдыханию табака, даже опаснее – так можно заработать и токсикоманию.
     Появились новые предметы – биология, валеология, английский язык, ещё какие-то. Снова держим в руках новенькие учебнички, любуемся ими.
     Пришли новые ученики на смену некоторым ушедшим. Моими новыми закадычными приятелями стали Абзал Амиргалиев (позднее – Абзал Боранбай) и Алишер Таурбаев. Помню, на меня тогда все сразу цыкнули, чтобы я к Алишеру не лез, ибо он – круглый сирота. Ой, как будто я не понимаю, что это такое! Я и слова ему не сказал, и всегда по мере своей возможности помогал ему по учёбе. Он обладал бархатным голосом, ровным белым рядом зубов без щелей между ними и грацией Цезаря. Это был бы идеальный любовник. Абзал же был просто симпатичным мальчиком. Оба – выше меня ростом. С Абзалом я сразу же сильно сдружился, даже чуть ли не сильнее, чем с Женей.
     Дядя Саша тогда моей семье здорово помог: он купил для меня очень много полезных канцтоваров – тетради, линейки, ручки, карандаши. Все сразу начали завидовать – откуда у нищеты всё это? Своровали, что ли? Даже не у каждого богатого ребёнка в классе имелись степлер, точилка, ластик, корректор, циркуль и полностью круглый прозрачный транспортир, а у меня теперь это всё было. И пользовался ими часто, ибо я рисую хорошо, и для школы нужно. Без дела они не пылились в ящичках комода. А поскольку мама работала в центральной конторе, то белая бумага у нас не выводилась – мне на радость, иначе, на чём бы я рисовал? Только ей и пользовался. А тетрадями, подаренными крёстным, я пользовался даже в универе, ибо у меня мелкий почерк, и с 5 по 11 класс я не израсходовал все эти красивые общие тетрадки.
     Физкультура стала ещё жёстче (для меня). Впервые у нас началась гимнастика. Мы сдавали всякие там президентские тесты. Интересно, а президент сам по себе осилит такие тесты, если смеет называть их своим именем? Хм, сомневаюсь. Он вроде не Рэмбо, а пожилой человек. Ну, теннисом занимается, фигня. А прочий фитнес?
     Я плохо сдавал гимнастику. По канату я и 20 см вверх еле делал, психуя, слезая и больше не залезая. М-да, не акробат и не циркач я. Зато в другом я лучше!!! Через козла я прыгал неважно, но зачёт ставили нормально. Через коня вообще песта была – я довольно-таки больно ушибался. А потом я их всех послал – что мне, здоровья своего не жалко, что ли? И больше не притрагивался к «коню». Отжимался я тоже неважно – два-три раза от силы. Мышцы ныли. Не для меня это. Я из тех, кто сидит без забот и хлопот в кресле и почитывает себе книжечку. Какой есть!!! Не нравлюсь – пошли тогда вы все вон!!! Остальные гимнастические изыскания вообще бесполезно описывать – нули и нули. Хотя, в длину я прыгал даже иногда на «пять». Кросс я пробегал неплохо – я говорю о стометровках и 60метровках. Я всегда прибегал в числе первых – после Гусева, Баканова и Гурьянова. Не зря же меня в Черёмушках называли «Ларик на сковородке»! А вот кросс на 1 км по аллее туда и обратно (соответственно, это уже не один, а два км) я еле-еле, душа в теле. Уже только в одну сторону я еле доковылял до ворот – дыхалка моментом сдыхала. Назад я демонстративно и принципиально шёл шагом. Селезёнка ныла ужасно. Однажды я так согнулся, после одной из таких километровых пробежек, что меня чуть на «скорой» не увезли. А потом мне разрешили не бегать. Позже я взял справку, к ****ей матери. Мне моё здоровье важнее спорта. Спорт – это хорошо, но когда хорошим злоупотребляют, он фактически становится злом. Нас всегда под одну гребёнку сажали, не проверяя, а вдруг бедный ребёнок скорчится где-нибудь по дороге да помрёт. Не каждому же дано спортсменом, атлетом быть! Не знаю, как этого всегда люди не понимают…
     Медосмотр нам всегда устраивали в библиотеке. У меня уже тогда обнаружили плоскостопье, а с первого класса тянулась катавасия со зрением. Мне ещё тогда прописали очки, но я стал носить их только с 8 класса. Боялся, что надо мной будут все смеяться и называть очкариком. Да, вполне естественная реакция, а как бы вы поступили на моём месте?
     С приходом в старшие классы начался новый ад – отработки. Мы делали в младших классах что-то наподобие – осенью и весной субботники. Осенью после уроков подметали вокруг школы. Каждому классу – свой участок. Весной собирали листву и поджигали. Но в пятом классе стало гораздо хуже – теперь нас каждый год стали посылать на «картошку» - мы шли в поле, и собирали там по грядкам картофель и морковь. Я собирал всё очень медленно, ибо не был приучен, не имел опыта – у нас никогда не было огорода. Меня же не понимали, когда я им это объяснял. Какая может тут развиться скорость, когда я на всё это дело уставился, как бык на новые ворота?! Мы вначале собирали вдвоём с Абзалом – хорошо, что хотя бы по двое ставили. Но даже это мало спасало. Абзалу надоела моя лень и медлительность, и он не хотел работать со мной. Но потом я разнылся, и он передумал, пожалел. Мы собирали картошку в вёдра и относили к телегам, где и скидывали. Отработка обычно шла неделю или две, но для меня это был ад, длящийся вечно. Тем более, в столовую я не ходил – что я, дома не могу поесть, что ли? И собирать для кого-то овощи мне было не резон. Мне-то это на кой? Я что с этого иметь буду? Ах да, детский труд не оплачивается, детский труд – бесплатная рабочая сила. Ну да, ну да. А то, как же ещё иначе?..
     Не знаю, в Астане вроде нет такого безобразия. Детей вряд ли там посылают в поле. И свет у них не отключают. И вода, даже горячая летом есть, и стабильно. И ТЭЦ греет дома нормально, не то, что наша котельная, которая еле дышит.
     По итогам голосования «мэром» класса выбрали меня. Какая честь! Теперь я был всё и вся. Я ужасно возгордился. В обязанности мэра входило: приносить и относить журнал из учительской; уходить после урока позже, дожидаясь выставления оценок учителем за текущий урок; подавать хороший пример (в то время для меня – вряд ли, если только в области знаний и грызения её гранита); быть лидером класса (ну, это было относительно и формально, фактически меня никто не ставил над собой).
     Журнал я оберегал, как зеницу ока, никому не давая, не доверяя. При мне никогда никто в журнал не лез и не исправлял оценки, ибо у меня тогда была одна нехорошая и даже ужасная привычка на всех и вся «стучать». Из новеньких в нашем классе были Ахмедова Минара и Касенбаева Табигат.  Последняя – очень красивая девочка, прямо модель. Однажды кто-то без моего ведома, взял журнал и отнёс на урок. Я тогда капец как взбесился. Кто это посмел прикоснуться к нему? Ведь, судя по моей тогдашней логике, меня в ус не ставят, раз позволяют себе такое. Не уважают, что ли? Кто мэр, я или они? На мой допрос, наконец, раскололась Табигат: «Я это сделала, я!». А наш школьный психолог всем твердила, что мэр для класса – всего равно, что полковник в армии. Но Дима Андрющенко и прочие поправляли её словами: «Он – полковник?! Тогда после нас, генералов!». Я же молчал в бессильной злобе. Если бы можно было всё исправить – но нет. Тогда от меня многие отвернулись. Даже те, кто хоть немного ценил. Я сам виноват. Не ту политику я вёл. Нужно было объединять, а не крушить. Разделять, а не только лишь властвовать. Я растерял последнее уважение к себе. Я сам во всём виноват. Хотя нет, не во всём – только в этой ситуации. Я жалею. Очень. Я поступил нехорошо, некрасиво. Битва за журнал – это же смешно! Позднее я вообще отказался от мэрства, и уже это стала за меня делать Мила, пока не ушла после 9 класса. А в 10-11 классах я вообще что-то не помню, чтобы кто-то таскал журнал. И называлось всё это снова, как «староста класса», но никак не «мэр». Вот так…
     Тогда моей основной игрушкой являлся тетрис. Я никак не мог врубиться в рулетку, и моими любимыми играми там были танчики, теннис и собственно тетрис. Но когда-то всему приходит конец, и моё новое увлечение не стало исключением. Я позвонил Абзалу, и он любезно починил его, пока я в это время стоял, морозя задницу на улице. Абзал тогда делал мне математику, ибо многочлены для меня были адом. Начиная ещё с четвёртого класса, я демонстративно и принципиально перестал открывать учебники по математике (впоследствии – алгебры и геометрии, хотя геометрию всё же открывал – чертить фигуры мне нравилось).
     Английский язык мне тогда не нравился. Мы же собирались в Германию, – какой ещё к чёрту английский?! Но так получилось, что я почти единственным был в своём классе, который записался на немецкий. Помимо меня, были ещё Витя Белоусов и ещё пару человек. Зато в параллельном классе ситуация была иная, прямо-таки противоположная. Но переходить в другой класс я на тот момент не собирался: я тяжко отвыкаю и привыкаю. Кое-как к своему классу привык, а тратить нервы из-за одного только лишь немецкого я не стал. Вела у нас Погорелова (уже на следующий год уехала). Вела неплохо, надо сказать. Первые две четверти. Я начал учить буквы. Но язык мне не нравился – меня всегда бесило, что написано одно, а произносить надо совсем иначе. То ли дело немецкий – там почти всё практически как слышится, так и читается, за исключением лишь, пожалуй, некоторых дифтонгов. Когда я окончательно понял, что немецкого в школе не видать (как будто специально, блин), я нехотя переключился на пока что ненавистный мне язык. Нас поделили на две подгруппы, точно так же, как и на уроке казахского. И снова Женю запихали прочь от меня. В моей подгруппе были Андрей, Юра, Абзал, Мила и прочие, а в Жениной – Тёма, Витя и остальные. Я начал делать успехи в языке. И Абзал – тоже. Все остальные – так себе. Милена пыталась что-то все доказать, но быстро сдулась – я их всех подмял. В моей подгруппе я был самым сильным по английскому, на втором месте – Абзал. Просто мне языки всегда легко давались, особенно их чтение и произношение, будь то русский, казахский, немецкий или английский. Но нам всем было далеко до Жени – по английскому языку ему не было равных. Чтение, произношение – да, неплохо, но переводили мы слабовато, а он это всё как семечки щёлкал. Помню, подошла очередь Юре читать текст, и он вместо «фэйс» прочёл «фак». Все посмеялись. Нам давали упражнения, иногда в игровой форме, но самым ответственным были чтение и перевод текста размером примерно со страницу учебника. На это уходила большая часть урока, но мы с Абзалом, руководствуясь словарём, успевали раньше всех, и затыкали всех за пояс. Мы с ним были одна сработавшаяся и сильная команда, просуществовавшая до самого переезда Абзала после 8 класса. Четыре года творческого союза – я считаю, это немало. К тому же мы и друзьями стали прекрасными. Я начал дружить с ним больше, чем с Женей, если можно так выразиться. Женя немного ревновал, а в дальнейшем я тупил всё больше и больше, отдаляя всех от себя, и к концу 8 класса мы уже не были с Абзалом парой – он тоже сильно изменился. Начал со всеми драться и цепляться к словам. Стал грубым и заносчивым. А мне такие друзья нафиг не нужны, и однажды мы указали друг другу на дверь. Абзала бесили моя необщительность, молчание, неразговорчивость и иногда – жадность; меня же в Абзале не устраивали его дурацкие шуточки, построенные преимущественно на сатире и сарказме. А жизнь всё так же шла своим чередом…
     Когда Погорелова ушла, вместо неё пришла пожилая казашка, уже не помню, как там её звали. Я ей после уроков припёр свой тетрис, чтобы она перевела мне из-под его коробки весь английский текст. Она не стала сидеть со мной до победного, а лишь дословно объяснила, что к чему. Меня это устроило тогда. Хватило и этого, и я на крыльях полетел домой.
     Русский язык, литературу, а также казахскую литературу у нас вела Жанна Жангазыевна, на тот момент ещё молоденькая. Маленькая, худенькая и в очках. Она шустро взяла нас в оборот. Преподавала строго, но очень, очень интересно. Тогда мы как раз начали по литературе учить, что такое завязка, развязка, кульминация, эпитеты и фразеологизмы. С нами учились, начиная ещё с 4 класса Салтанат Омарова и Камила Сарсембаева. Первая на тот момент, в пятом классе была очень хорошая девочка. Маленькая такая, но на год меня старше. Худенькая. И всегда страдала почками. Но к седьмому классу она очень сильно испортилась, и отношения у нас были «на ножах». Они таковы и сегодня. Вторая же была ещё хуже, чем я: да, я был стукач отменный, но эта – не приведи, Господи. Я хотя бы иногда (а «своим» – и всегда) давал списывать, Камила же – никогда. Слово «Камилка» впоследствии стало нарицательным и означало законченного неприступного жадного ботаника. Иногда и я был «камилкой», но крайне редко – когда был не в настроении или когда не помогали мне.
     До сих пор в нашем классе были дети, которые путали при написании буквы «и» и «у». Но если в первым классе ещё можно было понять Костю Костенко, когда он вместо слова «тысяча» писал слово «тыща» и под мою диктовку переписывал слово, как нужно, то в пятом классе, извините меня, пора уже было взрослеть. Для меня было шоком, когда мы писали диктант, и мои сверстники умудрялись писать диктант на двойку с большим минусом, делая в каждом слове по нескольку ошибок или в каждом предложении по двадцать ошибок. Да уму непостижимо просто! Как так можно а, народ? Вся тетрадь «красная» от пасты учителя. Я, с первого класса начиная, писал диктанты на «четыре» и «пять». И то, «4» - это когда я допускал не менее трёх ошибок. Это был мой потолок. Обычно всё было идеально. И самое интересное, люди: я практически не открывал учебник русского языка. В том смысле, что я никогда, или крайне редко учил правила. Вся заслуга того, что я писал диктанты и сочинения, изложения и прочие тексты без ошибок, кроется в том, что я в детстве очень много читал, и автоматически запоминал постановку знаков препинания и построение самих предложений по структуре. Поэтому я такой умный, а не из-за того, что до изнеможения зубрил и штудировал учебный материал, как делала эта выскочка Камила. Она была сильнее меня во многих предметах, но по гуманитарным я её делал, причём, очень агрессивно. Я всегда давал понять, что мне совсем не нравится, что она теснит мои позиции. Жулдыз никогда себя так не вела. Незаметная какая-то была. По математике она, то есть Жулдыз,  меня делала спокойно. Но у всех учителей на устах в школе всегда был я, когда дело касалось учёбы. Всё то школьное время. Даже при том, что с учителями у меня всегда были весьма натянутые отношения. Не со всеми, конечно, но со многими. Камила тоже была математиком, зато я в лицо ей смеялся, когда шёл урок географии – да, да, именно в лицо и смеялся. Нагло, агрессивно и жестоко. Нет, она не была тупой по этому предмету – вовсе нет, даже наоборот, она по всем была сильна. Но против МЕНЯ по географии переть было бессмысленно. Её мамой, была, кстати, наш школьный психолог. Женщина весьма нервная, и всегда брызгала на всех своей слюной. Но тему задвигала она близкую мне тогда – что кругом одни олухи, и лишь Ларик и Камила самые умные. Мне это льстило. Камилу я редко когда защищал, однако. Чаще всего наоборот, я срывался на ней, и усердно, тогда, когда срывались ни за что на мне мои одноклассники. Я фактически издевался над ней. Знаете, меня считали изгоем, нищим безотцовщиной и пошлым пацаном №1 в школе. Я же, как бы в отместку искал козла отпущения, и ей становилась Камила. Нет, я не ненавидел её. Когда я увидел её плачущей из-за меня, я перестал её донимать. Навсегда перестал. Больше я никогда не опускал её. Махнул рукой просто. Пусть делает, что хочет. Ничто меня так не выводит из колеи, как слёзы и плач противоположного пола. Я сразу теряюсь, мне становится неловко и не по себе. Вот ещё, не хватало, чтобы из-за меня кто-то ревел! Нет, Камила не была беспомощной – когда нужно, она огрызалась и ругалась с моими одноклассниками, один раз даже подралась на трудах с Аяулым, одной нашей девчонкой. С Аяулым я сидел вместе в первом классе. На уроках рисования мы с ней всегда прикалывались: как бы я не нарисовал баклажан, она всегда считала, что он больше напоминает сапог, нежели овощ. Дело в изображении. Я даже одно время считал её одной из своих «тёлок». Хах, сколько времени уже утекло, вспомнится же…
     Жулдыз тогда с нами ещё училась. Тогда мы с ней в пятом классе решили всегда сидеть вместе и во всё помогать друг другу; в частности, она мне – по математике, а я ей – по русскому. Но к великому сожалению, нас рассадили. А потом и вовсе мы с ней поссорились. Дело в том, что я тогда жёстко подставил Абзала. Жулдыз ему определённо нравилась, и я сказал ей, что «Абзал тебя хочет». Она подошла к нему и отвесила звонкую пощёчину. Абзал не говорил такого – это всё я сделал нарочно. Парень сильно расстроился. У него сильно разболелось сердце (он – сердечник, как и ещё один наш одноклассник Павел Дмитриенко). Он аж присел в коридоре. Мы все здорово испугались. Жулдыз подошла ко мне и спросила меня: «Может, ты соврал? Я же знаю, какой ты. Я не верю, что он бы ляпнул такое. Это больше в твоём стиле. Это правда или нет? Мне пойти и извиниться нужно, я читаю». Я же упрямо твердил, что всё – правда. Не знаю, на тот момент мы с Абзалом были как нельзя более дружны, не знаю, зачем я ему устроил такую подляну. Пацана учителя отпустили домой, а я, «лучший друг», пошёл вместе с ним, чтобы проводить его до дома, а то вдруг что опять с сердцем… Я шёл около него, успокаивая якобы его, а сам злорадствовал, неизвестно по какой причине – этот мальчик ничего плохого мне не сделал… Жулдыз на одном из очередных подсчётов оценок и баллов заработала красивую синюю курточку, а потом и вовсе уехала. Я так и не извинился. Ни перед ней, ни перед другом, а ведь мы с ним после этого учились четыре года…
     В пятом классе моя причёска была такой же, как и в первом классе – «шапочка». Тогда я сдружился со многими десятиклассниками и выпускниками – Лёней Рукаберт, Максом Котвицким, Женей Скибой, Андреем и Антоном Кислыми, Андреем Кирпичёвым и многими-многими другими ребятами. Поначалу они не принимали меня всерьёз и прикалывались надо мной, но потом мы весьма недурно общались. Они защищали меня от Димы Андрющенко, однажды в коридоре избив его у меня на глазах. После мы с ним сцепились в кабинете, но уже чисто от нефиг делать. Старшеклассники всегда, когда Ольга Викторовна вела у них, а я был там, приглашали меня «решать задачки». Больше всего им нравилось трепать мои волосы, которые после этого вставали торчком, наэлектризованные. Парни юморные вообще. Мне всегда было скучно со сверстниками. А эти ребята – в самый раз. Они не учили меня вредным привычкам – даже не намекали ни разу. Просто я сам всегда дистанцировался от всего этого. И сейчас – также.
     Биологию вела у нас всего лишь один год Ткачёва Татьяна Михайловна – моя тётя по отцу. Она всегда помогала мне, но её наш класс не слушался. Шум и гам стояли ужасные, и её «да что же это такое, а?» тонуло в неистовом галдеже. Второй её любимой фразой было «это вам пригодится в лабораторной работе», стоя на ширине плеч и играясь указательными пальцами. Вела, в принципе, неплохо. Мы изучали микротела и клетки через световой микроскоп. Микроскопов на всех не хватало, и их ставили по одному на парту. Я тогда имел особенность сушить в толстых книгах флору, и потом делал гербарий. Татьяна Михайловна сама потакала этому. Юра же Гурьянов припёр ей живого настоящего тарантула в стеклянной банке. Как же она испугалась и разоралась! Это было нечто! А потом её «попросили» из школы. Не знаю, за что. Понятия не имею.
     На одном из уроков зашла речь о «Титанике». Рома Русецкий, тогда один из самых «отпетых», развёл демагогию, что корабль был длиной 30 км. Я с улыбкой его слушал.
     Жанна Жангазыевна была изобретательна, и придумала шаблон для распознавания падежей в русском языке, и ещё для каких-то правил. Мы каждый сделали себе такой, крутили-вращали бумажный «барабан», останавливали на том падеже, который считали уместным. Я и тут проявил себя. Но позднее и она говорила, что до Кирилла мне далековато. А я и не старался его переплюнуть – мне бы своих гавриков поставить на место. Это было моей целью.
     Казахская литература, в отличие от казахского языка, мне не нравилась. Мне не были интересны слова-назидания Абая. И к прочим авторам я отнёсся в достаточной мере прохладно.
     В пятом и шестом классе у нас иногда труды стояли первыми двумя уроками. В феврале я любил приходить на урок пораньше, аж за полчаса. Мне нравилось гулять в одиночестве. Зима в этот период была тёплая. Снега – много, но он уже не шёл. Небо – ясное, мороза практически нет. Я шёл от ЛЭП до КСК, и обратно. За школой ранее был глубокий арык. Зимой он был завален снегом, а ещё там были два озера – две довольно больших и глубоких лужи. Однажды я доигрался, и провалился. Не сильно. Одну ногу намочил, потом хорошенько слёг недели на две. Мне нравилось упасть в глубокий сугроб и раствориться там. Я не катался с горки. Мне не нравится подобное. Зато окунуться в снег – это я обожал. Я минутами мог так лежать, в тишине и покое, не двигаясь, как труп. Потом вставал, поправлял всё и шёл на труды.
     Однажды наш учитель по казахскому, Колышбекова Гуля Сагандыковна, купила новый телефонный аппарат. Для нас с Женей это была возможность откосить от урока, и мы пёрлись к моей маме на работу делать заявку, пока учительница вела свой предмет. Она вообще добрейшая была. При ней мы писали диктанты, списывая прямо с методички. Кричала училка громко, но любила уйти на пол-урока в столовую, когда у нас было два урока её подряд. Весело было. Наши в это время могли преспокойно играть в карты, нисколько не боясь возмездия. Но это не значит, что мы не учили – преподавала она нормально, и гоняла в меру, и у доски писали, всё в порядке. А в методичку я заглядывал, просто сверяясь.
     Когда у нас ещё было отработка, нашу церковь охватила новость о приезде в РК папы римского, Иоанна Павла II 21-23 сентября. Для меня это было событием. Тогда нас часто катали в автобусе на святую мессу в Астане. Дядя Саша договаривался с автоколонной, и мы бесплатно ездили. На Рождество, на Пасху, на любой другой знаменательный день. Священники сразу выходили встречать нас: «О, Малиновка приехала!».
     Первый раз нас повезли ещё в 1998 году, когда велась стройка нового храма – теперь это Кафедральный костёл на Целинном. Нас привезли в клуб, и мы там молились, песни пели, и так три дня подряд. Я лично уставал и засыпал. Я там впервые увидел французов, литовцев, испанцев. А меня на руки даже взял один американец. Так что я вырос в интернациональной среде, и часто пересекался с европейцами. Там нам раздавали розарии. Для нас всех католиков готовили бутерброды – хлеб, масло и колбаса. Уже в то время некоторые из наших ребят ездили на адорации. Я тоже захотел, но мама меня тогда не пустила. Я был и на посвящении в епископы отца Томаша Пэта, и на посвящении в священники диакона Александра Фикс. Много где был, на разных мероприятиях. За руку спокойно здоровался с Яном Павлом Ленгой, епископом карагандинским. Из верхов много кого видел. Основной костяк католиков Казахстана – это немцы и поляки. Тогда мне это уже казалось неким братством. Я, наконец, окончательно влился в церковь.
     И вот, привезли нас на памятник Матери-Родины в Астане. Куча милиции (тогда ещё – именно милиции) – ОМОН, и прочие. Всех пособирали. Даже с Алматы менты были. Нас всех проверяли металлодетекторами. Нашему приходу, как сейчас помню, достался 6-ой сектор. Все мы стояли метровым железным заграждением. И вот, едет папа римский. Если бы не папамобиль, в котором он ехал – машина из бронированного стекла, я бы мог дотронуться до него, так близко он проезжал. А ехал он так, потому что однажды на него уже покушались – в 80-х в него стрелял турецкий террорист. А он был у него в тюрьме и простил его. Папа римский вообще отчаянный тип – лететь в Азию после теракта 11 сентября 2001 года. Нам учителя говорили, говорили про этот теракт, а я только посмеивался от души – да пропади она пропадом, эта Америка! Папа римский был уже тогда очень стар и болен. Его докатили до алтаря, посадили, и он начал вступительную речь, и на русском языке тоже – да, Кароль Войтыла тогда зажёг народ. Я был в шоке. Потом началась святая месса, но я из-за плохого зрения напрасно пялился в ту сторону. Благо, повесили гигантский монитор, и всё было видно. Начинался дождик, но вертолёты Назарбаева шустро разогнали тучки, и небо прояснилось. Солнце вышло, и я немного согрелся. Да, это было великое событие – собственными глазами увидеть папу римского! Не каждый итальянец может себе такое позволить, а этот не побоялся и прилетел в мусульманскую страну. Браво! С таких и нужно брать пример. Потом мы уехали домой, а там уже Назарбаев встречался с папой и кардиналом Анджело Содано.
     Своё первое причастие я получил ещё в 2000 году, и с тех пор на мессе тоже выстраивался в очередь за хостией. За всё это время кто к нам только не приезжал – и сестра Катя, и такие священники, как Франтишек, Анджей, Кшиштоф Корольчук, Пётр Пытлованы (на тот момент – настоятель прихода Астаны), монсеньор Лоренц, дьякон Виталий, брат Слободан и многие другие. Кшиштоф и Слободан часто после мессы устраивали небольшой кинотеатр, привозя проектор и включая нам всем библейские фильмы. Сёстры показывали нам диафильмы. Именно при Кшиштофе я и стал принимать причастие. А Анджею я постоянно приносил флаги стран мира и рисовал для него карты. Так он меня и запомнил – как географа. Лоренц вскоре умер в Германии. Франтишек был из Словакии. Отец Пётр был строговатым и принципиальным дяденькой – один раз оступишься, и всё. Дьякон Виталий был пузатым, и любил поесть.
     Позже основная масса священников либо уехала обратно, либо осела в Астане, а некоторых распределили в другие сёла, например, в Зелёный Гай.
     Я говорил об этом с Суровым, и он всё подтвердил. Посёлок Родина был неподалёку от зелёного Гая, и поэтому у них как таковой церкви не было, но была община, и они тоже иногда собирались. Примерно тогда же Вова записался на дополнительные по классу «баян и аккордеон». Меня это насторожило и передёрнуло. Терпеть не могу эти музыкальные инструменты. Но что поделаешь – о вкусах не спорят. Вове это нравилось, а я лезть не стал.
     В пятом классе труды у нас вёл Каир Сагандыкович. Вообще по идее он – преподаватель в младшей школе. Последние годы он является ещё и завучем по ВВР. Усатенький такой, и коренастенький. Мы с ним никогда не находили общий язык. А из-за его имени я прозвал его «египтянин» (его имя созвучно столице Египта). Конечно, правильнее его имя пишется как «Кайыр», но мы всегда делали всё на свой лад. Меня бесило на трудах рисовать детали машин и инструментов. Не моё это, не моё. Я понимаю, что это в хозяйстве всё пригодится. Но пользоваться я умею, а срисовывать мне с учебника детали нафиг не надо. Заняться больше нечем, что ли? И я всегда общался с ним на «ты» («Эй, Каир!»). От отца мне достался вытянутый зелёный ящичек с всевозможными инструментами. Я приносил его на труды и принципиально пользовался только своими инструментами, не делясь ни с кем. Меня за это ненавидели ещё больше. Однажды я на трудах ударил Бауыржана молотком. Ермуханов Бауыржан – двоюродный брат Жулдыз Маукеновой. Мы с ним тоже никогда не ладили. Он меня доставал, а я фамильничал («ер муха, богатырь муха»). Молотком я ему заехал в плечо. Видимо, достаточно сильно, ибо потом он долго не приставал ко мне.
     На трудах мы делали заготовки из жести и шлифовали бруски. Мне всё это дело жутко как не нравилось. Зимой мы всегда чистили лопатами снег. Тогда-то я впервые и стал материться на постоянной основе. Прямо и открыто (не перед взрослыми, разумеется).
     На одном из уроков Жанны Жангазыевны один пацан, Валера Кириллов, подложил Жене Якоби под сиденье пасту от шариковой ручки, которая сильно потекла. Разгорелся скандал. Родителей Валеры пригласили в школу, а Женя так и ходил с фиолетовой задницей. Валеру я вообще всегда умственно отсталым считал. Гонимый какой-то. Я был тогда не лучше, но хотя бы хорошо учился. Этот же ещё с первого класса тупил безнадёжно. И ладно, если бы он снова мне что-то сделал, но Женя?! Женя – самое безобидное существо в классе. А на трудах Валера загонял тоже не по-детски: он мог зарыться в заросли конопли, растереть её ладонями и вдыхать всё это, пока мы искали черенки для лопат.
     После уроков мы играли в догонялки; я догонял Милку, Абзал – Табигат. Помню, была зима, а мы никак не могли их догнать – девки были проворнее. Потом Милка поддалась, но неожиданно уселась на сугроб. «Всё, дальше никуда не пойду», закапризничала она. Пришлось её поднимать, да только её шуба весила тонну, это точно.
     Музыкальные вкусы у все немного поменялись. Девчонки слушали американцев Linkin Park и россиян «Корни». В шестом классе все девки, да и большинство пацанов, подсели на «Фактор-2». Не знаю, что они в них нашли. Соседка у меня за стенкой жила, Анара Канакаева. Так она это группу гоняла и гоняла. Выучил всё. Женя Скиба включал шансон, который я и до сих пор ненавижу. Другая соседка включала всяких там «Краски», «Демо», «Вирус», «Руки вверх» и в том же духе; ну, это ещё, куда не шло. Бывало, что я и уроки делал, и рисовал, и читал под весь этот музыкальный коктейль от соседей. Заманали. Теперь я сам отрываюсь по полной за всё это.
     Тогда нас целой серией автобусов повезли в цирк – тот самый, «тарелка НЛО». Как раз его открытие вроде было. Мы с Абзалом там неплохо оторвались. На львов насмотрелись. Правда, мелодия, под которую их выпускали, под конец вусмерть надоела – Life is life, диско 80-х. Женя тоже там был, но вообще в другом секторе. Абзал себе там купил дудочку. Я же только на мороженом сидел – хах, зима на дворе, называется! Когда выходили, стояла там женщина с попугаем. Тот самый ара красно-зелёный. Вот это птичка! Большая такая, капец! Циркачи его продавали. И я бы купил её, будь на то тогда моя воля, а самое главное, средства – чай, птичка недёшево стоит. Поехали назад, а Вова Рябенко снова за своё – я еле избежал конфликта.
     В пятом классе я уже не пошёл на новогодний утренник. Я, наверное, единственным был ребёнком в классе, который не пошёл на утренник. Обосрался он мне сто лет, извините за выражение.
     Валеология – наука о психическом, физическом и нравственном здоровье человека. Во как! На всю жизнь запомнил. Её у нас кто только не вёл, но в основном новая молоденькая завуч по ВВР. Однажды у нас был открытый урок, и она всем раздала небольшие бумажки с текстами, чтобы мы их выучили. Я же где-то посеял эту записку, и свою часть не выполнил, подставив учительницу. Тогда я уже потихоньку начал дистанцироваться от участия где-либо.
     В пятом классе мне начала нравиться Валя Васенёва из параллельного класса. Но и это было не то. Карина, только Карина.
     Кончился и пятый класс. Я выдержал и это. Самое классное, что хорошисты и отличники освобождались от экзаменов, то есть я уже после 25 мая был, как говориться, как птица в полёте. Птица счастья завтрашнего дня, или как там ещё.
     Но не всё было так просто. По весне – как всегда, субботники, а летом нас всех без исключения ждал «летний семестр» - та же отработка. Нужно было белить деревья, окучивать и поливать кустарники, а также подметать территорию школы, разумеется. Мне это никак не было в кайф. На отработке я чуть не сцепился с Нурумом Шулаковым из параллельного класса – придрался из-за чего-то. Это хорошо, что люди со временем меняются – и те, и эти. Иначе было бы только хуже.
     Лето же 2002 года было, пожалуй, самым запоминающимся летом во всей моей жизни: я трижды за лето выезжал из села.
     Я тогда из церкви сильно дружил со Славой Берлизовым. Это была удивительная личность. Он всегда подавал мне хороший пример: будучи на три класса и, соответственно, на три года старше меня, он вообще не прикасался ни к сигарете, ни к алкоголю. Они тоже тогда мечтали уехать в Германию. Я тоже тогда сидел на проводе – мы с ним болтали по телефону только так. Это был очень воспитанный и хороший мальчик. Девчонки его называли «солнышко» или «сява-какава», мы же просто – Сява или Слава. Лично я называл его или Слава, или Славик, и никак иначе. Вообще я не понимаю, когда на людей клеят прозвища. Погоняла – для животных, а людей пусть называют так, ака их нарекли родители.
     Католическая церковь тогда устраивала лагерь для детей в городе Щучинск. До этого я никогда не был в Боровом. Дальше Астаны – ни ногой, и то, это так редко было… Раз в год, если я был в городе – это хорошо. Ну, а что я там забыл? Учился и жил здесь, так, иногда, что было крайне редко, возили нас в столицу.
     От нашего прихода поехали только мы двое – я и Слава. Нас к четырём часам дня привезли в костёл, и направились в игровую. Там поначалу никого не было, но потом потихоньку подтянулись и другие дети. Я всегда поражался вере детей из Зелёного Гая. Зелёный Гай, Луговое, Родина – вот же вера там крепкая, отвечаю. Респект и уважуха, как говорится. Сначала сёстры велели нам разложить матрасы, а потом подошло и время ко сну. Завтра – в путь. Впервые подальше от дома. Ну, по крайней мере, для меня, это точно. Как другим – не знаю. Может быть, кто-то из них каждый год ездит к бабушке в какую-нибудь Украину – Бог его знает.
     Мы немного побесились, перезнакомившись с детьми. Высокую брюнетку звали Яна. Очень красивое имя. Сама же она была молчалива, как рыба, и осторожна, как лань. У одного из двух пацанов фамилия была Гусак, с ударением на первый слог.
     Уже утром нас всех расфасовали в автобус – большой такой. Специально для дальних рейсов. Я считаю, что 300 км – это тоже расстояние, и немалое.
     Кого только не было в автобусе! В основном дети младше нас со Славой. Девчонки – примерно одного возраста, а вот мальчики – все сопли. Но моё внимание привлекла одна троица, которую я буду вспоминать всю свою оставшуюся жизнь. Это были три сестрёнки по фамилии Альберт. Старшая из них, Катя, поначалу не понравилась мне тем, что постоянно подходила к министрантам – парням намного старше нас, лет на шесть, это точно. И вела себя несколько развязно. Сразу видно, что семья богатенькая. Немка, как и я. А красивая какая, Боже мой! М-да-а… Катя была одета в синюю джинсовку – пиджачок и брючки. У всех этих трёх сестёр была весьма запоминающаяся, сразу бросающая в глаза, но всё же достаточно простая причёска – волосы уложены таким образом, что открывали весь лоб, и образовывали хвост. Я, признаться, не спускал с них глаз. Кто ж знал, что мы друг другу так сильно потрепаем нервы?!
     Потом я начал болтать со Славой, но он уснул, зараза. Я тогда был очень, очень неусидчив. Не знал, куда себя деть. Потом я отвернулся в окно (моё любимое занятие в транспорте – через окно наблюдать за природой), и так и ехал так, пока не приехал, как бы это банально не звучало.
     Макинск мне сразу же запомнился сосновым лесом. Ближе к Боровому дорога начала то подниматься, то спускаться, красная такая цветом. Это сейчас существует новая дорога, а тогда её не было, и нас иногда подкидывало, как мячик, и швыряло.
     В общем, доехали без происшествий. Попали сразу на святую мессу, которую вёл отец Пётр.
     Потихоньку мы начали осваиваться. Нам указали наши комнаты. В нашей комнате были я, Гусак, Андрей из Астаны, и ещё один парень. Пацанов было почти в полтора раза меньше, чем девчонок.
     Девчонок заселили в ином крыле другого этажа. Ели мы все вместе, но по сменам, ибо все за стол не умещались. Сколько нас там было? 70, вроде. Большую часть времени мы были предоставлены самим себе. Играли друг с другом.
     Андрей был министрантом в Астане, как и я в скором времени – в Малиновке. Министрант – это тот, кто прислуживает священнику на святой мессе. Несмотря на это, Андрей иногда повторял забавную фразу «уна мада фака». Когда я спросил, что же это такое, он невозмутимо ответил: «Маты. Там на одной кассете негры так поют». Мне же это показалось глупым, но забавным. Андрей, узнав, откуда мы со Славиком, грозился как-нибудь летом заехать в Малиновку на велосипеде – у него там вроде жила троюродная бабушка, но так и не приехал. Я же как-то увидел надпись «blood» и прочёл её как «блуд», но Андрей поправил меня, сказав, что это – слово-исключение, читается как «блад» и переводится «кровь». Ну, короче, по английскому он меня делал примерно также, как и Женя Якоби. Большинство девчонок просто доводили всех пацанов до белого каления. Андрей тут был солидарен с нами, говоря, что «ну их всех, какие-то они все не такие». Дима, совсем тогда юный тип, тоже их сторонился и ненавидел. Он был как я в своём возрасте, только, пожалуй, ещё больше отмороженный.
     Один раз нам сказали, что нас на обед ждёт вкусный сюрприз, но что его получит тот, кто первым прибежит туда. А мы были в лесу. Вот я тогда набегался, все лёгкие сорвал, наверное, и ноги страшно устали. Первым прибежал Андрей, потом Слава. Я – третий. Зато те все вообще были далеко. «Сюрприз» же достался всем – это был просто более вкусный и насыщенный обед.
     Мы могли играть в теннис, настольный теннис, догонялки, футбол и прочие игры. Здесь я впервые почувствовал вкус власти. Слава – бесплатное приложение. Несмотря на то, что он старше меня на три года и значительно сильнее, всё равно, что он был – что его нет. Ему скучно было с нами. Возраст есть возраст. Крайне неконфликтный чел. Поэтому на него можно было не обращать внимания. Андрей – мой одногодка, но и ему всё было до фени, типа хочешь, Илларион – будь главным. Разделяй и властвуй. А меня, Андрея, послали сюда отдыхать, чем я, собственно, и занимаюсь. Все остальные парни были младше меня года на три-четыре, и с них нечего было взять. Тогда я единственный раз в жизни был ВСЕМ. Я хозяйничал по полной. Не устраивал беспредел, но не далеко от него ушёл, честно говоря. Я командовал и помыкал всеми, как хотел. Как только можно было. Первый я никогда не нарывался. Но девки мне там попались – не приведи, Господи. Я бы не сказал, что лез первый. Они сами были повёрнутые, и докапывались по причине и без. Нас со Славой они называли Ларёк и Сливки. Моё уменьшительно-ласкательное имя – Ларик, но ни это, ни моё полное имя они запомнить не могли, и коверкали его по всякому – Ларёк, Киоск, Магазин. А Славку они называли «сливки» потому что если вы в имени «Славка» все «а» замените на «и», то так и выйдет. Слава достаточно вяло реагировал на подобные выступления, я же – крайне агрессивно. Слава в отместку одну девчонку называл «Вероничка, бричка, клубничка, ягодка». Её действительно, кстати, зовут Вероника. Красивое имя. Я же девкам прозвищ не давал, а просто сильно злился. Я не знал, как их назвать, ей-Богу! Моя фантазия мне тогда изменила. Ты ж мэнэ подвела, как поётся в одной песне. Так мало того, девки, в основном это и были сёстры Альберт – Катя, Люда, Вика, и та Вероника нас обзывали колхозниками. Меня это выводило из себя, как не знаю, кого. Нет, я не матерился на них, а надо бы, пару ласковых. Зато я делал другие нехорошие вещи. Просто нам тогда было по лет 12, и неудивительно, что дети вели себя, как дети. Как же иначе?
     Здание это тоже было красноватого цвета, и стояло одной стороной почти на обрыве. Наикрутейший арык, я бы сказал. Упадёшь – костей не соберёшь. Может, сейчас уже о нём позаботились, но тогда это было рвом. Благо, та часть была обнесена толстенным и высоким белым каменным забором. За рвом, там, в глубине виднелся лес, ограждённый чёрным металлическим забором.
     И вот, играем мы как-то в футбол – не в футбол, просто дурью маемся. И кто-то из пацанов так сильно пнул мяч, что он улетел в ту канаву. Никто лезть не хотел. С нами играли и девчонки. Тогда я, что на меня совсем не похоже, показал отвагу и инициативу – я сам туда полез. Ничего страшного. Глубоко, да, ну и что? Еле выбрался, ну и что? Зато перед девками теперь я был герой, вернувшийся с войны, и с орденами. Какая честь, какие восторженные взгляды, о-о-о! всегда бы так. Я им выпнул оттуда мяч, и больше мы его так сильно не пинали.
     Когда девчонки меня сильно доставали, я в наглую входил к ним в комнату, громко распахивая двери, и с порога заявлял, что «я пришёл разбираться». Совершенно дикая манера, согласен. Это я сейчас осознаю. А тогда мне было всё пофиг. И меня даже не смущало, что они могли быть в это время не одеты – но нет, я всегда заходил тогда, когда они были одеты. Не преднамеренно – так получалось. Ну, или ногти красили на ногах – да-а, это святое. Для них. Позже они коверкали меня, отвечая моей же фразой и в том же мужском роде – «я пришёл разбираться». Ох, как меня это бесило, Боже мой! Я читал им обычно мораль, когда заходил, немного угрожал, и шёл играть дальше. Некоторые пытались мне что-то ляпнуть, но я с ними долго не чикался обычно.
     Бойкот был тогда, когда девчонки заперли меня, Славку и Андрея на лоджии. Им, девкам, стабильно было весело. Я же разозлился так, что пообещал выломать дверь. Хах – я блефовал. Портить имущество – не для меня. Влетай потом ещё из-за них – щаз, разбежался! Альберты перепугались и открыли дверь. Я не стал их «убивать», а просто прошёл, задев специально плечом.
     Потом нас повели на природу. На озеро не пустили – по меркам Щучинска, лето 2002 года было не для купания. Что ж, не проблема. Я один фиг плавать не умею и не собираюсь. Мы фоткались на камнях, лазали везде. Славик никогда не фоткался с нами вместе – всегда где-то с краю, на соседнем валунчике. Как не родной. Хотя сейчас именно такой же. За его добротой на самом деле крылись безразличие и эгоизм. Добродушие было маской. Это я понял намного позже, после тех событий. Я же имел обыкновение фоткаться, пряча лицо – одевал бейсболку, а сверху – капюшон ветровки.
     Была среди девочек одна маленькая блондинка. Она всегда носила красную кепку и жёлтую курточку. Звали её – Таня. Я любил её «поднимать». А она обожала пить из родника, когда встречала его по дороге. Вода оттуда – чистейшая, но ледяная. Я попил немного, но замёрз. Больше не прикасался.
     Ещё одной девочкой, достойной внимания, была Кристина, дочь Витаса. Витас был шофёром у настоятеля. Ну, и вообще исполнительный был мужчина, не только по части грузоперевозок. Как-то мы пошли в сосновый лес, и Кристина назвала свою фамилию – Заянчкаускайте. Вроде, если не ошибаюсь. Литовка она. По-польски – Зайончковская, короче. Милая девочка. Симпатичная, нечего сказать. Анекдоты на веранде травила – «в мединституте – медики, в пединституте – педики». Когда я поступил уже в вуз, и создал мир в Интернете, то мы с Кристиной общались даже немного. И это – через столько-то лет! И после всех моих ужастиков! Меня лишь смущали её фото в мире – слишком откровенные: целуется с кем-то в каком-то водоёме. Ну, это её дело. Просто, когда человек говорит, что ходит в церковь, к тому же если «он как дом родной», то ты должна соответствовать этому! И рок-музыку слушать – это никак её не красит. Католичка?! Хм. Хотя, о чём это я? Сам на том же погорел. Кристина поступила позднее в ЕНУ имени Гумилёва на одну из самых дорогих и престижных специальностей – международное право и международные отношения. А потом мы как-то и общаться перестали. Думаю, не о чем. Да и в Интернете я о себе удалил все данные. А по общению и характеру Кристина – милое создание. У неё есть старший брат – Дариус. Также был министрантом.
     Девки в очередной раз начали донимать меня и Славу прямо у нашей комнаты. Я был не в настроении, и даже не отвечал им. Молчал, и всё. Потом мы со Славой зашли к себе в комнату. Слава хотел выпытать у меня, чего это я «не как обычно», но мы забыли закрыть дверь. Альберты и Вероника вломились к нам. Я их несколько раз по-хорошему попросил не лезть ко мне, иначе – двину. Не знаю, не помню, почему я сам не свой был в тот день. Может, вспомнил, что папа меня бросил. Может, перед глазами снова предстала картина с повешенной бабушкой. Или по дому соскучился? В любом случае, это меня не оправдывает – я о том, что случилось потом…
     Катя Альберт села на мою кровать, и скрестила руки в наполеоновской позе. Голову слегка наклонила, и чему-то довольно улыбалась. Локон выбился из-под ободка.
 - Никуда я не пойду! Села, и буду сидеть! Ты же нахально вламываешься к нам, почему нам нельзя?
 - Потому что вы обзываетесь!
 - Мы же шутим с тобой, а ты вечно, как злой бука.
     Я подскочил, как ужаленный. Прикасаться к Кате, может быть, было и круто, и приятно, не в данный момент. Я попытался стащить её со своей кровати, но какой там! Мы немного подубасили друг друга, совсем легонько, потом я последний раз повторил свои слова. Затем я со всей силы кулаком ударил Катю в живот…
     Она не заплакала. Но от её вида мне стало не по себе. Она согнулась в три погибели, побледнела, потом – посинела. Жесть. Я испугался. Она так странно посмотрела на меня, и девчонки кое-как вывели её от нас.
     Ей было очень, очень, очень плохо.… Представляете, она даже не пообедала. И не поужинала. Ей было настолько хреново, что всё выходило наружу. Она целый день не выходила из комнаты. Постельный режим.
 - Она же девочка! – Досталось мне от монахинь, на что им в ответ было:
 - А я – мальчик!
     Потом я остаток дня сорвался на Славе и сестре Розе. Мне пообещали, что это первый и последний раз, когда я ездил от церкви в лагерь. Так и случилось – они сдержали слово. Больше я не ездил в лагерь от католиков.
     Я – сволочь. Даже в 2003 году, спустя год, я не чувствовал своей вины. Как так можно? Я думал, что это я – жертва. Господи, ну можно же было поступить иначе! Неужели никак нельзя было по-другому? Никогда не прощу себя за этот проступок. Дебил. Разве так можно? Кто я, чтобы так поступать? Я не имел права на это. Нельзя поднимать руку на противоположный пол, нельзя! Это некрасиво, это признак дурного тона, это вообще аморально и характеризует агрессора с самой негативной позиции. Зачем же бить? Зачем ударил, зачем я это сделал? Спустя год она даже поздоровалась, а я тигром смотрел. Злым и затравленным. Проклятье! Это – зверство и дикость. Мне очень, очень, очень жаль, Катя. Я не хотел, но я так сделал. Я так поступил, но я сожалею об этом. А вдруг она теперь, не дай Бог, никогда мамой из-за этого не станет?! Я ж застрелюсь сразу – так сильно я её звезданул! Клеймо этого позора, этого моего падения будет со мной до конца моих дней. Это будет мучить меня до смерти. Господи, если бы можно было всё вернуть! Сейчас я бы поступил иначе! Так же нельзя! Идиот. В 2008 году летом я видел Катю Альберт на Целинном. Сидела на лавке возле Кафедрального собора. Даже тогда я струсил подойти. Думал, вдруг забыла и не хочет плохое вспоминать. Кошки у меня скребли на душе. Аж сердце заныло. Я снова побоялся ответственности. У меня была мысль отозвать её и поговорить наедине. Честное слово, у меня была такая мысль! Что-то остановило. Может, меня её друзья не так бы поняли. Ну и что? Это – наша с ней тема. Если она всё это забыла, как страшный сон – тем лучше, я только рад. Меня только гложет, что я так до сих пор не извинился перед ней. Я раскаялся. Ещё тогда, в 2008 году. Может, и раньше. Сердце и совесть наверняка сделали это ещё в 2003 году, только я всё тупил, как и всегда. Извини, прости меня, Катя Альберт, за то, что так ужасно с тобой поступил. Больше я так не буду. Да и как? Фиг знает, где ты. Я ведь больше не хожу туда.… И вы, Люда и Вика, простите меня за всё. Спасибо, что терпели такого негодяя, как я. Не понимал я тогда ваших добрых и безобидных шуток…
     Последние дни были адом, потому что меня, наконец, оставили в покое. После той выходки. Иногда общались. Вика Альберт меня удивила, сказав, что учится в школе Wiedergeburt. Она же удивилась тому, что я знаю, что это за заведение. Вика и Люда Альберт носили одинаковую одежду – серые полупрозрачные сарафанчики. Вероничка же всегда была утончённой, но и она иногда одевалась проще – желтоватая панамка и синеватая спортивная курточка. У неё были большие сливовые глаза, и она определённо нравилась Славику, хотя мы и ругались постоянно с ними всеми. Мне же более-менее нравились троица Альберт, Таня, Яна и Кристина. Как говориться – глаза разбегаются. Хоть всех лапай. Кыш, нельзя…
     Алина была ещё одной из них. Высокая такая, но добрая. Однажды, когда меня в очередной раз довели, она и Вероника пошли за мной, чтобы меня успокоить, ибо «они опозорили меня перед отцом Петром», но я убежал.
     На кухне перед едой я выделывался, типа я пьяный. Гнал, по полной программе.
     Впервые в жизни я тогда увидел, что такое – камин. Клёво было. Ещё мы все играли в пинг-понг.
     Дариус и прочие старшаки пожурили меня за то, что я дерусь с девчонками, но я в довольно резкой форме приказал им не лезть в своё дело. Странно, мне было пофиг на этих выпускников.
     На святой мессе был один момент, где говорится о том, чтобы быть лучше, не пакостить и прочее. Или что-то другое, не помню. Зато я помню, что когда отцом Петром говорились эти слова, я так многозначительно посмотрел на Веронику, что она смутилась. Она поймала мой взгляд, промолчала и потупила взор. Я же чувствовал себя героем. Не помню только, какого романа.
     Неделя прошла, и нас повезли обратно. Домой. Альберты хранили молчание. Я – тоже. Тогда я мастерил себе паспорты – было время, увлекался подобным. Но все посмеялись, ибо это были пенсионные книжки. Сказали, что Ларёк, наверное, уже на пенсию собрался.
     И вот – мы в столице. Прощание. Не помню его, честно говоря. Скорее всего, я опять распсиховался и ушёл в игровую. Песня того периода – Forgiven от Sylver. Надо же, как символично – песня о «простить». I want to be forgiven, как из первой строчки припева. Вот только не простил я тогда, и сам не попросил прощения. Дурак. Было бы круто, если бы всё пошло иначе. Общался бы с ними, чаще бы бывал там, женился бы, в конце концов, нафиг на Кате или Вике – вот и все дела! Так нет же – у нашего Ларика характер! Это я сам о себе так…
 Мы с Димасом немного поиграли в футбол – при церкви стоит корт, огороженный зелёненьким заборчиком, и покрытый искусственной травкой-ковром. А потом приехал дядя Саша и купил нам мороженое, но трассу закрыли. Мы остались со Славой вдвоём. Странное дело, я тогда так кипишевал и комплексовал, что у меня нет отца, что сморозил, ляпнул тем всем девкам, что дядя Саша – мой родной папа, хотя на самом деле он просто всего лишь мой крёстный. Все здорово и конкретно удивились, были озадачены.
     «Прикиньте, Шмидт – его папа. Да, тот, который серьёзный такой. Вместе с Кристины папой работает. С нашим Витасом».
     Позже мы со Славой всё же попали домой, но все свои вещи забыли в костёле. Ох, и навешали нам за это! Потом дядя Саша и Витас с отцом Петром привезли эти два полных пакета через ещё неделю где-то.
     Одно могу сказать – этот период важен для меня. Это и мой взлёт, и моё падение. Я там властвовал над всеми ровно неделю, но сам себя сверг своими выкрутасами. Я о многом жалею, но это лето 2002 года, примерно с первого по 8 июня, я запомнил на всю жизнь. Навсегда…
     Но уже через неделю судьбе было угодно вновь отправить меня в Щучинск. Тогда маме сильно помогал материально друг нашего дяди, Николаса Герт – Иван Иванович Шарф, с 1976 года являющийся генеральным директором ОАО «Акмола-Феникс», короче, глава всея Малиновки. Приятный старичок. Мой Николас сам был генеральным директором, но в другом посёлке – Жангизкудуке. И был у дяди Вани друг, его зам по фамилии Ной. Старше дяди Вани ещё лет на десять. То есть, ему тогда было уже около 80. Дядя Саша тогда планировал или газету издать, или что, и думал над заголовком. И тогда мама предложила ему название «Голубь Ноя». Дело в том, что согласно Библии, произошёл всемирный потоп, и Ной построил ковчег, куда посадил от каждого творения божьего по паре, чтобы, когда всё осушится, снова расплодить их и населить живым. Сорок дней и сорок ночей лилась вода. Потом всё стихло. Ной сначала выпустил ворона, но тот вернулся обратно. Значит, вода ещё не сошла – кругом по-прежнему вода. Тогда Ной через некоторое время выпустил птицу вновь – та принесла листочек, или что-то в этом роде. Значит, потихоньку земля оклемалась. Ной напоследок выпустил голубя, и тот уже не вернулся. Ковчег остановился на горе Арарат. Все мы знали сию притчу, вот мама и предложила Шмидту сие. Но дело в том, что люди в колхозе с Библией были знакомы слабо, если не сказать, что с этим у них вообще всё туго и глухо было. Библейского Ноя они не читали, зато другого видели каждый день, плетущимся на работу – я о заме Шарфа. Поэтому дядя Саша жёстко подколол нас тогда: Голубь Ноя? Хорошо. А голубь, какого Ноя? Видишь ли, Людмила, их двое. Один в Ветхом завете, другого знаем лично. Уточни, а то люди не поймут». Вот я тогда чуть не помер со смеху – шутить Шмидт умеет, это факт. Капец, как рассмешил он нас тогда.
     Шарф и Ной приложили впоследствии руку к тому, чтобы я тоже поехал отдыхать. Поехали те, кто были немцы или же учили его в школе, и в основном те, кто хорошо учился. Я закончил пятый год подряд на «отлично», и меня записали автоматически. Со мной поехали Витя Белоусов, Илья Васенёв, Артур и Арман. У «Аиста» (прозвище Ильи) в Wiedergeburt училась старшая сестра по фамилии Ауль. Отец – один, а мамы - разные. Она и хорошисты-отличники той школы и поехали в Щучинск с нами. И если от церкви лагерь длился ровно неделю, то там, от Wiedergeburt мы отрывались целых две. Я почему-то думал, что поедет и Вика Альберт – ведь она там училась. Но нет: я ошибся, она не поехала, хотя училась хорошо. Я тогда спросил воспитателей, почему же всё так в этой жизни, а они мне сказали, что, видите ли, на всех мест не хватило. Ладно, фигня…
     Господи, оглядываюсь сейчас на своё детство – Боже, где я только не был, куда только не ездил! Лагеря, лагеря, концлагеря… Хах, шутка, пусть и самая неудачная. Хоть шансон пиши.
     Родители нас сграбастали и повезли на вокзал. Там я запомнил только толкотню и вечное ожидание. Потом с нами попрощались, посадив в электричку. В ней я ещё не катался. Что ж, ничего особенного. И не впечатлила, но и не оттолкнула. Средне как-то, ровно. Мы тронулись. Рядом со мной Витей стояла огромная коробка с всякими журналами. Они были, как сейчас модно говорить, глянцевые. Я без спроса схватил один из них.
 - Ларик, ты спроси сначала, вдруг их нельзя трогать. – Витя Белоусов проявил взрослость. На меня все обратили внимание. Я сконфузился, и положил вещь обратно на место. Дальше мы ехали без особых приключений. Я, как всегда, пялился в окошко, наблюдая за тем, как от меня «убегают» ЛЭП.
     Нас по приезду расселили по комнатам. Двери были красные такие, точнее, бордовые, и брелоки на ключах от них были такого же цвета. Не знаю, Синий Бор это был, или Зелёный. Без понятия, честно говоря.
 - Ох, и оторвёмся, сказал Арман, входя в комнату. Мы заселились вчетвером – он, я, Витёк и Яник с той немецкой школы. Пока я внимательно оглядывал комнату, в которой мне предстояло «отрываться» аж две недели, Арман начал распаковывать вещи.
 - Мне мама тут поскладировала кое-какие продукты. – Пояснял он, двигая молнию на рюкзаке. – Посмотрим, что есть, и поедим. Перекусим.
     Однако он никак не ожидал, что всё протухнет. Пришлось ему всё это выкинуть, пока мы с Витей пошли на балкон.
     Когда мы немного освоились, воспитатели нам сказали, что всех распределят на группы. Первая и вторая – новички и новички посильнее, соответственно; третья – промежуточная; в четвёртую же записывали «шаров». Я сразу же похвалился, что меня, скорее всего, запишут в четвёртую, но, увы – мой уровень знания немецкого после пятого класса был уже не тот, что раньше, в первом классе. Меня определили в первую группу, как и всех с Малиновки. Витёк потом ещё долго смеялся надо мной и моей хвальбой:
 - Говорил, что в четвёртую, а записали – в первую!
     Кормили нас хорошо. Надо заметить, с Витей я тогда не ладил, но это вовсе не означает, что мы друг друга игнорировали.
     Помимо распределения по группам, нас поделили ещё на что-то. Каждая команда за что-то там отвечала. В общем, я носил жёлтую бандану, Витя – красную, а Артурчик – зелёную. Были ещё синие, вроде, но нам, колхозникам, их не досталось.
     Потом нам сказали, что каждая комната должна иметь свою эмблему. По идее, это должно было быть а ля какая-нибудь геральдика, типа герб. Для меня это в то время была не проблема. Но то ли я не так понял, или мне не так объяснили, и я замутил нечто совсем из ряда вон выходящее. У нашего Вити были красивые новые кроссовки красного цвета, с полосками. Я попросил его снять один из них, и пока был «тихий час», я всё это дело круто перерисовал на бумагу. Здорово получилось. Сам от себя не ожидал. Оригинально так, знаете, не как у всех. У остальных флажочки были, гербы, надписи, цветы и шарики, а на нашей двери две недели провисел срисованный мной Витин кроссовок. Пипец вообще. Я зашёл в это время, пока все дрыхли (вообще не могу днём спать) к воспитателям. У меня шары на лоб полезли, когда увидел, как они кормят нас, и что едят сами. Да там стол ломился от фруктов! Виноград, и прочее. Килограммами. Меня, естественно, внутрь не пустили. Вожатые удивились такому моему рисунку, но одобрили. Вите мой рисунок показался прикольным. Остальные вообще ничего не сказали.
     Родители нам понасовали крем «Антикомарин». У меня тоже было два тюбика. Однако комары нас особо не мучили. Зато мои товарищи по комнате решили найти этим кремам другое применение.
     Как ни запирал я усердно свой ящичек, одного из тюбиков я не досчитался. Я вышел на балкон, облокотился о перила – и, тьфу ты, чёрт – всё было измазано кремом. Он ещё и липкий, зараза, и не самый приятный на запах. К тому же на солнце быстро желтеет и засыхает. Я чуть там было, и не остался! Кое-как выполз, нафиг. Но в ответ я им не стал подляну делать – мне тут ещё быть полторы недели.
     Астанинские парни были нагловатые, конечно. Один из них всё время намеревался со мной подраться, хотя ему и слова не сказал. Мы тогда шли по набережной озера, и конфликт чуть было не возобновился, но один из них, как я понял, лидер и истинный силач, сказал:
 - Оставь его. Тем более он меня сам побил.
     Я поразился и уставился на него, но решил подыграть. А тот чел меня больше не донимал.
     С Яном, соседом по комнате я вначале ладил. Мы даже пользовались одним шампунем. Верите, нет – шампунь пах карамелью, хотя специально никто ничего туда не добавлял. Сам по себе шампунь такой. Но позже случилась не совсем приятная вещь.
     Это ещё не было переходным возрастом, но была у пацанов дурная одна такая привычка – стравливать друг с другом других пацанов. На меня науськали Яна, и мы начали драться. Я ничем не владею, этот же, по ходу, занимался борьбой. Хотя и не скажешь по нему. В общем, он почти уложил меня на лопатки, и нас разняли. Я пошёл умываться в ванную, и меня кто-то из наших спросил:
 - Дай сдачи, ты что?!
     Я постоял, постоял немного, потом вышел. Спокойный такой. Все сидели на меня и смотрели. Кроме Яна. Я же, проходя мимо него, со всей силы незаметно двинул его в нос. Кровь залила всю стену сзади него – человек ведь находился в расслабленном состоянии. Он начал со мной драться, но в меня при виде крови вселился демон, и я чуть не поломал обидчика. Нас опять же разняли. Витя и все остальные бросились оттирать пятна, ведь если кто зайдёт и увидит – всё, крышка. Каким-то образом они решили эту проблему. Мне ничего за это не было. Никто так ни о чём не догадался. А мы с Яном теперь волком друг на друга смотрели. Ничего бы не было, если бы нас не стравили. Что ж за люди такие…
     Потом Ян вообще сам по себе уже чудить начал – ключ от комнаты не давал. Потом вообще написал записку, что он из окна свалился – м-да-а. Думаю, если бы он действительно из окна вывалился, то вряд ли бы он смог хоть слово сказать, а не то, что там, записку написать.
     Но я тоже был тогда близок к суициду. Однажды Арман и Витя меня так достали, что я всерьёз пошёл прыгать с балкона. И спрыгнул бы, если бы они меня не оттащили. На сей раз я не блефовал…
     В другой раз я вообще поднялся на крышу, собравшись прыгать. Но всё обошлось. Витя и Арман тогда перепугались не на шутку.
     Каждое утро мы занимались физкультурой. Я, конечно, в восторге не был. По мне – лучше часок поваляться на койке. А нас гнали на набережную. Утро, прохладно совсем, а нам говорят «засекаем, бегайте». Ну, пипец вообще. Зато вид гор был красивый – по утрам я никогда не видел их вершин, их как будто съел всесильный туман.
     Однажды даже засекали пробег – кто быстрее добежит до своего воспитателя. Один раз я опередил всех.
     Нам всем подарили часы – квадратные такие, китайские, на цепочке. На кармашек пристёгивать. Это всё – фигня, но когда вожатые устраивали дискотеку, мы все включили фонарики от этих часов, делая «светомузыку».        
     Пошли мы как-то в лес. Неплохо провели время. Ян же понасобирал грибов неизвестного происхождения, и положил их сушиться на подоконнике. Жесть вообще. Они не сохли на солнце, как он надеялся, зато запах от них шёл пренеприятный. Потом мы приказали ему выкинуть нафиг эти грибы, ибо и на балкон не выйдешь, и до комнаты запах доходит тоже.
     В свободное время все занимались кто чем. Неоднократно я видел и пацанов, и девчонок, играющих в карты. Я же с детства прохладен к азартным играм. Был там один умник. Он научил меня играть в «дурака», или, по его словам, в «дурика». Его звали Виталя. Мы с ним иногда проводили время вместе. Помню, соврёшь ему «Виталик, а у меня есть триста тенге», так он сломя голову мчался и следовал за мной по пятам. Прикольный был чел. Ещё я иногда прятался в комнате у двух его одноклассников, когда наступал тихий час, а я не успевал в это время ну никак появиться в собственной комнате. Те два парня были типа учёные – вечно что-то почитывали, мастерили, обсуждали…
     Мне так особо там никто не нравился, но была просто одна симпатичная девчонка, года на два меня старше, пожалуй. Арман это заметил, и решил мне «помочь». Он интересовался журналистикой, и надумал написать «письмо». В нём он в самых возвышенных, пошлых и даже прямо-таки любовно-страстных тонах от моего имени признавался ей в любви. Ей-Богу, если бы я знал, ЧТО там написано, это письмо не дошло бы до адресата, честное слово. Да, я был тогда тот ещё тип и оторва, но у всего есть свой потолок. Если бы та девка мне в натуре нравилась, я бы к ней подошёл и сам бы признался. Пипец. Тогда я не знал, что в том письме. Я лишь сказал ей, что написал его, хотя и мысль, и почерк – не мои. У неё же был вроде парень. Она об этом не сказала, а просто сказала, что «Ларик, ты мне больше такие письма не пиши». Хах, она ведь даже не знала ещё, ЧТО там. Девчонка она была отмороженная и немного странная: на следующий день она при всех его зачитала. Ну, как при всех. При присутствии всей моей комнаты и некоторых её избранных друзей. Я стоял и краснел. Странное дело, я тогда даже не извинился за «письмо». А она, имени даже не помню, начала потом немного издеваться надо мной.
     Бывало, пройду мимо неё, просто пройду, не говоря ни слова, и слышу её «А я люблю тебя» и насмешливый взгляд. Я сразу же исчезал, будь всё проклято…
 Иду как-то под балконами, а тут меня вылили целое ведро воды. Я разорался матом, готовясь к нападению, и задрав голову вверх. Там никого не было. На соседнем были какие-то дети, но стопудово, это не они. Тут появляется ЭТА, с самого места, где меня облили, и с балкона мне: «Люблю тебя, чего не подходишь? Идём ко мне!».
     Я чуть не прибил Армана. Витя оттащил меня от него. Арман хоть бы предупредил, что именно он там накалякал. Краснеть-то мне! Жесть полная и отстой. Я почувствовал себя чудовищем. Да, я потом попытался попросить прощения, дня через два, но первый раз я струсил, а второй раз её не было в комнате. С тех пор и до окончания лагеря она мне продыху не давала. Постоянно донимала. Я не знал, куда от неё скрыться. Нет, конечно, она не преследовала меня, но как только видела, начиналась старая песня. Я раздражался и ругался на неё. Вот что значит оступиться один раз, потом будут, как она, вечно прикалываться. Если это вдруг читает та, и помнит всё это; если та, кому я это всё сделал, читает эти строки, то пусть простит. Прошу прощения. Хотя вряд ли тот человек читает это или будет читать. И вряд ли помнит – столько воды уже утекло…
     Балконы у нас были парные, как во всех домах, но честно говоря, это был один длинный балконище, разделённый железной перегородкой, через которую можно было внизу спокойно перелезть. Нашими соседками были Зена и её подруги. Зена – потому что лидер и потому что насмотрелась «Королевы воинов». Вредина отменная, я бы сказал, но очаровашка. Мы с ней хавались по причине и без. Однажды она меня обидела, сказав, что мои карты, которые я рисую, нафиг никому не нужны, и выкинула их. Я же в долгу не остался и разбил зеркало на её массажной расчёске. Кто ж знал, что расчёска была не её! Мне чуть не влетело от папы её подруги, но всё обошлось, и мы почти помирились.
     Наша комната всячески демонстрировала себя соседкам. Витя показывал, как он «стены ломает». И все восхищались. Я же делал иначе. Бы у Вити фонарик в виде сигареты. И вот, я брал этот фонарик и прикладывал к губам, делая вид, что курю. А издалека, знаете, не разберёшь, фонарик это, или сигарета. И девки восхищались. А я ещё стою, крутой весь такой из себя, и понтуюсь. Причём, время уже далеко не детское – час ночи. А вид с балкона вообще шикарный ночью был. Напротив нашего дома там стоял ночной клуб, из которого каждую ночь доносилась музыка. Пик счастья – я в ночи, с «сигаретой», клуб гудит Шакирой и Кайли Миноуг, а на меня восторженно пялятся соседки. Кайф…
     Днём вид был не хуже – прямо под нами на асфальте ежедневно вверх дном валялась, сушась, очевидно, чья-то лодка. А мои в очередной раз устроили представление. Стою я на балконе, стою, и вдруг вижу, что рулон чистой туалетной бумаги куда-то «убегает». Я долблюсь в шары, а рулон сползает аж с крыши, потом переходит на мой балкон и остатки его падают, прям на пристройку первого этажа. Я, честно говоря, обалдел, видя это – я бы на сие не додумался, отвечаю. Потом всё поубирали. Вот бесились тогда не по детски, Господи Боже!
     Устроили нам как-то «конкурс», ну или что-то в этом роде. Приключения, одним словом. Нужно было выполнять различные задания и угадывать загадки. Причём, нужно было это делать очень быстро, на бегу, по горам, и мало того – схватившись за руки. А там было две сестры. Похожи сильно. Но одна чересчур шустрая, другая, наоборот, слегка заторможенная. Я схватил за руки обеих, а они начали возмущаться, что я сильно крепко их схватил, на что они услышали моё «сказали же – быстрее надо, вот и молчите». Наша группа свою часть задания выполнила успешно. Успех последнего задания зависел от меня – это ведь географ. Нужно было назвать город, в котором выпускают Volkswagen. Я, естественно, сразу же выпалил, что это – Вольфсбург. Я угадал. В общем, победила дружба. Потом мы разошлись, а у меня разболелись ноги от скачек на высоте.
     Свои мячики я привёз и туда. Вите я их давать не хотел, и мы поссорились. Он меня достал, и я сказал, что «как только приедет твоя мама, я ей всё расскажу». Его мама приехала и привезла нам бананы. Я не стал стучать, и всё прошло благополучно.
     Ещё нас собирали в комнате и рассаживали по кругу у вожатой. Она либо читала нам сказки на немецком языке, либо мы все с ней играли в «мафию».
     В школе я никогда не ходил на дискотеки. Здесь же они проходили раз в два дня. Было круто. Нет, я ни с кем не танцевал. Иногда заходил, но долго не задерживался и уходил к себе обратно, рисуя или читая. Один раз я засмотрелся на одну девчонку. Она танцевала и танцевала до посинения. Красиво танцевала, и сама ничего. Но когда я там увидел ту самую, которой за меня написали письмо, я ретировался, от греха подальше.
     Вот и закончились каникулы в Щучинске. Я вконец перессорился со всеми и в вагоне ехал молча, ни с кем не общаясь. Зарёкся всегда сидеть дома, ибо не получается у меня находить общий язык с коллективом. Одиночка я, так, наверное, и сдохну им…
     Последний укоризненный и уничтожающий взор той девчонки, вокзал, мама и домой…
     Летом у меня появилось немного свободного времени, и я пополнил свой литературный баланс такими книгами, как «10 негритят» Агаты Кристи, «Сын великана» Сергея Алексеева, «Легенда об Уленшпигеле» Шарля де Костера», «Цусима» Новикова-Прибоя, «И все они – создания природы» Джеймса Хэрриота, а также перечёл the best от Дюма-старшего. Алексеев писал о лучшей стороне советской власти; Хэрриот – обычный британский фермер и ветеринар. Интересно было читать о том, как он лечил животных – самых разных из домашних – кур, кошек, собак, коров.… После «Цусимы» я окончательно влюбился в морскую стихию и корабли. Я ведь и до этого корабли строил. Жуть, конечно, когда японская эскадра тупо топила имперские кораблики. Просто главнокомандующего поставили плохого, да и сами по себе русские были тогда не собраны – фиг ли, скоро была революция. А про Уленшпигеля я вообще зачитался – обожаю мировую классику и хорошенький исторический романчик. Очень грамотно написано, и интересно.
     Новым постоянным священником у нас стал отец Жан Марк Стооп, родом из Швейцарии, из кантона Санкт-Галлен. Это был средних лет, ещё свежий мужчина. Очень высокий и худощавый. Очень строгий. Немец, как и я, только без примесей. У него была большая лысина на голове, а по бокам от неё – седые остатки волос. Он очень сильно заикался, особенно на сложных словах. Русским владел недурно. Заикался потому, что до этого он был с миссией в миниатюрном центральноафриканском государстве Руанда, где шло страшная и ужасная гражданская война. Она вроде и до сих пор продолжается. На его, Жана Марка глазах убивали людей. Это не та смерть, когда прощаемся с близкими, уже лежащими в гробу; а та, когда ты невольно становишься свидетелем массового убийства. Руанда, Бурунди и Уганда – все они дико вооружались друг против друга. И на нервной почве у Жана Марка началось психическое заикание на всю жизнь… Мессу он вёл исполнительно и без особых прелюдий. У него имеется родная сестра, монахиня с очень низким голосом, в отличие от более высокого и мелодичного голоса брата. Я уже тогда вовсю прислуживал священникам – я официально являлся министрантом. Сидел не со всеми, а почти рядом со святыми отцами. В отличие от мирян, я носил альбу – белое одеяние. Такую когда-то носил Дима Гутас, когда хотел стать священником. Это было в городе. Он тогда прислуживал там и держал посох самого епископа. А мы тогда, ещё сопли зелёные, с Кариной, когда она ещё была со мной, дёргали Диму за это «платье». Помню, там была одна мирянка, очень красивая девушка. Её тоже звали Вероника. Мы называли её «белоснежка», а она очень любила танцевать на босую ногу. Вот и я, в 12-летнем возрасте уже почти полтора года являлся министрантом. Прислуживал у алтаря – наливал воду, вино и звенел в колокольчики. Читал чтения из Святого Писания. Я и тут чувствовал себя лидером. Над Жаном Марком, а точнее, над его заиканием, я иногда посмеивался, и да простит меня Бог. Вторым министрантом был никто иной, как Славик. Однажды Жан Марк предложил мне и маме навсегда переехать в старую часовню в Астане, чтобы за всем там присматривать. Мы поехали аж за железную дорогу, в сторону лесозавода. Но маму не устроили условия, и мы вернулись обратно. Я же, пока был в церкви, непосредственно участвовал во всех самых великих делах; даже помогал священникам крестить детей – это была одна из моих святых обязанностей на тот момент.  
     Перед самой школой, где-то 26 августа я решился на третий за это лето, и самый, пожалуй, отчаянный шаг, марш-бросок – я впервые, в первый и последний раз пошёл в паломничество. Это вообще целая история. Поначалу вообще идти не хотел и не собирался даже. Дядя Саша и ранее постоянно ходил с молодёжью в Камышенку, но не в этом году. Меня заманило то, что, по их словам, я же люблю природу. Это была для меня такая возможность! Я согласился, и меня записали. От нашего посёлка пошли моя крёстная, Наташа и Валя Беспипко, я и Надежда Бурмистрова. Должен был ещё пойти Слава Берлизов, но он срочно заболел, к великому моему сожалению. И я был, как среди девчонок один поросёнок. Ситуация изменилась, когда я увидел, что из городских были и парни. Но они все взрослые уже были – от 16 до 25 лет. На одного из них повесили двойной рупор, с которого свешивался микрофон на длинном проводе. Отец Пётр, допустим, молился, и из рупора слышно было всем, ибо нас было больше сотни, если не больше раза в два-три. Мама мне дала с собой целый пакет ранеток. Вещи мы погрузили на машину Витаса. Она ехала впереди, белый такой грузовичок, и указывала нам всем дорогу. На трассу, разумеется, мы не выходили, шли степью по тропинке. Молились, разговаривали, пели песни. Я обычно просто шёл молча. Слава не пошёл, и я был вне себя – даже поговорить было не с кем. Церковь – это община, и молодёжи – куча, но, повторюсь, я долго привыкаю и долго отвыкаю. Для меня сложновато с кем-то тупо и запросто познакомиться. Нужно время, терпение, доверие. Узнать человека надо. Так я и шёл – молча.
     Первый день в пути. Я ужасно устал – ноги отваливались. Из моих знакомых по лагерю в паломничество пошли «ягодка» Вероничка и Алина. «Бричка» оказалась выносливой, а вот Алина чуть ли не падала. Отец Пётр её предупреждал, что она не сможет, но она не послушалась. Я был свидетелем этого разговора. С ними я немного болтал. Больше – ни с кем. Никого не знал. Ну, Дариуса. Но нам с ним говорить было не о чем. Понтливый выпендристый десятиклассник и мен, озорной пятиклашка. Близко не родня. Каждому со своей колокольни мерещится, что именно он крут и прав.
     Особенно сильно уставших подвозила зелёная «Газель». Я тоже пару раз проехался на ней, а вот Алина последние два дня с неё уже не слезала. Такая добрячка, такая наивная! Как вспомню – так вздрогну. Хорошая девочка. Таких бы – побольше.
     Вы представляете себе, что это такое – целый день топать? Идти и идти. От казахского кладбища в Астане по Астраханской трассе. Жесть! Ну, орла я видел, без одного крыла. Близко не подошёл – клюнет, мало не покажется. Природа – супер. Под дождём намокал не раз. С кем не бывает. Вот и конец первому дню. Я – с ног валюсь от усталости. А Валя и Вероника, похоже, совсем не устали. Или скрывают хорошо. Парни соорудили палатки. Тент, колышки, все дела. Раздали спальные мешки. Я тогда не знал, что это даже такое. Научили. Всё равно замёрз. Сразу видно, что парни верующие и взрослые – никаких подколов. Спокойный, мирный сон. Я им ещё тогда ляпнул, что мне нравится Катя Альберт.
 - Она такая, такая…
 - Ты же ударил её!
 - Оставь его. Бьёт – значит, любит.
     Всю ночь шёл дождь. Лил, как из ведра. Нас подняли в шесть или семь утра, не помню. Подвезли бочку, и мы чистили зубы и умывались ледяной водой. Далее – второй день пути. Он мне показался ещё труднее. Кроссовки как будто вонзались в стопы. Ближе к обеду мы очутились в Новоишимке. Как сейчас помню, памятник, отличительные указатели, мост и большие ворота. Которых распахнули и пригласили всех нас к столу. На людях я всегда плохо ем – очень стеснителен. Я почти ни к чему не притронулся. Пока все друг с другом знакомились, я сидел на ступеньках в гордом одиночестве и растирал ноги. Массаж, правда, существенно не спас бедственного их положения.
     К вечеру мы дошли до Зелёного Гая. Тут уже было намного веселее. Здесь я впервые увидел уток и гусей в огромном количестве. Никогда вживую не видел индюшку – и вот, лазает свободно по улице. Пипец, колхоз. У нас ведь хотя бы посёлок городского типа, пятиэтажки, а это – село, сорок лет без урожая. Это я так, конечно. На самом деле мне тут понравилось. В часовне побывал. Совсем маленький совхоз, и населения мизер. Яну увидел, с которой в лагерь ездил. На ночь всех разбирали по домам, и меня забрал тот самый Гусак, тоже с лагеря, с которым ещё и вместе комнату делили. Тогда я впервые расширил свой кругозор – оказывается, КРС и куры спят стоя. Ну, надо же, а – куры ещё и с открытыми глазами! У пацана был старший брат. Взрослый уже совсем. Дельной такой.
     Третий день был последним. Я еле шёл. Собственно, паломничество длилось два с половиной дня, ибо третий день уже последний, и идти до Камышенки оставалось совсем недолго. Мы остановились в Каменке, где нас до отвала накормили. Там и православные были тоже. Ну, или мне так показалось.
     И вот, она – Камышенка. Конечная. Нас ждал и встречал сам нунций – наместник самого папы римского в Центральной Азии – отец Юзеф Веселовски, выходец из Польши. Приятный такой старичок. Ну, прямо ути золотце. Добрейшей души человек. Всегда что-нибудь привезёт – не подарок, так иконку. Обязательно. Он ведь и в наше село частенько заезжал. Тоже служил там святую мессу. Потом его в 2008 вроде году перевели на остров Гаити, в государство Доминиканская Республика. А очень жаль. Удивительный, уникальный человечек. Скромный, безобидный, робкий, внимательный, заботливый. В Камышенке хранится «чёрная Мадонна» - копия оригинала святой иконы из польского городка Ченстохова. Собственно, на её поклонение, открытие и освящение люди и ходят ежегодно в паломничество туда. Ровно 111 км пешком. И я тоже это отшагал. Даже гордость какая-то берёт. Мы остались там, на богослужение, а уже назад нас вёз автобус. Это было тяжело, но незабываемо. Иногда надо, не правда ли, как вы считаете? Хотя бы для поднятия духа и расширения кругозора, ибо я никогда прям так искренне не верил в Бога. Хотелось верить, что это так, но эта тайна мне ещё не открылась. Может, когда я стану намного старше? Кто знает…
     А затем я «отходил» дома после паломничества. Далее – школа, шестой класс…
 
 2003
 
     Шестой класс был, наверное, одним из самых скучных учебных лет – и вспомнить-то толком нечего, хотя были моменты. Заслуживающие воспоминаний и пристального внимания.
     Русский и литературу теперь у нас вела Матвиевская Галина Васильевна. Один её урок по литературе я запомнил надолго. Мы проходили какой-то рассказик о маленьком мальчике, который умер под Рождество. Мы сидим такие, слушаем. Тут, спустя уже главу вдруг до учительницы только дошло, что пацан-то помер! Она убежала в другую комнатку с криком: «Он же умер, бедный!». Через минут пять выходит оттуда вся в слезах. Стала извиняться, что «близко приняла к сердцу и с каждым иногда такое бывает»…
     На трудах мы перекапывали землю пришкольного участка. Тут Бауыржан Ермуханов начал нести всякую фигню на меня, и я нечаянно граблями провёл по его новым белым кроссовкам, недавно купленным ему его родителями. Там, естественно, остались дыры. Влад его удерживал, как мог, чтобы тот не прибил меня, но тот вырвался и погнался за мной. Я умчался на третий этаж школы быстрее ветра, за какие-то считанные доли секунд. Не догнал он меня, короче, пообещав «позже поймать». Но всё обошлось, и я стал ему за это должен «хотя бы 300» тенге, но у меня и их на тот момент, однако, не было. Потом договорились мирно разойтись. Я там ему или по учёбе помог, или что, уже не помню. Мы даже подружились. Утром я заходил за ним в школу, и мы вместе шли туда. Он быстро завтракал, его старшая сестра возилась у зеркала, прихорашиваясь, а старший брат уматывал на работу. После школы, бывало, Бауыржан угощал меня, Абзала и Алишера бауырсаками. Тогда он мечтал стать всерьёз футболистом. Знал все клубы, их игроков наизусть, все победы, очки и поражения, кто с кем сегодня сыграет, чемпионаты мира досконально. У меня до сих пор в блокнотике сохранился его рисунок – Луис Назарио Роналдо. А ведь совсем недавно было, ну, на тот момент, что он и Вова Рябенко с инициативы и подачи Тёмы чуть не отпинали меня ни за что. Теперь всё было иначе.
     Рябенко же не успокоился, и в феврале мы грызлись с ним по-чёрному. На уроке казахского он схватил меня за руку и начал демонстрировать, кто сильнее. Я вырвался. Затем я не выдержал, и решили после школы устроить рамсы. Юра Гурьянов над всем этим смеялся и потешался, как мог. Он подставлял мне свою ладонь, я бил, затем то же самое проделывал Рябенко. Его дух упал после слов Юры, что «у Ларика удар больнее. Косточки острее. В сушку со всей дури ударит – стабильно будет синяк с кровоподтёками». Милена всю упрашивала меня взять её с собой на драку – видите ли, ей это интересно. Пипец. После школы мы пошли за арык. Я снял портфель и отдал его Владу. Вова начал слегка подпинывать меня, но я уверенно начал теснить его к краю, лопатя кулаками перед собой. Между прочим, он уже почти сдулся, но тут вверху показалась толпа, как мавзолей. Впереди шла Ольга Викторовна, наша классная, а за ней – все наши девчонки. Кто-то сдал нас ей. Дима Андрющенко завопил: Горох, пацаны!» и мы все посваливали нафиг оттуда. На следующий день снова разборки – классная вызвала мою маму и его бабушку. В школе же прошёл слух, что «если бы не облава, то Ларик почти поломал бы уже Рыжего». Ну, он меня в натуре уже тогда достал, край уже. После этого случая физических тёрок у меня с ним не возникало, хотя травить он меня не перестал до конца 9 класса, пока не ушёл – он ведь прекрасно знал, что на драку меня развести сложно. После той несостоявшейся драки я сильно приболел недели на две. Ещё у меня тогда чуть не пропал голос. Пацаны прикалывались, когда я хотел что-то сказать, но не мог.
     С Германии мне тогда прислали ботинки – настоящие коричневые берцы. Очень и очень тяжёлые, из бычьей шкуры. Прозвище «фашист» от этого только закрепилось. При ходьбе у меня от них ноги аж отваливались, но зато у них был очень грозный и внушительный вид.
     Андрей Баканов в то время выписывал очень клёвый, крутой и массивный журнал «Древо познания». Он любезно давал мне брать его домой читать. Я всегда аккуратно отношусь к вещам, особенно чужим, и возвращал прочитанное в ценности и сохранности.
     Шестой класс примечателен одним событием. Я задумал написать «книгу жалоб» в виде письма, адресованного руководству школы. В нём подчёркивалось, что если не будут приняты соответствующие меры, то я поднимусь выше, вплоть до министерства образования, и вот тогда посмотрим, как вы запоёте, учителя. Я жаловался, в первую очередь, на осенние и летние отработки, ибо мы, дети, не обязаны их выполнять. В городе никого не припахивают к этому. Что, если мы сельские, теперь можно нас использовать, как бесплатную рабочую силу? Именно бесплатную, ибо нам за это не платили, а бесплатно я никогда не работаю. Никогда! Что, неужели нельзя привлечь тех, кто должен этим заниматься? Специальные наёмные рабочие, например. Пусть они всё это делают. Мне сказали, ты ведь тоже с этого имеешь. Что я с этого имею? Осенью я собираю картошку, но в школьной столовой я её не нем, вообще в столовую не хожу, мне она нафиг не нужна! И домой я её сырую не краду, делать мне больше нечего. Так что ничего я с этих отработок не имею. Также я жаловался на ежемесячный сбор денег, на ремонт класса и школы. Только вот ремонт – ремонтом, а толку от него было мало. Школа – не частная, государственная, пусть государство обеспечивает их всем необходимым. Вы скажете, дети? Хм, школа – бесплатная, дети приходят туда лишь за знаниями. А если детей принуждают делать что-то ещё, кроме как учиться, то школа ли это? В толковом словаре у нас, что по этому поводу написано? Школа – учебное заведение. Ещё вопросы? Там не сказано, что это заведение по сбору денег с граждан. Это не банк, не таможня и не налоговая, ясно? Лично я шёл туда только лишь учиться, всё остальное пошло бы лесом. Пусть хоть на головах все стоять будут, мне всё равно. Это их проблемы, не мои. Далее я дико критиковал голубые и синие повязки и галстуки для хорошистов и отличников. Я напомнил учителям, я, шестиклассник, что похожие атрибуты носились в СССР, цвет только был иной – красный. Вы сами понимаете, что пытаетесь ориентироваться на прошлое? Давайте ещё и значки октябрят нацепим! Я сам носил голубой галстук за прилежную учёбу, но я никогда не говорил, что мне это по душе. Терпеть не могу быть, как все. Все будут прыгать, вы тоже? Прыгайте, а я постою да посмеюсь над всеми вами. Я – индивидуалист! Не быть мне в обществе. И я ни к какой партии не принадлежу, я свободный человек. Никто не вправе меня к чему-то принудить. Собираетесь на газету «Литер»? ну и собирайтесь. Я-то тут причём, не понимаю. Почему вы всегда всех под одну гребёнку метите, а? Я – другой. Я не читаю данную газету, хотя и учусь хорошо. Сдалась она мне сто лет! Кто будет её читать – то пусть и собирает. Есть же индивидуальная подписка, а вы херню лепите. Обязаловка не есть демократия. Где свобода слова и действий? Я её не увидел, и в школе мне всегда затыкали рот за то, что я не такой, как все. И не буду! Почему я должен быть такой же, как и все? Я не выделяюсь специально, я, наоборот, серая мышь, делающая всё по-своему. По-своему, но не против закона! Я хоть кого-нибудь убил, побил? Или украл? Обозвал? Нет, нет и ещё раз нет. А раз так, то оставьте меня все в покое. Система образования нашей страны – дерьмо. Да, именно дерьмо. Наше государство стремится к демократии? И где же она? Ну-ка, покажите мне её! Я вроде ещё не слепой. Вы только на публику играете, бездарные уроды. Бросаетесь словами на ветер. Вы – никто, вы – ноль без палочки. Вы говорите, но не отвечаете за свои слова. А знаете, что за такое «по понятиям» бывает? Я по ним не живу, я домашний, а не уличный, но и то, я всегда сдерживаю слово, если его даю, либо не даю его вообще. Короче, вы просто лицемеры. Говорите одно, делаете другое, думаете третье. Демократия? Дорастите сначала до неё, тупоголовые! Вы хоть знаете, что это такое? Напомнить? Я и по-другому объяснить могу, если потребуется. Идите в библиотеку, или Википедию полистайте, если не знаете правильного толкования слову «Демократия». Я в своём письме шестого класса не призывал к беспорядкам, анархии и прочему беспределу. Я не устраивал баррикады и не бойкотировал школу. Я не говорил о том, что порносайты – это хорошо, и что, судя по продвижению демократии, нужно устраивать однополые отношения, как в Великобритании или Голландии. Нет, я говорил лишь о том, что касалось предмета образования, и что его не следует смешивать с культурой и спортом. Это разные вещи. Все конкурсы – вне школы. Это учебное, а не развлекательное заведение. Вы скажете, раз такой умный, то начни с себя! Да без проблем: за 11 школьных лет я ни разу не сходил на дискотеку; не потому, что мама запрещала или не запрещала, а из принципа и собственных убеждений. Также я нарочно избегал участия в каких-либо левых мероприятиях, так или иначе, никак не связанных с общеобразовательным курсом. В олимпиадах участвовал, в развлекаловках – нет. Потому что такой вот я упёртый овен. Последнее слово обычно всегда за мной. Либо будет, по-моему, либо я вообще ухожу. И всегда так было. Либо я действительно уходил, гордо подняв голову, либо ко мне всё же прислушивались. Ещё в своём письме я подвергал критике парады 1 и 9 мая – тогда я был типа «фашист». Ну, насчёт этого, не спорю – я не прав. Дико извиняюсь и согласен со всеми ответными репликами в защиту этих мероприятий. Я не против 9 мая, но я не понимаю, при чём тут школьники – пусть маршируют военнообязанные. А круг почёта – знаете, он в моём сердце. Не обязательно устраивать показуху и собирать массовку – достаточно и того, что ты в сердце своём искренне восхищён героизмом ветеранов и бесконечно обязан им за мир и свою драгоценную жизнь. Если бы не они, был бы я сейчас? Это благодаря им мы сейчас процветаем в благополучии, иной раз, даже не задумываясь об этом. Также в своём письме я совершал нападки на ещё кое-какие темы, уже не помню, какие. Тогда весь класс подписался под моим письмом, но когда пришла завуч, они все, как один, сдулись. Люди всегда трусливы и боятся сказать правду, лишь бы им было хорошо. Никто не хотел проблем. Один я не испугался и смотрел в лицо. Одноклассники сказали завучу, что даже не знали, под, чем они подписываются. Я тогда впервые себя почувствовал, как «враг народа» - ни тебе здрасьте, ни мне до свидания. В общем, меня отправили к завучу. Я немного смутился, но продолжил отстаивать свои личные амбиции и права, права школьника и права человека. Ольга Викторовна тогда сказала мне, что устала от моих выходок – её ведь за это тоже не погладят. Тень на неё упадёт. Завуч со мной поговорила. Запугала, конечно. Сказала, что ветераны, прочтя моё письмо, убили бы меня голыми руками. А хватил сил 90-летним?! К тому же, повторюсь, насчёт ветеранов точка зрения у меня положительная с класса 9-ого, когда я впервые отрёкся от бреда по имени «нацизм». Отрёкся сам, никто меня не принуждал, не угрожал и не бил. Я сам осознал свою ошибку. Директор школы, наоборот похвалила меня, ибо я уже тогда продемонстрировал свой неповторимый дух журналиста, хотя сам я их – не очень. Маму вызвали, пожурили. Она, разумеется, хотела сорваться на мне, но я стал взрослее, и побить меня не удалось – наоборот, это я чуть не замахнулся в ответ. И с тех пор она ко мне не приближалась. Учителя говорили, что сам бы я не додумался до такого безумия, что мне помогли мама и Ольга Викторовна. Ха-ха-ха, какая чушь – я всегда был ранним. Меня напрочь тогда отговорили от всяких «писем» - больше я их не писал и теперь не напишу. Не потому, что испугался возмездия или повзрослел. Не поэтому: просто всё равно бесполезно, ничего не изменится, даже если я напишу письмо в ООН и размером с библию. Так мир наш устроен уж, что ж поделаешь? Никто меня тогда не поддержал, даже так называемые, как я думал, друзья – ни Женька, ни Абзал…
     Ха, а сдвиги всё же были – теперь галстуки носили ученики только с казахской школы. Нас избавили от пионерских крайностей. Деньги за ремонт перестали собирать лишь десять лет спустя – на тот момент я уже и вуз окончил. Всё равно приятно, что труды не прошли даром. Отработок нет с 2008 года – поля закрыли и выкупили под пшеницу и строительство нового частного сектора. С 2007 года воду летом начали давать постабильнее, тем более наш посёлок стал районным центром. Много чего ещё положительного случилось – меня всё же боялись и боятся. Знают, что я молчать не буду. Однажды у нас снова была напряжёнка с подачей воды, и приехали телеканалы «Хабар» и «КТК» - хах, слава Богу, не подумали на меня. Откуда у меня такие связи? Если бы были, то я бы поднял всю телесеть. По мнению односельчан, я – предатель. Да ну? Многие предпочитают сидеть летом без воды, но зато посёлок не будут позорить по телеку и газетам. Вот как? Отлично, прекрасно. Удачи вам тогда. Вы так и сдохните в этом гнилушнике. Надо же что-то предпринимать. Терпеть не могу эгоизма! Люди-то страдают, а руководству до одного места. Тут я – как журналист, молчать не буду. Или условия, ибо мы всё-таки в пяти шагах от самой столицы, или стыдись, когда показывают Малиновку/Акмол во всех СМИ. Я не из тех, кто привязан к чему-то. Мы просто живём в одном посёлке, не более. У меня своя жизнь, у них – своя. Я никого не трогаю и живу, как серая мышь. Никогда первый не начну. Но когда я вижу такой беспредел, я начинаю беситься и трезвонить во все инстанции. Пока что я не заработал на квартиру в Астане, но это – пока. Надолго я тут не задержусь. Я – писатель, художник и музыкант, и мне нужна достойная обстановка. Я не собираюсь всю жизнь гнить в каком-то ауле и кишлаке. Кто они мне? Никто. Чем я им всем обязан? Ничем. Мне помогали, но и я ведь никогда не оставался в долгу. У меня много идей сейчас по поводу моего творчества, но нужны условия. Тут же то света нет, то тепла, то воды, то прорыв, то ещё какая-нибудь напасть. А я хочу ежедневно принимать душ. Соседей не люблю за то, что нужно убираться в подъезде. Извините меня – я это не мусорил, я не курю и не пью! И свой мусор я выбрасываю всегда и вовремя. Нет у меня такого, чтобы оставлять плевки и харчки по всей лестничной площадке. Пусть убирается тот, кто это сделал. Я не из тех, кто убирает за кем-то их чужое дерьмо. И поэтому весь свой гонорар я буду копить на отдельный дом в Астане, чтобы никто не мешал мне и моему творчеству, а то это просто не выносимо. В гости я ни к кому не хожу, друзей у меня нет и не надо, и подарков – тоже. Сам себе куплю, когда надо будет. И гостей к себе я тоже не зову. Люблю творческую уединённость. Не люблю, когда мне мешают. Это не значит теперь, что я закоренелый отшельник, бука, зомби и эгоист – вовсе нет. Нет друзей, ибо с их стороны – ложь и предательство. Девушки нет, ибо с их стороны всегда была невзаимность. Домашних животных нет, ибо однажды я уже горько рыдал над утратой. Не хочу я больше страдать, понимаете вы? С каждым днём я всё слабее. Я не знаю, насколько меня ещё хватит. Я сильно болею, и это вроде не лечится. Успокойтесь – это не заразно и это не передаётся…
     В шестом же классе труды у нас вёл Боранбаев Нурлан Сайранович, который был уж гораздо лучше «Шрека», Каира Сагандыковича. Каиру надо отдать должное – он очень ответственный человек, и с возложенными на него обязанностями справляется неплохо, будь то спартакиада или учебный план. Нурлан Сайранович – весьма добрый человек, а с класса 7 и до победного он вёл у нас всемирную историю и историю Казахстана. У него был свой оригинальный подход, так сказать, эмпирический – опытным путём. Он буквально на пальцах объяснял нам, что такое первобытно-племенная община. Что есть племя «тумба-юмба», и хочет кушать; но есть и другое племя – «джунга-юнга», которое тоже хочет что-то есть. Так начинаются отношения – либо война, либо племенной союз, либо кто-то кого-то под себя подминает. Всегда так было, есть и будет.
     Один раз на уроке труда меня снова достали, и я пошёл в школу, чтобы «настучать», но Тёма вернул меня обратно. Люблю, когда просят, а не верховодят. И поскольку Тёмыч тогда применил именно просьбу, я его послушался и вернулся обратно, никому ничего не сказав.
    Так закончился и этот учебный год. Шестой класс, прощай, и снова я – отличник…
     Лето, как всегда, было в литературе – я прочёл тогда, причём дважды, всю трилогию Константина Симонова «Живые и мёртвые». Синцов – смелый человек, однако, и справедливый, к тому же. Серпилина вот жалко. С мамой мы, лёжа на диване, неоднократно зачитывались «Большими надеждами» Диккенса – этот его роман мне нравился больше, чем «Оливер Твист» его же, и «Посмертные записки Пиквикского клуба» также его, вместе взятые. Впоследствии я и сам в одиночку перечитывал эту книжку. Я так хотел, чтобы главный герой остался с той девочкой, но, увы. Бранить Диккенса за это? А зачем? В моих книгах герои вообще бывает, что умирают. Тогда я от и до перечёл всего Гоголя – единственный российский писатель, достойный такой похвалы от меня, ибо и Горький, и Толстой отличились для меня лишь несколькими произведениями, которые мне более-менее понравились. Опять замучил Дюма – я в который раз перечитывал «Три мушкетёра» и «Королева Марго», впервые открыл для себя его «Две Дианы». Не оставил без внимания «Морского волка» и «Белый клык» Джека Лондона. Читал рассказы О. Генри. Что я ещё прочёл в 2003 году? «Тайны Петра Великого» Брутвеева, «Мифы и легенды русской морской истории» Доценко, «Дело о синекрылой бабочке» Кузнецовой, «Тайна старинного талисмана» Фионы Келли, «Операция «Бременские музыканты»» Гусева, «Томирис» Булата Жандарбекова. Последняя книжка – вообще супер. Люблю исторические произведения. В них – всё.
     Мама тогда дружила с Ольгой Викторовной, нашей классной, но это вовсе не значит, что та за это «рисовала» мне «пятёрки» по математике. Вовсе нет – её бы посадили за такое, или просто бы отстранили.  Ольга Викторовна была хороший педагог и хороший человек, просто так уж вышло, что я ненавидел её предмет – гуманитарий я!..
    Тогда летом я в основном гулял с Женькой сзади конторы. Но это было уже совсем не то, что с Суровым или Шишкиным. Мы оба понимали, что нам друг с другом скучно и неинтересно. Но на тот момент мы были подходящей парой друзей, если можно было так выразиться: я отличник, он – хорошист, наши мамы работают в одной организации, да и ещё много чего.
     Тогда, помню, Женя по секрету сказал мне одну вещь вроде «Прости, что я всегда тебя не понимал. Ну, что ты без отца. Теперь и у меня такое. Только никому не говори».
     Это было проверкой, и я её не прошёл. Я выдал секрет своей маме, и больше мне Женя не доверял. С тех самых пор. Но я был рад, и довольно злорадствовал: я ему отомстил за предательство. Из-за того письма. Я ведь никогда не остаюсь в долгу. Там были написаны весьма серьёзные вещи, а он тоже тогда бросил меня, как собаку, на произвол судьбы и поруки учителей. Все они одинаковы, эти друзья. Я не раз в этом убеждался и убеждаюсь. Пока что-то можно с тебя вытрясти мы дружим; как только что-то не так, то ни клята, ни мята. Как что, так Ларик, а как сам Ларик нуждается в помощи – хер кто подойдёт. И после этого я сказал – ну и хрен с вами всеми. Не будет у меня друзей. Я слишком горд, чтобы дважды наступать на одни и те же грабли. Я не позволю над собой измываться. Есть Бог на белом свете – на самом деле у них в семье тогда чуть не случилась трагедия: отец тогда был типа дальнобойщик, и гонял машины с Германии и обратно. А в одной из командировок он подозрительно задержался. Это хорошо, что он опомнился, что у него, оказывается, есть жена и дети. Молодец. А вот мой папа до сих пор как был ослом, так им и остался. Может быть, придёт такой день, когда он приползёт ко мне на коленях и скажет: «Прости меня, сын». Но я знаю, что в ближайшее время этого не будет. Я знаю, что мама не примет его обратно, а я – тем более. Зачем он мне сейчас, когда я уже взрослый? Он был нужен мне тогда, когда я был ребёнком. Где он был тогда, мм, когда он был мне так нужен? Хер чесался на других баб? А как же я и моё воспитание, а? Алё!!! Делать детей мы все мастера, а вот вырастить?.. Хм, забавно получается.
    С Женькой мы летом только и делали, что куролесили да пожирали тонны мороженого. А мне вот не следовало этим увлекаться – и так зубы отвратительные. Ольга Викторовна неоднократно звала меня собирать ранетки, но мне было лень, честно говоря, даже ради самого себя. Лазать по деревьям и трясти ветки – не, не моё это. Мне бы сидеть в каком-нибудь офисе и умничать. И нечего трещать – я этого что, не заслужил, что ли?
     Мама всё так же каждый год ездила насчёт документов, но всё без толку. Однажды мы поехали с её начальником и его женой в аэропорт, а там толпень, как в мавзолей. И сидит там один вредный, противный поляк, посол из Германии. Наглый такой, вообще. Толстый – ужасно. Болтает с кем-то по телефону на немецком, аи руку держать не надо – брюхо достаёт аж до подбородка, телефон, как говориться, и ныне там покоится. Мы, наконец, дождались своей очереди, а он нам в ответ на наши запросы: «500 ойро (это, типа, евро, как я понял) – и вы в Германии. Ну, или постель…». Даже меня, ребёнка не постеснялся! Вообще кошмар какой-то! Мы поехали домой. Мама потом ещё надумала на кладбище завернуть – прибраться на могилках, но пошёл такой ливень, что мы быстрее поскакали домой.
     А в 2003 году маме официально пришёл отказ и немецкого посольства. Все наши надежды рухнули. Я – больший оптимист, нежели моя мама, но и я тогда руки опустил. Не увижу я Карину.… Будь всё проклято. Мама поехала выяснять всё аж в сам Wiedergeburt – да был бы от этого ещё какой-то толк! Она там все слёзы себе выплакала, и я шёл сам не свой. Мы жили этим, а теперь всё пошло прахом. Всё. В той немецкой школе я увидел некоторых из тех, с кем ездил отдыхать прошлым летом.
     Август нас вообще огорошил. Идём с мамой с работы, а тут нам встречается Татьяна Николаевна Буланова, учитель. Да вот, говорит, родственники с Германии приехали. Мы такие – да, да, понятно. А она нам: «Так к вам же и приехали!». Я подрываюсь и бегом  домой. Ба-а-атеньки мои, кого я там увидел: на лестничной площадке стояли Николас Герт собственной персоной и его жена. Я прямо-таки обалдел. Мы зашли с ними домой, поговорили. Николас начал успокаивать, что всё так сложилось. Мама умоляла его забрать нас отсюда. Он пообещал мне: «Ларик, на своё восемнадцатилетие ты будешь в Германии». Как же, уже там! Все только обещать мастера. Если я обещаю – я выполняю, или вообще не обещаю.
     Николас подарил мне однодневный радиоприёмник. Хороший, симпатичный, но дня через три он сдох. Батарейки не спасли – он был одноразовый. Тогда мы купили себе небольшой китайский – это-то можно было, или нет? При том, что я уже год как или больше был без телека, почитывая книжечки.
     Перед школой, буквально за неделю или две я поехал в астанинский католический кафедрал на так называемые реколлекции. На них мы более детально разбирали Библию при помощи нового священника – отца Роналда из Швейцарии. Но если Жан-Марк, например, был немецкий швейцарец, то Роналд был французских корней.
 На реколлекции поехали я, дядя Саша, и ещё молодёжь с нашего прихода - Виталя Гугучкин, Слава Берлизов и Серёга Лавринович.
     Про одного я уже рассказывал. Виталя же приходился двоюродным старшим братом моего лучшего друга, Вовы Сурова, и я Виталю знал с самого 2000 года, когда его семья – папа, мама и сестрица Алёнушка переехали из Алексеевки в Малиновку. С Виталей поначалу я не ладил, оскорбляя его в присутствии Вовы, называя «мордвин» - тогда да, я являлся ужасным националистом, и национальное меньшинство презирал, как только мог. И я знал, что ничего мне Виталя не сделает, несмотря на разницу в возрасте – нет, он далеко слабым не был, но его тоже трудно развести на драку, кто же он – интеллигент и ботаник. Позднее я равнялся на него в школе – он был самым примерным мальчуганом, всегда носил костюм и даже галстук. С иголочки. Такая вот недотрога, сдувай пылинки.
     Серёгу я знал давно, и сколько себя помню, мы то ладили с ним, то не ладили. Всякое бывало.
     Настоятель, отец Пётр, привёз нас в какое-то общежитие, где мы находились всё остальное время, когда не были на молитве и реколлекциях в храме. Оттуда и обратно он нас всех возил на своей «Газели». Он тогда меня сразу предупредил, чтобы без фокусов, и за всё то время, что я там был, я ни разу не накосячил, тем более рядом был распрекрасный крёстный, который следил за мною в оба и одёргивал, когда это было нужно.
     Естественно, мы познакомились с соседями. Там были две старшеклассницы, подружки. Одна высокая такая, Женя, другая – с сильным украинским акцентом. Я всегда прикалывался над её манерой общения. Нет, ну правда смешно получалось, когда она начинала изъясняться. Но я понимал её спокойно, ибо у меня и мама на хохлатском шпарит только так – в роду у меня были и немцы, и русские, и белорусы, и хохлы, и даже марийцы. Украинский я без проблем знаю.
     Ели мы тоже все вместе. Помню, я всегда был медлительным в еде, и когда меня позвали, я, опаздывая, запихал себе все сливы в рот и побежал. А навстречу идут эти две девушки, и давай трещать, что у меня рот неестественно округлился. Я не смог им ничего сказать, иначе бы выронил изо рта фрукты. Позже я им «устроил».
     В свободное время мы все занимались спортом. Все, кроме меня. Я сидел на самом верху шведской стенки и откровенно скучал. Иногда лишь принимал участие в следующем: становились в круг, и волейбольными приёмами подкидывали друг другу мяч. Элементарно. Вот и всё. Виталий там себя проявил, как спортсмен, да и не только – он там почти у всех «тёлок» номера на листочек позаписывал. Я тогда был с ним в сильнейшей конфронтации – я чувствовал его слабинку, что он не из тех, кто на своих руки распускает, и пользовался этим, как только мог – язвил, смеялся, замечания делал, дескать, «ты уже со всеми девчонками перезнакомился, ты для этого сюда приехал?».
     Слава, обычно сама гробовая тишина, не поладил с Серёгой, и они даже чуть не подрались. Впервые я тогда своего Славика в гневе увидел. Ещё я был в шоке от того, что и Слава, и Серёга были, в общем-то, пацаны нормальные и первые никогда на рожон не лезли. Слава Богу, они потом помирились.
     Нам раздали в церкви специальные блокнотики и ручки, и мы писали в них тезисы. Мне это потом ой как пригодилось. Позже я добил их, получая соответствующий опыт в РДОЛ, и в школе мне не было равных, когда нужно было быстро оформить короткую законченную мысль.
     Я сидел на реколлекциях рядом со Славой, разумеется, а то с кем же ещё?.. Крёстный сидел или с Серёгой, или с городскими. Виталя же был сам по себе, индивидуалист.
     Помню, тогда разгорелся жёсткий спор. Была там, в церкви одна девушка, вредная немного, «слишком святая». Её вроде бы звали Аня Скрицкая, или как-то иначе. Всегда старалась казаться взрослее. Потом она, закончив вуз, уехала в Польшу учиться на монахиню. О дальнейшей её судьбе мне не известно. Так вот, отец Роналд начал сомневаться, как правильно произносить слова в зависимости от того или иного контекста. Он напрямую обратился к аудитории:
 - Подскажите, как правильно: «твари Божьи», или «творения Божьи»??!
     Дядя Саша сразу же продемонстрировал смекалку и взрослость, предположив первый вариант, на что Аня ему ответила:
 - Александр, если вы людей тварями считаете, то я молчу. Правильнее «творения», отец Роналд.
     Они постоянно спорили на религиозные темы. Хавались ужасно. Мне было просто смешно – я был далёк от их споров, мне было всё равно, если честно. Какая разница вообще.… Даже когда мы сидели в беседке, поедая полдник, Аня и крёстный начинали свою демагогию. Поесть спокойно в тишине не дадут, задолбали. Кусок потом в горло не лезет, если что.
     По приезде в общежитие каждый занялся кто чем. Я же уставился на окна – они были заклеены старыми газетами. Тут крёстный и прочие ребята завели разговор о машинах. Меня это и так выворачивало – Женька постоянно о них без умолку трепался, а тут ещё и эти присовокупились…
 - Да дерьмо эти российские машины! Всем известно немецкое качество! А ваши «Лада» и «Москвичи» - это просто дерьмо, вы это понимаете?! – Не выдержал я.
     Все замолчали и уставились на меня. Пацаны залились краской и  посмеивались. Как выяснилось, я удивил крёстного – проклятье, я тогда, представляете, не знал, что «дерьмо» - это оказывается, бранное слово!!!
      На одном из занятий какие-то девчонки ошиблись дверью, а я так грозно глянул на них, что они тут же вспомнили, куда им было нужно. Одной из них была Катя Альберт. Тогда я ещё был ужасно зол на неё, и извиняться не собирался. Наоборот, по тогдашним моим понятиям, это я – жертва…
     Вот и закончилась неделя реколлекций. Нас развезли по домам. Тогда я даже гордился, что съездил на реколлекции. А сейчас мне по барабану. На всё…
     С Виталей, однако, мы потом даже подружились. Он вскоре стал мои единственным лучшим другом – Суров и Шишкин уехали, Абзал – тоже, Женька охладел, а Слава вообще однажды испортился, как два разных человека. Иногда мы с Женькой забегали к Витале в класс. Тот очень хорошо учился, иногда – даже лучше меня. Когда я пошёл в 7 класс, он шёл уже в 9-ый.      Позднее нас всех – Борю Фельде, Серёгу, Виталю, Славу объединял дом моего крёстного, где у нас была возможность поиграть в компьютерные игры. Для меня это вообще было в диковинку. Я пищал от «Волшебного шара», Боря – от Need for Speed: underground, стратегиям «Властелин колец» и «Вторая мировая», а также игрушки «Алёша Попович».  Виталий же всегда был серьёзен в этом смысле, и крёстный помогал ему с тестами и ключами ответов к ним. А Серёге, по-моему, вообще было всё равно, во что играть – лишь бы играть!..
     Седьмой класс начался не очень удачно: на трудах кто-то «увёл» мой новенький ранец вместе со всеми школьными принадлежностями, включая тетради и канцтовары. Это хорошо ещё, что пока новые учебники не поступили – я не сру деньгами, чтобы возмещать такое. Мало того, и своего лишился. Докопаться до истины я не успел – учителя помнили, что я натворил в конце 6 класса, и чтобы хоть как-то замолить передо мной свои грешки, направили меня в РДОЛ «Балдаурен».
     Я, честно говоря, ехать не жаждал – мне хватало прошлого года. Хватит уже в детство играть. Тем более я не очень хорошо себя зарекомендовал. Одноклассники знали о моей некоммуникабельности, и думали, что поедет, скорее всего, Женя. Но, поскольку тогда я был единственным заметным отличником (Камила – серая мышь), то я и поехал. Меня в этот раз пришлось уговаривать. Ехали и с других сёл. Я вот всегда мечтал попасть в «Жулдыз», но «Балдаурен», как оказалось», был ему неплохой альтернативой. Всё оплачивалось из средств школы. На сей раз, поездка была ещё дольше – там я пробыл уже три недели вдали от родного дома. Ещё одно испытание на мою седую голову, которое я благополучно освоил.
     Снова электричка, третий раз я еду в Щучинск. Ну, познакомились немного. Так себе, между собой, все те, кто ехал туда. За одним, как говориться, по дороги, от нечего делать. Надо же было чем-то заняться, убить время.
     В то время я постоянно вёл не дневники, а блокнотики. В них я постоянно что-то рисовал и писал. И флаги мира, и гномов с Гэндальфом, и прочие весёлые ужастики. С Германии мне присылали английские карандаши – красная картонная упаковка с ара попугаем, в них серенькие карандашики в количестве двенадцать штук. Это было лучшее, чем я пользовался. Они были бесподобны. Ими рисуешь, как фломастерами – тон плотный и ровный, одноуровневый, как раз то, что мне нужно. Без всяких разводов и лишних мазков. Они никогда не ломались и не крошились. Ни один. Всего мне присылали три таких упаковочки. Я пользовался ими очень бережно и аккуратно, особенно после того, как с 2003 года перестали присылаться посылочки – ведь пришёл отказ. Кто-нибудь может похвастаться тем же, что и я? Последнюю, третью коробку с карандашами я открыл в 2003 году и пользовался ей почти десять лет! И это при том, что тогда я очень часто рисовал, портя зрение. И не просто слегка, а усиливая гамму, сильнее нажимая на стержень. Фон получался очень яркий и мягкий, а отрисовка – сплошная, как у фломастера. Последний карандашик закончился в этом, 2012 году. Розовый. Может кто-нибудь продемонстрировать подобную выдержку! Ха, чёрта с два. В плане отрисовки и раскраса у меня никогда не было проблем: всегда найдётся какой-нибудь дурак, кто поможет с этим делом. В седьмом классе я пользовался гигантским (почти 24 цвета) наборов немецких фломастеров, присланных Андрею Баканову. Рисуночки до сих пор сохранились. В восьмом классе я брал «ведёрко» с фломмами у Женьки, тоже немецкое всё. Ведёрку я нечаянно свернул башку – отломалась ручка. Это была моя самая большая оплошность, ибо я обычно трясусь над чужими вещами. Женька мне ничего по этому поводу не сказал. Я бы, если бы был на его месте, придушил бы за такое.
     И вот, привезли нас к месту назначения. Всех завели в главное здание, к которому мы шли, наверное, ну, может быть, минут двадцать. Внутри было очень красиво. Мрамор, все дела, аккуратненькие плиточки, прямо-таки пипец и ах.
     Помню, что мы все очень долго ждали. Помню гигантский аквариум, встроенный в стену. Помню, что очень долго привыкал к новому месту.
     Главой всех воспитателей являлся Лепешев Дмитрий Владимирович. Как сейчас помню, высокий такой, харизматичный дядька. По утрам, когда мы просыпались, он включал нам всем какие-то специальные мелодии, которые помогают «правильно поднять тонус и настроение на весь ближайший день». Это точно.
     Нашими воспитателями были совсем молодой парень и девушка, ей было около 30. Парень – вообще золото, чудо из чудес. Добрый, отзывчивый.
     Я жил в комнате, где, помимо меня, жили ещё пятеро. Один ходил на карате, другой – ещё куда-то, третий был из посёлка Маншук. Про остальных двоих ничего не знаю. Помню, что мы изрядно бесились. Ну. Не только наша комната. Тогда вожатый выводил нас в коридор – босых, в майках и трусах, и мы стояли там так до тех пор, пока не успокаивались и не переставали смеяться. Я помнил горький опыт лета 2002 года, и смирел раньше остальных, намного. Вожатый отправлял меня спать первого – ведь был типа послеобеденный тихий час. Остальные могли стоять до победного – они никак не могли угомониться. Но всё же утихали – только представьте себе, ведь проходили и хорошенькие девочки по коридору. Стыдно ведь. Проходя и видя нас в таком обличье, они трещали и проходили мимо дальше. Никто не хотел быть посмешищем, и в конечном итоге всё стихало.
     Я со своими соседями по комнате не сказал бы, что ладил. Так, средне. И не друг, но и не враг. Мы вместе замутили нечто вроде герба Монтгомери, м каждый подписался под ним своим собственным псевдонимом.
     Я завёл дружбу с другой компанией. Там был один «медведь», у которого были проблемы со зрением. Он не был косым, но была у него такая особенность – слегка наклонять голову набок и немного щуриться, глядеть в сторону. Так обычно делают именитые учёные. Пацаны трещали над ним, но он был безобидный флегматик. Мы неплохо с ним заобщались друг с другом там. Пользовались одним шампунем, как и с Яном когда-то, год назад.
     Я там входил в коллегию ответственных за оформление. Там сразу пронюхали, чем я дышу, и мой талант не остался незамеченным. Я сидел и рисовал целыми днями, уже и не помню, что именно. Но без дела не сидел.
     Тогда, именно тогда я серьёзно «присел» на Rammstein – им тогда не болел только ленивый. Мы гоняли эту группу от и до, непрестанно. Один из моих тамошних кентов добыл их альбом 2001 года – Mutter. Мы загоняли кассету.
     Еда всегда была отменной – пятиразовое питание, все дела. Никогда я не ел со своей комнатой. Всегда с чужими или со своей собственной компанией.
     Не успели мы тогда приехать, как в первый же день директор «Балдаурена» на вечере устроила читку морали. Она почему-то всегда была злюкой. Орала на всех, что она из кожи вон лезет, чтобы сюда попали лучшие из лучших, но и тут она поражается тому, что находятся и среди отличников те, кто злоупотребляет вредными привычками. Ей там возмущались какие-то здоровенные жлобы-десятиклассники, я их даже видел. И таких «встреч» было немало, обычно в актовом зале». Для меня ругань – неудивительное дело, и я на всё, честно говоря, смотрел, как на представление.
     Моей типа «девчонкой» тогда Виктория Дворцевая. Просто худенькая стропила, увлекающаяся танцами. Так, ничего особенного. Насчёт красотки – не знаю, но я там за ней ухаживал – за кем-то же надо, в конце концов, ухаживать! Считаю, что успешно. Хах, я ей тогда предложил выйти за меня замуж! Балда. Такими словами не бросаются. Ладно, фигня – 13 лет, глупый ещё, зелёный. Когда все разъезжались, я даже поцеловал её.
     Несмотря на то, что мы были уже в 7 классе, нас во время прогулок, что на улицу, что в столовую, что даже в школу заставляли держаться за руки. Я в первый же день, как взял Вику за руку, так уже и не отпускал.
     Именно в 7 классе наша родная школа побудила всех насильно носить школьную форму – белый верх, чёрный низ. Я – законопослушный гражданин, и хотя я не любитель пиджачков, я одевался при полном параде. «Балдаурен» не навязывал это, не делал обязаловкой, не превращал в балаган. Желательно, конечно, но…
     Там с нами в группе был пацан с Алматы, так он всегда подтрунивал надо мной: я был единственным почти что, кто носил весь парад. У того не было отца, а ещё он обожал носить серебристые рэпперские джинсы. Весь типа такой блатной. Он меня всегда просил «сбацать рок», что я и делал. У меня был период затишья, примерно с 1996 по 2002 год, года я вообще музыкой не увлекался. Но Rammstein снова увёл меня к истокам тяжёлых масс детства, хотя группа была куда современней, чем то, что я до того слушал ранее. Этому пацану я поражался – он мог спокойно замутить с 10-классницей, целоваться с ней, и весь был типа такой крутой лидер. Вместе с этим мы всё же в некоторой степени с ним ладили. Помню, был урок физкультуры, и я чуть не подрался с одним типом. Тот чуть не оставил на мне фингал. Но «мистер крутизна» побеседовал с обоими и всё мирно разрешил. В спортзале мне было скучно, я лениво и тоскливо бродил, чем бы поживиться. Там я встретил аж двоих красоток – ту свою новую фаворитку и 10-классницу, которая почти что мастер спорта. Последняя чуть ли не за сборную нашей страны выступала в какой-то категории. Фигура – обалдеть, спортсменка же.
     Физкультура и Вике не нравилась – она больше предпочтения отдавала танцам. Мы вместе сидели на скамейке запасных игроков и скучали. Если мы сидели на улице, то я всегда старался на неё что-нибудь накинуть – а вдруг ей холодно?
     Тем временем наших вожатых проверяли президентскими тестами – они должны были каждый забить по 10 мячей за раз в баскетбольную корзину. Та, что постарше - справилась, а «мой» попал лишь шесть раз. Ну и ничего страшного, подумал я тогда. Обойдутся.   
     Почти каждое утро мы делали зарядку. Друг другу. Не думаю, что это было хорошей идеей – делать по утрам какой-нибудь симпатичной девчонке массаж по спине, плечам, шее.… А что вы хотите – у меня тогда начался переходный возраст, и такие прикосновения меня, надо сказать, прямо-таки возбуждали. Ума хватило тогда не выдавать себя – я уже был не тот разиня, что год назад. Умнее и сдержанней. Нас просто на «рассчитайсь» ставили в спортзале в колонны, и тот, кто стоял сзади, делал лёгкий массаж предыдущему. Сверху вниз, вплоть до щиколоток. Бог ты мой, мама дорогая, если это была какая-нибудь кукла барби! Но я был нежным, и старался не делать больно.
     Дети приезжали в натуре одарённые. Даже я был вынужден признать, что на мне свет клином не сошёлся. Устроили они там юрту, как крышу, и организаторы давали концерты, дискотеки, и прочее. Все пели, плясали, игрались. Мы там с одним пацаном сидели на сиденьях, а прямо перед нами сидели две симпатичные девочки. И мы давай играть с их хвостами. Чёрт, а им это понравилось! Их это определённо завело. Они сначала глянули, а кто же это там такой смелый, потом только улыбались, не поворачиваясь. Но когда я увидел их подругу, я офигел…
     Комната знала, что я – не фанат спорта, но всё же потащили меня на настоящий матч по футболу и баскетболу. Хах, я сидел, «болел» и хлопал в ладоши. Потом и мы должны были играть, но я наотрез отказался. Только пару раз киданул мяч через сетку – некоторые играли в волейбол и пионербол. И вновь я там увидел Её.
     От нечего делать я посещал спортзал в качестве простого обозревателя. Там девчонки играли в волейбол, баскетбол, гандбол и пионербол. Я стоял наверху и смотрел вниз, пока до меня не докопался какой-то урод, который всё время всем повторял одно и тоже, типа «мне 16 лет, я с юга, мне всё можно, и я самый сильный». Но один из моих по моему приказу быстренько отмудохал того, пока я снова не заметил свою новую кралю.
      Лагерь не был просто развлекательным – я тут реально учился. Всех распределили по классам. Я тут же записался на свой любимый немецкий и даже сделал успехи – в школе ведь я его не проходил, только дома. Сам себе репетитор. Это в родной школе могли «нарисовать» оценку-другую, а тут меня кто знает? Никто. И тут свои «5» по тому же немецкому я получал действительно за знания. Заслуженно. Там был лингафонный кабинет с наушниками. Я там тоже был. Очень было интересно. И учительница такая – молоденькая симпатичная казашечка. Уже и не помню, как звать. Учиться в «Балдаурене» мне очень, очень, очень понравилось – я справлялся! И это при том, что было сложнее. Даже по математике я каким-то образом самостоятельно, без чьей-либо помощи отхватил пятёрку. Офигеть! Верите – нет, но я был  шоке!
     На учёбе я всегда терялся – в том плане, что плохо ориентировался, еле запоминал кабинеты. Один раз, помню, сильно, прямо-таки не по детски я и ещё несколько человек опоздали на историю. Тема была о Тюркском каганате и последующих за ним. Как там Бумын спёр у гуннов для себя невесту и всё такое. Что-то в этом роде.
     Наш вожатый нас встречал после уроков (примерно у всех они заканчивались в одно и то же время) и поднимал кверху ладонь, спрашивая: «Кто меня сегодня обрадует?». Имелась в виду высшая отметка. Я тоже сколько раз приложился к ладони – свою фишку я не растерял и здесь. Я доказал, что я и вне школы могу быть отличником, без помощи мамы и учителей. Спокойно как-то. Правда, по казахскому диктанты диктовали так быстро, что я, не привыкший, даже поймал тройбан. Это меня задело, и последние два диктанта я вытянул на «4» и «5» соответственно. Я знал, что там, где обычно умею что-то – то я умею. Я быстро наверстал новые правила. Там же я научился делать тезисы – когда вернулся в школу, все поражались. Лишь я был на такое способен.
     Вообще, наше пребывание называлось 12 смена «У жёлтой черты», то есть подразумевалось, что тематика будет об экологических проблемах. И я активно в них участвовал. Я не пропускал ни одного форума, дебатов и дискуссий. Не раз доходило, что мы, сидя за круглым столом, начинали переходить на личности, не уступая друг другу в том или ином вопросе. Один раз я даже чуть не подрался с человеком старше себя, упрямо отстаивая надёжность швейцарских банков.
     Иногда к нам заходил вожатый другой группы. Он не раз замечал, что я балуюсь, как бы это банально не звучало, и однажды он чуть ли не за ухо привёл меня на очередную дискуссию.
 - Посмотрим, так ли ты хорош на самом деле, как говоришь. – Сказал он мне тогда.
     Мне выпала честь защищать Аральское море. Я, знаете, сам от себя не ожидал. В родной школе я весь был всегда какой-то забитый непутёвый тормоз, а тут я разошёлся не на шутку. Я им там всем такие доводы привёл, все аж там рты разинули, даже 11-классники. И это при том, что я специальных экологических газет не читал, да и книг – тем более. Вожатый аж офигел и поставил мне самый высший балл из возможных, убрав все плохие, отрицательные значения за прошлые «косяки». Но на этом он не успокоился – он поменял нас с моим оппонентом местами, и теперь уже тот защищал Приаралье в ответ на мои реплики. Мы чуть не сцепились из-за разных мнений, но нас разняли.
 - Теперь вижу, какой ты. Приношу свои извинения. Я не знал. – Сказал тот, «не мой» вожатый. Тьфу, да я просто пошёл на принцип, вот и всё. Я, когда захочу, могу и гору свернуть – надо лишь захотеть. А на «хотеть» я ленив просто. Но он меня достал, и я, наконец, показал всем, чего стою.
     Устроили нам очередной конкурс – мы все на асфальте, разбившись на группы, должны были стать ответственными за тот или иной рисунок. Цветными мелками. Не помню, что мы там втроём накалякаки с друзьями, но приза не лишились. Зато прочие ребята – преклоняюсь. Талант есть талант. Я привык, когда мне льстили, что я лучший. Но тут были намного лучше меня люди. Я увидел нарисованную планету Земля. Пипец, какую грамотную!   Другие ребята замутили китайские иероглифы – надпись означала «природа». Были и другие, не менее крутые рисунки, но всего не упомнишь, к сожалению.
     Потом было опять какое-то мероприятие, пелся гимн нашей великой страны, но я положил руку не на ту сторону. Виктория это увидела и быстро переставила её.
     В кинотеатре мы смотрели «Астерикс и Обеликс: миссия Клеопатра». Но вот чёрт – зрение было неважным, и я постоянно моргал. А потом – вечерник в виде сока, и спать.
     И на занятиях то же самое – не мог прочесть даже собственного расписания!
     Вожатые меня в покое не оставляли и снова послали на конкурс. Там стояли таблоиды. Типа интеллектуальное шоу. Я как чувствовал, что не готов. Я их предупреждал, что если я не в форме – то я не в форме. К тому же не готовился. Специально всё проводилось на свежую, не забитую мыслями голову. Вы с Викторией тогда сыграли в ту викторину, в которой ещё дофига кто участвовал, но так ничего и не заработали. 65 из 350 – это провал. Я отродясь таких вещей не знал и не читал. Та – и подавно. А спиной к нам стояли с флажками и жетонами типа жюри и показывали правильные ответы.
     С Дулатом из моей комнаты мы что-то не поделили, и он на тихом часе заехал мне в ухо. Я же набычился и перестал с ним общаться. Видели бы, как он потом передо мной стелился, когда нужно было переписать диктант по русскому языку без ошибок! Фигня – я помог ему, и он исправил свою оценку с «3-» до «5+». За мной не заржавеет, я сказал…
     Все готовились к уличной дискотеке. Я тоже решил пойти, хотя такие мероприятия не для меня. Но я на днях общался с подругами той красотки, и решил, во что бы там не стало выцепить её, поболтать и станцевать. Был уже вечер, темновато, кто-то остался в комнате играть в карты. Я немного опоздал, и среди толпы искал Ту девчонку. Танцующие разбились на группы, и группу «Астана» я приметил сразу – столичные ребята вели себя крайне разнузданно. Сразу видно, откуда. Помню, одна там девчонка такая крупная была, в теле, почти выпускница, как говориться, ещё и высоченная, до потолка. Она там танцевала с пятиклашкой – маленьким пацанёнком. Пипец, думаю, не повезло ему – силы были не равны, и вместо танца получался садизм – та шмонала беднягу во все стороны, кружила, отбрасывала и снова притягивала. Я стоял, глядел на это дело, и мне было смешно и одновременно искренне жаль бедолагу. Танцевать же я не привык и не умел, поэтому, когда начались всякие движения, я не знал, куда себя деть. Стоял, как пень. Был и «паровозик», и всё-всё-всё, но меня пока раскачаешь – умереть за это время можно. Наконец я увидел Ту самую, и, несмотря на свою стеснительность, пригласил её на медляк, когда подошло время. Та не долго думала и согласилась. Так, за танцем мы и познакомились. Узнал, что зовут её Лида, что учится в школе №30, и что живёт в центре столицы где-то там по Сарыарке. Она была чуть ниже меня ростом, худенькая, стройная, спокойная и нормальная. Самое прикольное – её причёска. Почти такое же карэ, как у моей Карины. Я был без ума. Мы станцевали с Лидой раза три, пока её не позвали в свой круг. Навязывать отношения я не стал, ибо рано ещё – зачем торопиться? Я захотел для себя, чтобы было всё серьёзно, но как всё это правильно организовать, мыслей, к сожалению, не появлялось. У её подружек я всё разузнал и выяснил, что пока у Лиды парня нет, «поэтому поторопись, ибо она красивая и долго ждать не будет». Лида и правда была супер совершенство – даже не спорю. Смелости вот только не хватало признаться, что она мне нравится. Кажется, я так и не признался ей, что влюбился. Сейчас, спустя годы, я не знаю даже, была это любовь, или нет. В 13 лет? Хм…
     С самого первого дня пребывания в РДОЛ я добровольно записался на дополнительные по рисованию. Сидел и целыми днями рисовал красками на бумаге, приложенной к мольберту. Особо я не преуспел, а вот учительницей восхищался – та такие портретики выдавала, что ого-го! В конце всего была церемония вручения, и мой рисунок был признан одним из лучших (правильно, учительница по рисованию откорректировала некоторые детали, рахмет ей) и был торжественно вручён моей тамошней учительнице по русскому языку и литературе.
     Завершающим этапом был праздник Единства народов Казахстана. Нашей группе досталась Армения, и с меня, разумеется, была отрисовка флага этой страны, что я и сделал с превеликим удовольствием. В остальном участвовать я отказался – с меня и этого достаточно. Вполне. Когда же был обход по всем группам, я, естественно, присутствовал, только не помню, какое мы там место заняли. С соседнего посёлка была одна маленькая девочка-казашка, которую я иногда носил на руках (Яну, подругу Лиды, я иногда «поднимал», только она была тяжёленькая). Её группе досталась Германия, а она знала, что я немец. Я там помог ей, чем смог – флаг для их группы нарисовал, написал несколько немецких приветствий и ещё что-то. Надо же, они взяли тогда аж второе место! Немыслимо. Потом от их группы приходили и благодарили меня. Хах, не стоит…
     Группе Лиды дали Беларусь, и они представляли её. Наша группа, к счастью, оценивала их, и когда Лида и её подруга, одетые в национальные белорусские костюмы, вошли в комнату, неся традиционную выпечку, я не сводил с неё глаз. Та заметила и начала улыбаться. Мы неправильно сделали – она немного разволновалась. Подружка тоже разулыбалась, и они кое-как сказали приветствие по-белорусски. Я с них фигел, я ими восхищался – косы золотые, синие и красные наряды поверх белых блузок, очаровательные улыбки, колготки, туфельки – ё-моё, и я начал невольно шутить с ними. «Мой» вожатый был не против, что один из его самых одарённых учеников оказывает знаки внимания красивой девочке, но ведь был, чёрт возьми, конкурс, а я являлся членом жюри. Поэтому он, хочешь – не хочешь, должен был восстановить дисциплину. Кто же это ещё сделает, кроме него?
 - А это кто там у нас такой, Илларион, что ли? – Погрозил он.
     Я умолк, не сводя глаз с Лиды. Позже, когда мы строились на обед в столовую, мимо прошмыгнули Лида и её подружка. Как было приятно, когда она меня заметила.
 - Это он? – Спросила подруга.
 - Да, тот самый. – Ответила Лида, глядя мне в глаза и улыбаясь.
     Ёлки, я был на седьмом небе.
 Напоследок мы сходили всем «Балдауреном» на природу. Я откровенно скучал, сидя на траве. Потом объелся облепихой – все кусты поел, наверное, что были там в округе. Тут нарисовалась та спортсменка из спортзала, старшеклассница, и мы под руку шли назад. Она играла со мной, прося ягоды, и я собирал для неё вишню. Я дождаться не мог, когда дойду домой – всё лицо было оранжевым от облепихи, быстрей бы отмыть.
     А наши пацаны балдели по-своему. На тихом часе они умудрялись залезть под кровать девчонкам из других групп, но их ловили. Девчонки или пугались, или угорали.
     Помню, я сидел со своими в комнате, а тут пришли две девчонки – подружки моего соседа-каратиста. Они начали упрашивать его показать им «кубики», все шесть или восемь. Речь шла о накачанном торсе, животе. Он долго отказывался, потом всё же сквозь силу согласился. Те стояли и восхищённо прикасались к мышцам. Тогда мы сказали, чтобы и девчонки нам устроили представление. Мне, честно говоря, по барабану было – я уже витал где-то там, в облаках, мечтая о Лиде, а пацаны упросили-таки девок на стриптиз. Те согласились. Но это не то, что вы думаете. Всё цензурно. Он начали приподнимать вверх свои брюки, всё выше, от щиколотки до бёдер, приговаривая на голенях «бесплатно, бесплатно», на коленях уже «ещё пока тоже бесплатно», а выше повторяли «платно, платно, платно». Я, честно говоря, ржал до упаду. Не знаю, что там потом было – я вышел из комнаты. К друзьям, по-моему, пошёл. Рисовать.
     В РДОЛ я всё же вёл себя достаточно развязно, и частенько заходил в мини-бар. Там я обычно брал себе «Fanta» и «Snickers». Я тогда вообще считал себя суперкрутым мачо. Там же я купил себе новенький блокнотик, в нём и рисовал на досуге. Блокнот до сих пор сохранился. Валяется где-то в моих архивах детства. А у моего вожатого там работал друг, и один раз он обиделся, что я у него сдачу прошу с покупок. Типа, он меня всегда без очереди пропускал, и неужели он не заслужил для себя хотя бы один «Snickers» с моих рук? Пошутил, видимо.
     Другой друг моего вожатого пришёл на якобы рок-н-ролл от Илларион Герт, но вместо этого увидел, как я лабаю под Rammstein. Долблюсь не по-детски.
     Много чего ещё прикольного было, но вот, настало время прощаться. Нас выстроили на линейку, и вручали особо отличившимся грамоты и значки. Значки обычно доставались капитанам команд, я же капитаном никогда не был – просто серая, но умная мышка. Но не хитрая! Совсем. Я там заработал аж две грамоты: за участие в экологическом форуме (защищал ведь Приаралье!) и за участие в кружке «Изобразительное искусство» (фиг ли, днями пропадал у мольберта, да ещё и вдобавок на асфальте рисовал, пыжился, цветными мелками). Это просто доказало одно: школа сделала из меня идола, но не школы или мамы заслуга в том, что я такой одарённый. Я, я, Я сам к этому всегда шёл. И я доказал, что и вдали от дома и «связей» не пропаду. В любом случае. Там меня тоже признали. Меня и мой талант. А я люблю, когда меня ценят! Я пожимал руку директору РДОЛ с гордо поднятой головой и заслуженной миной на лице. Я действительно заслужил эти грамоты, и мне, правда, было очень приятно, что меня оценили по достоинству.
     Настало время прощаться. Уехала Дворцевая Вика. Я не выпускал её руки, а у неё в глазах стояли слёзы. А вот с Лидой попрощаться не успел, к превеликому моему сожалению. Проклятье, я хотел бы серьёзно с ней дружить! И как плохо, что я живу в селе, а она – там, в 36 км от меня! Чёрте что получится, если буду каждый раз к ней приезжать. Расстояние всё убило. Жаль. После Карины это была моя детская любовь №2. Могу с уверенностью это сказать. Потом уехал и я, на прощание, поцеловавшись с той спортсменкой. Честно говоря, не люблю, когда вот так. Привыкнешь к людям, к хорошим людям – и  вот она, разлука. Я долго привыкаю: из трёх недель я полностью освоился лишь в конце второй; я долго отвыкаю: Лиду я «забыл» спустя полгода. По сегодняшним меркам это немалый срок. Я знал людей, которые ежедневно меняли девчонок, как перчатки. И я таким быть что-то не хотел. Не вставляет.
     И вот, привезли нас на вокзал. И стоит там эта гордость 19 века – старинный паровоз. Всех разобрали по домам, а меня – нет. Один из родителей тех детей остался рядом со мной, и до последнего ждал, что кто-то меня заберёт. Чужой человек купил мне сэндвич! Пипец вообще. Чем он мне обязан? Ничем. Кто я ему? Никто. Совесть мусульманина просто по-человечески не позволила бросить ребёнка на произвол судьбы. Чужой человек не бросил меня в беде, тогда как мой родной папа совсем не постеснялся это сделать. Я стоял на вокзале и дико мёрз – вечерело, октябрь месяц! А я – в тонкой ветровке. Как выяснилось, меня ждали на день позже, их никого не поставили в известность. Неожиданно за мной приехал Жан-Марк Стооп, мой священник. Он поблагодарил того чела, и отвёз меня в кафедрал. Там была адорация двух наших местных малиновских бабулек. Священник решил, что и мне бы не помешало помолиться всю ночь. Сдурел, изверг? Жестокая ты, церковь, однако! Я с ног валюсь от усталости, а он мне – иди, молись. Сам иди, раз такой умный, и с выдержкой. Мне бы добраться до койки и уснуть. Вечным сном…
     За мной приехала мама и забрала меня. В тот день даже папочка соизволил брякнуть по телефончику, отзвониться, так сказать. Кто-то успел уже ляпнуть ему, наверное, что «а ваш бывший сыночек же на вокзале чуть не заблудился!». Совесть заела, наверное!
     За время моего отсутствия появились некоторые перемены. Мама сделала дома небольшой ремонт – покрасила плинтуса в белый цвет. Пришли долгожданные новые учебники, и по немецкому языку тоже – в том году они реально припозднились. Нам вообще потом сказали, что родители сами должны их приобретать, а не вешать всё на шею и плечи школы. Ну-ну, обуза, тоже мне.
     Одноклассники же даже не обрадовались моему приезду. Типа, ну приехал – и приехал, подумаешь. Всё шло своим чередом, как обычно.
     Завуч даже не похвалила меня за те две грамоты, которые я привёз школе. Мне стало так обидно, знаете – чувствовал себя никому не нужным. Спрашивается, а зачем тогда я прилагал такие адские усилия, если завучу даже «спасибо» элементарное лень сказать на все мои старания? Или я чем-то обязан школе? Чем? Что мучают меня каждый год? Что мама и школа делают из меня отличника, вытягивая по математике и физре, хотя мне достаточно было моих знаний по русскому и географии? Что школа насильно принуждает участвовать во всяких глупых мероприятиях, которые мне нафиг не нужны? Вот такие вот пироги.
     Школа на тот момент решила учудить в очередной раз. Мало того, что ввели обязательное ношение строгой школьной формы, так теперь мы являлись «страной», где каждый класс был своего рода «городом». Мой 7 «б» тоже им был. Альтаир теперь называлась школа, с подачи Маши Юрьевой. Ну, она придумала всю эту затею и канитель. В фэнтэзи все решили сыграть? Воля ваша, господа – я опять не сидел без дела. Поскольку я – мэр, то я назначал «министров» в своём» городе. Так, министром спорта по моему предлогу и голосованию остальных стал Тёма; министром культуры – Женя. Кто был тем или иным министром ещё, я уже не помню. Нужно было нарисовать флаг и герб «города». Я в качестве основы использовал флаг Тувалу. Тогда о каком компе могла идти речь, в моём плане, поэтому Маша Юрьева нарисованное мной замутила на своём компе и распечатала в цветном виде – чтобы всё правильно и ярко. Мы повесили всё это дело на свой классный стенд. Я по-прежнему носил журнал, иногда поручая это своему заму – Милене Ставровой – Камиле мы журнал не доверяли, от греха подальше.
     Это было не единственной моей помощью – английский язык теперь у нас вела Исаева Светлана Александровна, и для её стенда я нарисовал всю Великобританию, флаги, гербы и написал гимн (ну, их настоящий, разумеется – God Save the Queen – «Боже, храни королеву»; мама у кого-то с интернета распечатала).
     Все заработанные мной оценки были выставлены в журнал.
     В седьмом классе ненавистная мне математика поделилась на алгебру и геометрию. Первую я возненавидел всё больше, а вот последняя немного прикалывала – там ведь чертить можно было! Недалеко от рисования – всякие там фигуры; считать объём и площадь, тем более – это вам не над многочленами мучиться! Тема же.
     Русский язык всё так же вела Галина Васильевна, и я в том учебном году вообще включился в него: каждый урок по две пятёрки зарабатывал, выполняя многочисленные, но, в принципе, несложные упражнения. На скорость работать мне было тяжело – Мила, Женя и Камила писали слова куда быстрее, но я брал знаниями. То есть, пока они там мудохаются, я уже все окончания проставил, всё просклонял, как мог, сделал полный разбор предложения и отдавал на проверку, благо я тогда сидел прямо перед учителем, на первой парте первого ряда, ещё и на первом варианте. Тяжело, однако, и совсем непросто – всю жизнь быть первым в учёбе, осознавая, что во всём остальном – ты последний. Первый с конца. Брутальное ничтожество, над которым все смеются и не воспринимают всерьёз…
     В 7 классе появился и новый предмет – физика. Ну, он мне нравился поскольку – постольку. Хотя бы знаешь, ЧТО ты считаешь, и зачем, в отличие от голимой алгебры.  Учитель вот только был самый строгий в мире – Буланов Виктор Иванович. Не сложилось у нас с ним. Моя вина была в том, что я действительно тогда искал лёгкой жизни? Вы хоть знаете, как я тогда учился? Пару раз загляну в учебник, на «знаю» и «не знаю» мысленно отшлифую себя, и иду читать книжку. Всё! Русский язык, литературу и географию я вообще даже не открывал – я всё это прекрасно знал и сам, без лишних соплей. База сильная была. И высший балл по этим предметам стоял заслуженно. Алгебру я не открывал потому, что на тот момент запустил её окончательно, и не хотел лезть в дебри окончательно и бесповоротно. Не люблю учить то, что мне не нужно, не интересует и вряд ли пригодиться в жизни. И что, пригодилась мне эта алгебра? Чёрта с два: я дизайнер, художник, писатель и музыкант! Все остальные гуманитарные предметики я так для себя иногда почитывал – ту же биологию, например, историю. История Казахстана, например, мне всегда была до безобразия скучна и неинтересна, в отличие от всемирной. В 7 классе историю у нас вёл Горицын Павел Николаевич, а потом уже – Боранбаев Нурлан Сайранович.
     А вот физкультура в том году была интересна – пришёл совсем другой преподаватель. Он и тактику иную применял, и сам по себе был лоялен. Он никого не оставлял без внимания. Разрешал просто по группам разбиться и тихонько играть с мячом, а то по жизни, сколько себя помню, матчи по баскетболу на все два урока. Ни края им, ни конца; всё одно и то же. Наши невзлюбили его, я же наоборот, пищал. Когда он делал перекличку, ему отвечали «Я, здесь, тут», хотя он просил говорить только «я». Добрый он был, и несправедливый. Жаль, что вёл он у нас только год. Хотя я всё равно потом взял справку об освобождении, ВКК.
     Английский мне давался, но от словаря я не отходил.
     Труды у нас стал вести Геннадий Иванович Шимко, и мы хоть немного расслабились – проще и легче было. Ну, он, конечно, гонял нас поначалу, а потом махнул рукой – с каждым годом мы становились  всё борзее и борзее.
     Именно в 7 классе нас впервые стали пугать таким понятием, как ЕНТ – этому я категорически, разумеется, не был рад.
     У нас появился в классе новенький – Игорь Бобович. Он сразу же стал мне, Жене и Абзалу другом; мы стали одной компанией. Тогда у нас появилась традиция после трудов идти к Жене домой – он был самый продвинутый из нашей компании. Можно было телек посмотреть цветной. Пипец, я говорю так, как будто с тайги приехал! А что касается трудов, то просто нас обычно отпускали с них в последнее время. Женя Якоби любил, есть много майонеза ЕЖК. Я тоже считаю, что из всех подобных продуктов он – лучший. Пока мы смотрели по ТНТ «Дом-2», «Саша + Маша» или повтор вчерашнего фильма, он ел на кухне. Мы также слушали музыку. Затем мы все гурьбой собирались и шли в школу на остальные уроки. Это было незабываемое время.
     Тогда в сёла приезжали так называемые «волонтёры» - носители языка, в частности, английского. К нам тоже приехала одна такая, по имени Кимберли. Молодая, но некрасивая девушка. Русский вообще не знала. Её звали Кимберли, и приехала она то ли из Канады, то ли из Австралии, не помню уже. Её поселили в доме Маши Юрьевой, а то где же ещё.… Ну, вела у нас эта Кимберли как-то, на пару со Светланой Александровной – полный отстой, скажу я вам. Носитель языка? Хорошо, но русский учи, взамен на свой английский, ибо я тебя ни хрена не понимаю! Женька записался на дополнительные по английскому – ребусы всякие, головоломки, проверочные работы. М-да, сказал я себе тогда. Хочет – пожалуйста. Без моего участия. А мне и так хватает уроков в школе.
     Но самым большим ударом в 2003 году для меня была не попытка совершить справедливость при помощи злополучного письма, а смерть родного дяди Вити, брата моей мамы. Официальный диагноз смешон: упал в подъезде, поскользнулся на ровном месте и умер. Кто за всем этим стоял или стоит, я до сих пор не знаю; мама только догадывается, но молчит, зная, какой я вспыльчивый иной раз бываю, аж мебель по дому летает. Дядю Витю сильно избили, хотя он был очень силён – у него был чёрный пояс по карате, к тому же он участвовал в секретных войсках – он был во Вьетнаме почти три года, и никому не говорил, что там происходило. Знаю лишь, что он навсегда остался очень худым, как не старался набрать вес, а ещё рано облысел – там, во Вьетнаме, судя по его словам, была радиация – фиг ли, постоянно под землёй, в катакомбах, с оружием. И когда мимо них там проходили вьетские войска, они все ставали животами к стене, не смотрели, кто идёт. Под страхом смерти не оборачивались и обязаны были молчать обо всём, что видели или вдруг нечаянно услышали. Больше он нам ничего не говорил о том времени – дескать, не имеет права выдавать государственные, политические и прочие тайны, ибо в противном случае его всё равно найдут и прибьют. От этого я только ещё больше возненавидел войну, армию, оружие и милитаризм в целом. А дядю избили несколько человек в подъезде – он был пьян, хотя пить стал только в последнее время – личная жизнь под откос – развод, все дела.… Избили не совсем до смерти – он целый месяц пролежал в больнице, не приходя в себя. Из комы он так и не вышел. Он умер, а я так и не попрощался с ним, не проводил в последний путь – тяжело, знаете ли, на душе, очень тяжело. Я бы, несмотря на то, что я всё-таки мальчик, разревелся бы на кладбище и сам бы нырнул в могилу, вместе с дядей Витей. А вот родственники, к сожалению, восприняли моё отсутствие иначе – дескать, и при жизни эгоистично относился. Бог им всем судья. Бог видит, что на самом деле творится у меня на душе, и как я страдаю. Он знает обо всём, что у меня там внутри. Мама всегда помогала своему брату, и тот тоже нет-нет, чем мог. Тогда, помню, только начинали вводить в стране РНН и СИК, она помогла ему всё это оформить. Стригла его, выхаживала, когда он болел, хотя болел он редко и до последнего занимался всякими там ушу. Дядя и ко мне всегда хорошо относился, хотя я действительно отличался эгоистичностью. Иногда.
     Жан-Марк вскоре перестал быть настоятелем нашего посёлка, а дело было так. Зимой ещё я прихожу в нашу часовню, переодеваюсь в альбу – я же министрант, гордость-то какая, а в пресбитериуме и сакристии я увидел двух «футболистов». Двое новых священников, один – вылитый Бекхэм, другой – копия Марадоны. В основном, из-за их телосложения и причёсок. Ну, или мне так показалось. Они сидели и улыбались. Когда я их увидел, я так и спросил: «а вы – футболисты?», на что они только рассмеялись. Оба падре были самыми настоящими итальянцами. «Бекхэм» имел светлые волосы, и очки одевал только по надобности, и лет ему было около 55. Это был «главный», и звали его Ливио Лодиджани. Второй был брюнет с седеющими висками, ровесник первого по годам. Ну, примерно. Очки он носил всегда, и его звали Эдуардо Канетта. Фамилия первого примерно переводится, как «житель города Лоди», хотя на самом деле он был родом из Кремоны (Северная Италия, «кремовый» город», меня бы туда – весь крем бы поел). Фамилия второго означала «собачка». Это, как знаете, с латинского Domini Canes – псы Господни. Итальянский ведь произошёл от латинского, как и все прочие языки романской группы. Позже оба этих итальянца станут постоянными священниками в Малиновке, а то у нас они каждый год менялись. Что ж, радует – хоть какая-то стабильность. Только вот, если сказать так, если уж быть до конца честным и откровенным?.. Сказать так, чтобы не обидеть. В Казахстане оба итальянца были на тот момент уже лет десять (в Караганде, в основном, насколько мне известно), но их русский язык оставлял желать лучшего. Я ни хрена, извините за выражение, не понимал ни единого слова из их проповедей. Ливио вёл свою речь очень интенсивно, по-итальянски эмоционально и красноречиво, иной раз нет-нет пристукивая кулачком по амвону. Пришлось потом сделать каменный амвон, ибо после очередного Ливио удара предыдущий рассыпался нафиг. Хорошо, я рядом стоял, прислуживая. Пришлось подбирать миссал и ежемесячник. А что это я жалуюсь? На тот момент это была моя святая обязанность! Любимой фразой Ливио на проповеди была «Потому сто стоит…» («что» он не выговаривал); он приговаривал её под аккомпанемент очередного долбежа кулаком по амвону, «ругая» нас, грешников и мирян. Что вы что вы, куда б деваться… Эдуардо вообще вёл себя несколько развязно. Стоячка у него была, не бей лежачего – встанет ноги на ширине плеч, но стоит так, как будто сейчас рухнет, отвечаю. Обопрётся на амвон, который и так еле дышит, и проповедует себе дальше. Его же любимой фразой было предложение «ну, канесна, мозна-а-а («ну, конечно, можно»). Тип ещё тот, короче. Вы знаете, я никогда не рвался в церковь – это мама меня туда привела в своё время. И чем бы меня в церкви не «покупали» - иконками ли, Красным Крестом ли, подарками на Рождество и Пасху – я всегда оставался себе на уме. Но на тот момент, особенно после реколлекций, во мне проснулся святой, и я начал внимательнее и серьёзнее подходить к вопросу истины и веры. Я так и не смог прочесть Библию до конца – Бытие проглатываю только так, Исход – тоже, но вот Левит, Числа и Второзаконие – всё, труба. Жесть, как сложно и непонятно. «И не должен ты трижды в день входить к жене своей, и семя не разбрасывай понапрасну, и чти все праздники, какие заповедал я тебе, и не ешь нечистых животных». Народ, я тогда не понимал, о чём идёт речь! Я закрывал эту великую книгу и отлаживал её в долгий ящик, как говориться. Ей-Богу, я пытался. Честно, клянусь. Крёстный подтвердил, что Ветхий завет более сложен для восприятия, и посоветовал прочесть весь Новый завет. Но, знаете ли, евангелие и так на каждой мессе обсуждается, историю жизни Христа я и так знаю. А ещё принцип у меня такой – читать книгу сначала, а не с середины и конца. Та Библия, которая есть у меня до сих пор, начинается Ветхим заветом. И я принципиально не хотел начинать Новый завет, пока не добью старый. Такой вот я.… А ещё я стал понемногу разочаровываться именно в итальянских священниках. Не только потому, что русский они знали хуже. Ещё и потому, что вера у них была странная. Слишком много себе позволяют. Не буду говорить, что именно. Просто я всегда мыслил так, что если итальянцы – значит, Ватикан под носом, и наоборот, они все должны святыми быть. А вот нифига! У поляков и немцев вера сильнее. Не знаю, почему. Общению с иностранцами я никогда обделён не был, даже наоборот, поэтому я знаю, о чём говорю. Итальянцы были более разнузданны. Позже я окончательно разочаровался. Но – по порядку.
 
 2004
 
     Примерно в начале 2004 года я типа втюрился в одну симпатичную девочку по имени Ализа. Ализа Рамазанова. Она училась на класс младше меня, и являлась одноклассницей моего тогдашнего закадычного кента и компаньона Кирилла Шишкина. Между прочим, его класс по этой части всегда лидировал – ну, с моей точки зрения. С девчонками своего собственного класса я не находил общего языка, к тому же они все до единой были какие-то стрёмные. А вот Кириллу откровенно повезло – в его классе были самые красивые девочки. Отвечаю. Руку на сердце положу, что это так. 90% - модели. Ни в моём классе, ни в старших классах, ни во всех тех классах, что шли за классом Кирилла, не было таких красоток. Даже когда был уже в 11 классе, и смотрел на идущие за мной поколения, они тоже все стрёмные были. Только у Шишкина в класс были очаровашки. Одной из них и была Ализа. Не сказать, что я ей проходу не давал, хотя она иного мнения. Она была на год меня младше, но в свои 12 была супер. Никто так модно не одевался, не был такой утончённой, не носил, кроме неё, такую удивительную причёску. Не знаю, чем она меня ещё брала, но то, что взяла за душу, это факт. Примерно тогда же я отказался от своих нацистских идей, ибо признал, что бесспорно все нации равны и без труда можно влюбиться «вон в ту башкирку», ну, или кто она там по нации. Национальный фактор я спустил в глубокий колодец. «Всё это фигня», сказал я тогда сам себе, и начал потихоньку, но заметно подкатывать. Для начала я начал использовать Женьку, ибо тот жил с ней в одном доме. Я попросил его тогда специально временно ходить только в «тот» магазин – мама Ализы содержала собственный магазинчик. Попросил узнать, чем она занимается.
     «Да ничем она не занимается. Валяется на диване да Шакиру слушает», был его ответ. Дело в том, что там виднелась комнатка, где он и приметил мою новую фаворитку.
     Я написал Ализе письмо с признанием в любви. Она его получила. Пипец, я был весь на нервах, ожидая ответа, и я его получил. Я получил вполне заслуженный и справедливый отказ, ибо ни один нормальный пацан так не подкатывает. Только дурак может один раз заметить красотку, и тут же написать признание. Девочка достаточно лояльно и разборчиво отписалась, что ей очень жаль, но будет лучше, если я всё это опущу и прекращу. По молодости лет я не успокоился и написал ещё раз. Я сталкивался с ней в коридоре, когда их класс был дежурным в рекреации. Едва я успел к ней приблизиться, как она недовольно выкрикнула: «Да отстань ты от меня!!!» и исчезла. В её класс меня не пустили, равно, как и не дали поговорить. Потом у нас был совместный урок физкультуры, где я услышал шёпот Ализы с подругами, типа «Нравилась бы, подошёл бы сам, без писем и посредников». Затем меня поймала на перемене Жанель, её лучшая подруга, и сказала, что «всё, короче». Я расстроенный пошёл домой. Женька трещал надо мной, моей трусостью и несамостоятельностью, но таков уж я был тогда, что ж теперь поделаешь…  
     День Святого Валентина у нас всегда в школе справляли. Я никогда ни от кого не получал валентинок – слишком скучный, некрасивый и маленький, наверное. Ализе я писать валентинку не стал, от греха подальше. Она после всей этой дурацкой истории с такой ненавистью на меня смотрела, что я избегал её взгляда, опуская глаза, но вслед всё же смотрел и вздыхал. По характеру она была очень спокойная, уравновешенная, серьёзная, осторожная и самостоятельная. Только вот со мной готова была пойти на резкость и грубость. Ничего я ей плохого не сделал, о Господи. Надеюсь, она не держит на меня сейчас зла и всё забыла, к чёртовой матери, как страшный сон. Скорее всего, так оно и есть. Но до последнего, пока она училась со мной в школе, и если мы с ней пересекались, я не мог оторвать от неё глаз. Может быть, это был взгляд вожделения, не знаю. Но клянусь, тогда я начал потихоньку успокаиваться, и не думал о ней в пошлом смысле. Прости меня, пожалуйста. Я очень виноват перед тобой. Моя жизнь всё равно уже полетела ко всем чертям, но я хочу, чтобы никто не дулся на меня. Извини, если напомнил неприятное…
     Физика мне вконец разонравилась. К тому же я тогда думал об Ализе. Преподаватель был слишком строг, но справедлив. И у меня, и у другой отличницы, Камилы, выходила спорная оценка за третью, основную и самую продолжительную четверть, между пятёркой и четвёркой. Камила не поленилась и потрудилась всё исправить, а вот я тогда очень сильно психанул на уровне «не получается, ну и пофиг». Ольга Викторовна буквально за шиворот меня притащила к Виктору Ивановичу, но я заупрямился и выразился, что «не пойду я к Дятлу унижаться». Ну, прозвище у него такое было, не мной придуманное, а много-много лет назад. При всём моём норовистом тогдашнем и дурном характере я никому из учителей не присваивал, погоняло, за исключением, быть может, Каира  Сагандыковича. Хотя, когда я находился среди толпы, то усиленно повторял за всеми. Так, в школе у нас существовал целый зоопарк, и обитали в нём «дятел», «лошадь», «сова», «агент», «шрек», «ольгаша», «колобок», «наша кондраша», «химичка», «гена иваныч», «гуля самотыковна» и прочие. Я не буду определять, чтобы не скомпрометировать кого-либо из учителей и поставить всех в неловкое положение. Но это было, и я тоже это повторял, к своему стыду. Сейчас я считаю, что лучше в отношении того или иного человека если и использовать бранные слова, но только такие, которые бы никак не коверкали данные ему его родителями инициалы.
     Был у меня дома сосед на пятом этаже. Этажом выше, короче, и звали его Олжас. Националист он был похлеще меня. Он постоянно, как только меня в школе видел, сразу обзывал «мысык» (кошка). Я ходил и терпел, а Абзал только смеялся, друг называется! А потом я в один прекрасный день не выдержал и сцепился с тем парнем.
 - О, мысык?
 - Не выёживайся!
 - Да ну? Ты по моей земле ходишь!
 - Ты сам напросился…
     Его все называли «Олжик», но я никогда не использовал клички в отношении даже тех ребят, которые бы меня оскорбляли. Олжас мне вмазал, но я так взбесился, что начал теснить его, и чуть не скинул с лестничной площадки. Я так быстро бил руками, что он просто не успевал уворачиваться. В конечном итоге нас разняли, и снова моей классной влетело за меня. Но после той драки Олжик больше и близко не подходил ко мне, а все удивлялись, как это Ларик решился подраться. Юра Гурьянов тогда заступился за меня, сказав ему: «Что, бык, что ли? На слабых прёшь, а на меня слабо?». Олжас и я даже некоторое время даже здоровались. Инцидент, в общем, был полностью исчерпан.
     Физик так и не пошёл навстречу, и впервые в жизни мне за четверть поставили «4». Я про себя проклинал бедного учителя последними словами. Но знаете что? В скором времени физика стала единственным предметом, который я реально учил. Виктор Иванович очень интересно преподавал, просто спрашивал тоже «интересно». У него везде была в чём-то своя фишка. Человек, который, в принципе, был уже в возрасте, и воспитан на советских понятиях. Он иногда так мог подколоть, что смешил даже самых угрюмых. Мы откровенно балдели, когда он был в угаре. Он очень много курил, запираясь на переменах в своей лаборантской, и поэтому, когда он нас учил, от него не по-детски «несло». А я, вы знаете, никогда, никогда не притрагивался к сигарете, и до сих пор всё так. У меня с детства проблема с лёгкими и дыханием. Я иногда задыхаюсь. Запах же дыма сигарет меня истощает крайне, раздражает. Я, идя со школы, домой, задыхался в накуренном подъезде. Мне было плохо и тошнило. Никогда не делаю того, что мне не нравится. Никогда курить не буду. Это не только вредно, народ – это ужасно противно. Фу!!!
     Виктор Иванович всегда ставил интересные опыты и проводил не менее интересные лабораторные работы. Шестнадцатое число каждого месяца он называл «шишнацатое». Был у него день рождения, мы хотели сложиться классом, на что он ответил, что лучшим подарком будет, если мы все напишем сегодняшнюю контрольную работу на «4» и «5». Удивительный человек. Его можно проклинать, и восхищаться им одновременно. Он был очень силён, как физик. В области ему не было равных. Было тогда соревнование, года два спустя, между физиками, так вы представляете, он взял ВТОРОЕ МЕСТО В КАЗАХСТАНЕ ПО ФИЗИКЕ СРЕДИ ВСЕХ КАТЕГОРИЙ ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ, уступив лишь какому-то доктору наук из Алматы. Когда подходило 12 апреля, он всегда угорал, типа, «что, взлетаем, господа? Гагарин же в космосе побывал в 1961 году!». Много чего ещё интересного в нём есть. И даже когда я учился в вузе, сразу было видно, чья база и чья рука – подкован я был хорошо и уверенно шёл на «4». Потому научили. Потому что учил. Потому что научили такие, как Буланов, учить и знать. Пусть кнутом и пряником, но физику я знаю и на сегодняшний день, пусть и не на «отлично». Потому что учил, потому что знаю. И сейчас нет-нет да интересуюсь, но в основном волновой оптикой и астрономией. На уроке, когда он проводил лабораторные, за окном автоматически закрывались механически шторки. Физика была очень сложна для меня, ибо это почти математика – логика и вычисления, зато и интересна.
     В 7 классе у нас началась информатика, только мне этот предмет совсем не нравился – всякие там двоичные и шестнадцатеричные системы, ой-бай! К тому же, тяжело, знаете ли, когда у тебя компьютера нет, и тебе втемяшивают невесть что. К своему стыду я даже не знал, что такое Интернет и самые элементарные программы. Это теперь я ас, потому что я с этим ежедневно сталкиваюсь и у меня наконец-то есть этот чёртов компьютер. А тогда, когда у меня всего этого не было, научиться чему-то было тяжело. Когда напрямую не касаешься, бесполезно…
     С библиотеки я брал немецкий атас мира и атлас Африки, записывая себе всякие данные, тратя зрение. Но мне это все, правда, было очень интересно. Судьба у меня такая – ботаник…
     Я так и не узнал, вышел ли я в том году отличником, ибо я завёл с 6 класса одну дурную привычку – я демонстративно и принципиально не являлся на последние звонки, линейки 25 мая. Ольга Викторовна меня тогда успокоила, что я и 7 класс на «отлично» окончил. Дай Бог, дай Бог. Только грамоту вот я так и не получил – это ведь своего рода документ, официальное подтверждение, с подписью директора и печатью. Так, как, собственно, и делалось из года в год. Ладно, поезд всё равно уже ушёл, что уж вспоминать минувшее и былое…
     Снова летняя трудовая четверть. У некоторых был выбор – или в поле пахать, или возле школы, или в самой школе. Позже я даже пожалел, что выбрал последний вариант. Каир Сагандыкович заставил нас та прибивать крагес, и мы с Витей Белоусовым таскали тяжеленые и длиннющие доски, и брусья с первого этажа на второй, в казахскую школу. Там я очень сильно поранил гвоздём правую руку, и у меня там до сих пор остался тонкий длинный шрам белого цвета. Обычно в таких случаях я ору как бешеный, ибо боюсь даже кровь с пальца сдавать, но в этот раз я стерпел, хотя рана была довольно глубокой и изрядно кровоточила. Хорошо, что ещё и зажило быстро – обычно у меня всё долго очень заживает. И вену не задело, слава Богу.
     Примерно тогда же у нашей семьи впервые возник первый серьёзный разрыв с католической церковью. А что – в Германию мы не уехали, сколько не молились, да и крёстный начал чересчур «учить» меня, мораль читать, и мы с мамой не выдержали, послав их всех. Мама связалась со Свидетелями Иеговы, и меня – туда же. Ну, в общем это одна из многочисленных христианских сект. Поначалу я присматривался к ним, потом тоже начал заниматься. Это, скорее было попыткой отомстить католикам, но неуспешной, ибо я, конечно, и принимал некоторые догмы Свидетелей, но они оказались ещё хуже. Я с ними прозанимался всё лето. Примерно тогда же мы впервые сделали капремонт, и теперь у нас были новые обои и висели потолки. Заниматься я занимался, не спорю. Учил и изучал. Я делал всё, что было указано. Всё соответствовало нормам этики, цензуры и морали, ничего такого. Параллельно я тогда вёл целую очередь из рисунков – я тогда в 2004 году был на пике своего творчества, и разработал собственный атлас. Целую серию карт о Швамбрании (Льва Кассиля перечитал). Долго рассказывать, что ещё я рисовал – прочтите мою пятую книгу, «Жесть» - там это всё детально рассмотрено.
     Что-что, а вот журнальчики у Свидетелей были отменные, очень классные и интересные. «Сторожевая башня» не особо, а вот «Пробудитесь!» - реально тема. Тут я ничего плохого сказать не могу. Я и сейчас со многими догмами Свидетелей соглашаюсь, но больше с ними не занимаюсь. Не то это. Немного не то, что мне нужно. В католическую церковь я тоже не хожу, но, несмотря на это, я считаю себя католиком, хотя ещё в младенчестве был крещён, как православный. Вообще подумываю над тем, чтобы стать мусульманином, ибо, насмотревшись на ошибки христиан, возвращаться и повторять их не хочу. Видите ли, патриарх Кирилл выпустил книгу о боксе. Какой бокс? Вам Бог что сказал? Ударили в левую щёку – подставьте правую! Или один «умник» всех под землю увёл, дескать, грешная слишком земля, чтобы нам святым находиться там. Ну-ну, святые, а маленьких детей потом еле откачали в больнице, изверги бессовестные. Новый папа римский засветился как: припёрся на дискотеку в красных туфлях. Священники православные творят что? Один после святой мессы идёт дэткор играть… Вы хоть знаете, что такое – дэткор? Это тяжёлая брутальная музыка об убийствах и расчленёнках! Какой он после этого верующий? Придурок он, позорящий церковь, и больше никто. А его ещё и в новостях показали. Или другой, ещё один – тренирует после церковной службы борьбой. Извините меня, но вера против этого. И новый нунций в Астане, испанец, трубку курит. И поэтому я решил верить в сердце, нежели в помещении. Но это случилось намного позже, не будем забегать вперёд…
     Кто со мной только не занимался – и Андрей, и Азамат, и Питер, и многие другие Свидетели. Еженедельно, по вторникам. Андрей мне книжки и брошюры всякие привозил, и я с удовольствием их почитывал. Некоторые и до сих пор лежат, пылятся. Свидетели с интересом следили за моими хобби, которые я им демонстрировал. И рисунки все свои показывал, на что они удивлённо хвалили меня. Нехорошо говорить, но я люблю, когда меня хвалят. Вопреки устоявшемуся мнению, что хвальба портит, меня это только ещё больше подталкивало и раззадоривало, и я старался всё лучше и лучше.
     Каждый год я сам для себя устраивал 1 июня – я его «справлял». Ещё я важными считал интересные даты – начиная с 1 января 2001 года (01.01.01, 02.02.02 и так далее). Также я сам себе устраивал год такой-то страны. Допустим, 2003 год у меня был год Японии, а 2004 – год Финляндии. А обозначалось это тем, что весь год у меня или на балконе, или на тумбочке висел большой соответствующий флаг, который я сам рисовал и разукрашивал. Я сам для себя устраивал свой волшебный мир.
     Дурость снова перевесила, и в один прекрасный день я выпалил Свидетелям Иеговы, что больше я с ними не сотрудничаю. Они, конечно, расстроились, да и мама была не сказать, что рада, но я был непреклонен. Я в достаточно жёсткой форме процедил сквозь зубы, что ни в ком не нуждаюсь, и «отстаньте от меня все». Отстали. Хотя их журналы, повторюсь, почитал бы и сейчас. Просто поймал я один раз их: то они против спиртного, то тут же говорят «мы вот иногда собираемся на природе и немного пьём хорошее вино». Была там одна дура такая, Таня, а я же всё некрасиво обобщил. Нужен был повод вышвырнуть их, и вот он, этот повод – объективнее не придумаешь. Мама же продолжила с ними заниматься, с перерывом в 2008-2011 годах, к этому я ещё вернусь.
     Тем летом мы с Кириллом перестали дружить, как обычно. Нет, мы с ним не ссорились. Просто в один прекрасный день не позвонили друг другу и больше никогда не играли. В школе, однако, когда виделись, обязательно здоровались и немного болтали. В моей жизни было очень много людей, которых я, не особо огорчившись, мог легко и навсегда выбросить из своего сердца и головы, но Кирилл был не из этих людей. Слишком много значил.
     В 2004 году случилась очередная трагедия: погиб мой двоюродный дядя Валера. Он иногда любил показывать экстрим, проходя по верёвкам на балконе или по внешним подоконникам окон. У него обычно это неплохо получалось но, к сожалению, не в этот раз… Нам снова лапшу на уши повесили, что это несчастный случай, но было очевидно, что его попросту столкнули. Нет, я там не стоял и свечку не держал, но ведь это же очевидно! И он был трезв, хотя полиция утверждала иначе. Он рухнул на асфальт, и – мгновенная смерть. Дядя Валера очень любил меня, а ещё он был очень похож и внешне, и внутренне на Жан-Клода Ван Дамма – схожесть поразительная. И что самое интересное, этого актёра я ещё по детству обожаю, поэтому для меня дядя Валера был однозначно «Ван Дамм». Всего год прошёл, как умер дядя Витя, и я пришёл к выводу, что это – заказное убийство. Кто-то хочет уничтожить нашу семью, но кто?! К тому же совсем недавно и бабушки не стало. И все умерли не своей смертью. Кто-то «помог». Я рвал и метал, расспрашивал маму, мучая допросами, ругался, но она упорно молчала, боясь за меня.
     Зрение ухудшалось, а очки, которые мне прописали ещё в первом классе, я соизволил приобрести лишь летом 2004 года. Я стал носить обычные оптические окуляры минус 2,5 на левый глаз и минус 1,5 на правый. Также я приобрёл дырочные очки. Грамотная вещь. В них я мог прочесть даже рекламную строку, когда бывал у Жени и смотрел у него телек. Правда, упражнения я выполнял через раз, а зря. И даже когда стал носить очки, у меня всегда был комплекс, ибо обычно над очкариками смеются…
     Начался 8 класс. Снова донимает Вова Рябенко, но я медлить не стал и сразу же резко осадил его. Тот не стал искать на одно место приключений и на время заткнулся. Тогда впервые некоторые дети начали понтоваться сотовыми телефонами, которые им купили их родители. У Женьки уже с 7 класса он был, теперь его имел каждый третий. Не то, чтобы я завидовал. Может быть, не знаю. Кто мне купит, да и на что, самое главное? Тут хоть бы с голоду не сдохнуть, каждый день на обед банка десертной кукурузы да кусочек докторской колбасы, о каком мобильном телефоне может идти речь?! И Женька, например, знал, что я нуждаюсь, и специально не давал свой телефон мне в руки, жадина, хотя прекрасно знал, что я аккуратный и не сломаю. Что, жалко, что ли? Подавись, тварь.… Когда-нибудь и у меня сие будет.
     С этого учебного года я перестал, к счастью, ходить на физкультуру по состоянию здоровья. Игорь Бобович тоже не ходил – у него гипертония. Он тогда заходил за мной, и мы вместе шли на остальные уроки – физра была первыми двумя уроками; в четверг, как сейчас помню. А утром перед школой за мной заходил Слава Берлизов.
      Несмотря на то, что я иногда стал бывать у Абзала дома, наши отношения стали более натянутыми. И это был последний год, когда он с нами учился – он потом переехал в Ильинку. А вместо трудов мы по-прежнему ходили к Жене и развлекались. Однажды я там застал и Вову Рябенко. Я психанул и ушёл домой. Я расценил это, как предательство со стороны Жени. Он знал, что тот – мой враг, и дружил с ним! А что – у них общие интересы: оба помешаны на технике и автомобилях. Женька мне тогда вдогонку крикнул, что «тебя тут никто не держит», а на уроках уже Вова язвил, типа «что, расплакался?». И никто меня не защитил, не остановил. Все эти факторы впоследствии сделали меня таким, какой я есть сейчас: я жестокий эгоист, ибо не раз доверялся важным для меня людям, а в ответ получал ложь, издёвку и предательство. Никто меня никогда до конца не понимал. Я раскрывал душу, а в неё – плевок. И теперь я избегаю знакомств. Нет у меня друзей. Пошли они все к чёрту. Больше я страдать не буду и ни за кем бегать – тоже. Я стал от этого всего ещё более необщительней. Так что не удивляйтесь иной раз…
     Новым предметом стала химия, и я влюбился в неё. Мало того, и училка была молодая и симпатичная – только с вуза, Лейрих Ирина Александровна. У меня и раньше валялись учебники по химии, я от скуки почитывал их в туалете. Мне нравится, когда вещества смешивают, и что потом за бяка получается – по теме же! Русский и литература – это понятно, что по географии я был в школе «шар» - тоже ясно, но когда началась химия, она конкретно потеснила так любимую мной географию. Самое интересное, меня даже не смутило, что химия – отнюдь не гуманитарный предмет, не из этого цикла наука. Дома я тут же начал делать «опыты». Захотел получить йодированную соль, и «получил» - налил на соль 5% настойку йода, и поваренная белая соль превратилась в чёрненькие пахучие точки. Потом захотел получить сероводород – налил перекись водорода на пищевую соду. Затем всякие там дезодоранты смешивал, тройные одеколоны, но они выдыхались уже на следующее же утро. И как это мама не догадывалась обо всех моих ухищрениях и химических изысканиях?! Наконец, я придумал «освежитель воздуха»: у меня оставался флакончик от капель в нос. Я туда намутил зубную пасту, стиральный порошок, одеколон, мыло, и ещё что-то, всего по чуть-чуть. Хах, взорваться не взорвалось, но пахло по теме, когда я распылял сие изобретение по всем своим комнатам, разумеется, в отсутствие мамы, иначе она бы мне дала «дрозда» или самого бы «распылила» нафиг.
     А вот Игорь, с которым я теперь стал сближаться всё сильнее, да так, что только с ним за партой и сидел, был новатор радиоэлектроники. Он мне замутил флюгер и микрофон. Прекрасная работа. Фонарик ещё сделал из гильзы патрона. А я поотдавал ему весь электронный и ненужный мне хлам. Зря, наверное (смеюсь) – он и из этого сделал вещи. Из видеоприставки он сделал себе дома аппарат для автоматической подачи туалетной бумаги – нажимаешь на кнопочку, она и выходит, как по заказу. Как он до этого додумался – один Бог знает. Чудо расчудесное наш Игорёк. Также он себе дома колонки музыкальные замутил, «5.1» - тогда же это было модно.
     Химичка была классным руководителем Сани Мишакова – одного из друзей Жени Якоби. Помню, она мне так нравилась, что я на перемене в присутствии всех её ребят спросил у неё, есть ли у неё муж. Вот я выдал тогда на-гора! Она даже и сказать ничего не смогла, настолько была поражена ответом. Но я никогда не пользовался тем, что Ирина Александровна благосклонно ко мне относится – наоборот, она старалась относиться ко всем в нашем классе одинаково, но это было нереально. Видно же сразу, кто учился, а кто просто в гости зашёл. Химию я не зубрил, но читал, и упражнения выполнял, благо, химичка всегда или подсказки давала, или указывала правильное направление, и это не совсем одно и то же. Всё же неорганическая химия была интереснее органической, определённо. Мне этот предмет легко давался, хотя иногда и путался в формулах. Меня всегда нужно было подтолкнуть, иначе – пипец. Троек по химии я никогда не получал. Четвёрок у меня было много, но спорной никогда не было, в отличие от физики. По химии количество высших баллов намного превосходило количество четвёрок. Однажды нужно было прокалить что-то над пробиркой, но она у меня треснула. Даже и в этом случае Ирина Александровна не отругала меня, сказав «ладно, бывает». Не понимаю, как можно было не носить на руках такую добрячку. Да будь я постарше и посмелее, то засосал бы её нафиг в коридоре и женился, плюнув на всё. Не знаю, почему, но  я видел, что некоторые учителя, например, Горицына Наталья Александровна, или как там её, ну, та, которая вела у нас валеологию и была завучем по ВВР, относилась к моей химичке достаточно прохладно. Ей спокойно жить не давали, потому что она, как и я, была слишком хорошая. Всегда мечтал поцеловать её, хотя бы в щёку. Тогда я был ещё старостой класса, и когда приносил ей журнал, ждал, когда она выставит оценки. Но потом уходил не сразу. Специально. Играл я с ней взглядом. Нравилась она мне чертовски. Но это совсем другое. Не как между мужчиной и женщиной, а как между учеником и преподавателем. Я не знаю, как ещё объяснить. Ну, старше она меня, это одно. И то, что нифига бы не получилось – это другое. Я никогда ей ни на что подобное не намекал, даже и не смел, только взгляд мой всегда задерживался на её лице, в особенности на причёске, глазах, носике, шее и плечиках. Она не дура была, очень ответственная, самостоятельная и порядочная, но даже когда я уже заканчивал 11 класс, интерес к Ирине Александровне не иссяк. И предмет она свой знала хорошо, даже прошла успешно переаттестацию или как там это называется. А, вспомнил – повышение квалификации. Так что наша Лейрих по химии была сильна, и весьма. Она вышла замуж за одноклассника Витали Гугучкина, Тимура Айдаргазинова. Он младше её, да. Да если бы я знал, что возможны чувства между учителем и её учеником, то, не медля опередил бы Тиму, ибо он не подарил ей райскую жизнь. Я не увидел её счастливой после пары лет замужества. Не как сыр в масле. Вряд ли я бы обеспечил ей лучшую жизнь, ибо сам ничего не имею. Но на руках бы носил. Да пофиг, устроился бы на три работы сразу. Жаль мне её очень. Губит она себя таким образом. Дико извиняюсь, ибо не имею права что-то вякать. Я ей вообще никто. Просто один из учеников, лучших учеников, который её слушался, несмотря на то, что она молодая. Надеюсь, прочтя эти строки, она меня не прибьёт. Но ничего плохого сказать не хотел. Просто бывает такое в жизни, что и школьный предмет нравится, и нравится также тот человек, который тебе его преподаёт, и нравится сильно. Нет, лучше всё будет, как есть. Пусть она никогда не узнает, что я что-то питал. Не дай Бог, от греха подальше. Смелостью я в редких случаях отличаюсь, и это явно не тот случай. Не знаю же, какой будет её реакция. Твою же мать, что ж я влюбчивый-то такой, мм? Но ни в коем разе не бабник! Просто донжуан, просто искал себе всю жизнь вторую половинку, и неудачно, к сожалению. Всегда невзаимно.… Но если бы нашёл, то уже бы не отпустил. Как и должно быть: кто-то одна, и на всю жизнь. И 100% бы отдал, что не изменю: было у меня то самое, но немного разочаровался. Некрасивое занятие, честно говоря. Ну, это сугубо моё мнение. Кому как. Может, просто потому что было не с той, кого любил? Может быть, не знаю. В любом случае я слишком робок и стеснителен, чтобы с кем-то ещё заводить отношения. Мне и жены хватит, отвечаю. Мне много не надо. После одного раза уже конкретно устаю. И «большая грудь, упругая попа» - це не увлечён. Не страдаю. Да, в школе отличался пошлостью, к сожалению, но мы ведь все взрослеем, люди, умнеем, мудреем, в конце концов. Подводя итоги, скажу, что налево гулять – не для меня. Считаю, что всё должно быть в браке и только с тем человеком, с кем ты в этом браке состоишь. Когда я поступил в вуз, я поразился озабоченности своих сверстников. «Как, ты до сих пор девственник? Жесть. Неужели не хочется?». Именно так. Я этим всем перегорел ещё в школе, и в вуз я поступил уже с иным мировоззрением, а именно, что женщина – не вещь, не объект развлечения и удовольствия. Может это и круто – секс. Но говорить об этом на каждом шагу? Хм, задумайтесь. Куда мир катится? Я этим уже переболел, оставшись ЧИСТЫМ. Просто так получилось. Это должно быть как некая тайна, между ней и мной, зачем афишировать? И я не из тех, кто мачо, со всеми спит и со всеми знакомится, ибо это типа круто. Не для меня. Я умею быть верным, только некому – все девушки избегают меня, вешаясь на «плохих парней». Ладно, что-то я и так разоткровенничался…
     Был День учителя, и Виталя Гугучкин «преподавал», а я ждал его, чтобы вместе пойти домой. Всегда я кого-то ждал! Меня бы так кто дожидался…
     Тогда я начал вести так называемую «музыкальную» тетрадь. Интернета у меня как не было, так и нет, я тогда вообще не знал, что это. Я отсортировал всё по алфавиту и списывал исполнителей в неё со всех газет, журналов, кассет и дисков. Друзья и одноклассники, заметив «очередной заход Ларика», активно помогали мне. Я тогда сделал это своим основным хобби. К концу каждого месяца я производил на своём калькуляторе подсчёт и сравнивал предыдущего раза с новыми прибавившимися коллективами. Сейчас  понимаю, что только зря портил зрение, считая всякие там коэффициенты. Представляете, я даже графики чертил отдельно для каждой буквы, и иногда эти графики пересекались, всё – напрямую от прибавки надписей. Это сейчас я понимаю, что музыкальных команд так много, что хоть всю жизнь пиши, току не будет.  Но тогда мне это всё было в кайф, я был и критиком, и составителем, и обозревателем. Тетрадка до сих пор сохранилась, со всеми группами, расчётами и графиками. На память, так сказать…
     Единственной тогда моей отрадой был самый обычный китайский радиоприёмник на батарейках, поскольку телека у меня не было. На музыку я «присел» основательно, и не только на так называемую «тяжёлую». Я с удовольствием слушал всякие там утренние «Бригада. У», и каждую неделю подводил итоги вместе с «Евро-хит топ-40». Мне многие композиции оттуда нравились, я влюбился в Black Eyed Peas, One-T & Cool-T и прочие команды. Я просыпался и ложился с радио. Но, когда засыпал, обязательно выключал, а не так, как это делали в вузе мои соседи по общежитию.  Моими любимыми радиостанциями были NS и Europa +. Обожал слушать передачу Cosa Nostra с Евгением Жагалтаевым. Мимо меня не проходила ни одна музыкальная новинка, и я слушал всё подряд и внимательно, не отдавая особого предпочтения какому-то определённому жанру. Самым главным фактором я считал именно очень внимательное прослушивание музыки в наушниках и не громко, а также, чтобы в это время в доме царили идеальная тишина и покой, ибо без этого вся картина рушилась, восприятие было уже не таким, каким должно было бы быть – полноценным и объективным. Короче, я стал меломаном музыки, со всеми вытекающими.
     В конце ноября я «проснулся» и не выдержал. Я позвонил крёстному и разнылся, что хочу обратно в католическую церковь. Знаете, я взрослел. И пока мои одноклассники и одноклассницы морально падали, лишаясь девственности, пробуя сигареты, травку и алкоголь, я забил тревогу. Я так не хотел. Мне нужна была аура, невидимая защита. Я перепугался, что стану таким же, как и все, мне нужен был Бог. Вера у меня была всегда слабой, но я почувствовал, что нуждаюсь в ней. Крёстный спросил меня тогда:
 - Хочешь просто на лавочке сидеть, как и раньше? Или прислуживать, строя из себя человека, по сану выше того, кому прислуживаешь? Если «да» в обоих случаях, то извини. Если хочешь и будешь молиться и искренне верить, храм всегда открыт для тебя.
     Знаете, тогда я расценил полугодичное пребывание со Свидетелями Иеговы как собственное предательство по отношению к той единственной вселенской церкви, которая так много мне дала. В тех сектантах всё же не было той полноты, какая имелась у католиков, хотя те были не хуже. Я тогда всерьёз, в свои 14, задумался о вопросах религии, и серьёзно пребывал в этом аж до самого 2008 года, когда меня испортил вуз, ну, или когда я сам захотел вкусить грешную жизнь.
     Я вернулся в лоно католической церкви. Тогда шёл Адвент – 4хнедельный пост перед Рождеством, и на падре, поэтому было фиолетовое одеяние. Белое, если праздник; красное – когда Пятидесятница и ещё-там что-то; фиолетовое – когда пост или траур; и наконец, зелёное – во все остальные дни. Это ведь у нас в посёлке месса служилась по выходным, а вот в Астане она совершается ежедневно.
     Буквально все обрадовались моему возвращению. Перемены были большие – министрантов теперь было четверо: Слава, Серёга, Боря и Виталя. У всех у них были новые, прямо-таки шикарные белые альбы, не как раньше. С моим приходом министрантов стало пятеро. Мне  тоже сшили новенькую красивую альбу. Я вновь окунулся во всё это. Тогда я был, как никогда серьёзен и настроен на веру. Я ушёл обиженным, а вернулся уверенным. Под распростёртые объятья общины. Но самое главное, в следующем году меня стали брать на адорации! По части своего служения могу отметить, что я занимал достаточно весомое положение в приходе Матери Божией Неустанной Помощи села Малиновка. Через меня проходили множество дел, я был участником всех знаменательных торжеств, месс, праздников и крещений. Ливио же и Эдуардо любили по выходным устраивать чаепития, привозили сладости и подарки, задабривая нас всем этим. Сначала я принимал участие в этом, потом отказался. Не люблю, когда мен «покупают»…
     За весь 2004 год, помимо школьной программы, я прочёл такие книги, как «Трое в лодке» Джерома К. Джерома, «Остров сокровищ» и «Чёрная стрела» («Чёрная стрела» - шедевр и тема, читал несколько раз) Стивенсона, «Приключения Гекльберри Финна» Твена, трилогия «Властелин колец» Толкиена, «Моя жизнь», «Маленькие дикари» и рассказы о животных Сетона-Томпсона, «3 страны, которых нет на карте» Льва Кассиля, «Пётр I» Толстого, «Последний из могикан» Купера, «Тайные страсти» Алексы Смарт, «Брак с целью дознания» Ли Уилкинсона, «Радуга любви» Маргарет Уэй, «Порочная страсть» Жаклин Бэрд, «3 розы» и «Когда придёт весна» Джулии Гарвуд, «Дерзкие желания» Фрейи Хиклинг, «Квентин Дорвард» Вальтера Скотта и «Капитан Сорвиголова» Луи Буссенара.
 
 2005
 
     Снова удар. Очередной. Третьего января не стало моего дедушки, который в последнее время сильно пил. Но опять же, не это убило его. В деле написано об избиении – по всему телу были синяки и кровоподтёки. И снова мы не смогли ничего доказать, а родственники даже не попытались помочь. Свет истины так и не пролился. И в том, что я сейчас иногда слушаю тяжёлую музыку, виновата, чёртова судьба с её испытаниями в мой адрес, типа «осилишь – не осилишь, выдержишь – не выдержишь, сдохнешь – не сдохнешь»… Дед, каким бы он не был, любил меня, и мама до последнего помогала ему. Он был крепок, но старость взяла своё. И не каждый сможет поднять и взрастить на своём горбу столько душ. Да ему памятник надо при жизни ставить за все заслуги, а в ответ – нищенская пенсия, хотя он столько лет работал – и шофёром, и сантехником, и кем только ещё не пахал. За всё брался, не боясь усталости. Молодчина. Не в него я. Преклоняюсь…
     В 2005 году я начал новый блокнот и стал записать туда все фильмы мира, по алфавиту, и в табличном виде. Там были данные о жанрах, годе выпуска, стране выпуска и прочее. Это было моё очередное хобби. Одноклассники снова пришли на помощь, и я года три-четыре этим занимался, пока и к этому не охладел.
     Когда-то в детстве отец хотел научить меня игре на электрогитаре, однако в 2005 году впервые проснулся мой талант барабанщика. Сначала я аккомпанировал себе по коленке изощрёнными жестами кулаков и ладоней – похлопывал, пошлёпывал, постукивал и поглаживал, извлекая всё новые звуки. Когда это стало суперски получаться, я начал под этот аккомпанемент жужжать ртом весьма оригинальным способом, имитируя, и весьма недурно, риффы и мелодии перегруженной примочками электрогитары. Тогда же я стал и петь. Именно петь, а не орать. Орать я стал позднее, когда голос «прорезался». Помню, однажды к нам в школу приехали музыканты отбирать мальчиков в хор. Так мы с Женей такой баритон им выдали, что те сразу нас не записали. Мы это специально сделали, чтобы нас не взяли. А вот Абзал тогда смог продемонстрировать чуть ли не фальцет, но и его только лишь на заметку взяли. Я же пел тяжёлую альтернативу, ню метал, поп-рок и панк, пока не перешёл на то, на чём был когда-то воспитан – хэви и трэш. Когда я стал барабанить так, что от коленок отлетало, я пошёл ещё дальше. Я заметил, что мама иногда покупает майонез в ведёрках, и упросил забрать пару таких себе. Мама возмутилась очередному беспределу с моей стороны, но помыла «барабаны» – жирные же, высушила и отдала мне на мои садистские задумки. Я опробовал их, но звучание меня не удовлетворило. Слишком резкий и высокий звук, а мне такой не нравился, и для того, чтобы он стал низкий и глухой, я на день оставил вёдра закрытыми и полными воды. Пластмасса крышек немного прогнулась и деформировалась, но я только этого и ждал. Настала очередь проверять звук. Я воспользовался палочками от мороженого – не такими, как стандартные, а такими, которые похожи на карандаши без стержней. Универсальное средство для звукоизвлечения. Я замутил дробь ими по своим новоявленным бонгам, и всё стало в ажуре. Я никогда не использовал в своих партиях малый рабочий барабан – это была моя фишка. Для этих целей я почти всегда руководствовался одним из навесных бонгов. Звук был просто потрясающим! Но для полной барабанной установки не хватало тарелок и бас-бочки. Тогда я ещё не окончательно перешёл на майонезные вёдра, и в основном барабанил на кухне, применяя коробки из-под обуви различных размеров – они и были тогда моей первейшей барабанной установкой. Бас-бочку я замутил тогда из коробки из-под телека – кто-то, зная о моих новых сумасбродствах, припёр её мне. Я во время игры просто пинал её носком стопы, но, честно говоря, это был полный отстой. Да, звук был предельно низкочастотным, как инфразвук, и глухим, но такая тактика игры мешала мне развиваться, и потом я оставил в покое все эти картонные коробки, перейдя уже окончательно на майонезные ведёрки. Да и коробки после моих «психов» уже никак нельзя было назвать коробками – они были все поломанные, подранные, короче, пипец им пришёл тогда, и я их выкинул.
     Я недолго думал, где взять тарелки. На слух я быстро определил искомое. Помните, тогда выпускали такой невысокий небольшой паштет производства Польши? Тогда это были единственные паштеты, которые «сами» открывались. Вот я и взял себе для хай-хэта (двойной тарелки) одну из таких крышек-пластиночек. Звук – наиреальнейший! Я был в восторге. В плоском состоянии от неё было мало пользы, но стоило немного подогнуть один краешек – и поехало. Фиг ли – жестянка же. Несмотря на то, что двойная тарелка должна была быть двойной, мне хватало вполне и одной пластинки. В зависимости от того, КАК я подгоню её под себя, она звучать могла и как хай-хэт, и как крэш, и как сплэш. «Большую» тарелку я тоже относительно не долго искал – я схватил камфорки от газа. Круглые такие, чёрненькие. Ну, в общем, вы меня поняли. Две из них я посадил на баночки из-под кофе, предварительно водрузив их на отдельный «флагшток» - на магниты. Два этих магнита я разместил по разные края баночки, чтобы они не примагнитились друг к другу, ибо тогда и тарелки сойдутся. Магнит, чьё основание было шире, вместе с «тарелкой» издавал более сочный, густой, плотный и насыщенный звук, тогда как другой, с наименьшим основанием, просто блякал и дзынькал. Тарелку помощнее я использовал для особых, «своих» акцентов. Но, поскольку камфорок было всего четыре, остальные две тоже нужно было куда-то «деть», и я просто ложил их на стол. Одну клал так, как она есть, а другую переворачивал. Их я использовал в качестве райдов. Однако все эти камфорки примерно звучали, как райд. Разница только была. У тех, что были на магнитах, длительность звучания была больше. Те же тарелки, что лежали на столе, и звучали намного тише, и звук моментально угасал. Та лежачая тарелочка, что лежала стандартно, просто пикала, а перевёрнутая пикала как бы немного с реверберацией. Позже я стал использовать ещё одну «тарелку» - пластинку от консервированной банки с десертной кукурузой. Её звучание максимально походило на тарелку «чайна» - она шипела, звук – сплошное «пшшш…». Остальные мои тарелочки тоже оригинально звучали. Так, паштетный хай-хэт звучал примерно как «ссс…», райды на магните – как «дззззь…», а свободные камфорки звучали, как «ть…ть…». Бонги мои звучали, как «пу-ум», а бас-бочка – как «дыг…». Бас-бочку я делал вообще рукой – большой косточкой запястья по столу. Неудобно конечно было играть, но я привык. И с каждым разом мастерски выходил на новый уровень. У меня появились и скорость, и техника, и оригинальность живого исполнения.
     У мамы была знакомая, благодаря которой у меня появился кассетный плеер с наушниками, рокерские футболки и куча плакатов и постеров. Тогда я стал считать себя частью неформального движения. К тому же волосы у меня часто жирнели и топорщились ёжиком, как у панка. Да и щетина рано появилась. Я зачитывался в то время такими журнальчиками, как «Cool», «Круто» и им подобные. Оттуда я тоже списывал себе группы в свою музыкальную тетрадь.
     В восьмом классе моей очередной фавориткой стала Маша Байдук. Ну, это вообще та ещё оторва. Оторви и выброси. Вот именно. Явно не для меня. Машу я заметил намного раньше, чем ту же Ализу – ещё, когда Кирилл учился в 4 классе. Да-да-да, Маша тоже с его класса. Я же говорил уже как-то, что у них в классе одни красотки, хотя некоторые не считали Машу таковой. Заметил я её может быть и раньше, но пока что просто присматривался. Она была почти на голову или две выше меня. Очень развязная, высокомерная, крутая и вся из себя, короче. Богато и красиво одевалась. Да и сестрёнка её старшая тоже симпотная, однако. У Маши был ужасный. Отвратительный характер, не знаю, как сейчас; врать не буду. Сколько я себя помню, она никогда не ходила на физкультуру – болела чем-то вроде. В отличие от многих, я считал её красивой, и сейчас тоже. Ведь, как известно, сколько людей – столько и мнений. Она мне конкретно нравилась, но я к ней боялся подойти. Реально боялся. Она мне казалась сильной машиной. Думал, если я ей хоть заикнусь о чувствах своих, она меня точно прибьёт, на тот свет раньше времени отправит, вперёд ногами. Я в школе за километр её обходил, любуясь каждому её движению из-под своих очков. Я и сейчас понимаю, что мы – не ровня. Ей нужен богатенький успешный супермачо, а я кто? Маленький, худенький, некрасивый и скучный ботаник, никому не нужный, иногда даже самому себе. Не любит, наверное, меня Господь Бог…
     Иногда, когда чей-то класс был дежурным, его ученики на переменах дежурили, стоя у проходов. А кто-то один весь день сидел в коридоре на стуле во время уроков, записывая опоздавших. И я однажды через это прошёл. Больно, знаете, было, когда я сидел на стульчике в коридоре, дежуря, а проходящая вдруг Маша начинала целоваться с каким-нибудь высоченным старшеклассником. Ха, тогда она возможно и не догадывалась ни о чём. Но или я проболтался её одноклассникам, или мои взгляды стали замечать, но Маша вскоре поняла, что не безразлична мне, что я неровно к ней дышу. Помню, я тогда носил бейджик с надписью «Герт Илларион, отличник». Стою я как-то с Игорем в коридоре у входа в качестве дежурного, и тут идёт она, эта красавица. Она задержалась возле меня на несколько секунд, читая эту надпись, потом фыркнула и убежала. Я бы не назвал её шлюхой, хотя некоторые её такой и считают. Маша мне нравилась довольно долго – с осени 2004 по весну 2010 года. Это вам о чём-то говорит? Это означает, что я способен на длительные отношения и долго предан человеку, которого.… С 2004 по 2010 годы я ни на кого не смотрел, кроме Маши. Даже когда я проучился в вузе первые два курса, мне никто так особо не был интересен. Ну, оглянусь на одну из проходящих красоток. Ну, спрошу у пацанов, «а кто это?». Но не более. Дальше этого у меня никогда не заходило. На сегодняшний день Мария Байдук держит рекорд по моей преданности девушке – почти семь лет. Хм…
     Адорация – это поклонение святым дарам. Она ведётся обычно круглосуточно, но наш приход всем запомнился ночными посещениями, в основном, каждые две недели, по субботам – с субботы на воскресенье. А было удобно, знаете ли: месса в селе начиналась где-то в 18:00 (розарий – с 17:00 до 17:30, подготовка к мессе – оставшиеся полчаса; закладывались песенники и молитвенники), через час месса заканчивалась, потом полчаса на всё про всё.
 Где-то в 20:00 или позже мы были уже в кафедрале Астаны. Мы немного прогуливались, пока было время, иногда участвовали на встречах молодёжи, ужинали и с 22:00 до 07:00 мы молились. Всё ночное время делилось примерно поровну между нами, обычно это было от двух до двух с половиной часов ночного бдения на человека. Каждый выбирал себе наиболее оптимальное время. Я обычно шёл вторым или третьим по счёту.
     А было, собственно, вот как. Одну неделю на адорацию ездили бабушки из нашего приходу, а на третьей – молодёжь. Из молодёжи ездили всё те же, включая и моего крёстного. После всего утром он нас обычно всех будил, поскольку шёл последним, мы приводили себя в порядок, шли в 7 утра ни свет, ни заря в одном глазу на святое богослужение, а затем поднимались на завтрак. Мессу обычно утром в воскресение вёл сам епископ, наш небезызвестный Томаш. Завтракали мы сытно, и уезжали с Эдуардо или кем-то ещё обратно в село, на воскресную мессу, тогда как туда, в город по субботам нас всех подвозил Ливио. Бывало и так, что не приезжал священник, и мы отправлялись «своим ходом». Не пешком, вы что! «Своим ходом» - понятие растяжимое, и обычно крёстный за нас всех платил в такси.
     Разумеется, какая могла быть настоящая молитва у тех, кому было по 15-16 лет?! Ну, за некоторыми исключениями. Пока дядя Саша пробивал, как говориться, для нас всех почву, мы бесились в спальне или на кухне. Я, как самый ленивый белоручка, только лишь ставил чайник, наливая воду в женском туалете. Забавно, да-а-а… Боря, Слава и Виталя готовили еду, а Серёга, как самый младший, мыл потом за всех посуду.
     У Бори и Славы был весьма оригинальный подход к понятию «еда». Они брали казан, сыпали туда китайские бичпакеты (и русские тоже – «Море» и «Роллтон»), и заливали кипятком. Получалось нечто, к которому я обычно не притрагивался. Мало того, так они ещё и ложками в один и тот же казан брали, есть, с одной посуды. С похожим явлением я сталкивался позднее в общежитиях. Я же противник такого приёма: каждый должен есть со своей тарелки. В целях этики и элементарной гигиены.
     Больше всего я и Боря любили привозимую им окрошку – Боря самый нежадный человек в мире, хотя выставляет это всегда в точности до наоборот. Но коронным его номером было «сало в уксусе» - тема и прелесть. Тогда-то он и посадил свой желудок, скорее всего, и мучился потом в армии от этого. Или били? Этого я не знаю, он умрёт, но не скажет.
     Серёга у нас был известен тем, что всегда пил свой неизменный McTea, ну, тот, который как кофе сингапурский, тоже 3 в 1.
     Виталя же обычно ел мало, и в основном чай да пару бутербродиков.
     Один раз надо мной жёстко прикололись. Меня специально послали первым на адорацию. Когда я пришёл, все ещё ужинали на кухне, пока дядя Саша возился где-то со своим ноутбуком. Меня любезно пригласили к столу. Я не заметил подвоха, а когда очнулся, было уже поздно. У меня манера быстро пить, и я отправил в рот почти всё содержимое своего бокала, но тут же всё вылил обратно, негодуя: вместо сахара пацаны насыпали мне километр соли. Вот я тогда злой ходил под их смешки!
     В другой раз мы все бесились в спальне. Там всегда стояли две двухъярусные кровати. Я лёг на нижний уровень, а Боря – на верхний. Потом он как начал кувыркаться и прыгать там, наверху, что я подумал, что он, наверное, девчонку хочет. Только где ж я ему найду, в церкви и на ночь глядя? Кровать не выдержала и обрушилась на меня. Я чуть не задохнулся, пока меня спасали: кровать сильно прижала мой грудак. Пацаны извинились, да я и не стал ничего говорить. Всякое бывает.
     Со Славой мы обычно играли на его телефоне в «О, счастливчик!», но миллион так и не подняли.
     Перед адорацией пацаны иногда пинали мяч на корте. Я просто стоял и смотрел. Боря-таки заставил меня быть вратарём, и благодаря ему я всё же освоил некоторые азы футбола. Спасибо ему. А у него летом всегда был неизменный и весьма оригинальный имидж: чёрная шерстяная кофта (летом, в жару особенно, ну пипец), шорты выше колен а ля труселя с барского плеча и кеды. Голову он всегда стриг под полубокс, тем более ему это очень даже шло. Не представляю его себе с какой-то иной причей.
     Виталий у нас был самый интеллигентный – он мыл свою обувь и стирал свои носки не только в конце рабочего дня, а после каждого визита на улицу вообще. Он был самый умный из нас, хотя и он иногда блистал пошлыми рассказами. Иногда он брал меня с собой погулять по ночной Астане. Это было круто, скажу я вам. Мы прогуливались по мосту до Евразийского универа, и неоднократно бывали на набережной. Ну, он молодец. Рассказывал, что тогда, в свои 13-14, он сам, с отцом лично строил бетонные плиты при спуске к реке, а также делал укладку плиток на площади, как дорожки. Ну, у него батя действительно строитель, начальник, и постоянно находился в командировках. В последнее время его отец сотрудничал с солидной турецкой строительной компанией. Виталя даже похвалился мне, что даже некоторое время был бригадиром над узбеками. Что ж – я ему верю, он всегда был и является самым продвинутым из нас. Однажды мы с ним забурились в «Рамстор». Я вёл себя, как дикарь. Меня тогда удивляло, что покупали спокойно брали продукты и уходили домой. Я, как та дерёвня, отвечаю, был в шоке.
 - А что это они делают, Виталя? Чего их никто не ловит? Что, бесплатно, что ли? Давай и мы что-нибудь возьмём!..
     Виталя угорал, угорал надо мной, подыгрывая моим непоняткам, а потом объяснил, что повсюду камеры, и на самом деле никто просто так не сваливает – на выходе касса. Я был поражён. А что вы хотите? Я хоть и родился в Астане, в первой городской поликлинике, но всю жизнь вырос в селе сорок лет без урожая, выезжая в город лишь, как говориться, раз в год по заказу. Первый раз в лифте я прокатился, когда пребывал в «Балдаурене». Вожатый тогда удивился: «Что, правда, ни разу на лифте не катался?», а я ему: «Да-а». «Мой» вожатый после этих моих слов три раза меня прокатил на лифте. Я кайфовал…
     Потом мы вызвали своим поведением подозрения у сотрудников «Рамстора», и охрана на всякий нас обоих обыскала. Тщетно. Мы не попались, потому что ничего не взяли. Мы даже не купили ничего.
     Мы вернулись в церковь. А там, знаете, основное здание как бы поделено на два, и мы как раз проходили под разграничителем, аркой. Там, когда проходишь прямо под ней, загорался фонарик одной из дверок. Неожиданно откуда-то сверху послышалось:
 - Ви шьто здесь деляит? – То был голос Жан-Марка, который в исподнем вышел на балкон в прохладную ночь глянуть, кого это там несёт. Мы ничего ему не ответили и нырнули к себе.
     Примерно с этого момента мы окончательно и бесповоротно сдружились с Виталей, и даже практически не ссорились друг с другом до самого разрыва осенью 2011 года. Оглядываясь назад, я с уверенностью могу заметить, что он был самым лучшим моим другом вообще в жизни. Даже его двоюродный брат, Вова Суров, немного проиграл ему по нескольким показателям и пересмотренным коэффициентом. Мы с Виталей с 2005 по 2011 годы были идеальной дружеской парой, а знаю я его и того раньше – с самого 2000 года.
     Дяде Саше надоело лицезреть, как мы все питаемся на адорации, и отныне он не только оплачивал в такси проезд – теперь ему приходилось, и поставлять нам продукты. Обычно он с кем-то, чаще всего со мной или Виталей (со мной, ибо я его крестник, с Виталей, потому что он самый взрослый – я 1990 года рождения, а он – 1987-ого) ходил в ближайший магазин, пока все остальные готовили и протирали от пыли посуду и кипятили чайник. Тогда я впервые попробовал, что такое чёрная икра – это обалденная вкуснятина. Обычно дядя Саша мазал на хлеб сливочное масло, а потом покрывал всё это дело сверху чёрной икрой. Божественно. Также крёстный покупал нам чай, фрукты, слоёные пирожные, молоко и хлеб. Я это пишу потому, что он нам в принципе ничем не обязан, даже Мне, а вот мы от него тогда очень сильно зависели, и это проявлялось и отражалось на всём.
     Особых прозвищ мы не носили, но иногда Виталю мы называли «наша Виталя» (за ботанство, прилизанность-чистоплотность и некоторые другие странности); Борю мы величали не иначе, как «посадить Бориску на царство», меня называли «Лярик» либо «Лариска», Серёгу – «Сирожа», а Славу – «Сява».
     Мы после молитвы спали в спальне на тех двухъярусных кроватях (на верхних всегда я и Боря), а крёстный ложился на диван в кухне, работая иногда всю ночь за ноутбуком. Это был уникальный человек. Он в совершенстве владеет русским и немецким. Ввиду того, что все священники – иностранцы, он немного знает и/или понимает польский и итальянский. Аня, его дочь, в школе учила английский, как и я, и крёстный тоже иногда приобщался. Также он в компьютере и программах, играх и всему, что с этим связано, «шарит» лучше любого специалиста-программиста. Любого за пояс заткнёт. И это при том, что в его время такого вообще не было.
     Однажды после адорации утром Боря запел «Ой, мороз, мороз!». Зашла та вредина, Аня в очках.
 - Борис, такой песни нет в чёрном песеннике…
     Вот мы тогда выпали. Трещали и над ним, и над ней. Было и много других разных курьёзных случаев, всего и не запомнишь, не расскажешь. Помню, Виталя всегда просил на ночь сделать ему расслабляющий массаж по спине. Ему это нравилось, и он знал, что я это умею. Всё же в церкви у меня было больше друзей, чем в школе. Больше понимания, меньше глупостей, более мягкие шутки и приколы…
     Когда я учился в 8 классе, в школе у нас произошла одна драма. Не скажу, что трагедия, но что драма – это точно. С города понаехали какие-то братки в полицейской форме, забрали одного из наших старшаков. Посадили в машину, увезли, а потом привезли всего избитого. Ну, знаете ли, моё село – криминал на криминале, мы тоже не лыком шиты, и городские вскоре очень жёстко пожалели, что с нами связались. Они ничего, не подозревая снова приехали к нам в школу, но не тут-то было: вся мужская половина школьников вышла с ними разбираться. Мы с Женей тоже пошли. И как же городские обосрались! Ничего они не смогли доказать, и их дубинки им не помогли. Мы их толпой загасили, и от них живого места не осталось. В следующий раз будут знать, КУДА соваться – городские тогда поцеловали Малиновке кулак. И не менты они вовсе были, просто специально в них переоделись, чтобы страху нагнать. Машина, дубинки – тоже мне.… И не такое видел, поверьте. Мы все пошли в центр дальше выяснять отношения. Когда избитые городские начали нам всем угрожать, что «позвонят кое-куда, и вам всем – хана», я сам позвонил, куда нужно. Я, именно я ответственен за то, что потом было. Вмешались правоохранительные органы, и нас всех разняли. Просто мы с Женей пошли в контору, и я позвонил «02». Нефиг лезть к нам, ясно? Сегодня одного побили, завтра могут тронуть меня. Я никогда первый не лезу, но если меня тронуть, я молчать не буду. Побьют? Угрозами закидают? Тогда я всех на уши подниму. Я никого не боюсь. У меня в полиции знакомых много, надо будет – до прокуратуры и суда дойду. Лучше меня не трогать. Тем более тогда я действительно с ментами за руку здоровался – я им нарисовал карту Малиновки, и она у них лет восемь висела потом в опорном пункте. Я не я буду, я же сказал. Школьники же не оценили моего патриотизма – по их словам, дело нужно было уладить тихо, я же сделал это громко. Благодаря мне все ведь узнали о столкновении. Они хотели разобраться между собой, я же вынес это на всеобщее обозрение. Я просто решил перестраховаться: вдруг и я окажусь в подобной ситуации? Поэтому я и сделал всё так, чтобы другим не повадно было. И кто осудит меня за тот мой поступок, ну? Дерзайте, если такие смелые. Посмотрим, чья возьмёт. Я эгоист по натуре, но тогда я попытался вступиться за свой родной посёлок, и как бы там не было, у меня это здорово получилось. Или вы считаете, что я неправ? В чём? Нет, пусть каждый раз всякие отморозки приезжают к сельским и бьют их, да? Молодцы, нечего сказать. Может, я и влез не в своё дело, ибо меня-то никто трогать не собирался, но ведь это может случиться с каждым, не правда ли? Это, наверное, был первый и последний раз, когда я был патриотом своего села, ибо обычно мне глубоко пофиг на то, что происходит вокруг меня – лишь бы меня не трогали, а там пусть хоть не знаю что происходить будет…
     Восьмой класс я закончил с отличием, даже по физике – поднажал маленько, пересилил, заставил себя. Камила последний год училась с нами – надумала поступать в «Болашак». Абзал тоже переехал. Да, мы уже не так общались, как раньше, но он, уезжая, даже не попрощался!..
     Что я делал летом 2005 года? Не помню, хоть убейте. Наверное, как всегда читал. Но музыка стала вытеснять чтение. 2005 год – белое пятно в моём творчестве. Мало я тогда рисовал, сам не зная, почему. Но уже в 2006 и позднее наверстал не хуже, как трудился на сей ниве в 2004 году. Вообще, восьмой класс по учёбе я не помню. Как провал в памяти. Да, закончил на «отлично», но с такой и неохотой и пренебрежением ко всему, что ой-бай. Религиозно я, может быть, и укреплялся, но деградировал как личность. Я стал очень большим пофигистом, стал часто пересаживаться к Игорю на последнюю парту и конфликтовал со всеми, строя из себя невесть что. Частенько пререкался с Ольгой Викторовной и другими учителями. Галина Васильевна теперь вела у меня географию, до этого ведь преподавала русский и литературу. Она вела мой любимый предмет даже получше Жакуповой Розы Сериковны. Как понапридумывает всякие сканворды мелом на доске, порасдаст ребусы по партам! Интересный, свой оригинальный подход. Хотя и с ней у меня были противоречивые разногласия – один раз она мне влепила тройку, а потом на субботнике я пришёл пораньше и пожаловался на это своей классной, и она с ней «поговорила». Пробивная потому что, и за своих лучших учеников задницу дерёт. Для Галины Васильевны же я рисовал всякие там полуострова, острова и озёра, которые она потом складывала в специальный конвертик. Умная она очень – филолог. И вела даже у нас в школе курсы журналистики. Лучшей её «журналисткой» была Досполова Асель, некогда – звезда школы и медалистка. Галина Васильевна была классной у Лёни Рукаберт и Макса Котвицкого. Ещё она ездила в мавзолей ходжи Ахмета Йассауи, часто хвалилась этим. Химичку я так же боготворил, как и в начале года. Физкультуру не посещал и на отработки не ходил – ловил кайф, короче. Помню, один раз нас послали муку таскать – это было жесть. Руки болели после того склада. Вот таким мне и запомнился восьмой класс – безответственным. И себя помню таким же – в маске паиньки, за которым был лентяй и повеса…
     В 2005 году я прочёл такие произведения, как «Робур-завоеватель», «Властелин мира» и «Флаг родины» Верна, «Финикийский корабль» Василия Яна, «Тутмос» Веры Васильевской, «Крёстный отец» Марио Пьюзо, «Спецвыпуск» Майеса, «Револьвер Мегрэ» Сименона, «Травой ничего не сокрыто» Нюквиста, «93 год» Гюго (вообще не понравился), «Красавица в Эдинбурге Люсиллы Льюис, «Прекрасные мечты» и «Я всё отдам за тебя» Денизы Роббинс, «Молодинская битва (риск)» Ананьева, «Похищенная невеста» Сильвии Торп, «Любовь по соседству» Дэбби Кавано, «Одиночество на двоих» Люси Агнес Хэнкок, «Пленница судьбы» Бертрис Смолл и «Алхимик» Пауло Коэльо (последняя книга – херь полная; непонятная). Также я прочёл такие книги Ларисы Шкатула, как «Они успели только обвенчаться», «Циркачка голубых кровей», «Жрица золотого бога», «Возвращение русской княжны» и «Внучка алхимика». На моё творчество писателя, как это ни странно, повлияла Юлия Шилова. Вынужден это признать. В 2005 году я прочёл такие её книги, как «Я убью тебя, милый», «Требуются девушки для работы в Японии» и «Наказание красотой».
     Ещё я иногда пропадал на даче у Славы Берлизова. Мы там работали с плантациями, ели ягоды, укрывались от дождя, слушали музыку и катались на его «Минске».
     Первый свой радиоприёмник я нечаянно уронил в ведро с водой. Высушить не получилось, я отдал его на запчасти Игорю, а мне пришлось покупать новый, точно такой же.
 
 «Болашак»
 
     Не люблю вспоминать это время. Мама Камилы предложила и мне поступать туда. Я сразу не захотел, ибо хотя и считал себя сверхумным, но это же не говорит о том, чтобы теперь поступать во всякие богадельни. Одно дело, когда я уверенно занимал позицию в нашей школе, как один из меньшинства хорошо учащихся; и совсем другое, когда ты учишься с такими же, как ты сам. В школе у меня по знаниям практически не было конкуренции, а там, куда я поступил, она была повсюду и съела меня подчистую.
     Сначала мы просто съездили на тестирование. Пансионат «Болашак», куда мы поехали, располагался где-то там, на отшибе Степногорска. Мы пришли на вокзал, и там один из водителей завлекал клиентов весьма оригинальным способом:
 - Караганда, Караганда!.. В Степногорск едете?!
     Мы спросили, а как это так, ибо эти города вообще в разных местах находятся, на что он нам ответил примерно следующее:
 - А куда больше наберу, туда и поеду…
     Странный тип, однако. Это что же, выходит, некоторые из тех, кто собирался в Караганду, поедут в Степногорск? Ну, пипец думаю, ты дядя даёшь…
 Мы сели в автобус, и я занялся своим любимым делом в транспорте – сел у окна и пялился на природу, к тому же тут я ещё не бывал и всё было интересно. Мы проехали Акколь, и наконец, попали по указанному адресу. Шёл сильнейший ливень.
     Больше всего я ненавижу ожидание. Не могу долго ждать. Как же это утомительно, однако, если бы вы знали. Мы с Камилой был не единственными, кто поступал туда. Мы сидели и дожидались своей очереди. Наконец, и я прошёл собеседование. Мне там сразу сказали, что это не увеселительное заведение, но я и не надеялся на это. Перед этим я разучивал тест, чтобы произвести впечатление, однако, как оказалось, на собеседовании не было целой редколлегии, а всего-то две несчастных воспитательницы.
     Тестирование я прошёл, и весьма удачно – 277 баллов, как сейчас помню. Минимум 100 вроде, порог – 300. Ну, или что-то в этом роде. Не важно, одним словом. Короче, меня туда взяли, с потрохами.
     Назад мы ехали уже на машине. Мужик был добряк, и заметил, что я с удовольствием слушаю диско 80-х, и даже подарил мне ту аудиокассету. Ну, мне действительно нравятся из этого жанра некоторые вещи, но в целом данный стиль не по мне, и скоро он мне быстро надоел. Люблю более бодрую музыку, типа техно 90-х, а не этих «умирающих лебедей». А в Малиновку мы долго не могли поймать такси, но всё же нам это кое-как удалось. Тогда с этим вообще напряжёнка была – уехать поздно вечером с Астаны в какой-нибудь посёлок. Не знаю, как на других трассах это происходило, но на нашей Коргалжынской это было туго, и очень. Шофёр был с Алматы, и не знал, где посёлок. Мы всё время показывали ему дорогу. А с нами сел один парень, который не захотел расплачиваться за проезд сразу – такое уж было условие алматинца. Парень психанул и со словами «Приедем – заплачу же; ой, да пошёл ты, вообще придурок какой-то» вышел из машины и не поехал с нами, решив дождаться другую машину. А мама Камилы таких страстей понарассказывала алматинцу, пока он был за рулём, что он доехал только до «штанов» - Красная бетонная галочка с надписью ОАО «Акмола-Феникс». В частности, он перепугался от того, что у нас в селе и АЛЖИР содержался, и женщины в бараках сидели, и расстреливали тут у нас, и криминал на криминале, и по ночам не выходи, и некоторые дома на костях сидят, и вообще люди у нас гнилые – в общем, бедняга реально спрыгнул, к тому же уже была практически ночь на дворе. Отчасти её рассказы – сущая правда, просто она приукрасила до неузнаваемости. Водитель высадил нас, перекрестился (мусульманин…) и, поклявшись, что в Малиновку он ни ногой и никогда, развернулся и уехал.
     Позже я узнал, что прошёл, собрал вещи и пребывал в пансионате примерно с 23 августа 2005 года по 6 октября 2005 года. На тот момент это было самое долгое моё отсутствие в посёлке.
     Рассказывать в мельчайших подробностях своё пребывание там слишком тяжко. Одно могу сказать – я не выдержал. Не смог. Было тяжело. Впервые в жизни я признал, что среди сильнейших умников «Болашака» я один из слабейших…
     Я вытягивал только свою географию, набрав на уроке по тестам больше всех баллов. За мои сочинения по литературе меня в школе обычно хвалили, но здесь мою тонкую мысль не оценили, и влепили «4». Про математику умолчу – мне помогали.
     В моей комнате жили я – географ, историк, химик и биолог. Мы всегда спорили, какая из наук самая главная. Обычно же математика – «царица наук», но мы выдвигали свои теории. Историк вообще нас всех за пояс затыкал. Он часами мог рассказывать нам про Вторую мировую. Он знал такие подробности некоторых боёв, особенно после открытия второго фронта в Европе, которые не по каждому документальному фильму показывают. Его демагогию осиливал и принимал только я, наверное, ибо мне это было крайне интересно, хотя и я, признаться, уставал от его речей. Мы с ним часто спорили, что лучше – коммунизм, или капитализм. Я яростно отстаивал коммунизм, ссылаясь на плюсы этого режима – что Штаты СССР боялись из-за гонки вооружений, что был введён «сухой» закон, что внешне экономика СССР была очень мощной, что именно Советы выиграли Вторую мировую, и так далее. Историк никакую из сторон не защищал, в общем-то. Но поскольку я был на стороне социализма, то он хочешь – не хочешь, делал сравнение с капитализмом. Доходило иногда до того, что я бился в истерике, доказывая свою правоту, ибо я терпеть не могу, когда кто-то говорит, что я ошибаюсь. Мы сутками могли с ним спорить, но без толку. Историю я не знал так же хорошо, как и он, но, тем не менее, я упрямый овен, и просто так не сдаюсь. Химик просто хорошо знал свой предмет, и не хвалился этим. Химика звали Алексей, он носил очень толстые очки, любил приложиться к креплёному вину и слушал рок, так же, как и я. Он тогда привёз в комнату кассеты «Агата Кристи» и Rammstein. Историк и химик друг друга знали и до этого – они вместе были в «Жулдызе» когда-то. Они любили компьютерные игры, даже бредили ими. Не жалели денег на них.
     С нами учились моя Камила, Екатерина Хван, Дмитрий Шатило, Регина Шафф и некая Владислава. Влада, как её все звали, тоже, как и я, сидела на чарте «Евро-хит топ-40», и находилась здесь уже второй год, а мы все – только первый. Но учились мы вместе, просто она раньше пришла. Влада была симпатичная, но общего языка мы с ней не находили – иногда она бесила меня. Тут наш историк влюбился в неё. Это было что-то. Он ей и букеты цветов покупал, и на колени вставал, и плакал – пипец, короче. Как я в свои лучшие годы, ха-ха-ха! Шучу. Неудачная шутка. Владе на него было, честно говоря, пофиг, и однажды она ляпнула, что ей нужны лишь знания и деньги, что лучше она замутить со мной или Лёхой и свалит на ПМЖ в Лондон, когда доучится.  Она была ужасная феминистка, и представьте, только представьте, когда начинался спор между мной – женоненавистником, и ей. Мы один раз начали играть в слова, типа, нужно назвать самое глобальное слово, и что перевесит – мужское начало, или женское. Кто главнее,  в общем.
 - Бог!
 - Жизнь!
 - Мир!
 - Вселенная…
     И в том же духе. Опять же, Влада выводила меня из себя, доводила до белого каления. Я объяснял ей, что Бог – мужского рода, и раз он всё создал, значит, и мужчины миром правят. Она же придерживалась идей дарвинизма, и отвечала, что именно Вселенная – начало всего сущего, она там из материи понасобирала частички, из которых возникли жизнь, звёзды и планеты, а раз так, то женщины во главе всего. К единому мнению мы не пришли, но с тех пор, как только она заходила в нашу комнату, я из неё тут же выходил. Влада в отличие от меня не была так злопамятна и иногда удивлялась, почему я игнорирую её. Ну, вот такой вот я. Какой есть. Не нравлюсь – не общайтесь, ибо если я буду иным, то это уже буду не я. Я всегда остаюсь самим собой почти в любой ситуации…
     В соседней комнате старшаки постоянно гоняли Linkin Park, и я иногда заходил «рубиться» вместе. Мне эта группа не особо, из-за их рэпперской читки, но от «тяжёлых» проигрышей меня укачивало.
     В столовой мы однажды дежурили, и это была жесть. Столько народу – уйма просто. И всех нужно обслужить. Мне было противно и неприятно, я с неохотой всё делал. Фиг ли – привык всё делать для себя или ограниченного числа тех людей, которые были мне дороги. Меньше народу – больше кислороду. Мой дом – моя крепость. Всё это – по мне…
     Кормили же нас недурно, даже наоборот. Не помню, чтобы я там ходил голодный, но от добавки бы не отказался. Конституция у меня такая: сколько не съем, всё – как в прорву. Не из тех я, кто, съев пирожное, бьёт тревогу из-за лишнего веса. Я всегда был худощав. Мне наоборот, нужно набрать 15-20 кг…
     В пансионате я впервые попробовал вино. Предлагали и водку, но я отказался. Не понравился алкоголь – кислая дрянь. И больше я ни миллиграмма не брал в рот спиртного. До вузовских лет…
     Помню, по утрам всегда было тяжко вставать. Мы просыпались, умывались и одевали на себя весь парад – костюм, белые рубашки, жилетки, туфли и галстуки. Я не помню, было это необязательным, или нет, но лично наша комната этим франтила, и изрядно.
     Пошли мы как-то в магазин, но по дороге Лёха умудрился проткнуть свою «Фанту», и я смотрел, ждал и смеялся, пока он с историком всё выпьют из тонкой дырочки, но всё проливалось на асфальт, облагораживая почву.
     А вот Регина мне даже немного нравилась. Ну, не так, конечно, как Маша из нашей школы. Регина была девочка высокая, я б даже сказал, крупненькая. Она страдала астмой и являлась баптисткой. Я тогда был более чем религиозен, и меня тянуло к «таким». Она была необщительна с мальчиками. Сколько я бы не пытался её разговорить – всё без толку. Помню, дискотека была. Я не хожу обычно на них, но вот с Региной захотел станцевать. Какой там – он весь вечер просидела в комнате! Ну, не одна конечно – с подругой своей. Она ушла раньше всех – родители, видя, что ей тяжело и приступы стали сильнее, забрали её обратно, в посёлок Луговое. Я расстроился немного, ибо на остальных девчонок мне было плевать. И меня не смущало, что Регина верующая и у неё проблемы с дыханием. Я ведь был рядом! У меня даже была мысль «перетереть» с её предками за её душу, ну, сказать им, что мне не всё равно, что с ней, хотел.… Ну, насчёт замутить – это слишком громко сказано, но вот с ней бы я дружил, отвечаю. Спокойная, как не знаю кто. А мне нужна такая, ибо сам я нервный псих…
     Однажды я, химик и историк пошли в магазин. Они увидели, как я не отхожу от одной витрины, и историк купил мне аудиокассету Deep Purple с их самыми лучшими хитами 1970-1972 годов. Вот я тогда «присел» на неё, ёлки-палки. Меня выворачивало от Black Night концертной версии, Space Truckin’, Highway Star и Child in Time. Я влюбился в эту группу. Да ведь и по детству помню некоторые вещи от них, которые включал отец. Их имидж тоже незабываем – сравниваю их сейчас с имиджем современных рок-групп и вот что я вам скажу: их имидж более оригинален, красив, прост и цензурен, чем запутавшиеся в банальности всякие там разные «нефоры» вроде готов, панков или эмо. Пацаны же мало оценили кассету – по большей части они все назвали её слишком шумной и несовременной. Несовременной? Может быть. Шумной? Ха, да любой Linkin Park куда громче и кричат там так, как будто их режут.
     Некоторым старшакам, которые заходили к нам, я жёстко промывал мозг трогательной историей про мученика Иисуса Христа. И вот что один из слушателей мне тогда сказал:
 - Да он, как я посмотрю, в то время крутой чувак был!..
     Пипец, ну да ладно. Одного из них все называли Кощей, и он всегда обижался на них за это. Один парень часами болтал по сотовому со своей девчонкой. За это время они и ссорились, и мирились, и проблемы обсуждали, и «жаным» друг друга называли… Он всегда одевался в белый костюм.
     По вечерам кто-то брал акустическую гитару и наяривал на ней, сидя на ступеньках, пока вокруг не собиралась чересчур большая толпа зевак. Ребята жили достаточно шумно и весело.
     Через некоторое время лафа кончилась, и к нам стали приставать старшаки. Ну, как приставать? Обыкновенно, как это бывает между более младшим и более старшим поколениями. Трения, тёрки, дедовщина. Начали пробивать по сушкам иногда. Деньги могли попросить – мы собирали им всю мелочь, и не дай Бог, если не дашь… Телефоны, правда, не забирали – да у меня его и не было. Откуда? На что бы наша семья его купила? Нам жить-то не на что было, ели через раз, о каком сотовом могла идти речь…
     Один раз мы затупили, накосячили, и самый главный из старшаков приказал, чтобы мы им «сегодня хавать сварганили». Моему терпению тогда пришёл конец. Оно просто лопнуло! Я никогда не буду прогибаться перед каким-то дерьмом! Пусть побьют или убьют, но я не шоха! Пусть в другом месте «шестёрок» ищут! В «Болашаке» учился Азат, родом из моего посёлка. Он уже, можно сказать, заканчивал его. Я пожаловался ему, и он немедленно «разобрался» с тем типом. А раз обосновал самого главного, то и все остальные заткнулись. Надолго ли?
     Иногда вечером мы жарили картошку. Все в общежитии, наверное, питаются ей. Все через это прошли. Вкусно? Возможно. Но я никогда не любил мыть посуду. А поскольку повар я никудышный, то и мытьё посуды висло на мне. Только представьте себе: я – лентяй и целая груда грязной посуды на кухне. Я попытался взяться за дело, но какой-там – жир не отмывался, всё пригорело. Хоть наждачкой счищай. Меня успокоили:
 - Кипятком всё зальёшь, наутро перед уроками быстро помоешь…
     И действительно – к утру всё всплыло на поверхность. И я без труда всё почистил. Всё аж блестело. И я подпрыгивал от счастья, как тот комарик.
     Как только я поступил в пансионат, через неделю пошёл в библиотеку. Ну, нашей сельской до неё, конечно, далеко. И там всё по карточкам. Я там заблудился. Один раз я так увлёкся, что полдня там провёл. Даже не читая – пока все стенды обойдёшь.… В том же здании находилась и музыкальная школа. Ну, школа – не школа, скорее, просто там записывались на курсы. Нам – бесплатно, поскольку мы живём и учимся в «Болашаке». Я сразу же записался на ударные. Со мной всегда ходили ещё семь человек, и все они – гитаристы. Я проходил только три урока, и вот почему.
 - Струны лучше «золотые» берите, да. Итальянские. Они и мягче, и держатся дольше. Так, барабанщик? Показывай, что умеешь. Пробуй пока на малом барабане.
 - А можно на всех?
 - Попробуй…
     Палочки были не палочками, а самыми натуральными дубинками для троллей. Ими только палас вытряхивать. Я и взял в руки, и чуть сам не нырнул на пол вместе с ними. Я показал маэстро всё, что умею – одинарную, двойную и даже тройную дроби, примитивный поп-ритм и пару переходов по том-томам, бонгам и тарелкам. Хай-хэт я тогда ещё не умел регулировать, и было туго. После всей этой какофонии мне все зааплодировали, кроме самого маэстро. Тот вечно был чем-то недоволен. Он мне ничего не сказал – ни «плохо» и ни «хорошо». Всегда делал акцент на мне, когда объяснял другим:
 - А-а, барабанщик? Тебе тоже надо ноты знать…
 - Раз надо – так учите!!! Иначе, какого я здесь…
 - А чем рабочий барабан отличается от большого?
 - Н-не знаю… Звуком, наверное…
     Короче, задолбал он меня тогда. И не учил, ибо у него кое-как на гитаристов время хватало, и подзуживал всегда. Всегда при случае уколет. Я же тогда в теории вообще не силён был. Чаще бывало так, что он занимался с гитаристами, а меня в это время запирал наедине с барабанами. А у меня после игры на них ужасно ныли плечи. Установка была то ли 1968, то ли 1974 года – старая в хлам, короче. Ну, ударил я по одной тарелке – и что вы думаете? Дзынькнув, она упала на пол. Слетела с оси. Я её поднял, но прикрутить обратно не смог. Так и оставил, пока другие не отремонтировали. А потом я в один прекрасный день словесно послал его нах…
 - Что ты так с ним? Нормально же играешь! Он просто сам по себе такой. Да, он никогда не похвалит. Ты этого ждёшь, наверное? Всему своё время.
 - Да пошёл он…
     Мне нужно было внимание, а маэстро не делал этого. Я перестал ходить в музыкалку, зато в комнате наяривал на своих оригинальных инструментах – баночках. В качестве малого барабана я использовал ведёрко от мороженого, в качестве райда – хах, тут уже было интересно. Взбредёт же  голову некоторым вроде меня! Что поделать – я любил извлекать звуки из всего, из чего они могли извлекаться, и как можно получше. Лёха привёз в комнату настольные часы. Плоские такие, в виде картины. Я стучал легонько по их стеклу, используя, как ведущий партию райд. Хай-хэтом не помню, что мне тогда служило, а «большим» барабаном являлась баночка из-под какого-то лекарства. Все всегда прикалывались над моим «большим» барабаном – до-о-о, уж куда б деваться, самый большой в мире. Бутылочка из-под йодного раствора…
     Иногда мы устраивали небольшой сэйшн – я играл на своей самодельной и примитивной установке, а мне подыгрывали на акустической гитаре. Помню, тогда многие начали «болеть» казахстанской поп-рок-группой «Аномалия». Один парень вбежал к нам в комнату с новым диском этой группы и устроил демагогию о том, какая у них волшебная музыка. Меня вывернуло, да и вокал Юлии Сёминой меня не зацепил. Нытьё какое-то бабское. Да разве это рок? Ну да, ну да. Каждый ведь со своей колокольни, а я всегда ждал «метал», а не «рок». Поэтому, наверное, и огорчился, услышав полу-блюзовые переборы аккордов и простенький ритм ударных. Я – человек со сложным характером, поэтому и музыку я слушаю соответствующую – сложную. Примитивная минималистская музыка не для меня. Поэтому я всегда был прохладен к панку – и как к музыке, и как к движению. Слишком простая музыка, а что до движения – то я за стэйдж-дайвинг, а этим панкам лишь бы побыстрее сдохнуть молодыми, успеть перетрахать всё, что движется, и желательно, посексуальнее, напиться и обкуриться. Такой ритм жизни – не для меня. Рэп ненавижу из-за того, что слишком просто всё – читать стихи под минусовку и дурак сможет. Шансон не переношу из-за тюремной лирики. Диско – просто скучная музыка. И поэтому я предпочитаю поп, техно 90-х, клубняк, рок и метал. Тем более знак зодиака у меня овен – а это значит, что мне нужна более энергичная музыка. Но в астрологический бред я не верю, овен – не овен, мне побоку.
     Помню, я мылся в душе, а Дима и остальные пацаны ушли по магазинам, забыв оставить мне ключ от комнаты. И я полдня просидел в общей кухне, и трясся, накинув на себя одно только лишь полотенце. Как только они вернулись, я им «устроил»…
     Больше всего мне нравилось там после уроков и всего-всего приходить в «телевизионку» - комната с телеком. Тут я реально отрывался. Я не пропускал ни одной серии российского телесериала «Исцеление любовью», а также дыбал латинское мыло Di Nuevo Amore.
     Мы с Лёхой любили ходить к девчонкам в комнаты и угорать с ними. Ну, я – просто за компанию. Тогда весь мой потенциал к тому моменту уже выдохся и выветрился – не как в 2002-2003 годах. А у «нормальных» старшаков мы сидели и слушали на магнитофоне Rammstein. Женька Якоби, тоже, кстати, в своё время «уходил» от этой группы. Они были единственными рокерами, которые нравились ему как музыкальные исполнители.
     Дима всегда бесил меня пуще других. Мало того, он, именно он будил нас по утрам при помощи своего мобильного. И что вы думаете, стояло у него н звонке? Одна из песен Rammstein, Amerika, вкупе с эффектом вибрации. Телефон прыгал по всему столу.  Только представьте: каждое утро это «We all living in Amerika, Amerika, Amerika!!!». Господи, это было что-то. Тогда я пищал от этой группы, но эту песню я впоследствии возненавидел.
     Лёха всегда был джентльменом. Мы шли по улице и ели мороженое, а сзади плелись девчонки с багажом. «Наши», конечно. Он предложил им помощь, и они согласились передать часть сумок ему. Я же наотрез отказался:
 - Предложил – вот сам и выкручивайся! Никто тебя за язык не тянул! Тащи теперь сам эти баклажки. На меня даже не рассчитывай – сами пусть вообще мучаются, иначе на кой собирали всё это барахло и тряхомудье?
     В итоге я развернулся и ушёл к себе. Он же пёр всё сам. Девки остались его должницами, они умели быть благодарными. Я же гордо вздымал свой носик.
     В больнице мы тоже бывали, и не раз. Помню, у меня взяли кровь с пальца пять раз, тогда как в родном селе это делалось за раз максимально лишь дважды. Я упал в обморок – у меня анемия, малокровие. И я предупреждал врачей, что мне становится плохо. Там же я выяснил, что зрение у меня ухудшилось, а ещё у меня сколиоз и плоскостопье. М-да-а…
 Учиться мне было всё тяжелее – сколько можно уже учиться? Ранний я. Пока все буквы учили, я уже  свои четыре годика «Войну и мир» дочитывал! И сколько участвовал везде! А ещё я не привык постоянно находиться в обществе – фиг ли, сижу, дома в одиночестве и книжку читаю, а здесь же вечный хаос. В общем, я стал уставать. Информатика тогда мне вообще адом показалась. Потом и вовсе случилась пренеприятнейшая история: воспитатели вызвали почему-то именно меня и надавили на меня, спросив, не трогают ли меня старшаки. Они там чем-то надавили морально, и я не то, чтобы раскололся, в общем, я «настучал». Попали все те, действительно доил с нас деньги и помыкал, как мог. Я моментально стал врагом №1 для всех старшаков, и от меня отвернулись соседи по комнате. Я снова стал изгоем. Старшаков наказали – кому-то штраф, кому-то выговор, а кого-то даже выселили. Мне пообещали устроить взбучку, но её не случилось.
 - Вот ты молодец тоже! «Азату скажу». Всю жизнь Азат не сможет тебя ото всех охранять. Теперь ты ещё и кума. Правильно делаешь, что сваливаешь. Нам хуже – мы-то тут остаёмся, нам ещё тут жить. Получать от них будет наша комната вместо тебя…
     Подошёл момент, и я покинул пансионат, вернувшись в стены родной школы. Некоторые сделали вид, что расстроились моему отъезду. Лицемеры. Люблю правду, какая она есть, пусть порой горькая и жестокая. Я уже услышал в свой адрес всё, что только можно было услышать. И, в конце концов, дойка денежная действительно имела место, а я не миллионер, чтобы по жизни им отстёгивать «мелочь». Мелочь? Да булку хлеба можно взять! Лично мне её на два дня хватит! И разве я сказал неправду? Чёрта с два, всё – истина, такая, какая она есть! И знайте: если бы на меня не надавили – хер бы я кого сдал, отвечаю, ибо побоев я тоже ох как бы не хотел. Кстати, это был последний раз в моей жизни, когда я кого-то сдал, и в свои студенческие годы ни разу не настучал, ни на кого. Даже в общежитии. И с 9 по 11 классы перестал «сотрудничать» с учителями в этом плане. Хватит! Ничего мне от вас не надо, и пятёрок – тоже! Я хочу ночами спокойно спать. Мне ещё учиться, мне ещё жить. Не хватало ещё, чтобы на меня кто-то лишний раз точил зуб. Я стал более эгоистичен. И есть же вот такая ситуация, и язык чешется, и спрашивают меня, догадываясь о моём слишком многозначительном молчании, а вот хрен вам и дулю: я молчал, как рыба. И прямо меня не спрашивали. Я больше не был частью всего этого и сейчас у меня с этим также всё глухо. Убивать будут – не сдам. Ибо была в универе ситуация такая, и я всё равно не настучал ни на кого. Не потом что испугался. Потому что мне было пофиг и на тех, и на других.… Хоть чему-то «Болашак» научил. Жаль, что именно такой кровавой ценой. Я не хотел, чтобы так всё вышло. При всей моей жестокости мне было бы достаточно, что тех гадов просто припугнули и устроили выговор. Но когда я узнал, что пошли массовые штрафы и отчисления – тут я сказал: «Всё. Дальше так не пойдёт. Пора тебе, Ларс, остановиться. Пока не поздно. Это уже выходит за рамки. Ни в какие ворота не лезет. Dixi…». Я сам затупил, но чёрт с той мелочью – тем людям загубили карьеру и возможно всю жизнь. А может, и не совсем плохо. Ведь как обычно бывает? Вряд ли после выговора, которого по счёту, дедовщина прекращается, я прав? Вот как бы за это самое. Но в любом случае я этим больше не страдаю. Я лучше покину объект размещения агрессора, но сдавать не буду…
 
 9-11 классы
 
     В школу я вернулся очень озлобленным, как с цепи сорвался. Даже сильнейшие меня избегали, настолько я был неуправляем. Несмотря на то, что я вернулся домой 6 октября, в школу я пошёл лишь 13 числа, «отдыхая».
     Надо отметить, закалка в «Болашаке», пусть даже месячная, даром не прошла – я был умнее Камилы, хотя она и дальше там осталась учиться. Знаете, как горько возвращаться оплёванным? Было в вашей жизни такое хоть раз? Когда по взгляду можно прочесть: «Что, не справился, да?»…
     Но открыто мне так никто ничто и не предъявил – ни учителя, ни ученики. Женька, оказывается, всё это время был предан мне, как собака, и сидел на первом варианте первой парты второго ряда в одиночку, никого к себе не подсаживая. Скучал даже Витя Белоусов. Я когда всё это узнал, был крайне и искренне удивлён, но тогда я был слишком зол на всех и вся, что придать этому хоть какое-то значение. Я иногда срывался на Жене – он меня так ждал всё это время, а я ему грубил. К тому же я не забыл его предательства и дружбы с Рябенко, моим врагом №1. Женька не слепой, и один раз, когда мы вместе с ним шли из школы домой, он мне сказал:
 - Давай тогда не будем больше дружить и общаться. Тем более и мама твоя против…
     Естественно, я не каменный, и устроил ему скандал, пытаясь выяснить, что не так. Но эти его уклончиво-сбивчивые ответики меня не удовлетворили. Так уж и быть, и мы весь 9 класс с ним не общались. Знаете, я такой человек: если я не дружу – то не дружу. Просто не замечаю этого человека, и всё. Женька же так не мог. Он не умел быть нейтральным. Либо – друзья, либо – враги. И раз мы больше не друзья, то теперь мы – враги. Не было у него такого понятия, как «никто». На уроке английского мы с ним чуть ли не дрались из-за того, кто, где должен сидеть. Одноклассники молча наблюдали за размолвкой некогда вечных друзей, и не вмешивались. Они знали, что если я в гневе – лучше меня не трогать, хотя я и не был силён физически никогда. Но в запале я мог перевернуть парту, опрокинуть стул на мешавшего, взять хотя бы ту историю, когда я на трудах молотком заехал Бауыржану. Короче, все знали, чем им это грозит. Ну а Жене и вовсе почти сочувствовали. Несмотря на то, что большинство моих одноклассников – люди гнилые, они, однако нисколько не злорадствовали прекращению дружбы между мной и Якоби. Не знаю, чем была вызвана подобная реакция, видимо, у них и своих проблем хватало, чтобы ещё обсуждать лиц класса, а мы с ним ими были.… Тогда же я отказался от мэрства, и школьный журнал повесили на Милу Ставрову. Чего и следовало ожидать, что и требовалось доказать. Гипотеза и теорема, аксиома и.… Тьфу, чёртова геометрия…
     Меня в Жене бесила ещё одна вещь. Когда он бывал у меня в гостях, у него имелась одна идиотская привычка: лазать по моим тумбочкам и трогать мои вещи без спроса. Я же, надо заметить, в отличие от него этим не страдаю. Сколько бы я ни был у него в гостях, я никогда не трогал ничего без разрешения, а если и трогал, то только с его согласия. Этот фактор тоже впоследствии сыграл ту роль, что я отныне не хожу в гости и к себе не зову. Что ж за люди такие непонимающие и наглые…
     Абзал уехал, и мы теперь с Женей никак не могли поделить между собой Игоря. Бывало у вас такое, что «обязательно нужно с кем-то ходить вдвоём»? Вот и у нас такое было. Я, несмотря на своё упрямство, сдался и стал сидеть с Пашей Дмитриенко, самым тихим мальчиком в классе, родом из посёлка Отемис. После трудов теперь каждый шёл в свой дом – традиция аннулировалась, как таковая. Автоматически. Ну, может, Женька и звал к себе Пашу, Игоря и того же Вову. Этого я не знаю и не хочу знать. Да и труды как предмет в 9 классе были последний раз.
     Черчение стало естественной заменой рисованию. Не скажу, что был в восторге от этого предмета, но по нему у меня была твёрдая «5». Также это был последний учебный год, когда я проявлял хоть какой-то неподдельный интерес к геометрии, ибо потом такие дебри пошли, что я и на неё плюнул с высокой башни.
     Из-за того, что я завалил своё будущее и карьеру в «Болашаке», а ещё потому, что больше не дружил с Женей, я включился в науку по полной, грызя её гранитик денно и нощно.
     Слава Берлизов тогда пытался научить меня водить велосипед, но я так и не научился. Прогресс был лишь в том, что я беспрепятственно делал на нём от силы метров десять, и падал вместе с ним. А потом и Славе пришёл отказ из Германии. Я перестал его узнавать. Он перестал ходить в церковь. То раньше я восхищался тому, что он не пьёт, не курит и не матерится, то теперь.…  Представляете, парень на три года старше меня вообще не матерился! Феномен ходячий. Мы с Борей за руку его приводили в церковь, но он таял на глазах как личность. В Павлодар уехать к родственникам тоже не получилось, и Слава, плохо сдав ЕНТ, не пошёл дальше учиться, устроившись на нашу разваливающуюся птицефабрику, где и окончательно спился и испортился. В 9 классе был серьёзный разговор, где отмечалось, что я и Слава поступим в Карагандинскую высшую духовную семинарию и станем священниками. К зиме я немного поостыл и снова ударился в религию. Тогда я был самым серьёзным – никакой рок-музыки, и только церковь, церковь и ещё раз церковь. Но этим планам не суждено было сбыться: Слава передумал, портясь на глазах, а в одиночку поступить я не рискнул. Отныне мы больше не видимся и не общаемся, а его эгоизм до сих пор отдаётся у меня в душе боем. Представляете, пока мы с ним общались, он никогда не проявлял инициативы! Никогда первый не позвонит! Теперь я точно такой же: в мобильном агенте я никогда, никогда не напишу первым… Я – зеркало любого человека. Как ко мне – так и я!
     Химичка задумала провести открытый урок. Ну, не то чтобы она. Так нужно было педагогам. Я тогда сразу ей сказал, чтобы на меня она даже не рассчитывала.  Она расстроилась:
 - И кто же тогда выручать будет?
 - Не знаю.
     Она была в трансе. Но я пришёл! Я пришёл на открытый урок, и раньше, чем в 15:00, успев немного пробежаться по всему учебнику. Вошёл класс, сзади присели учителя. Химичка волновалась, нервничала, но в целом урок прошёл успешно. Лучше всех выступали я и Витя Белоусов, но наибольшее количество очков, разумеется, набрал я. Ирина Александровна поблагодарила тепло меня. А что же я? А я не смог её тогда подвести. Не только потому, что она мне нравилась. Не только потому, что на меня понадеялись. Просто я не захотел поступать подло, к тому же химия как предмет – тоже мой конёк, так почему бы и не попытать счастья, не блеснуть? К тому же я тогда действительно и всерьёз верил в Бога. Я пришёл, я пришёл на открытый урок, но не чтобы сделать одолжение, а от чистого сердца, что бывает у меня крайне редко. И мы одолели этот барьер. А учителя даже не похвалили меня за мой блестящий дебют. А жаль. Ну да ладно, это всё в прошлом…
     В феврале меня утвердили на предметную районную межшкольную олимпиаду по географии. Ну, я так себе готовился, и в семь утра уже как штык был в школе, дожидаясь автобуса. Нас отвезли в посёлок Косшы. Кого вы думаете, я там встретил? Своего лучшего друга, Вову Сурова! Он приехал отбивать честь школы за первенство по биологии. Мы разговорились, но потом настало время учиться. Моей конкуренткой была какая-то девчонка, которая строила из себя невесть кого. И сзади парень сидел, наглый пипец. Но, как они не пыжились, нифига у них не вышло! Задания не были слишком сложными, и я отхватил 3 место, а те двое вообще мест не получили! Может, сыграло роль и то, что наша Галина Васильевна – очень уважаемый педагог в районе, ещё и статьи нет-нет пишет в газеты и журналы. Сама она выписывала «Древо познания», «Волли» и ещё какой-то журнал про всякие НЛО. Пока мы дожидались результатов, я нашёл Сурова, и мы трещали, вспоминая, было. А у него был чудной одноклассник, который всё время повторял одну и ту же фразу: «Я – секс-машина!». Да-а, думаю, бывает и хуже, но реже. А ещё я там встретил Регину Шафф с её подругой. Мы же вместе в «Болашаке» учились, а теперь она приехала на олимпиаду от села Луговое. Она меня узнала, но мы толком не поговорили – нас позвали на линейку, где и огласили результаты. Галина Васильевна меня успокоила, сказав, что поскольку первых и вторых мест не было, моё третье место можно рассматривать, как первое. А я попрощался с Вовой, и нас увезли домой. Грамоту я получил, и она хранится у меня в святая святых.
     Ливио однажды привёз нам в приход фильм «Хроники Нарнии: лев, колдунья и платяной шкаф. Мне очень он понравился, да так, что я даже прослезился. Мы с Аней упросили отца Ливио купить нам всю книгу, что он нам и сделал – каждому бестселлер из семи хроник. Также мне подарили итальянскую карту Центральной Азии, внушительных размеров атлас мира и карты Швейцарии со всеми её кантонами.
     А по литературе у нас ещё с 8 класса преподавала Кучинская Раиса Григорьевна. Она вела у нас до конца 11 класса. Тогда все окончательно разленились и не хотели самостоятельно писать сочинения. Тогда обратились ко мне. Знали, что всегда на «5+» пишу. Но я попросил деньги. Выбора у некоторых одноклассников не было, и я написал сочинение себе, Юре Гурьянову, Игорю Бобовичу, Тёме Гусеву, Вите Белоусову и Паше Дмитриенко. У меня талант имелся, и я некоторых за девять лет, а то и больше знал, как облупленных; знал, в каком направлении лежат их мысли. Короче, при написании того или иного сочинения я как бы подстраивался под того, кому пишу, избегая повторяющихся фраз. Это было трудно – стольким людям писать один и тот же бред! Но я не переиначивал синонимами собственное сочинение, а реально брал и не с потолка очевидные истории и их описывал. Если я повторюсь – значит, я умер как писатель. И поэтому я старался, как мог, тем более для своих. Деньги я брал чисто символично и в основном из-за моего плохого зрения – я же при написании трачу его, а также и своё драгоценное время также, хотя мог бы заняться более интересными и/или полезными для себя вещами. Всё же Раиса Григорьевна – не дура. Она знала мой характерный стиль и манеру написания. Фишка у меня есть – часто использовать деепричастные обороты и междометия, а также устраивать литературные жанровые коктейли, соединяя деловуху с публицистикой, а бытовуху – со сленгом. Также я, когда пишу, то в одном и том же предложении после одного слова в конце приписываю его синоним, таким образом, усиливая на этой фразе акцент. А делается это для того, чтобы человек, читая, больше внимания обращал на такие мои подобные словосочетания и волей-неволей задумывался о них. Заметили уже, наверное? Обычно человек читает как? Одного раза бывает недостаточно, и я упрощаю ему эту задачу, чтобы он не перечитывал текст по сто пятьдесят раз, используя в предложении синонимы акцентированных слов. Короче говоря, и Раиса Григорьевна это знала. Она не поставила ни одной тройки, но «5» поставила только мне – она же знала, кто на что способен. Как это допустим, тот же Павлик вдруг начал философствовать, просидев тихоней 9 лет? Это ей показалось странным, и не без оснований. Она догадалась, кто им помог с сочинениями, но промолчала. Она ни им, ни мне ничего не сказала. А мы потом с пацанами смеялись: «Особенно мне, Илларион, понравились твои семь сочинений»…
     Подходил к концу девятый класс, и подошла ко мне Ольга Викторовна:
 - Нужно принять участие в конкурсе «Ученик года».
 - Но физика…
 - Какая физика? У тебя даже спорной нет, одни пятёрки. Бегом давай…
     Я занял первое место и получил грамоту за ораторское искусство. Помню, нечто подобное было в 7 классе, когда мы с Женей участвовали в подобном мероприятии, но там иная тематика была – нужно было показать себя джентльменом – стихи, танец с девушкой, ещё что-то. В общем, тогда нас с Женей вся школа обзывала «джентльменами», да и с девчонками мы оба танцевали не с нашего класса.
     Сколько себя помню, было такое понятие, как «чистая пятница». Боже мой, это было нечто! Я старался пораньше дома очутиться, а вместо этого мы оттирали стены, плинтуса, подоконники и линолеум от чёрных полос от обуви. Ластиками и тряпочками с порошком. До 10 класса мы сами по очереди мыли пол в классе, обычно – партой.
     Девятый класс я закончил на «отлично». На линейку, однако, я пришёл.
 - Рад? – Спросил меня Вова Рябенко, когда я получил очередную грамоту в свою копилку.
 - Что?
 - Рад, говорю? Похвальный лист…
     Я ничего ему не ответил и ушёл в другой конец живой колонны…
     Тогда все поголовно сказали, что уйдут после 9 класса, и якобы «в 10 класс пойдут только Женя и Ларик». Ну, многие действительно поуходили, и из трёх русских классов снова стало два. Дело в том, что казахских классов всегда буквенно было два – «а» и «?», а русских – «б» и «в». Но поскольку русская школа, особенно наш поток, была переполнена, то ещё в 7-8 классах образовался класс «г», куда согнали всех наиболее плохо учащихся, а классным руководителем стала Гуля Сагандыковна. Теперь же надобность в этом отпала.
     Поскольку девятым классом школа в принципе оканчивается, пусть и не полностью, то даже отличники должны были сдавать экзамены. А я никогда в своей жизни, с 1 по 8 класс включительно не сдавал экзаменов по основным предметам и предметам вообще. Нам устроили дополнительные, и мы приходили писать билеты. Муторная вещь, я вам скажу. Неизгладимое негативное впечатление. В общем, Ольга Викторовна мне помогла тогда написать контрольную по математике, дай Бог ей здоровья.  Эту работу даже в районе похвалили, кстати. С диктантом я и сам неплохо справился, но от волнения несколько раз его переписывал. Казахский я сразу же сдал успешно.  Ну а географию мне поставили автоматом после любых трёх вопросов ко мне.  Круглый отличник, и красный диплом мне был вручён 3 июля 2006 года.
     Помню, тогда я носил рубашку с коротким рукавом цвета «кофе с молоком», каждый день мыл голову.
     Мне нужно было сразу уходить, пока я держал на руках красный диплом. Поступил бы на дизайнера в какой-нибудь колледж…
     Мы вместе с Виталей планировали поступить; я – после 9 класса, он – после 11. Мечтали вместе снимать хату в Астане, ибо мы тогда были уже конкретные друзья.
     Ибо то, что случилось потом, было самой большой моей катастрофой в жизни…
     Летом я нарисовал карту-схему своего собственного выдуманного города. В его основу вошли наименования улиц и районов Нью-Йорка и планировка Астаны. Соединил лучшее из этих двух городов, в общем. Получилось весьма недурно, я бы сказал. Суров тоже оценил моё творчество и похвалил. В том же 2006 году я впервые замутил атлас всех волшебных и выдуманных человеком стран мира. На это ушло 3,5 листа А4 в табличном режиме. В качестве данных я указал территорию/площадь, население, столицы, краткие и полные официальные наименования вымышленных государств, валюту, религию, форму правления, главу страны и, разумеется, флаг. Придумывал на ходу, чисто спонтанно, но, тем не менее, достаточно продуманно. Получилось грамотно, да настолько. Что я и сейчас этой своей работой горжусь и даже использовал весь материал оттуда в своей пятой книге под названием «Жесть».
     10 класс начался довольно весело и беспечно – от религии я постепенно отходил, со Славой уже не так общался, дышать в классе стало заметно легче, ибо нас осталось, грубо говоря «три калеки».
     Новичком стало городской парень по имени Вячеслав Панин. Ну, это вообще тот ещё тип. Насколько я был в своё время оторва, этот – вообще! Он всегда нервничал, почти во всех ситуациях, и всегда был крайне эмоционален, привлекал к себе внимание, тупил и очень громко смеялся. Его ближайшим другом являлся Макс Иванов. Однажды Славик, как мы все теперь его называли, стоял на перемене в коридоре, понтливо перевязывая себе эластичный бинт на руку. Дескать, боксом занимаюсь, туда-сюда.… Но тут один из проходящих мимо, видимо, тоже с города, и хорошо знающий Славика, подошёл к нам.
 - Эй, вы кого слушаете? Толку, что он на боксе в спарринги вступает? Всё равно его все п.…дят…
     После этого Панин попридержал коней. У него действительно бывали проблемы, и тут не позавидуешь – отец руку прикладывал, и в городе гопники то деньги, то мобилу, то всё вместе отнимут. Один раз даже куртку с него сняли. Постоянно ходил в синяках и пропускал занятия. Его друзьями стали Макс Иванов, Кирилл Шишкин, Женя Якоби и Игорь Бобович. Мне он полноценным другом так и не стал, несмотря на то, что мы с ним два последних школьных года просидели за одной партой, ржали как ненормальные и вообще пипец что было. В основном причиной тому, что мы так и не сблизились, было наше с ним противостояние в музыке: Нью-Йорк против Лос-Анджелеса. Не понимаете? Объясняю: Славик «уходил» и «уходит» по всему, что связано с рэпом, арэнби и хип-хопом. Я же фанат тяжёлой экстремальной музыки, ну, на тот момент был. Тогда я ещё не был знаком с дэт-металом и блэк-металом; я был почти единственный во всей школе, кто слушал тяжёлую музыку. По пальцам можно было пересчитать мне подобных. Славик же и с рэп-тусовкой Астаны был знаком, и сам «текста» накидывал – и на листок, и в компе. Ни я, однако, ни он не выделялись в имидже – деревня, во-первых; школьная форма, во-вторых; да и нам пофиг на это было, и это – в-третьих. На общем фоне того, что Панин был крайне общителен, мы снова с Женей стали дружить, хотя и не так уже, как прежде. Панин часто приглашал нас к себе домой, где у него был комп с «кружечкой» (любитель чаи гонять, однако), кошка Муся, а также полный бардак и беспредел. Сплошной беспорядок. Даже я насколько не был ленив, всегда соблюдаю чистоту и аккуратность. Не дай Бог, что не так – я ж потом ни одной из своих вещей не найду! А этот – о-о-о.… Втюрился в дочку мента, которая у нас вела некоторое время английский. Фу, как можно было? Большая, толстая и страшная, к тому же он – русский, а она – казашка. Он и Ольге Викторовне ныл, дескать, помоги… Письмо писал и ревел, ёлы-палы!  Потом драка была в городе, поехали Панин, Шишкин, Вершинин, Триус и ещё кто-то. Я если бы знал – тоже бы рванул, правда, толку бы там от меня было. Не знаю, чем закончилось, но Панин и Шишкин выглядели не ахти.
     У Панина всегда была порнуха на компе, самая отменная. Мы с Игорем обычно шли домой, а вот Женя любил побаловаться у монитора. Не знаю, что там было, но меня там не было. У Славы я качал себе на диски музыку. Женька тоже мне очень много скинул её, и Боря Фельде – тоже. Я что тогда, что и сейчас – брежу ей.
     Панин бывало, как ляпнет что-то – хоть стой, хоть падай. Сколько раз нам делали замечаний, это немыслимо. А потом мне это надоело, и я резко сменил компанию.
     Помню, Панин всегда бесился, когда я начинал разговаривать по-украински – его раздражал этот язык. Ещё он неправильно истолковывал смысл названия одного майонеза - «маслобойни братьев Аведовых».
     С Бакановым, Белоусовым и Гусевым было не менее прикольно. В 10-11 классах мы подружились, в отличие от гнетущих прошлых лет. Помню, листаю я учебник истории, а там нарисован Махатма Ганди – смуглый урод такой, в очках. Витёк сразу как увидел, заугорал: «Андрюха! Смотри, как Андрюха!». Я сходства особого не увидел, но ситуация стала крайне комичной, и наши две парты потом тряслись от смеха всю оставшуюся часть дня.
     Тогда я был «нашим и вашим» - непостоянным, вредным и противным, даже иногда неуправляемым, хотя и не таким, как в 1-7 классах. Если в 8-9 классах я был святый Боже, то в 10-ом я опустился ниже плинтуса. Нет, пить и курить я не стал, но эта моя однодневность и нестабильность раздражали компанию Жени – они хотели, чтобы я был кем-то одним, и в какой-то одной компании; я же никак не мог определиться – мне было и там, и там хорошо. В такие моменты я садился где-нибудь один, или подсаживался к нейтральному человеку – Паше Дмитриенко.
     Панин развлекал нас своими видеоприколами: однажды он снял на камеру урок с физиком, Виктором и Ивановичем.
 - И атомы собираются в молекулы и начинают усиленно сокращаться! Мы берём это на улицах! – Да-а, Славик был чудо и клоун. Парень в принципе безобидный и неплохой, но весь какой-то забитый, задёрганный. Ладно, я – рок слушаю, поэтому псих; Славик же слушал ненавистный мне рэп, а эту музыку я считал «музыкальным успокоительным» - не знаю, с чего ему-то так сильно нервничать?
     С Кириллом они тоже сняли видео, где в они в прихожей докапываются друг до друга, а потом Славик резко оглядывается назад, боясь разбить зеркало. Момент был прикольный, и я рычал.
     Я тоже был не подарок. Со мной тоже снимали видео, где я пел по кассету и имитировал игру на электрогитаре. Ди-джеем был Игорь – он и включал магнитофон; оператором был Женя – он снимал мои дурачества на телефон; Панин же был костюмером и иногда менял ракурсы.
     Кассеты я насобирал благодаря Жене и Паше – фиг ли, тогда все поголовно с ними прощались, заменяя дисками. Магнитофон я заработал сам – Женя отдал свой за 300 тенге. Их же я заработал ещё со школьных сочинений – я продолжал писать за деньги и в 10, и в 11 классе. AC/DC тогда стали моей любимой аудиокассетой – я гонял её на всю, соседи жаловались и стучали по батарее.
     Как я смастерил гитары – отдельная история. Я взял старую деревянную вешалку - «плечики» и заложил её, как фундамент. На неё потом насадил весь корпус. Всю фигуру я вырезал из плотнейшего картона, на который потом наклеил цветную бумагу – малиновую и белую. Гриф – оранжевый с жёлтым концом. Струны сделал из проволоки, но натягивать их чрезмерно было опасно – сталь рвала картонную заготовку. Звукосниматели «хамбакеры» я сделал из плоских палочек от мороженого – их тогда у меня было мно-о-ого! Переключателями стали старые жестяные цилиндры от какой-то световой фигни. Короче говоря, с виду – самая что ни на есть настоящая гитара. Только мёртвая – она не играла, не игралась со мной и не хотела играться. С ней я «рубился» под всё, что у меня тогда было – Nirvana, Metallica, AC/DC и Deep Purple. Пацаны оценили мой талант, и я был в восторге. В «клипах» я одевал один из париков Ольги Викторовны, а к гитаре приделал «ремень» из материала от старой маминой юбки. Всю гитару я заламинировал – обклеил скотчем, чтобы не портилась, хотя и скотча надолго не хватило, с моими-то убийственными запросами!
     Nirvana же в 10 классе «помогла» мне окончательно зациклиться на роке. Дело было так. Шёл урок информатики, а там теперь открыли новый кабинет и стояли новые компы. Я быстро делал своё задание и бегом переключался на мультимедиа. Тогда я первый раз в жизни увидел клип на Smells like teen spirit от ой группы. Мне просто башню снесло и откровенно пёрло. Я зашкаливался от хэдбэнгинга, но мне было пофиг. Преподша тогда наорала на меня, ибо я тот раз комп выключил не кнопкой, а сразу от сети.
 - Сгорит же! Придурок…
     Ха, ничего не сгорело, а я отныне каждый урок информатики «гасился», как мог. Там же я просматривал диски, которые мне поназаписывали кенты. Витёк Белоусов тогда тоже мне музыки поотдавал километр, и именно благодаря ему я тогда при помощи Жени скопировал себе концерт любимой группы с симфоническим оркестром Сан-Франциско. Диск вообще-то был Жени Триуса, но я вернул оригинал сразу же, в целости и сохранности, как только мне сделали копию. Вот же тема была, ё-моё!
     Поскольку я к тому времени был ас игре на баночках, то решил самого себя записать на чистую аудиокассету с помощью магнитофона. Звук был ужасный, но всё же там было можно расслышать несколько треков, многий сыгранных: Show must go on от Queen, Black night и Smoke on the water от Deep Purple, некоторые вязкие проигрыши от Metallica, Hells bells от AC/DC, The trooper от Iron Maiden, а также своеобразную «Ларик, что ты со мной делаешь?..» женским голосом. Кассету похвалили друзья, сказав, что не получилась у меня только Show must go on, остальное же – «гениально, Ватсон». Я был рад. А вот запись производилась нелегко – райды были на магнитах. Я боялся, что размагнитятся динамики магнитофона, ибо для того, чтобы звук был чище, лучше и громче, я подносил свои инструменты поближе к «колонкам», которые играли роль микрофонов при записи.
     Позднее я сконструировал и бас-гитару – ведь ритм у меня уже был. Струны у басины обычно толстые, а у мамы была старая и уже не нужная ей сумка, края которой были обшиты стальной толстенной спиралью. Я её вытащил, и их оказалось две. Их я и вставил, как верхние две струны. Бас покрасил маркером в чёрный цвет, а гриф до посинения раскрашивал простым карандашом, пока он не стал тёмно-серым. Ритм-гитара у меня была типа Fender Stratocaster, а бас я сделал под ESP; мне нравился тип головки – острая и тонкая. В конечном итоге дизайн обоих гитар был достаточно старомоден – обычные рогатые а ля 1972 год, без всяких там особых наворотов, но именно такие мне и нравятся, к тому же «рога» меня всегда заводили, делали «злее» при игре. Вместо медиатора я использовал собственные ногти. Басуха получилась легче в весе, чем ритм, и на ней я всегда «играл» пальцами. Она тоже подверглась ламинации – так надёжнее, хотя тоже ненадолго.
     В школе нас мучили тестами по ЕНТ – они бесили меня, я не хотел их выполнять, проклиная тот день, когда их вообще ввели.
     Тогда у меня наконец-то появился телек фирмы Jinlipu, чёрно-белый. Кто-то подогнал. Вот тогда я загонял его! У меня почти шесть лет не было телека, и теперь я отрывался по полной, смотря всё подряд. А между тем рост был неравен: когда у меня появилось в доме радио, у некоторых моих одноклассников уже имелись собственные мобильные телефоны; когда я приобрёл телек, у многих уже были компы и DVD; а к тому моменту, когда я на третьем курсе сам заработал себе на комп, люди ставили себе интернет.
     Телек был неплох, но каналы переключать было невыносимо – представляете, я для этих целей использовал плоскогубцы, пока Женька мне не сделал из куска жести «поворотник». Но шею я всё же ему свернул, и к концу 2006 года после месяца с телеком я вновь остался без него. Женька смилостивился над телеманом и отдал ему свой маленький чёрно-белый телек, который обычно в подвале смотрела его бабушка, за 1000 тенге. М-да-а, сколько мне ещё придётся унижаться? Столько, пока не пошёл подрабатывать сам, ибо эта нищенская песня мне однажды вконец осточертела…
     Разница была очевидной – Jinlipu показывал только кабельные каналы, ибо антенны как таковой у него не было. Российские мы смотрели. Но у меня запросы – не приведи, Господи. Дайте всё сразу и сейчас. Поэтому, когда тому на смену пришёл переносной, но с антенной, возможности моего «я» возросли, а потребности в виде «хочу» - уменьшились. Я с телеком и вечера коротал, и по комнате с ним прогуливался, и спал с ним, и ел перед ним. Доходило до того, что я антенну вставлял в замочную скважину своей входной двери. На вопрос соседки «а что вы делаете?» я отвечал «канал ловлю. Так лучше показывает». Ну, у виска мне не крутили, но я был теперь наконец-то почти всем доволен. А холодными зимними вечерами без телека было бы просто невыносимо. Люблю я, люблю пялиться в экран, особенно если там есть что-то интересное. Я с удовольствием смотрел по ТНТ комедии и многие фильмы и передачи; по НТВ внимательно дыбал классику мирового кино а ля США 50-70 годы, и мне это нравилось, мне это было в кайф. И сейчас нравится. Вставляет, представьте себе. Чем смотреть всякую пошлятину современную, где уже ничего святого нет, один секс на уме. А там, в старых фильмах – там смысл. Так не смотришь, чтобы смотреть. Там думаешь, размышляешь. Такие фильмы делают мудрее. Они серьёзные, и это – реальная жизнь, такая, какая она есть, а не примитивные эротические приколы, которые теперь смотрят все. Да, я был таким же, но в 9 классе я поменялся. Да, падал морально, и неоднократно, но с каждым разом таких падений было всё меньше, и из пошлого мальчика №1 в школе с 1 по 7 классы я к 10-11 классу стал таким, какой я есть сейчас: чистый и ограждённый. И в универ я уже пришёл не с той озабоченной головой, а с намерением учиться. Только рок-музыка туманила мне все мозги, всю плешь проела, но я выстоял. Я не сломался. Я не спился, когда у меня была серия неудач от невзаимной любви; не скурился в общаге, хотя мне даже травку и секс предлагали. Я отказался!!! В классе шестом я сам бы запрыгнул, но теперь я другой, и меняться не собираюсь. Девушка – не вещь. И как можно изменять, если ты уже встречаешься? Мало одной? Хм, мне бы и одной хватило! В погоне за новыми ощущениями? Так они ТАМ все одинаковые! Это на лицо они разные.… Какая разница? Я хотел замутить с неформалками, потому что хотел, чтобы любимая разделяла мои музыкальные вкусы. Но когда я обжёгся, я поменял мнение. Мало того, когда я пришёл на рок-концерт, а там стоят 13-летние шлюхи – именно шлюхи, народ, все в пирсинге и тату, обкуренные и пьяные – я сказал себе: всё, Ларс. Это – конец. Дальше – смерть. Или деградация. Мне в последнее время стали нравиться так называемые «французские казашки» - казашки, которые просто следят за собой, правильные, умные, серьёзные, с длинными прямыми чёрными распущенными волосами, не пошлые и симпатичные. Последние два года в вузе я обожал свою старосту и ещё некоторых девчонок с нашей ГД. Я сейчас ценю такие понятия, как любовь, брак и семья. Это – самое главное. Не понимаю отношений, вроде «вместе ходим в магазин, гуляем иногда по парку, вместе спим и переписываемся в мобильном агенте». И это – всё? Должно быть нечто большее, я считаю. На одном только лишь половом влечении целостный брак и семью не построишь, я считаю. Должно ещё что-то быть в сердце, душе и голове. Если этого нет – пиши пропало. А большая грудь или маленькая – у меня это на последнем месте. Все мы красивые в 20 лет. А в 40, мм? Вот и прикиньте немного там у себя в извилинах, обмозгуйте. Красивая? Хорошо. А будет ли он тебя любить также, когда одряхлеешь? Боишься? Мало боишься. Вот и подумай! Красота не есть самое главное в жизни, а люди ей больны. А я вот не раб моды. Мне пофиг, во что я одет, лишь бы не было порванным или грязным. Человек, знаете, он как книга: обложка может быть красивой, но вот суть – не всегда. И это беспокоит и тревожит мой ум. Когда-нибудь меня не будет, надеюсь, я не зря всё это пишу. Да, народ, я пишу свою автобиографию, и это – драма №1 в мире. Я пишу её не потому, что на тот свет собрался, ибо, зачем 22-летнему писать всю свою подноготную; я пишу её не потому, чтобы радовать журналистов выдержками и цитатами оттуда, если вдруг стану известным; я пишу её не потому, чтобы ныть всему миру о своих проблемах; я пишу это для вас, люди. Хочу, чтобы пережитое если не затронуло вас, то пусть хотя бы немного призадумаетесь о смысле жизни. Все говорят: конец света. Он у каждого свой, когда тот идёт в мир иной. Я же хочу сделать мир лучше. Я ведь пишу не только о том, как меня все обижали – я описываю и собственные промахи, даже извиняюсь публично перед отдельно взятыми личностями. Возможно, я, таким образом, действительно прощаюсь с этим миром, ибо я не знаю, сколько ещё выдержит моя душа эту бренную землю. Может быть, я в некотором роде снимаю с себя ответственность – решать вам, земляне.
    По субботам у нас был предмет страноведение, который я обожал. Та же география, только чисто по моей части. Галина Васильевна включала нашему классу на этих занятиях всякие разные документальные фильмы о животных и древних цивилизациях. Я морально отдыхал. Стоунхендж, пирамиды – Боже, меня б туда…
     Тогда Женя и Игорь «уходили» по передаче «Наша Russia», но я считал её слишком вульгарной. Есть смешные моменты, не спорю, но в основном этот диванный скетч изобилует непристойностями.
     Заканчивался 2006 год, пора, выходит, подвести мои литературные изыскания за тот период. Всё, что я прочитал за год: «Мечты не умрут» Джойс, «В тесной комнате» О?Брайена, «Возвращение Трэвиса Дина» Клейна, «Искупление» Парра, «Хроники Нарнии» Льюиса, «Батый» Василия Яна, «Жестокий век» Исатая Калашникова, «Запасной инстинкт» Татьяны Устиновой, «Тайна кода да Винчи» Гарольда Голда (данная книга – полная параша, не люблю такие, кое-как дочитал и больше не притрагивался), «Катрин» Жозефины Бенцони, «Влюблённый мятежник» Хизер Грэм, «Звёздные войны» Джорджа Лукаса и Дональда Гладта и «Давид Ливингстон» Вотте. Не обошёл вниманием и свою любимицу, Юлию Шилову: прочёл её «Курортный роман», «Запасную жену» и «Королеву отморозков».
     Ненавижу Америку. Всем сердцем. Имею в виду её северную часть. Когда-то я мечтал и туда свалить, но не сейчас. Вот слышу я везде: 11 сентября 2001 года, 11 сентября 2001 года.… Ну и что? А что вы хотели? Чтобы арабы сидели молча? Вы сами даёте сдачи? Или терпите, когда вас бьют? Я – нет! То, что тогда случилось, это конечно ужасно. Не то чтобы я за 11 сентября, но реакция арабов вполне заслуженная. Так и должно быть, народ! Разрушения? Допустим. Жертвы? Допустим. Я сам противник насилия, но такой реакции следовало ожидать. Почему вы только это замечаете, люди? Арабы, видите ли, на США напали. А США значит можно вмешиваться в их политику и жизнь, да? Е же демократия? Историю почитайте, олухи, и поймёте, что арабы защищались, а не нападали. Я не политолог, но ведь и так всё очевидно. Люди сразу заметили 11 сентября, зато им лень вспоминать то, что творят американцы. Вспомните то, что они наделали в Палестине и Израиле, Вьетнаме, Афганистане, Кубе, Корее, Японии, Кувейте, Иране, Ираке, Сирии, Ливии… Мне продолжить список? И новости я смотрю! Или вы хотите сказать, что в тех странах американцы с людьми за руку здоровались? Это тоже зверские катастрофы, убийства и взрывы. Почему вы это опускаете? Почему, почему? Американцам, значит, можно и Каддафи убить, и Корею поделить, и афганцев вооружать, и вьетов вешать, и быть противниками социализма от Фиделя Кастро?! А кто они такие, чтобы всюду вмешиваться? Какое им не всё равно вообще? Кастро повёл Кубу по пути коммунизма. Пусть ведёт. Какого х… США лезет, не понимаю?! Или Куба напала на них? Вы мне скажите, Куба хоть раз сама начала вооружённый конфликт? Чёрта с два! А «холодная война» с СССР? Если бы не Горбачёв, СССР и дальше бы загоняла америкосов в угол, показала бы, где раки зимуют! Смотри-ка, первей всех им надо быть… Мировой лидер? Ха, не для Меня. Есть Я, понятно?! Я – не все, и под всех подстраиваться не буду. Япония по технике давно уже обошла Америку, а Китай скоро станет новым властелином Земли. И посмотрим тогда, как запоют США и Великобритания! Посмотрим, посмотрим. Все будут прыгать – я же буду стоять, ибо я умнее. США строят демократию? И где она? Свобода слова и свобода действий? Зачем тогда лезете не в своё дело? Вот именно, не в своё. Если бы я был президентом России, я бы всё отдал, чтобы поставить США на колени. Слишком много рыпаются, как я посмотрю! Они задевают всех, кто не признал их лидером, кто может прожить без их инвестиций, кто игнорирует их, кто срал на них с высокой башни. И я прекрасно понимаю, почему так здорово достаётся несчастным арабам с Ближнего Востока и Аравийского полуострова, а также всему Персидскому заливу – не только потому, что они мусульмане. Религия – не единственный фактор. Тем более я уже не могу назвать США верующей страной – стиль ню, разврат, масонство, сатанизм, рок-музыка, инфляция и коррупция. США зациклилась на арабах из-за нефти. Они же видят, что те с помощью неё богатеют, и без всяких там вложений и договоров с США. К тому же запасы иссякают, и к 2040 году обещают мир без нефти. Что ж, посмотрим. Тогда американцы будут за каждую тонну нефти цепляться, а страдать будут всё те же невинные азиаты. Знаете, я – наполовину немец, и по идее должен жить на Западе. Но моё мировоззрение несколько расходится с их понятиями. Не поеду в Голландию и Англию даже бесплатно, ибо там разрешили однополые браки. Это уже не демократия, народ, это аморальность! Не поеду в Норвегию, ибо там сатанисты поджигают церкви. Не поеду в Россию, ибо там почти все сидят на стакане, особенно в деревнях. Не поеду в африканские страны, ибо там постоянно гражданские войны и стычки на межнациональной почве. Не поеду в США, ибо хотя меня напрямую не касаются их действия, мне это обидно и меня это бесит. Останусь в Казахстане – единственном, наверное, нормальном государстве. Хотя честно признаюсь: без Назарбаева тут может случиться гражданская война. Очень за это боюсь. Благодаря ему мы единственное мирное в своём регионе государство. Посмотрите сами – я объективен, как никогда. В Узбекистане – нищета поганая, иначе с чего бы им приезжать к нам на заработки, да и события в Андижане ещё не забыты. Кыргызстан, чувствую, вообще перестанет быть независимым государством – посмотрите, что там твориться! Вооружать их будет Россия, кормить – весь мир. Куда это годится? Таджикистан – обитель наркотрафика, ибо рядом проклятый Афганистан, единственная мусульманская страна. К которой я негативно отношусь, ибо там действительно мировой терроризм. Туркменистан сейчас утих, но я помню предыдущего президента – его иконе поклонялись, а его матери целовали ноги. А ещё он был любитель называть города в свою честь. Это – ненормально, это – культ личности! Если я, куда и сорвусь, то в латинские страны, арабский Ближний Восток или вообще никуда не поеду, пропади оно всё пропадом. Это – исключительно моё мнение. У меня душа болит за мир. Америка тоже ответственна за массовое насилие, хотя всячески отнекивается от этого. Надеюсь, когда-нибудь я доживу до того дня, когда всё изменится. Смотри, США: половина штатов хотят выйти из тебя; рухнула твоя банковская система; доллар никогда не будет выше евро или фунта стерлингов; ураганы бьют по твоей экономике.… За всё в этой жизни нужно платить.
     Начался 2007 год, а я уже вовсю навёрстывал то, что не смотрел годами – я нашёл по каналам латинское мыло и уже не отрывал от него глаз. Так, я с удовольствием смотрел по телеканалу «Астана» телесериал «Цыганки», а по «Ел Арна» - «Буря страстей». Второй просто интересен своей сюжетной линией, и смотрел я его где-то с середины февраля, а первый поразил традициями и обычаями цыган, и я смотрел его до конца (последняя серия – 5 июня 2007 года). По каналу «Мир» я смотрел «Сердце Максимо», но этот сериал мне был не очень. Потом канал «Астана» транслировал сериалы «Моё второе я» и «Разбитые сердца». Первый реально достал уже даже меня, ибо мне так и хотелось прибить и Барбару, и Хиомару. Зато второй сериал был отпад! Там я впервые увидел Данну Гарсия – новое лицо, новая героиня, новая звезда латинского кинематографа. Ведь когда-то я болел Наталией Орейро, да и сейчас тоже, но Данна Гарсия – тоже та ещё штучка. И роли у неё более серьёзные, и сама она – очень ответственный человек. И красивая очень, разумеется. В том сериале она сыграла Ауру – девушку, которая искала своего ребёнка, но того усыновили другие. И такая катавасия там пошла, что, в общем, буду я закругляться, ибо придётся писать отдельную книгу. Вообще, если хотите, я напишу про любой из просмотренных мной сериалов, но тогда это уже будет не автобиография, а рецензия фаната.
     В 10 классе предметная районная олимпиада прошла у нас в посёлке; я без труда отхватил 2 место по географии, и это при том, что первых мест снова не было.
     У Жени по казахскому вела Саркыт Куандыковна, которая была очень строга ко всем и всегда сдвигала очки на переносицу. Один раз, когда её вызвали в коридор, Женька замахнулся н неё, типа – достала, но она вернулась раньше, чем он успел довершить свой жест. Все рассмеялись, Женька сконфузился, а училка ему сказала: «Я тебе припомню на экзамене, Женя!».
     Десятый класс я окончил аж с двумя четвёрками – по алгебре и физике. Геометрию я всё же вытянул. Вот и закончился и как птичник-отличник. Стал хорошист-визажист. А дома – всё также, дворник-гитарист, швея-мотористка и инженер-механик. Шутка.
     Летом я только и делал, что в экран пялился. Хоть немного расслабился в своей никчёмной жизни. Помню, тогда мы с мамой пищали от американского сериала «Рим». Хоть что-то умеют они. Фильмы снимать. Ещё бы в политику поменьше лезли, цены б им не было! Также я наконец-то окунулся в один из шедевров бразильского мыла – по 31 каналу я смотрел знаменитый телесериал «Клон» производства «Глобо». Он мне очень, очень понравился. Я влюбился в Хадижу, Жади, Самиру и остальных персонажей. Весьма клёвая постановка, сюжет – обалденный. Саундтрек тоже мазёвый. Быт и культура арабов Марокко меня тогда очень привлекла. От начала и до конца я смотрел эту мыльную оперу, и ещё бы сто раз посмотрел, была бы моя воля.
     Летом я впервые попробовал себя в качестве повара – я успешно делал салатики. Они мне и самому нравились.
     Когда закончился «Клон», поставили «Хозяйку судьбы», но это уже было не то. Я посмотрел серий 20 и всё на этом, к тому же антенная моего телека перестала на пару месяцев ловить сигнал того канала. «Жестокая любовь» по каналу «Астана» тоже не оправдала моих надежд. Там хоть и снималась главная красотка из «Моего второго я», но сам сюжет был не ахти. Зато когда начался «фермерский» сериал «Я научу тебя любить», я снова как пиявка присосался к телеку. Мало того, что там снова красовалась в главной роли Данна Гарсия (теперь – ветеринар Диана), так ещё и сам сюжет был просто супер. Я не отходил от экрана, не пропускал ни одной серии. Самое прикольное, что девкам из моего класса этот сериал тоже нравился, поэтому мы стали менее враждебными друг к другу. По «Хабару» я от и до посмотрел китайскую версию о Чингисхане. Очень понравился мне тогда этот сериал. А когда по «Ел Арне» я поймал венесуэльское мыло «На крыльях любви», это было всё. Пилоты, самолёты, любовь в квадрате и даже в кубе – я засмотрелся, народ. История Рубена и Анабеллы прекрасна. Да и сам сериал был немного комедийный. Меня тогда очень привлекла одна традиция под названием «парад невест». Свадьбы там происходили у некоторых пар одновременно. А там был такой обычай – девушка в свадебном платье и фате садилась за руль велосипеда и наяривала на нём по набережной к городской площади, на церемонию бракосочетания и в объятья к жениху. Меня это заинтриговало. Только представьте себе: восемь или девять невест в белом и на велосипедах мчатся по дороге. Пипец вообще! Прикольно.
     Ещё летом я приобрёл пластинку Rock’n’roll over 1976 года от группы Kiss. Мне так понравились их песенки, что я часами слушал этот их альбом. В детстве я слушал в основном их более жёсткие вещи 80-х годов, но этот альбомчик, сшиб меня с ног. Помню, я тогда чуть не уснул в кресле, поедая целый казан вишни и слушая Kiss. Это выглядело, как и годом ранее, когда мне башню сорвало от новейшего на тот момент альбома Rosenrot от немцев Rammstein. Я тогда взял и нарисовал различные по дизайну электрогитары. Ещё я изобразил все планеты «Звёздных войн» своим видением. Также я тогда разработал собственный язык и алфавит. Разработал я ещё и собственную оригинальную оценочную шкалу, с помощью которой теперь рецензировал просмотренные мною фильмы и сериалы. Шкала была буквенной и в цветовой гамме.
     Книг я теперь естественно читал намного меньше. Что я тогда читал, в 2007-то? «Мой друг – невидимка» и «Ужасные пчёлы» Роберта Лоуренса Стайна и «Откровения ангелов-хранителей: начало» Рената Гарифзянова. Это, собственно, и всё. Я тогда посчитал, что если сменю чтение книг на просмотр телека, то зрению будет лучше. Наивный…
     Начался суровый 11 класс. Классы перераспределили: все гуманитарии в «в» классе, все математики – в «б». Я, разумеется, как гуманитарий, должен был тоже уйти, но министерство образования почему-то посчитало, что география не относится к циклу естественно-гуманитарных наук. Мне пришлось остаться, да и Ольга Викторовна переубедила.
     Теперь в неделю у нас были несколько предметов ЕНТ-направленности. Так, в понедельник у нас было аж четыре казахского, не считая казахской литературы и дополнительных. Также у нас во вторник было четыре или пять математик. По средам мы вешались от русского с литературой, а все остальные дни были забиты прочими предметами. Что касается предметов по выбору, то количество их часов в неделю осталось прежним, а истории Казахстана я бы не сказал, что было много.
     По русскому я делал тесты чаще на «5», чем на «4». Сложные были тесты, отвечаю. Даже по тем предметам, которые я знал. География у меня была на том же уровне. Казахский у меня получался лучше всего, а вот история и математика – совсем плохо, одни тройки. Но если по истории я делал минимум 15 из 30, максимум – 23 из 30, то по математике всё было гораздо ужаснее: минимум 3 из 30, максимум 11 из 30. Пипец просто. Я уже тогда поставил на себе крест, как вдруг к нам на дополнительные приехал из Родины Вова Суров, мой кент. Он набирал 20 и больше баллов, и благодаря ему мой порог поднялся – максимум теперь составлял не 11, а 13 правильных ответов из 30 возможных предложенных. Но вскоре Суров, уехал обратно, и я снова остался один на один со своими проблемами.
     Клянусь, я старался, как мог, но ни хрена не выходило. Меня убивало это ЕНТ. Бесило и раздражало. Зачем только его ввели? И именно тогда, когда я учился! Это – не уровень знаний. Это ведь тесты – повезёт, не повезёт; набрал, не набрал. Херь полная…
     Моей ошибкой было то, что я тогда расслабился – всерьёз увлёкся рок-музыкой, не отходил от телека, перестал читать и учить. Как бы я ни старался, ни мучился, всё одно: ЕНТ я заваливал, не набирая порог до гранта. Всю жизнь я был отличником. То мама ругала, что у неё не хватит денег на оплату вуза, то учителя за уши таскали, чтобы я держал свою марку. Всё шло коту под хвост. Всё, чему я учился – всё не нужно. На ЕНТ я вылезал только с помощью казахского, русского и географии; историю же и математику безнадёжно заваливал. Дошло до того, что я мечтал по истории о «хотя бы четвёрке». Ну, не лежала у меня душа к тем предметам, и сейчас не лежит, что ж я теперь сделаю. И всё же среди всех 11 классов на тот момент я шёл вторым по ЕНТ – лучше меня тесты набирал только Алмас Агубаев. Но ни он, ни я на грант никак не могли пробиться – слишком мало баллов, да и казахский на тот момент не учитывался, не знаю, как сейчас. Если бы его включали, то я бы без проблем прошёл в вуз бесплатно. Но так уж устроен мир, не судьба…
     ЕНТ испортило мне всю мою карьеру – я годам шёл впереди всех, а тут смотри-ка, вынь да положь им «истинные знания». Получайте – русский, география и казахский. Подавитесь, суки, своей математикой и историей. Были бы, как и раньше, экзамены – я бы всех за пояс заткнул. Или порог бы выше подняли. Либо казахский бы сплюсовывали. Так нет же – ни одно из трёх мечтаний моих не осуществилось, и вся моя жизнь полетела к чертям собачьим.
 Мы всегда проходили тестирование раз в месяц в школе, а один раз – в городе, в КАТУ. Откуда я тогда мог предположить, что мне придётся учиться там целых четыре года?..
     Наступил 2008 год – самый отвратительный в моей жизни. Новый Год, как всегда одно и то же – без ёлки, ни без кого, и отца нет рядом, и девушка не висит на плече. Пельмени и советские комедии. И в слезах ложишься пораньше, не дожидаясь, когда стукнет 00:00 ночи…
     Телеканал «Астана» в феврале начал показ сериала «Марина», который я сначала смотрел с превеликим интересом и удовольствием, а потом он мне осточертел – в этот раз «Telemundo» переборщили с сюжетом – брат и сестра друг в друга втюрились, да и почти все герои этого сериала по сюжетной линии посидели в тюрьмах. Еле досмотрел я его, да и настрой у меня всё больше двигался от беззаботного оптимизма до суицидальной депрессии.
     Не нужно, мама, тратить денег на тортик. Я не буду в этом году справлять свой день рождения. Мне плохо, у меня болит душа. Я жить не хочу, а ты говоришь…
     С тех пор я не справляю праздники. Вообще.
     Немного опосля мне надоело, что я, такой умница, и смотрю, маленький чёрно-белый китайский переносной телек, что я заслуживаю большего. Тем более он через раз умолкал – с динамиком что-то, и время от времени настройки сбивались. Я тогда продал оба своих плеера – кассетный и дисковый, радио, металлолом, запчасти, сломанную и ненужную мне более бытовую технику и электронику. Не помню, но тогда я в бешенстве всю хату избавил от хлама. А потом я поехал в «Артём» и купил себе новый телек, «Horizont», плюс антенна к нему, всё – за 24000 тенге. Это всё, что я к тому моменту накопил и/или продал. Какая может быть в посёлке работа? В МТМ или на птицефабрике, где кроме того. Что пить, не учат ничему. Одни алкаши кругом. Город я ещё не знал, ил знал, но очень, очень плохо. Теперь у меня наконец-то появился «нормальный» телек, цветной и с дистанционным пультом управления. Я хоть немного почувствовал себя человеком, а не нищей безотцовщиной.
     С Тёмой и Витей я всё также прекрасно ладил, не как когда-то…
     По казахскому у нас был новый преподаватель, молоденькая женщина. Гоняла она нас тогда не по-детски, но я с ней ладил, и быстро привык к уровню её требований.
    Олимпиада по знаниям снова была у нас, и я взял 1 место по географии!!! Наконец-то…
     Сочинения я всё также писал, и уже было «особенно мне понравились твои 9, а не 7 сочинений» - Женьке и Славику я тоже писал. С Женьки взять деньги у меня совесть заела, и я написал ему бесплатно. С остальных же я содрал втридорога, если сравнить с 9 классом – с каждым годов «тариф» рос всё выше, ибо мне тоже нужно было как-то жить – всю жизнь ведь не будешь сидеть на маминой шее!
     Игорь тогда подогнал мне динамики, магнитики и ещё что-то, а также я взял у него напрокат его кассетный видеоплеер ровно на одну неделю. Потом вернул, разумеется, счастливый и довольный, в целостности и сохранности, ибо чужого барахла мне нафиг не надо. Игорь вообще самое доброе, самое бескорыстное существо на этой грёбаной планете.
     С девчонками я тогда стал общаться более-менее. С Лидой Андреевой, например, стал лучше общаться. С Мирой Канаевой тоже получше. С Валей Васенёвой стал находить общий язык. А вот с Салтанат Омаровой враждую до сих пор – она меня бесит, а я – её. Как-то так, взаимная ненависть. Мне в ней бесит её пошлость иногда, и чаще высокомерие, на козе драной не подъедешь. Ей во мне бесило, что я несамостоятельный и выскочка, иногда чересчур правильный. Я никогда первым не поздороваюсь, и она из гордости – тоже. А вообще, мне на неё откровенно пофиг. Просто в классе 4-5-ом она была хорошая, и это – обидно и жаль. Я же помню, какая она была, и какая стала. Я вот наоборот, был озабоченным, а стал святым…
     Подружка Маши Байдук, Саша Шуваева почти мутила с другом Панина – Максов Ивановым. А я стал немного активнее проявлять интерес к Маше. Она это заметила. Однажды я поймал их обоих, её и Сашу, в коридоре, но мы только поговорили о рок-музыке. Саше вообще на меня ровно было, что я есть, что меня нет; а вот Маша откровенно смеялась надо мной, даже не скрывая этого. Помню, я спросил её однажды, что ей купить на 14 февраля, так она сказала: «Не знаю. Snickers». Да базара ноль, и на следующий день она его получила. Она не хотела его принимать, всё улыбалась. А потом на уроке химии она начала упрашивать Макса, чтобы он ей взял Snickers. Она специально это делала, я знаю, чтобы позлить меня. Я в курсе, что я – не для неё, но тогда я был увлечён ей, и сильно. Мы не учились с ней в одном классе, но 10 и 11 классы – пофигисты, свободное хождение и посещение. Вот тогда они и зашли к нам, когда у моего класса была химия. Тогда уже вся школа гудела, что сама Маша приглянулась «шару-географу» Ларику. Да мне всё равно, кто там что подумал и сказал. Главное, Маша мне нравилась, и точка. И это – в прошлом… Что мне, нужно было перешагнуть себя, чтобы она на меня запала? В супермена нужно было превратиться? До её уровня скатиться? Стать плохим парнем, плохим учеником, нахватать троек и двоек, накачать мышцы, бить пацанов по вечерам на улице и вытягивать её на дискотеку, угощая спиртным и сигаретами? Такой ей парень был нужен? Ах да, я самое главное упустил: я должен был быть ещё как минимум немыслимо красив, высок и сказочно богат. И тогда.… И тогда все Маши в мире, и не только Маши, были бы моими! Вы поняли, что я хотел сказать этим? Уловили мою мысль? Я вот решил остаться самим собой. Чтобы нашлась какая-нибудь девушка, которая полюбила бы меня не за внешние данные, не за обеспеченное материальное положение, не за груду накачанных мускулов.… Которая бы увидела, разглядела во мне именно человека, со всеми его плюсами и минусами, достоинствами и недостатками. Какой я? А вот такой. Записывайте: молчаливый, скучный, обидчивый, легко ранимый, очень злопамятный, некрасивый, маленький, худой, нищий, иногда злой и нервный псих, физически слабый и слушаю рок-музыку. Записали? При этом я до сих пор не пью, не курю, не принимаю наркотики, никогда не предам и не изменю, пунктуальный, ответственный, серьёзный, не пошлый и умный. Но видимо этого всё же не достаточно раз я до сих пор один. Либо девчонки все слепые какие-то…
     Подошёл судный день. День моей смерти. День моего траура. День всего того, что тогда умерло во мне. Контрольная, последняя, окончательная сдача ЕНТ. И ни один из всех четырёх одиннадцатых классов, ни один из нас не взял грант.… Даже я и Алмас! Были даже двое человек, которые набрали абсолютный минимум – не прошли даже пороговый, проходной уровень вузовского образования. Гнить и спиваться им теперь у нас в посёлке, или пытать счастья в колледже. Потом я узнал, что кто-то из казахских классов всё стал грантником, даже «Алтын белгi» отхватил. Зато одна девчонка повесилась, когда узнала результаты. Так ли уж нужно это ЕНТ, если министерство образования доводит детей до суицида?! Что вам сделала эта девочка? Я лично знал её! Нет, мы не общались – она училась в казахской школе. Но училась она лучше меня, просто из меня всегда актёра хорошего делали, только меня замечали. Бедняжка не начала взрослую студенческую жизнь. Она не стала той, кем мечтала стать. Её душа загублена на корню. Совсем молодая – 18-ти ей ещё не было…
     ЕНТ проходило так. Нас привезли в КАТУ, ОМОН обшмонал нас на наличие телефонов и шпаргалок, и нас рассадили по аудиториям. Мне крайне не повезло – вокруг меня сидели одни бездари. Никто не мог помочь мне ни с математикой, ни с историей. Пришлось рассчитывать только на собственные силы. В итоге я написал, как знал.
     Ожидание было крайне утомительным. Хуже нет, чем ждать. И вот, оглашение: в общей сложности я набрал 83 балла, это очень даже неплохо, однако казахский вычли, как и всем ученикам Казахстана, и сумма моих баллов упала до планки в 65! Это, это был пипец…
     В своей школе я занял третье место среди 11 классов по количеству набранных баллов. Передо мной шли Алмас и какой-то новичок с России. То есть, героем я всё же стал. Но не своего романа. Мама не убила меня, зато я чуть не убил себя сам.
     Я где-то вычитал, что от абсолютно любой жидкости можно опьянеть, всё в зависимости от количества. Бред и чушь, конечно. Но это сейчас я понимаю. А тогда я открыл 5-литровую баклажку, и чуть ли не залпом выпил чистейшую минеральную воду без газов. Пять литров за раз – это конечно много. Опьянеть я не опьянел, зато вы прекрасно понимаете, что потом было. Затем я взял в руки ножницы, и нажал ими в живот. Хотел пырнуть себя, раз – всё, и нет больше Ларика, который всем портит жизнь. Это была очередная моя попытка суицида. Но я испугался, что умру не сразу, а крови я боялся и боюсь. Тогда я подошёл к железобетонной стене своей комнаты, и со всей силы начал биться об неё головой…
     Я никак не рассчитывал, что мама с работы придёт раньше. Она оттащила меня, успокоила и наложила компресс на разбитую в кровь башку. Для меня же было всё кончено – пошли прахом все мои многолетние успехи. На грант я не прошёл, а учиться.… На что? Я вообще не понимаю, о чём думает государство, когда устанавливает такие цены. Если родитель получает 30000, а обучение стоит 200000, ему что теперь, банк грабить?! Какой кредит, вы, о чём вообще?! А отдавать, погашать его я, чем буду, соплями? Я решил устроиться на птицефабрику и спиться, работая, пока не сдохну…
     Вмешался Ливио, пообещав, что церковь оплатит моё обучение. Это меня мало успокоило, ибо влезать в долги – не для меня. Падре сказал, что это – безвозмездно, но я был непреклонен. Я не хотел больше учиться! Да я даже жить не хотел, не то, что там учиться!!! Мама и крёстный кое-как разубедили меня, и я немного пришёл в себя. Мама даже в церковь вернулась, раз эта церковь помогает её сыну. Корыстно конечно, но что поделаешь, жить всем хочется.
     На последнем звонке нам повесили синие ленты с золотыми буковками, и колокольчики на булавке. На выпускной я пришёл абсолютно лысым, и с ватой в левом ухе – мне тогда удалили серную пробку. Я не остался на выпускном.   Все мы знаем, чем это всё заканчивается, и чем там занимаются – тогда детям впервые официально при взрослых и учителей разрешают немного выпить. А там, где «немного» - там и «много», там, где вдвоём – там и втроём. В общем, я получил диплом, ни с кем не попрощался и пошёл домой смотреть сериал, который был мне дороже любого выпускного.
     Сериалом, на который я променял свой выпускной 11 класса, был «Во имя любви». Я уже смотрел его в 1997 году по Первому каналу, и теперь, в 2008 году эту обрадовавшую меня эстафету подхватил телеканал «Астана». Если бы вы могли себе представить, как я был рад, что его снова поставили. Сначала я даже не подозревал, что он идёт. Но дни шли, а по вечерам у кого-то из соседей мурлыкала до боли знакомая мне мелодия («per amore»), и однажды я не выдержал. Я вскочил, и включил телек, нашёл искомое и больше не пропускал ни серии. Это самый мой любимый сериал в мире! А после выпускного он пришёлся как нельзя кстати. Хоть немного успокоил мои расшалившиеся вконец нервы. Я хоть немного забылся за ним, поедая перед экраном фрукты.
     Ещё один сериал, которому я уделял достаточное количество внимания, был аргентинский «Изумрудное ожерелье». Ему, конечно далеко до «Во имя любви», но я его посматривал.
 
 Озёрное
 
     Лето 2008 года пестрело поездками. Сначала крёстный взял меня, Славу, Серёгу и Виталю, и мы поехали в воинскую часть под Карагандой, где служил на тот момент, ушедший в армию в начале мая Борис Фельде. Я тогда впервые побывал в Караганде. Проехали Осакаровку, ещё я видел густой дым труб заводов Темиртау. Помню, после армии он вернулся очень мрачный и злой – он два месяца потом отойти не мог, а я побаивался спросить, что там творилось и происходило.
     Потом мы поехали в Гранитный, проведать одного заключённого и привезли ему продукты по просьбе его жены.
     Затем мы просто решили покататься на машине дяди Саши – это была малинового цвета «Лада». В машинах я не разбираюсь, да мне это и не интересно, поэтому это вся приведённая характеристика того автомобиля. Могу лишь добавить, что тип кузова – хэтчбэк, и больше ничего.
     «Ладу» и так разнесло от наших сельских дорог, а теперь мы где только не колесили. Крёстный взял Серёгу, Виталю и меня, и мы поехали сначала в Караганду. Там мы посетили местный католический храм. Очень красиво, скажу я вам. Чуть позже мы заглянули туда, где мне самое место – в высшую духовную семинарию. Тогда, по окончании школы, я не исключал и такой вариант своего будущего. Мы осмотрели всё здание, помолились и вернулись домой.
     Затем мы в первый раз отправились в Озёрное, уже втроём – я, дядя Саша и Серёга. Мы вышли в шесть утра, сели в машину крёстного, и поехали по полям к месту назначения. Но пошёл сильнейший ливень, и мы, вовремя развернувшись, поехали по трассе. Там, на полях, Шмидт пытался научить меня водить машину, но я даже трогаться не мог, а времени было в обрез, и мы отложили всё это дело на «потом».
     В Астане всё как всегда было красиво. Мы не стали тратить время на посещение кафедрала, и полетели дальше. Тут первый раз машина остановилась. Мы кое-как её завели, и поехали снова. Дождь продолжал неистовствовать. В Макинске мы заехали в СТО, но без толку. В Щучинске мы прошлись, а по четырём СТО сразу, но и там ничего путного не было. Там мы остановились на обед в той самой часовне, где я некогда в 2002 году проводил летний свой отдых. Там нас ждал отец Александр Фикс. Доехав до Кокшетау, мы побывали в двух таких СТО, где нам наконец-то поменяли фильтры и ещё что-то – я далёк…
     В Кокшетау я тоже дебютировал, как турист. Тут было красиво. И вот, я покидаю Акмолинскую область, попадаю в Тайыншынский район Северо-Казахстанской области. Сначала – Келлеровка, где нас встретил новый молодой священник, только что окончивший семинарию. Он накормил нас всех до отвала фруктами, и мы двинулись дальше.
     Озёрное – посёлок сельского типа, небольшой, но красивый. Природа – супер. Мы по полям доехали до местного прихода, и нам навстречу вышел один из двух аббатов, имени уже не помню. Он нас накормил «настоящей» полезной едой, и спать уложил. Но ночью нас с Серёгой достали комары. Тогда мой напарник додумался до следующего. Он схватил свой дезодорант, и пшикнул им в пространство, предварительно поднеся зажигалку. Пламя вспыхнуло, и таким образом мы на некоторое время избавились от этих тварей. А наутро все удивлялись, почему это у нас в комнате «так приятно пахнет». Чем-чём, подожжённым дезодорантом и дохлыми комарами…
     Потом мы зашли в монастырь к монахиням-кармелиткам. Им нельзя было выходить из монастыря, и даже когда аббат вёл там мессу, он сидели за решёткой. Пипец, думаю, не повезло им.… Хотя они сами избрали такой путь; небось, никто в шею не гнал…
     Затем мы попили из колодца родниковой воды, пофоткались немного и отчалили обратно. Назад уже ехали без приключений, если не считать грейдера вместо трассы и пробку в Астане, и не где-то в центре, а при въезде.
     Ещё мы ездили по делам в Вишнёвку, теперь она обзывается Аршалы. Дело в том, что Александр Шмидт на тот момент был администратором некоторых приходов одновременно – Малиновки, Вишнёвки, Новоишимки и Софиевки. В Вишнёвке строился новый приход, новая церковь. Крёстному поручали ответственные задания, и на нём висели документация и заказ/закупка стройматериалов, а также их доставка.
     И вот, наконец, мы тем же составом собрались в Озёрное на встречу молодёжи. Мне даже сказали, что со всего Казахстана понаедет католическая молодёжь. Там я пробыл примерно с 11 по 15 августа 2008 года. Серёга, сколько я помню всё там наше пребывание, не выпускал из рук фотоаппарат крёстного, Canon. Встречи молодёжи тем летом вёл барабанщик из Польши, уже и не помню, как его звали. Там я увидел одну из сестёр Альберт – Вику. Повзрослевшую, изменившуюся. Со мной она держала дистанцию, я это почувствовал, и больше не стал ей надоедать.
     Нас разбили по группам. Мы молились, рассказывали о себе, играли в спортивные игры (только не я, естественно) и часто бывали на природе. Я тогда впервые в жизни увидел, что такое еврейский танец. А Серёга продолжал всё это дело фоткать.
     Мы носили бейджики, как участники этой встречи молодёжи, «Озёрное-2008», со своими инициалами и порядковым номером встречи римскими цифрами.
     Когда-то в посёлке действительно было озеро, но оно высохло, и осталось лишь одно название.
     Серёга вместе с остальными пацанами проводил футбольные матчи, в то время как я сильно простыл – лето в Озёрном намного прохладнее лета в ПГТ Акмол. Серёга тогда попросил у меня для матча шорты, и я разрешил. Не каждому, не каждому я доверяю свои вещи, но ему – можно…
     Кормили нас всегда в беседке. Дошла очередь и до нас накрывать на тол – Боже, ненавижу это занятие. Мессы же всегда проводились «под юртой» на улице, с микрофоном и динамиками. Всё – честь по чести. Вообще, мы большую часть дня проводили на природе. В помещении мы только лишь спали да проводили некоторые из встреч. Считайте, даже ели и молились тоже на улице. Я там слонялся, как не свой – это уже был не я. Неприкаянный, чужой, никому не нужный… Вера у меня пошатнулась, и терялась с каждым днём, пока не исчезла насовсем с первыми деньками студенческой жизни. Так и проверяется вера человека, так и теряются люди…
     Погнали нас, помню, в мини-паломничество. Шли мы очень долго, и вёл на тот самый отец Роналд, который в 2003 году проводил реколлекции. Сначала нас довезли до места назначения, а потом мы уже потихоньку двинулись в путь. Крестный путь совершили, ориентируясь на каменные иконы-изваяния. Белые такие, с надписями. Блин, подводит меня память, уже ничего не помню…
     В общем, были и положительные моменты, и мы вернулись обратно. А в Озёрном до сих пор, наверное, красуется надпись «Малиновка», сделанная нами из белой гальки…
 
 Студенческие годы
 
 1 курс
 
     Пока я маялся в Озёрном, некоторые уже решали своё будущее. Ещё в июне я возжелал пройти творческий экзамен на дизайнера, но, чёрт возьми, у мен тогда ещё не было готового школьного аттестата об 11-летнем образовании, поэтому творческий конкурс я жёстко просрал – как я туда попрусь без аттестата, а так бы, несомненно, я бы этот экзамен успешно бы сдал, даже более чем. И учился бы по любимой специальности.
     Не успел я вернуться со встречи молодёжи, как за мной зашёл Виталий, и мы уехали в город, в ЕНУ имени Гумилёва. Боже, когда я увидел цены, я чуть сквозь землю не провалился. Мы созвонились со Шмидтом, и он сказал, что церковь не потянет такую сумму. О дизайнерстве пришлось забыть всерьёз и надолго. А жаль, ибо хуже нет, когда поступаешь на ту специальность, которая тебе не очень.
     Крёстный сам потом поехал со мной, уже в КАТУ. Там я выбрал четыре специальности сразу, но прошёл по баллам только на 090711 «геодезия и картография». Я понятия тогда не имел, что это такое, но судя по атласу, это было всё же по моей части. Я думал, что буду рисовать карты, и как же я жёстко обломился…
     Главный корпус – здание ничего так, зато остальные – не приведи, Господи; сколько с ними умерло! Я тогда сразу сказал, что никак общаг. Но у нас не было выбора – каждый день мотаться из Акмол в Астану и обратно – это экономическое самоубийство, по деньгам вообще туго. И мама Вити Белоусова тоже тогда настояла на общежитии, и пришлось поддаться.
     Очередь поступающих – как к Ленину в мавзолей, в лучшие годы советской власти. Все чего-то хотят, куда-то прутся, o mein Gott! Мы там по счёту были, Бог знает какими. Пришлось немного пойти на обман – когда вызвали одного, но его рядом не было, я сразу же сказал, что «вот он я». Обман раскрыли, но я был уже по ту сторону двери, и заключил договор на платной основе. Оплата 1 курса равнялась 195 тысяч тенге, ну, на мою специальность. Одна из самых дешёвых, кстати – были ещё дешевле – «агроинженерия» и 148 тысяч за неё. Да нафиг бы она мне сдалась, а крёстный хотел, чтобы я туда пошёл, однако у меня предмет по выбору всё же был «география», а не «биология».
     В общагу тоже очередь была километр, и мест уже не хватало. Мы пробивались вместе с Суровым и Белоусовым, мечтали, что будем жить в одной комнате. И снова облом: я – земфак, а они – экономфак. Меня заселили в «семёрку», а их – в «2б». Я сильно расстроился, но назад пути уже не было.
     В своей общаге я сразу увидел знакомое лицо – то был Алмас, поступивший на кадастра. Общага мне сразу не понравилась, и я как чувствовал, что будет только хуже.
     Я расположился в своей комнате, и не вылазил оттуда. Вот именно, не высовывался, как хорёк, загнанный в угол. А вскоре соседей по комнате становилось всё больше, причём большинство – южане…
     Конфликты, как я и ожидал, начались сразу. Не я их первый начал, а просто люди привыкли тормошить тихонь, так уж мир устроен. Я старался сдерживаться до последнего, привозил еду с дома, убирался в комнате, но вскоре комната разделилась на «я» и «они». Меня бесило, что они не убирают за собой после еды, да и не только после еды. Ещё меня крайне раздражало, что наша 312 комната была, как проходной двор – заходили все, кому не лень; а это дежурное «э, пацаны, есть что похавать?» звенело в моей голове, как похоронный колокол, типа «по ком набат бьёт». Общага, общага, всё – общее.… Да мне срать, ясно? Я пришёл сюда жить и учиться, а не делиться тем, что сам зарабатываю! Я не обязан угощать всех за бесплатно, особенно всяких чужих старшаков-отморозков, которые привыкли на первашах выезжать. Я вот, когда стал сам старшаком, я никогда не выёживался, что я – старшак. Мне это не нужно. Мне вообще пофиг на всех, лишь бы меня не трогали!
     Тогда я сильно сдружился с Максом Чёрным, родом из посёлка Шортанды. Он тоже был не без изъянов, но на фоне всяких ёжиков он был просто свят. Я переехал в другую комнату, к таджикам. Там теперь жили я, Макс, Сарвар и Содикчон. Однако я сжульничал – самовольно запрещалось съезжать, и официально я числился в другой комнате. Новые соседи из той комнаты постоянно донимали меня, ибо я прекрасно ладил и жил с таджиками, а их вообще игнорировал.
     Тем временем учёба была полный хлам. Я вообще перехотел учиться. Чувствовал, что учёбы с меня уже хватит. Профилирующим предметом моей специальности сделали не географию, а ненавистную мне математику, которую я органически не переваривал. Всё же я не был в числе отстающих, и учился средне. Быть отстающим для меня означало позор. Английский, казахский и предметы по специальности я делал на «отлично». Единственным минусом была математика – я самостоятельно не мог делать ни СРС, ни практику, и вылезал лишь за счёт всех имеющихся у меня в наличии лекций, но всё равно это были сплошные тройки.
     Первые две недели сентября реально были адом. Я доезжал до Астаны, и пешком шёл по проспекту победы от Музыкальной академии до Аграрки, с полными тяжёлыми сумками. Приходя, я уже был «никакой», уставший.
     К концу сентября жизнь в общаге стала мягче, поскольку с таджиками я чувствовал себя, как у Христа за пазухой. Они прекрасно готовили еду, а мы с Максом им в этом помогали. Также они были очень добрыми, дружелюбными и меня к ним тянуло. Помню, один раз меня спросили, у кого я живу, а я ответил: «У одних восточных смуглых волосатых и горячих парней»…
     Стало немного проще – комнату у них маленькая, более-менее тихо, сами они ни к кому не лезли, и к ним никто не лез, тем более на тот момент они были уже третьекурсники. В комнате у нас теперь висели карта и флаг Таджикистана – это был мой им скромный подарок.
     Макс тогда привёз телек и плеер, а мне, узнав о моих наклонностях, вручал самое дорогое для меня музыкальное чудо – mp3 сборник всех альбомов группы Metallica. Я был ему так признателен! Ведь он мне ничем не обязан. А диск я и до сих пор слушаю, тем более половину всего я слышал, когда под стол пешком ходил, и до сих пор мне это не надоело.
     На улице ещё тогда свободно можно было купить пиратские диски – фильмы и прочее. Я там чуть ли не весь прилавок поскупал – сам голодный ходил целую неделю, зато с кучей фильмов и мультов. Пацаны надо мной смеялись, но мне было пофиг.
     Я по-прежнему привозил с дома продукты, и таджики готовили всякую вкуснятину. Макс тоже проявил себя, как талантливый повар. Мне тоже предложили замутить что-нибудь, но я вежливо отказался, сославшись на то, что с меня и услуг поставщика хватает. Помню, Сарвар всегда встанет на кухне, готовит кушать и поёт что-нибудь. А Содикчон убирается в комнате, пока мы с Максом переписывали лекции у девчонок.
     Физкультура и там была, но гоняли не так сильно. Бегать я бегал, упражнения делал, но когда дело доходило до командной игры, я сразу спрыгивал, оставаясь сидеть на скамье подсудимых, ой, простите, запасных.
     Помню, был у нас предмет экология. Я сам защитник экологии, но вот теория этого предмета шла убийственная, и я смог заслужить лишь четвёрку. Занятия по экологии всегда проходили в здании агрофака – самого старейшего из зданий нашего вуза. Мы занимались в подвале, где были сырость и старые нерабочие машины.
     Введение в специальность шло в самой большой аудитории земфака – 131-ой. И вёл у нас Игильманов Амангельды Абдрахманович, сам – с ЕНУ, но поскольку наша кафедра не располагала достаточным количеством геодезистов, то приглашали именно его. Поначалу я с этим стариком не ладил, но потом, когда я в очередной раз опоздал, а он меня не пустил, я ему сказал: «Пойдём, выйдем!..». Я ж тогда не знал, что эта фраза – неофициальное приглашение на физическое выяснение отношений. Все рассмеялись, а мы с этим преподавателем даже подружились. Преподавал он на наших парах очень интересно, объективно и исчерпывающе, но иногда в шутку кривлял наши фамилии. Список учеников был не по алфавиту, а по количеству набранных баллов ЕНТ. После Чёрного Максима сразу шёл я, Герт Илларион, и один раз Игильманов прочёл эти две фамилии вместе, и получилось «чёрт». Фамилию Виктора Марценюк он прочитывал как «Марцишок», а Михаила Загребова – «Загребалкин». Геодезия же была очень, очень сложным предметом, и я с грехом пополам научился вычислять нивелирный журнал и замкнутый теодолитный ход.
     Своих одногруппников я ещё плоховато знал, даже при том, что больше половины из них проживало в моей общаге. В группе у нас было 26 человек, и это был даже перебор. Группа делилась на две подгруппы – по 13 человек в каждой, причём, подгруппа «А» - одни грантники.
     Из одногруппников в общаге я лучше всего сдружился с вышеупомянутым Максом и Дарханом Батырбековым. Но Макс мне как человек нравился всё меньше – этот парень любил подлизываться к преподавателям, а также был немножко раздолбай и ужасный бабник. Да, конечно, это не моё дело, но я с такими не общаюсь. Да, по учёбе он шёл нормально, и этого не отнять. Поэтому мы с ним теперь общались в основном на парах, ибо оба неплохо шарили. Я помогал ему, он – мне. Дальше вузовских у нас отношения не шли, поэтому я не могу назвать его другом, даже при том, что он много для меня сделал.
     Дархан на 1 курсе был забитый парнишка, скромный и тихий. Тогда он и одевался иначе, чаще всего – в синюю спортивку, прям как вокалист группы Korn, и причёска у него была, как шевелюра Пола МакКартни. Но он был весёлый, и мы быстро сошлись характерами. Это тоже ужасный бабник, но общего у нас всё же было больше, чем с Максом. Однажды Дархана поставили ответственным за студсовет, но долго он там не продержался. Ещё у нас с ним был одинаковый вариант, и мы один раз целую ночь писали семестровую работу по математике. Замёрзли, жесть. А он ещё потом на ночь вздумал голову мыть, всех, по-моему, разбудил.
     Адильхан Асыгатов, ещё один одногруппник, тогда ко мне относился несколько настороженно, ибо я и в общежитии превратился в рок-звезду. Это ведь именно в его комнате происходило большинство моих «концертов», и ему приходилось обиженно выслушивать всю эту канитель. Макс включал магнитофон, а я превращался в дворника-гитариста – брал веник и «играл на гитаре». Примерно тогда же Селим, один из таджиков (на самом деле – узбек, но мне-то какая разница?) узнал, что я – барабанщик, и однажды ночью я устроил концерт и у него в комнате. А его соседом был, кстати, Алмас, мой бывший одноклассник. Селим, дал мне в распоряжение таз, казан, кастрюли, ложки и вилки, и я там «устроил». Всех разбудил, но девчонки были довольны игрой – им за стенкой всё было прекрасно слышно, даже выходить никуда не нужно было.
     Хуже всего у меня отношения складывались с Русланом Кабошевым. Поначалу я нейтрально к нему относился, но с каждым днём пропасть всё росла. Вначале я, дожидаясь Макса, остался у Руса в комнате. Дело в том, что в середине октября Майер, тогдашний замдекана по воспитательной части, решил согнать все факультеты по этажам. Технари остались на четвёртом этаже, программисты – на третьем, а весь земфак расположили на втором. Вот и Макс теперь жил в 215, а не 420 комнате. Меня вообще в 518 отправили, на пятый этаж, но я там толком не бывал. Так вот, сижу я, а Рус, надумал поспать. Ну и попросил меня что-нибудь прочесть муторное, чтобы он уж точно уснул. А у меня с собой был учебник по философии, который я взял у Азика (позже и до него дойдёт речь). Не успел я начать философскую галиматью, как Рус аж захрапел от этой ерунды. Ну а мне-то что – просьба выполнена! В другой раз я относил от Макса фонарь в 215 комнату, а там, оказывается, все уже спали. Но дверь была открыта, и я всё же тихо подкрался, как мышь. Пацаны здорово перепугались, но я включил свет, и всё прояснилось. Рус до сих пор это помнит. Потом мы сдавали рубеж, и Рус надел мою обувь. Но тапки были похожи, и я не стал из-за этого ссориться. А потом он стал постоянно докапываться до меня, демонстрируя свою силу. Однажды он меня так взбесил, что я чуть не заехал ему, но всё же было очевидно, что я перед ним – тростинка, и с тех пор я вообще игнорировал его, обходил стороной. Игнорировать не получалось, ибо мы проучились вместе четыре года. По учёбе я ему помогал, а он в ответ лишь устраивал шуточные раунды да колол словами при каждом удобном случае. Что я ему такого сделал, я не знаю. Фиг с ним.
     Дамир Амантаев всегда поражал меня своей дикцией. История Казахстана шла последними тремя парами, и под конец учебного дня мы пёрлись все на неё, уже вконец обессиленные. А Дамир так классно рассказывал лекции и домашнее задание, что я, даже будучи уставшим, слушал его, раскрыв рот. Прекрасный оратор, ещё и с выражением! Ему бы журналистом быть, а не геодезистом.
     Наша староста группы, Карлыгаш Молдашова, была самой маленькой – ей было всего 15 или 16, на первом-то курсе – она с 1992 года. Её поначалу плохо слушали, но вскоре она всё же успешно завоевала и авторитет, и доверие. Она была очень ответственна и самостоятельна. На 1 курсе я почти не пересекался с ней. Как-то так. Не потому что не общались, а просто у меня голова разрывалась между домом, учёбой, общагой и рок-группой. Я мало кого замечал тогда. На вид Карла очень строга, но самом деле она слабая и беззащитная, только кажется монстром. Впоследствии она сыграла ключевую роль последних лет моей вузовской жизни.
     Дания Сулейменова мне сразу приглянулась. Я сразу признал, что из всех моих одногруппниц она самая красивая. По-любому.
     Все остальные девчонки поначалу, честно говоря, откровенно бесили меня, разве что кроме Аруаны Кеженевой.
     С самого первого курса я, Макс Чёрный, Виктор Марценюк и Михаил Загребов стали «большой четвёркой» геодезистов нашей группы, и не только геодезистов. Мы сразу же скооперировались между собой, и наш учёный тандем просуществовал все четыре года. За это время мы и ссорились, и не общались, но всё же время расставило всё на свои места. Я не буду подробно останавливаться на личностях вроде Виктора или Михаила – уже одно то, что Герт Илларион с ними общался, указывает на то, какие мы незаменимые друг другу были. Впоследствии я и Витёк зарекомендовали себя, как мастера картографии, Миша – как гений теодолитного хода, а Макс просто умел быть в нужное время и в нужном месте. Я не буду расписывать характеристики этих троих людей. Мы не были друзьями – я с такими не общаюсь. Но по учёбе мы всегда шли единым союзом. Между нами всегда царили взаимопомощь и взаимопонимание. Мы не могли друг без друга. И вместе мы были внушительная сила, а в последние годы – серьёзная оппозиция всем грантникам нашей группы, ибо «бесплатники» тогда вконец расслабились. Позже в наш круг вошёл и Арман Ещанов. Он, можно сказать, почти, что мой зёма – я с Малиновки, а он – с Воздвиженки. К тому же я в лицо его помню – он приезжал к нам в посёлок на спортивные соревнования. Человек очень добрый. И его я тоже могу назвать почти другом. Это «почти» иногда мало о чём говорит, ибо за четыре года вуза я всё же сдружился с 2/3 своей учебной группы, в отличие от школы, где моими друзьями были, грубо говоря, лишь три человека…
     С девчонками в моей ГД мне очень и очень повезло. Знаете, в школе в родном классе я ни с кем из девок не находил общего языка. Так получилось. А тут я не сказать, что раскрепостился – вовсе нет. Все девушки у нас в группе были супер. Все – казашки, ни одной европейки, да ну и пофиг. Зато я бы без оглядки на любой из них женился, и плевать на нацию. К тому же в последнее время я только на них и смотрю. Мои одногруппницы – милейшие создания. Серьёзные, целеустремлённые, непошлые, умные, рассудительные, внимательные, аккуратные, и не рабы косметики. На русских и европеек я вообще перестал заглядываться – мало того, что большинство из них испорченные, трахаются с кем попало, так ещё и красоту свою так чрезмерно подчёркивают, что выглядят старше своих лет. Килограмм косметики, и пошла по кругу. Мне такие нафиг не нужны. Знаете, я обращал внимание на параллельные группы, и сравнивал их девок с нашими. Те все – землеустройство, оценка, кадастр – все какие-то испорченные, раскрепощённые донельзя; курят, пью, балуются всякой фигнёй, секс, наверное, лет в 13 попробовали, все прям из себя такие, что ты прям. Крутые, на понтах, чересчур общительные, палец в рот не клади, и не только палец. Бесили они меня. Я их за километр обходил, не здоровался и не общался. Зато наши – сама прелесть: минимум косметики (при этом – ничуть не страшнее тех), поскромнее, и чувствуешь, что фиг ты их просто так добьёшься. Знают себе цену. И не строят из себя невесть что. Да лучше неприступная крепость, чем шалава! Так зато будешь уверен, что она заработает безупречную репутацию и уважение, нежели все по очереди поимеют её и пошлют потом, куда подальше. Это моё мнение, мнение Герт Иллариона, и кто с ним после прочитанного не согласен – пошли вон!!! Наши Макс, Витёк и Миша только к тем выскочкам и дурам, крашенным и подходили, в то время как я вообще ни на кого не обращал внимания. До 2010 года, а с 2011 года только к своим одногруппницам и приглядывался, ибо вот оно – то самое, за что действительно стоит побороться. Стоит, народ, и я знаю, о чём говорю. Правда стоит, ибо те шлюхи и гроша ломаного не стоят, уж поверьте моему горькому, печальному и грустному опыту. Нет, я с ними не …; мне было бы противно, тем более как можно без любви? Если я к тебе ничего не чувствую, то как можно?! Не знаю. А нашим пацанам вот было всё равно. Лишь бы дала – а там посмотрим. Может, ещё, кого сниму, или с этой ещё разок. Честно говоря, меня такое положение дел не устраивало, и повторюсь, по учебной части я был всем для всех, но чтобы вместе лазать и кого-то «снимать» - с этим они прекрасно справлялись и без меня. Я не участвовал во всей остальной жизни моей учебной группы. Учиться – учился, и чем мог – помогал, но во всём остальном было чёткое разграничение: «они» и «я». Чем занимались они, я не знаю. Я, когда уже не жил в общаге, по окончанию пар срывался домой, и всё…
     Я бы не сказал, что наша группа была дружна. Я, Макс, Витёк, Миша, Арман, Дархан, Баха и Марат составляли одно крыло, все остальные пацаны – другое. «Другое» крыло только и делало, что пропускало пары, да играло в «белку». А ещё, как дети малые, шли играть толпой в Contra Strike. Народ, а вам  сколько лет-то? Ладно, пусть делают, что хотят. И я не понимаю, что могло быть общего у солнца нашей группы Дамира с Русом Кабошевым. Вообще понять не могу. Ладно, не моё дело. Что касается девчонок, то они как-то все едины были, хотя даже я заметил жёсткую конфронтацию между Инеш и Даниёй.
     Миша у нас, понимаю, пропускал иногда пары, потому что был членом сборной Астаны по гандболу. Это – серьёзная причина отсутствовать на занятиях. Зато потом он всё навёрстывал и был в числе первых. А с «другим» крылом я старался не задерживаться в общении, ибо между нами абсолютно ничего общего не было.
     Что касается деления на грантников и «платников», то я, допустим, занимался лучше, чем некоторые из грантников. Просто некоторым из них повезло – набрали с помощью кого-то много баллов, но я видел на лицо их «знания» за те четыре года. 1/8 грантников были раздолбаи, и я, договорник, делал их по учёбе только так. Просто мне, отличнику не повезло, вот и всё. Так бы я тоже был в числе этих самых грантников.
     Сколько себя помню, в общаге мы постоянно делали чистые четверги и пятницы, а также каждый месяц «отрабатывали косяки» уборкой на улице. Мне всегда лень было это делать, но приходилось. Всё же.
     3 октября таджики решили меня немного постричь. А всё дело в том, что у меня очень противные волосы, наверное, такие же противные, как и я сам. Мало того, что они всегда отличались повышенной жирностью, так ещё и вставали торчком, как у панка, будто меня током шарахнули. Постригли меня классно, аж третьекурсницы засматривались, но мне было пофиг. Помню, Сарвар мне тогда девчонку искал. Вот потеха-то была! Мне она не нужна была тогда. А была в общаге некая Юля. Я её спросил, на кого на учится, а она ответила «ПО».
 - Профессиональное обучение?
 - Нет. Правоохранительные органы.
     Я понял, что она прикалывается. Потом Сарвар завёл меня на ночь глядя в чью-то комнату, и мы с ним сели на кровать. Это была комната третьекурсниц. Они, видя, что я молчу, как рыба, сказали:
 - Сарвар, ты кого к нам привёл?
     Я не знаю, это всё просто глупости, но я тогда просто не догнал до темы, которая большинству жителей общаги понятна, проста и доступна.
     Однажды у меня представилась возможность неплохо подзаработать. Джамшид, один из таджиков, предложил мне почистить утром ни свет, ни заря снег на пару. Я согласился, и мы встали в пять утра, и пошли убираться. Я шёл в одну сторону, он – мне навстречу. За минут сорок мы всё убрали. После этого нам заплатили по 2500 тенге и накормили вкусным завтраком. Позже уже и Содикчон иногда брал меня с собой, где мы тоже кидали снег «у их шефа», но бесплатно. Джамшид, кстати, чемпион по борьбе или что-то в этом роде. Он всегда в комнате тренировался и сидел на стероидах. Я сразу уходил к себе, ибо у меня со шприцом только наркотики ассоциируются. Нет, что вы, Джамшид не сидел на игле, не дай Бог – это были обычные витамины для укрепления мускулов, или что-то в этом роде. В конце концов, Арнольд Шварценеггер делал то же самое, только теперь у него всё висит…
     Адильхан и Джамшид жили в одной комнате, и мы с Максом и прочими таджиками частенько гостили у них в комнате. Там нас всегда ждал плов с бараниной, и отменные шуточки. Потом они купили DVD, и на нём гоняли фильмы и таджикскую музыку. Я даже, признаться, танцевал под неё. Укачало, как говориться. Сарвар тогда начал учить меня таджикскому – мне нравился этот язык. Джамшиду и Содикчону я помогал делать курсовые работы: чертил под линейку таблицы, а также заполнял их, ибо у меня красивый почерк. Был бы ещё таким же симпатичным, как и мой почерк, но, увы…
     В церкви мне подарили кожаный плащ, и я в нём красуюсь и поныне. Настоящая чёрная кожа и турецкое качество. Помню, Джамшид лазал по всему вузу в этом моём плаще, и ему он был как раз, тогда как мне – немного великоват. Я же имел тогда привычку одевать плащ, а наверх – куртку. Меня не поняли, пришлось переделывать себя, тем более я был любитель носить брюки с кроссовками…
     В Москве тогда убили Отто Мессмера, который был первым священником нашего прихода. Я спешно собрался и присутствовал на мессе в кафедрале.
     Ещё когда я жил в 315 комнате, у мусульман был пост. А потом подошёл такой день, когда им ночью нужно было бодрствовать и быть в мечети. Помню, тогда вся общага, как вымерла – ни души.
     После того, как Майер провёл свою чёртову реформу, с таджиками я стал общаться меньше – дескать, находитесь все только на своих этажах. Я же всё равно нет-нет да навещал их, здоровался и передавал приветы.
     У меня на тот момент не было сотового телефона, и домой я звонил из специальных кабинок в общежитии. Через некоторое время мне надоело приезжать в общагу, как с самолёта – с сумками; я перестал привозить продукты. Есть я стал в столовой, но это тоже был не вариант – в часы пик бесполезно было ломиться туда – очередь пипец, а именно в это время я освобождался.
     С Аманом Акпентаевым я познакомился ещё в середине сентября 2008 года. Это самый крутой чувак в мире. Он просто вместе со своей комнатой зашёл к нам в 312-ую, и увидел, как я сижу в гордом одиночестве и рисую логотипы рок-групп. Мы сразу же сдружились. Причёска у него тогда была, как у Джона Леннона; свитер – клетчатый чёрно-розовый а ля «шахматы». Тогда он был частью неформального движения, и время от времени он был то «эмо», то «гот», то «панк», а то и вовсе непонятная альтернатива непонятно чему. Он снабдил меня музыкой и журналами, за что я ему бесконечно благодарен. Он был очень весёлый и общительный тип. Он ходил с самой крутой на тот момент соткой, пока его не гопнули. Вообще, с ним это случалось частенько. Неоднократно стоит на перекрёстке, двинут сзади, и ни денег, ни телефона. В больнице сколько раз лежал. Именно через Амана я связался с будущими участниками своей рок-группы, именно Аман перезнакомил меня со всеми. Так, у нас в общаге жили двое чуваков из Ерейментау – Слава Черевко и Лёха Комаров. Оба являлись неплохими гитаристами. Поскольку Лёха уже играл где-то, то я заобщался со Славиком. А его кентам как раз нужен был драммер. Я предложил себя, и 20 сентября мы сколотили мою первую рок-группу – Blood Shade, «кровавый отпечаток». В первый состав вошли: я (ударные), Антон «Тоха» Кобылко» (ритм - и соло-гитара), Слава «Скиф» Черевко (бас-гитара) и Игорь «Сёма» Сёмов (вокал). Решено было играть в жанре мелодичный дэт-метал, который ко второму курсу преобразовался в мелодик дэткор. Тоша бредил группой Children Of Bodom, но мне эта банда совсем не понравилась. Брутальный пауэр-метал какой-то, полный отстой. Всё же деваться было уже некуда – я уже вошёл в состав. Пришлось прослушивать эту дрянь. Славик тогда ведь жил в общаге, и позвал меня к себе в комнату, где и включил мне некоторые образцы тяжёлой экстремальной музыки. Я согласился, что это – жесть, и он мне скинул двусторонний диск со всей этой белибердой.
     Когда я приехал к себе домой, и включил от Cannibal Corpse песню Hammer smashed face («лицо, разбитое молотком») 1992 года, я впал в ступор. Минут двадцать я сидел, не шевелясь. До этого я никогда раньше не слышал ничего подобного. Меня колбасило от моей любимой группы, играющей трэш, от других, менее суровых групп, но это было что-то! Жесть, не могу ничего сказать. Мясо просто. Голимое. Я даже не знал, как себя вести и куда себя деть. Я не знал, как правильно колбаситься под новую для меня музыку. Да, брутальный дэт-метал и дэтграйнд я тогда услышал впервые. А позднее я и на это присел. Привык немного, со временем…
     Команда Death была всё же намного щадящей по звучанию, но вокал я сразу же раскритиковал. Я с детства признаю только «свой», чистый вокал, а не монстроподобное рычание. Да разве это пение? У меня собака точь в точь лаяла по детству, отвечаю. Ещё одним отрицательным новшеством стало явление сдвоенной бас-бочки. Тоха тогда сказал, что я тоже должен так играть. Я пытался, но и сейчас я еле 16-ые делаю, не говоря уже о 32-ых. Лично мне дабл-бас не нужен. Metallica, например, её использовала всего в двух-трёх песнях, и без неё став крайне успешной.
     А тот блэк-метал, что был на диске, вообще мне не понравился. Может быть, существует какой-то иной блэк-метал, но на диске был преимущественно его симфонический поджанр, а я не люблю, когда смешивают синтезатор и тяжёлую музыку. Единственной песней в том жанре, от которой я тащился, была Vredesbyrd от Dimmu Borgir, или, как все нефоры эту группу обзывали, «Димка с бургером». А песню саму я называл «вредная птица», ибо Vrede похоже на русское слово «вредный», а если вы во второй части слова игрек замените на «и», то получите bird, что с английского – птица.
     Однажды наша рок-группа собралась и поехала искать студию для репетиций, ибо это – самая большая проблема для астанинских рок-групп. Мы приехали в Украинскую школу, где ещё и украинское посольство висело. Мы репетировали целый вечер. Мне там понравилось, но барабаны были не первой свежести, да и Сёма не выполнял свои обязанности вокалиста, а больше прикалывался над всеми. Тоше понравилась моя игра, и мы решили двигаться дальше.
     А дальше был флаер на концерт, но у меня тогда не было 800 тенге, чтобы на него попасть, даже ради хэви-метал группы «Палантир», которая вскоре распалась, и я не пошёл. А так хотелось…
     Витёк Белоусов и Вова Суров часто меня навещали, и я их – тоже, благо наши общаги были рядом. Однажды там до меня докопался какой-то отморозок, из старшаков, но меня прикрыли, а того типа заморозили. Всё обошлось.
     В своей новой комнате на пятом этаже я только делал уроки, всё остальное время я теперь пасся в 302 комнате – там ведь жил Аман. Соседи в той комнате были нормальные, но меня тянуло к Аману, ибо у нас были общие интересы. Сам он не играл в группе, но для себя играл на гитаре, писал тексты и стихи к песням, а также пел на вокале и бэк-вокале там, где его звали.
     У Амана были очень хорошие соседи по комнате. Со всеми ими я сразу же подружился. Нет, они не слушали рок, да и какая разница? Я выбирал себе друзей не по музыке. Одних из них, Азамат Суюнов (далее – просто Азик), был самым добрым существом на свете. Он учился на курс старше нас. Аман же учился на факультете КСиПО на специальности «ИС». Азик был настолько гостеприимен, что всегда звал меня на чай. Я вот никогда не отличался подобной гостеприимностью и сейчас не отличаюсь, потому что такой вот я: мой дом – моя крепость. В гости не хожу и к себе не зову. Азик хорошо учился и мечтал летом пройти практику в Германии – он учил немецкий, и успешно. Я же, как немец был плохим советчиком – к 2008 году я вконец позабыл свой второй родной язык. А у меня принцип такой, люди: если я использую что-то, то зачем мне это? Нам пришёл в 2003 году отказ, так зачем тогда знать этот немецкий? Если что-то не приносит пользы, то нужно от этого избавиться, правильно я мыслю?! Вот так. Второго соседа звали Айдос Токаев. Ну, это был ещё один юморист. Тоже хорошо учился. И он, и я, и Азик были малы ростом, но поскольку Азик был самым маленьким, мы иногда в шутку называли его «микроб». Он не обижался, ибо он совсем не злопамятный, в отличие от меня. Третьего и четвёртого я по именам уже не помню. Знаю, что тот, что повыше, подрабатывал официантом ночью в ресторане, и поэтому всегда ходил «никакой», ибо утром нужно было ещё и на пары лететь, плюс девушка всегда поджидала его в нашей комнате. Бедняга, короче. Другой был ёжик, но «хороший» ёжик – ведь и среди них нормальные есть. От него мы позаимствовали слово «карагатын» и так называли пиковую даму, когда играли в карты. О-о, это было почти единственное развлечение, за неимением лучшего. В карты я играю плохо, и медленно там соображаю, но мы всегда, зная это, шли мне на уступки, и играли только в «дурака». Помню, один раз или два и я выиграл, а чаще всего, почти всегда, выигрывал тот «официант». Мухлевал он или нет, я не знаю, у меня плохая концентрация внимания, да я особо и не разбираюсь в карточных пассажах. К середине ноября я уже неофициально жил в 302 комнате, и хотя все вещи у меня были в 518, пропадал я в 302. Меня только там можно было теперь поймать. Бедные мои группаши – они обыскались меня один раз, ибо один раз было так, что я был прописан сразу  нескольких комнатах сразу – 312, 420, 518 и 302 – просто комендант не успевала зачёркивать те комнаты, где я уже отсутствовал. В 312, повторюсь, жили одни ежи, и я оттуда сбежал. В 420 с таджиками и жил бы до сих пор, но Майер всё испортил своим вавилонским переселением по факультетам. А в 518, несмотря на всё радушие, мне делать было нечего, поэтому я теперь целыми днями висел у Амана в 302 комнате. Если его не было – ничего страшного, я отсыхал с Азиком и Айдосом. Те двое же записали на курсы по боксу, и отныне чуть не ежедневно ходили на спарринги. Они и у нас в комнате устраивали бои без правил, слава Богу, шуточные, ненастоящие. Азик был очень религиозным человеком, несмотря на свой весёлый и мягкий характер. Он тоже, как и я был безнадёжным романтиком, и мы вместе дуэтом играли – он пел и играл на акустической гитаре нечто вроде «Нежная, королева снежная», я же в такт барабанил. Мне всё это было близко и по сердцу, хотя на первом курсе уж кто-кто, а девки меня не интересовали. Да у меня просто времени на них не было! То учёба, то дом, то ещё что-нибудь, то себя в порядок привести, то с кентами в карты, то музыка и ещё раз музыка…
     Славика и Лёху выселили из общаги якобы за то, что они пришли туда пьяные. Бред! Если кто и пил в их комнате, то не они, а повесили на них. А как раз было посвящение так называемое, день студента или что-то в этом роде. Наши все уехали в Конгресс-Холл, я же остался в комнате. Не захотел. А наутро меня раз пять старшаки водой облили – посвящение же! Хорошо, что только лишь водой – рассказывали, в разные годы было и хуже. Я потом сидел на них всех обиженный в 518 комнате, и сушился под пледом, как мокрая курица.
     Общага уже знала, что я драммер, а скоро должен был состояться конкурс между этажами. Тогда я ещё с таджиками двигался. От участия я сразу отказался,  все обиделись. Я им тогда сказал, что я – не клоун. Отныне – никаких «баночек», теперь я полноценный участник настоящей рок-группы и стучу только на реальных барабанах. Но актив нашёл выход из положения: они набрали в одинаковые стаканы разное количество воды и дзынькали по ним ложками и вилками. Получилось нечто вроде ксилофона. Я там не был, мне было глубоко пофиг на все эти конкурсы.
     В общаге имелись услуги бесплатного интернета, но, во-первых, очередь была уйма, да ещё и скорость была отвратительная. Также можно было делать уроки в комнате «СамПо» - самостоятельной подготовки. Посидел я пару раз, а потом плюнул и больше не ходил – мне всегда толпень мешает сосредоточиться, а я привык делать уроки в тишине и покое. А то орут, кричат, смеются, кашляют, чихают, мешают, толкаются, прикалываются – нет, народ, я так не могу. Не смог и больше там не появлялся. Все уроки делал в комнате либо дома.
     Домой я обычно приезжал в пятницу-субботу, мылся, стирался, гладился, и усаживался слушать рок-музыку до тех пор, пока не впадал в кому-полудрёму. Я знаю, что это опасно, но тогда я этого не знал. Мне нужно было как-то «отойти» от шумного города, разгрузиться, куда-то деть свои нервы. С одной стороны даже хорошо, что я в селе живу: город – очень, очень шумное место. На остановках толпень, в автобусе, как сельди в бочке. Галдят все, язык без костей, рот не закрывается никак. У меня бы он уже отсох или заболел, в крайнем случае. Уши вянут просто. И кто о чём, у кого что болит. Бесит аж. Неужели люди не знают, что такое – немного помолчать?..
     Помню, я полгода запоминал, как до Антошки ехать. Несмотря на то, что я люблю географию, на местности я крайне плохо ориентируюсь. Он жил где-то на «Орбите», а для меня это далековато, однако. И Тоша, и Слава – гостеприимные добряки, и какие же мы разные! Тоша мне кучу дисков записал, и я прослушал на тот момент поальбомно всех Iron Maiden, Megadeth, AC/DC, Led Zeppelin, Deep Purple и ещё что-то, не помню уже.
     Подходил к концу 1-ый семестр 1 курса. Ровно половина учебного года позади. Что хорошего было за это время? Не знаю. Отстойная жизнь в общаге, где Шымкент и Тараз кучкуются между собой; рок-группа, у которой за четыре месяца была лишь одна-единственная репетиция; учёба, которая стала мне ядом и отравой; и наконец, напряжённая обстановка дома и в церкви.
     Начались экзамены. Я из принципа к ним не готовился. История – госэкзамен, и поскольку была комиссия, нужно было накрыть стол. Я категорически отказался и ни копейки не дал. Вот ещё! Да я и так 195 штук вложил в образование, теперь ещё и это! Когда закончится эта дойка?! Помню, в 9 классе накрывали мы учителям, это было что-то…
     После экзамена по истории я сильно заболел. Я практически потерял голос и не вставал с койки. Тогда я думал, что уже не выкарабкаюсь. Хорошо, Аман, Азик и Айдос спасли. Мама не узнала об этом. Зачем лишний раз её волновать?
 Аман тогда предложил мне водку с перцем – дескать, за сутки на ноги поставит. Я отказался и поел куриный бульон. И таблетки, как всегда. Они меня сопровождают всю мою сознательную жизнь.
     Ещё одной причиной, по которой я как можно реже находился в своей 518 комнате – это сон. Что за дурацкая привычка спать с включённым радио?! Бесит аж. «Мы под него мирно усыпаем». Да ну? А я наоборот заснуть не могу – оно меня раздражает! Мне нужна идеальная тишина и покой ночью, понимаете? Не знаю, как другим, но мне радио мешает сконцентрироваться на сне. Или спать с включённым светом – ещё один идиотизм! Я вообще при свете спать не могу! Для моего хорошего сна нужно, чтобы вокруг была кромешная тьма!!! Теперь вы понимаете, что жить в общаге – не для меня? Потому что я – индивидуалист. Жёсткий и категоричный. То ли дело дома – когда захотел, пошёл, помылся и сходил в туалет. Без очереди. Когда захотел – включил телек и музыку. КОГДА захотел, и ЧТО захотел. Разумеется, я законопослушный гражданин, и ещё задолго до 11 вечера выключаю всё нафиг, да и снова врубаю лишь к 10:30 утра. А то подстраивайся под них всех – видите ли, они не смотрят латиносы! Зато я, я, я смотрю их!!! Поэтому мой дом – моя крепость. Что хочу – то и делаю. И никто не запретит. Нет там такого слова «нельзя» или «выключи, мы такое не смотрим, ты не один в комнате живёшь». Вот именно – теперь я живу только дома, и один, смотрю то, что нравится МНЕ, а не кому-то. И это – хорошо. А то смотрели мы в общаге всем скопом французский боевик «13 район». Я не смотрю такое! Но раз ты живёшь в общаге, смотри то, что смотрят ВСЕ. И поэтому я не живу в общаге, народ, ибо я – не ВСЕ…
     Культура в общаге была отвратительной – иногда я мог зайти в туалет, а там все четыре толчка, допустим, были не смыты. Фу!
     Главой студсовета была одна очаровательная казашка двухметрового роста, всегда одевающаяся в полосатый салатовый халат.
     Иногда мы стучались к девкам в соседнюю 301 комнату – мы их задолбали своими «дайте немного соли и сахара». А там жила Динара, тоже член студсовета; она мне всегда помогала и мы с ней неплохо ладили.
     Ночком (проверяющая комнаты на наличие в ней перед закрытием всех членов) была очень злая и строгая, всегда грозила выселением. Меня пронесло. Это было сначала у Джамшида в комнате, когда я помогал ему с курсовой, а потом подобный случай произошёл и в 302 комнате. Айдос спрятался в шкафу, но его обнаружили. Я же залез на подоконник и прикрылся тёмной непрозрачной тюлью, к тому же вечер на дворе, и зима. Я фиг ли, маленький, худенький, тюль даже не выделяла моих контуров, тем более я присел и с силой прижался к раме стекла. Ночком не нашла меня, а вот Айдосу пришлось тогда писать объяснительную.
     Аман всегда очень долго собирался куда-то. Встанет у зеркала, и начнёт расчёсываться полдня, как та баба рязанская. Пипец думаю, пацану много не надо, но только не в его случае. Помню, я его искал и нашёл в комнате его старосты, Меруерт. Девки ему гладили волосы специальным утюгом для волос. Я рассмеялся и забрал его от них.
     А потом Аман задумал постричься. Ну, сходили мы в парикмахерскую, и стригли его там суток десять. Ну, это я так, конечно. Просто то это ему не так, то это. Я думал, мы потом вместе в общагу пойдём, а он мне:
 - Не, чувак, меня сегодня две тёлки ждут. Одной 45 лет, другой – 36.
 - Ну, и что? Шапку одень, на улице минус тридцать!
 - Ничего, мы там друг друга согреем…
 - Что?! А-а-а. А как же твоя девушка?
 - Это которая?
 - Тьфу. Да ну тебя…
     Потом Аман сказал, что как только будет у себя дома в Макинске, то запишет мне кучу фильмов и мультов. Так оно и вышло, после Нового Года. Ну а я пошёл обратно в общагу.
     Затем мы как-то поехали (мы – это я, Азик, Айдос и Аман) в ночь на работу. Мы приехали в типографию и действительно всю ночь пахали, как волы, зато подняли по три штуки. Я прославился там тем, расплёл за рекордное количество времени какую-то хрень, нечто вроде громадного мотка вязаных нитей. После этого меня называли «скоростным», и не иначе. Оставшееся время я скреплял перфоратором листы, и получались блокноты, календари и журналы. Было неплохо. Потом мы немного побесились в тренажёрном зале – пинг-понг и разминочные тренажёры, покачали мышцы, поели и улеглись спать. А наутро уехали в общагу.
     С Аманом и Азиком мы часто бывали в студенческой больнице. Представляете, мне там сказали, что я только зря беспокою офтальмолога! Придурки! Зрение снижается, я вижу хуже, без очков уже не могу, а они мне такое там говорят, эти врачи-грачи сраные! Я был готов поубивать там их всех! Мало того, что полдня ждёшь своей очереди, так ещё и несут тебе всякую ересь! Или закроют кабинет на кварцевание именно тогда, когда подошла моя, моя очередь!!!
     Аману я однажды одолжил своё трико – моё было теплее, а он ходил с простудой.
     Я однажды уже как-то говорил, что записывал кассеты со «своей» музыкой. Одна из таких кассет однажды попала к отцу «официанта», а тот как раз был в дороге за рулём. Он так перепугался от моих душераздирающих про-слэеровских воплей под какофонию майонезных баночек и газовых камфорок, что аж забыл, куда ехал. Кстати, о майонезе. Ещё когда я жил в 312 комнате, был там один, любитель майонеза, его все так и прозвали – «Майонез».
     С Азиком мы поехали в католический кафедрал на Рождество – я обещал ему показать христианский храм на большой праздник. Несмотря на то, что Азик – мусульманин, ему понравилось абсолютно всё.
     А после Рождества мы с Виталькой Гугучкиным очутились в одном из особняков на левом берегу, и не где-то там, в дебрях, а микрорайоне Чубары (в том районе тоже, кстати, имелась студия, но очень дорогая). А было всё так: Виталий вначале поступал на грант в ЕНУ, но там его помяли и он поступил уже платно в КазГЮУ. Там он был единственный простой среди всяких мажориков. И единственный, у кого не было крутой лайбы. Один из мажориков, его одногруппник, повеса и богач, собрался на выходные в Караганду, а Виталику доверил ключи от своего особняка – дескать, я сегодня добрый, попользуйся всем, почувствуй, хоть раз в жизни, каково это – шикарно жить. Мы с Виталиком пешком пришли туда уже поздним вечером, темно и холодно зимой. Сугробы. Ну, зашли в хату. Ё-моё! Я, когда увидел, как живут богатые люди, просто офигел. Чего я там только не увидел! Долго рассказывать, но там даже была отдельная комната для обуви. Холодильник был полон жратвы, но мы не стали ничего оттуда трогать, да я и не стал вести себя, как дикарь, к тому же не был голоден. Всё же мы поели орешком со стола и запили кефиром. Потом осторожно и аккуратно полазили по всей вилле, ничего не трогая. А детская, какая здоровенная оказалась! Всем детским – детская! И юрта там, и вигвам, да только фиг вам! Всякие мячи большие, больше меня, отвечаю. Это которые гимнастические, специальные, которые. Такие я видел в «Балдаурене», когда ходил в медпункт пить фито-чай. Штанги там всякие, ёлки-палки! А мой Виталик тогда был в ссоре со своей девушкой – она училась в ЕНУ, брюнетка в очках, я её видел. Очень хорошая и умная. Тогда я взял в руки мобильный агент Виталия и такое ей понаписал, что они потом помирились. Я же романтик, народ, безнадёжный романтик, и умею писать всякие трогательные ласки и нежности. Некому только писать их – я ведь так одинок! Эх.… А Виталик был моим другом и я не мог не помочь ему. Я в таких красках от его имени ей написал, как нуждаюсь в ней и жестоко прощу прощения, что после трёх таких моих сообщений та уже была «готова». Она поняла, что сам Виталя фиг бы такое написал, и спрашивала у него потом, а кто же это. Хах! Спать мы легли в комнате младшего из обитателей. Прикольно – там и подушка, и одеяло и всё-всё было дизайна «Человек-паук». Я тогда почувствовал себя тоже немножко богатым. Как хочется вырваться из этой нищеты и больше никогда ни в чём не нуждаться! Может быть, когда-нибудь и у меня всё это будет, и тогда я скажу самому себе: «Илларион! Ты – самый счастливый человек на свете…». Шепну на ухо и усну навсегда с дивной улыбкой на лице. Ах…
     Был я с Виталей и там, где он на тот момент снимал квартиру за 15 тонн – улица Потанина, недалёко от спорткомплекса, куда мы ходили студентами на физкультуру. Квартирка небольшая, двухкомнатная. В одной комнате селились Виталик и ещё двое студентов, а в другой – двое каких-то гастарбайтеров, которых целыми днями там не было.
     С Азиком мы однажды упёрлись в 30-градусный мороз в «Сладкую сказку», чтобы присмотреть тортик, но цены были жесть. Потом мы с ним направились в Дом книги, где он купил себе афоризмы. Ну, любит чувак высказывания умных людей, что ж теперь сделаешь? Маленькая такая книжечка, только в карман класть, удобная. Я её просмотрел, но читать не стал. Зато тот аж взахлёб ушёл в книжицу. Я же сидел на его учебнике по философии – мне было интересно там абсолютно всё.
     Вот и закончил я 1-ый семестр 1-ого курса. Единственная тройка по математике – не хватило 5% до четвёрки; по геодезии и введении в специальность я набрал баллов больше всех; физкультуру я поставил себе сам; физика – железная четвёрка. Ну, и ещё там оценки по предметам, и пятёрки, и четвёрки. В общем, закончил я в целом недурно. Примерно так же, как и 11 класс, и это при том, что вдали от дома – это ведь тяжелее.
     Я принял ожидаемое решение – я бросил учёбу. Ну, не совсем бросил – я перевёлся на заочное отделение. Геодезии на заочке не было, и я поступил на землеустройство. Эта специальность мне понравилась, к тому же она была сравнительно легче. Сразу после этого у меня испортились отношения с крёстным, который посчитал, что я струсил. Это верно – я устал, не выдержал реальной жизни после диванного инкубатора. Автоматически я лишился общаги, а ведь мы заплатили за весь год. И за учёбу было тоже уплачено за целый год. Затупил я тогда, короче.
     Я стал отращивать волосы – после 3 октября 2008 года я больше не стригся. Некоторые подумали, что я экономил, не тратя деньги на парикмахера, но это вовсе не так. Просто тогда я считал себя неформалом, а люди, слушающие тяжёлый метал, обычно носят длинные волосы.
     Иногда я появлялся в общаге, в основном подуреть с группашами или повисеть в 302 комнате. С Аманом мы поехали на Меридиан. А там есть бутик, при спуске в подвал. Где продаётся всё, что нужно любому рокеру. Я уже не помню, как называется то место. Продавцом оказался… Мой отец! Представляете, он даже сделал вид, будто я – обычный покупатель! Я был в шоке. Вообще ноль реакции на моё появление. Как будто я ему никто…
     Аман не заметил моего шока, и купил мне пару напульсников а ля «британский флаг» и нашивку «In goth we trust» с черепом. С него я тогда скопировал и неформальный образ – я футболку с изображением рок-группы одевал на свитер. И постоянно носил те напульсники, не снимая их. Это теперь был мой неповторимый имидж.
     Мама позвонила отцу, надеясь, что он, зная о том, что я учусь в вузе, хоть чем-то поможет, но какой там! Мало того, что он за эти годы мизерные алименты присылал – 1000 тенге в месяц, так теперь вообще делал вид, будто он нас не знает. Это смешно: алименты – 30% зарплаты, и вы хотите сказать, присылая мне ежемесячно 1000 тенге, он получал 3000 тенге?! Бред сумасшедшего. Да он как отец просто обязан, обязан был мне помогать!!! И вот, мама звонит ему, с просьбой о помощи, а отец говорит ей, что я – не его сын, представляете?! Мама в отличие от него всегда была ему верна, а он такое говорит! Да как у него язык поворачивается болтать такое? Да чтоб у него язык отсох после этих слов! Мало того, он заявил, что признает меня сыном, если я сдам анализ ДНК. Он что с ума сошёл, совсем погнал, тронулся? Какое ДНК, он о чём вообще? Потом трубку взяла его пассия. Я просто не присутствовал при том телефонном разговоре, иначе бы я и отцу, и его крале высказал пару ласковых. Узнав всё это, я присел в шоке, и внутри всё похолодело. Пока мамы не было дома,  разревелся и попытался вторично совершить суицид, но под рукой не было ничего такого, что бы быстро и безболезненно отправило меня на тот свет. Кошмар, и родной отец отвернулся от меня! За что, Господи?! Одно дело, когда предки разведены, и совсем другое, когда родной папаша заявляет, что я – не его ребёнок! Что я сделал тебе такого, папа? За что ты так со мной? Ты с мамой разводился, а не со мной. И она вовсе не запрещала нам видеться. С тех пор я озлобился ещё больше. Это был ещё один фактор к тому, почему я стал слушать самую страшную, самую тяжёлую музыку в мире. Так я выплёскивал всю свою ярость. Какая жизнь – такая и музыка. Возможно, когда у меня жизнь наладится, я буду слушать классику, но пока судьба постоянно мучает меня и преподносит неприятные сюрпризы, я буду морально разлагаться от демонической музыки под названием тяжёлый экстремальный метал…
     Пока я был на заочке, ко мне приехал Абай, один из членов ФОБ. Намечалась «Студенческая весна», а я неплохо стучал по барабанам. Я отказал ему в его просьбе принять участие и отстоять перед вузом честь землеустроительного факультета. Абай расценил это, как предательство, и отношения у нас испортились. В своё время через него я познакомился с ещё одной рокершой – Юлей Синицыной. Мы с ней неплохо проводили время. Она посещала какую-то церковь и иногда меня брала с собой. Юля прекрасно играла на бас-гитаре. Маленькая, худенькая, но очень шустрая. Мне нравилось с ней общаться, но меня вырубала её религиозность. Девушка зациклена на Боге. Я же на тот момент всё глубже погружался в музыкальный сатанизм, всё дальше уходя от веры. Юля слушала так называемый «щадящий рок» - добрый и нетяжёлый, вроде «ДДТ», «Алиса», Pink Floyd и им подобным. Я же опрокинулся в Death и Cannibal Corpse. Альбом Death образца 1993 года меня вывернул наизнанку благодаря «неправильным» партиям бас-гитары – там она была безладовая, но меня это цепляло невероятно. Я слушал Mortician (прикольно), Marduk (чересчур быстро), Six Feet Under (лучший дэт в мире после Cannibal Corpse) Defloration, Stigmatic Chorus (страшно), Cock and Ball Torture (вокал прикольный), Bleeding Display (пойдёт), Gorgoroth (мрачноватые ребята), Korpiklaani (под них можно танцевать – весёлый фолк-метал), System Of A Down (точно «система даунов»), Therion (так себе), Dio (отстой), Lecherous Nocturne (не понял эту группу), Kurgan (прекрасный пейган-метал, «и ещё что-то сверху сыплется»), Ambrazura и Cradle of Filth (страшно, но красиво, вокал – фу). Юля тоже мне записала музыку, и там я иногда «успокаивался» под Joe Satriani и Carlos Santana. Слушал и музыку, записанную Аманом – альтернативщиков и панков. Переслушал все альбомы Nirvana. Немного посидел на Papa Roach, POD, Guano Apes, My Chemical Romance, 3 Days Grace, Avril Lavigne, Bloodhound Gang, Animal Jazz, Cold и Pink. Оценивал клипы, угорал от мультсериала South Park – мне, правда, было смешно до безумия.
     Плакатам, хранившимся у меня с самого 2004 года я наконец-то нашёл применение – я наклеил их в своей комнате вместо обоев при помощи клея-карандаша. Выглядело здорово, а некоторым – страшно. Чтобы мама не сильно возмущалась, в комнате висели всякие там Avril Lavigne; самые страшные из постеров разместились в ванне. А что, было прикольно – проблемы со стулом? Глянь на висящих монстров, как рукой снимет – обосрёшься от страха. Крёстный, когда зашёл туда, сразу же выбежал, как из преисподней, крестясь от ужаса.
     Виталя Гугучкин тогда зарегистрировал меня на сайте www.mail.ru. Он создал мне «Мой мир», где я заполнил все данные о себе. Мобильный агент, напротив, мы делать мне не стали. С того момента это стало моей новой болезнью – я закачивал туда свои фото, коллекционировал друзей, вступал в сообщества, голосовал за всякую фигню и писал в блог. Тот мой ящик просуществовал полгода, пока Шмидт его не забанил. Когда я об этом узнал, я чуть не послал своего крёстного.
     Многие люди критикуют рок-музыку. Хорошо, народ, а вы любите смотреть фильмы ужасов? Вот видите! Так рок-музыка – это тоже самое, только его аудио-аналог!
     Меня в тяжёлой музыке всегда привлекала не лирика – Боже, упаси, я такое на помойке видел. Я всегда был в погоне за звучанием. Мне нравилось жужжание электрогитар. Прикольно. А что касается лирики – я открещиваюсь от такого. Такое могут сочинять больные люди. Поэтому у себя в плеере я включал функцию «убрать вокал», чтобы не слышать эту поганую ересь. Помню, я тогда услышал впервые песню Angel of death группы Slayer. Я был в шоке. Страшный вопль в начале песни и мощное тремоло 32-ыми – это реально сносит со всех вертушек. Эта песня очень тяжёлая, и, несмотря на то, что это голимый трэш, я от неё устаю быстрее, чем от брутального дэт-метала. Нервы не выдерживают, шея не держит. Однажды я спросил Шмидта об этой группе, и знаете, что он мне ответил? «Приди на лесопилку, где орудуют бензопилой. При этом там кричат так, как будто спиливают не деревья, а чьи-то ноги и руки. Вдобавок кто-то очень быстро стучит кувалдой об железобетон. Вся эта какофония – тот же Slayer…».
     Вы ж не думайте, народ, что кроме рока я ничего не слушаю. Я после 1 курса балдел от «Сектор Газа», Gorillaz, Shakira, Kylie Minogue и Alizee. Кайли Миноуг – лучшая певица в мире. Любая Мадонна отсыхает со своей бисексуальной рекламой и лажей. Кайли – нормальная певица с естественной ориентацией. Поёт про любовь, нежели та дура Мадонна-извращенка. Кайли в 1987 году начинала с диско, но мне больше нравятся её альбомы этого века, особенно – Fever (2001) – это просто шедевр. In your eyes, can’t get out of my head, come into my world – суперхиты! Обожаю их. Я ещё их помню, когда с Витьком в 2002 году в лагерь ездили, отжигали под них. Из других и/или современных её работ неплохи песенки Timebomb, in my arms, confide in me, I believe in you, Kids, Where the wild roses grow. Лучший альбом Shakira – Laundry Service (2001), особенно такие хиты Whenever Wherever и Objection Tango. Из более новых композиций неплохие Don’t bother, Loca и She wolf. Но мне не нравится, когда она начинает исполнять песни в жанрах арэнби и хип-хоп – лажа полная. А вот поп-рок от неё – в самый раз.
     На заочке я в вузе появлялся крайне редко. Пары были в основном поздние, вечерние, чаще всего – с 10 по 12 пары. Мы писали контрольные, сдавали их и нам только после этого ставили текущий. Я освоился не сразу, но сошёлся со всеми студентами в моей группе и сдавал материал очень даже неплохо. Английский, например я, приходил им делать и тогда, когда я уже был на 2-3 курсе. Помнят же…
     2-ой семестр 1 курса  закончил всё же неважно – тесты были на компах, а балльная шкала на них жёсткая. Вот и закончил я первый курс, отмучился. И пока я валял дурака, все нормальные люди, то есть мои одногруппники на очной геодезии, проходили с Игильмановым практику в поле. Они делали замкнутый теодолитный ход. Жалею, жалею…
     В 2009 году на казахстанском телевидении практически в последний раз показали латиноамериканский сериал. Им стал «Предательство» от всё того же Telemundo, с Данной Гарсия в главной роли. Это был уже третий сериал с её участием, который я посмотрел. Неплохой, и всё действие происходит чуть ли не в XIX веке, но всё же он уступал по качеству двум другим сериалам с её участием. Больше латиносы не ставили, ссылаясь на низкий рейтинг и малый бюджет. А жаль – я их обожаю. По СТВ я второй раз просмотрел «Я научу тебя любить», а по НТК шёл полу-комедийный сериал «Ангелочки», но в посёлке такие каналы, как КТК и НТК, очень плохо показывают, а жаль. Лучше бы они хорошо показывали, чем 7 канал, «Хабар» или «Казахстан» - там всё равно один отстой. Лучшими казахстанскими телеканалами я с уверенностью могу назвать «Астана» и «31», но это мнение не совсем объективно – повторяю, это без учёта КТК и НТК. Они же плохо показывали, и я не могу сказать, плохие они, или хорошие – может, они лучше! Как можно судить о канале, если ты его не смотришь? «Астана» позже лично для меня потерял интерес, как телеканал, ибо если раньше я там висел из-за латиносов, то сейчас там делать нечего. Да и в целом, кинопоказ отстойнее некуда. А 31 канал вот держит марку, ибо на смену латиносам пришли турецкие сериалы. 31 канал в Казахстане – как ТНТ в России – всё самое классное, и прочие фильмы иных жанров совсем не хуже, чем показываемое турецкое мыло. Да, это уже явно не то, что мне было нужно, но за неимением лучшего и это сошло. Турецкое мыло более правдоподобное, я бы сказал, и там частенько плохой хэппи-энд, а то и вовсе он отсутствует. Латиносы просто более наивные, и там всегда всё в ажуре. Серий 50 пропусти – не страшно, всё легко становится понятным уже на вторую-третью серию после этого, ибо там каждую серию всё доходчиво разжёвывается. Корейское мыло мне вообще не понравилось: какой бы я не был плаксой иногда, но это уже – реально перебор и чересчур. Первым турецким мылом, которое я посмотрел, стал «Зять-иностранец», комедийный сериал о любовных и порой комических взаимоотношениях между турками и греками. Обычный семейный бизнес, казалось бы – готовят пахлаву. Там снялась красотка Нехир Эрдоган (Nehir Erdogan, 16.06.1980). Зато следующий сериал был гораздо жёстче – «Листопад». Я глянул начало, и выключил нафиг. Но серий через пять снова врубил – что-то же надо смотреть, «что-нибудь доброе перед сном». Там мне нравилась одна скандалистка по имени Ферхунде (актриса Deniz Зak?r, 31.12.1982). Из российских сериалов я висел на «Ранетках». Помню, раньше я был фанатом таких передач, как «Необъяснимо, но факт» и «Битва экстрасенсов», но на ближайшие три года я окунулся в передачу «Федеральный судья» по 1 каналу «Евразия» - это и интересно, и полезно, и я не пропускал ни одного выпуска. Господи, чего я там только не увидел и не услышал, пипец.… А Малахова с его «Пусть говорят» я переключал сразу – ну его нафиг, психи все какие-то, орут и ругаются прямо в камеру. Категорически раскритиковал «Давай поженимся» - полная лажа! Это должно всё естественно происходить, само по себе, а не в тупую специально приходить в студию и знакомиться, с кем попало. Помню, российский сериал «Обручальное кольцо» казался мне нескончаемым – года три, это точно, показывали его (смеюсь). Я его не смотрел, просто после него шёл «Федеральный судья»…
 
 Новоишимка
 
     Некоторое время я сидел без дела, и тут Ливио предложил мне и другим парням немного подзаработать. Идея была заманчивой, и я, недолго думая, согласился.
     Отец Ливио строил приход в посёлке Новоишимка. Собственно, там уже имелся дом для совершения молитвы, но Ливио решил всё это дело приукрасить.
     Кто поедет, мы решили сразу. Отправились я, Боря Фельде, Серёга Лавринович, Вова Полищук, наш учитель трудов и истории Геннадий Иванович Шимко и мой крёстный, разумеется – ибо на чьей же мы машине туда добирались бы…
     Слава не поехал, ибо он уже не ходил в церковь и у него своей работы хватало. Виталий тогда никак не мог разрулить свою учёбу и военную кафедру.
     Мы поехали по полям, чтобы быстрее, и вскоре через некоторое время были на месте. За Новоишимским приходом присматривала лишь престарелая бабулька по имени  Виктория. Внутри хаты было всё такое старое, грязное и пыльное, что нам с Борей потребовалось полдня, чтобы всё там прибрать. Ливио задумал обвести будущий приход забором, но чтобы его построить, нужны были специалисты, и нам в помощь прислали двух человек с Софиевки – инженера и его помощника.
     Задачей Серёги было рубить дрова, моей – собирать их в сарай. Крёстный бензопилой распиливал самые крепкие сучки, и пилил доски. Все остальные под руководством инженера начали подготовку к сооружению забора. Ещё одной из причин, по которой он был нужен, было то, что соседские коровы постоянно захаживали на территорию церкви, и с этим надо было что-то делать. Пацаны месили бетон, брали носилки, измеряли расстояния.
     Я тоже немного рубил дрова, но потом у меня так всё гудело, что я махнул на это рукой. Серёга пользовался или топором, или колуном, а впоследствии тоже брал бензопилу, но она была уже не новая, и часто тупилась. Цепь мы несколько раз меняли. Очищали внутри пилы пространство от щепок, смазывали маслом и наливали это масло в бак.
     Сколько бы я не складывал дров в сарай, он был нескончаемым. Бывало, что все мои стопки рушились, приходилось заново всё переделывать. Муторно и лень.
     Потом нужно было как-то почистить колодец, а я наотрез отказался лезть туда – и так часто простужаюсь, делать мне больше нечего. Полез Серёга. Ну, ему дали спецодежду, только толку от неё, как от козла – молока. Серёга, когда вылез, весь трясся, бедолага. Но оклемался он быстро, и мы продолжили чистку. А чистили колодец мы обыкновенной галькой, но так, чтобы она не забивала проход грунтовых вод. А грязь мы лопатами скидывали в вёдра и уносили прочь. Чистка завершилась благополучно – «журавль» исправно набирал прозрачную теперь уже воду.
     Когда пацаны окончательно занялись забором, мне дали новое задание – полив картофельного поля и выживание оттуда всех обитателей, в частности, личинок, яиц и взрослых особей колорадского жука. С этой задачей я неплохо справлялся, но вот провести борозды плугом ввиду своей малой физической силы я не решился в одиночку, и Серёга мне помог. Целые дни уходили у меня на то, чтобы вырывать сорняки вокруг картофеля, особенно этот чёртов «красный корень». Крёстный и все остальные потешались над тем, как я работаю – я, полулежа, пахал себе на поле, разговаривая сам с собой. Крёстный знал, что я «диванный мальчик», и поэтому постоянно снабжал меня работой. Иногда я жаловался. Не спорю – я ленивый, но устаю я не из-за этого, а из-за своей болезни. Однажды я узнал истинную причину своей скоростной утомляемости, и не сказать, что я был рад…
     Вставали мы рано, когда ещё было довольно холодно, несмотря на то, что была середина лета. Но ледяная вода из колодца живо бодрила, и я на бегу всё делал. По утрам мы с Серёгой ходили за водой за тридевять земель, на ближайшую колонку. Мы же вдвоём и в магазин ходили. А было там несколько магазинов. Один был на краю села, целый дом. В нём были и аптека, и магазин. Другой магазин был примерно в той же стороне, и там висела вывеска «24 са?ат». Типа круглосуточно работает, но, сколько бы мы мимо него не проходили, он пожизненно был закрыт, и мы с Серёгой смеялись, что он «круглосуточно закрыт». Магазин реально существовал и хозяин у него был, но видимо, только для себя самого. Третий магазин был в дебрях посёлка, но неплохой такой, универмаг почти что. Наконец, четвёртый находился где-то в стороне реки Есиль, и назывался «Назгул». Ну, назгул – назгулом, Толкиен forever, а позднее выяснилось, что это женское имя – Назгуль. Пипец. Ладно, думаю. Бывает.
     Конфликтовал я там только с Вовой Полищук – не сошлись характерами. Ну и что, что он старше меня в полтора раза? Плевать я на это хотел. Хавался я там с ним по страшному, не боясь получить, хотя он мог и двинуть. Сначала он отращивал бороду, а потом на лысо подстригся. Мне же приходилось одевать ободок, ибо волосы росли.
     За кухню у нас ответственным был Боря – вкусно готовит, молодец. Любая жена ему позавидует. Он и овощи чистил, и готовил всё, а мы с Серёгой мыли посуду. Иногда и Ливио демонстрировал, что он всё-таки итальянец – нет-нет, да сварит что-нибудь отменное. Терамису тогда я первый раз в жизни попробовал, но не сказал бы, что пищу от этого блюда. Оливки мне вообще не понравились – я такое не ем! Вообще, знаете, несмотря на то, что я немец, я не люблю немецкую и итальянскую кухню – там одно тесто. Не люблю тесто. Во всяком случае, не в таких количествах. Не так, чтобы это было во главе центрального угла. Ну, думаю, вы меня поняли. Немцы обожают Kuche, итальянцы не могут без своих макарон. Я же люблю русскую, славянскую кухню. Крупы/каши не люблю. Я обожаю борщ, щи, окрошку, манты, штрули, пельмени, картофельное пюре с подливой и котлеткой – короче, самую «обычную» еду в детском саду ещё с советских времён. С удовольствием лопаю бауырсаки за обе щёки, ем казы, плов, винегрет, сало, бесбармак (кстати, правильное название этого блюда; люблю, когда вещи называют своими и правильными именами). От чего я ещё пищу? Обожаю фрукты. Из овощей – капусту, морковь, картофель, да всё, короче. Ресторанные экзотические блюда мне не нравятся. Угостили – отстой. Я в плане еды простой человек. Мне омаров всяких подавать не нужно. Жареная картошка – и я рад. Рыбу не люблю, в основном из-за запаха. Всё же без ума от тунца, красной рыбы, солёной селёдки. Мясо ем мало, к конине и говядине притрагиваюсь редко. Я почти веган. Почти – это когда я не особо голоден. Если же это так, то казана мне будет мало. И куда в меня вмещается? Ладно. Прожора – так прожора. Я и работаю много просто, вот и весь расклад. А силы мне ещё ох как нужны. Спиртное не употребляю по многим причинам. Во-первых, вредно, а у меня и так здоровье слабое; во-вторых, это не по-христиански; и наконец, в третьих, и это самый главный аспект – я это пробовал, народ, и мне не понравилось. А я никогда не делаю того, что мне не нравится. Мне главное, чтобы было вкусно, а не чтобы в башку ударило. Я этого не понимаю. Боюсь привыкнуть. Я же знаю себя. К тому же на пьяную голову, зачем что-то делать, а потом жалеть, когда протрезвеешь? Лучше вообще не прикасаться к этому. И наутро голова болит. Нафиг надо? Ерунда это всё. Я в своей жизни, слава Богу, так мало пил в именно том, плохом понимании этого слова, что по пальцам могу пересчитать бутылки пива, мной выпитые. Что касается остального – так можно сказать, и не пробовал. И хорошо!
     Когда поставили забор, на меня возложили ответственное поручение – покрасить его столбы синей краской. Занятие крайне дурацкое, но так я думал поначалу. Я красил целый день, народ, и красил бы дальше, пока день этот не закончился. Дело в том, что я очень сильно надышался краской и растворителем – мне было так «хорошо», что я вообще не устал. Просто не чувствовал усталости, хотя обычно под конец рабочего дня я падал без сил.
     Пока не было крёстного, за ужином мои коллеги решили хорошенько выпить. Они купили «слоников» и начали болтать без умолку. Я тоже поддался всеобщему настрою, и залпом выпил грамм двести – по сто за раз, то есть, осушил две рюмки. Мне потом сказали, что когда я пьян, то становлюсь «нормальным», «своим» - общительный, разговорчивый, даже чрезмерно, предлагаю свои собственные идеи, смелый, наглый, агрессивный, весёлый. А вот наутро у меня так сильно разболелось сердце, что я чуть ли не орал от боли. Как будто от сердца куски отрываются, и туда шпильки укалывают и сжимают это сердце ладонью в кулак. Ребята сделали всё возможное, чтобы меня спасти, и чтобы, не дай Бог, об этом не узнал Шмидт, ибо потом всем влетело бы. Это был первый и последний раз в моей жизни, люди, когда я попробовал водку, если не считать моего дня рождения 1996 года, когда отец по пьяни налил мне 50 грамм, а я выпил и даже не понял, что я выпил. И с того случая в Новоишимке я не прикасаюсь к водке. Вообще. И не прикасался к ней никогда!
 Потом как-то у нас у всех было немного свободного времени, и мы после обеда пошли купаться на речку. Купались все, кроме меня. Я не изъявил такого желания, просто был за компанию. Я им просто помогал подавать вещи да фоткал их.
     Геннадий Иванович выпилил мне из фанеры мою третью гитару – на сей раз дизайн соответствовал «ракете», Gibson V. Но Александр Шмидт, увидев это, сломал «гитару». Я на него разозлился, и некоторое время не общался с ним, дуясь.
     Шмидт привозил нам фильмы, которые мы смотрели на его ноутбуке, стройматериалы и продукты. Один раз, когда я поругался с Вовой, то ночевал в машине у крёстного.
     Те двое из Софиевки начали строительство нового уличного туалета, в то время как мы вырывали коноплю и жгли её. Целые холмы её были, отвечаю. И опять мне было «хорошо» - запах горелой, тлеющей травы проникал глубоко в меня и мои дыхательные пути, отравляя мозг.
     Под конец мы занялись поливом вишен и яблонь, а также вырывали сорняки у входа в приход и по дорожке. Ещё мы немного поубавили кроны, сухие сучья и старые корни у клёнов. На этом наша работа, в принципе, была завершена, и мы могли со спокойной совестью ехать домой.
     Всё же заплатили нам достаточно (20 тонн), чтобы я, например, купил себе наконец-таки нормальный DVD-проигрыватель. Мы и в своём посёлке делали ремонт церкви, но я в этом тогда отказался участвовать. Это было ещё в 9 классе. Тогда шла стройка крыши. Помогали Боря, Виталя и Серёга. Ливио тогда им за это пообещал купить то, что они пожелают. Хах, если бы я знал, то тоже бы помог. Просто слишком часто и густо меня кидали в жизни, и на все заманчивые предложения я отвечаю сразу же отказом, соглашаясь лишь в единичных случаях.
     Тем временем криминал в Малиновке процветал – сначала насмерть замочили мента, потом до смерти забили узбека после дискотеки. И как хорошо, что я вне всего этого, Господи ты Боже мой! А ведь я знал людей, причастных к тем событиям, и даже общался с ними. Некоторых отмазали адвокаты, некоторые получили условные сроки. Господи, не дай Бог…
 
 2 курс
 
     С крёстным мы помирились, и он убедил меня вернуться на очное отделение, что я и сделал. Обычно в таких случаях ректор отказывал, но мне сделали исключение – меня восстановили. Нас стало 25 вместо 24 (на 1 курсе нас было 26, но я убежал на заочку, а Дархан Оспанов перевёлся на специальность «кадастр»). Помню, я ехал в автобусе и молился, чтобы меня взяли обратно, а когда взяли, то позвонил Шмидту и поделился радостной новостью.
     Я сказал – позвонил? Да, перед началом 2 курса мне подарили примитивный простейший телефон Siemens, и теперь я везде с ним двигался. Да ну и что, что обычный – на тот момент я нуждался только в связи.
     В общагу я не вернулся, зарёкшись вообще больше не жить в таких коллективного характера местах. Стал мотаться каждый день из посёлка в город, и обратно. Утомительно – приезжаешь на пары уже уставшим. Но уж лучше так, чем в общаге…
     С крёстным мы оббегали все пороги – половина суммы была утеряна, ведь я платил за год 195 тысяч, но потом перевёлся, и оставшаяся сумма «пропала», «сгорела». Я уже не помню, вернули нам те деньги – столько нервотрёпки было, но всё когда-нибудь заканчивается
     Чтобы полноценно восстановиться, нужно было сдавать разницу по предметам, ибо на заочке у меня была иная специальность, землеустройство. Разница составила шесть предметов – впритык, мог и не сдать, могли и не допустить.
     Все мы знаем, как сдают разницу – преподам некогда было возиться со мной, своих пар хватало, и обычно мне просто рисовали баллы в лист. Нашим куратором была тогда Ахметова Гульжан Шариповна – молоденькая совсем, только после вуза. Она всегда нам помогала и пробивала почву. Горой стояла, и когда это нужно было – ругалась с преподами. Разницу я сдал в течение месяца, и теперь был полноправным второкурсником.
     Я даже не ожидал, что группа обрадуется моему возвращению! Я же задался целью учиться, учиться и ещё раз учиться – я и так ведь полгода просрал из-за своей трусости. Наверстал я всё очень быстро, и на сей раз, по сравнению с 1 семестром 1 курса, обогнал даже некоторых грантников. Я взялся за труд, полный науки и отваги, вцепился – и больше не отпускал. Весь второй курс я помню себя, как крайне ответственного во всех делах человека, и это даже при том, что я продолжал заниматься рок-музыкой.
     Вуз принял не только меня, но и мой новый имидж – напульсники и растущие волосы на голове. Достаточно тепло отнеслись, однако. Вполне лояльно, я бы сказал.
     В подгруппе «Б» мне не было равных по английскому языку – все, как один, у меня списывали. Экономтеорию я учил вновь, хотя на заочке она у меня уже была – просто по ней в зачётке стояла нехорошая оценка, а я, повторюсь, вернулся громко и с надеждой на успех. Моей целью, жизнью и задачей была учёба. А вот по философии мне не было равных на факультете вообще – я за пояс затыкал даже Дамира и своих девчонок. Этот предмет я считал важным, и зубрил его от и до. Преподаватель была довольна моими ответами, а я всегда в наглую усаживался отвечать СРС и лекции самым первым. Некоторых это бесило, но что поделаешь – хоть где-то я был лидер! Единственное, я облажался с математикой – думал, что когда вернусь, её уже не будет. Какой там! Снова матрицы, логарифмы, интегралы…
     Физика тоже была, но она была мне не страшна. Игильманов вёл у нас инженерную и прикладную геодезии, но я не врубился в них.
     Была у нас преподаватель, Жантлесова Дина Матаевна. Поначалу мы жестоко прикалывались над ней и не принимали всерьёз. Она три года подряд вела нам один и тот же предмет – фотограмметрию, просто он на разных курсах иначе назывался. Читала всегда с какой-то брошюры, чертила на доске непонятные линии вроде продольных и поперечных параллаксов. В общем, мы игнорировали её. Я игрался с телефоном, Миша, Витёк и Макс шлялись по зданию, а все остальные делились на тех, кто либо всё же писал лекции (девчонки), либо спал на парте или играл в «белку» (все остальные). Но зато на рубежках Дина Матаевна нам помогала. Окончательно моё мнение о ней стало прекрасным после того, как наш прежний куратор ушла в связи с беременностью. На поставили Еловикова Сергея Петровича, но тот поклал на нас, как говориться, большой и толстый. И вот тогда-то Дина Матаевна и начала драть за нас задницу. А уж как с дипломными помогала – это неоценимая её заслуга. Мы все в долгу перед ней. И я каюсь перед ней, что недооценивал её. Я не говорю, МЫ ВИНОВАТЫ; я говорю Я ВИНОВАТ, ибо я отвечаю только за себя. Вообще, каждый сам за себя. Ещё и потому каюсь, что книга моя не зря же называется «Исповедь»…
      С бесплатным проездом в Астану меня иногда выручал Женя Якоби – он гонял в вуз на «Мерседесе». Всё же говорить нам было практически не о чем – с годами мы всё дальше друг от друга по взглядам на жизнь, общих интересов всё меньше. И если бы не нужда, я бы никогда не обратился к нему.
     С появлением телефона с Тошей стало связываться проще, к тому же Славик учился со мной в одном универе, только на другом факультете. Тогда я был шокирован новостью об уходе из нашей Blood Shade Сёмы – они с Тошей ещё полгода назад сильно поссорились из-за девчонки. Ревность, анау-мынау. Тогда же я разработал логотип и бренд нашей рок-группы: я взял свою ладонь, нанёс на неё красную помаду и приложил к чистому листу А4. Затем подписал название группы искажённым готическим шрифтом и всех участников дэт-бэнда. Несмотря на то, что Игорь больше не был с нами, я его записал в логотипе как «оргпомощь». Тоше очень понравился логотип, да и Славе тоже. Нужно было думать, что делать дальше, тем более Тошик уже порядком у себя дома насочинял мелодий, и тексты тоже были готовы. Позднее он сам взял на себя обязанности вокалиста, оставшись ведущим гитаристом.
     Следующим турецким сериалом, который я смотрел, правда, не полностью, стал Ангел-хранитель (Genco), в котором снялась Хазал Кая (Hazal Kaya, 10.10.1990) – моя ровесница. Там она играла родную сестру главного героя. Роль у неё была отпад – она была типа рокерша-готка. Я был в восторге. И всегда она была всем недовольная, как Эрик Картман из South Park.
     Я продолжал бывать у Тошки дома, и однажды я у него в гостях застал Путина. Спокойно, народ – так звали одного из главных на тот момент неформалов всея Астаны. Его звали Вова, просто, когда он был в пятом классе, ему приклеили прозвище «Путин». Всей истории я не знаю, но как-то так. Путин мне так понравился, что я года два смотрел на него восхищёнными глазами – на тот момент он являлся обладателем самых длинных мужских волос в городе – я даже примерно не смогу сказать вам их длину. Путин играл почти во всех «мясных» группах Астаны, но ни в одной подолгу не задерживался. Он частенько пропускал репетиции, «репы», как мы их называли. Также он был страшный бабник, но его личная жизнь меня касается меньше всего. Путиным я, правда, реально восхищался – я считал его неформалом №1 в Астане, «лицом» неформального движения. Путин специализировался на вокале и игре на бас-гитаре – это, прежде всего. Но при случае он мог играть и на ритм-гитаре. Когда я услышал, КАК он играет на басу, я обалдел – так, наверное, не сможет никто. Он мог и пальцем, и медиатором. У него были и техника, и скорость исполнения, и прекрасные внешние данные вкупе с актёрским мастерством на сцене. Ведь когда я бывал на наших столичных рок-концертах, гитаристы там обычно стояли как пни какие-то, ну или как восковые фигуры. Путин же отрывался так, как это делал в своей хате я. Разница лишь в том, что я – сам себе зритель и исполнитель одновременно, плюс, ко всему прочему, на ненастоящей гитаре, а им восхищались сотни и тысячи человек. Позднее его звезда померкла, как для меня, так и для него самого. Позже поясню, почему. Не подошёл ход просто. Путин был тот ещё тип. Провожали мы его с Тохой на остановку, а тот забыл деньги на проезд дома. Я дал ему из своих.
     Абай поймал меня вновь, предлагая всё ту же тему. На сей раз я на пике славы (фиг ли – играю в рок-группе, да ещё и с одним из «главных» познакомился) согласился. Я привёз свою оригинальную драм-установку в вуз, и Абай устроил мне прослушивание. Ему жутко понравилось, и он решительно записывает меня в тот день на «Студенческую осень», которая должна была состояться в начале октября. Но вот невезуха – я опоздал на целую пару по философии, своему любимому на тот момент предмету. Благо, что ещё одна пара была. Я зашёл в 131 аудиторию, а там весь земфак 2 курса сидит – лекция у нас потоковая обычно была. Преподаватель была наслышана моими наклонностями. Она поставила мне ультиматум: она меня пустит на пару лишь в том случае, если я что-нибудь сыграю из своего репертуара. Я обалдел, но согласился. Прогрессивная училка, да-а…
     Я прошёл за кафедру и сел за учительский стол рядом с училкой. Потом вытащил всю свою богадельню и сыграл и спел всем одну из песен Metallica – Seek and destroy. Реальный звук, живой голос. Мне аплодировала вся аудитория, а училка не сразу отошла от шока. Но, думаю, она не пожалела, что потеряла из-за меня пол-урока. Макс Чёрный скинул то видео (меня снимало несколько телефонных камер) на www.kiwi.kz, хотя я был против. Оно и сейчас там есть, под названием «Ларик Аграрка земфак».
     Эта песня жёстко прославила меня, и теперь меня знал весь универ, да и не только универ, наверное. Мало того, казахи подумали, что я матерюсь: в припеве есть строчка Searching, seek and destroy!, а им слышалось сiгем, сiгем дестрой. Ну, или я так пел, не знаю. Потом нашу группу называли не геодезистами, а не иначе, как сик-энд-дестройщиками».
     Подошло время, и началась «Студенческая осень». Почти вся группа вышла болеть за меня. Я и там выступил на ура, правда, там я не пел, а только играл. Факультет по универу занял 2 место, а мне Майер вручил 1 место!!! Вы знаете, я тогда чуть в галактику не улетел от эмоций и счастья! Первое место в вузе за оригинальный номер! Да, это было что-то. Я прославился, я был звездой, меня замечали, узнавали, говорили «классно, молодец!», и мне больше ничего не было нужно…
     Потом я ещё некоторое время приносил свою драм-машину на пары. Затем мне это надоело, а с Русом Кабошевым мы снова не поладили, уже и не помню, из-за чего.
     Опрос по философии был прикольным – училка брала стикер, задавала любые 10 вопросов, ставила там плюсы и минусы, выводя окончательную оценку.
     С Дарханом мы постоянно пропадали в интернет-кафе, загружая новые фото в мир, голосуя за фото других и добавляя новых друзей. Однажды мы с ним наткнулись на Oxidoll – я как-то предложил ей дружбу, и она её подтвердила.      Мы с Дарханом зашли на её страницу и любовались её фотками. Фигура у неё – обалденная! Особенно там одна приколола. Ксюша лежит на полу, на спине, а ноги положила на стенку комнаты. Блин, мы там еле усидели на месте! Тогда же Дархан с моего мобильно агента отписался этой Ксюше, но она была так груба в общении, что мы ей больше не писали. А стоял декабрь 2009 года. Кто ж знал, что через год я скажу ей «люблю»?
     Вот и подошёл конец 1 семестру 2 курса. Его я закончил намного лучше, чем 1 курс, в общем. У меня не было ни одной тройки, и я забыл, что это такое – списывать у других. Снова, как и в школе, списывали у меня.
     Перед одним из экзаменов произошёл пренеприятный случай. Иду я при всём параде в 8-этажку, биофак, а меня окликает какой-то тип. Говорит:
 - Выручи, братан, я был в рабстве в России. Только один звонок, и всё. Есть телефон и сим-карта? Ты хоть знаешь, что это такое – быть в рабстве?!
     Меня как будто загипнотизировали. Встал и стою. А этот расстегнул куртку и вытаскивает оттуда нож. Я отпрянул и отдал ему телефон.
 - Спасибо, брат. Хоть одна добрая душа. Давай с тобой договоримся так: когда у тебя заканчивается экзамен?
 - Через два часа…
 - Через два часа ровно будь здесь в это же самое время. Придёшь и заберёшь свой телефон обратно.
     На экзамен я пошёл с больной душой. Я так перепугался при виде того ножа, что даже с одногруппниками не поздоровался. На мне лица не было! Все это заметили, и я, чуть не плача, всё рассказал. Меня похлопали по плечу и «поздравили» - меня хорошо развели. Не видать мне теперь телефона, как своих ушей. Так уж устроен это поганый мир, что в нём есть всякие гопники. Миша, Макс и Витёк пытались позвонить на тот номер. Сначала никто не поднимал, потом вообще его выключили. Затем трубку всё же сняли, на проводе была женщина. Мы спросили её, откуда у неё мой номер, а она сказала, что ей на Даулете возле вокзала телефон продал какой-то мужчина. По описанию мы поняли, что это тот же самый тип. Женщина, узнав историю, сказала, что ей не нужны проблемы с законом, и «забирайте его к чёртовой матери». После экзамены мы с пацанами пошли на вокзал, но никого не нашли. Видимо, и тут нас накололи. Приехав домой, я сразу же помчался к крёстному и рассказал обо всём, что произошло. Он меня успокоил, и мы с ним договорились сказать маме, что телефон «просто сломался, и пришлось его выкинуть». Позже Шмидт купил мне новый телефон, за что я ему очень благодарен. Он был покруче предыдущего, мало того – там был интернет!
     А потом мы ушли на зимние каникулы, которых у меня не получилось – перед глазами маячил тот нож…
     Начался 2 семестр 2 курса, а я вздумал дико расслабиться. Вместо того чтобы дружить с учёбой, я на неё забил большой и толстый. Если на 1 семестре этого курса я был звездой философии, звездой «Студенческой осени» и звездой общаги (помимо меня, ещё одной «звездой общаги» была та самая длинная шпала в полосатом халате по имени Асема; но если я прославился, как барабанщик, то она просто была ночком и редкая красавица), то во 2 семестре того же курса я опустился по всем параметрам. По крайней мере, в январе-феврале.
     Фотограмметрию у нас стала вести Мукушева Ляззат Серикбаевна. Тогда она меня, честно говоря, бесила – я не понимал, что когда девушка беременная, то иногда злая.
     Картографию у нас взялся вести Виктор Иванович, по фамилии уже не помню. Доктор наук, собственный учебник по картографии для вузов выпустил. Он очень, очень интересно рассказывал свои лекции, иногда, правда, залезая в дебри или отходя от темы. Мне нравился этот предмет. Нравится даже сейчас, хотя я уже полгода, как вуз закончил. Гонял Виктор Иванович нас нормально, а вот когда настала очередь на практике показывать знания, то тут я заглох, и надолго. На лист формата А2 нужно было нанести математическую основу для будущей карты. Я целых две недели приносил на пары пустой ватман без ничего. Виктор Иванович только пожимал плечами на всеми мои заверения, что «я обязательно сделаю». Скоро – это когда? В общем, я самостоятельно нанести математическую основу не смог, и за меня это сделал мой одногруппник Арсен Мукашев, за 1000 тенге. Не было у меня другого выбора.
     Тогда я вообще, как сыр в масле купался – я целыми днями сидел в интернете со своей новой сотки. Качал себе мобильные игры, преимущественно с сайта www.siza.ru. То время я могу назвать счастливым и ключевым – тогда мне действительно было очень хорошо. Я ни о чём не переживал и спал спокойно. В мобильные игры я игрался и на парах картографии. Виктор Иванович только качал головой. Да, это была моя очередная, новая и которая уже по счёту болезнь; но ничего с этим поделать я не мог – мне это нравилось!
     Помню один стандартный шаблонный урок картографии. Лекция. Миха спит на парте, Витёк достаёт нашу Рыську, Макс сидит рядом со мной и упорно пишет лекции, время от времени тоже угорая. Я же так увлёкся одной из своих игрушек, что у меня разрядилась батарея, три раза и так громко, что вся аудитория услышала. Последние парты третьего ряда как всегда играли в свою любимую белку.
     Самой мобильной классной игрушкой я до сих пор считаю Elven Chronicles от разработчика Global Fun – вот же тема, а! И сопровождающая музыка, и графика, и сюжет – просто супер! Я херел от неё. Всех горгулий там схавал. Также меня занимали 1941: Frozen Front и 1942: Deadly Desert от производителя Handy Games. Я много во что играл, могу назвать это больше, чем фанатизмом – вставал и засыпал с этим. Знаете, меня в жизни так мало что-то интересует, что просто пипец и всё, невыносимо. Но уж если что приглянётся – все вешаются.… Также мне очень нравились такие игрушки, как Lands Of Honour от Play Wireless, Soul Of Darkness от Gameloft, Castlevania Dawn от Konami, Shadowalker и Guitar Hero от Glu Mobile, Rumble 2 от Orange Pixel и Dragon Island от Macrospace.
     Электротехнику у нас вёл какой-то хрыч, который всегда повторял, как он «жил при Сталине, товарищи». Ну, ему на тот момент 85 было вроде. Дедок смешной. Поначалу мы с ним не ладили, но потом неплохо общались. Помню, перед 9 мая он попросил у нас скачать где-нибудь для него песни военных лет, я поднял свои на тот момент многочисленные связи и записал ему 19 треков, включая и «Катюшу». Он был мне благодарен, и учёл этот фактор на экзамене. Витёк Марценюк тоже заинтересовался песенками, и сделал себе копию. Сам же предмет, электротехника, был для меня очень сложен и неинтересен, да и геодезистам он нафиг не нужен.
     Математика снова имела место в моей жизни. Грубо говоря, она имела не только место, но и меня. И хорошо имела, да так, что однажды я плюнул и согласился на то, чтобы мне поставили в зачётку оценку D – 50%. Ибо бесполезно что-то доказывать и объяснять, если ни хрена не знаешь. То, что математика у нас была аж четыре семестра – это уму непостижимо. Видите ли, вы – геодезисты, и это ваш профилирующий предмет. Смотри-ка, обосраться! Уж куда б деваться…
     Когда по картографии дошёл, наконец, ход до географической основы, вот тут-то я и «проснулся». Как только я врубился, что нужно делать, я снова стал звёздочкой, вокруг которой порхали мотыльки (одногруппники) и бабочки (одногруппницы). Все же – лентяи ужасные, а я зашарил так, что потеснил Витька по картографии – на тот момент он был по ней лидером. С середины я долез до второго шара по картографии, оставил далеко позади Дамира, Арсена, Макса и Мишу. Витёк всё же был №1 в том году, и догнать я его не смог. В чём-то, конечно, я обогнал его по всем параметрам – повторяю, все же – лентяи. Когда я сделал себе географическую основу, всё нанёс, то за деньги я это сделал и некоторым другим одногруппникам – в частности, моей рукой были полностью сделаны карты Дархана Батырбекова, Бахи Дюсенова, Ары Ещанова, и некоторых других лиц. Мише и Максу я лишь подсказывал, всё остальное они и сами неплохо мутили – не глупые же, в отличие от других лентяев. Есть два вида лентяев: первый может, но не хочет. Второй – не может и не хочет. Я отношусь к первому типу. Миша и Макс тоже к нему относятся. Стоит слегка нажать, направить – и понеслась душа в рай, как говориться. По бабкам я тогда неплохо поднял. Макс и Миша расплатились тем, что записали мне музыку: первый скачал для меня все альбомы Rolling Stones, второй – все альбомы Slayer. Первую группу я слушаю только сейчас, а на Слэер подсел сразу, не раздумывая. Уши в трубочку, конечно, но что поделаешь – меня тогда это прикалывало.
     Витёк шарил по картографии получше меня, но все обращались за помощью именно ко мне. И кто после этого лидер, спрашивается? Но потом я пожалел о своей популярности – когда на четвёртом курсе снова поставили картографию (прикладную, а на 2 курсе была общая), они меня все достали. Одно хорошо – я ещё со школы умел не делать шаблоны, все работы выполнялись в индивидуальном порядке, каждая со своей фишкой, ибо в конце 2 курса я уже немного знал своих группашей и при выполнении задания им подстраивался под них. Чтобы не заметили, что я их всех сделал. Чтобы не было, как в 9-11 классах – «особенно мне понравились твои семь карт». Математическая основа была первым рубежом, географическая – вторым. Плюс ко всему карта должна была быть суперски оформлена, что я и сделал, и это был мой и экзамен, и текущий рейтинг и контроль. Карту я сдал вторым по счёту – сразу после Витька. Да, он первей меня тогда её сделал. Зато у меня она была самая яркая и красивая – это признали все. Виктор Иванович даже забрал её себе. После меня карты сдали уже Миша, Макс и Дамир. У Дамира, кстати, тоже красиво получилось, но делал он её сам. Он переделывал её дважды, так бы, возможно, он первей всех бы был. А я знаете, просто по детству и в школе ещё набил руку, рисуя карты, поэтому ещё, наверное, она такой замечательной получилась. Мало того, я всегда по части разукрашивания был аккуратен, оригинален, строг, исполнителен и капризен – в той карте я использовал чёрную гелевую ручку Aihao, тогда как все использовали линер. Также там отметились ручки с блёстками – это вообще реально по теме! Особенно серебристая – я её любил больше прочих: она, как корректор, убирала лишнее. Любой цвет сносила нафиг. Тай всэ як блыще, аж ?рудь пэчэ!..
     Теми же ручками я рисовал и разукрашивал логотипы рок-коллективов – тогда мне Славик скинул фильм «Путешествие металлиста» (Headbanger’s Journey, 2005). Я раз десять этот фильм смотрел, и первая часть круче первой. А потом я ставил свой DVD на паузу, и срисовывал с экрана на бумагу логотипы названий рок-групп. Именно срисовывал, а не переводил, поэтому получилось немного по-своему.
     С Дарханом мы тогда сдружились ещё больше. Вместе отметили мой день рождения в вузе, вместе в интернет-кафе ходили, вместе вытягивали Амана из общаги и шли с ним куда-нибудь, вместе учились, в конце концов. Он всегда сидел на последней парте первого ряда с Тенизовым Маратом. Марат был самый высокий в классе. Очень хороший парень, самый тихий, робкий и стеснительный в группе. Безотказный и добрый. Мы с ним тоже прекрасно общались. А с Дарханом у нас куча совместных фото, и я везде его таскал за собой; повсюду, где бы ни бывал. В моей учебной группе он был самый «нормальный», и меня к нему всегда очень тянуло. Да, он тоже ужасный бабник, как Аман и Макс – мог двигаться с тремя девушками сразу. Да, он иногда баловался насваем. Но мне было его искренне жаль – он круглый сирота. Кроме дяди и бабушки у него больше никого нет. Дархан жил то на лесозаводе, то на Жаннуре – как его не трогали, одному Богу известно. Могу с уверенностью сказать, что Дархан в моей учебной группе был мне другом №1. Помню, мы с ним вместе «уходили» от песни Рэя Чарльза Hit the road Jack. Прикольная песенка. Дархан всегда был очень щедр, добр и весел, и я всегда был в нём уверен, как в друге. Извиняюсь – у меня никогда не было настоящих друзей. О кандидатах в друзья из моего детства я уже рассказал. Дархан и некоторые одногруппники вуза являлись кандидатами в друзья моих студенческих лет. Друг – слишком громко сказано. Друг – слишком серьёзное понятие. Скорее всего, за всю мою жизнь у меня было просто много хороших знакомых и приятелей. Врагов и предателей, к сожалению – тоже…
     Поменялся состав моей Blood Shade: я – ударные, Тошка – вокал/гитара, Славик – бас, Макс «Христос» Похила – вторая гитара, Аня «Чаплин» Василенко – клавишные.
     В Малиновке я связался с домом культуры – я просил директора выделить помещение, чтобы моя рок-группа репетировала там. А всё дело в том, что Blood Shade так и сидели на месте, ни на йоту не сдвигаясь. Мы никак не могли найти подходящую студию для реп. Цены – бешеные. А мне, у кого и так на проезд туда и обратно уходило 600 тенге в день, это и так чрезмерно било по карману. Коллеги по группе этого не понимали. Им то что – они в городе живут, а я разрываюсь между посёлком и Астаной. 22-я школа, где имелась студия, слишком далеко находилась, по крайней мере, для меня. Это от Орбиты до неё, возможно, не так уж далеко. Короче, денег на репы у меня не было, да и откуда им взяться? Из моих коллег по группе на тот момент работал только Макс, но было бы некрасиво, если бы он башлял за всех. Тоше приходилось не есть в столовой своего колледжа, чтобы хоть немного наскрести за неделю бабло на репы. Рок-группа была на грани распада. «ПД», лучшая на тот момент студия Астаны, была нам всем не по карману, а репать ночами, ибо ниже тариф – это полный пипец. С какой башкой потом на учёбу? А я ведь не ко всем предметам относился спустя рукава и считал себя одним из лучших в ГД-209. Тогда мы, посовещавшись, и решили обратиться в мой дом культуры. Моими условиями стали неограниченное время для реп и свободное помещение для них, разумеется. Со своей колокольни я убеждал клуб, что мы бесплатно будем по возможности выступать на каких-нибудь мероприятиях. Я сразу же предупредил директора, что играем мы крайне жёсткое направление музыки, и поэтому он согласился, что мы будем петь и играть Виктора Цоя и его группу «Кино». В ответ директриса пообещала найти помещение, причём репать разрешалось бесплатно и сколько угодно долго. Мои коллеги тратились бы только лишь на проезд. Я про себя выматерился, ибо я не люблю творчество Виктора Цоя – у каждого свои музыкальные предпочтения. Но его музыка легка и примитивна, поэтому мы могли бы быстренько выучить его репертуар и выступать на всяких днях молодёжи и прочих мероприятиях. В общем, директриса обещала подумать, и через две недели дать ответ. И этот ответ был – нет…
     Кто-то переиграл меня. Подложил свинью и палки в колёса. Кто-то восприпятствовал, а директриса мотивировала своё решение тем, что не нашлось помещения – всё занято под танцы. Помещение было, я знаю. Докапываться до истины я уже не стал, а брякнул своим на мобилу, что – аут.
 «ПД» находилась в районе Конгресс-Холла, и мы собрались было уже туда, как открылась новая студия – «курилка», как мы её все называли. Помещение – отстой, звук – тоже, но иначе – никак, и мы записались туда. Репали раз в неделю по два часа. Финансов у меня не было, и за меня платил Тошка. Стыдно, однако, быть в долгу. В дальнейшем я старался не влипать в подобные ситуации, но, к сожалению, не всегда у мен это получалось.  В «курилке» мы разучивали, в основном, две вещи, и обе – от Children Of Bodom – Dawnfall и Everytime I Die, причём, вторая была получше, но всё же для меня это был полнейший, я бы сказал, отстой. Двойная бочка у меня никак не получалась, но это был единственный мой минус, как ударника – руки у меня были прокачаны гораздо лучше. На одну из ночных реп я потянул и Дархана, но Чаплин так рассвирепела, но он пробыл там недолго – всё равно у нас толком ничего не получалось. Дархан же записал себе на телефон одно наше выступление, а я потом скатал его себе.
     Анька была золото, но общего у нас было мало. «Христос», как и Юля Синицына, был повёрнут н вере, церкви и религии, так что оба они меня по ним делали спокойно. Макс вначале посещал какую-то секту на левом берегу, недалеко от цирка, потом ушёл в православие. И меня частенько брал с собой. Помню, однажды мы с ним прошлись за один вечер по всем церквям Астаны, в том числе и католической на Целинном. Одна из сект мне не понравилась тем, что там, в церкви игрался христианский поп-рок. Пусть так, но всё же он не перестаёт быть роком! Рок в церкви? Абсурд. Я тогда да, погружался в сатанизм, но я бы не стал, никогда бы не стал играть рок в церкви, какого бы направления он не был, пусть даже самого мягкого. Помню, Макс приучал меня к самостоятельности, но я так и не находил сам ту церковь, и он выходил мне навстречу. Там я тоже познакомился с людьми, один раз даже был на встрече молодёжи. А потом я послал всё это, и Макса – тоже. К тому же повод был…
     Музыкальная у меня была весна – картографию я делал под Kittie; мне даже казалось, что моя карта от их музыки у меня получалась лучше. Также я слушал Korn, Slayer, Bring Me The Horizon, As I Lay Die и прочую хрень. На звонке у меня некоторое время стояли такие мелодии, как Psychopathy red от Slayer и Run like hell от Kittie. А потом основной моей мелодией от звонка на ближайшие три года стала убийственно-смертоносная, расчленяюще-адская Angel of death от Slayer – пуленепробиваемый вынос мозга. Берегите нервы – они вам ещё пригодятся. И если вам тяжко вставать утром – поставьте эту песню как будильник.… Как в армии вставать будете!
     Ещё в феврале я познакомился в мобильном агенте с неким †Morten Vikernes†. Это был Стёпа Вишневский, друг нашего Тохи. У него тогда стоял статус мертвеца, а я на 2 курсе всем был, как мать Тереза – написал ему, тип, не переживай, всё обойдётся. Ну, мы разговорились, и позднее я с ним сдружился крепче, чем с Тошей и Славиком.
     Мобильный агент к апрелю 2010 года сделал из меня его раба. Я не мог жить без агента. Знакомился со всеми, общался, короче – я снова заболел. Всерьёз и надолго. Поскольку я тогда становился отпетым металлистом, то добавлял к себе весь неформальный сброд всея Астаны, и даже гордился, что дружу с некоторыми из них. Какая честь, вы что…
     После очередной из реп мы направились в Golden Palace – там шёл концерт. Но денег у нас не было, и внутрь мы не зашли. Всё же была надежда, что пустят бесплатно. Мы стояли на крыльце и знакомились с прочими неформалами. Тут выбегает Путин, никакой, и с распущенными волосами.
 - О-О, Путин, салам!
 - Ага! Это, я сейчас выступаю, всё, я убежал…
 - Путин!
 - А?
 - Иди хоть с друзьями поздоровайся!
 - Потом…
     На обратном пути до Славика кто-то докопался, но оказалось, что это один из Тохи друзей прикалывается.
     Тоха же и Славик играли в ещё одной группе – Helheim. Стиль этой команды был жёстче: брутал дэт с ориентацией на Cannibal Corpse. На вокале там был небезызвестный Путин, на гитарах – Тоха «Лайхо» Кобылко и Витал Колбасюк, на басу – Славик Черевко, а за драмами сидел Антон, некий Малой. Тошка тогда прикололся над ним, типа, «наш Ларс быстрее тебя бласт-бит делает». Там же я познакомился с ещё одним Максом – его все называли «гомик». Не знаю, вполне адекватный парень. Прикалывались, наверное, просто. Нефиг же делать. По моему заказу они исполнили одну из самых тяжёлых песен в мире – «Лицо, разбитое молотком». Hammer smashed face от монстров Cannibal Corpse. Макс мне тогда подогнал барабанные палочки – дескать, они ему всё равно уже малы. Пока они репали, я читал книжку Макса про всякие рок-группы. Путин же заметил, что я был неплох на «уроках химии» - он имел в виду то моё выступление на философии. Затем мы с Тохой решили сыграть там эту песню, но он плоховато её знал, поэтому мы сыграли Smells like teen spirit от Nirvana. Только Тоша и я. Без вокала и баса. Репали же они в какой-то школе неподалёку от «Пучи» - мама Малого там была вроде учителем. Мама Тошки тоже, кстати, учитель младших классов – это я понял по учебнику 2 класса у компа. Охранник пускал всех металлюг в подвал, и они там репали, сколько хотели. Потом мы начали расходиться по домам, а Путин и Витал, шли вместе и слушали в наушниках новейшую на тот момент песню Evisceration Plague от Cannibal Corpse, напевая её вслух. Потом Путин напугал какую-то девчонку, рыкнув на неё пигсквилом (пигсгвил, здесь: поросячий визг, довольно распространённый вид брутального пения в тяжёлой экстремальной музыке, особенно в грайндкоре). Та шарахнулась от него подальше. Потом автобус проехал, и не успел открыть двери, как Путин и там издал этот визг. Автобус не остановился, закрыл двери и уехал. Водитель пойманного-таки Путиным такси был менее категоричен, и тот всё же уехал домой. Тип, ё-моё.
     Я всегда поражался Тошке, как гитаристу – он на лету схватывал мелодию. Он по этой части был очень упрям и исполнителен – от зубов отскакивало, как говориться. Помню, он при мне разучил одно клёвое соло – я был в восторге. Пользовался он программой Guitar Pro – он там прописывал партии всех инструментов. Не знаю, его песня The shining круче всяких там Children Of Bodom, которые, если переводить жаргонно, «дети задницы», а так – просто парни с финского озера Бодом.
     Весной, когда я возвращался с вуза домой, сзади земфака меня снова попытались гопнуть. На сей раз какие-то двое сопляков-отморозков. Но я помнил похожую историю зимой, да и моего Тошку однажды помяли в скейт-парке, сволочи, и я не хотел, чтобы и со мной так вышло. К тому же на днях тогда у Макса Похилы на Целинном отняли телефон и деньги. Отморозки потребовали то, что они обычно требуют, на что я в бешенстве рыкнул:
 - Сотку и бабки не дам! Хрен вам…
 - Тогда – получай…
     Я кое-как от них отбился, ибо их моментально стало уже не двое, а трое. Они начали махать кулаками, но и я – тоже. Они ничего не добились, и я злой, но целый, и с сохранённым имуществом дошёл до остановку. Что мне, из-за таких, как они, опять потом, что ли, скрести деньги на телефон?! Щаз, разбежался!!! Хер вы угадали, ребята! Я уже не тот наивный дурачок, и так просто вы от меня ни хрена не получите. Только через мой труп, олухи. Вам придётся меня убить, но ничего я вам не отдам… Хорошо, мой одногруппник, Ара Ещанов подошёл ко мне. Я как за каменной стеной теперь ждал свой 33-й маршрут – Ара крупный чел, и работал вышибалой в ночном клубе.
     Я ведь тогда уже не жил в общаге давно, и доезжал с земфака на 33 до «Артёма». Почему до туда, потому что там стояли наши «Газели» до Акмол. Но после шести вечера бесполезно было ехать туда – они уезжали и больше не подъезжали. А пары у меня иногда заканчивались даже в 8-9 вечера. Уехать на левый берег с «Артёма» было тяжко – 43-й так редко ходил, и я часами ждал его. А потом я плюнул: комфорт и время дороже экономии, и стал ездить сразу с левого берега до своего вуза, на 21-ом или 12-ом. На бане «Керемет» стояли всегда наши такси, было легче и проще уехать – или троих ждать, или 16-20, есть же ощутимая разница? Ждать, пока наберётся? Хм. И пусть такси на 50 тенге дороже, зато сразу и вовремя. На последнем курсе некоторые такси доезжали до «Пучи», и я на 9-ом доезжал сразу до земфака.
     Второй курс я в целом закончил очень, очень хорошо, намного лучше первого курса, если не считать погано-чёртовой высшей математики. Гульжан Шариповна последний раз была нашим куратором и собралась в декретный отпуск. Нас же ждал ПГК  - промежуточный государственный контроль, с одной единственной целью: выявить у вузов их рейтинг. Завалить было не страшно. Я бы справился с этой задачей. По идее, к тестированию не допускалась треть студентов, в основном те, кто неважно учатся, и заочники. Ни к тем, ни к другим я уже не относился, но поскольку я был на заочке, некоторые всё же во мне сомневались, и ПГК я не сдавал. Но я этого не знал, и, как и все, ранним утром приехал в КазГЮУ – нас собирали там. А было холодно для мая месяца. Май-май, а шубу не снимай. К тому же покапывал дождик, а я вырядился, как на пляж – легко. Когда все собрались, меня отозвали, сказав, что я свободен. Расстроился, ибо я хотел пройти тест. Миша же Загребов тогда сказал мне радоваться, ибо всякое бывает, не будет лишних нервов. Как бы там не было, ПГК потом, в следующих годах отменили. Мы вроде были последними, кто его сдавал. Мы с Дарханом, Аманом, Юлей Синицыной и Алиной (моя бывшая одногруппница по заочке) немного подурели, мы сфоткались. Потом девки ушли, а мы выпили по бутылке пива. Это был первый раз в жизни, когда я выпил бутылку пива. Повторяюсь – обычно я держу марку «не, пью, не курю, не наркоманю и не сплю со всеми». За всю свою жизнь я выпил всего лишь пять бутылок пива и 250 грамм водки. А почему это говорю, потому что обычно я этого не делаю. Это была моя первая бутылка пива, и она – по глупости. Просто предложили, а я не отказался, как я всегда это делаю. На сей раз согласился и выпил. Какие ощущения? Да отвратительные! Пиво было холодное и горькое, вдобавок захотелось в туалет. Меня ушатало с одной бутылки, и я разговорился не на шутку. А потом мы разъехались по домам.
     Закончился 2 курс, а нас всех посадили в автобус и отвезли в учхоз подбирать мусор на дороге. Мы с Мишей же оказались умнее – немного пособирали хлам, потом послали всех к чёрту и уехали домой. В автобусе кто-то увидел маленькую худенькую блондинку.
 - Девушка, а можно с вами познакомиться?
     Загребов Михаил выпал от смеха, ибо рядом с ним на сиденье сидел только я. Когда я гневно повернулся назад, передо мной тут же извинились. Ладно, думаю, бывает. Надо же – меня за девчонку приняли. Ещё бы – волосы у меня были уже длинные и собранные в хвостик.
     После 2 курса у нас не было практики, хотя должно было быть две учебных. Знаете, что нам сказали? «Дети, отдыхайте – жарко на улице. Никто вас по такой жаре в учхоз не погонит». Вот и всё. Просто потом в начале сентября всем нарисовали баллы в зачётки, и всё.
     Что я делал летом? Да бездельничал, по большому счёту! Игрался, как дитё малое, в мобильные игры да общался со всеми, кому не лень, по мобильному агенту. Сначала у меня была его 1.0 версия, потом – 3.5, пока я не скачал 3.7. представляете, 3.7 прёт на Nokia 1680 Classic! А вот и те мобильные игрушки, которые мне тогда запали в душу: это Townsmen 5 от Handy Games, Metalforce от Fugu Mobile, VD Battle Tower от Black Fun & Dawnatic Games и Sonic Jump от Glu Mobile.
     Первой неформалкой, которую я добавил себе в агент, была †Bride of the lycans†. Имени не скажу, ибо уже не помню. Ну, она мне очень понравилась внешне – этакая суровая то ли готка, то ли блэкерша. С юмором у неё были немного проблемы. Но мы с ней общались неплохо. Один раз она сказала, что она и её друзья снимают «фильм», и предложила мне стать то ли оператором, то ли непосредственным участником данного проекта. Когда же я узнал, что фильм – эротического содержания, причём, это и должен был быть порнофильм – я сразу же отказался. Ну, она не обиделась. Она была на год где-то меня младше. Потом она собралась поступать в КазГЮУ, и я помогал ей – гонял по своей любимой географии. Она была благодарна. Кстати. Она была одной из бывших девушек Амана. Однажды она попросила у меня кое-что у неё о них, но я сразу спрыгнул – ТАКОЕ бы я у него не стал спрашивать. Стёпа знал эту девчонку, и однажды мы втроём одним прекрасным июньским днём прогулялись от Radisson к набережной. Что я могу сказать? Милая девочка. Затем, не смотря на то, что я к ней ничего не чувствовал, её тогдашний парень, некий Азамат, приревновал нас и больше мы после этого с ней не общались.    
     †Dhany† (р.1992) меня всегда пугала свастикой на своей аве. Эта девчонка страдает культом личности, слушает Korn, Rammstein и Cradle Of Filth. Её кумирами являются Дэни Филт и Джонатан Дэвис, также Катю Царёву (так её зовут) привлекает фашизм, как форма. Она даже читала одну из книг Гитлера. Меня это настораживало крайне, но я продолжал с ней общаться. Оказывается, это из-за неё Сёма и Тоха поссорились – Сёма приревновал свою девушку к другу, хотя ничего подобного не было. На тот момент я общался и с Сёмой, и с Тохой. Повторяю, в 2010 году я был матерью Терезой и помогал всем, кому не лень. Я пообещал помочь Кате, и отчасти у меня это получилось. Игорю Сёмову тогда я вынес весь мозг, но, к сожалению, это было бесполезно. Ещё и я крайним остался за то, что лезу не в своего дело. Хм, если типа друзья, то мне не пофиг, что вы там с друг другом не общаетесь. Зато Тоху с Катей я помирил. Они целый год не общались, и благодаря мне снова стали дружить. Как друзья, а не как парень и девушка, ибо Катя любила Игоря, а что касается Антошки, то Катя не в его вкусе. Мирить же было нелегко – когда я приехал с Катей к Тоше, они с Путиным срочно собрались на репу. И даже со мной сквозь зубы общались. Но упрямее меня не было никого. Если я дал слово, то – всё. Позже Тоша и Катя ещё спасибо мне сказали за то, что я помирил их, и это было приятно, скажу я вам. Делать добрые дела – хорошая вещь…
     †Helen† (р.1994) была той самой девчонкой, с которой я специально познакомился в конце июля в скейт-парке, аллея журналистов, для того, чтобы позлить одно существо по имени Ксения Вавилова. Хелен это поняла и лишних вопросов не задавала. А так – хорошая девчонка. Добрая и нормальная.
     †Агония† (р.1990) была просто хорошей девчонкой. Кстати, Галя (её настоящее имя) была единственной в мире вообще, кто меня возбуждал физически – вот с ней бы я тогда переспал! Она красиво рисовала, но работала в поликлинике медсестрой. Мне нравилось с ней общаться, ей – тоже. Она была за рулём и грозилась приехать в Акмол, но так и не приехала. Иногда она писала в блог всякую чушь – это означало, что она немного пьяна. Когда же я узнал, что она двигается с сатанистами и иногда ходит с ними на кладбище, мой пыл к ней немного поугас, и мы уже не так стали общаться, как раньше.
     †Лорд Паук† на тот момент считался сатанистом №1 в Астане, так же как Усама Бен Ладен – террористом №1 в мире. Виталий же (его истинное имя), однако, таковым себя не считал. Стёпа мне много баек про него рассказал, и все они задействованы в моей первой книге, «Путь». Так, Стёпа сказал мне, что в своё время Паук думал, что он – Пятый. Сейчас объясню. Существует легенда, согласно которой только четырём людям на земле удавалось призвать дьявола. Именно Его, Сатану, ибо обычных демонов может вызвать любой дурак, будь то сатанист, астролог, оккультист, мистик, эзотерик, спирит или гностик. А именно Сатану за всю историю человечества удалось призвать в разные годы только четырём людям. Для этого нужно обладать соответствующим опытом, саном мага и посвящением в тайные силы. Для совершения обряда требовалось 13 зеркал с человеческий рост, столько же свеч, свиток с заклинаниями и проклятиями, череп и ещё всякая там хрень. В полночь нужно было мелом начертить окружность и пентаграмму (можно и гексаграмму), вокруг неё расставить зеркала со свечами и шептать хрень из свитка. Мурашки по коже? Фиг там! Я только ещё больше тогда заинтересовался личностью Паука. И вот, он якобы задумал совершить сие, ибо он – пятый. Бог в помощь, подумал я. Ещё Стёпа сказал, что Паук проклял недавно построенную православную церковь, и теперь туда никто не ходит. В общем, наслушался я этих басен (Стёпа такой же большой фантазёр, как и я сам), и стал с этим Виталием общаться всё сильнее, ибо я заигрывал с сатанизмом, считал, что может быть это и страшно, зато – прикольно. Три часа ночи – час Сатаны. Запомнили? Ржу, не могу.… Сам же Паук показался мне вполне мобильным человеком – ну, старше он меня на несколько лет (р.1984), работал медбратом в той же клинике, что и †Агония†. В блог всегда писал удивительные, красивые, но очень грустные и печальные стихи, часто очень большого объёма. В общении был просто лапочка. И он никогда не звездился, никогда! Сколько бы я с ним ни общался. А ведь есть с чего звездиться – в своё время именно он поднял всю неформальную сцену Астаны, это целиком и полностью его заслуга. Однажды он захотел снять клип, но искал актрису. Я сразу предложил ему †Агонию† - это была бы идеальная блэкерша. Думаете, я не спрашивал Виталия о его причудах?
 - Кто-то считает меня сатанистом; кто-то – атеистом. А кто-то вообще считает, что я самый порядочный из православных верующих. Решать тебе. Думай сам. Я же себя ни к кому не отношу. – Таков был его ответ.
     Да другой бы на его месте за такой наговор по чайнику мне настучал, но Паук – просто золото! И никакой он не сатанист, я неоднократно в этом убеждался. Знаете, это один из тех неформалов, с которыми хочется видеться снова и снова. Даже просто как с человеком с ним было интересно. Честное слово. Из всей моей неформальной тусовки, я имею в виду тех, кто играл со мной в одной группе, человеком Виталю считал только Славка Черевко. Остальные же крутили пальцем у виска. Да плевать я хотел на ваше мнение! И знаете, народ, так получилось в моей жизни, что предали те, кому я верил, а те, кого обливали грязью, мне помогли. Помог однажды тот, от которого я вообще ну никак не ожидал помощи, и это был Паук. Он мне вообще ничем не обязан. Даже больше – он мне никто. Другом я бы его не назвал, ибо у меня нет друзей. Я бы хотел, чтобы у меня был такой папа или старший брат. Боже, как же я радовался, когда Паук бросил курить анашу, если бы вы знали!!! Раньше, по его словам, она помогала ему осмысливать то, что в обычном состоянии он понять не мог. Это касалось и прослушивания рок музыки. Ещё одной небылицей было то, что якобы по выходным Паук устраивал «встречи», чёрные мессы. Якобы там появлялось в тумане чёрное облако и от имени Сатаны обращалось ко всем. Меня звали на эти заседания, но я не поехал. Обкурились, наверное, там все в хлам, вот и мерещится, поди, хрень всякая, что я ещё могу сказать.… А так Виталий – серьёзный и порядочный человек. Зарабатывает деньги честным трудом. Гостеприимен, щедр и добр. Единственное – пьёт спиртное да курит много обычных сигарет. И больше ничего. Я знаю. За него я уверен…
     Полной противоположностью Пауку была рок-звезда всея Астаны – высокомерный †Раптор† (р.1983). Антошка всегда говорил, что Раптор (в миру – Николай Романов) – «очень клёвый чувак». Видите, я дословно привёл его слова. Ну а я думаю иначе. Может быть, с Антоном он был нормален, но ко мне Раптор всегда относился с явным предубеждением, да я, поначалу – тоже. Но когда я захотел увидеть в нём добропорядочного человека, забыть всё плохое – ничего хорошего я в Рапторе не увидел! Со мной он всегда был холоден, груб и невыносим. Звезда хренова. Ну да – он же фронтмен, вокалист и гитарист величайшей группы в мире – Dark Dream!!! Что ж ты, если комета двухъярусная такая, что ж ты тогда уже девятый год (группа образована ещё в 2004 году) сидишь, и толку от тебя никакого? Чего с продюсером не поговоришь, почему альбомы не выпускаешь? Раз ты звезда такая, уж куда бы деваться! Ещё и мне что-то, подлец, пытался доказать! Сначала в себе разберись! Я понимаю – «Аномалия». Астанинская рок-группа, успешная. Записывается в студии, регулярно репетирует и выступает, и её даже в Москве знают. Раптор тоже выступает, то в Алматы, то на севере страны. Толку – ноль. Вообще, не понимаю рок-сцену Астаны – играют только для себя и для «своих», а альбомы не записывают. Немного сыгрались? Вперёд за контрактом к продюсеру. Бегом!!! Нечего сидеть сиднем. И ладно, если бы это новички были! Так ведь у Раптора связей – куча! Можно же кого-нибудь поднять, подтянуть! Скорее всего, он сам не хочет. Ведёт себя, как панки и хардкор-сцена Англии и США – те тоже «только для сэбэ». В общем, с Раптором у меня сразу не склеилось (далее ещё опишу, по каким двум основным причинам), несмотря на все заверения Тоши, что он – хороший. Может быть. Для тебя. Но не для меня…
     †Марина†(р.1996) три недели считала меня своей девушкой, но и после этого мы вполне сносно общались ещё с годик.
     Поскольку мне совсем не нравился материал из репертуара Blood Shade, а со Стёпой мы общались всё теснее и теснее, мы решили сколотить независимую метал-банду под названием Cerberus. Тоха на это никак не отреагировал. Я своей оплошностью считаю то, что даже не поставил его в известность, это же просто свинство с моей стороны! Я обязан был предупредить его, и именно его, ибо Тоха был фронтмен Blood Shade. Это – его детище, он вложил в него много усилий и денег. Нет, я не ушёл тогда с его группы. Но то, что драммер на стороне образовал другую группу, никак не характеризовало меня с хорошей стороне, даже учитывая тот факт, что Стёпа тоже был его другом. В общем, несмотря на всё про всё, я считаю, что некрасиво тогда поступил с Антоном, но думаю, он всё понял. И почему я создал другую группу, и почему ни слова не сказал ему об этом, хотя должен был. Надеюсь, он не держит на меня зла.
     В общем, мы сразу же записались в «ПД». Состав был укомплектован позже. В него вошли Lars Gert (я; ударные), †Morten Vikernes† (Стёпа; бас), †Grave Digger† (Вова, гитара) и †Lestat Demon† (ещё один Вова, клавишные).
     А было лето, и я ждал приезда Юли Синицыной, которая уезжала к своим предкам. Когда она приехала, мы пошли с ней гулять в сторону Целинного. У Солёной балки она остановилась и надумала искупаться. А там стояла группа парней, которые увидев нас, предложили ей «помочь раздеться». Юля мне не больше, чем друг, но меня так взбесили их слова, что первой моей мыслью было подраться с ними. Но я просто взял Юлю за руку и оттащил оттуда. Потом мы с ней расстались, ибо ей нужно было домой, а я дожидался Стёпу. 11 июня 2010 года…
     В лицо я Стёпу никогда не видел, но заметил, как мне через дорогу машут двое. Я подошёл. Лысым исполином оказался господин Вишневский, а его партнёр на велосипеде и в кожаных перчатках подтвердил, что он – наш клавишник. Мы прошлись по набережной и уселись на пляже. И там я выпил вторую свою в жизни бутылку пива.
     Пока Стёпа и оба Вовы пробивали почву для будущих реп, я взялся за своё – сел рисовать логотип Cerberus. Их получилось два, один – на белом фоне, другой – на чёрном. Первый бренд гласил, типа, «пипец вам всем», а надпись как бы вся была из острых игл. Вторая же была немного под Cradle Of Filth и внутри серебристой пентаграммы. Жуть и страшно, но тогда я только над этим и работал. Ибо, если логотип не пугает, значит, я – плохой художник.
     Стёпа тогда придумал название для сингла – «Трепанация бензопилой». Я же написал ужасающие тексты к нему и к ещё одной композиции. Позднее я по памяти на слух сделал их ремастеринг. Первая – в очень быстром темпе, а гитара на концовках лязгает, как заправская бензопила. Вторая начинается с очень медленного, doom-подобного проигрыша и постепенно наращивает темп до бласт-бита (причём, всё это играется только ритм-секцией – ударными и бас-гитарой) и затем непосредственно уже переходит в саму песню.
     Стилистически наша группа обещала быть более разнообразной – мы намеревались играть в таких жанрах, как satanic true black metal (сатанински-настоящий блэк-метал), symphonic black metal (симфо-блэк-метал) и funeral doom metal (похоронно-мрачный метал). Первый жанр подразумевал «тру» тексты характерной направленности, отсутствие клавишных, и преобладание тремоло и бласт-бита во всех композициях; музыкально это был бы мусор. Во втором жанре превалировали бы «атмосферные» клавиши и сдвоенная бас-бочка; музыкально это были бы самые красивые композиции. А третий жанр отличался бы структурой death-doom metal, похоронной лирикой и большой продолжительностью композиций. В нашей музыке преобладала тёмная, гнетущая атмосфера, и скрим-вокал взамен дэтовому гроулинг-вокалу.
     Коммерчески я тоже решил показать класс – новый задуманный альбом мы хотели назвать Anubis и сразу отнести его на пробу продюсеру. Чтобы не откладывать это в долгий ящик, как это было с Blood Shade.
     †Grave Digger† оказался в принципе тоже высоким симпатичным и длинноволосым парнем, с изящным фэйсом. Позднее он сменил свой псевдоним на Жора Рыбкин. А всё дело в том, что вокалистом Cannibal Corpse с 1996 года является Джордж Фишер. Если вы переведёте его имя и фамилию на русский вариант, то получится Георгий Рыбин. А поскольку, где Георгий – там и Жора (уменьшительно-ласкательное, как-никак!), то стоило немножко помучиться, и появилось новое неформальное прозвище – Жора Рыбкин.
     Подошло время, и четверо монстров забурились в студию. Сначала мы со Стёпой начали ту медленную, но постепенно разгоняющуюся песню, о которой я говорил. Затем началось невообразимое: я начал играть суперскоростной бласт-бит, и только лишь бласт; в это время Вова-гитарист начал играть Hammer smashed face от Cannibal Corpse, Стёпа вторил ему партией баса из песни SIC от Slipknot; Вову-клавишника же вообще не было слышно. Устроили мы, короче, всем, где раки зимуют. В новой группе всем нравилось, как я играю, а мне больше ничего  не надо! Всех устраивала моя игра, тогда как Макс Похила вечно придирался, что у меня техника отсутствует, а Тоша ныл, что я слишком быстро ускоряюсь на бласт-бите и не держу нормальную игру двойной бочкой. Эти же ребята оценили всё, да так, что Тоша обещал прийти к нам в студию глянуть на мои успехи с бас-бочками. Но он так и не пришёл – в «ПД» запрещалось приводить на репу гостей.
     Но вот, чёрт возьми, куда не сунься – везде меня окружают одни бабники! Стёпа же был скорее донжуаном. В студии он висел с моего агента и писал всем подряд. Понятия не имею как, но он знал всех, с кем из нефоров я на тот момент общался или двигался. Тогда он пытался замутить и с Алёной, сестрой моего друга, Витали Гугучкина.
     Имидж же мой становился жёстче день ото дня – домой я приезжал крайне агрессивным. По улицам я расхаживал с орущей из динамиков моего мобильного телефона метал-музыкой. Все обходили меня стороной. В автобусе все лицезрели мои исписанные логотипами руки (при помощи маркера) – я не признаю тату. Волосы у меня тогда уже конкретно длинные были, но я всегда мучился с их расчёсыванием. Блин, а ведь я начал спереди немного лысеть…
     Со Стёпой же мы где только не лазали. Помню, тогда я двигался в малиновой футболке Slipknot (мне её подарил Макс Чёрный). И даже те, кто далёк от экстремально тяжкой музыки, как один говорили, что имидж мне канал. Стёпа включал мне музыку, шутил, и мы вместе неплохо проводили время.
     Было много нефоров, с которыми я общался, но описывать их всех – книги не хватит. В эту мою книгу же вошли лишь те, кто особенно ярко отпечатался в моём сознании. И если некоторые из них тут не найдут себя – что ж, извиняйте…
     Наша со Стёпой рок-группа вскоре накрылась медным тазом – платили за репы только оба Вовы, а мы же были нищие. Один раз репа сорвалась, в другой раз её не было. Я показал Стёпе свои художественные наработки, мы посидели на лавках у Конгресс-Холла и поехали к нему домой, на Абылай хана. Там мы развлекались, бесились и пили кофе, обсуждая всех, кого только можно; слушали музыку и шутили.… С тех пор Конгресс-Холл у меня всегда ассоциируется с всякими встречами и важными событиями.
     Виталя Гугучкин решал-таки избавиться от своих попугаев – два волнистых, которые будили всю их семью ни свет ни заря. С восходом солнца, в шесть утра. Мы потащили клетку в центр. Я запарился его ждать. Пока он висел в ЦОНе, решая кое-какие вопросы, я стоял, как дурак, охраняя клетку с грёбаными птицами. А все подходили и спрашивали, не продаю ли я их. Нет, нет и ещё раз нет!!! Отвяньте от меня… Потом мы отвезли их его маме в «Мегу» - она там на тот момент работала.
     И это был не единичный такой случай – я однажды дожидался Виталика в супермаркете Green. Ждал, когда ж он там закупится. Мы потом еле уехали на 18-ом оттуда домой.
     Весной-летом 2010 года я так себе просматривал турецкие сериалы «Аси» и «Не забывай меня».
     †Love or death† была девушкой Паука, несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет. На тот момент, когда я стал с ним общаться, Ада Ботова (так она ещё себя величала, не помню настоящих имени и фамилии) уже с ним почти не двигалась. Помню, когда я ей первый раз написал, она почитывала «Демонологию». Немного позже Ада всерьёз заинтересовалась мной – она искала себе парня, а я был перспективным барабанщиком в Астане. Она однажды назвалась моей подругой, мне это льстило, и разуверять её я не стал. На тот момент она была лучшей подругой нашей грозной Кати - †Dhany†. Если первая оказалась ужасной балаболкой, то вторая была куда серьёзней. Ада не подходила мне по комплекции – слишком «большая». Всё же я с обеими прекрасно общался на протяжении многих месяцев. Ада меня всегда бесила тем, что слишком много на себя берёт, много лжёт – ни единого слова правды, а ещё тем, что она, как дитя малое, боялась лично с кем-то видеться. Однажды я предложил ей встретиться где-нибудь, но несколько раз она искала предлог, чтобы этого избежать. Пауку я боялся признаться в том, что она – типа моя пассия. Когда он мне писал, я всегда трясся, что сейчас посыплются угрозы. Наконец, я не выдержал, и раскололся – совесть мучила, к тому же Паук ко мне хорошо относился, в отличие от того же Раптора, а я, повторюсь – зеркало любого человека. Как ко мне – так и я. И я не мог поступить так с Виталием, не мог повернуться к нему спиной и вонзить ему нож в спину. К тому же он любил эту чёртову Аду, но лучше б не любил – она недостойна этого гения. Паук, услышав моё нытьё, сказал следующее:
 - Если ты начал встречаться с ней до нашего с ней разрыва – я тебя убью. Если это было после, тогда – пофиг.
     Мы сопоставили с ним даты, и, слава Богу, мне повезло – Ада начала со мной «типа двигаться» недели через две-три после расставания с сатанистом №1 в мире. «Типа двигаться», потому что любовь в мобильном агенте – это просто смешно. Статус друг другу ставить и в блог чепуху писать – ну-ну, проще не придумаешь. На тот момент я к обоим нормально относился, и мне стало интересно, на какой почве всё так вышло. Паук мотивировал всё тем, что Ада – просто большая лгунья; Ада же оправдывалась, что Виталий достал её со своими сатанинскими причудами. Дальше я копаться не стал, и оставил всё, как есть. Слава Богу, наши отношения с Пауком от этого не испортились. Даже наоборот – он удивился моей честности и открытости.
     Аде же я сразу сказал, что безумно люблю Олю (Оля заняла моё сердце так глубоко, что о ней я напишу отдельно; вернусь ещё к ней) и всё такое. Она рассмеялась, сказав, что ей всё равно пофиг на меня. Катя сказала, что Оля – «выскочка и на гитаре ни хера играть не умеет». Мне такие слова в адрес Ольки не понравились, но с Катей я тогда пререкаться не стал – я тогда побаивался эту Менгеле.
     Ада же потом жёстко подставила меня. Я всё же в августе выцепил её, она согласилась приехать. Мы должны были встретиться у магазина «Встреча». Я ждал на остановке час, два и начал не на шутку нервничать и злиться. Я безуспешно звонил Аде и наконец, дозвонился ей. Трубку подняла её сестра. Я спросил, в чём дело, за кого они меня принимают, у меня своих дел полно. Сказал, что психану и уеду. Её «сестра» попросила меня успокоиться, ответив, что Ада «просто переходила дорогу и её просто сбила машина», и сейчас она в травматологии, и с ней уже всё хорошо. Господи, почему я такой наивный и доверчивый? Это был очередной её развод. Девочка просто остросюжетных сериальчиков пересмотрела. Я – бегом в травматологию, но там никого под именем Ада Ботова не привозили сегодня! Я ж не знал тогда, что это её не настоящее имя! Я снова отзвонился ей, и неделю-две мы не общались.
     Dana Slamedozer была очень красивой девушкой. Я восхищался ей. На тот момент она играла на бас-гитаре в подающей неплохие надежды группе Slamedozer. Дана, носила полу-готический имидж, была небольшого роста и на тот момент заканчивала один колледж, чтобы поступить в другой. Дана тогда двигалась с лучшим барабанщиком Астаны – неким Slayer’ом и работала в каком-то бассейне, мастером по обучению плаванию. Мы с ней мило общались. Я считал её лучшей бас-гитаристкой Астаны. У неё было всё – красота, фигура, имидж, талант. Она и её группа пытались пробиться на Tengri FM – вот это я понимаю, а то наши все прочие астанинские рок-группы сидят и в ус не дуют. Не хотят популярности, что ли? Зря. Никогда не понимал этого.
     Летом мы решили собраться группой – весь состав Blood Shade, Стёпа и Путин. Мы прогулялись по набережной. Стёпа на тот момент ухаживал за нашей клавишницей Аней Василенко (Господи, за кем он только НЕ ухаживал!), но у них не сложилось. Путин тогда сменил имидж – то ведь он ходил с патлами до колен, потом с дредами мучился, теперь он был, как типичный эмарь: причёска с чёлкой на пол-лица, клетчатая рубашка и солнечные очки. Франт хренов (смеюсь). Тоша стал чувствовать, что мы немного отдаляемся друг от друга, но ничего не сказал. Он всегда был интеллигентным. Спросил, как у меня дела и как успехи на ниве драммера. Предложил мне посетить концерт «только для своего круга» (чисто всё его ближайшее окружение) в качестве специального гостя, но я отказался. А зря.
     Ещё в конце апреля меня в моём мире из друзей удалила некая †Arbest† (р.1991). Я сразу же отписался ей и спросил, почему она это сделала. Она ответила, что «всё равно же не пишем друг другу». Я рассмеялся про себя и предложил переписку. Эту девушку звали Оля, или Ольчик, как все её любя называли. Фамилию я вам не скажу, ибо она взяла с меня слово, что я никому не расскажу это. И пусть мы с ней не общаемся, но слово своё я держу и буду держать, потому что это – я, и я дал слово. Дал – держи.… На аве у неё было фото, где она на диване и в очках с чёрной оправой. Мне это мало о чём говорило, и я глянул на все её фото. Боже, какая красивая девочка, Бог ты мой!!! Сколько я знал девчонок до неё, сколько знал после неё, но никого нет, не было и не будет красивее, чем Олька!!! Это самое красивое существо в мире! Я не мог оторвать от неё глаз. Когда я её первый раз увидел – это было всё. Однажды, раз – и навсегда. Я много с кем из девок на тот момент общался в мобильном агенте, но Олька – самая яркая из всех, самая лучшая, самая красивая, самая жизнерадостная и самая весёлая.
     Знаете, это был просто маленький пушистый комочек, который так охота прижать к своему сердцу. Я часами мог болтать с Олей о чём угодно, на самые разные темы, даже на тему секса. Мне было с ней прикольно. Олька была удивительным человеком. Я помню каждое сказанное ей слово, каждую буковку, что она мне написала. Я влюбился, народ. Первый раз в жизни. Окончательно и бесповоротно.
     Всё, что было до этого – всё фигня полнейшая. Маша улетела из моей головы, как будто её и не было. Сколько я себя помню, в любви я признавался только Ализе, и то, в письме и когда мне было 13 лет. Была Карина в детстве, была Лида в «Балдаурене», была Ализа, была Маша, в конце концов. Больше – никого. Но никого я из не любил в полном и прямом понимании этого слова. И ни с кем я из них в принципе не двигался – только на уровне общения, да и то не со всеми. Мне потребовался месяц, чтобы понять, что я люблю только Ольку. Я начал общаться с †Arbest† в конце апреля 2010 года, но понял, что без ума от неё, только в конце мая 2010 года. Это было что-то; это было нечто. Первый раз в жизни я полностью отдавал себе отчёт в том, что я делаю на любовном личном фронте. Я действительно влюбился, и мне было 20. Это серьёзный шаг в моей душе. Олька стала моей первой и практически и единственной последней настоящей любовью. Любовью всей своей жизни.
     Судя по фоткам, Олька любит кошек и всё-всё пушистое. Ну и я как бы тоже. Олька играла вампирик метал в женской группе Poise Zone в качестве основной гитаристки и вокалистки. Музыка тяжёлая, страшная и мрачная. Оля красила волосы в чёрный цвет, но её естественный цвет волос – рыжий. «Рыжая-бесстыжая», как она всегда выражалась. Иногда в агенте она уходила варить кушать – я всегда дожидался её возвращения, и переписывались дальше. Мне было так с ней интересно, что время летело незаметно. Время шло, и однажды я не выдержал. Я сказал, что мне мало общения в агенте. Я предложил ей встретиться. Она согласилась. Я потянул Стёпу, и мы с ним вдвоём выцепили Олю. Встретились на Конгресс-Холле, и пошли в сторону набережной. Мы зашли в какой-то универсам, я отозвал Олю в сторону. Мы сели на ступеньки, и я признался ей в любви. Я сказал ей тогда, что не тороплю с её решением; сказал, как сильно она мне дорога; сказал, что не могу без неё; сказал, что всегда буду рядом, если она захочет; сказал, что даже если она мне не ответит взаимностью, я всё равно буду любить её до посинения; сказал, что не оставлю её в любом случае. Я чуть не плакал, а она сидела вся красная и подавленная. Стёпа сидел на ступеньках сзади нас, всё слышал и просто херел от моих слов. Я такую демагогию тогда развёл, что весь магазин заслушался. Но я не отказывался от своих слов. Я не шутил. Я был предельно серьёзен…
     На Олю было тяжко смотреть – мозг я ей вынес пипец. Мне стало её жаль, я помог ей встать, а она никак не могла отойти от моих слов. У меня в телефоне была песенка «Три полоски» от группы Animal Jazz, и я посвятил её ей. Кому же ещё…
     Я затупил сразу. В агенте я уверял Олю, что не пью и не курю, но она лично тогда во время нашей прогулки  пил бутылку пива, купленную Стёпой. И это была третья бутылка пива в жизни, мной выпитая, и о ней я сожалею пуще остальных. Мы говорили о рок-музыке, в частности о группе Nirvana и её песнях Smells like teen spirit и Rape me. Потом мы уселись у какого-то дома на скамейку и продолжили наше общение. Я сфоткал Олю, но она уворачивалась. Тогда она мне сказала, что я питаю иллюзии – она не такая уж белая и пушистая. Она призналась мне, что она – озорной подросток, пацанка и сущая стерва, и сейчас она хочет «кинуть камушек вон в то окошко». Наверное, она мне специально так говорила, проверяя, насколько я её люблю.
     Стёпа тогда выложил мне всю правду о Путине, что он много лишнего болтает и с ним ни одна группа сотрудничать не хочет, ибо он пропускает репы. В этом Оля со Стёпой согласилась – она знала Путина (Оля, Тоха и Путин учились в одном и том же КРУ на левом берегу). Я немного расстроился такому повороту событий, но не сильно поверил этому – я тогда боготворил Путина. Тогда несколько месяцев спустя судьба собственноручно открыла мне глаза на того человека, но было уже слишком, слишком поздно…
     Втроём мы отлично провели время, и потом разошлись по домам. Олька же жила примерно там же, где и мой Дархан Батырбеков – примерно где-то в районе лесозавода.
     Тоха и Путин тогда оборвали все отношения со Стёпой – якобы тот, работая, украл сотовый телефон и 70 тысяч тенге у их знакомого, и теперь его якобы ищет весь город. Только один я, добрая душа, не поверил в это, и Стёпа привязался ко мне ещё крепче. Не знаю, я с ним был на тот момент знаком уже полгода, и со мной он был вполне нормален и адекватен. И свой мобильник я ему спокойно доверял и он ничего с ним не делал.
     Олька поступила красиво – она мне сразу сказала, что она – оторва, и обычно просто флиртует с парнями, бросая их. Всё же подушка у меня была мокрая. Я тогда всё лето ходил, как зомби, как в воду опущенный, как себя похоронил. Оля мне сказала, что так будет лучше, ибо дальше было бы намного больней. Верю. Также она рассказала, что у неё было два парня. Когда я узнал, что Тоха был одним из её парней, я поразился. Хотя чему удивляться – они были бы идеальной парой. В Олю грех не влюбиться. Рассказала, как играла с ним в снежки, но одно неверное слово, всего одно – и они расстались, ибо оба ужасно упрямы и горды, чтобы мириться. Да и прошло всё. Я выслушал эту трогательную историю, но легче мне не стало. На наших же с Тохой отношениях никак не отразилось то, что Оля – его бывшая. Мы так же прекрасно ладили. Но когда все узнали, в КОГО я влюбился, Тоша меня сразу предупредил, что «не стоит». Может, действительно не нужно было начинать, чтобы потом страдать? Может, Тоша был прав, как всегда? Может, напрасно нас жизнь столкнула?..
     Однажды у Оли стоял негативный статус, и на мой вопрос она ответила, нечто вроде: «Да Раптор.… Достал. Поцеловать хотел и чуть силой в машину меня не усадил. Чуть не увёз к себе, больной!». Я когда это услышал, так взбесился, что поклялся найти этого Раптора и разобраться с ним. Да, признаю, я мечтал об этом. Он же каким-то образом узнал о той теме и добавился мне в агент, ожидая, когда я лично ему это распишу и обосную. До того дня я восхищался им примерно так же, как Путиным и Пауком, но с тех пор у нас возникли тёрки и крайне неприязненные отношения. Да, мне жутко не понравилось, что он силой чуть не заставил Олю сделать одну плохую вещь. Он меня разочаровал, разозлил и он неправ был, когда так с ней поступил. Это был первый конфликт между мной и Раптором. Я возмущённо написал про это Тоше. Пожаловался, так сказать, но тот заверил меня, что «Раптор клёвый чел и ничего такого не сделает». Как оказалось, Раптор тоже был влюблён в неё, проклятье. После тошиных слов я немного успокоился, и мы с Раптором возобновили переписку, но я так ему лично ничего и не предъявил; предпочёл забыть и опустить. Он только вот вспомнил это полгода спустя, во время второго нашего с ним столкновения. Оле я тогда сказал, что буду ото всех её охранять, но она повеселела в настроении и сказала, что сама кому хочешь «настучит». Она мне иногда как няня была, в самом деле – я трепетал перед ней, поклонялся, как божеству. Я очень, очень, очень сильно любил её…
     Не помню, чтобы хоть раз повысил голос на Ольгу. Всегда относился к ней уважительно и те некоторые тайны, что она мне доверяла, не опишу даже в своей собственной автобиографии, ибо это будет по отношению к ней подло некрасиво. Когда мы тогда гуляли втроём, я умудрился обнять её и поцеловать в губы. Она сделала вид, что рассердилась, и обещала в следующий раз дать по шее, сказав: «Совсем замучили бедного ребёнка». Это была одна из любимых её фраз, которые моя душа впитывала, как губка. В конце концов, неприятно ей не было – тогда она меня тоже обняла!
     Только Оле я посвятил свои стихи – ни до неё никому их сроду не писал никогда, ни после.
     3 июля у неё был день рождения – ей исполнилось 19 лет. Я от всей души поздравил её, как мог. А потом она исчезла. Просто исчезла, и всё! Нет, она, конечно, предупредила меня, что уезжает летом в Алматы к бабушке с дедушкой. Всё же я расстроился – мне её жутко не хватало. В агент хоть не заходи, когда её нет. Как наваждение. Есть в мире два солнца; одно – на небе, другое – Оля, под носом, но и она уехала…
 
 Новоишимка-2: продолжение кошмара
 
     Ливио снова звондаймыз мне и Серёге – пора на работу. А тогда Стёпа меня как раз познакомил со своей сестрой. Мы с ней вместе обсуждали чемпионат мира по футболу; я болел за Германию, а она – за Испанию. Мы втроём гуляли возле ЕНУ, провожая меня на работу. Я сидел на лавке с большим рюкзаком. Тут Ливио до меня дозванивается, и Стёпа провожает меня к нему. Стёпа упросил меня, чтобы я поговорил с Ливио – он тоже искал работу. За мной не заржавеет, и я привёл к Ливио Стёпу. Однако падре не захотел лишних рук, а зря – Стёпа и маляр, и повар, и вообще молодчина. Он бы нам там пригодился, к тому же в том году мы с Серёгой заворачивались вдвоём – больше никого не позвали, или больше никто не изъявил желания. Если в прошлом, 2009 году нас было семеро, то в этом, 2010 в Новоишимку поехали лишь двое.
     Думаю, Серёге со мной повезло. Ведь обычно как бывает, когда молодые люди остаются без присмотра одни, да ещё и в чужих краях? Ему не с чего было на меня жаловаться – я не буянил, не пил, не курил, не делал странных вещей, не привлекал к себе внимание, не устраивал цирк, не жаловался так часто, как в прошлом году. Я добросовестно вкалывал…
     Мы делали примерно тоже самое, что и в прошлом году – на мне висело поле, а Серёга пилил и рубил дрова. Потом мы вместе складировали их в дровник. Виталя снова не поехал, зато в прошлом году он потом один с инженером из Софиевки делал в Новоишимке крышу.
     Я только и делал, что вытирал слёзы в сарае – я безуспешно пытался дозвониться до Оли. Я ей звонил каждый день. Стал рёвой и занудой. Вот только никто не отвечал на мои звонки, как будто телефон на беззвучном режиме или его просто где-то забыли. Помню, я привозил Ольке свои рисунки, а она мне показывала свои. Что я могу сказать? Людей рисует обалденно. Красиво. Замечательно. Я был в восторге. Также она записала мне диск со своей собственной музыкой. И мне так понравилось её творчество, что я целыми днями сидел в наушниках, слушал её песни и страдал, воспроизводя мысленно черты любимого и дорогого мне человека. Самой крутой её композицией я считаю My nightly reflection – это просто шедевр! Почти все композиции выдержаны в симфо-блэк-метале с отсутствием вокала, зато с элементами хора. Песни очень красивые, но пугающе-страшные. Мрачные, я бы сказал. Тем не менее, я слушал их с упоением, ибо это – ЕЁ плоды…
     С Серёгой мы пилили полено, но так неаккуратно, что спиленная часть двинула мне в лоб, и сильно потекла кровь. Шрам окончательно исчез только через месяц.
     Ливио по сравнению с прошлым годом заплатил нам мизерно – по четыре тысячи. Четыре тонны за две недели? Это же смешно!!! Серёга обиделся, а я не мог обидеться – Ливио и так давал деньги за моё обучение в вузе. Что я ему мог сказать???
     Это у Паука, кстати, манера такая – вопросительные предложения писать с тремя и более вопросительными знаками на конце. Вначале я думал, что это он так злится, например, и на меня тоже, но выяснилось, что это просто его фишка.
     Приехав домой, я продолжал скучать по возлюбленной. Ничего меня не радовало. В агенте тоже скучал, ибо там ЕЁ тоже нет. Вскоре я снова начал переписываться с Oxidoll (в миру – Ксения Вавилова, р.1994). У неё всегда стояли плохие статусы, а когда я пытался утешить её, она в довольно агрессивной форме огрызалась. Я оставил её в покое, сказав, если захочет поговорить – пусть пишет. И она написала! Мы стали тесно и усиленно общаться, и с каждым днём меня тянуло к этой девочке всё сильнее. Она была другая, нежели все – она была настоящая… Честная, добрая и открытая, просто тоже, как и я, достаточно осторожно вступает в контакт с незнакомыми людьми. Да я бы сразу перестал ей писать, если бы она была как все – общительная, подвешенная на язык, наивность, слюни, сопли, на уме – флирт и всё такое. Так нет же – Ксю (так её все называли) была иная. Это и тянуло. Девочка знает себе цену. На козе драной не подъедешь. Неприступная крепость. Это достойно уважения. Ксюша, как выяснилось, была подругой Оли! Ещё и вместе в группе играли – Ксюша на клавишах. Однажды она играла с ними некоторое время, но потом заблудилась, потерялась, опомнилась и вернулась. Ксюша была блондинкой. Совсем не красивой. Ничего симпатичного. Разве что фигура обалденная. К Ксюше меня тянули не её физические, а её моральные и душевные данные…
     Приехала, приехала моя Оля!!! Нет, не моя, никогда ей не была и не будет. Она сразу мне написала в агент: «Сказала же – напишу!». Больше месяца я с ней не общался, и теперь снова должно было быть хорошо.
     Хорошего было мало. Я не узнавал Олю. Или пелена с моих глаз, наконец, упала. Или Тоху надо было слушать, когда он говорил мне…
     Оля умудрилась из Алматы провезти в Астану «травку» - для одного то ли друга, то ли брата. Плюс ко всему она стала часто баловаться вином – скорее всего, её, спаивала её женская метал-банда. Подруги у неё – не приведи, Господи. Сама – ангел, но превращалась в демона. Я со слезами на глазах глядел на это превращение. А может она такой и была – любовь ведь слепа…
     Мы со Стёпой напрасно разубеждали её не делать глупостей и прекратить пить. Я приводил ей кучу доводов. Говорил, хватит пить – это вредно для печени. Да и для здоровья в целом. Приводил и свой жалкий пример для подражания – дескать, смотри – не пью и не курю. Чем ты хуже? Или лучше. Говорил, что ведь когда-нибудь станет мамой – спиртное, алкоголь не принесёт пользы, во всяком случае, это уж точно. Умолял перестать быть светофором – она очень часто красила волосы. Просил – не надо, скоро вообще без них останешься. Синицына такая же – светофор крашеный. Мало того, Юлька играла в одной группе с Олей и Ксюшей, но она ведь – святая, а те играли всё самое наимрачнейшее, и она в скором времени от них сбежала. Я много о чём просил Олю. Говорил, говорил, но она меня не слушала. Тогда я психанул и решил покончить с собой. Это была уже третья или четвёртая попытка моего суицида за всю мою жизнь – я не мог видеть Олю такой, ибо для меня она была всем на свете. Я любил её, я хотел жениться на ней – я не боюсь ответственности, я хотел заключить с ней брак и создать прочную семью. Но всё рушилось, как тот дряхлый мост над рекой, не выдержавший грузовика. Меня тогда утешал весь мобильный агент, но тщетно – я задумал вскрыть себе вены. Я достал одноразовый бритвенный станок и уже занёс его над запястьем своей руки, как вдруг мне позвонил Стёпа. Чёрт – этого не было у меня в планах. Можно сказать, он спас мне жизнь. А он гулял с Тохой где-то в городе – они снова общались, если не считать того, что на денюхе у Антошки чуть не перегрызлись, как собаки. Стёпа вынес мне мозг, и я не стал ничего с собой делать. А надо было – это ещё был не конец моих страданий. Дальше было только хуже…
     Я психанул. Не любит – ну и чёрт с ней. Я назло Оле специально стал знакомиться со всеми подряд. Опустился окончательно. Аде я сказал, что согласен с ней быть; писал комплименты сестре Стёпы; на «поляне», аллее журналистов я познакомился с одной из неформалок; стал ухаживать за Ксюшей.
     Оля же продолжала меня удивлять – ей нравились девушки…
     Однако мне жёстко не везло – никто не хотел со мной встречаться, и я почувствовал себя никому не нужным. Со зла на Олю я признался Ксюше в любви. Та же приняла это близко к сердцу. Оля пригрозила мне, что если я обижу Ксю – то пипец мне, буду иметь дело с ней. Ксю обижать я не собирался; наоборот, начало происходить нечто странное, народ – я начал потихоньку влюбляться в Вавилову. Это был полный пэ…
     Донжуанил я изрядно, но когда понял, что Ксюша нравится мне пуще остальных, что она – та самая, я резко прекратил все связи. Да их и не было – как можно встречаться только лишь в мобильном агенте?!
     Катя тогда попросила меня нарисовать ей на А4 логотип Children Of Bodom, что я и сделал незамедлительно. Потом мы с ней и ей подругой поехали на Меридиан. Мы зашли в тот самый бутик, где работал мой отец. А некоторые из неформалов, включая обе моих группы, Раптора, Паука и Катю, знали, что Мико Ковалёв – мой папаша. Горько было видеть, что мой папа снова проигнорировал моё появление, а ведь специально пришёл туда – смотри, типа, весь в тебя пошёл: волосы длинные отрастил, имидж иной, и вообще в двух группах драммер. А он и ухом не повёл. Мне стало так обидно, что я захотел поскорее уйти оттуда. Катя это заметила. Отец же обратил внимание на мой рисунок, что держала в руках Катя. Спросил, кто так классно рисует (Катя моего отца знала прекрасно, ибо две трети нефоров всея Астаны закупались у него в бутике, скупая напульсники, цепи, нашивки и прочее барахло). Катя специально акцентированно сказала, что это Илларион. А он даже и в этом случае промолчал и больше вопросов не задавал. Я купил себе торбу (типа рокерский рюкзачок), цепь и напульсник с шипами. Потом мы сходили в магазин, и критиковали Тоху за то, что тот стал слушать нытиков вроде HIM. Ещё как-то раз сводил Катю в «курилку» - когда-то мы ведь там репали.
     Однажды и Виталя Гугучкин присутствовал у меня на репе, ещё, когда я репал с Blood Shade.
     Так подходило к концу то лето – я превращался в музыкального сатаниста и продолжал ухаживать за Ксю. Теперь уже только за ней… Слова Ксюши: «Я знала, я знала, что так и будет».
 
 3 курс: переломный момент
 
     На 1 сентября я пришёл в своём имидже – малиновая футболка слипов, длинные волосы, напульсники на руках, на джинсах – тяжёлая цепь и торба Obituary за спиной, а из динамика моей трубы нёсся адский и пронзительный вопль ангела смерти. Миша Загребов сразу попросил меня: «Выключай, Ларс, свою шарманку…». Выключить – я выключил, но думаю, я на факультете никого не испугал, и всю осень и зиму двигался в таком прикиде. Мало того, Витёк Марценюк у себя в Акколе снял цепь с быка и цепь с собаки, и я их тоже носил. Но мне нужен был ошейник с шипами на шею, как у Кроноса из Venom. Тогда я как раз сидел на таких группках, как Venom (считал их самыми натуральными сатанистами, брал «пример»), Autopsy (особенно песня со строчками «сдохни насмерть» - оказывается, можно сдохнуть и не насмерть!), Sodom (пойдёт), Pantera (что-то не особо), Diamond Head (тема) и Possessed (тоже тема).
     В тот же день мы с Дарханом выцепили Олю гулять по набережной. По пути мы встретили Макса из моей первой группы. Он никуда особо не торопился, и мы пошли втроём. Идём, идём, а тут хоп – меня окликает какая-то блондинка. Я сначала не понял, кто это, и чуть не прошёл мимо, сделав вид, что не расслышал. Тогда она крикнула громче и помахала ручкой. Я подошёл ближе, и, о Боже – блондинкой была Оля. Снова перекрасилась. После Алматы как будто подросла, что ли. Мы начали болтать, но вскоре стало ясно, на какие две пары нужно разделиться: Дархан и Макс сели рядом, обсуждая гоп-стоп и как это плохо, а Оля рассказывала мне, как съездила в Алматы. Более подробно. Потом мы пошли на набережную. Оля и Дархан пошли купаться. Когда мы остались с Максом наедине, он сказал мне, как отрезал, что Blood Shade больше не нуждается во мне как в ударнике – дескать, они нашли более прокачанного, а я всё равно летом уделял новой группе больше времени, чем с первой – с Тохой тем летом мы уже не репали. Я сильно расстроился, услышав такое – как же я теперь, без рок-группы. Макс и приложил свою руку к моему приходу. Только его я не устраивал, я ведь знаю…
     Потом Макс и Дархан пошли по домам, оставив нас наедине с Олей. Она сушилась на песочке, я сидел рядом. Я сказал ей, что больше нигде не играю. Она ответила, что ничего страшного, ибо она скоро создаст новую группу, и скорее всего, там буду и я, если не против. Я – против?! Да за Олей хоть на край света!!!
     Она лежала на песке так близко, всего лишь в каких-нибудь 10 сантиметрах от меня, что.… Но я не притронулся к ней. Хотя я в тот миг был готов заняться с ней любовью. Сдержал себя. Даже не поцеловал. Это будет только тогда, когда она сама этого захочет. Я не воспользовался её слабостью. Не стал делать больно. Мы просто мирно беседовали. А так хотелось обнять и поцеловать! Но я этого не сделал. Всё же я спросил:
 - Не боишься?
 - Чего?
 - Мы совсем одни. Вдруг я сейчас…
 - Не боюсь. Ты не такой.
 - А чего по шее не даёшь? Я ж тогда поцеловал тебя без спроса!
 - Ладно, забудь.
     А потом, буквально на следующий день я ехал в вуз в общественном транспорте, и вдруг на проспекте Победы в автобус влетает Олька! Она чуть не сшибла меня с ног! Я так обрадовался её появлению, что чуть не проехал свою остановку. Оля, милая Оля, ради тебя готов на всё. За тобой – хоть куда. Ах, если бы ты любила меня! Но нет – я обречён…
     Меня нашёл Жора Рыбкин и сказал, что хочет создать со мной новую группу, уже без Стёпы. Он тогда не общался с ним, как и все. Я сразу же согласился – мне нужна была рок-группа.
     Пока Вова набирал состав, я продолжал ухаживать за Ксю, но она начала нести бред, что овны и скорпионы не могут быть вместе. Я рассмеялся над её астрологией, но она верила в эту чушь. Ксюша – удивительный человек. Только ей из всех девок я позволял так с собой обращаться – мы очень часто ругались. Однако тогда я официально считал, что люблю только Олю. Позднее я запутался и уже не знал, кого люблю больше – Олю или Ксюшу.
     Ксюша меня стала бесить. Даст шанс, потом начинается – ой, я Стасика люблю, потому что в нём я вижу себя.… Определись уже, ё-моё, и быстрее! Также она запарила меня со своими проверками. Не надо меня проверять – верь и всё! Когда мне верят – и я верен, но когда начинают проверять, я начинаю тупить назло.
     Так, в сентябре мы со Стёпой разругались из-за некой †Ангел во плоти† (Надя, р.1995). Девушка на тот момент являлась готкой, судя по имиджу. Любила осень и писала грустные стихи. Жила в Ерейментау, поэтому знала и Славу Черевко, и Лёху Комарова. Училась в колледже на повара. Стёпа ухлестнул за Надей – это была его очередная «любовь». Я же пошёл на принцип – Стёпе и Ксю назло, и Надя официально назвалась моей девушкой. Я был только «за» - как же сладка месть! Слова Ксюши: «Ну да – Надя ведь вкусно готовит. А кто я? Я – никто. Молодец. Спасибо!». Ксю просто иногда сама не знает, чего хочет. Между Надей и Ксю состоялся даже «разговор» из-за меня. О чём они говорили, я не знаю. Но с Надей мы расстались. Да и не было ничего, собственно. Вообще ничего не было. Тем более я даже в глаза её ни разу не видел. Мы остались просто хорошими друзьями и общались ещё почти три года после этого…
     Основы кадастра у нас вела молоденькая Анна Николаевна, тоже недавно закончившая вуз. Я её называл «Анечка», и все потом это проглотили, как повторюхи-мухи.  Отныне не иначе, как Анечкой, мои одногруппники её не называли. Между собой, конечно. Не при ней. На её парах мы постоянно заполняли какие-то таблицы. Я шустрее всех их мутил, даже вперёд задания брал, и к концу семестра у меня был неплохой текущий и все 12 таблиц в готовом и оформленном виде.
     Политология мне вообще не понравилась. Скучноватый предмет. Ещё и вела женщина в звании полковника.
     Что у нас ещё на 1 семестре 3 курса было? Помню смутно, ибо я был весь в музыке. Ну, «геоработы в землеустройстве» у нас вела Московская Наталья Олеговна. Больше ничего не помню. Ах, да – Еловиков Сергей Петрович пытался научить нас обращению с теодолитами, тахеометрами и нивелирами, но у него это не вышло. Он махнул на нас рукой. Потом мы весь семестр маялись в программе Autocad – мутили электронные карты. Несмотря на то, что это по моей части, я не догнал – объясняли плохо, да и как можно научиться на парах, когда все мешают, а дома компа у меня нет? А те, что стояли в вузе – так, сколько с ними умерло, старые все и половина вообще нерабочих.
     Ещё у нас вели геоинформатику. Лекции мы писали, а на практике валяли дурака, висели в интернете да обманывали молоденького запуганного ассистента Мансура, что исправно выполняем задание – там мы создавали шейп-файлы в ArcMap. Тоже мутили электронные карты.
     Дина Матаевна учила нас с буклетика современным геодезическим приборам. Больше по учёбе в том семестре и вспомнить было нечего…
     Я же перевоплощался. Я стал носить всё кожаное. Был весь в коже, цепях и собственноручных надписях на руках. Дархан стал моим фотографом в городе; Виталя стал моим оператором и фотографом дома; оператором, потому что я продолжал снимать видео, где пою и играю на гитарах. Фото и видео неоднократно выкладывалось в мир. Фотосессия длилась аж четыре месяца – весь 1 семестр 3 курса.
     Вова нашёл участников. Мы очень долго думали над названием, я скинул им много своих задумок. В частности, я хотел назвать группу Anubis или Skull Head. Но из примерно 478 названий большинство проголосовало за имя Satanic Heart. Так мы и назвались, но я всегда категорически критиковал такое название. Да, на тот момент я был близок к тому, чтобы продать душу дьяволу и чтобы меня посвятили в сатанисты; но в таком названии метал-группы, как «Сердце Сатаны», смысла я не видел и не вижу. Сердце Сатаны… Пипец! И что с того? А смысл? Что несёт в себе это название? У Сатаны вообще сердца нет – это дух. Да если бы и было, сердцем бы я его не назвал – каменное, жестокое…
     «ПД» я искал долго. Хорошо, Оля описала, где это – я успел забыть месторасположение, хотя мы летом со Стёпой тут репали.
     Под маркой Satanic Heart мы записались в «ПД». Путин на тот момент там подрабатывал. Помню, летом он устраивался продавцом-консультантом на «Мастер-2». Ехать туда – это пипец. Юго-восток. Мы со Стёпой даже ездили туда к нему на работу показывать мои рисунки – повторяю, я считал Путина нефором №1 в Астане и почитал, как святыню и реликвию. Но испытательный срок Путин почему-то не прошёл, хотя я видел его в работе – весьма умён и подвешен на язык. Странно, что его не взяли. Он с таким упоением рассказывал мне и Стёпе о ванных шкафчиках, что мы просто заслушались. Там я увидел и маму Путина. И вот, теперь Путин вкалывал в одной из самых нормальных репетиционных студий Астаны.
     Первая репа. Перед ней ко мне сразу подошёл Путин. Ну, вообще-то я его искал, ибо я в нём души не чаял. Он отвёл меня от всех и напросился к нам в группу. Я уже был наслышан, как он себя ведёт, но поскольку я его боготворил, то, не задумываясь, пообещал, что приложу все свои усилия, чтобы он с нами играл. Я немного погодя подошёл к своим и предложил кандидатуру Путина. Реакция была вполне ожидаемая: «Не надо Путина! Уже не то будет. Опять то же самое выйдет».
     Первая репа прошла не очень, ибо гитара нашего Вовы звучала отстойно, как скрим и фузз. Выбора не было – срочно нужен был второй гитарист. Им и стал Вовка Вовкович, Владимир Владимирович Путин…
     Таким образом, состав Satanic Heart был следующим: я – ударные; Вова, он же Жора Рыбкин – гитара; Тима «Я мёртв» Мусин – вокал; Путин – вторая гитара; Витёк из Black Snow – клавишные; Алик из Black Snow – бас.
     Если бы Путин встал на бас, мы бы ничего не потеряли, ибо он, прежде всего, басист. Как вокалисту ему тоже не было равных. Однако когда он схватил ритм-гитару, он и там дела мутил сверхъестественные.
     Однако в нашей группе и за вокал, и за бас взялись люди, которые музыкально были тоже хорошо подкованы. Так, Тима Мусин оказался клёвым чуваком, и мы с ним сразу подружились. Он был ответственен за пение и написание текстов к нашим песням.
     С Аликом у нас возникла жёсткая конфронтация – мало того, что мы не переносили друг друга, так он ещё и некоторое время, давно уже, двигался с Олей. Я обоих спросил тогда об их тогдашних отношениях. Слова Алика: «Да у меня на неё даже не встал, когда мы чуть с ней не.… А ты – полезай Оле в пилотку!». Так он специально пытался разозлить меня, чтобы на репах я лучше играл. Слова Оли: «Я спросила у него – кто я для тебя? Он ответил – просто подруга. И нечего обижаться, что ему не дали. Он был моим платочком после Тохи».
     Я считал, что Алик получил плохое воспитание. Его всегда это задевало. «Только не говори опять, что это из-за того, что у меня плохое воспитание. А по чайнику?».
     Алик же считал, что я – сопливый нюня и эмарь, вечно ною, и люблю Олю, как одурелый. Он смеялся над моими чувствами к ней. Смеялся над тем, что я не могу склеить девчонку. Сначала я думал, что он вообще монстр какой-то кровожадный, но однажды он мне признался:
 - Ты не думай, что я к тебе плохо отношусь. Просто я был таким же, как и ты. Но тебе сейчас 20, и мне – 20. А тогда, когда влюбился я, мне было 15. И у меня было то же самое, что и у тебя. И я не хочу, чтобы ты повторял мои ошибки. Фигня это всё – любовь. Я тоже любил, но мне плюнули в душу. А теперь я просто трахаю их всех, и всё. И тебе советую – меньше страдать будешь.
     Тогда я сказал ему: «Научи, научи, как нужно! Мне нужна вторая половина. Помоги научиться кадрить их, как это делаешь ты – легко и по многу. Сделайте из меня блэкера!»
     Алик рассмеялся, и они с Витьком взялись за моё перевоспитание. Так, благодаря им я стал жёстче и наглее. Нет, девственность я не потерял, но стал ко всему проще относиться. Стал слушать исключительно блэк-метал. Вова записал мне весь диск – все альбомы Dimmu Borgir, Immortal и прочее. Очень много скинул ДСБМ. Я окунулся в новое, неизведанное.
     Алику надо отдать должное – это был единственный басист, которого я слышал. В метале обычно как – обе гитары, перегруженные дисторшном, и никакая басуха не прорвётся сквозь эту стену звука. Славика я никогда не слышал, Стёпу – тоже. И в последующих группах, где я играл, басина терялась, где на общем фоне. Мне не нравилось, с одной стороны, что Алик играет медиатором – я всегда считал, настоящий басист, если он ещё и за техникой гоняется, то он должен играть только пальцами. К тому же Алик был очень понтлив и выпендрист. Так и хотелось побить его, но я чувствовал, что вряд ли физически одолею его. Он был не выше меня, и такой же худой. Я всегда поддерживал из «Метлы» Бёртона (тот играл на басу пальцами), а Алик был фанатом Ньюстеда (этот играл всегда только лишь медиатором). Алик достал меня со своим выпендрёжем и понтами. Как заехал бы ему пару раз! Но я терпел все его выходками. Вряд ли я тогда стал настоящим «тру» блэкером, но всё же Алик научил меня хоть чему-то.
 - Что ты сжался весь? Расслабься. Шире руки. Ларс? Раз взял псевдоним Ульриха из «Метлы», то играй, как он. Ты видел, как он играет? К тому же ты его фанат и концерты у тебя есть.
     Он запарил меня на репе – играет, играет на басу, потом, чувствует, видимо, что нужно ещё раз акцент сделать, и или кивает мне головой, чтобы я стукнул по крэшу, или сам подойдёт и рукой по нему долбанёт. Вот такой вот удивительный чел, ничего не скажешь.
     Голос у него был, как у моего бывшего одноклассника Славы Панина. И всегда Алик как сморозит что-то, пусть и в тему, но всё же на общем фоне речь его сильно выделялась.
 - Анубис? Ну, ты пипец, Ларс! Какой нах Анубис? Говнистому египетскому шакалу не место для имени группы! Пусть будет Сатаник Хёрт или Сатаник Харт, как там его…
     Или:
 - Помню, друг у меня учился в одной школе. Вот там концлагерь, я е…у!!! То нельзя, это нельзя, на перемену в столовую нельзя, жесть полная…
     Или:
 - Ларс. Не забывай: мы с тобой – ритм-секция; я – бас, ты – барабаны. Мы должны дружить. Мы должны сыграться.… Как единое целое быть.
     Ещё Алик в пух и прах критиковал меня за то, что у меня дома висят плакаты Кайли Миноуг и Наталии Орейро; за то, что я их слушаю и обожаю латинское мыло.
     После репы мы вшестером, да ещё и «друг семьи» и девушка Жоры пошли пить пиво; и это была четвёртая, самая агрессивно выпитая мной бутылка пива в жизни. Алик критиковал меня, Жору и его девушку, а также подначивал Путина. У меня у единственного был с собой рюкзак, и они несколько бутылок сложили туда. Я был, как Санта Клаус: как только заканчивалась выпивка, я доставал очередную бутылку и отдавал Путину или Жоре. Пиво в этот раз оказалось чересчур крепким для меня – как всегда, меня ушатало с одной бутылки, и больше к пиву я не прикасался. Всё же мне стало хреново – как будто алкаш какой-то. В глазах помутнело, и я был пьянее их, хотя они каждый по три бутылки выпили. Может, пиво какое-то особое было, особой крепости, но меня оно здорово замутило. Я еле на ногах стоял. Слава Богу, я сдерживался, чтобы не ляпнуть лишнее – словесно я себя кое-как сдерживал. Это ещё хорошо, что и Алик это понял, поэтому не стал донимать меня. Мы разошлись по домам, но время было слишком позднее – когда я дошёл до «Керемет», уже не было ни одного такси. Потом я остановил кого-то. Несмотря на то, что от водителя несло водкой, я не побоялся (сам не трезв, фиг ли) и сел в машину. Шофёр ехал в Ильинку. Он приказал мне тоже выпить водки и закусить мясом, но я отказался. Мы разругались, и он скинул меня где-то в районе заправки. Я пошёл пешком, и почти дошёл уже до поста ГАИ, как всё же поймал такси до Акмол и приехал домой. На часах – два часа ночи. Это был первый и единственный раз, когда я так поздно приехал домой, ещё и нетрезвым. Больше такого не повторялось и не повторится. А маму было жаль…
     Числа 23 сентября Макс Похила достал для меня халявно-бесплатный флаер на концерт немецкой панк-рок-группы Die Toten Hosen. Помню, я тогда обиделся, что обо мне все забыли, и когда в Wiedergeburt раздавали флаера, я там не смог быть, а для меня флаер взять забыли. Я психанул и поехал домой, но Макс переубедил меня, и я вернулся обратно. Я тогда впервые побывал у него дома, и мы вместе пошли на концерт, который проходил на левом берегу в «Думане». Перед концертом я познакомился с некоторыми нефорами, в том числе и с неким Вейном. Там я впервые увидел и брехунью Аду. Она даже не поздоровалась. На концерте были я, Макс, Путин, Жора Рыбкин, Тима, Алик, Славик, Тоха и, самое главное – Оля. Наши группы меня мало вдохновили, я бы сказал – лажа полная, зато, когда выступили немцы, я был приятно удивлён. К панк-року я всегда относился с явным предубеждением – не тащусь от их музыки, и раздолбаи одни. Но немцы отожгли жёстко – шея не держала. 40-летние дядьки прыгали с гитарами, как подростки, вокалист даже в толпу прыгал, поливал девок пивом, кидал в нас медиаторами, дисками и футболками с логотипом их группы. После концерта я взял Олю за руку, и мы вместе с ней пошли на остановку. Это было круто. Чувствовал себя самым счастливым. Прикасаться к ней, держать за руку, быть для неё героем – о-о-о! я проводил её, посадил на 21-ый, а вечером обязательно отписала, как она доехала и всё ли в порядке. Переживал за бедняжку. Господи, как люблю… Путин, потом выговаривал мне, типа, молодец – уже за руки держитесь.
     Потом был концерт в «Ханшатыре». Первый раз я побывал там именно тогда. Концерт был бесплатный, и выступала лажа полная – поп-рок. Но туда шла Оля, поэтому шёл и я.
     Мы с её подругой, некой Лидой втроём сели с Музыкальной академии на 12-ый и доехали, куда нужно. Оля сразу убежала на второй этаж – она нечаянно покрасила волосы не в тот цвет. Краска оказалась бракованной, и вместо чёрных волос, как она хотела, у Оли были тёмно-зелёные космы, как у ведьмы. Меня это только смешило и забавляло, но никак не отпугивало. С Лидой мы так себе познакомились, но она была явно не в моём вкусе. А тем временем я поздоровался со студентами из параллельной группы – землеустроителями. Я удивился – они-то, что тут потеряли? Они ответили, что просто забрели, и спросили, не выступаю ли и я. Хах, бесплатно бы фиг я выступил! Потом я побежал встречать Гумми – одна симпатичная девчонка, с которой я и Стёпа зажигали в конце лета. Оля сказала, что должна подойти и Ксю, но я отреагировал вяло – мы тогда с Oxidoll были в размолвке. Очередной…
     Бог наказал Олю за то, что она не ответила мне взаимностью – теперь она сама по уши влюбилась в какого-то высоченного худощавого обкуренного травкой хмыря. Очкастого и длинноволосого фронтмена и вокалиста рок-группы «Новокаин». Оля менялась кардинально – стала слушать поп-рок взамен прежнему блэк-металу. Соответственно, и я в ту же степь погнал. Куда она музыкально – туда и я. Потому что любил до безумия. Я стоял и смотрел выступление той группы и всё думал – Боже, что она нашла в нём и его музыке? Полный же отстой! Ладно, думаю, бывает.
     Всё когда-нибудь кончается – завершился и концерт. Я с тревогой наблюдал, как Оля снова прикладывается к бутылке. Мы попрощались, и я поехал домой.
 Когда я ехал в такси, мне звякнула Лида и спросила, как я доехал. Я ответил, что нормально, и вскоре мы каждый день общались. Или звонили друг другу, или сообщения отправляли. Одним словом, я стал уделять ей больше внимания. Специально, Ксюше назло.
     Между тем наши инициалы менялись. Поскольку на тот момент я тоже стал блэкером, то поставил себе, как и многие нефоры, перевёрнутые кресты при написании. Оля же теперь называлась в мире Mad Birdie (вредная птичка), Ксюша – Lilli Poor (бедняжка Лили).
     Вторая наша репа состоялась в самом удобном для меня месте – напротив главного корпуса КАТУ, через дорогу в подвале небоскрёба, с задней стороны открылась новая студия. Сам Slayer настраивал барабаны. Она стала лучшей в Астане. К сожалению, ненадолго – просуществовав месяца три, она закрылась. Якобы из-за того, что теперь там решили сделать магазин. Да и жильцы жаловались…
     Стёпа тогда искал Путина, чтобы набить ему морду – не поладили что-то. Мало того, он был в ссоре и со мной, и с Жорой. Путину я тогда предложил свою помощь, но он ответил, что и сам справится. Как же. Стёпа – панк, ломает всех подряд.
     Black Snow (или «Снежки», как их все нефоры между собой называли), была ещё одной звёздной группой, гремевшей на всю Астану. Тоха там, кстати тоже играл на правах гитариста – до февраля 2010 года. Потом Алика прокачали на ударных, и хорошо прокачали, так что по технике он меня делал только так. Да и бочку 32-ыми мог замутить. Позже он перешёл на бас. А Витёк с той группы тоже мне никогда не нравился – ещё одна звезда. Тоже мне, деловой человек. И когда он стал клавишником в моей группе, я не грызся с ним лишь потому, что у меня и с Аликом тёрок хватало.
     Вторая репа была куда удачнее, чем предыдущая. Правда, материал – лажа полная. Не знаю, что они нашли хорошего в композиции Entrance от норвежцев Dimmu Borgir – а ведь именно её мы без устали разучивали. Одному мне эта песня не нравилась. У Dimmu Borgir есть песни куда круче – Sympozium, например, где от клавишных я просто улетал; и самая любимая мною от них вещь – Vredesbyrd, «вредная птица».
     Тима начал сомневаться в группе, как таковой. Мне тоже стало надоедать. Жора был с нами солидарен. Самая «тру» блэк группа Астаны начала потихоньку разваливаться. Были я, Тима и Жора; были Алик и Витёк; ну, а Путин – это Путин. Он всегда был сам по себе. Единство стало равняться нулю, ибо, когда члены группы кучкуются между собой по отдельности, а не вместе, делясь на «подгруппы» - это уже конец. Алик сказал, что не будет играть с таким нытиком, как я. Я пошёл на принцип и первым ушёл из группы. Да, мне нужна была группа, но я требую к себе уважения. Тима расстроился, Жора покачал головой, и группа, группа, которая должна была стать нашим общим детищем, воплощением всех наших (и моих тоже) идей, распалась…
     Наступил кризис. Но уже через неделю Тима чуть ли не за шкирку привёл меня в группу обратно: он отписался мне в агенте, что группа возрождается, но уже без Путина. Я удивился, ибо на сей раз Путин не был камнем преткновения – он нарушил свою «традицию» и исправно посещал все репы, пусть и с опозданием. Тима заявил, что поговорил со всеми и что даже Алик готов играть снова бок о бок со мной.
     Я ждал подобного коммерческого хода и дал добро. Satanic Heart снова «проснулись», но опять же – ненадолго. Мы забили третью репу, но на неё пришёл только я. Владельцы студии пялились на меня, как на идиота – время шло, а никого больше не было. В бешенстве я зашёл в агент, ища группу, но никого из «моих засранцев» там не оказалось, а номеров я не успел записать. Тогда владельцы студии созвонились с Тимой (единственный номер, который у них был, это его). Тот вежливо извинился (Тима вообще красавчик) и сказал, «передайте Ларсу, чтобы шёл домой».
     Уже на следующий день я предъявил Жоре и Тиме претензии, ибо за такое и «предъявить» можно. Тима же ответил, что они вчера по пути сами перегрызлись между собой, как собаки, ещё и выпили. К единому мнению они не пришли. Витёк и Алик вернулись в свою исходную группу, а Жора вообще выпал из поля зрения, ибо он теперь считал меня крайним.
     Я был в трансе. Прошла первая неделя октября, а я был не у дел. Тима меня успокоил и сказал, что собирает свою группу. Не трудно догадаться, кого он искал на ударные. Я незамедлительно согласился.
     Репать мы начали почти сразу, не откладывая в долгий ящик. Тима много болтает (по собственному признанию), но и много делает. Он встал на бас, я – на ударные, а Лёха из всё тех же пресловутых «снежков» составил нам компанию, как гитарист, со своими свежими идеями. Теперь я знал почти всех «снежков» в лицо. Группа назвалась Exigo (с латинского, буквально – объединение людей под какой-то одной общей идеей). Жанр был как симбиоз блэка и дэта, и так и назывался – блэк-энд-дэт метал. Мы приняли новаторское решение – больше не играть каверы, а ведь только этим я и занимался в прежних трёх группах. Мы решили играть собственный материал. Музыка и слова лежали целиком и полностью на Лёхе и Тиме; я же мог привносить и какие-то свои идеи. Exigo стала моей группой №4 по счёту, и в ней я играл сравнительно долго – с октября 2010 года по июль 2011 года, с небольшим перерывом в ноябре. Для сравнения, моё участие в других метал-группах – Blood Shade: 20.09.2008 – 01.09.2010; Cerberus: 07.06.2010 – 03.07.2010; Satanic Heart: сентябрь-октябрь 2010 года.
     Тем временем Оля, Ксю и Лида стали играть со мной в игры – я запутался. Интерес к Оле угасал; к Лиде ничего не испытывал; Ксюша же стала так выводить меня, что это уже нельзя было назвать любовью.
     С Олей мы почти не общались из-за Ксюши весь октябрь, но в ноябре мы как-то помирились, само собой всё вышло. Со Стёпой мы тоже забыли старые обиды.
     Примерно в середине ноября Оля позвала меня к себе в поп-рок группу. С метала на попсу?! Да, да, и ещё раз да – ведь об этом попросила Оля!!! Я предаю Тиму, который мне ничего плохого не сделал, и сбегаю в свою рок-группу №5 – безымянную. Имя появилось лишь тогда, когда я оттуда ушёл и вернулся к Тиме обратно. К Тиме я мог и не вернуться – но всё по порядку.
     В связи с тем, что я буду играть поп, я наконец-то расстался со своими патлами – я укоротил их. И если они в конце отращивания достигали плеч, теперь моя прича называлась не иначе, как «карэ». Я не стригся с 3 октября 2008 года по 1 ноября 2010 года…
     Одногруппники потешались над моим новым имиджем – «женскую причёску» они не приняли и сказали, что лучше бы я был прежним. Витёк Марценюк съязвил тогда: «А как же твой хэви метал, или как там его, блэк метал? Умер, не дышит? Всё, рок – говно?». Я же тогда перестал носить кожу, но от цепей, страшных футболок и напульсников пока что избавляться не собирался.
     Лида поняла, что со мной она просто теряет время, что я не полюблю её, решал отстать, но отстать громко. Так, чтобы я запомнил на всю жизнь. Каким-то образом она взяла меня на понт, я дал слово. И я его сдержал – мне нужно было накраситься, как девчонке, и отправить ей это фото. Чёрт возьми, я это сделал! Я переоделся под девку, замутил причёску и нанёс весь необходимый макияж. И фото было у Лиды. Я всегда сдерживаю свои обещания…
     Она же разослала это фото почти всем моим друзьям. От меня тогда отвернулись все – подумали, что я педик. Разумеется, я принял меры – Стёпа тут же расстался с ней, ибо я ему поставил ультиматум – или она, или я. Стёпа же был одним из немногих, кто не предал меня, и остался мне верен. Я был уничтожен, но и Лида осталась ни с чем – ни меня, ни Стёпу она не получила. Позднее я узнал, что и со мной она хотела двигаться лишь из жалости: таков был план жестоких Оли и Ксюши – чтобы двигаясь с Лидой, я, наконец, отстал от них. И когда я это узнал, я пришёл в дикую ярость и неистовство. Я пообещал Лиду, что побью её, и я не шутил. Дошло до того, что я чуть не обзвонил от 60 до 200 своих людей, чтобы те попёрли толпой на защитничков Лиды, а её саму пустили бы по кругу. Но она спрыгнула – мне отзвонилось её доверенное лицо, и конфликт был исчерпан. Я возвратил ей 300 единиц, которые она на меня якобы впустую потратила, а она публично передо мной извинилась. Ну, не совсем публично. Когда же я снова вернулся на круги своя, после того, как шумиха немного улеглась, ко мне снова начали добавляться друзья, но я был на сей раз умнее – запомните, я НИКОГДА не прощаю измен, предательств, подстав и плохого к себе обращения. Тогда все от меня отвернулись: Жора сразу написал в блог, какой я на самом деле; Путин перестал общаться; Раптор был рад моему тупизм; остальные просто кинули в игнор. Моей оплошностью было то, что я поддался на провокации Лиды – как она меня в те сети из неприятностей закинула, я до сих пор понять не могу. Сам по себе она человек такой просто. Мы разорвали с ней все связи до примерно января-февраля, когда просто общались, как знакомые, но в апреле окончательно разошлись путями, хоть и более мирно, чем  начале декабря. Кто от меня тогда НЕ отвернулся? Тоха, который пояснил, что макияж ни о чём ещё не говорит, и яркий пример тому – группа Motley Crue: они играли глэм метал, одеваясь и красясь, как тёлки, зато все тёлки мира были с ними в постели; Стёпа, который просто удивился такому шагу от меня, но не более – в конце концов, когда его летом заподозрили в краже, я тоже его не бросил, и правильно сделал; Виталя Гугучкин, который помогал мне с макияжем и нашёл это просто прикольным – он на тот момент привык уже ко всем моим выходкам; Слава Черевко – он вообще проигнорировал комментариями подобное фото, просто отмолчался. Вот и всё, народ – я тогда понял, кто есть кто. Неужели обязательно нужно было так тупить, чтобы понять, кто тебе друг, а кто – нет? В конце концов, предать могли не тогда, так в иной раз, и какая тогда, собственно, разница? Даже хорошо, с одной стороны, что так случилось – я расставил все точки над «ё»…
     Оля искала, басиста, я предложил Тиму. Она написала ему, но он не согласился. Мало того, он просил передать, что сломает мне нос за то, что я променял Exigo на девку. Тогда на бас встал Стёпа, а клавишные легли на Ксюшу.
     Первая репа с девками была в «курилке». Я пришёл раньше всех. Потом пришли девки, а Стёпа опоздал. Мы начали играть какой-то бодрячок типа поп-рока, и получалось неплохо, но тут Ксюша резко затупила и спела «Нас не догонят» от группы Тату. Я, знаете ли, не играться сюда пришёл. Я резко затормозил темп ударных, и начали серьёзнее. Потом Ксю захотела посидеть за моими барабанами, и я любезно предоставил ей такую возможность. Затем мы с ней, этим худеньким подростком опять что-то не поделили, и мы с Ксю опять разругались. Приехав домой, я ей «устроил» в агенте. Потом мне не понравилось, когда она мне написала, что следующей репы не будет, хотя я уже собрался. Слова Ксю: «Надеюсь, ты не забыл? А то припрёшься ещё в студию!». Что это ещё за «припрёшься»??? Да как она смеет со мной в таком тоне разговаривать?! Слишком много на себя берёт эта сопля и малолетка 1994 года. Пусть с другими так выражается, но не со мной. Я только с пацанами так общаюсь, а с девками – сама вежливость. Пипец нафиг. На Рождество, 25 декабря 2010 года мы с ней ругались целый день, и разругались окончательно. Весь праздник мне испортила, сволочь. Я так любил её, но она не имеет никакого права так себя вести. Я ей что, подопытный кролик, дитя малое? Советы она мне ещё даёт, вы представляете? Мне – 20, и ей едва 16 исполнилось! Я фигел с неё. Дорасти ещё до меня, идиотка. Проживи ещё с моё, чтобы болтать такое! Переживи то, через что прошёл я. Я любил, но терпение моё лопнуло. Я – не тряпка, а она вытирала об меня ноги. В общем, я поставил ей ультиматум: или она будет моей девушкой, или я ухожу из группы. Она сказала, что так нельзя, нельзя смешивать личное и хобби. Да плевать я на это хотел! Зачем тогда шансами кидаешься? Ты знаешь, что такими вещами не бросаются? Мне же больно, я живой человек, а не робот! Её Бог тоже наказал за мои слёзы – её якобы «парню», некоему Стасику, было абсолютно плевать на неё, как на девушку. Она бегала за ним и ревела из-за него точно так же, как это делал я из-за неё. Бог видит мои страдания. И всех тех, кто меня обидел, рано или поздно он накажет, так, или иначе.… В конце концов, я послал Ксюшу нах и ушёл из группы, даже несмотря на то, что там была Оля. В декабре я окончательно понял, что люблю только Ксюшу. Только ей я позволял так долго издеваться надо мной; только с ней я так ругался, ибо другим вломил бы уже хорошо, хоть и словесно; только с этим человеком я хотел бы теперь создать брак и семью, построенную на любви и доверии. Она совсем не красавица, но плевать хотел я на её внешность. Всё равно бы обнял и поцеловал. Её душа чище, чем у семилетнего ребёнка. Её доброта, отзывчивость, ум… Она только поначалу груба. Когда она поняла, что я – «хороший», отношение своё ко мне она изменила. Но знаете, что меня больше всего бесит? Фраза, которую она и Оля мне сказали, как один, слово в слово, только с разницей в несколько месяцев. ЛАРС, ТЫ ТАКОЙ ХОРОШИЙ,… НО ДЕВУШКОЙ ТВОЕЙ Я НЕ БУДУ! Выходит, я должен быть плохим? Что во мне не так, ну что?! Слишком скучный? Слишком некрасивый, и прямо урод? Маленький и худенький? Поэтому и из-за этого? Да вам на меня молиться надо, суки!!! Найдите ещё такого, как я – который не пьёт, не курит, не изменят, не наркоманит и не поднимает руку… выбираете плохих парней? Да ну и чёрт с вами! Значит, умру в одиночестве. Как вы не понимаете: я не могу просто трахаться с не знаю кем, не могу спать с той, к кому ничего не чувствую. И не надо мне вас километр. Одна, и на всю жизнь. Даже одной не было. Я даже пробовать не хочу. Я вижу, какие люди иногда меня окружали – или по три девушки, или просто бабники, или донжуаны, или изверги. Я не хочу быть таким, народ! После разрыва с Ксю я решил отойти от сатанизма. На тот момент я погряз в Sepultura и втором альбоме группы Paradise Lost, Gothic. Ещё я слушал Tiamat, Theatre Of Tragedy, Antisemitex, Alastis, Marilyn Manson и Accept. Я задумался над тем, чтобы свалить в монастырь. А Ксю – просто дура! Я ведь никогда ей на секс не намекал, ни словом, ни делом, ни мыслью. Сам даже наедине с собой не думал о таком никогда. Да как же можно? Это безнравственно! И ничего страшного, что ей тогда едва исполнилось 16 – я бы потерпел два года, и официально женился. И оба ЧИСТЫЕ в первую брачную ночь, как и должно, быть. Это – по-библейски. Да у меня вообще, если честно, не горит это – я не гоняюсь за половыми актами. Без этого можно прожить. Я бы об этом даже и не писал, ибо – цензура, но поскольку все на этом сейчас помешаны, я высказал свою точку зрения. Так, как  думаю. Ксюшу любил и ценил за моральные и духовные качества. Таких бы побольше. Только, к сожалению, таких в мире становится всё меньше… Господи, почему? Почему я родился в 21 веке? Я не приспособлен к нему. Всё известно, всё раскрыто. Наука зашкаливает. Я не хочу жить в таком веке, где детям с 3 лет объясняют отличия между мужчиной и женщиной, как будто их это сейчас волнует. Не хочу жить в том обществе, где стиль ню, коррупция, инфляция, секс на первом месте. Не хочу жить на планете Земля, ибо я вижу, как падает нравственность. Стоит девочка. Ей – 13. Тату, пирсинг, ширяется, курит, пьёт, трахается со всем двором. Разве это нормально, народ?! Сердце кровью обливается. Куда мы катимся, и то ли ещё будет? Мне – 22, я тоже молодой, но разве я делаю подобное? Это же круто и современно, по мнению многих. Берите пример с меня – я не стал сатанистом. Я сознательно ушёл от этого, ибо понял, что дальше – конец. Я не поджигаю церкви, не ссу на могилах, не трахаюсь со всеми подряд, я не трахаюсь вообще. Я не краду, я чист на руку. Я просто иногда матерюсь, ленив и могу солгать. Я не убиваю людей, я не издеваюсь над флорой и фауной, я не разбрасываю где попало мусор, не дерусь ни с мужиками, ни с бабами. Я не предаю, не хожу налево и всегда выполняю обещания, либо не даю их вообще. Почему я родился, кто мне скажет? Может, я в прошлой жизни я был альфонс, раз в этой жизни мне так не везёт на личном? Кто мне скажет? Почему вы молчите? Когда надо, вы – тишина. Зато, когда не надо, вы обливаете грязью, сплетничаете за моей спиной, завидуете непонятно чему и искренне ненавидите. За что? Кому я что сделал? Собаку на дереве повесил? Или помог соседке лечь пораньше в гроб? Господи, за что? И вот, я старею, и мне – 22. Рядом – лишь комп. Он мне и друг, и тёлка, и всё подряд. В него я смотрюсь, как в зеркало; в нём не вижу я отражения своего, ибо он – включён. Раки – знаки воды, они не могут без неё. Я же – овен. Без света и энергии я пустой. Поэтому боюсь выключать комп. Темно в темнице сырой. Темно дышать. Я закрываю глазки – они устали. Устали пялиться в экран, устали от этой жизни и несправедливости, устали улыбаться людям, ибо на душе скребут киски. Бедолага я, бедолага. Обречён, и ни одна бл…дь не поможет. Бог вам всем судья. Зато буду святым в раю? А кто там был и вернулся, чтобы подтвердить это? Мне нужно сейчас. И святым я не буду – разве в моей «Исповеди» описано мало моих грехов? Хм. И вот, продолжаю я скромное повествование сие. И нет ему ни края, ни конца, ибо это – жизнь. Моя жизнь. Автобиография личности по имени Илларион Герт. Неудавшийся музыкант, несостоявшийся человек, не подтвердившийся геодезист и не известно ещё, стану ли я хорошим писателем, ибо в нашем мире всё так низменно…
     Жора сел вместо меня за барабаны. Группа начала влёт, но просуществовала недолго – к концу февраля она самораспустилась…
     Раптор же узнал, что я назвал Ксюшу тварью и решил разобраться со мной. На Конгресс-Холле встретились он, Лида и я. Мы двинулись в сторону «Рамстора». Раптор мне тогда сказал, что «хочет дать мне в грызло» за то, что я назвал одну из его хороших знакомых тварью. Я сначала промолчал, а потом начал оправдываться, что она такая-сякая и как со мной поступила. Он тогда ответил: «Читай между строк». И эту его фразу я запомнил на всю жизнь. До сих пор в ушах отдаются эти слова похоронно-колокольным звоном. Он мне скал – хочешь трахаться – найди кого-нибудь, и делай вещи. Я офигел от его слов и возмутился, почему он обо мне такого мнения. Я обиделся и сказал:
 - А ты спроси у Тохи, какой я. Он вот о тебе прекрасного мнения. И обо мне – тоже. Зря ты так со мной. Знал бы ты меня, как Тоха за эти два с половиной года – ты бы не говорил мне такое! Он знает, какой я. Что я – за серьёзные чувства. Очень жаль. И Ксюша – не увлечение. Ксю я люблю, но она тварь, и тварью останется. Для меня. И если хочешь ещё что-то мне сказать – говори.
     Раптор же рассказал, что он тоже любил, и любил три года. Даже был на свадьбе той, кого любил. И тоже страдал. Вот видишь, Раптор! А из меня монстра сделал. Я ведь никогда не намекал на пошлость, а он увидел во мне обыкновенного отморозка. Не-ет, Раптор – ты ошибся. Я не такой, как все. А Лиде напомнил, что зря она так со мной, и спросил, почему. Но та держалась очень холодно. Всю оставшуюся дорогу я шёл с ними молча. Не проронил ни слова. И после того разговора я удалил этого наглеца из своего мира.
     Завершился 1 семестр 3 курса. Я – снова без троек. Всё в порядке. Так держать. Перед Новым Годом буквально я написал Тиме и извинился – дескать, нехорошо получилось. Он же сказал, что я молодец, что написал, и что всё в силе. Бли-ин, реальный пацан! С самого начала 2011 года мы воссоединили Exigo в прежнем составе – он, Лёха и я, плюс клавишница – его бывшая. Девушка симпатичная, но со странностями. Тоже с гонором, как Лида, хотя ладили мы недурно. Да клавишница и была-то пару раз у нас на репах. Не задержалась долго – график работы и учёбы у неё был пипец. Так закончился 2010 год. Один из самых жёстких и в то же время плодотворных в моей жизни. Ушли мечты, остались надежды.… А я остался жив.
     В начале 2011 года мои музыкальные вкусы переместились в сторону Deicide, Morbid Angel, Obituary, Exodus, Deftones, Mercyful Fate, Motorhead, Napalm Death, Mayhem, Emperor, Darkthrone и ряда групп НВБХМ. Вернулся к Guano Apes и POD.
     Что касается мобильных игр, то на тот момент моими предпочтениями стали Age of traders от разработчиков Shamrock games и Lord of the rings от производителей Glu mobile.
     Начался 2 семестр 3 курса. Учиться я стал получше, ибо в предыдущем семестре я конкретно заигрывал с сатанизмом. Я снова взялся за ум, стал серьёзнее. Появился очень клёвый предмет, социология. По нему у меня были одни лишь пятёрки. Этот предмет был моей отдушиной, как картография и философия на втором курсе.
     С Дарханом мы также лазали по интернет-кафе и мутили мои фотосессии. Он же познакомил меня со своей девушкой и некоторыми друзьями и родственниками. Амана мы также цепляли с собой, а у того ещё с 1 курса завелась привычка – всегда кормить меня. Куда не пойдём – обязательно накормит, хотя бы чаем с пирожком.
     С Тимой и «снежком» Лёхой мы исправно репали, теперь уже в другой студии, у некоего Евсея, чёрт знает где. Помню, что написано там всегда было Rock Club Astana. Казалось ы, вот она – стабильность, о которой я так мечтал…
     Однако блаженство продлилось сравнительно недолго – началась чёрная полоса…
     С Ксюшей, с которой мы снова начали общаться, я снова очень сильно поругался. Помню, я сидел на уроке у Дины Матаевны и места себе не находил. Потом я потянул с собой Дархана и Баху.
 - Да что это такое? Герт, вы куда собрались?!
 - А мы это… Ща придём! – Выпалил я, протискиваясь к выходу. Дина Матаевна, разумеется, за это поставила мне «н» - ку. А мы втроём пошли через дорогу пить пиво в одной из забегаловок. Где я разговорился и от души поливал кое-кого грязью и жаловался на судьбу. И это была пятая в жизни мной выпитая бутылка пива. Одной её хватило, чтобы я слетел с рельсов. Помню, потом мы вернулись в аудиторию, а я на пьяную голову, что удивительно, быстрее всех выполнил лабораторную работу. Я, Марат и Дархан тогда получили по высшему баллу – я вычислял, а они записывали.
  
     Из истории написания книги «Путь»:
     Когда я был в 8 классе, на меня вдруг нашло написать книгу. Но у меня было плохое зрение, да и ленился очень. К тому же писать что-то серьёзное в 14 лет было подозрительно. Да и правда: опыта явно не хватало. Единственное, что я тогда сделал - это спустя год набросал план написания «книги» в один из своих многочисленных блокнотиков. Это было в канун Рождества, 24.12.2005. И потом я надолго забыл и про книгу, и про план на неё, да и про блокнот тоже. Даже не помнил, куда его дел. Сюжет книги, которую я всё-таки написал спустя шесть лет, мало чем отличался от плана из моего блокнота. Но тогда я был глупее, и насочинял всякую чушь. К примеру, Питер а ля «план из блокнота» был сущим монстром, курящим, пьющим и нюхающим клей. И вместо церкви описывался монастырь. А что касается рок-музыки, тогда я ещё не знал, что такое дэт-метал, и дурное влияние рок-музыки на Питера не было главной фишкой, равно как и положительное влияние любви. В общем, тогда у меня получилось бы просто тупое повествование о дурачествах одного подростка, обо всех его вредных привычках. Я даже предположить тогда не мог, что позднее, я сам  буду напоминать свой персонаж. Нет, вредных привычек, у меня спустя шесть лет хоть и не прибавилось, но темы рок-музыки, любви и религии очень сильно задели меня. Я с 1997 года регулярно посещаю Католическую церковь. Но в 2004 году меня занесло к Свидетелям Иеговы, но, слава богу, я сам одумался и в том же году вернулся обратно к католикам. Что касается рок-музыки, то будучи ещё совсем маленьким, я поневоле слушал AC/DC, Nazareth и особенно Metallica периода 80х. Благодаря отцу. Это и оставило тот неизгладимый отпечаток, из которого десятилетие спустя выросло целое помешательство. В 1997 году отец бросил нашу семью, и мама обратилась в церковь, направив туда и меня. Я же всегда был далёк от веры, однако привык. То время всегда останется хорошим периодом: детский лагерь, реколлекции, адорации, мессы, встречи молодёжи и многое другое. Но в 10 классе во мне проснулся тот росток рокера, который зародился, когда я ещё был младенцем. Помню, на уроке информатики первый раз в жизни увидел клип Nirvana - Smells like teen spirit, и началось.…Но до фанатизма это ещё не доходило. Позже, когда я поступил в университет, границы дозволенного значительно расширились. Я в городе нашёл себе подобных, даже начал играть в группе. Меня познакомили с самыми тяжёлыми направлениями рок-музыки. Так началось моё падение. Я днями напролёт слушал дэт-метал. Забросил церковь. Но до уровня «пить, курить, тату, пирсинг, наркотики, девочки» так и не опустился. Три года я потратил на рок-музыку, но летом 2011 года решил вернуться в церковь и завязать с роком навсегда, ибо у меня пошатнулась психика, стал нервным, да и далека такая музыка от бога. И всё, что происходило с Питером во время прослушивания рок-музыки, и вообще всё, что связано с этой темой - всё это не придумано. Всё это я пережил сам и описал подробно в своей книге. Единственное, я играл на ударных. А историю с вызовом дьявола мне рассказал Степан Вишневский. У меня самого бы не хватило ни опыта, ни смелости сделать такое. Вообще, характеры меня и Питера разные. Я по натуре мягкий, неуверенный, слабый, молчаливый. А Питера я для остроты сюжета наделил вечной злобой, силой, грубостью и т.д. Чтобы он хоть как-то отличался от меня. История с несостоявшимся изнасилованием выдумана и не имеет ничего общего с действительностью. Это я, таким образом, воссоздавал плохой образ Питера. Ибо сам я стеснительный, крайне. Да и с девушками я не особо. В том плане, что не бабник и не «клею». А в последнее время вообще избегаю. Ниже поясню, почему. Книга была написана под сильным впечатлением. Я сам влюбился, но не взаимно. Мне было очень больно, плохо и обидно. Сабина - это копия Ксении Вавиловой, человека, которого я люблю.…Не совсем копия, но пытался выразить к ней любовь даже в книге. История с котёнком жестокая, и на самом деле нечто похожее имело место. Дело в том, что когда мне было четыре года, я очень сильно нечаянно испугал нашего котёнка. Он залез под диван и, задохнувшись, умер. Не будь он напуган мной, не смог бы он залезть под диван, ибо слишком уж низко, в спокойном состоянии не пролез бы. До сих пор виню себя.…Многие умные фразы либо молодёжный сленг заимствованы из моего окружения. Те моменты, когда Питер остаётся наедине с собой и начинает размышлять о смысле жизни - это мои мысли. На меня очень повлиял прочитанный мною в детстве твеновский «Том Сойер», некоторые моменты моей книги отчасти повторяют его. «Чёрная стрела» и «Большие надежды» также оказали влияние. Глава 21 посвящена истокам рока, фильм «Путешествие металлиста» очень помог мне в этом, хотя я и так наизусть знаю все корни. В 8 классе мне приснилось, что я спас какую-то девчонку, когда на неё чуть не наехала машина. Это нашло отражение в главе Признание. Сцену ревности Питера и Сабины на рождественском балу я скопировал из фильма «Гарри Поттер и кубок огня», там аналогичная сцена ревности Рона и Гермионы, также на балу. Помню, летом 2002 года я 2 раза по отдельности ездил отдыхать в Щучинск. Первый раз - в детский лагерь от католической церкви, второй раз - также в детский лагерь, но от немецкого сообщества Wiedergeburt. Никогда не забуду то время, ибо тогда я единственный раз в жизни был по-настоящему счастлив. Напротив нашего проживания там действительно находился ночной клуб, откуда играла музыка а ля Shakira и Kylie Minogue. Помимо этого и наши вожатые включали на дискотеках сборники с их песнями. И те песни навсегда запали мне в душу. Вообще считаю, что и та, и другая певицы в 2001 году подарили миру лучшее из своего творчества, одна - Laundry Service, другая - Fever. И сколько слушал, ни до, ни после этих релизов они не выпустили ничего столь же хитового. Ну, это на мой взгляд. Кайли вообще начинала с диско, который я не переношу, а сейчас поёт какую-то электронщину дешёвую. Но Fever - это, правда, супер. Всё это описано в главе Признание. А в 2003 году я ездил в Балдаурен, где на одной из дискотек произошёл мой первый медляк и первый поцелуй. Но то была не любовь, хотя Лида из 30 школы была правда клёвая и симпатичная. Итак, я под сильным впечатлением всё-таки решился написать книгу, как крик души. Я полюбил, а меня отвергли. Меня не остановило даже плохое зрение. С 13 января по 27 марта я писал «Путь». Одногруппники по учёбе поддерживали меня, спасибо им. Они поняли меня. Виктор Марценюк - автор главы 39 и автор названия книги. Бахтияр Дюсенов предложил написать что-нибудь из фэнтэзи, создать свой волшебный мир, но вряд ли я переплюну Толкиена. Может, когда-нибудь…Адиль Жакупов подкинул идею позвонить Тимуру Бекмамбетову. Шутки шутками, но этот режиссёр устроил конкурс на лучший сценарий. Я по незнанию обрадовался. Зашёл на тот сайт и понял, что это Кинофестиваль, а у меня-то книга! Ну, ничего. 17 апреля я начал уже печатать в Microsoft Office Word свою книгу, но у друзей, ибо я тогда писал ведь от руки, а компьютера у меня до сих пор не было. Однако с 21 апреля по 1 июля я вынужденно устроился в Meloman Home Video и заработал себе на компьютер. С 6 июля по 21 августа я печатал в Microsoft Office Word свою книгу. Книга не имеет хэппи-энда. Если бы он был, она была бы самой обычной рядовой книгой. Книга относится к современной прозе, но более точное определение жанра - это трагедия. Меня обижают слова, что «Ларс зазвездился». Это совсем не так. Да, я не Достоевский, но хочу, чтобы книгу прочли как подростки, так и взрослые всех их возрастных категорий. Сейчас планирую зарегистрировать права на книгу, сходить в типографию и даже снять фильм. А ещё написать свою автобиографию. Пока я ещё жив.…Ну, а пока что впереди последний курс университета и затем работать.  
 Герт Илларион,22.08.2011
  
     Вскоре Ксю вновь довела меня до ниточек – я действительно совершил над собой самосуд. Я наглотался снотворного, и меня еле откачали в больнице. Не хочу это более подробно вспоминать. Неприятно. А Лиде, Ксю и Оле Дархан от моего имени ответил, что «Ларс вскрыл себе вены, но не переживайте – с ним уже всё в порядке», когда они пытались до меня дозвониться, а я даже ответить не мог – под системой. Поэтому Дархану и пришлось выкручиваться вместо меня, отвечая на их звонки.
     Позже я придумал байку, что якобы нашёл-таки себе девчонку – это были и защитный рефлекс, и обида, и месть. Ксю тогда наконец-то захотела встретиться, но теперь заупрямился я: пусть помучается теперь она, как страдал я!
     20 марта был грандиозный концерт в клубе «Вдали от…». Перед этим я наконец-то постригся «нормально» - женское карэ я сменил на обычную короткую аккуратную мужскую причёску. Я потянул за собой и Дархана – всегда мечтал сводить его на настоящий рок-концерт. И он согласился! Я всегда таскал его за собой, ибо он был мне лучшей компанией из всех моих одногруппников. Я поехал в воскресенье, а обычно по выходным я в город не езжу. Я оделся потеплее, но уже не по-зимнему. И всё равно замёрз – мы со «снежком» Лёхой ждали Дархана, и вместе направились в клуб на концерт. Лёха потом где-то потерялся, а мы с Дарханом неплохо там оторвались. Ему понравилось, а значит, сводил его я не зря. И кого, вы думаете, я там встретил? Олю!!! Мы оба были так рады встрече, я готов был расцеловать её там и обнять, что я и сделал, в принципе. К сожалению, она нашла себе какого-то сопляка по имени Паша: она – с 91 года, а он – с 93. Мы с ней забыли все обиды друг на друга, к тому же они были в основном из-за Ксю. Я спросил из вежливости, «а где же ЭТА?..», и Оля ответила, что та болеет. Позже я узнал, что Ксю вскрыла вены из-за Стасика, но тогда я не придал этому значения, к тому же в 2011 году мне было плевать уже и на Ксюшу, и на всех девушек мира, вместе взятых – я столько раз об них обжигался, что решил остаться в гордом одиночестве. Пожалел свои нервы. Не любят меня, не нравлюсь никому – значит, не судьба. Но я последний раз за кем-то бегал. Ксюша стала второй и последней девушкой в моей жизни, кому я искренне сказал «люблю». А после неё я больше ни на кого внимания не обращал вообще, да мне и правда, больше никто не нравился, кроме одной дуры, но с той я быстро разобрался. Отныне у меня такой жизненный принцип: всю жизнь я за кем-то бегал. Теперь пусть бегают за мной. Мне пофиг, а вас всех, и пошли бы вы все к чёрту. Оля знала, что я якобы вскрыл вены, и упросила показать ей шрам, но я долго не соглашался. Я-то не вскрывался! Я таблеток снотворного наглотался, больше полбанки. И врачи потом у виска крутили, дескать, ещё чуть-чуть – и в ящик бы сыграл. Оле не стал про это говорить, а показал ей шрам 7 класса, когда сильно поранил руку гвоздём.
     Концерт сам по себе был неплохой, и Оля постоянно меня за собой таскала, держа за руку. Эх, Оля, милая Оля, если бы да кабы. Если бы я был настойчивее и смелее, если бы ты была другая и более «хорошая»; если бы я был материально прекрасно и богато обеспечен и внешне красив, физически силён и не так скучен (по твоим словам, по разговору между тобой и Ксю я – слишком скучный…); если бы ответила мне взаимностью – то я бы не испугался ответственности, и жил бы с тобой в браке, никогда не изменяя, до самой своей кончины. И даже если бы нам было по 80, или когда в 40-50 ты начала бы естественно терять свою красоту, я бы не бросил, не отвернулся бы, не нашёл бы другую, ибо мне много не надо, постель на последнем месте, и тебя, вредину такую, по горло бы хватило. Забеременела бы – не бросил. Я ведь не мой папа. Это он бросил меня на произвол судьбы, отвернулся от меня. Я никогда так со своими детьми не поступил бы, никогда! На трёх работах бы вкалывал, но не бросил бы. И никаких абортов…Arbest, ты – самая красивая девушка на планете Земля. Не было, нет и не будет краше тебя. Но не думай, что только лишь из-за красоты сох. Нет. Книги не хватит выразить все свои чувства к тебе, да и зачем? Мы не общаемся, и эту книгу, к сожалению, ты никогда не купишь, не откроешь и не прочтёшь. Жаль, что всё так, именно так, очень жаль. Я понимаю – насильно мил не будешь. Иногда я стою на автобусной остановке, жду маршрут, вхожу и выхожу из него, и иногда ты мне мерещишься. Всё думаю, она – не она? Стала ещё краше. Лишь бы не узнала меня. Я буду любоваться тобой издали. Мы все когда-нибудь умрём, но я и на небесах буду восхищаться тобой. Не теми твоими порой абсурдными поступками, что тебе нравятся девушки, что любишь много вина, что красишься, как светофор, часто и густо – не моё это дело, теперь уже точно не моё; буду восхищаться твоей улыбкой, вечным позитивом, тонкими ручками, длинными прямыми распущенными волосами, карими глазками, твоим добрым сердцем, чистой душой, любви к жизни и самосовершенствованию. Оля, Ольчик – я люблю тебя, слышишь?! Тебя и Ксю. Каждую – по-своему. Олька, Ольга, Оленька – ты была первая и предпоследняя (второй и последней была Ксюша), кому я осознанно, искренне и по-взрослому признался в своих серьёзных чувствах и намерениях. Господи, ты сводишь с ума. Я теряюсь рядом с тобой. Хочу рассмешить, рассказать что-то интересное, предложить куда-нибудь вместе сходить, но несу всякую чушь. Завораживаешь. Взглядом, улыбкой, походкой, смехом, идеями, приколами, жестами, настроением, энергичностью, жизнерадостностью, открытостью. Хочется быть ближе к тебе. Ты – настоящая, прямая, как танк. В лицо говоришь правду, а не сплетничаешь за спиной, как одна из твоих подруг Лида, как вообще большинство их всех. Тебе можно доверить всё. Тебе можно выложиться. И ни одну из твоих тайн, что доверила мне, я не поведал даже Стёпе. Ты – всё для меня. Работая в Новоишимке, я всё время думал только о тебе. Мимо моего лица проводили ладонью, но я построил завесу по имени Оля. Я ревел в подушку, я не хотел жить, срывался на друзьях, иногда и на тебе, но ты уж прости одного маленького и худенького человечка по имени Ларс Герт, для которого ты была, есть и будешь непререкаемым авторитетом. Именно такого ты меня, скорее всего и запомнила – ранимого, злопамятного, скучного, старомодного домоседа, который ничего по жизни не умеет. Всё – для тебя. Забуду ли я когда-нибудь тебя и Вавилову? Я не знаю. Могу лишь сказать, что тебя любил всё же больше – это факт. А раз больше – то ты и есть та ЕДИНСТВЕННАЯ И НЕПОВТОРИМАЯ ЛЮБОВЬ ВСЕЙ МОЕЙ ЖИЗНИ. Я не проживу долго – я слишком часто болею, и слабею с каждым днём. Говорят же, первая любовь – самая яркая. Это правда. Твой образ неизгладим и запечатлён в сердце моём. Оля! I love you; ich liebe dich; мен сені с?йемін; я тебе кохаю.
     Раптор, как всегда, был высокомерен, и на моё «здравствуй» еле отреагировал. Тоже моё фото помнит?! Оля пыталась нас помирить, у нас есть общее фото, но мы с ним так и не помирились. Я его до сих пор не простил. И не прощу.
     Тем временем Стёпа выяснял отношения с неким Экзором (the exorcist, изгоняющий дьявола). А всё дело в том, что на днях Стёпу избили трое сатанистов, третьем из которых и был Экзор. Стёпа действительно некоторое время являлся сатанистом, но потом, последовав моему примеру, решил слинять (разница лишь в том, что я сатанистом никогда не был и лишь интересовался этой темой в сентябре-октябре 2010 года, тогда как Стёпа был официально посвящён и двигался с ними; самыми известными сатанистами были Паук, Агония, Ада и её дружки, Экзор и те, кого я даже не знаю). Стёпа предъявил покушавшемуся ответку в виде мохача один на один, но тот зассал (Стёпа бы его одним пальцем сломал). Тогда Стёпа пожалел его и приказал «в 10-дневный срок организовать ему бас-гитару». Что ж, вполне разумно – в следующий раз будут знать, как толпой на одного переть. Мы с Дарханом на тех разборках тоже были, всё видели и всё слышали. Потом все разошлись по домам. Оля же всегда выступала против насилия, и тогда их отношения со Стёпой испортились – из-за того, что тот попёр на жертву, он был исключён из группы как бас-гитарист. Исключён? Хах, группа и так развалилась, на тот момент – ещё месяц назад.
     Вскоре «снежок» Лёха разошёлся с Тимой взглядами на будущее, и Тима нашёл нового гитариста – Жору Рыбкина. Поп-рок группа Оли распалась, а он там был драммер, хотя на самом деле он гитарист. Естественно, что Вова начал искать себя везде. Тогда мы с ним ещё не общались – после моей ноябрьской фотки (чёртова фотка, будь она проклята, «спасибо» Лиде) он по-прежнему считал меня геем. Я Тиме сразу поставил условия: или я, или Вова. Категорически заявил, что играть с Вовой я не буду. Поскольку драммера в Астане найти гораздо сложнее, чем гитаристов (их – пруд пруди), то Тима не на шутку травмировался таким поворотом событий, но эти известия не сломили его:
 - Лёха ушёл, и теперь я, только я вправе командовать, кто со мной играет, а кто – нет. Вы оба в Exigo, и хватит трындеть.
     Таким образом, усилиями Тимы и я, и Жора остались в группе – деваться было некуда. Каждый из нас хотел светиться в рок-проекте, особенно таком многообещающем. По воле судьбы мы с Вовой помирились и даже неплохо заобщались, хотя он так передо мной и не извинился.
     Итак, репаем мы (Тима, Вова, я и клавишница) как-то, потом (репа была весьма удачна) пошли в бар бухать. Да, там было пиво, мне налили солидную кружку, но я пить не стал. Принуждать не стали. Тут один пьяный клиент начал приставать к нам (шал лет 50), что, дескать, музыканты – это хорошо, и он нам «поможет» раскрутиться, звякнув продюсеру. Мы понимали, что он пьян, молча кивали и улыбались. А он всё спрашивал, умеют ли те играть на баяне, а ко мне лез целоваться. Слава Богу, он ушёл. Тут мне звонит, как вы думаете, кто?! Сам Путин, собственной персоной!!! Приезжай, говорит, до меня, поболтаем, давно не виделись. Тима сразу смекнул, к чему тот клонит. Я тоже почуял неладное. Я ледяным тоном сказал, что приеду (я не забыл его предательства из-за того моего фото), но не сказал Путину, что приеду не один. Тима понял, что Путин хочет переманить меня в свою новую грайндкор-группу, а «Ларс к грайнду неровно дышит». И мы все вчетвером двинулись на Мастер-2 или, где там чёртова хата Путина.
     Путин подавил недовольство, увидев меня с моей группой, а не только меня, сделал натянутую улыбку, и мы вошли. Там же был Стёпа, который сильно прибавил в весе и был конкретно пьян. Таким он мне не понравился. Я сразу допёр, что беды не миновать. Так и вышло.
     Итак, два врага – Путин и Стёпа, а теперь два лепших друга нас дождались, и пригласили к столу. Я второй раз за день сказал спиртному «нет», и настаивать не стали. Мне налили сок. Потом я позвал Путина на разговор, который состоялся наедине на его веранде.
 - Зачем позвал?
 - Ну, мы как бы давно не виделись… - Замялся Путин. Когда-то он мне в лицо грозился сказать, кто я, и что я. На сей раз, я предоставил ему такую возможность.
 - Вы же все, как один, отвернулись тогда от меня! Из-за той дурацкой фотки. Вы же верите одному лишь изображению! И тебе плевать, что мы почти два года, как знакомы?
 - Да ладно, всё, забудь. Проехали.… В следующий раз просто шли их всех нах, да и всё.
 - Легко сказать…
 - Я тут команду собираю. Грайндкор-проект а ля Cephalotripsy. Буду рад, если будешь там драммером.
 - Посмотрим. Слава Богу.
 - Ты при мне так не говори.
 - Почему?
 - Я посвящён в сатанисты. Никаких «слава Богу»…
 - Ясно.
     Тут подошёл Стёпа и начал по-пьяни меня за что-то отчитывать, но я ему сразу сказал, что он неправ.
     На Путина же было жалко смотреть – я не узнавал его! Сильно похудел, спился, волосы в чёрный цвет покрасил…
     Мы вернулись на кухню, но разговор не заклеился. Клавишница наша начала пререкаться со Стёпой. Слово за слово – и поехало. Стёпа, повторяю, был пьян, а наша клавишница была очень упряма и остра на язычок. Скандала избежать не удалось. Вмешался Тима, заступаясь за свою бывшую девушку. В общем, дошло до того, что Стёпа и Тима вышли по разам, но с ними вышел и Путин, закрыв меня, клавишницу и Жору/Вову на ключ. Я помогал Жоре мыть посуду, а клавишница сидела и даже не шелохнулась, как будто, так и надо – из-за неё люди драться пошли. Видишь же, что пьян человек – ну не лезь ты! Оставь при себе своё упрямство! Так нет же – лезет на рожон.
     Драки не состоялось, ибо Путин поговорил и с Тимой, и со Стёпой. Как только они зашли обратно домой, я засобирался восвояси.
 - Это из-за конфликта, Ларс? Всё же нормально уже, оставайся. Нам жаль, что ты стал свидетелем этой неприятной сцены…
     Я действительно перехотел быть у Путина после их пьяных разборок. Этого мне ещё не хватало! Я скупо и холодно попрощался со всеми, и Вова, он же Жора добросовестно проводил меня на остановку, и я уехал. А Путина я вычеркнул из своей жизни тогда раз и навсегда – я не общаюсь с предателями и сатанистами, пьяницами и дебоширами. Он был моим кумиром и идолом, теперь же я умнее. А Стёпе в агенте немного позже написал, что если он снова вдрызг напьётся и выкинет какой-нибудь очередной глупый номер, я и его удалю из своего сердца. И надо же, сработало – при мне Стёпа больше так не тупил. И хвала Всевышнему.
     Со Стёпой мы ещё вытягивали некую †Строптивую†, ибо он хотел с ней замутить, но бесполезно – она стала девушкой Витька из «снежков», того самого, с которым я играл осенью «тру» блэк метал. В агенте я познакомился с 404 not found – Аней, девушкой Путина. На тот момент у них была размолвка, а ведь Путин хотел на ней жениться и уехать к сатанистам в Норвегию. Это Путин-то, и жениться?! Хах, срань небесная! Когда это случится, тогда и у меня наконец-то появится вторая половинка. А в Норвегию, судя по всему, горе-сатанист так и не упёрся. Чёрт с ними со всеми…
     У Витали Гугучкина я начал потихоньку печатать свою дебютную книгу, но потом понял, что это очень трудоёмкое дело, и попросил Славу Черевко набрать текст. Он пообещал, и не сделал. Он сказал, что он и Тоша поделят книгу пополам и бесплатно наберут мне её. После того, как их обещания оказались лапшой на мои уши, я с ними больше не общаюсь…
     Начало апреля выдалось на редкость тёплым и гармоничным. Я чуть ли не в футболке ходил. Я списался с Пауком, и мы решили встретиться, обсудить мои проблемы. Тогда у мен снова был кризис, и вместо того, чтобы пойти на пары, я стоял у «Рамстора», ожидая Паука. Он подошёл без опоздания, мы схватили по бутылке пива и отправились на ближайшую скамейку. И это была шестая, одна из самых горьких, выпитая мной в жизни бутылка пива. Пауку я выложил всё наболевшее, высказал, что никто меня не любит; что девчонки не замечают меня, игнорируют, что я никому не нравлюсь; что Ксюша тварь, что я устал, мне не везёт и что мне делать дальше. В общем, я просил его, чтобы он мне нашёл пистолет с одной пулей – я хотел застрелиться. Раз – и всё. А у него были такие связи. Но он отмахнулся. Тогда я начал просить посвятить меня в сатанисты, но он ответил, что больше этим не занимается и что я слишком хорош, чтобы так глупо губить себя. Я у него спросил:
 - Почему, почему мне на личном так не везёт? Да ещё полвека назад на меня, такого хорошего – непьющего, не гулящего, некурящего, молились бы все девки мира! Какого хрена я до сих пор незамеченным остаюсь? Они что все, слепые, что ли? Или не в том веке родился?
     Паук же внимательно меня выслушал, не прерывая, а потом сказал, что да, действительно, мир сильно изменился за последние 50 лет, и нравственность исчезает. Посоветовал быть проще и ориентироваться только на секс.
 - Имей их, и всё. Они это любят. А насчёт серьёзных отношений.… Где ты их видел?! Секс на сексе и сексом погоняет. Трахай, и всё. Жестоко и долго. Мсти всем за свои страдания. Не позволяй больше им измываться над тобой. Будь увереннее в себе. Не бойся говорить с ними. Девушки – такие же люди, как ты и я, только мы – мужчины, а они – женщины. Вот, собственно, и вся разница…
 Мы с ним долго беседовали, почти два часа. Потом погуляли с какими-то девчонками – его знакомыми. Затем я второй и последний раз пришёл в вуз пьяным – от меня несло. Меня спросили, что со мной, я же ответил, «потому что Ксюша такая». Мне не стали травить душу, а Макс Чёрный понимающе похлопал по плечу. На том сие и завершилось.
     С †Агонией† мы ещё зимой весь день гуляли на морозе. Встретились на Конгресс-Холле, пошли пешком по набережной, потом пешком в минус тридцать дошли до «Артёма»  и повернули обратно. Прикольная девчонка. С ней интересно общаться. Весёлая, и рисует классно. Всю дорогу, пока мы шли, её капюшон от белой курточки постоянно слетал, но я вновь его одевал на Галю. Много смешных историй рассказала, а я ей некоторые школьные юморные моменты в ответ. Мен так и подмывало закидать её снегом – говорю же, милое создание, только на вид кажущееся грозным. Каждая девушка когда-нибудь выпускает когти, но Галя – просто супер. В «Меге» мы отогрелись и двинулись дальше. Помню, в сентябре 2010 года она такое в блог понаписала, что я после этого неделю не мог от смеха отойти. Это не первый и не последний раз, когда я с ней встречался. Осенью Галя предлагала прогуляться с ней на кладбище, но я отказался (!).
     С †Dhany†, то бишь Катей, и Адой я сильно поругался после того, как они раскритиковали наше совместное с Дарханом фото, и обозвали его не авторитетом, как там было написано (фото называлось «я и авторитет»), а аульным калбитом. Меня это взбесило и задело. Катя же знала мой чересчур мягкий характер и начала угрожать. Но не на того напала! Это раньше я мог спрыгнуть, но на сей раз я сам пообещал им «устроить». Слово за слово, и мы с Дарханом пошли к политехническому колледжу на проспекте мира жевать по понятиям Кате и её подруге. Катя не ожидала такого от меня, к тому же Дархан в основном молчал, затыкая изредка им рот, а я же орал на девок как бешеный. Катя спрыгнула и предложила расстаться друзьями. Мы разошлись.… Позже выяснилось, что именно Ада первая затупила, хотя с неё я так и не спросил, но с Кати никто не снимал ответственность за потакание, ведь так??? К тому же, раз мы на тот момент дружили, какого дьявола она смеет критиковать моих друзей? И с †Агонией† мне нельзя общаться, ибо та по могилам лазает. А чем лучше ты сама, Катя? На основном фото у тебя свастика изображена! И что, есть какая-то принципиальная разница между сатанизмом и фашизмом?! Всё одно – это поганая ересь! С Адой я тогда сразу перестал общаться, удалив из своего мира, хотя она пыталась мне писать неоднократно, а с Катей мы помирились, но об этом несколько позже.
     Дома же отношения между мной и мамой стали всё более напряжёнными. Я психанул и сказал, что отныне буду работать на себя сам. Аман помог мне устроиться в Meloman Home Video. Но ещё до того мы с Геннадием Ивановичем, моим хорошим знакомым и бывшим учителем истории пытались научиться мини-франчайзингу на Кенесары, 65, но у меня ничего не вышло, и с 21 апреля я вышел на работу в «Меломан».
     Возле КАТУ имеется кинотеатр с головным офисом «Меломана». Ольга Черепанова начала со мной собеседование, и мы уладили вопросы с документами. Женщина приятная и понятливая.
     Стажировка у меня была в «Меге». Но мне там так и не дали их фирменную футболку, а отношение ко мне было отвратительным. Я сразу же не поладил с мёрчендайзером Сашей, которую вечно всё не устраивало. То не так, это не так. Заколебала. Ещё и одногодка моя – а я думал, она лет на 5-10 меня старше. Маленькая, полная блондинка в очках. Все блондинки тупые и вредные…
     Стажировка длилась довольно долго – целую неделю, хотя даётся обычно три дня. То игрушки я не так сложу, то книги у меня падают, а нужно срочно создать их товарный вид; то толку от меня, как от консультанта, нет, то наоборот, навязываюсь с советами к клиентам, которые просто смотрят товар. Замучили меня совсем. Нельзя стоять со скрещёнными руками, нельзя садиться, сплошные «нельзя». Уже и не рад был, что пришёл сюда arbeiten, но у меня иного выбора не было – нужны были деньги, нужно было на что-то жить, существовать. Проверки устраивали всем новичкам, и я не был исключением. Помню, позвонили мне, и попросили назвать все новинки месяца.
 - Не читай с бумажки-подсказки – я всё вижу. И не оглядывайся.
     Мать твою, я был в шоке. Я осмотрел всех своих коллег, но никто за мной не следил. Позже я узнал, что за мной действительно никто не следил – опыт показывает, что новички обычно всегда достают подсказку и оглядываются по сторонам, и это сработало гениально и точно.
     В «Меломане» очень и очень интересно работать. Каждый день привозят новый товар, и всякий раз – что-то оригинальное. Детям очень много всего, молодцы. Только единственное, у меня к концу дня ужасно отваливались ноги – поработайте на ногах с 9:30 утра до 8 вечера (это стажировка), а потом – и до 10 вечера (основная работа), посмотрю я тогда на вас.
     Намечался очередной концерт, и я со стажировки в один из дней ушёл пораньше. Мы встретились на Конгресс-Холле с Пауком и Галей/Агонией и, напившись пива, двинули в заведение под названием «Монро» (бывший Golden Palace). И это была седьмая в жизни мной выпитая бутылка пива. На концерт мы немного опоздали. Напился я специально, ибо знал, что там будет Ксюша. Концерт был в духе панка и поп-рока, ничего интересного. Оля тоже там была, со своим Пашей…
 - Привет!!! Ларс, ты чего?
 - Что?
 - Да от тебя несёт!
 - Пусть… - Безразлично ответил я, а сам глазами искал Ксю. Та нарисовалась на горизонте немедленно, после того, как увидела, как я играю в «ладушки» с Агонией и одной симпатичной эмочкой.
 - Чего не здороваешься даже? Привет. – Прошла мимо Вавилова и недовольно толкнула меня плечом. Другая бы уже лежала в нокауте за такое, но я не мог даже пьяный причинить ей вред. Не хотел, ибо любил. И вот, опустился в её глазах всё ниже. Я попытался поговорить с Ксю, но она отказала, сославшись на то, что её подруге плохо. Весь вечер я был злой, как собака – не смог высказать Ксюше всё, что у меня на душе.
     Она ведь тоже не идеальная была! Специально несла о себе басни, чтобы я думал, что она – ничтожество. Так, она один раз выпалила, что хочет устроиться в стриптиз-клуб и что даже уже там работает. Это как раз было тогда, когда мы с ней очень сильно разругались – на то самое злополучное Рождество. Я тогда в сердцах воскликнул, что это – неправда, и что она не такая. А потом психанул и сказал, чтобы катилась к чертям и показывает своё голое тело и дальше. Тогда она начала, естественно, что «да как ты посмел обо мне такое подумать, я не такая, я тебя просто в очередной раз проверяла» и прочее. Я знаю, что она не такая! Более чем уверен. Но не надо мне такое говорить о себе! В другой раз она сказала, что напилась и её в опорке менты держат. Дура!.. И самое любимое у неё: начинаю отруливать от неё в бешенстве, а она мне сразу: «Стоять!». Разумеется, я мгновенно разряжался и вновь извинялся. Каким-то образом она всегда делала так, чтобы крайним в ситуации всегда был я. Или в начале осени, была у неё фотка, где она – брюнетка. Она меня спросила, идёт ей, или нет. Я покривил душой и сказал, что очень даже идёт. А она мне сразу: «Ты не честен со мной, на мне – парик, и мне вообще это не идёт!». Да  просто хотел приятное сделать, сказать, что она пусть хоть в драном свитере будет на фото, любить её я не перестану, а вышло так, что снова я остался в дураках и не у дел. Весело, в кавычках…
     Концерт ещё не закончился, как началась драка. Какие-то базарские отморозки, или с «Горизонта» докопались до наших. Потом какой-то из своих, сопляк, чуть не двинул Пауку, а потом чуть ли не на коленях извинялся перед ним, узнав, КТО он. Я уже хотел было вмешаться (хотя толку-то от меня?), но всё само собой разрешилось. Всё же концерт был сорван – приехали менты с включённой сигнализацией, забрали того сопляка и ещё кого-то, а девка его стояла и ревела, в то время как другие девчонки разочарованно урчали, что не досмотрели «спектакль». Я же зарёкся больше не ходить на рок-концерты. Так и не хожу. С апреля 2011 года. Ну их, нафиг…
     Паук – золото, но вот окружение у него – не приведи, Господи. Одни гопники да раздобаи. После того концерта я вляпался по самое не балуй.
     Друг у Паука есть, Леонид, он же Лёня-93. Я на выходе попросил у него сок, он дал, а потом потребовал расчёт. Я уставился на него, как на ненормального.
 - За удовольствие надо платить.
 - И сколько же?
 - 5000. Через две недели…
     Лёня был крупнее меня, и выше, несмотря на то, что на три года младше. Я был пьян и не смог бы дать сдачи. Лёня сказал, если я не согласен, то он сейчас позовёт «вон тех ребят», и они меня закатают в асфальт. Но Паук и двое его ближайших друзей (один из которых – друг Стёпы) отозвали Лёню в сторону и начали с ним общаться. Он же был непреклонен. Я не знаю, чем он их так взял, этот сопляк – разница в 7-8 лет, ё-моё, но мне теперь по-любому нужно было пахать – где я ещё найду 5 штук тенге? Лёня на таком простом меня поймал, что все удивлялись, что он вцепился в меня, как клещами – ладно, если бы я что-то серьёзное натворил. Позже, уже работая в «Меломане», я с первой же зарплаты закинул ему долг, и он отстал от меня и, слава Богу, пацаны Паука меня прикрыли и больше Лёня со мной дел не имел – изолировали полностью.
     Поскольку дома жить было уже невыносимо, то я общался с Пауком, чтобы снимать у него хату, оплачивая ежемесячно аренду. Он был не против, но после случая с Лёней эта идея накрылась, к тому же жить всё равно бы не получилось – там чуть ли не штабелями и скопом все валялись, яблоку негде упасть. Помимо Витали, в его доме жили бабушка и трое или четверо его друзей.
     После концерта и той темы я поехал ночевать к Пауку. Там я ему и девушке его друга втирал, что хочу построить продюсерский центр, иначе – музыкально-репетиционную базу. Я составил проект на всю тетрадь, где высчитывал квадратуру и затраты. Но Виталий и компания отговорили меня от этой бредовой идеи, ибо я слишком многого не учёл. Но тетрадь я всё же сохранил, на всякий. После этого наутро Виталий дал мне денег на проезд, и я поехал на работу.
     Паук тоже ещё тот тип и жук. Пишу ему как-то, спрашиваю, что он делает.
 - Я? С тобой переписываюсь. А сейчас мне сосут…
 - Что тебе делают???
     В общем, Виталя подстёгивал меня быть настоящим мужиком. Я, честно говоря, иногда в шоке был от его фраз и словечек. Он тогда сказал мне:
 - Помнишь ту эмочку?
 - Да…
 - Симпатичная?
 - Ещё бы…
 - Вот и мути с ней! Только знай: ей нужен монстр в постели. Осилишь?
 - Да ну тебя!
     Я даже начинать не стал. Ничего не стал предпринимать. Да ну их всех! К тому же Ксю никак не выходила из головы. Теперь в мире она обзывалась не Oxidoll и даже не Lilli Poor – отныне это была Ксю Shayan Вавилова. Слово посередине с казахского переводится как «скорпион». Вроде.… А на аве у неё стояло какое-то дурацкое фото с театральной или школьной постановки. И сердце её теперь принадлежало какому-то ещё Ромочке! В общем, это стало моей последней каплей.
     Ещё, по словам Ксении, я совсем не умею делать комплименты. Ну, прям! Оле, значит, нравилось, а ей – нет? К тому же все, кого я знаю, делают комплименты именно так. Пусть немного по-детски примитивно и по-топорному, зато – от души! Ксю в натуре странная иногда была. Слишком взрослая для своих 16-17 лет, и с юмором, кажется, у неё проблемы, особенно когда речь заходит о нас с ней; когда шучу именно я…
     Мы долго не общались, и она написала мне письмо. Отправила на почту. В нём говорилось, что она соскучилась, что я хороший, и хотела бы просто дружить. Когда она вновь добавилась в агент, удалять её я не стал.
 - Как книга? Как творчество? Привет.
     Я же в самой грубой и жёсткой форме ответил, что это не её дело. Она обиделась, но прислала смайлик «Целую». Меня это вывело из колеи, и я отправил ей то же самое, потом задумался, чего это с ней, или просто я принял всё опять слишком близко к сердцу и прямолинейно. Психанув, я вышел из агента…
 - Ты не умеешь дружить! Ты не в состоянии просто дружить! Ты постоянно мне грубишь. С тобой порой невозможно общаться! О каком шансе ты говоришь, если ты себя так ведёшь? На, на шанс…
 - А теперь мне, МНЕ он не нужен! Убирайся! Хватит надо мной издеваться! Я тебе не игрушка, не подопытный кролик! Будь ты проклята! Будь проклят тот день, когда ты впервые понравилась мне! Не грубил бы, если бы стала моей девушкой…
     В конце концов, после стажировки в «Меге» меня направили в «Меломан», который на улице Кенесары. Мне и там было неплохо. Администратором той точки была Олеся Сайко. Гоняла она меня пипец как, не по-детски. Мы с ней и хавались, и мирно сосуществовали, но гоняла она только меня, хотя я бы не сказал, что проявлял там свою лень.
     Сразу скажу, что в играх я – полнейший дуб. Понятия не имею, что такое PSP и X-Box. Я не фанат игр, я в них не играю. А раз я с ними не сталкиваюсь, значит, я в них не разбираюсь. К фильмам я тоже достаточно прохладен, тем более их – километр, я легко бы заблудился и потерялся. Поэтому я стал тем, что мне ближе – книжником. Я усердно протирал тряпочкой полки и наводил там порядок, поправляя книжки одну за другой, меняя местами и ставя, как нужно. В мае 2011 года на точке Кенесары в «Меломане» был караул – книг был перебор, и они стояли в три ряда на одной полке. Я же не робел, и терпеливо всё складировал. Жаловался я только лишь на ноги – это был пипец. 12 часов на ногах…
     Там же я познакомился с Вадимом и Максом Каморным. Вадим был спец по играм, а Макс отвечал за музыку и фильмы. Иногда я (а позднее – и постоянно, когда Макса посадили за кассу) консультировал по музыке, ибо это тоже – моё, а Олеся выкручивалась на фильмах, хотя ей как администратору и так работы хватало.
     Вадим был очень прикольный и хороший чел. Его доброту я ценю до сих пор. И если на кого и можно было положиться, так это на него.
     Макс Каморный сразу стал моим другом – нас сблизили общие интересы. Он слушал Nirvana, русский и прочий тяжёлый рок. Он сам – поэт-песенник и музыкант, поёт и играет на гитаре. Мало того, он учился в моём же вузе, только на курс старше и на другом факультете.
     Роза (правильнее – Рауза) была ответственна за приём товара. Я с ней тоже очень сдружился. Я обычно крайне неразговорчивый человек. Чтобы разговорить меня, это я не знаю, какие усилия нужно приложить. Но с Розой я болтал, как бабка на базаре или с Суровым по телефону (кстати, друг мой Вова Суров, поступил на учёбу в Лондон, а Кирилл Шишкин уехал в Москву; все, короче, чего-то в жизни добились, кроме меня). Ну а что? Если мне с ней интересно было!
     Альфия (очень симпатичная, кстати) сидела на кассе и отпускала посетителей.
     Олеся к новичкам всегда относилась с неким предубеждением, и меня она особо жёстко контролировала. На тот момент мне был 21 год, ей – 23, Вадиму – 21, Розе и Максу – по 22. За каждый мой промах она стыдила меня, а если замечала, что я слишком долго болтаю с Розой, Вадимом или Максом, кидала мне дежурное «штраф!». Что ж, это в её компетенции. Чуть что – пугала штрафами. Но я никогда бы не подумал, что человек может оказаться таким благородным – она ни разу не взяла с меня штраф, вы представляете?! Хотя в паре случаев из ста я действительно его заслуживал!
     Я стал глазами и ушами Олеси – «Меломаны» частенько грабят, и я с грозным видом или стоял у арки, или прохаживался по всей торговой точке, следя внимательно за всеми клиентами, и было уже непонятно, продавец-консультант я, или охранник.
     Охранником у нас был Эльдар («Эльдорадо», как мы его называли), который приходил обычно вечером.
     С Олесей я стал всё же ладить, к тому же мы оба не переносили мёрчендайзерские и порой совсем бесполезные рейды Саши. Саша всегда что-то новое находила, изъян за изъяном.
     Помню, один раз мы с ней (Сашей) чуть не разругались из-за стенда с языками. Она привыкла ставить все книги по их размер, делая красивый товарный вид. Я всё понимаю, народ – красота, коммерция, но потом я видел, как подходят десятки (сотни за день) клиентов и не могут найти тот или иной словарь, ибо Саша всё перемешивала так, что чёрт ногу сломит. Строит из себя пипец умную. Тогда я плюнул на неё, рыкнул, как волк на овцу, и стал делать по-своему. Я укладывал словари языков именно по языкам, а не по производителю или размеру. Теперь любой без труда мог находить для себя французский именно в стопке, где только лишь французский, и так далее. Не было при мне теперь такого, чтобы арабский сидел в турецком! А Саше сказал, что ещё раз пусть сунется – и пусть тогда приходят и Алькаев, и Черепанова, и старший мёрчендайзер Василина. Ибо это я книжник на этой торговой точке, и мне виднее, что нужно покупателю. А клиент всегда прав. Бизнес, он и в Африке бизнес. А если я без году неделя пашу в «Меломане» (на тот момент около двух недель, включая стажировку), то это ещё ни о чём не говорит. Саша от словарей отстала, зато постоянно мучила меня детским отделом книг (тут я правда дуб, без базара) и кухонными книгами размером со стол.
     Караул с книгами достиг своего апогеи и кульминации перед самым переводом Вадима на другую торговую точку, чему мы с Максом были крайне расстроены. Эпицентром книжных войн стало то, что эзотерика стояла в психологии, но я тут совсем не при чём – повторяю, книги стояли в три ряда, и протиснуться во второй и третий ряды было сомнительно. Тогда торговая точка сделала запрос, и мы все начали искать указанные на четырёх или пяти листах А4 книги и упаковывали их на сдачу в архив или перераспределение по другим торговым точкам. Данный процесс назывался банально: чистка. На тот момент я знал не все книги подряд (да нафига мне сдался этот Борис Акунин? Я его вообще не читаю), чистка велась всеми нами. Саша тоже приезжала и сверялась, иногда помогая – этого не отнять, трудолюбивая она весьма. Привлечь остальных всё равно бы пришлось – мы не успевали по срокам, а за две недели мы должны были найти и изъять от двух до четырёх тысяч лишних книг. Задача была выполнена, хотя я был еле живой. Вадима перевели в Ханшатыр, Альфию – ещё куда-то, и мы на некоторое время вообще вчетвером остались. Олеся посадила Макса на кассу, а я стал отвечать ещё и за музыку – клиенты ждать не любят.
     Надо мной, как над новичком, в очередной раз прикололись – звонит мне некая «дама», и спрашивает, есть ли в продаже книги эротического содержания, и если есть, то какие именно. В частности, её интересовала камасутра. Я покраснел как рак, еле сдерживая смех, и сконфуженно присел у самой нижней полке. Клиентке я сказал, что да, есть камасутра. Она же поинтересовалась, иллюстрированная книжка, или нет. Я покраснел ещё больше и подтвердил – книга с картинками. Она попросила (ещё знаете, таким вкрадчиво-нежным пошлым шёпотом, как секс по телефону, аж мурашки по коже) вскрыть её (такие книги запечатаны в специальный полиэтилен) и глянуть, какого качества фото. Я, знаете ли, не ожидал такого, и чуть не ляпнул, типа, сама приезжай да смотри! Но я открыл ту эротику и у меня вообще всё поплыло от того, ЧТО я там увидел. У меня вспотели очки, и язык мой стал заплетаться так, что просто пипец. Я кое-как совладал с собой и ответил, что изображения – самого высшего качества. Тогда она повесила трубку, сказав, что раз такое дело, она на днях заедет на нашу точку и приобретёт данную книжку. Я продолжал сидеть у нижней полки, вытирая пот со лба. Я встал и хотел немного отдышаться, как смотрю – все надо мной стоят – Вадим, Макс, Олеся и дико ржут на весь «Меломан». Вадим мне потом признался, что меня хорошо разыграли. Звонившая была продавцом-консультантом с другой торговой точки, тоже «Меломан». Они всех так разыгрывают. А её умение держаться связано с тем, что она однажды работала на радиостанции и может по-разному разговаривать. Также Вадим добавил, что он тогда звонил в «Мегу», когда я проходил стажировку, устроив проверку.
     «Меломан» стал первым и единственным местом, где я раскрылся, наконец, коммуникабельно. Я прекрасно болтал с клиентами по их требованиям, никогда – заметьте, никогда не грубил, не повышал тон и максимально был вежлив, насколько это возможно. Тяжело ли улыбаться, когда у тебя на душе скребут кошки? Не знаю. За работой не замечаешь таких нюансов, особенно когда действительно работаешь. Я устроился на работу, чтобы забыть Ксю – и мне это удалось: я полностью забыл её. Я устроился на работу, чтобы не сидеть всю жизнь у мамы на шее – мама оценила моё рвение. Я устроился на работу, устав от настоящего и прошлого – у всех почти уже на тот момент был комп, а у меня – нет, и это очень задевало. Я устроился на работу, глядя в будущее – я знал, что через год буду писать диплом, а компа у меня не было. И я заработал-таки на него, и с этим стало реально попроще, ибо я тогда бы не знал, что мне делать, куда бежать и к кому обращаться.
     Там же я научился переоценке – бегал с «пистолетом» и наклеивал новые цены на товар. На моём веку я переоценивал мягкие игрушки и кое-какие книги. Опыт есть. Олеся же меня не зря гоняла – она хотела сделать из меня нормального человека, я знаю. Ибо она рассказала как-то, что когда она пять лет назад впервые пришла сюда, ей никто ничего не объяснял, и чуть что – штрафы и объяснительные. Поэтому она не хотела, чтобы я был размазнёй. Усложняя мне задачи, она учила меня жизни и выживанию в ней. И спасибо ей огромное за это.
     Заканчивался 2 семестр 3 курса. Заканчивался з курс вообще. Я же не мог уже регулярно и исправно посещать все пары, но, слава Богу, на тот момент это были уже только рубежки и экзамены. Говорят же – первые два курса ты пашешь на универ, зарабатывая баллы, остальные два года он смотрит на тебя и в чём-то идёт на уступки. Уже конец 3 курса стал переломным – я резко сменил имидж и стал слушать менее жёсткую музыку. Преподаватели и студенты вздохнули свободно, ибо не было уже ни цепей, ни странных надписей, ни страшных футболок и длинных волос. Перед ними был коротко остриженный молодой серьёзный человек. И некоторые оценки мне просто уже рисовали автоматами – учиться я стал намного лучше, взяв крутой и успешный реванш, и у меня в этом семестре были ну одни лишь пятёрки! Половина экзаменов у меня были автоматы, в том числе и моя любимая социология. Когда я работал в «Меломане», у меня был всего час обед. Я говорил Олесе, что еду на экзамен, а кушать не буду. Она меня отпускала, добрая душа, но мне не хватало 60 минут на всё про всё – и сам экзамен – время, и доехать ещё нужно туда и обратно – не ближний свет, ещё и пробки чёртовы. В общем, это затягивалось на часа полтора, а то и больше. Олеся рвала и метала, ибо она в книгах дуб, но даже и в этих случаях, моих опозданиях Олеся была крайне снисходительна. За опоздание – тоже штраф, а те часы, что я пропустил – в общем, их потом учитывать в зарплате не будут, ибо оплата у нас почасовая. Новичок – 150 тенге в час. Но Олеся просто платина. Даже не золото, а платина – она проставила мне все часы. Единственное, говорит, камеры видеонаблюдения могут подложить свинью в дальнейшем. Слава Богу, этого не случилось. Ведь получая штраф, я ещё и премию теряю.
     Однажды работаю я, работаю, тут подходит ко мне какой-то солидный чел.
 - Илларион, а чего это мне на тебя клиенты жалуются? Ходишь, как зомби, не улыбаешься совсем…
     Я уже хотел ответить, типа, а я что – обязан улыбаться всем подряд, но спокойный голос так же спокойно добавил:
 - Илларион, с сегодняшнего дня ты улыбаешься, хорошо? А я скоро подниму тебе зарплату.
     Я наконец-то отвлёкся от лицезрения своих книг, которые аккуратно перебирал и расставлял и – о ёлки-палки – это был сам Алькаев, директор «Меломана»!!! Собственной персоной. Я рассыпался в извинениях и сказал, что всё будет, как он скажет. Он мило махнул мне рукой и ушёл.
     С Максом мы разговорились и решили создать свою собственную группу. Для меня – уже шестую по счёту. И действительно – уже в конце мая мы с ним и его другом репали в заказанной мною студии. Получалось очень даже неплохо. Макс в своё время много насочинял песен и даже записывал и на диск и кассету. Нам осталось теперь только добить их, особенно мне – партии гитары и баса были уже неоднократно сыграны, а ритм ударных Макс не знал, какой получше подобрать. И мы втроём чудили в студии. А тяжко, знаете – и так весь день на ногах, потом ещё и ночью репать. Ночевал я у Макса дома, в Александровке.
     На работу мы утром еле успели. Оля и компания взяли с нас слово показать им видео с репы, но батарея у камеры села.
     В следующий раз мы пробили студию подешевле, в стороне вокзала. Там вообще отстой был. Микрофон, знаете, Макс скотчем цеплял к проводку лампы на потолке, свешивал немного вниз и так и пел, задрав голову кверху. Благо, он ростом высок ещё. А у владельца студии собрались его друзья, и они за стенкой слышали весь материал, который мы там сыграли. Им так понравилось наше выступление, что они сразу же записали нас на ближайший концерт, поставив на разогрев. Это был бы мой звёздный час! Доказать всяким Рапторам и Путиным, что и я ничуть не хуже, а то и лучше их! Мы от радости после репы нажрались по бутылке пива, и это была восьмая в жизни мной выпитая бутылка пива.
     Но радовались мы рано: жена нашего басиста, заметила, что он стал пропадать вечерами и ночами, и поставила ультиматум – или я, или «она». Вот же дура!!! Какая ещё «она»? Муженёк твой верен тебе, просто он с нами в рок-группе висел. Короче, ревность его жены развалила нашу группу, и мы больше не играли. А очень жаль – Макс очень талантлив, и мне в кои-то веки нравился тот материал, что мы разучивали. А то ведь вечно кто-то привнёс чужую идею, и не о чём, майся потом, додумывай ритм. Короче, мы бы уже выступили в июне, но, увы…
     Жора Рыбкин занёс мне на работу диск с записанными на него дэт и блэк металами. Толком мы и не поговорили – а ведь мы уже почти дружили, не как в ноябре, но нарисовалась Олеся, надавала мне по шее за нарушение правил, и Жора ушёл. А потом и вовсе случилось неприятное – Жора собрался поступать в Омск. Группе по имени Exigo пришёл конец. Мы с Тимой были очень, очень, очень расстроены, ибо не за горами было выступление и этой моей команды. Тем более мы втроём так сдружились, на репе с полуслова друг друга понимали! Из всех фронтменов, что верховодили и заправляли в моих группах Тима, бесспорно – лучший. Он умел так всё преподнести, что мы схватывали на лету. Это не был диктатор вроде Тоши, типа – учи, и всё. И не Алик с Максом Похилой, которые вечно критиковали мою игру. Тима в отличие от Стёпы и Оли был очень серьёзно настроен на успех. Знаете, если бы я захотел продолжить свою музыкальную карьеру, я бы продолжил её только с Тимой. Он никогда не обсерал меня. Не болтал за моей спиной всякую хрень. Его всё во мне устраивало – он не сомневался во мне, ни как в человеке, ни как в барабанщике. Знаете, что нас с ним ещё объединяло? Вырваться из рок-дыры, стать успешными, отвечать за свои слова и действия, играть только с теми, кто не будет пропускать ни одной репе. Я очень благодарен этому человеку за всё, что он для меня сделал. Кого бы я взял в группу? Только того, кто будет предан только какой-то одной группе, а не будет болтаться в нескольких сразу, причём, без толку – значит, Слава Черевко и Антон Кобылко уже не канают. Также в группу бы я взял только тех, кто будет серьёзно относиться к ней – Стёпа автоматически вылетает из возможных претендентов. Путина я бы даже не позвал, ибо не появляться на репах или устраивать вместо них дурацкие шоу с плоскими приколами – это не для нас с Тимой. Мы на всех своих репах вели себя подобающе. Мы никогда не позволяли себе расслабиться. Если два часа дано на репу – значит, два часа мы именно репали, а не фигнёй страдали. Олю и Ксюшу я не взял бы, хотя они талантливы – я просто бы не выдержал быть около них. Я бы взял к нам с Тимой в группу Макса Каморного и Жору Рыбкина – тех людей, которые знают, что такое дисциплина и ответственность. Для меня в последнее время именно это самое главное. Плюс цензура ещё. В общем, очень жаль, что Вова уехал, и Тима не стал меня больше мучить. Наши пути разошлись – вскоре я резко сменил круг общения, поудалял из своего мира всех неформалов, а потом и вовсе удалил все свои электронные ящики…
     Клиенты имели право прослушать то, что они возможно впоследствии приобретут. Я любезно им всё это организовывал. Если им не нравилось, я уносил на запечатку. Мы с Максом мутили там «дела» - пока диск открыт, мы делали себе его копию на флэшки. Так у меня появились сборник джаза, 30 лучших хитов Элвиса Пресли и новые альбомы Nazareth и Avril Lavigne.
     С Олесей мы делали выставки, самой запоминающейся из которых была одна такая, посвящённая 9 мая. Хуже всего у меня было с детскими женскими побрякушками – их Олеся искала и расставляла сама.
     На обед я редко ходил в столовые. Обычно я прогуливался в сторону ближайших лавочек,  присаживался и ел там Snickers с «Фантой». А было ещё прохладно – в мае-то! Я страшно мёрз, легко одетый, потом подходило время, и я возвращался к работе. Не знаю, мне нравилось в «Меломане». Самая нормальная и самая интересная работа в мире вообще! Ноги только устают страшно, а так – пофиг. Ещё мне нравилось, что, сколько бы я там не работал, я всегда своевременно получал зарплату – не было такого, чтобы её задерживали. А я ведь так ценю стабильность! Во всём. Каждые две недели – конвертик с заветными, кровно заработанными денежками, ещё и премия вдобавок. Класс…
     С работы я всегда шёл пешком – от Кенесары до «Керемет». Заодно вечерняя прогулка – це полезно же! Уехать в 10:30 вечера – тяжко, я всегда ждал до посинения. Но я уезжал в любом случае, хотя бы был, кто по пути и высадил на повороте на аллею. Хотя бы так. Дальше-то дойду уже! Один раз меня «подобрал» и Вова Суров, который ехал с родителями на машине домой, а сам приехал с Англии на каникулы. Мы разговорились о том, о сём…
     Помню, зашёл я как-то в подсобку – и кто, вы думаете, мне звонит?! Катя, собственной персоной. Она искала работу, и знала, что я теперь в «Меломане» работаю. А я знаете хоть и злопамятный, но Кате достаточно лояльно и подробно всё расписал. Мы весной сильно погавкались с ней, но она искала сейчас работу, и я не мог послать её – я может и злопамятный, но не чёрствый. Я добрый. И вскоре я радовался – Катя заучила все мои премудрости, и её взяли в «Меломан»! Да, я был рад.
     Я отработал ровно месяц – весь май, и меня направили на другую точку – в Ханшатыр. Поначалу я расстроился, но потом понял, что так даже лучше – к дому ближе. Утром идёшь в ту сторону – и нет города: свежо, природа, никаких машин, смога и шума. Тема, короче.
     На той точке работал как раз Вадим. Я снова с ним задвигался, прикрывал, а он мне всячески помогал. Теперь он там ходил в кинотеатры билеты считать. По дискам там был Марат, с которым я тоже сдружился.
     В Ханшатыре (имею в виду «Меломан») постоянно менялись администраторы. Уже и не помню всех. Последней на моём веку стала Альфия, которую я уже знал на Кенесары как кассиршу. Оказывается, она то ли с Семея, то ли с Оскемена, и тоже на геодезиста училась. Они в поле даже выполняли самую сложную из съёмок – мензульную, которой в настоящее время практически уже не пользуются. Альфия ещё и замужем успела побывать – офигеть, такая красивая, стройная, худенькая… Я слушался её и приносил ей с Green чего-нибудь поесть, ибо ей нельзя было покинуть кассу. Иногда она вообще не обедала.
     Там же я познакомился с ревизорами, которые каждые две недели проводили ревизию товара. Я с ними со всеми отлично ладил. Один из них снимал хату вместе с Вадимом, и именно у него я купил-таки комп. Наконец-то. Накопил денег и купил себе комп! Маме я, как и обещал, купил микроволновую печь.
     А вот с операторами я ладил не так хорошо – я книголюб, а не просто книжник. Пока никого из клиентов не было, я умудрился прочесть «Эмо» Владимира Козлова (обложка – вообще супер) и биографию первой в мире хэви-метал группы Black Sabbath от журналиста по имени Джоэл Макайвер (Joel McIver). Камеры всё «видели», и один раз я чуть не попался, но админ вступилась за меня. А я потом многое понял для себя относительно субкультуры «эмо» - оказывается, их три волны, из которых первая – это тот же хардкор, только более эмоциональный и мелодичный. Я тут же скачал себе несколько указанных в книге групп, а также задался целью где-нибудь надыбать всю дискографию Black Sabbath, ибо я был знаком лишь с выборочным материалом.
     Что касается книг в «Меломане», то в основном это литературный мусор. Мистика и фантастика пугают; Пауло Коэльо я не понял; а всякие там «манга» и им подобные вещи я вообще не признаю. Однажды к нам зашла Аня Василенко (клавишница моей первой рок-группы) с новыми друзьями, и когда я увидел, что она по уши в анимэ, это вызвало у меня отвращение – я с такими не общаюсь,… Пропасть между нами стала ещё больше.
    По утрам мы всегда протирали пыль «Мистером Мускулом». Потом полдня фан не исчезал.
     Саша и тут меня нашла. Как будто специально – я ушёл с Кенесары, и она оттуда свинтилась – я ведь созванивался тогда периодически с Олесей, узнавал. Теперь Саша оккупировала меня в Ханшатыре – проходу не давала. По работе, конечно. Не успел я туда прийти, как Василина задумала там перестановку устроить и новые стенды добавить. А раскладывать-то товар мне! Ещё и Саша со своими кознями. Опять она начала мне про рецепты и кулинарные книги жевать – помешалась, прям на них. К ним и не подходит-то никто, я же вижу! Ладно, фигня – я всё переделал. Раз пять, наверное, и только после этого она осталась довольна. Надолго ли?
     Оказывается, Саша снимает с девчонками ту же хату, что и Макс Похила. Да-а, думаю, не повезло ему с ней. Интересно, она вне работы такая же вредная? (смеюсь). Нет, ну какой я зануда, но Саша – это вообще же ад!.. Господи, не дай Бог мне такую жену – я же повешусь сразу, ещё в ЗАГСе! Даже раньше. Да и она бы за такого лентяя не пошла, ха-ха-ха! Такой занудой у нас Рыська (Рысалды Нугуманова) была в моей учебной группе, разница лишь в том, что с Рыськой я бы замутил – говорю же, мне в последнее время только казашки нравятся. А Макс несколько раз навещал меня, когда я работал ещё на Кенесары.
     С перекусом в обеденные часы стало проще – это можно было делать в подсобке, чему я был несказанно рад.
     Вадим вообще золото, а не парень. Он знал, что у меня не выходных, ни проходных, и всегда помогал мне в моих просьбах, особенно когда это касалось покупок – так, через него я приобрёл и комп, и DVD-ROM, и SATA, и флэшку и много чего ещё очень нужного и полезного. Он же меня подсадил и на Armin van Buuren – песенки очень классные, они не так быстро надоедают, под них и работается лучше – это же транс, такой жанр музыки, который как бы стимулирует. А то у «Меломана» привычка была гонять целыми днями новинки до тех пор, пока ты их не возненавидишь вусмерть. Благодаря Вадиму я почти полгода не слушал эту проклятую рок-музыку. Транс и поп-музыка некоторое время лечили меня после острого психоза метала.
     Тем временем Паук снова меня нашёл. Теперь уже я ему был нужен, а не наоборот. Он сказал, что есть одна девчонка, которой нужно помочь раскрутиться, «а поскольку ты тоже этого хочешь, то я сколочу из вас группу». Девушку звали Анна Сейбель. Очень красивая, и чем-то смахивала на мою (извиняюсь, не мою…) Олю. В ней было всё, как мне надо – почти подросткового телосложения, худенькая, маленькая, стройная, длинные тёмные прямые распущенные волосы, маленькая грудь – Анна была очень даже в моём вкусе. Однако после серии неудач с рок-группами я засомневался в успешности проекта. Паук настаивал, и я не мог отказать ему. Аня была ответственна за вокал, я понятно, что драмы, гитариста нашли, а вот с басистом пришлось повозиться. В итоге я сказал, что либо Паук встанет на бас (он классный басист), либо «я не знаю». Паук сказал, что посмотрит, как всё повернётся. Его главная цель – помочь Ане. И первое время он действительно обещал быть бас-гитаристом, пока не найдёт достойную замену. В общем, моя восьмая по счёту рок-группа была собрана (могла бы быть и девятая – Макс Федотов тоже меня звал к себе, но я отказался – жанры предпочтений не совпали).
     Анна и Паук зашли ко мне на работу. Как раз Катя была у меня в гостях – у неё был выходной. Катя не общалась с Виталей и ушла на это время в другой конец «Меломана».
 - Да обними, не бойся ты! – Сказала красотка Сейбель, видя меня всего такого сконфуженного. Я был на тот момент уже настолько зашуган и в комплексах, что слова проронить не мог. Обнять я обнял, но как-то неловко.
     А у меня среди мягких игрушек была одна любимая – морская свинка, она же – водяная крыса. Приходя на работу, я всегда «здоровался» с ней. Просто комочек пуха и шерсти – просто милый пушистик! Я подвёл Аню к этой игрушке и «познакомил». Потом мы немного поговорили втроём о наших планах, и они ушли восвояси. Аня мне сразу понравилась.
     Ещё одной «популярной» игрушкой был «Илларион» с гитарой – так Катя и её подруга называли одного из японских лупоглазиков – относительно большая и крупная, но всё же достаточно средних размеров мягкая игрушка со страшными большими зеньками. «Илларион» с гитарой назывался так потому, что «причёска» у него была, как у меня, а гитара смахивала на мой собственноручно сделанный оригинальный макет.
     Тогда же ко мне приклеилось прозвище «падре» (с испанского – отец, здесь: священник), за немного сутулую семенящую походку с руками за спиной, а также за то, что я соблюдаю заповеди. Катя и Паша (тогда – продавец-консультант в «Меломане» «Меги») называли теперь меня не иначе, как «падре Илларион» или «дон Ларионо» (Катя знала о моих пристрастиях к латиносам, и всегда при случае трещала над моими отнюдь не мужскими причудами и замашками).
     Мне, как и обещали, повысили ставку – теперь я получал в месяц не 50, а 60 тонн. А это о чём говорит? Это говорит лишь о том, что я пахал на совесть. И стол новинок научился сам раскладывать, и отчёт мутил самостоятельно, короче – просто красавчик. Всё когда-то приходит, и опыт – тоже…
     У Оли 3 июля был день рождения, и она пригласила меня к себе! Раньше я бы обрадовался, но я дулся на Олю. Она обещала зайти в «Меломан» и взять почитать мою книгу, но так и не зашла. Что ж – её выбор. А я два раза упрашивать не стану. Значит, так она хотела прочесть, что так и не зашла и не взяла. Ещё я отказал ей в своём присутствии на её дне рождения, ибо Ксю – её лучшая подруга, и стопудово, она была бы там тоже. И это было бы невозможно. Увидев бы там Ксюшу, я бы реально дал бы ей кулаком в челюсть за всё, что она мне сделала. Что она мне сделала? Жизнь отравила! Кормила «завтраками» и шансами. Не увидела во мне того самого, а я ведь так любил, так страдал, и был так искренен серьёзно настроен! В общем, я не пошёл к Оле – не стал портить ей праздник…
     Оля с Аней Сейбель дружила, как оказалось, и Аня там была. Я попросил её от души поздравить «бедного несчастного ребёнка» и поцеловать в щёчку, что она и сделала, наверное. На мой вопрос, как всё прошло, Аня ответила, что нормально. Когда же я спросил, была ли там некая Ксения Вавилова, Аня сказала, что нет. Соврала, скорее всего. Ладно…
     Аня была в чём0то копией Оли – наверное, поэтому меня к ней так тянуло поначалу. Да, я действительно хотел замутить с Аней, но она так об этом и не узнала и не узнает. Я выцепил её на «Пуче», и мы гуляли с ней на Конгресс-Холле. Хорошая девчонка. Ну, я так думал. Паук потом поймал меня в агенте и поздравил:
 - Браво! Следуешь моим советам???
 - В смысле? А что такое?
 - Аня отписалась, что вы с ней сегодня гуляли. И что бы это значило? Она тебе нравится? Действуй – она тебе определённо нравится. Чувствую, как ты покраснел, как мак или помидор, хотя не вижу твоего лица.
 - Я даже не знаю, Виталий. Я в себе не уверен. Нравится ли? Скорее всего – да. Я хотел бы, чтобы это было именно так. Но ты сам знаешь – меня столько раз обламывали и отшивали по этой части, что я уже вообще ничего не знаю.… Вдруг опять у меня ничего не выйдет, не получится, как ты думаешь? Стоит – не стоит? Пока дышу – надеюсь? У меня теперь комплекс неполноценности, после всех моих неудач на личном. Я боюсь подойти к девчонке и что-то спросить. Боюсь познакомиться. Боюсь снова быть отвергнутым и брошенным. Не смогу больше страдать. Я просто в неизбежности наложу на себя руки…
     Паук меня успокоил, и я перестал ныть. Группа же должна была стать коммерческим прорывом года согласно задумкам Паука. Это была бы смесь поп-рока и хэви-метала с ориентиром на Megadeth. Аня умела артистично двигаться на сцене и красиво и громко петь, я же тоже мог показать класс.
     Видит Бог – я хотел помочь Витале, но Аня сама затупила. Мало того, что она имела такую же дурацкую привычку, как и я – не здороваться, так она ещё и была ужасно высокомерной особой и эгоисткой! Она без моего ведома, нашла ещё двух возможных участников. А я, знаете ли, привык, когда меня везде и всюду предупреждают. Даже в мелочах. Не было группы. Была Аня, с одной стороны, и все мы – с другой. Мне надоели такие её выходки и амбиции, и я послал её нах, покинув проект. Я не знаю даже, получилось у них что-нибудь без меня, или нет. Ещё меня настораживало, что Аня хотела зарабатывать, делая всем тату и прокалывая пирсинг. А я категорически против этого. Когда я узнал об этом, я сразу перехотел мутить с Аней. Мне таких даром не надо! А наш последний разговор я запомнил надолго. Тогда она обиженно вякнула, что мои книги будут читать только в психушке. Что ж, посмотрим, посмотрим.… Не пожалей, идиотка, о своих словах. Я злопамятен, до сих пор не простил и не прощу ей этих её слов…
     Из новинок в «Меломане» гоняли и фильмы. Помню, я не отходил от фильма «Ханна. Совершенное оружие» - так он мне нравился! И сюжет – тема, и оригинальный саундтрек к нему просто супер. Миша Загребов потом скачал его мне по моей просьбе, спасибо ему. С Ксю мы тоже обсуждали этот фильм, причём она заметила, что главная героиня, немецкая актриса Сирша Ронан очень похожа с ней. Внешностью – может быть. А так – не знаю…
     Самой глупой книгой, что я видел в «Меломане», я считаю ту, название которой – «О чём думают мужчины кроме секса». И вся книга – пустые белые страницы. Типа, мужчина кроме секса вообще больше ни о чём не думает! Народ, ну что это за бред?! Скорее всего, нормальный серьёзный настоящий среднестатистический мужчина думает о работе, семье, своих детях, о том, как их прокормить, думает о своих родителях, родственниках и друзьях, да много о чём ещё думает!!! Я ненавидел эту книгу – не люблю, когда обобщают…
     К 13 июня обещали, что Ханшатыр закроется – прошли слухи о том, что обнаружена конкретная трещина в здании. Тем не менее, я доработал июнь спокойно. И ничего не закрылось.
     На работу я ходил через 13-й пост – без удостоверения там не пускали.
     Июнь выдался дождливым, и я часто намокал по пути и на работу, и с работы. Но я не жаловался. Просто неприятно приходить на работу, как мокрая курица, а с работы плестись, хоть «выжимай меня моя родная».
     Проработав в «Меломане» второй месяц подряд (это ещё не считая стажировки), я уволился. Не потому что мне не понравилось. Не потому, что устал. Не потому, что мало платили. Вовсе нет. Просто с июля начиналась производственная практика. Итого, я был членом «Меломана» с 21 апреля 2011 года по включительно 30 июня 2011 года, а уже на следующий день, буквально пришёл на практику.
     Мне тогда совсем не понравились слова Тоши: «Зачем тебе ездить, тратить бабки, проходя практику? Ты же далеко живёшь! Заплати кому нужно, пусть потом поставят печати. В конце подойдёшь…».
     Именно так многие наши и сделали, Антон. И ты прав, говоря, что у меня проблемы с проездом – в день уходит 700 тенге, а то и больше. Но Тоша неправ в остальном. Как можно не проходить практику?! Да я тоже иногда любитель халявы, но ведь это мне надо!!! Приду я потом после вуза, и спросят меня «покажи, что умеешь», и что я им отвечу? Должен же быть хоть какой-то опыт? Работа научила меня всему. Я отошёл от рок-музыки раз и навсегда – никаких рок-групп и странного имиджа. Я сменил круг общения. Теперь я не неформал; теперь я – человек…
     «АстанагорНПЦзем» я нашёл не сразу. Плутал и колесил в близлежащих местах, пока одногруппники объясняли мне путь-дорогу. Наконец, я нашёл искомое. Желтоксан, 25.
     Я написал заявление, и начал проходить практику. Её проходили лишь я, Баха, Дархан, Ара, Марат, Аруана и Карла. Миха, Витёк и Макс походили пару дней, потом забросили. Остальных я там вообще не видел.
     Я поначалу просился в 120 кабинет, к геодезистам, ибо приборы я вообще не знаю, но, как ни странно, мне помог мой почерк – все сразу заметили, что я красиво пишу, и определили/направили в 111 кабинет, к землеустроителям, а именно к некой Динаре.
     Динара была очень красивой девушкой. Я сразу со всеми поладил и мне там очень понравилось, хотя поначалу меня и гоняли.
     Ара каждый день ездил на топосъёмки и разбивки – его закрепили в 120 кабинете. Карла вскоре тоже туда перешла. Дархан и Марат торчали в 110 кабинете. Аруана двигалась где-то на втором этаже. Баху поставили со мной – слава Богу, не так скучно.
     Я упросил Динару появляться только во второй половине дня, и она мне разрешила – фиг ли, я же студент, не работаю и мне всё можно. Но я никогда им не качал права, не артачился и выполнял всё, о чём они просили.
     Помню, первые дни было немного тяжко, хотя по большому счёту во все остальные мы просто хорошо балдели, отрывались и валяли дурака. Вначале меня заставили найти среди кучи документов только дела с названием «Астана Темip Жолы». Жесть – дел было так много, что я как раз искал их с 15:00 до 18:00. Всё же из фиг знает скольких дел я нашёл четыре нужных и принёс в 111 кабинет.
     Я часто носился с первого этажа на четвёртый – там был архив. Со всеми в архиве я тоже сдружился. В архив относили те дела, с которыми пока не работали. Если же что-то выяснялось или дело это для каких-то целей было нужно, то это дело обычно «поднимали» - отзванивались друг другу, и я относил дела из архива в 111.
     На третьем этаже я тоже бывал частенько – там меня научили подшивать документы. Вначале аккуратно прокалываются все листы дела в трёх местах по левому краю, затем всё это пропускается через обычную белую нить и склеивается маленькой белой квадратной бумажечкой сзади. Поначалу я ждал, пока дело сошьют за меня, но потом мне дали понять, что практику прохожу я, а не они, и я стал делать это самостоятельно, да так, что все хвалили.
     Также на третьем этаже я ещё куда-то заходил, в основном за росписью и печатями. На втором этаже я обычно пасся в приёмной – 217 кабинет, но чаще всего находился на своём, первом этаже. Там я научился самостоятельно снимать ксерокопии с документов. Я вообще много чему там научился и не жалею, что проходил практику. Именно проходил, а не как другие – отсиделись дома месяц, кинули на лапу 2500 тенге и всё в порядке – практику они «прошли», только знаний ноль.
     Без ксерокопий – никуда. Копия вечно к чему-то прилагается. Меня научили забивать координаты в Autocad, и успешно. А то я боялся, что так и не научусь ничему в той программе.
     Ввиду своего хорошего почерка я заполнял данные реестра в журнале – что-то вроде ежедневного отчёта о сдаче того или иного дела. База Дюсенов выполнял те же функции, что и я, кроме писанины в журналах. Карла сначала тоже была с нами, но потом перешла к Аре. В свободное время мы встречались все вместе на первом этаже – я, Баха, Ара, Карла, Марат и Дархан. Все, кроме Аруаны. Шутили, обсуждали свои сегодняшние изыскания. Иногда выходили греться на улицу. Вместе обедали. Это было незабываемое время. С Дарханом мы снова взялись за старое – я об интернет-кафе, но теперь мы поменялись ролями: отныне я слушал и смотрел, а он показывал и делал.
     Я видел Карлу в работе. Она молодчина. Я потерял голову – она мне начала нравиться, а ведь на 1-2 курсе я вообще не замечал её. Но начиная ещё со 2 семестра 3 курса я стал присматриваться, приглядываться к ней. Мне было жаль это трепещущее создание – она только на вид грозная и сердитая вредина, а самом деле – ранимая и беззащитная. Я всегда ей помогал, начиная с 1 курса, и она мне – тоже. Если я с кем и сработался из своих одногруппниц, так это с ней. Она – бесподобная, она супер и молодец. Мне теперь стали нравиться именно такие, как она – «правильные» казашки. Если раньше я пыхтел от какой-нибудь расфуфыренной шлюшки-неформалки, то отныне я отбросил всю эту грязь, очистился и сам и начал замечать только таких, как Карла – настоящих, серьёзных, целеустремлённых, минимум косметики, нравственно строгая одежда…
     Теперь я знал, что входит в любое земельно-кадастровое дело – это копия удостоверения личности, акт о разбивке, лист топосъёмки, постановление, ситуационный лист, приложения и координаты земельного участка. Также я теперь знаю их порядок и зачем они вообще нужны.
     Пока проходил практику, лучшей мобильной игрушкой 2011 года (по версии Иллариона Герт) я признал Space Miner от Opraze – я её всю прошёл. Очень интересная. Почему? Я там, на глубине планет добывал руду и драгоценности, очки увеличивались, и я улучшал мощность своего добывателя. Супер, а не игра. Ещё я играл в Civilization IV от Connects Meats, но это было уже немного не то.
     Так прошёл июль. Вот и закончилась производственная практика, где я заслуженно заслужил оценку «отлично». Меня многому научили по работе, и мне всё это жесть как нравилось. Даже расставаться не хотелось с Динарой и её коллегами! Мы ходили с Бахой и заполняли дневники по практике. В них мы подробно расписывали, чем занимались целый месяц. Динара аж зачиталась (смеюсь), ибо и там проявился мой талант писателя-фантаста: я такое там понаписал/понавыдумывал, что она, работая там на тот момент пятый год, даже в глаза подобного не видела и не увидит. Я со всеми тепло попрощался, на подписали дневники, и мы разъехались, кто куда.
     В августе я только тем и занимался, что печатал свою первую книгу – написать-то я её написал зимой-весной, но теперь нужно её перегнать в цифровой вариант. От «друзей» помощи я не дождался, всё нужно мутить самому, как, впрочем, и всегда. Зачем они нужны тогда, эти друзья, если от них никакого толку?! Как что, так сразу Ларик, и Ларик безотказно их выручает, а мне никто никогда помочь не может. Всем в лом. Пошли вы все тогда к чёрту, сказал я, и избавился от всех своих друзей. Я удалил свой мир, всех друзей, я удалил ВСЁ. Нет больше меня в интернете; нет, и всё…
     Книгу я печатал примерно с 3 по 20 августа 2011 года. Примерно тогда же я предпринял первые попытки поискать счастья в издательстве. Но попытки не увенчались успехом: сколько бы я не искал издательский дом «Кактус» в районе Конгресс-Холла, я его не нашёл. Слышал, что есть такой, и на карте отмечен. Хм, странно.… Хотя я всегда плохо ориентировался на местности.
     Из музыки я теперь сидел на Svart, Happy Days, Eindig, Behexen («жизненные» риффы просто цепляют), Sex Pistols, Billy Idol, Cardigans, No Doubt и немецком трэше.
     Потом я поехал до Стёпы. Он накидал мне музыки, а потом свалил, оставив меня с какой-то девчонкой. Мы минут пять молча пялились друг на друга.
 - Почему молчишь? Всё нормально?
 - Где Стёпа? – Только и спросил я, глядя безразличным томным взглядом, и храня молчание.
 - Не знаю. Зачем тебе он?
 - В таком случае я – домой. – Резко бросил я и уехал.
     Очевидно, Стёпа, зная моё бедственное положение на личном, хотел меня с кем-то познакомить, и специально оставил наедине, но я был уже не тот наивный мальчик, к тому же мне с лета 2011 года нравятся только казашки…
     Из той музыки, что скинул мне Стёпа, мне понравились Bathory (неплохо), Celtic Frost (мясо), Circle Of Ghosts, God is an Astronaut (успокаивает реально), Paysage D’Hiver (страшновато), Ode (местами – даже красиво), Silencer (пугающе страшно), Skumring, Suffocation (зубодробилка), Amon Amarth, Vinterriket, Amaran, Moonspell, Human Mastication (а это музыка вообще???) и Wolves in Throne Room.
     В конце июля я запищал от сериала «Фатмагюль» по 31 каналу – я сразу признал его самым лучшим. В чём вина Фатмагюль, ну, кто мне скажет? Да ни в чём! Главную героиню сыграла красотка Берен Саат (Beren Saat, 26.02.1984). Я фигел с неё в некоторых моментах, но мне всегда там было её очень жаль. А сюжет, правда, жёсткий – четверо парней напились у одного из них на помолвке и изнасиловали несчастную девушку. Двое из них позже раскаялись. Один из раскаявшихся вообще не прикасался к девушке (Керим), а второго потом убили (Вурал Намлы). Но два злодея так и остались злодеями – Селим и особенно Эрдоган Яшараны. Тётя Керима прямо святая, молодец, а вот жена брата Фатмагюль, по имени Мукаддес – вот её я бы в ад отправил. Постоянно издевалась над бедной девчонкой ни за что. А Мустафа вообще козёл грёбаный!.. К сожалению, сериал не до показали. Ещё я смотрел такие турецкие сериалы, как «Серт» и «Госпожа горничная». Рецензирую – неплохие. Базар жо?.
     В конце лета 2011 года состоялся мой последний разговор с Ксю, причём, инициатором его уже была она.
 - А ты же сказал, что священником станешь! В монастырь уйдёшь.
 - Вот закончу вуз – там будет видно. И вообще – тебе какое не всё равно?!
 - Да нет, так просто. Трус, убегаешь от проблем…
 - Да пошла ты!
     И больше мы с ней не общались с тех пор. И пошла она к чёрту. Будь она проклята. Я очень сильно любил её, но теперь я её ненавижу. Всей душой и сердцем. Больше не люблю. Остыло. Но рана, нанесённая этим человеком, до сих пор не заживает, и я не знаю, заживёт ли когда-нибудь. Это тяжёлая психологическая травма для меня. С тех пор я избегаю общения с противоположным полом…
     Мы помирились с крёстным. Я исповедался ему во всех своих грехах, и он простил меня, принял блудного сына. Я снова пришёл в церковь, а крёстный накидал мне в комп полезных программ.
     Теперь я был совсем другим человеком. Обычным. С простым имиджем. Короткой причёской. Безо всяких странностей и банальностей. Теперь никто не крутил у виска и не показывал пальцем. Теперь я изменился, в который уже раз. Стал другим. Небо и земля по сравнению с началом третьего курса. Поэтому я и говорю, что 3 курс – переломный, ибо до этого я делал глупости и только лишь глупости. Каким я стал в конце лета 2011 года – такой я и сейчас. Нормальный, обычный парень.
 
 4 курс
 
     1 семестр 4 курса  был и последним – остальные полгода давалось студентам на преддипломную практику и написание собственно дипломной работы.
     Геодезию у нас стал вести новый преподаватель. Я с ним сначала не ладил, но позднее мы скооперировались, и он нам всем даже помогал. Первый месяц он пообещал сдирать с нас шкуру, но поскольку две его пары были самыми последними, то он бывало частенько нас всех отпускал (это была обычно практика),  зато на лекциях и СРС мы потом это всё догоняли.
     Я и Ара самыми первыми сдали подписанные дневники в деканат, защитившись на «отлично».
     Без дела я не сидел – я всерьёз задумался о написании своей дипломной. Я хотел написать её самостоятельно, без чьей-либо непосредственной помощи и участия, и я впоследствии именно так и сделал.
     Осенью я прекратил дружбу с Виталей Гугучкиным – когда я его попросил о помощи с книгой (он ведь юрист, и у него связи), он замялся, что, видите ли, это немного не в его компетенции. Одним словом, помощи от него я не дождался, и послал его нах. И слово своё я держу – я с ним не общаюсь, к тому же он стал замечаться в криминальных махинациях… Странный он стал, короче. А я с такими не общаюсь…
     К началу 4 курса я сидел на такой музыке, как дебютник Burzum (жесть), Slipknot (убойная вещь), Fractal Gates (местами – даже красиво), Motley Crue (по теме), Misfits (обалденная группа), Foundation (мощно и прикольно), а также на грайнде, гранже, европейском дэт-метале и готике.
     Я стал замечать, что становлюсь центральной фигурой своей учебной группы, лучшим её студентом. Наши грантники и грантницы что-то на последнем курсе напрочь расслабились и не хотели ничего делать. Я же наоборот пришёл взять реванш за все три года, и я его взял – у меня списывали даже те, кто имели грант! Позор им и респект мне. Я был очень силён и учебно подкован на протяжении всей оставшейся учёбы.
     Виктор Иванович снова вёл у нас картографию, но уже не общую, а прикладную. Я обрадовался этому – картография была моим коньком! Я не забыл всего того, чему он меня научил зимой-весной 2010 года, и демонстрировал все свои восхитительные способности всем на зависть. Опыт у меня только прибавился и закрепился. И если на 2 курсе картографом №1 был Виктор Марценюк, то на 4 курсе я его сделал сразу, опрокинув далеко назад, да он и не старался больше доказать, что он умнее всех. Меня бесило, что он опустил руки, ибо я знал, что если бы он захотел, то порвал бы меня по картографии. Я стал №1, в конце концов, же не назло ему, а так уж вышло. Все послали учёбу к чертям, и Витёк – тоже. Неужели, правда, устали учиться за эти долбаные 4 года? А я, значит, не устал, да? Ещё как устал, но я упрямо сопротивлялся и шёл только вперёд. Я и так из-за рок-музыки много чего потерял, но я это на 4 курсе очень быстро наверстал, обогнав по учёбе практически всех, даже Аруану и Айгуль.
     Новый препод геодезии взялся обучить нас приборам и поделил на группы. Максу Чёрному он разрешил руководить этим процессом, потому что Макс по приборам был впереди всех. Как же я был потом в бешенстве, когда узнал, что меня записали в одну группу с отморозками – той компанией, которой было пофиг на учёбу. Они только и делали, что с 1 курса прогуливали пары, принимали насвай, играли в «белку» и ходили на компы играть в Counter Strike. Я в ярости набросился на Макса:
 - Как ты мог?! Неужели я учусь так же, как и они? Как тебе не стыдно? Неужели я такой же, как и они? И что я с ними буду делать? Мне не о чем с ними даже просто разговаривать, а я теперь вместе с ними буду по приборам отвечать? Как ты себе это всё представляешь? Вся моя подгруппа будет висеть на мне! Они будут тянуть меня назад, как ты не понимаешь этого? Я и так скатился совсем. Я буду зарабатывать баллы, а они будут приплюсовывать их себе автоматически…
 - Кто-то же должен вытягивать их, как ты считаешь?! И кто, если не ты?.. – Начал оправдываться Макс.
   Позже выяснилось, что Макс лишь относительное участие принимал в распределении. Ещё я был вне себя от гнева потому, что меня к себе в подгруппу не записали «мои» - те, с кем я с 1 курса бок о бок учился, и мы были одной командой. Речь касалась Миши Загребова, Вити Марценюк и Ары Ещанова. По идее и Максе тоже, но он был вне всех подгрупп, просто смотритель. Мне стало так обидно, что я всё выплеснул им в лицо:
 - Мы всегда ведь были вместе, как семья! Почему вы не записали меня к себе?
    Из-за той темы я почти месяц не общался с Максом, Мишей, Витьком и Арой. А преподу сказал, что либо я буду отвечать ему индивидуально, с глазу на глаз, либо не буду отвечать вообще, и пусть он мне ставит «незачёт». «А с отморозками в одной группе я не буду», добавил я, психанул и ушёл с пар. Вообще домой уехал, ибо я не терплю к себе такого отношения. Как раз я Витьку должен был координаты посчитать – я ведь обещал, но я вернул ему всё.
 - Отныне – сам. Благодари Макса, себя и всех «наших». Спасибо вам. Больше ко мне вообще ни по какому поводу не обращайтесь…
    Я действительно целый месяц с ними не общался, и не обходилось без агрессивных и колких выпадов с моей стороны при каждом удобном случае. Меня записали в подгруппу к Дархану и Марату, и только после этого я немного успокоился. А потом препод и группа, видя мою злобу, и вовсе распустили все подгруппы. Материал снова стали отвечать так, как и на предыдущих трёх курсах…
     Преподша по АИС была очень вредной и однажды мы с Бахой, загулявшись на проспекте Республики (он оформлял себе Теле2), опоздали на пару, и она начала нам мораль читать. Месяца два она нас мучила в Microsoft Office Excel и Microsoft Office Access, где мы создавали базы данных и «формы 22», а потом подобрела, и к экзаменам вообще порадовала.
     Подошло время, и настал мой очередной звёздный час. Виктор Иванович снова раздал нам задания – опять чертить карты, и я, держа в памяти 2 курс, принялся за дело, и очень ответственно. Мне досталась экономическая карта Атбасарского района. Я её начал в октябре и уже к началу ноября она у меня была готова: чёрт возьми, а мне ведь в кайф было всё это мутить! Моя карта снова получилась самой яркой и самой красивой. Я вновь использовал цветные ручки Aihao, ручки с блёстками, и линер. Виктор Иванович придрался сначала, но потом принял, и я получил 95% - на тот момент высшее моё достижение. Никто больше из одногруппников не получил за свою карту такую оценку. Редко кто перешагнул порог в 90%, даже Дамир взял лишь 92%.
     Повторяю, все разленились вусмерть. Они знали и помнили, что я ещё на 2 курсе некоторым делал карты. Теперь же я побил рекорд: в группе у нас училось 26 человек, из них я сделал карты 20-ти одногруппникам! Получилось уже не «особенно мне, Илларион, понравились твои семь сочинений» а «особенно мне, Илларион, понравились твои 20 карт». Виктор Иванович не дурак же, в конце-то концов, стопудово пропалил тему, но виду не подал. Была комическая ситуация: я опоздал на пару из-за пробок, приезжаю – все одногруппники хмурые. Я им:
 - А шо це таке?
 - Иваныч пошёл докладную писать, а от нас объяснительные требует.
 - В связи с чем?
 - Все же наши работы у тебя в тубусе!!! А он приходит на пару, а мы без ничего…
     Хах, я рассмеялся, догнал Виктора Ивановича, соврал ему что-то, чтобы выгородить всех нас, и он всё замял, к счастью.
     Тяжелее всего было выписывать координаты из таблицы Брадиса, Гиннесса или как там её – да и чёрт с ней. Толстенная и старая книжка такая, сколь с ней умерло. Потом я по этим координатам строил контур своего будущего райончика, учитывая свой масштаб (в 1 см 500 м). Дальше – проще. Я с превеликим удовольствием наносил рельеф и гидрографию, линии дорог, населённые пункты и прочие объекты, используя значковый способ, ареалов, линий движения и прочих. Сначала в карандаше, затем поднимал в цвете. Ну, это же моё, народ – рисовать и разукрашивать!!! Обожаю. Потом разработал собственную шкалу баллов бонитета и красил округа соответственно в тона темнее или светлее. Балл экономической оценки земель я также выводил и всё это подробно описывал в легенде своей карты. Затем – надпись и подпись, кое-какие структуры, пояснительные таблички и столбики-диаграммы. Вот и всё – карта моя готова. Б?рі де жаксы болады!
     Все, как один, паслись у меня. Всем делал работы. За деньги, конечно. Тогда я поднял почти около 8 тысяч тенге. А у них выбора не было. Да и у меня, собственно, тоже. Я с явной неохотой брался за их карты, но делал на совесть, да и деньги были нужны.
     Ко мне подошёл и Макс. Я припомнил ему их предательство, но он предложил мне сделку: я делаю ему карту, а он ставит мне пятёрку по рубежке, ибо он на тот момент стал правой рукой нового препода-геодезиста. У меня не было выбора – по приборам я был дуб, и я согласился, скрепя сердце. За нами обоими не заржавело – рубежку мне поставили 95%, а работа Макса была качественно сделана в кратчайшие сроки и он защитил её сразу после меня. Таким образом, мы с Максом защитились ещё в начале ноября, тогда как все остальные после нас закончили свои работы почти к концу декабря (!). тогда же мы с Максом и помирились, а он мне ещё и флэшку новую подогнал – моя накрылась из-за вирусов.
     Кстати, по поводу вирусов – пока я не поставил антивирус Касперского, мой комп был на грани смерти. Только он очень сильно систему грузит. Чистился я с помощью Tune Up Utilities. Мне ещё летом скинули Guitar Pro 5, но я не мог в ней толком разобраться вплоть до конца декабря 2011 года – никак не мог понять, как следующую ноту написать, пока не догнал, что это – Enter, и потом включился. В поисках издательства я скачал электронную карту Астаны, и начал поиски. Много я нашёл хороших прог, много. Всю осень я только тем и занимался, что рисовал в Paint Net – очень клёвая штука, и очень удобная. Там есть всё, что мне нужно, к тому же программа мало весит. Чаще всего я там использовал эффект «облака» - реально тема. Я знаю, что Adobe Photoshop считается круче, но он много весит, да я там и не смог толком разобраться. Мне нужна программа гораздо попроще, к тому же Photoshop работает преимущественно с фотографиями и изображениями, корректирует их, устраняет эффект «красных» глаз и много чего другого делает. Но я не работаю с фотками и изображениями! Люди меня не интересуют! В Paint Net я занимался преимущественно линейными изображениями – рисовал флаги, а корректировать их мне хватало и в программе попроще и даже, на мой взгляд, получше и удобней – я говорю о Google Picasa 3.
     Я потерял голову – мне нравилась наша Дания ещё с 1 курса, но на Карлу  тоже стал мутить виды. Один раз Дания пришла вся такая очень красивая (как будто специально – ведь для всех не было секретом, кто в группе нравится Ларсу), я это моментально заметил, и сразу позвал её в коридор, подальше от всех, и рассыпался в комплиментах. Та только краснела.
     Карла тоже была офигенная. И как я раньше, дурак, не замечал её? Смотрел на всяких странных шлюшек. Тема одна была – Карла мне чем-то по учёбе помогла, и вся группа ждала, когда же я при всех засосу её в коридоре. Но я застеснялся, и операция «поцеловать Карлыгаш взасос» сорвалась. С Даниёй случилось примерно то же самое – я и ей помог с картой, причём бесплатно (нравилась же всё-таки, как я мог с НЕЁ деньги взять?), а Арсен потом спрашивал, получил ли я взамен от Дании «французский поцелуй». Честно говоря, я был настолько не просвещён, что даже не знал, а что это.
     Я наблюдал и за нашими другими одногруппницами. Так, я бы женился ещё и на Рыське с Инешкой – обе очень умные, серьёзные и красивые. У второй ещё самая классная фигура в группе была. Правда, характерами я бы с ними не сошёлся: Рыська – золото и зацелую до смерти от головы до ног, но зануда и вредина, без обид; а Инеш – ну-у, она бы меня каждый день «строила», я бы стал, как бы это помягче сказать-то, подкаблучником.
     Уже в ноябре я твёрдо был уверен, какая тема будет у моей дипломной работы – «геодезические работы при строительстве домов частного сектора». Проще говоря, геоработы при возведении коттеджей на левом берегу Астаны. Для меня – самая клёвая из тем. Примерно тогда же я начал искать материал. Я разобрал всю библиотеку (понабирал учебников, геодезических справочников и методических пособий), и прописался в интернет-кафе – своего интернета у меня ведь не было, вот и приходилось тратиться. Вот только в интернете мало чего хорошего было – лажа в основном.
     Я не со всех деньги брал. Витёк Марценюк записал мне два диска с поп-музыкой, Макс и Миша – тоже. Миша ещё и буфер с колонками подогнал. Теперь я гасился у себя дома по полной, отрываясь, как только это возможно.
     Аре вообще бесплатно сделал. Он мне и так помогал, я ему многим обязан.
     Потом случилась трагедия: у нашей Карлы умер папа. Не все одногруппники отреагировали понимающе. Я же был рядом с ней сразу. Деньги у меня немного появились тогда – из-за рисования карт, и я материально немножко помог Карле. Также я, Ара, Баха и все девчонки поехали на похороны. И никто, никто больше не поехал из одногруппников! В конце мы каждый подходили к Карле и утешали. Когда очередь дошла до меня, я сказал примерно следующее:
 - Я не знал твоего папу лично, Карлыгаш. К сожалению. Но он вырастил замечательную дочь, и я ему за это очень благодарен. Он был хорошим человеком, и я знаю, что он любил тебя. Я не оставлю тебя, всегда помогу. Помни это, и крепись. Прими мои соболезнования, мне очень жаль…
     На Карлу невозможно было смотреть. Она была вся слезах и плакала, к тому же у неё была температура, и она всю ночь не спала. Ещё, как только мы приехали, я хотел было броситься к ней с утешениями, но что-то удерживало меня. Так хотелось прижать к сердцу и прошептать, что всё будет нормально, и что я её не брошу…
     Позже, на парах я подсел к ней и Инеш. Инеш свою работу толком не сделала ещё, а помогала Карле. По идее Карла с самого начала просила меня о помощи с картой, но я реагировал довольно вяло – заказов и так было ого-го. Теперь же я взял её за руку, а она её крепко сжала в ответ. Я прошептал ей, что теперь мой долг – помочь ей. Я просто обязан. Она была не в состоянии. Не до учёбы ей было, она долго не могла отойти и прийти в себя. Я пообещал, что её карта будет самой красивой, и я сдержал слово. Самыми красивыми и качественно сделанными картами Виктор Иванович Воронцов признал мою, Мишину и Карлы, причём карта Карлы была самой клёвой и точной геодезически. Все заулыбались, зная, что все три работы мутил один человек, и это был я. Разумеется, я с Карлы и копейки не взял. Вручая карту, я только позволил себе слегка приобнять её, и поцеловать в щёчку. Боже, она – совершенство.… С Арой мы долго говорили потом о её дальнейшей судьбе, и пришли к выводу, что Карле нужно как можно скорее выйти замуж, и удачно. Чтобы он был богатый, и любил её, ни в чём бы не отказывал. Я ведь знал, какая она беззащитная пташка, только кажется грозным воробышком. Не ласточка она, а колибри! Я бы сам взял её в жёны, только вот было несколько «но»: материально я бы не смог её обеспечить, ибо сам еле на плаву, да и сделать её счастливой – мм, я не был уверен. Я хотел бы, но я бы испортил, загубил бы ей всю жизнь. Мне так кажется… Я не достоин её…
     Вот и закончился этот семестр. Всё, алга – учёба вообще закончилась, как таковая. У меня – одни пятёрки. Я – впереди планеты всей. Избавился от дурного влияния рок-музыки, сменил имидж круг общения, подружился со всей своей учебной группой, стал человеком – и я больше не падал в грязь лицом. Так держать, Ларс!
     Я никогда не слушаю то, что мне не нравится – это мой принцип, и к концу 2011 года я сидел на совсем другой уже музыке: Armin van Buuren, Chemical Bros, Benassi Bros, David Guetta, опять же Gorillaz, 50 Cent, Justin Timberlake, Ciara, Black Eyed Peas, Lady GaGa, Britney Spears, Christina Aguilera, Girls Aloud, Jennifer Lopez, Kylie Minogue, Sugarbabes и «Серебро». Правда, очень хорошая и позитивная музыка. Успокаивает нервы. Спокойная. Более музыкально окрашенная. Нерадикальная и нормальная. Не нужно трясти головой, не нужно биться в припадке с «гитарой». Не надо больше «колбаситься». Просто слушай, и всё. Тебя просто клонит в сон, а на устах – милая улыбка.… И ты – счастлив.
     Всю осень я смотрел по «Ел Арна» турецкий телесериал «Цена жизни» (Omre Bedel) от Gold Film, где лавные роли сыграли Мурат Хан (Джесур) и Бегюм Бергёрен ((Begьm Bergцren, 20.09.1982) Омур, с турецкого – жизнь).  Несмотря на всего 70 серий, мне понравилось. Я был поражён жестокостью Джесура и кротостью Омур. Джесур – типичный шаблон отрицательного героя, но вместе с тем он любил свою сестру и заботился обо всех членах своей семьи и семьи Айлин тоже. Особенно жёсткой была первая серия – убить на собственную свадьбу свою невесту перед брачной ночью, узнав, что она спала уже с другим. Я бы, конечно, не убил, но разошёлся бы, это точно. С одной стороны я его понимаю.
     Осенью 7 канал поставил в эфир ремейк бразильского телесериала «Клон» (O Clone, 2001) – Telemundo решило сделать свою версию (El Clon, 2011). Но я никогда не прощу 7 канал за то, что он начал показ, и не завершил его, а я ведь так ждал! Я как Бога ждал очередную серию. Показали серий 20 – и всё на этом. Падлы. Я читал отзывы, и многим не понравилось. Не знаю – роль у дяди Али – отпад и супер, а Сандра Эчеверрия, знакомая мне ещё по главной роли в сериале «Марина», как нельзя лучше подходит на роль Жади. Я с упоением смотрел «Клон. Новая версия». Донья Назира (Назирэ из оригинального сериала) прекрасно вошла в роль. Мурилу Бенисиу неплохо сыграл Лео, вообще замечательный актёр. Ничего, будет у меня интернет, я вылезать не буду из онлайн-просмотра латиносов!
     Мама сменила место работы. Вынужденно. За 25 лет стажа и кропотливого адского труда с вечно противными непонимающими клиентами её не то что не повысили, а вообще предложили техничкой стать, вы представляете?! Какой позор и унижение! Да за 25 лет пахоты в объединении ей как минимум должны были дать кресло начальника отдела. Но нет – связь закрыли, вместо этого пришёл Казактелеком со своими новшествами. Ну да, маму можно куда подальше – у неё ведь нет высшего образования! Я рвал и метал. Скоты! Пусть вас Бог накажет за такое, а если в ближайшее время не накажет, то накажу я! После 25 лет работы в связи, объединении, диспетчерской и птицефабрике, выполняя все приказы, мыть полы на трёх громадных этажах?! Драить коридоры?! Вам не стыдно было такое ей предлагать??? Пусть вам будет стыдно, и мама, негодуя, устроилась в регистратуру нашей районной поликлиники, где к ней проявили должное и ОБЯЗАННОЕ уважение и сразу повысили зарплату.
     Зимой я вновь кинулся на поиски издательства, но тщетно…
     Перед Новым годом я сочинил в Guitar Pro 5 первые несколько своих песен, которые задумал ещё в 2005 году – Evil Song, Kazaan, Oh Yeah и Skull Head. Так закончился 2011 год…
     2012 год обрадовал меня новым турецким мылом: по 31 каналу вышли в эфир «Запретная Любовь» (Ask-I Memnu, 2008) от Ay Yap?m и «Между небом и землёй» (Yer Gцk Ask, 2011) от Av?ar Film. В первом сериале я узнал сразу двух своих лапусек – Берен Саат из «Фатмагюль» и Хазал Кая из «Ангел-хранитель». Ну, это сериал про любовный треугольник, причём там роль у Берен Саат – не приведи, Господи – не задрыпанная дурнушка Фатмагюль, а властная, богатая, очень красивая и порой жёсткая Бихтер. Во втором же сериале я сразу приметил некую Бирдже Акалай (Birce Akalay, р. 1985) в роли Хаввы Карагюль. Сериал, честно говоря, не очень, но по-своему особенный. Это не жизнеописание богачей из Стамбула, а сельская доля в Каппадокии. Больше всего меня в этом сериале забавляли махинации Хаввы и её тёти по имени Султан.
     Таким образом, я зимой-весной сидел аж на четырёх турецких сериалах сразу – поставили-таки продолжение моей любимой «Фатмагюль», а по «Астане» шёл «Глубокие воды» (Derin Sular, 2011). Но этот канал отличался непостоянством, и «Глубокие воды» я, к сожалению, так и не досмотрел. Кузей – очень милый парень, и ВСЕ ЕГО ЛЮБЯТ. Жесть. Жаль Эзги – над ней в сериале постоянно все измывались, изверги какие-то. А потом и вовсе она по сюжету в США улетела, не выдержав того, что лучшая подруга думает о ней плохо. Капец – единственная красотка из того сериала, и ту убрали, суки. Хотя начальница Кузея тоже ничего так. Спать можно (смеюсь).
     Зимой 2012 года я окончательно порвал с крёстным и церковью, ибо это всё – ложь. Людей водят за нос. Я начал замечать коррупцию и там. Я решил верить только в своём собственном сердце, не посещая здания.
     В феврале я потихоньку напечатал свою дипломную работу. Сам. Мне никто не помогал. И с интернета я её не скачивал, и денег за готовую не платил. Рылся в материалах и самостоятельно всё сделал, а некоторые мои безмозглые лентяи-одногруппники приобретали дипломные аж перед самой защитой – в мае месяце! Позор вам, бездари!..
     Преддипломную практику я проходил уже по специальности, с геодезистами. Но на сей раз у меня не заладилось – сразу видно, что это не интеллигенты из 111 кабинета, а раздолбаи из 120 кабинета. Работал там только Янков, который, кстати, помогал мне с чертежами для дипломной, а все остальные прямо при мне, не стесняясь, открывали пузырь и глушили его, алкаши несчастные. Ещё и конфликт чуть не разгорелся из-за того, что я им сок не купил. А что – обязан??? Иди и покупай себе сам, если надо. Не ищи шестёрок, будь самостоятельней. На сей раз там проходили практику я, Рысалды, Инеш и Марат, ибо нас, когда собирали, то распределили, кто, где будет практику проходить, в каких организациях.
     Музыкально я с января 2012 года по примерно март включительно того же года сидел на таких коллективах и исполнителях, как Flyleaf (бесподобная вещь), Beatles (скучно), Pink Floyd (интересно), Doors (классно), Immolation, Cinema Bizarre (можно иногда), Rainbow (местами), Sweet, Uriah Heep (вообще супер), Pentagram (потрясающе), Alice Cooper (весело и по теме), Stooges (прикольно), ZZ Top (прикольно), Satan, Ария (позорники), Мастер (позорники), Коррозия Металла (жесть) и кое-каком блэк метале.
     Раптор поздравил меня с днём рождения, но я от него этого совсем не ожидал. Когда я ещё работал в «Меломане» на Кенесары, он тоже туда зашёл, и я так прохладно с ним поздоровался, что, думаю, он и так всё понял. Значит, не понял…
     А у меня в посёлке как раз была акция Теле2 – вот я там номеров позабирал на халяву!..
     А начиная апрелем и заканчивая маем, я висел на кроссовере, трэшкоре, пауэрвайоленсе, грайндкоре и дэтграйнде, хардкоре и панке, а также резвился под рок-энд-ролл 50-х.
     Руководителем по моей дипломной работе назначили Мукушеву Ляззат Серикбаевну. Она сама до меня дозвонилась и думаю, была очень рада, что я – у неё. Мы оба очень изменились. Я уже не был странным волосатым рокером, а ей роды пошли только на пользу. Ляззат Серикбаевна была уже наслышана, что я стал хорошо учиться, даже сверх. Я же поражался не меньше – куда подевалась эта вечно недовольная вредина, которая вела у меня на 2 курсе фотограмметрию? Ляззат Серикбаевна стала такой хорошей и такой красивой, что я просто обалдел от неожиданности. И фигура у неё – супер. И вообще она в моём вкусе! Я падкий на таких. Блин, отвечаю, если бы она не была замужем, я бы предложил ей руку и сердце. Она нормальная и серьёзная. Очень ответственная. Однажды я так и ляпнул ей, дескать, вы – очень красивая…
     Ляззат Серикбаевна, однако, была весьма строга ко мне, вечно находила что-то «левое» в моей работе. Что ж, ну и правильно – пусть гоняет. Мне это наоборот, только плюс. Зато знать буду, как и что. Однажды я всю ночь переделывал свою дипломную, но она пожалела меня и сказала, чтобы я сидел дома. Но я не выспавшийся подорвался и привёз ей на просмотр свой электронный вариант. Вот такие у нас были отношения – она говорит, и я слушаюсь. Хотя мне – 22 года, ей – ну, может быть, 25. Да другой бы на моём месте поклал бы на неё – фиг ли, молодая ещё как преподаватель, но я так не могу. Я всегда уважительно к ней относился к ней. Я никогда не прикалывался с ней, как иные мои одногруппники, она не услышала от меня ни одного пошлого намёка. Я всегда слушался её и никогда ей не перечил. Она была мне как старшая сестра, хотя иногда я воображал, как было бы клёво, если бы она была моей девушкой… Чёрт, что я несу?! Ладно.
     Первую и вторую аттестацию я прошёл первей всех и обе – на «отлично». Так и должно было быть – у одного меня вся дипломная почти, что была готова, за исключением мало-мальски важных – неважных нюансов. Мне оставалось добить буквально чуток, а некоторые её даже не начинали. Представляете, некоторые, а их большинство, даже не притрагивались к дипломной! Не понимаю этого…
     Я снова стал для всех, как мать Тереза – Витьку я помог с материалом. Он мне сказал, что в интернете нифига ничего нет по геоработам на дорогах. Я рассмеялся и за шкирку буквально потащил его в интернет-кафе. И? всё мы нашли, просто кто-то плохо искал или не искал вообще. С Дарханом – тоже самое. Тот ещё тип. Я ему всё нашёл, а он ленился. Ему оставалось только набрать всё это и подогнать, но всё ему делала Ляззат Серикбаевна. Не кидать же студента.
     Только у Макса ещё более-менее хорошая работа была помимо меня. Постепенно и остальные подтягивались. Только медленно, как черепахи.
     Потом мы все бегали по некоторым преподам, чтобы они оценили наши дипломные по частям. Ну, экологическая и экономическая части у меня были автоматом – всё в идеале, только ждать училку по экологии я запарился – никак не мог поймать её на кафедре. Стандарты правописания я тоже прошёл, а вот охрана труда поела мне мозг – никак не хотела соглашаться с моим вариантом, вечно исправляла. Как будто специально делала – я наоборот хотел пораньше всех сделать дипломную, а из-за неё теперь шёл чуть ли не со всеми. Раз пять подходил к ней, и без толку. Потом всё-таки поставила.
     За рецензией мы ездили в другой универ, ЕНУ. Там внутри я был впервые, и мне там очень и очень понравилось. Всегда мечтал учиться именно там… Главного на месте не было, и мне всё подписал Игильманов, дай Бог ему крепкого здоровья и долгих лет жизни.
     Почти все наши девки паслись у меня – я объяснял им по частям, как всё делать. Я разрывался между Карлой, Инеш и Рыськой – каждой хотелось помочь. Карле я по-любому отказать не мог: она была для меня всё, теперь уже больше, чем Дания. Уже не просто нравилась. Помню, сидит Карла на кафедре со мной битый час, копирует у меня кое-какие данные, а я играюсь с её волосами.
 - Приятно? – Спросил тогда я.
 - Раздражает. – Ответила та, улыбаясь, но не поворачиваясь.
 - Раз так – больше не буду. – Усмехнулся я и всё оставшееся время посвятил, поясняя, как нужно делать то или иное действие, и Карла-таки добила свою работу. А я был доволен.
     Затем мы бегали за прошивкой и корочкой – последнее, что от нас требовалось перед защитой. Да неужели? Всё было готово… Рецензия от кафедры геодезии в ЕНУ, титульный лист, отзыв руководителя, доклад для защиты и сам диплом, конечно же.
     Поскольку я и так много времени потерял, то записался на защиту в числе первых. Комиссия состояла из всей нашей кафедры плюс «гость» из фиг знает, откуда – чуть ли не министр, короче. И вот она, защита…
     Держался я всё же неплохо, хотя и очень волновался. Все мы пользовались слайдами, выводимыми на большой экран. Их мы заблаговременно мутили в Microsoft Office Power Point. За 7 минут я уложился, такое с три короба наплёл, от себя ещё, но всё же опираясь на текущую тему и по правилам. В общем, всё прошло нормально, и мне поставили 90%. Пятёрка!!!
     Однако позже я был недоволен. Некоторым поставили и 95%, хотя они и пальца не приложили к диплому – или купили, или скачали. Опять на этой самой почве недопонимание с Русланом Кабошевым, который реально уже начал выводить меня из себя…
     Слава Богу, Карла успешно защитилась – а больше мне ничего и не нужно было!  Был рад, только в суматохе забыл поздравить. Не обнял и не поцеловал. Не сказал тёплых слов. А надо бы! Ладно.
     Через примерно неделю я носился по всему вузу с обходным листом. Проставил все печати и отнёс обходной в деканат.
     Ещё через неделю я получил свой диплом. Вот он я – бакалавр по специальности 090711 «геодезия и картография» Казахского Агротехнического университета имени Сакена Сейфуллина. Вполне заслуженно, если что. Закончилась, закончилась учёба! Теперь я – человек с высшим образованием. И что же будет со мной дальше?
 
 Взрослые годы
 
     Слава Черевко закинул мне FL Studio 10 и Guitar Pro 6. В первой программе я почти месяц разобраться не мог, ибо там не по тактам, не ноты прописывать, а сэмплы в паттерны. Но вскоре и это не стало мне преградой – я наловчился и там. Что касается второй программы, то новая версия гораздо круче, чем пятая – настроек много, и звучание – класс, и нет проблем с конвертацией; вот только барабаны там не пропишешь. Можно конечно, но неудобно. А то я привык в пятой «35-42-38-42» или «36-46-40-46». Это я так, конечно. Чаще всего мои ритмы ударных очень, очень сложны. А потом мой комп пришлось переустанавливать, и шестую версию я потерял. Жаль было, конечно. Также  Славик закинул мне всю дискографию Black Sabbath, и всё лето я гасился под них.
  
     Из монолога о своей музыке:
  
         Если в литературном имени у меня отсутствует псевдоним, и я подписываюсь своими собственными, данными мне родителями инициалами, то в музыке несколько иначе. В этой сфере я зовусь Lars Gert, не без влияния Ларса Ульриха из группы Metallica. Все свои песни я пишу в основном спонтанно и мало задумываюсь об их качестве. Выходит весьма недурно, на мой взгляд. В виде редких исключений есть композиции, над которыми я корпею неделю или меньше, но они получаются почему-то наоборот, хуже. Странно, не правда ли? Партии ударных я прописываю всегда самостоятельно, не прибегая к помощи сэмплов, плагинов, драм-машин и прочих «крутых» штучек. Я ведь с детства отдавал предпочтение барабанам, даже три года поиграл в метал-командах Астаны, работая, в основном, в таких жанрах, как мелодик дэткор, симфоник блэк метал, блэк-энд-дэт и поп-рок. Оттуда же у меня появились пристрастия к пулемётным дабл-бас, но всё равно я их применяю крайне редко, в основном тогда, когда бас вообще не слышен или просто для усиления и глубины мелодии. Все мои мелодии и риффы навеяны стаккато и тремоло хэви-метала и трэш-метала. Как оно было с детства, так и осталось. Никакого легато блэк-метала. Партии же дэт-метала, хоть и кажутся витиеватыми, на самом деле по структуре это тот же трэш, только сильно усложнённый. Не без влияния Megadeth, видимо. В более тяжёлых моих композициях бас-гитара обычно повторяет линии ритм-гитар, в более спокойных они очень просты, являясь тремоло восьмыми долями, с каждым тактом снижая октаву. Арпеджио и аккордами не пользуюсь, поскольку не обучен нотной грамоте и вообще, по сути, на гитарах играть не умею, лишь на басу самые детские партии. Зато на барабанах стучал самый быстрый бласт-бит в числе первых. Дабл-бас выстукивать могу шестнадцатыми, а вот 32-ыми до сих пор еле-еле, да оно мне и не нужно. Я консерватор, и мне нафиг не нужны дабл-бас и брутально искажённый вокал а ля скриминг или гроулинг. Сам я с детства пою чистым вокалом, в духе хард-рока, хэви-метала и трэш-метала. Не признаю брутальный рёв. Это не пение. И в нём отсутствует высота тона, недостаточно эмоций и мелодики. Гибкость вокала равна нулю. Монотонное рычание, и больше ничего. Но и от всяких пауэр-команд я жёстко дистанцируюсь, ибо слишком много нытья, романтики, горечи, напыщенности и пафоса. Меньше всего на меня как на музыканта повлияли хип-хоп, панк, готика и тому подобное. Есть влияния джаза и блюза. Классика и опера вообще не повлияли. Поп-музыка же, если её немножко обобщить, повлияла немало. На то она и популярной зовётся. Много она создала гениальных шедевров, много звёзд нам подарила. В последнее время стараюсь писать менее жёсткую и более коммерческую, лёгкую и простую музыку. Это неизбежно. Тогда, как ранее у меня тематика была в духе невзаимной любви, сатанизма, социальной несправедливости, политики и человеческих пороков. Усердно и повсеместно стараюсь использовать струнно-смычковые, спецэффекты, оркестровые аранжировки и тому подобное. Но только не как в блэк-метале или диско, а в более бодрой и весёлой поп-музыке, на грани ремиксов. Был шокирован группой Caninus. Да, они играют грайнд, но не это меня сбило с толку и вышвырнуло из колеи. У них у микрофона два питбультерьера (уже один)! Это – нечто новое не только в тяжёлой экстремальной музыке. Это нечто новое в музыке вообще, когда поют или издают голос животные. И, что самое удивительное – выдрессировали, видимо, неплохо – это в тему, как говориться. Интересно и оригинально. Мне тоже захотелось сделать нечто подобное, записать музыку при участии собак, кошек и попугаев. Ну, а что? Почему бы и нет?  До меня вряд ли кто-то так экспериментировал. Уже всё изобретено и запатентовано, аж жить стало скучно. Ещё в начале 70-х Брайан Ино изобрёл эмбиент. Появилась музыка, на которую повлияла психоделия. Сейчас очень популярна успокаивающая и расслабляющая релакс-музыка, массаж души, звуки ветра, воды, флоры и фауны. Я бы тоже хотел поработать с этим всем. Транс тоже из той же оперы, правда, более шумный и долбёжный, из техно же, как-никак, вышел! Есть музыка дарквэйв, типа танцевальной готики. Я подумал: почему бы и мне не стать родоначальником чего-нибудь? Я придумал жанр дэтвэйв – своего рода пародия на брутальный дэт-метал. Это весёлая бодрая танцевальная музыка на стыке евродэнса, дэт-метала, грайндкора и дэт-энд-ролла. Да-да, именно так. В её основе, как собственные построения мелодий, так и просто ремиксы на тяжёлую экстремальную музыку. Захотелось высмеять метал. Тексты – смешнее и оригинальнее некуда, с цензурой, без матов, крайностей и всяческих убогих туалетных пошлостей. Чистый танцевальный пародик юмор с «тяжёлыми» риффами. Думаю, будет круто. Я только начал над этим работать. Единственное, названия самих песен страшные. Чтобы было оправдание новому жанру – дэтвэйв. Параллельно я развиваю и ещё один пародийный танцевальный жанр – мед-вэйв. Типа пародия на ранних Carcass. Всякие медицинские хирургические ужастики в названиях песен, а так – тот же дэтвэйв. Но ещё одним отличием мед-вэйва является аморфно модифицированное звучание. Обожаю это словосочетание. Я в этом жанре провёл параллель с индастриалом. Если, например, в индастриале звучат всякие нойз-шумы, звуки машин, роботов, пешеходов, грохотание стройки, работа заводов и прочие механические штучки, то у меня я хочу придумать нечто аналогичное, а именно звуки стука сердца, работа желудка, переваривание и усваивание печенью элементов, работа кишечника, удары и давление крови в сосудах, альфа, бета и гамма-ритмы. У меня есть некоторое представление обо всё этом. И не пугайтесь: на слух это неплохой роботоголосый хорус-сэмплер.
 Илларион Герт, 10.10.2012
  
     О некоторых рок-группах:
  
     AC/DC – обожаю их хард-рок. Они никогда не убыстряли темп и не утяжелялись, оставаясь самими собой. Их игра открытым строем супер! И Бон Скотт, и Брайан Джонсон прекрасные вокалисты. Ангус Янг в его школьной форме (шорты, пиджак, белая рубашка, гольфы, галстук, кеды) неотразим. Очень ценю их творчество. Первый альбом слушаю запоем. Со второго люблю Dirty Deeds, Big Balls и Problem Child. С третьего – только одна песня, одноимённая альбому - Let there be rock.…С Powerage – Down payment blues и gone shooting. С последнего с Боном Скоттом нравятся Touch too much, beating around the bush. Также неплохие, но чуть хуже Highway to hell и Walk over you. Black in black обожаю целиком. С For those about the rock нравится лишь одна – первая, одноимённая песенка. С Flick of the switch нравятся Rising power, Badlands и одноимённая. Из 74 Jailbreak могу назвать неплохими такие композиции, как You Ain't Got A Hold On Me, Show business и особенно Baby Please Don't Go. Fly on the wall какой-то неважный, не могу назвать ни одной понравившейся песенки. Who made who – то же самое. С Blow up your video нравится Two’s up. С альбома 90 года нравятся одноимённая песня и ещё больше Are you ready. С ballbreaker понравились Hail Caesar и The Furor. Альбомом Stiff upper lip я просто заслушался. Black ice ещё не слушал, к сожалению.
     Black Sabbath – лирика мрачновата, но сатанистами я бы их не назвал. Просто по молодости-по-глупости это был чисто пиар и коммерческий ход, чтобы привлечь внимание. Тогда все пели про любовь, про такое же – единицы. Между прочим, сегодня их «ужастики» звучат не страшнее Мэнсона и не тяжелее Аврил Лавинь. И дело здесь вовсе не в старомодности или перегрузе «овердрайв» вместо «дисторшн». Какими бы они не были – они БЫЛИ. Томми Айомми – отец тяжёлых риффов и хэви-метала, левша-гитарист; Оззи Осборн – великолепный вокалист. Остальных я что-то сильно уж прям, похвалить не могу, ибо Гловер из Deep Purple играет на басу круче, а Ян Пэйс из той же группы в 70-72 годах такие треволи и дроби мутил на ударных, что запнёт за пояс любого, даже Уорда из той группы, о которой этот абзац. Все хвалят только 70-е этой группы, но когда я услышал то, что они играли в 80-х, я не разочаровался. Даже в тех альбомах, которые названы провальными. Кем названы? Критиками? А это кто? Слушал Я, и МНЕ понравилось, а что там думают критики, мне до одного места. Да, мрачный хэви-метал сменился на бодренький хард-рок и баллады вокалистов-нытиков о любви, но зато эти песни, если и нельзя назвать тяжёлыми но, во всяком случае, красивыми – это уж точно. Можно. С дебютника мне понравилась лишь одноимённая заглавная композиция. Paranoid слушаю запоем. То же самое могу сказать и об Master of reality. Но из Vol. 4 самой удачной назову Under the sun, а Cornucopia, Changes и St. Vitus dance тоже неплохие, в принципе. А расхваленные критиками Snowblind и Supernaut что-то не очень, ну, первая так себе, вторая – отстой. Следующий диск удачный весь, особенно песенка Sabbra Cadabra. Sabotage хороший альбом, в частности, прото-трэш Symptom of the universe и Hole in the sky. Зато Technical ecstasy уже намного слабее, понравилась лишь баллада-нытьё You Won't Change Me. Последний альбом с Осборном реально провал. Два диска с Дио мне не понравились, кроме своеобразной Heaven and hell. Зато Гиллан из Deep Purple на Born Again влил энергию после непризнанного рыцаря и умирающего лебедя Дио. Рок-боевички супер, кроме последнего трека. На седьмой звезде появляются первые реально красивые песни вроде Turn to stone, 7th star, Danger Zone и In Memory. Eternal idol хуже, но Born to lose – это уже что-то блэкморовское, но никак не в духе Айомми. При этом песня мне очень понравилась и я считаю её лучшей на альбоме. Одноимённая песня этого альбома примечательна лишь мрачностью настроения, печалью и очень проникновенным вокалом Мартина. За душу берёт, но долго слушать – надоедает. Ещё нравится, что на каждом альбом альбоме этой группы присутствуют всякие там разные интересные эмбиентные послезвучия и клавишные пассажи, своего рода прологи к рок-боевикам, лишённые баса, гитар и ударных. Красиво. Headless cross я вообще прохладно встретил. Ни одного нормального трека. Из Tyr тащусь от песни Valhalla, остальное же там – фигня скучная. Вообще, начиная ещё со времён Дио «шабашники» превратили свою музыку в напыщенный, пафосный и пиарный пауэр-метал. Вот за это я особо не жалую и Iron Maiden – то же самое, напыщенность, помпезность и пафосность, баллады.…Из-за этого категорически не перевариваю всяких там Scorpions. Dehumanizer – звёздный час Дио, очень неплохой альбом, и тяжеловатый, особенно после 80-х. Слушал не раз.
     Metallica – будет слишком много слов, поэтому лишь скажу, что эту группу слушаю с пелёнок. Это моя любимая группа. До сих пор. Много чего переслушал в своей жизни, поднадоедает. Но только не эта группа. Хоть сейчас, часами.…Но признаю их только 80-е, ибо потом реально фигня ноющая. Первые 4 альбома запоем слушаю, но их якобы самый лучший Master of puppets я ставлю лишь на 4 место из четырёх возможных за 80-е – не совсем уж и интересен. Чёрный альбом можно послушать, но уже не с таким воодушевлением. Что касается песен с их других релизов, могу отметить как удачные Ain’t my bitch, bleeding и me the outlaw torn с Load, St. Anger и Frantic с St. Anger, the day has never comes с Death magnetic. А ещё без ума от их каверов, которые они сыграли неоднократно и даже получше оригиналов. Вокал, юмор, манера игры и агрессия Хэтфилда, долбёж Ульриха – это супер. Очень жаль Бёртона. А Ньюстед всегда бесил. Хотя уж лучше он, чем обезьяна Трухийо.
     Slayer – слушаю, хотя вокал Тома очень раздражает иногда. Больше панком тянет в манере пения, если честно. Кинг бесит своим имиджем. Ханнеманн лучший тремольщик, если можно так выразиться. А Тому можно выкинуть басину, один фиг её никогда не слышно, за исключением альбома Hell awaits, где её хоть немного слышно. Из дебютника нравятся почти все песни, кроме Tormentor. С миньона 1984 года нравится всё. Но всё это больше нравится как музыкальная часть, ибо лирику такую видел я на помойке. Hell awaits самый лучший и самый интересный альбомчик, целиком. А вот с Reign in blood жёстко нравится Angel of death. Жестокая песенка, и страшная. Больше всего нравится в ней начало. Вопль Тома – это что-то! Жесть. Лирика помойная, правда. Критикую. Песня действительно очень сложная и тяжёлая. Не могу долго слушать. Из South of heaven задели одноимённая, silent scream и behind the crooked cross. Со следующего нравится лишь war ensemble, неплохие также с него blood red и born of fire. С 1994 года из их записей слушаю только первые пять треков – хорошие (музыкально). Из их альбома каверов могу отметить удачной violent pacification, с 1998 – perversions of pain. God hates all интересен песнями disciple, god send death, threshold, 7 faces и bloodline; Christ illusion – треками skeleton Christ, eyes of the insane и jihad. Альбом 2009 года сразил наповал интересностью, музыкальностью и мелодичностью. В последнее время считаю этот их релиз лучшим, ибо в hell awaits только лишь тяжесть и мусорная лирика, здесь же – социальные темы и неожиданный мелодизм. Ну, а профессионализм лишь возрастает с годами.
 Илларион Герт, 17.09.2012
  
     Я по-прежнему сочинял музыку, конвертируя из MIDI в MP3. Мне понадобились банки инструментов, ибо звучание меня ну никак не удовлетворяло. Не вставляло, честно говоря.
  
     О своей деятельности в домашних условиях:
  
     Помимо написания книг активно сочиняю музыку, в основном в программах Guitar Pro (5.6) и FL Studio (10). Сочинённое в первой программе конвертирую из MIDI в MP3 в программе Direct MIDI To WAV/MP3 Converter. Звучание подгоняю путём внедрения SF2 паков. Во второй программе помимо собственно сочинения композиций придумываю всевозможные сэмплы (не в ней) и вставляю уже в свои мелодии. В Paint.NET рисую обложки своих музыкальных альбомов, флаги и пояснительные рисунки для своих книг, и просто рисунки ни для чего, и затем уже в другой программе – Picasa – обрабатываю их для наилучшего изображения. На сегодняшний день в наличии 12 книг и около 500 композиций.
 Илларион Герт, 18.10.2012
  
     А между тем здоровье моё становилось всё хуже и хуже. Стрессы, психозы, неврозы стали сопровождать меня повсюду, где бы я ни был. Врагу не пожелаю – я становился слабее день ото дня, вузовские годы совсем подкосили меня. Мало того, что я стал часто простужаться, так я ещё и стал задыхаться, но астмой это не было. Мне это надоело, и мне пробили квоту в РДЦ – республиканский диагностический центр на левом берегу, за Ханшатыром где-то. Но прежде чем туда попасть, нужно было сдать кое-какие анализы. Все даже не встревожились, когда у меня с вены взяли кровь, но я тут же грохнулся в обморок. Так, диагностировали анемию, «прекрасно». Что ещё?..
     Флюорография показала, что у меня чистейшие лёгкие (правильно, не курю же, откуда бы им грязным быть?) – в чём же тогда дело?
     Отоларинголог заметила, что у меня искривление перегородки в носу, хотя нос мне практически никогда не ломали. С детства я всегда дышу лишь какой-то одной стороной – оказывается, это именно из-за врождённого дефекта перегородки. Нужно операция…
     Квота начиналась примерно 2-3 августа, значит, время у меня ещё есть – почти весь июль.
     Я не побоялся неизвестности и связался с Домом министерств. Наконец-то – ведь мне нужно было срочно замутить авторские права, чтобы потом со спокойной совестью переться в издательство! Сначала я зашёл в Департамент юстиции, но вскоре выяснил, что туда обычно обращаются, если возникли проблемы с авторством. А поскольку мне нужна была официальная регистрация интеллектуальной собственности, то мне посоветовали съездить в Министерство юстиции, что я и сделал позже, немного погодя. В департаменте я столкнулся с Нариманом Койшыбаевым – продюсером телеканала «Казахстан». Мы разговорились, он пояснил, что ищет молодые таланты, и услышал, что я написал книгу из моего телефонного разговора с юристом. Нариман сказал, что они постоянно закупают турецкое мыло, но были бы рады, если бы и в нашей стране были таланты. А я как раз мечтал связаться с продюсером, чтобы он из моей книги замутил сценарий, отдал режиссёру, и если бы тому понравилось, то снялся бы фильм. Этому я был бы очень рад, но, к сожалению надежды мои не оправдались – Нариман пообещал и не сделал. Слишком деловой человек, видите ли. Я договорился с ним о встрече, приехал вовремя, а его нет! Я ему звоню, а он мне говорит, что у него сейчас другая встреча! А как же я?! Кто вообще так делает??? В общем, я тоже больше унижаться не стал, и больше мы не пересекались. Я привык к уважению. Если этого нет – о чём тогда разговор? Я со своей стороны делаю всё, а меня, в который уже по счёту раз кидают!!! Эх…
     Лучшей мобильной игрой 2012 года по собственной версии я признал Rise Of Antares от разработчиков-производителей Herocraft. Очень интересная вещь: я там все звёзды колонизировал! К концу 2012 года я не вылезал из Las Vegas nights от Gameloft SA.
     В 2012 году я прочёл книгу ещё одну книгу журналиста, фаната и просто обозревателя Джоэла Макайвера под названием «Вся, правда, о группе Metallica». Книга очень понравилась, Макайвер тоже эту группу считает лучшей в мире, как и я, кстати, но он тоже, как и я, недоволен сменой жанра. Достаточно объективно описал он их биографию, со всеми плюсами и минусами, взлётами и падениями. Ещё  с удовольствием прочёл книжицу Уильяма Боймера «Нам нужна только твоя душа: рок-сцена и оккультизм». Честно говоря, я тоже считаю, что рок-музыка ничего хорошего не даёт, а только забирает.… Все силы, без остатка. Выжатый потом, как лимон. Именно так.
     Зарегистрировать авторские права тоже удалось не сразу – я колесил с 12 по 18 июля 2012 года практически впустую. То я дозвониться не мог, то у них, видите ли, обед, то у меня документы не все, то, оказывается, книгу нужно прошить и подписать на каждом листе. Вот же гемор! Всё же я встретился с юристом. Девушка вела себя со мной слишком нагло и высокомерно (посмотрим, как запоёшь, когда я буду известным писателем с мировым именем!), грубила и нехотя всё объясняла. Я же специально притворился тупым ягнёнком и молча всё терпел. Я написал заявление, и уплатил нужную сумму в нужный банк с их реквизитами. Всё строго и по-настоящему. Этого не отнять, молодцы. Оказывается, авторское право – это такая вещь, которую можно и не регистрировать официально – просто издательство потом как бы перекупает себе мои права как автора взамен на гонорар и роялти. Это я узнал позже. Теперь оставалось только сидеть и ждать – в течение 20 дней на рассмотрение. И я сидел и ждал.
     В городе я столкнулся с Инеш, и она посоветовала мне поступить в магистратуру. Я хлопнул себя по лбу – как это я не догадался до этого раньше?       Я тут же поехал в ЕНУ пробивать всё. Всё оказалось сложнее, чем я думал. Столько документов и справок нужно было, это просто пипец какой-то! Но без труда не выловишь и рыбы из водоёма, и я упрямо шёл к цели. Мать твою, ещё и платить нужно было за тестирование по английскому языку! Последние трусы снимают, я же не сру деньгами…
     Тестирование было в КАТУ. Аудирование я завалил, ибо никогда с ним не сталкивался, но всё остальное было в норме. У меня не было денег на магистратуру – я рассчитывал только на грант. Я позвонил в ЕНУ и спросил, как быть – проходной я взял спокойно, но на грант мне не хватало. Меня успокоили, ответив, что на геодезию всего лишь 8 человек поступают в этом году к ним в магистратуру, «так что не парься и двигайся дальше». Это я и ожидал услышать, ибо в противном случае я бы послал их всех.
     Самое неприятное было потом. Представляете, меня даже не поставили в известность, когда следующее, последнее тестирование! Не предупредили! Я в бешенстве начал ругаться, но мне по телефону ответили, что «на сайте могли бы посмотреть, и мы вообще не обязаны это говорить». Как это – не обязаны? А какого вы там тогда сидите? И на каком нафиг ещё сайте? У меня нет интернета, нету!!! Не у всех есть интернет!!! Вы должны были пойти на уступки и позвонить-сказать «тогда-то и тогда-то экзамены». Неужели это так сложно, трудно, народ, как вы думаете?!  В общем, не успел я на тесты, и магистратура моя накрылась медным тазом…
     Я хотел, хотел продолжить учёбу, даже несмотря на то, что мне становилось всё хуже и хуже. Ибо бакалавр – ни туда и ни сюда; что это ещё за «незаконченное высшее образование»? Надо, чтобы было законченное! У меня были все шансы учиться в магистратуре на гранте, тем более я стал ответственным и учился прилежно.
     У меня постоянно болела голова, ломало тело, я утомлялся даже тогда, когда ни делал ничего…
     Весь август помимо РДЦ я ходил к стоматологу лечить зубы и дёсны. Сколько я себя помню, именно у стоматолога я чаще всего бываю. Плохие зубы, ужасно. Постоянно у меня с ними проблемы. И так ведь почти не жру ничего!.. В ноябре опять из-за них же все нервы себе вымотал. Зубная боль была адской и невыносимой – у меня вся левая часть головы почти полмесяца болела зверски, и ничего не помогало. Обычно помогала вьетнамская «звёздочка», но на сей раз она меня не спасла, не выручила. Когда прошли зуб и голова благодаря стоматологу (ненавижу приёмы этих врачей – скрежет, вонь, фу), всю оставшуюся половину ноября я вновь начал задыхаться, уже конкретно. Думал, однажды ночью просто задохнусь, и всё! Когда перестал задыхаться (благодаря «Санорину», точно упаковка ушла, наверное), началась слизь из носа, которая никак не прекращалась. Снова выручило то же средство, и вроде оклемался. Надолго ли? Насколько меня ещё хватит?
     Приехал я в РДЦ. Мне там всё понравилось, и обслуживание на высшем уровне. Регистратура заполнила у себя в компе мои данные и записала к невропатологу. И мой диагноз, мой диагноз подтвердился – резидуальная энцефалопатия, цереброастения.… Это не заразно, это не передаётся. Это, как вам объяснить… Кислород не в полном объёме поступает в мой мозг, у меня омертвление клеток коры головного мозга, это почти как рак. Мало того, постоянные стрессы, гематомы в детстве, физические и психологические травмы – всё это усугубляло диагноз. Мне прописали два препарата внутримышечно и одни внутривенно, а также глицин, массаж, фитнес и прочую хрень. Короче, мне, по-моему, пришёл пипец…
     Офтальмолог внимательно изучал мои зеньки, в то время как я восхищался современной медициной и аппаратами для неё. Для кого – для неё? Для медицины, и моих глаз. В общем, у меня не просто миопия средней степени; у меня – сложный миопический астигматизм обоих глаз, и ещё что-то, не помню. Мои очки мне не подходят, и мне прописали другие.
     ЛОР подтвердила дефект перегородки носа, причём добавила, что это серьёзно будет мне мешать при дыхании, пока я не сделаю операцию. А пока я так же буду часто простужаться и задыхаться иногда по ночам.… А направление на операцию она мне выписала.
     Мне обследовали и через УЗИ, и тоже там – ничего хорошего…
     В общем, я приехал домой, и полез в петлю. Я больше так не мог, понимаете? Накатило всё сразу. Музыкантом я не стал, ЕНТ сдал плохо, на дизайн не поступил (не моя вина), на грант не прошёл, ПГК не сдавал, на личном – полный караул. Никто из противоположного пола меня не замечает, никому не нужен, никто не любит; родственников потерял – умерли; папа – бросил, ещё и сыном не считает; продюсер кинул, друзья предали; с магистратурой не получилось, в Германию не уехал; мало того, я почти инвалид – зрения ноль, задыхаюсь, как собака, головные боли и обмороки, слабость, быстрая утомляемость.… Как вы думаете, разве этого всего не достаточно для суицида? Меня больше ничего не удерживало, и я решил повеситься. Я не хотел жить. Надоело и достало всё. К великому моему сожалению верёвка порвалась, и я упал с потолка на пол. Так и валялся на линолеуме, плача, пока мама не пришла, 22-летний неудачник... Это была моя последняя на сегодняшний день попытка самоубийства, и пятая по счёту.
     По странному стечению обстоятельств Бог пожалел меня (единственный помимо моей мамы, кто ещё не отвернулся от меня) и 20 августа мне пришло уведомление в виде конверта А4. В письме указывалось, что всё сделано, а в конверте был документ – мои авторские права, где чёрным по белому было написано, что я действительно являюсь единственным и законным автором своего литературного произведения (речь шла о первой моей книге, «Путь»). Это меня хоть немного порадовало и успокоило, ибо меня уже мало что радует в жизни. Вселилась надежда, и я надыбал адреса и телефоны всех издательств Астаны.
     Первый номер был отключён, второй номер значился как неправильный, третий адрес вообще… Короче, первыми, кто мне ответил и с кем я поговорил и связался, были Profi Media. С ними я и решил сотрудничать. Что ж, посмотрим ещё, как всё будет…
     Поначалу меня кормили «завтраками», и мне это надоело. Весь месяц я прождал ответа, и решил встретиться с главным редактором лично. Как человек он внушал доверие, и позднее мы даже заключили контракт. Вот, собственно, и вся моя жизнь, от А до Я, начиная альфой и заканчивая омегой.
     Первая книга, «Путь», написана зимой 2011 года примерно за 2,5 месяца под сильным эмоциональным и душевным впечатлением. Она о 15-летнем подростке, который был очень плохим, пока не влюбился. Слоганы возможного фильма: «Питер Эванс — авторитет», «Том Сойер 21 века». Это минималистская трагедия. Прототипами для главных персонажей послужили: Илларион Герт (Питер Эванс), Карина Шмидт (Кони) и Ксения Вавилова (Сабина Фокс).
     Вторая книга, «Грань», о третьей мировой войне и моих мыслях по этому поводу, которыми я делюсь с будущими читателями. Книга «разбавлена» очередной историей любви, ибо без этого — никуда. Жанр: мелодраматический экшн. Слоган: «Любовь и третья мировая война». Прототипами для главных персонажей послужили: Илларион Герт (Дмитрий Лешенко), Ксения Вавилова (Ксения Вавилова), Бахтияр Дюсенов (Бахтияр Дюсенов), Арман Ещанов и казахстанский комик Нуртас Адамбаев (Ара), Виталий Гугучкин (Виталий Альберт), Виталий «Паук» (Паук), Дания Сулейменова (Жанель) и казахстанская актриса Карлыгаш Мухамеджанова (Яна Веселовская).
     Третья книга, «Боль амёбы», писалась мной одновременно с дипломом университета. Она о притворстве якобы душевнобольного человека. Жанр: психологическая хоррор-мистика. Слоган: «Боль… Амёбы». Прототипами для главных персонажей послужили: Илларион Герт (Филипп), Екатерина Альберт (Кати), Людмила Альберт (Люси) и Виктория Альберт (Вики).
     Четвёртая книга описывает небольшую историю страстной любви, но в цензуре и без пошлостей и крайностей. Жанр: любовный роман. Слоган: «Это не то, что вы думаете!». Поскольку эта книга мне просто приснилась, в ней отсутствуют прототипы.
     Пятая книга, «Жесть», первая в моей практике фантастика, литературный коктейль из волшебного фэнтэзи, научной фантастики, эсхатологии и обычной мелодрамы. Парень в поисках лучшей жизни путешествует по всем созданным человечеством волшебным мирам, затем вконец разочаровывается, и я отправляю его в собственную галактику созвездия Антарес, на планету Вирон (аналог планеты Земля). Жанр: фэнтэзи-эпопея. Слоган: «Волшебные миры: моя версия». Прототипами для главных персонажей послужили: Илларион Герт (Азат) и Ксения Вавилова (Надия).
     Шестая книга - «Тень». Жанр: эсхатологический экшн. Слоган: «Конец света: моя версия». Прототипами для главных персонажей послужили: Илларион Герт (Джонни Филвуд), турецкая актриса Зеррин Текиндор (Мелисса) и российский актёр Виктор Вержбицкий (Эдмонт).
     Седьмая книга, «Жизнь» - одна маленькая грустная история о тяжелобольном мальчике, которому, несмотря ни на что, помогают его друзья в последние месяцы его жизни. Жанр: кид-стори. Слоган: «Ребёнок, который всегда улыбался». Книга мала, и предназначена для детей, поэтому прототипов в ней нет.
     Восьмая книга, «Рать и дичь» повествует об агентах спецслужб и микрочипах, нечто вроде хоррора, разбавленного страстной любовью. Жанр: мелодраматический хоррор-экшн. Слоган: «Страшно? Мало страшно!!!».  Прототипами для главных персонажей послужили: Илларион Герт (Джонас), Карлыгаш Молдашова и Ольга Зелинская (Карла Своллоу), Владимир Рябенко и фронтмен Megadeth Дэйв Мастейн (Дик Вальрус) и Анна Сейбель (Анна Сейбель).
     Девятая книга - «Суть». Именно эта книга должна изменить мир к лучшему. Жанр: про-библейская притча. Слоган: «Без Бога мы – ничто…». Прототипами для главных персонажей послужили: Юлия Синицына (Натаниэла), Анна Сейбель и Ольга Зелинская (Анна).
     Десятая книга, «Дрожь» - пародия на стандартно-шаблонную голливудскую рок-группу, наш казахстанский ответ Саше Барон Коэну и его «Борату» (это слоган, кстати), потешки над тупостью её участников. Единственная моя книга-комедия. А именно жанр называется как «диванная скетч-комедия». Сидеть на диване и ржать. Да-да, я решил попробовать себя и в юморе. Не знаю, как получится, и получится ли.
     Одиннадцатая книга, «Брешь» - кид-стори о том, как дети от скуки выдумали собственный мир игр и фэнтэзи.
     Двенадцатая книга – это моя автобиография, которую вы сейчас читаете;     «Исповедь уничтоженного, совесть справедливого. Жанр: драма №1 в мире. Слоган: «Дама №1 в мире». Никаких прототипов, всё озвучено своими именами, и всё – жестокая, правда и горькая реальность.
     И на этом пока всё. Дальше видно будет, ибо мыслей у меня, слава Богу, хватает. Вы спросите: как я пишу свои книги? Обыкновенно, народ. Руками. И не скажу, что это прям так уж легко. Ничего подобного – это очень кропотливый труд, это сложно. Но я люблю этим заниматься, у меня это получается, так почему бы и нет? Мои книги построены в литературно-жанровом коктейле. Практически в каждой из них есть элементы фантастики, мистики и хоррора. Везде присутствуют бытовуха и любовь. В 3-4 из 12 моих книг главный герой – это я. Замученный безответной любовью. Сюжет я черпаю только из собственных мыслей!!! Не утруждайтесь подсказывать мне сюжет – я в этом не нуждаюсь. Я принимаю только собственные мысли, ибо если чужие – то это уже будет не мой характерный «почерк», ещё делиться авторским правом не дай Бог придётся. Также вдохновением для сюжетов являются мои сны, как это ни удивительно и ни банально. Если сон хороший, мне понравился, и я его запомнил достаточно хорошо, я обязательно сделаю из него сюжет очередной книжки. Знаю – работает. Так разовью потом, что ого-го!
     В последнее время сижу на Rolling Stones. Вся дискография имеется. А по 31 каналу смотрел очередное турецкое мыло «Кузей и Гюней» от Ay Yap?m (2011). Неплохой, скажу я. Особенно поражён дружбой Кузея и Али. Это – настоящая дружба.
     Что я ещё делаю? Продолжаю писать книги. Разработал собственный логотип. Рисую и сочиняю музыку в программах…
 
 Итог
 
     Вот и вся моя жизнь. Это драма №1 мире, и судить/критиковать её вам. Я не прошу о помощи, я просто взываю к справедливости – ведь я так бы хотел, чтобы этот мир стал лучше! Я не сломался. Я потерял всё: увлёкся рок-музыкой; не стал успешным музыкантом; меня все ненавидят; никто со мной не общается. Меня все игнорируют, и меня все бесят. Я люблю творческую уединённость и одиночество, необщителен и замкнут. Меня никто не любит, никто не оценил, я никому не нужен. Меня все критикуют, забывая смотреть иногда и на себя. Девушки не смотрят в мою сторону, считая меня слишком некрасивым, нищим, скучным, маленьким, худосочным, и чёрт знает ещё каким. Меня бросил отец, убили моих родственников. Я не уехал в Германию, плохо сдал ЕНТ, не поступил на грант, накрылась магистратура. Я мечтал работать в земельном комитете, но сейчас я сильно болею. Мне всегда не везло по жизни, а недавно я узнал, что на всём моём роду по обеим линиям сильнейшая порча. Кто-то проклял давным давно Ковалёвых, Кутищевых, Лешенко и Герт. Кто? Понятия не имею. Я столько всего перенёс в своей жизни, а с меня смеются, говоря, что я выгляжу старше своих лет. Вы ещё проживите с моё, твари, и посмотрим потом, как запляшете вы! Вообще сдохнете…
     Зима в этом проклятом 2012 году ужасная! Давно я таких холодов не помню, можно сказать, таких суровых не припомню вообще! Господи, ну почему я не родился в какой-нибудь Бразилии, где понятия не имеют, что такое зима и холод. Ненавижу зиму и холод. Я обожаю лето. В жару холодная вода спасёт, а зимой я ничем согреться не могу, будь то душ, батарея, кондиционер, кровать или тёплая одежда. Бесполезно – трясёт, как не знаю, кого. Накоплю денег и обязательно рвану в иной климат, к тому же и врачи мне то же самое сказали: мне нужен сухой и тёплый климат, никаких морозов…
     Маме моей нужно памятник при жизни поставить – она родила, воспитала и вырастила меня. Одна. Без мужа. Не спилась, не скурилась, не сломалась. И кроме меня в её жизни никого нет. Она поставила на себе крест, хотя я бы хотел, чтобы она была счастлива. Но она такая же, как и я – обожглась однажды, и больше не хочет. Что ж, в этом я её ох как понимаю. Очень жаль, что у нас с ней такая жестокая судьба…
     Олю всё же любил больше, чем Ксю – это факт. Да, я ужасно злюсь на неё за то, что она не ответила мне взаимностью. Не простил за причинённую боль. Однако когда я о ней иногда думаю, то почему-то вспоминается только хорошее; Ксюша же напротив оставила после себя в моей душе один лишь негатив, который вряд ли выветрится с годами. Буду надеяться, что я больше никогда в жизни не обожгусь, не влюблюсь. Я и так дважды наступил на одни и те же грабли, и второй раз было уже намного больнее. Моя ошибка в том, что мне много кто нравился. Но это всегда было только в теории и едва ли хоть четверть респонденток знали/знают об этом. Мне не хватает терпения – в отношениях я не могу ждать долго – мне нужен ответ прямо и сейчас, ибо сгораю от невыносимости. Нет, я не дикарь и совсем не мачо, далеко не половой гигант: самое главное для меня – идти по жизни с одним человеком вместе, быть ему опорой, а он мне – поддержкой, и поддержкой хорошей, особенно морально. Для меня важны такие понятия, как настоящая любовь, доверие, брак и семья. К сожалению, это обходит потихоньку меня стороной, ибо мне уже 22, а конца и края одиночеству на личном нет. И я не хочу, даже не собираюсь с кем-то знакомиться на сайтах и форумах – народ, это ведь делается специально, а мне нужно по-настоящему, всерьёз и надолго, а самое главное, чтобы это всё вышло естественно, а не случайно. Действительно, а не нарочно. Специально с кем-то знакомиться, искать пару – нет!!! Я хочу, чтобы это всё произошло само собой. И либо будет так, как я хочу и о чём мечтаю, либо останусь одиночкой на всю оставшуюся жизнь.
     И вот – за всю свою жизнь я выпил только лишь восемь бутылок пива, 250 грамм водки и пригубил вина. Всё – больше не капли. И пил я не, потому что мне это было в кайф – вообще невкусный отстой, а потому что жизнь такая. Хотелось забыться. Забыть о своих проблемах. Да вот только понял, что проблему, если она есть, нужно решать, а не заливать ей спиртным. Это не выход. Это не решило моих проблем. Всё это – глупости, и глупости банальные! Вместо того чтобы делать вещи, я ломал себя. Нужно продолжать жизнь, раз Бог мне её дал. Хотя я до сих пор ищу себя, ибо так и не понял цель своей миссии, свою назначение в этом мире под названием планета Земля. Всё будет, а будет ли? Всё будет, но будет ли? Всё будет, и будет ли? Философия и мораль моей жизни и души, какофонический бред мозгов, душещипательная спутанность подсознания моего великого Я… Последний раз я прикасался к спиртному в мае 2011 года, с тех пор прошло уже полтора года, и меня, слава Богу, даже не тянет. Да и то – пил я или за компанию после рок-репетиций, или из-за невзаимной любви. Просто так я не пил никогда. Да и вообще любой человек мне скажет, наверное, что то количество спиртного, что я указал, выпитое за 22 года – это просто смешно и катастрофически мало. Людям ведь свойственно падать всё ниже. Медленно мы гниём, морально и нравственно разлагаемся с каждым веком всё больше. Уже Голландия и Англия дали добро на однополые браки; Мадонна и Леди Гага это восхваляют в своих концертных выступлениях; НАТО продолжает свою грязную муть, впутывая всё большее число сторонников; во Франции благодаря феминисткам запретили слово и понятие «мадмуазель»… И то ли ещё будет? Я не хочу жить в таком веке. Сотрудницы одного из металлургических заводов Беларуси разделись для обложки календаря. И якобы этот стиль ню понравился британцам. Ох и дуры вы, дуры! Людей привлечёт не реклама вашего завода (а ведь именно это они и пытались сделать – таким образом привлечь внимание к своей продукции), а реклама ваших голых тел! Вы понимаете хоть, идиотки, что вы привлекли внимание не к своему заводу, а к своему заду титькам?! Вы просто устроили всем бесплатно-дешёвое порно, и вами любовался весь мир, мастурбируя на вас и наверняка мечтая поиметь вас лично! Этот стиль ню – откуда он вообще взялся? Никакой цензуры и нравственности! Распущенность, фу… Мне нравится позиция мусульман – у них такого не увидишь. Поучитесь, господа, у них скромности – мой вам совет. И вы ещё смеете после этого называть себя христианами и носить крестики?! Да как вам не стыдно, лицемеры?! Ничего, когда-нибудь Он придёт, и вот тогда-то вам не поздоровится – попомните мои слова.… В античной Греции были педики, и это считалось нормальным; теперь, похоже, мир возвращается на круги своя. А я вот бы хотел жить в 19 веке, где была, даже царила хоть какая-то культура; где в лицеях пороли за каждое бранное слово,  и не дай Бог, если кого увидят с трубкой табака во рту или в руках!!! Я бы там святым был; мне бы рукоплескали; женщины были бы от меня без ума; каждая мечтала бы создать со мной брак и семью, ибо я не пью, не курю и уж точно не изменю. Но, к сожалению, я живу в таком мире и обществе, где всё хают; где попираются все моральные ценности; и не дай Господь мне упасть так же, как и те люди, некогда меня окружающие! И я ведь пытался вытащить своих так называемых «друзей» (в кавычках, ибо настоящих друзей у меня не было, нет и не будет, потому что я пережил ложь и предательство) из их дерьма, но они плевать хотели на мою моральную читку. Я же всю плешь проел и Пауку, и Стёпе, чтобы они бросили пить; Оле нудил то же самое, ибо она сама себя, таким образом, губит и уничтожает, дура несчастная; когда я вижу на улице и/или подворотнях детей с сигаретой, мне охота вырвать её из их рта, растоптать её у них на глазах, замахнуться на них, прочитать им мораль и привести себя в пример – я НИКОГДА не прикасался к сигарете!!! Кто ещё может этим похвастаться, эй, алло, кому говорю, стенке, что ли?! Да только вот кто меня послушает – демократия, свобода слова и действий, «что хочу – то и мучу». Не имею я, оказывается, права «лечить» кому-то что-то, ещё и схлопотать даже могу по полной от них, пипец нафиг! Видите ли, «это не ваше дело, и не лезьте в нашу личную жизнь». Вот как? Да ну? Бога ради – делайте, в таком случае, что хотите, ваше право, губите себя и дальше, а я даже и слова больше не скажу, ясно вам всем?..
     С детства у меня ещё есть одна особенность, которая называется тряска рук. Лихорадочное подёргивание верхних конечностей (рука полностью от плеча (но чаще – от локтя) до кончиков пальцев). Всё это на нервной почве. Ключевыми факторами послужили гематома в годовалом возрасте, уход отца и тот момент, когда я увидел свою бабушку повешенной. Шок перерос вот в это всё. Особенно сильно это проявляется тогда, когда я кушаю – многие говорят, что я боюсь или стесняюсь, не зная истинных причин. У меня может заходить ходуном ложка или вилка, могу уронить что-то; заметнее всего это наблюдается в том случае, если я беру кружку одной рукой, да ещё и подальше от себя и явно на высоту (более 5 см от высоты стола). Поэтому я всегда пью, держась обеими руками за кружку, да ещё и не отпуская ото рта, как маленький ребёнок. Возможно, это не так заметно, потому что мало кто меня видит за едой, разве что мама. Я ведь и в школьной столовой перестал, есть из-за своего недуга. Когда я учился в вузе, то не ходил кушать в столовую не только из-за того, что не хватало денег (да и откуда им взяться – туда и обратно проезд 700 тенге, не в городе же живу; а по поводу общаге я уже думаю популярно объяснил позицию и свою точку зрения) – их и правда у меня не было, но ещё и потому, чтобы не заметили тряски рук и не смеялись надо мной. Студенты, учившиеся вместе со мной, вспомните, что я практически не заходил в столовую! Терпел до дома, голодая на парах, все четыре курса, благо, я всегда завтракаю – это у меня стабильно. Недуг усиливается при моём волнении, особенно когда я нахожусь на новом, незнакомом для меня месте. А из-за того, что я три года барабанил в рок-группах, эффект тряски рук тоже усилился, так что я теперь вообще уже…
     Не люблю толпу. Не понимаю её. Когда нас больше трёх человек, я теряюсь и умолкаю, превращаясь в немого собеседника, только лишь слушая внимательно, поддакивая иной раз да кивая в ответ. Когда людей совсем много, я вообще перехожу в режим ожидания – уже совсем выхожу из разговора, даже покидаю место общения. Очень не люблю, даже ненавижу любопытных людей. Терпеть не могу, когда мне задают вопросы, ещё и не по теме. Тут мы с Ксюшей разные – она наоборот обожает, когда ей задают много вопросов. Некоторые расценивают это как то, что я игнорирую их. Нет – это вовсе не так. Сам я просто по себе такой. Весь в себе и своих мыслях. Люблю творческую уединённость, но никак не одиночество, которое меня постепенно убивает.
     Иногда покалывает в сердце, шумит в голове – это метал-музыка. Она самопроизвольно воспроизводится в моей голове. Народ, я больше не хочу это слушать! Я всегда повторял, что рок-музыка – мой единственный наркотик. Она непрестанно жужжит у меня под ухом. Она любит меня, как и комары летом. Но я больше не хочу иметь с этим ничего общего. Помогите! Меня засасывает в это болото, и я ничего не могу с собой сделать! Рок-музыка сильнее меня. Одни я уже не справлюсь. Сколько мне ещё осталось жить, кто подскажет? И молчание в ответ.… Даже кукушка – и та, зараза, молчит. Значит, скоро уже, скоро. Вам всем на радость. А я всё равно не приношу пользу обществу – ни вреда, ни пользы, как та амёба чёртова, ни дать, и не взять.…  Иногда мечтаю умереть, а иногда боюсь – а как это? Вот не было меня, появился, тут хоп – и нет меня. Совсем больше нет, прикидываете? Боже мой, я схожу с ума. Рок-музыка медленно, но верно тянет меня на дно. Я, правда, не хочу больше, но какая-то неведомая сила вновь берёт надо мною верх и заставляет плясать пляску смерти. За руку, за шею берут и опускают лицом в ад, а страдают все. Я плохой, хотя всю жизнь утверждал обратное. Я так не могу больше, и нет для меня лекарства. Я хочу излечиться, но самостоятельно – не могу. Я обуза для всех, хана мне, увы.
     Но я до сих пор не сломался, народ. Я по-прежнему чист; я не пью и не курю, не наркоманю, не краду и не убиваю. Каждый день я борюсь с ложью – то она меня кладёт на лопатки, то я её. Так и живём с ней бок о бок. Я пытаюсь соблюдать заповеди, и успешно. Я верю в Бога, ибо он для меня непререкаемый авторитет. Я верю, что именно Он дал мне жизнь через моих родителей; что именно Он – начало всему. Меня предавали и неоднократно кидали, мне смеялись и в лицо и за спиной. Что ж, скажу я – только один Бог вам всем судья. Когда-нибудь меня не будет, а вы вдруг очнётесь, но будет уже слишком, слишком поздно…
     Конца света как не было, так и не будет. Удивляюсь я людской доверчивости. Вместо того чтобы строить ковчеги и запасаться продуктами, вы должны замаливать свои грешки, дорогие мои. Не то вы делаете, не тем живёте. Неужели совсем не боитесь?! А придёт Иисус Христос второй раз, что вы будете делать тогда? Посмотрю я, как вы будете умолять Бога о помиловании, а он растопчет вас, неверных, своей ногой за непослушание! Вы верите аборигенам вроде майя? Им просто жить не на что, как вы это не понимаете? Они нищенствуют в резервациях, и вынуждены зарабатывать продажей древних безделушек и байками о конце света. Вы их видели хоть? Я – да. Когда ходил в церковь. Я много иностранцев повидал в своей жизни, даже не выезжая из страны. Конец света? О чём вы говорите? И какого чёрта вы мне приводите в пример локальные концы света (извержения вулканов в Мексике и землетрясения в Алматы), когда речь идёт о глобальном конце света! Фильм даже вышел, «2012», ну надо же! А скажут – прыгни, и вы прыгнете? Ну-ну. Майя просто не додумались взять новый камень для своих летоисчислений, а все думают, что раз последняя надпись там – 2012, то и конец света будет в 2012. Какая же брехня, Господи!!! Не хватило им писанины, некуда было больше писать. А люди, вместо того, чтобы верить в Бога, верят во всякую чушь! В Бога верьте, идиоты! Даже сам Иисус Христос не знает ни дня, ни часа, когда будет конец света, а вы, оказывается, знаете, люди?! Надо же! Не прыгайте выше планки, не лезьте вперёд батьки в пекло, вы всего лишь люди, животные, высшие приматы. Куда вам до божественных тайн? Я смеюсь над вами. Для меня Бог и Библия – непререкаемые авторитеты, и я не рыпаюсь, куда не нужно. Не забиваю себе башку всякой ересью. Люди не знают уже, на что купиться и продаться. Реклама видит, что людям пофиг на всё, и давай специально подогревать интерес. К чему это всё? Это просто дико смешно! Людям что, заняться больше нечем, что ли? Глупые многие из них, просто глупые. Лучше бы, чем полезным занялись, чем хернёй страдать. Олухи. Ждите, ждите конца света – Бог в помощь (смеюсь). Его не будет. Когда человек умирает – это и есть для него конец света. Я же живу реалиями, и все эти сказочки про козявочек – не для меня. Лапшу вешайте другим, придурки. Сами повесьтесь на ней. И что вы переживаете, что солнце отсветило 5 миллиардов лет и осталось ещё столько же? На ваш век хватит! Думайте лучше о том, что запасы нефти иссякают, вот это действительно страшно! Неужели вам прямо так хочется конца света, не понимаю?! Тогда вы просто изверги какие-то, отвечаю! Я вот, например, совсем не хочу, чтобы жизнь на нашей планете накрылась медным тазом.
     Мечтаю приобрести собственный дом. Особняк на левом берегу. Хочу много денег, как это ни банально – ведь всю жизнь мне их не хватало, постоянно был ими обделён. Мне не нужно славы, мне нужно только лишь признание. А если люди умудряются путать эти понятия, то мне их искренне жаль. Слава – это когда о тебе пишут во всех газетах, ты на первых заголовках, тебя показывают по ТВ, о тебе пишут книги, берут интервью и папарацци вмешиваются в твою личную жизнь, оккупировав дом. Мне это совсем не нужно, поверьте. Мне не нужна слава. Мне нужно просто признание. Признание – это когда узнают тебя на улице и общественном транспорте, пожимают руку и говорят, какой Илларион Герт молодец и какой он замечательный писатель. Всё! Больше мне ничего и не надо…
     Летом мне досаждают комары. Я вычитал байку о том, что самки комара падки на людей с высоким уровнем тестостерона. Что ж, очень даже может быть, но мне потенциал моего тестостерона нафиг не нужен – я этим не болею, не страдаю. Любой бы мужчина на моём месте наоборот бы радовался такому стечению обстоятельств, но только не я. Не нужно мне это. Самое главное для меня – это здоровье, особенно зрение. И вообще, поцелуй гораздо романтичнее любых толчков с потными телами…
     Сейчас у меня три пути:
     А) стать католическим священником (только настоящим, а не теми, кто лицемерит и не верит в Господа Бога, не делает того, о чём проповедует) и миссионерствовать по всему миру, пытаясь изменить мир к лучшему до конца своих дней;
     Б) продолжать писать книги, стать известным писателем, принять ислам и наконец-то найти себе вторую половину, раз – и на всю оставшуюся жизнь; сделать её счастливой, не изменять ей, вступить с ней в брак, создать крепкую семью, любить её и детей и вырастить из них достойных людей;
     В) умереть…
     Мечтаю построить ветряную электростанцию в Джунгарских воротах – там дуют сильнейшие ветры в Казахстане; электроэнергия бы заметно подешевела и нашей стране с ней было бы проще; ибо ещё я считаю, что миллионы долларов нужно вкладывать во что-то приносящее пользу, но не вред.
     Приезжаю я в банкомат, а мне так и не скинули аванс. Звоню – запрос сделан, теперь тупит уже банк. Я убил время, лазая по «Артёму» (как всегда – толпа, как в мавзолей, к тому же 29 декабря 2012 года – все закупаются и готовят подарки), сделал круг и на сей раз аванс мне закинули. Я снова двинул в «Артём» взял там настенные часы (как можно бесшумней – ночью на нервы действуют ужасно, заснуть не могу), кое-что из продуктов, маме телефон и переходник. В «Белом ветре» взял набор «клавиатура и мышь». Хоть что-то новое перед Новым Годом, а то вечно у меня всё через одно место! Еле уехал – в Акмол ни одного такси: и холодно (стоял с этими талмутами, как дурак), и праздники на носу. Ну, вот и всё – я дома, в своём гнёздышке, где меня никто не тронет и не обидит. Кайф. Осталось согреться, провести домашний телефон (он мне просто нафиг не нужен – мне некому звонить, но из-за интернета придётся потратиться) и самое главное – интернет. А то реально, надоело пастись три года в интернет-кафе и отчитываться за каждый скачанный мною мегабайт, тратя такие бешеные деньги. Сам теперь верховодить буду своим трафиком, ну их нафиг всех! Что мне ещё нужно? Алма ТВ, мебель (спать и сидеть невозможно – ей уже по сорок лет, сыплется всё), стиральную машину (полуавтомат), свой дом, машину Renault, телескоп, оперативную память 2 Гб (а то достала уже 512 Мб – всё ей мало!), DVD-ROM, BD-ROM, колонки, пылесос, веник, чайник, одежда, обувь, евроремонт (и дверь железную, а то все ломятся в нашу бедную деревянную, скоро отвалится – как проходной двор, ошибаются все адресом, заколебали уже, пора отгородиться), кондиционер, холодильник, модем, стол для компа и для телека. Ещё хочу МФУ лазерное; если струйный, то, в частности, интересует Epson stylus photo RX 500 либо Canon MP190. Быстрей бы подключить интернет!!! Нет, я не из тех, кто болеет скачиванием игр и фильмов – меня интересуют программы (графические и музыкальные) и музыка.
     А вот вашему вниманию текст на одну из моих композиций («Good Morning!»), правда, несколько наивный и банальный:
  
 С утром добрым, просыпайся!
 Вишь, как птички весело поют?
 Бегом иди и умывайся -
 Завтрак все тебе несут!!!
  
     А вот и моя дискография, которую я однажды обязательно издам и выпущу:
  
 январь-февраль 2012: The Unprecedented I (LP) 73 songs
 март-апрель 2012: The Unprecedented II (LP) 54 songs
 май-июнь 2012: The Unprecedented III (LP) 41 songs
 июнь-июль 2012: The Unprecedented IV (LP) 28 songs 1 CD >1 hour
 май-сентябрь: Newsic (LP) 13 songs
 июль: Return (EP) 11 songs
 июль: Somewhere in the Subconscious (EP) 12 songs
 июль: Realign (EP) 6 songs
 июль: Where is the Truth? (EP) 11 songs
 июль-август: Christian (LP) 25 songs
 август: Where is the Truth? II (EP) 10 songs
 август: Lars Gert (EP) 10 songs
 август: Lilith (single) 9 songs
 август: Antares 21 songs 1 CD >1 hour
 август-сентябрь: Und 1 Kleine Probleme (LP) 18 songs
 сентябрь-октябрь: Sarcastic Pause (LP) 15 songs
 сентябрь-ноябрь: Deathwave (LP)
 сентябрь: Ignorance (LP) 10 songs
 октябрь: My Body/Pain Amoeba (LP) 11 songs
 декабрь: Q-Basic (LP) 19 songs
 декабрь: Q-Basic 2 (LP) 21 songs
  
     Все свои альбомы я сочиняю в программе Guitar Pro (5,6), кроме Newsic, Deathwave и My Body/Pain Amoeba – их я замутил в программе FL Studio 10.
     Мой любимый фрукт – абрикос; но в разные годы моей жизни этот статус принадлежал яблоку и апельсину. Любимый овощ, бесспорно, картофель. Я обожаю борщ (любой) и картофельное пюре с подливой и котлетой. Любимые напитки – кофе и апельсиновый сок (как было оно с детства, так и осталось). Мой любимый цветок – роза (любая, но желательно розовая или красная). Любимый автомобиль – Renault, ибо как-то ездил я на такой – и двигатель бесшумный, и в салоне удобно. Моя любимая группа – по-прежнему Metallica. Любимая певица – Кайли Миноуг, и это даже не обсуждается. Любимые город и страна: Бразилия и Рио-де-Жанейро. Любимый фильм: «В поисках приключений» (в главной роли – Жан-Клод Ван Дамм). Любимый сериал: «Во имя любви» (Бразилия, 1997). Любимая песня: Hurt от Jonny Cash. Предпочтения в белье и одежде: только Турция. Любимая собака: сенбернар; любимая кошка: перс (белая и пушистая). Требование к возможной второй половине, внешние данные: никаких блондинок! Маленькая (160-170 см рост), худенькая (до 65 кг), возраст от 18 до 30, полу подросток с виду, глаза либо фиалково-синие, либо карие, носик маленький, волосы прямые длинные, желательно распущенные, цвет каштановый либо чёрный; грудь большую не надо, аккуратная, следит за собой, минимум косметики, естественная красота, в меру красивая, нация в принципе не важна, но предпочтение южно-европейкам и азиаткам. Требование к возможной второй половине, внутренние данные: воспитанная, серьёзная, не пошлая, честная, спокойная, тихая, но не мямля, добрая, отзывчивая, аккуратная, не выпендристая, не высокомерная, не очень эмоциональная, умная, не дерзкая, не феминистка, не психопатка, не истеричка, знающая себе цену, но не неприступная крепость, не гулящая, уважающая чужое мнение, но если нужно остающаяся при своём мнении, ревнивая, интересная во всём, не курящая, не пьющая, не наркоманящая, не матерящаяся, короче вообще без вредных привычек. Мой любимый жанр музыки: смотря как понравится песня – могу джаз 20-х, а могу и арэнби 2000-х. мой любимый жанр кино: всё подряд, но выборочно. Мой любимый жанр литературы: научная фантастика, исторический роман, классика мировой литературы; и в меньшей степени – детективы. Мои интересы: особенно сильные – история, география, русский язык, литература, биология (зоология и ботаника), химия, астрономия, рисование, лепка, чтение, писательство, коллекционирование, мистика, гностицизм, прослушивание и сочинение музыки (прежде всего - рок (хард-, поп-), метал (наиболее хэви-, трэш/спид-, дэт-, блэк/дарк-, ню-, глэм-; наименее: индастриал-, пауэр-), эмбиент, транс, евродэнс, поп и немного арэнби), телевидение, сны, добро, зло, сатанизм, религия, жизнь, смерть, турецкие и латинские сериалы; менее сильные – биология (высшая биология и анатомия), физика, английский язык, мобильные и компьютерные игры (в основном любые стратегии и "космические проходилки"), компьютер, шахматы. Я выступаю за: пацифизм, христианство (только в формах католицизма и православия). Я выступаю против: фашизма, милитаризма, геноцида, расизма, национализма, астрологии, сюрреализма, войн, армии и всего, что связано с оружием; категорически против обтягивающих джинсов у мужчин, однополых браков, гомосексуализма, лесбийства, бисексуализма, порнографии, извращений, сатанизмом лишь интересуюсь. Я ненавижу: комаров, чрезмерно любопытных людей, трудоголиков крайней степени, нестабильность, дым табака, вонь, запах спиртного, детский крик и плач, тупизм, гопников, преступников, рэп, шансон, балет, спорт, не особо интересуюсь сексом и я не автолюбитель.
     Самая правдивая автобиография. Самая жёсткая. С кучей описанных проблем. Не предназначена для чтения другими людьми. Описаны все события в моей жизни, дана оценка всем людям, с которыми я, так или иначе, контактировал. Подчёркнуты и вынесены на обозрение все мои мысли, переживания, мечты, сны, взлёты и падения. Рассмотрены все ситуации мира и моей собственной жизни.
     Если некоторые из тех, кто знает меня, и, читая эту книгу, не увидели себя здесь – не переживайте. Если я не описал вас в своей биографии, значит, вы недостаточно втемяшились в мою память. Если вас нет в этой книге, значит, вы недостойны даже хулы, учитывая также и похвалу. Выходит, незаметна была ваша роль в моей жизни.
     Это значит, что период моего полураспада равен нулю; это значит, что я крепкий изотоп; это значит, что не пришло ещё время для моей критической массы…
     Вот он, мой хардкор. Читайте и «наслаждайтесь».
  
 31.08.2011–31.12.2012
 
 Примечания
 
 Илларион Герт
 Самая правдивая автобиография. Самая жёсткая. С кучей описанных проблем. Не предназначена для чтения другими людьми. Описаны все события в моей жизни, дана оценка всем людям, с которыми я, так или иначе, контактировал. Подчёркнуты и вынесены на обозрение все мои мысли, переживания, мечты, сны, взлёты и падения. Рассмотрены все ситуации мира и моей собственной жизни.
 19.11.2012
  


ПРОДОЛЖЕНИЕ (2013-2016, в виде дневника):

Дневник эгоиста (06/03/2013 – 28/05/2016)

2013
Люди делятся на две категории: тех, кто хоть что-то собой представляет, и просто людей с улицы    
      Очень часто спрашиваю себя: для чего я создан? Зачем я родился? Какова моя миссия на этой грёбаной земле? Ничего меня не радует. Ничего не получается. Постоянной работы нет, а как музыкант и писатель всё никак не могу себя реализовать, ибо только это я умею делать; только этим нравится заниматься; только это у меня получается. А другим профессиям даже для самого себя учиться я не собираюсь: я не настолько любознателен и не рвусь к просвещению. И так неглупый. Зачем же себя грузить? Любознательным я был в детстве; думаю, этого вполне хватает. Хватит с меня учёбы. Почему я не сдох? Никак не могу покончить с собой – трус я, и не поднимается рука. Да и крови боюсь. Да и вообще мук боюсь. Вот если бы во сне, уснуть и не проснуться. Или пулю в лоб, чтобы не почувствовать боли. Чтобы раз – и всё. Я никому не приношу пользы. И вреда – тоже. А от того, больше или меньше справедливости в моих книгах, мир не сдвинется с места. Я ж не мессия, за которым следовали массы. И то, прибили потом его эти самые массы. Лидером быть и большим человеком тоже опасно – будет куча врагов и завистников. Не хочу умереть в старости, когда буду дряхл и болен. Хочу сейчас, но что-то никак. Я медленно таю. Все забыли обо мне, все бросили. Нет, я не эмо. Я не взываю к жалости. Я пишу только то, что думаю в настоящий момент. Каждый абзац – это не цельный текст данного повествования. Каждый абзац – это написанная мной страница дневника. Каждый абзац – это вчера, сегодня и завтра. Каждый абзац – это часть меня на данный момент. На данном этапе. Каждый абзац написан мной в какой-то из дней; сегодня – один, завтра – другой. С этой минуты я буду ставить дату написания определённому абзацу. Господи, сколько можно?! Я не могу так больше. Никакой стабильности, о которой я так часто молю. Меня всё угнетает. Я боюсь выйти на улицу – вдруг на меня не так посмотрят. Все на меня как-то не так смотрят. Говорят, у меня недобрый взгляд. Да ну? А с чего ему быть добрым? От жизни хорошей, что ли? Вы ещё проживите с моё, чтобы судить меня! Хорошим людям я зла не желаю. Только вот не написано у них на лбу, плохие они, или хорошо. Через всё, что я пережил и прошёл – да я врагу не пожелаю такого, хотя до недавних времён я именно такого своим врагам и желал, коих у меня много. В родном посёлке меня ненавидят. Все. Не знаю, за что. Не знаю, что я им сделал. Видимо, слишком я правилен, а они – не любят правды. Я не выношу, критики в свой адрес; я уже не вынесу её, я настолько ослаб. Я боюсь отношений – если и в третий раз меня обломают, я не переживу уже, не вынесу. Вдруг опять, снова и вновь не взаимно. Как будто словно сексом я живу. Бред. Самое последнее, да и вообще. Я боюсь снова с кем-то дружить (имею в виду мужскую дружбу – в дружбу между мужчиной и женщиной я не верю) – вдруг опять меня предадут самым подлым образом. У меня отныне нет друзей, я никому не верю, никому не доверяю. Я самый несчастный человек в мире. Скажу, произнесу фразу, которую некогда и однажды ляпнул лидер гранж-прорыва и Nirvana Курт Кобейн, и которую повторяют сотни тысяч эмо: «Я ненавижу себя, и хочу умереть!». Вот умер, в свои заветные 27 (клуб 27 пополнился ещё одним рокером), а я всё живу ещё и никак, никак не сдохну. Говорят, если ты сам себя не любишь, то и тебя никто не будет любить. Странно, но моя самооценка всегда разная. Я то возношу себя до небес, то уничтожаю. Самооценка то низка, то высока. В прямой зависимости от настроения. Если у меня все, получается – значит, я хороший, и слушаю нормальную музыку. Но если всё в ауте, то я – полное дерьмо и пошло всё к черту, а в музыке я опускаюсь, ниже плинтуса, рядом с всякими монстрами ада и дяденькой Сатаной. Всё же между мной и рокерами/металлистами/неформалами есть разница: они разлагаются от плохих вещей, которые творят сами (бухло, табак, наркота), а я медленно гнию от более насущных проблем, таких, как потерять работу, быть брошенным той, кого любишь, быть преданным друзьями, быть брошенным родным отцом и ещё куча мрачноватых вещей. Надеюсь, эта весна никогда не настанет; надеюсь, лето в этом году не придёт никогда, не наступит. Для меня… (Среда, 20.03.2013 18:35:01).
      В интернете меня стала почти всерьёз интересовать одна девушка, подписанная псевдонимом Монтесумма Корнелли. Живёт в Украине где-то. Занимается танцами профессионально – учит им детей и взрослых. Она – администратор моей любимой группы «В Контакте», посвящённой телесериалу «В чём вина Фатмагюль?» (Турция, 2010). Меня она также сделала администратором. Я там помогал, чем мог – опросы, обсуждения, лайки. Не сам – я ей подкидывал идеи, а она реализовывала. До поры до времени, ибо работа, дела, учёба и упадок идей. Монтесумма Корнелли (настоящие инициалы – тайна и секрет, она не говорит ничего) очень близка мне по духу. Особо мы с ней так не общались (и ей некогда, и я необщителен и несмел), но она меня заинтересовала. Был в восторге от её интересов – девушка интересуется сериалами, как и я; испанской музыкой, как и я; моральные принципы нравственности у неё такие же, как и у меня, сейчас (я ведь не всегда хороший был). И ещё много чего. Этот человек настолько необычный и разносторонний, что книги не хватит писать об этом. Нет, я не влюбился. Не бывать этому. Но, кажется, я нашёл человека, который мне нужен. Она почти как я. Вроде. Понимает с полуслова и живёт примерно тем же. Не в смысле суицидом! Вы что!!! Имею ввиду, тем, чем я хорошим увлекаюсь – честностью и всё что с этим связано. Она хорошая и правильная. Как раз напрочь не пошлая. С ней реально интересно. А многим наоборот было бы с ней скучно стопудово! Хотя не думаю – она не такая бука, как я. Жизнерадостна и общительна. Пишу о ней потому, что пишу обо всём, что напрямую меня касается; автобиография должна быть исчерпывающей и основываться на конкретных фактах, аргументах и ситуациях. Пишу то, что для себя считаю важным. Пишу всё то, что меня гложет. Вообще пишу всё подряд сейчас. Например, первая часть моей автобиографии построена в основном на воспоминаниях. Эта же книга выдержана более детально – я пишу то самое, что творю на данный отрезок времени. Именно то описываю, что делаю сейчас, и это важно. Короче, та девушка мне приглянулась. Но ей я об этом не сказал. А зачем? Смысл? Она в Украине, я – в Казахстане. Да и какой дурак знакомится через интернет? Мы через это уже проходили – была Ольга, была Ксения. Хотя у меня с ними вообще ничего не было. А что до этой девушки, то мне всё равно, что она на год меня старше. При чём тут возраст? С такой я бы замутил, отвечаю. Я вполне серьёзно. Встречался бы некоторое время, а потом – церковный брак и семья. Без измен. В доверии и любви. Разумеется, только с её согласия, а то, как же иначе?! В ближайшее время я ни с кем на самом деле встречаться не планирую. Сначала надо самому на ноги встать. Определиться по жизни. Ах, если бы, да кабы… (Среда, 20.03.2013 18:57:44).
      В сериале «Великолепный век» мне стала импонировать Айбиге-хатун. Её глаза, о-о-о! Характер вредный, правда, но всё же. Носик такой милый, личико, так бы и поцеловал нежно обняв. Мустафа-взрослый вообще лажа. Хюррем стала нравиться. А Махидевран с Валиде вообще опупели – чуть не сожгли живьём бедняжку. Всё не смирятся никак. Бали-бей всё тот же красавчик. Насуха Эфенди жаль. А Филиз Ахмет в роли Нигяр-калфы просто муа! Моя основная фаворитка в сериале. Её шапочка так прикольно на ней сидит, да и сама она так интересно перемещается в своих изысканных нарядах! Ей всё очень даже идёт. Если бы вот Хюррем и Ибрагим-паша помирились! Не судьба, видимо. Жаль ту девушку, что сожгла себя заживо из-за несправедливости. Она – первая наложница, бывшая ночью с Мустафой. Симпатичная, однозначно. Карл меня вырубает – Габсбург, судя по истории вроде более смелый был. В сериале его выставили размазнёй. Император хренов. (Среда, 20.03.2013 19:08:44).
      В греческом сериале «Секреты в раю» внешне самая супер это, пожалуй, Нора. Но слишком независима и строга из себя. Жаль, что не с начала смотрю – понять и врубиться не могу, почему Стелиос разработал такой ужасно-страшно-мстительный план. Пожениться, заиметь ребёнка и потом грохнуть Нору. Убить, в смысле. Дебилизм какой-то и полнейший бред. Это уже мания помешанного, ей-богу! Остальные вообще мне не нравятся. Лукас и Нора только достойны моего пристального внимания. Остальные все какие-то посредственные, даже Дафна. Ничего такого сверхъестественного в ней нет, увы. Там персонажи, как и я не умеют прощать. Это неправильно. А даже если и прощают, то уже не вместе, стабильно. А жаль. Дафна должна быть с Николасом, я думаю. А Нора – с Лукасом. Но только не со Стелиосом. А прочие вообще отстои какие-то: Манос кровожадный тип; у Евы рассудок потерялся из-за Маноса, никого и ничего не замечает; Мелита римская матрона какая-то (даже причёска, фэйс и одежда такие же). Мне далеко до Лукаса – о таком друге только мечтать! Да-а-а… (Среда, 20.03.2013 19:17:15).
      Старею я не по годам, а по месяцам – капец, как чувствуется. Не только, что стремительно лысею, морщины и общее состояние говна и рухляди. Ещё и просмотр ТВ выдаёт. Когда я был младше, я без проблем смотрел кучу криминала. А сейчас уже тяжело такое смотреть. Страшно, представляете?! Уже не тот я. Да я и раньше особо не страдал и не увлекался этим и подобным. Просто сейчас острее разницу чувствую. Или просто действительно взрослею. Становлюсь более зрелым обозревателем. Не молодой я уже ужастики глядеть. Просто по будням я обычно смотрю мыло – турецкие и прочие им подобные мелодрамы. А по выходным же их обычно ведь нет – вот и переключаю свой взор на российский и зарубежный прокат. Да-а, скажу я вам, там я вижу криминала больше, чем в реальной жизни. Раньше «Адвокат» только так смотрел (давно, мне 17 было), а сегодня больше чем на одну серию меня, честно говоря, не хватило. Вообще. (Четверг, 21.03.2013 19:29:11).
      В первой части своей автобиографии я упоминал, что три года безвылазно смотрел по 1-ому каналу телепередачу «Федеральный судья» (позже его переименовали в «Право на защиту»). Задумался я – вот я в этом разбираюсь. Улики помог бы следствию добывать, головка-то светлая. Я ведь всегда хотел помочь людям, даже друзья знали, что я бываю матерью Терезой. Я просто к тому, что мама, например, всегда мечтала увидеть во мне священника, и дядя – также. Одно время и я тоже много размышлял об этом. Просто всё складывается именно так: я хотел бы свою жизнь посвятить защите человека и общества. Думаю, что справлюсь. Однажды я стану священником, не проблема. Католики, думаю, меня такого с руками и с ногами заберут – не пью, не курю и девственник. Но не сейчас. Должна быть во мне ещё вера, а во мне её в должном количестве сейчас, к сожалению нет. Как почувствую, что пора – сразу разверну обширную миссионерскую деятельность. Настоящую. Помощь людям. А не задабривание, гипноз, кодирование, принуждение и сектантство. Фу!!! А вообще зря, что я не поступил в магистратуру. То есть, я ведь пробовался же, но как я уже описывал ранее, это не моя вина. Меня просто не поставили в известность, а интернета у меня нет. Не у всех он есть. Подумаю, вот было бы неплохо адвокатскую деятельность замутить. Но для этого образование надо юридическое, я всё это прекрасно знаю и понимаю. Высшее образование и диплом геодезиста-картографа имеются у меня, но адвокат – это нечто иное. Совершенно разные вещи. Просто я хочу этого. Я обычно и чаще всего сомневаюсь, смогу ли. Постоянно не уверен в себе и своих способностях (не тогда, когда касается моих хобби и творчества, а именно профессионализм в иных сферах). Более серьёзно, да. Я, правда, хочу защищать правосудием и у меня это думаю, получилось бы ой как неплохо. Просто хочу быть в жизни именно таким. То есть, если не священником, то адвокатом; не адвокатом, так писателем, или, чего доброго, журналистом/корреспондентом. Короче, демагогия, защита, критика, сатира, сарказм, поиск истины, взывание к человеческой справедливости. Та именно суть вещей и мера моего обозрения положения и расстановки акцентов. Ё-моё. (Четверг, 21.03.2013 19:42:32).
      Надоело жить для себя. Сколько можно? Не хочу быть эгоистом. 22 года себе, себе, себе. Хватит! Пора положить этому конец. Хочу жить для жены и ребёнка. Своего ребёнка. На чужих детей мне честно насрать. Орёт вот у соседей за стенкой, запарил уже. Как дал бы, чтоб заткнулся. 11 вечера, и начинается катавасия. И никто его заткнуть не может. Глухие все, что ли? Или у меня нервы так срочно реагируют на всё происходящее? Но в любом случае если бы это был мой ребёнок, я бы любил и терпел. Нифига, я бы справился. Ибо это – свой. Часть тебя, мать твою. Твоя кровинушка. Но вся загвоздка в том, что подходящей пары мне нет. Где ж её взять-то, ту самую вторую половинку? Хз. Да и не раз описывал свою историю. Два чёрных прочерка на моём личном фронте. Два человека, которых безумно любил, но они не ответили мне тем же. Увы. А своему ребёнку я бы дал всё. Он бы ни в чём не нуждался. Научил бы его всему тому хорошему, что знаю и умею сам. Пора уже, отвечаю. И уроки бы с ним делал. Лояльно. Разжёвывал бы по полочкам то, чего не смогли до моего детёныша донести учителя-преподаватели. Вот так-то. Как бы вот так. Реально хочется заняться проблемами своих детей, верите, нет? Хотите – верьте, хотите – нет, но это так. (Четверг, 21.03.2013 19:50:44).
      Шёл человек и поздравил меня с Наурызом (азиатский Новый Год). Я ему в ответ: «Вас также, но меня с Наурызом не нужно поздравлять». Он мне: «Почему?». Я ему: «Я – европеец. Или не видно? Вы же не справляете 25 декабря Рождество, правильно? Вот и я Наурыз не справляю. Это ваш праздник. Да, он государственный праздник, но я него не справляю». Думаю, тот человек на меня жёстко обиделся и в душе обозвал националистом. Пусть так. Его проблемы. Бог ему судья. Нет, я не националист, не дай Бог. Скорее, наоборот, среди казахов я встречаю больше понимания, да и их женщины более культурны. Я уже описывал всё это выше и не раз. А что до этой ситуации, с красными днями календаря, то тут всё предельно просто и ясно: мне надоело носить эту чёртову маску лжи. Что всё в порядке и что мне – хорошо. Надоело врать и всем улыбаться, когда душа плачет. Даже когда я улыбаюсь, глаза мои никогда не улыбаются… (Пятница, 22.03.2013 12:03:04).
      Когда у меня плохое настроение и что-то гложет внутри, скрывать у меня это не всегда получается. Не удаётся. С годами у меня выработалась одна характерная закономерность и особенность – когда мне хреново на душе, и если я в это время ем за столом, например, хлеб, то не собираю крошки от него все до кучи и съедаю, как обычно, а начинаю задумчиво отправлять в рот по одной крошке. И так до тех пор, пока ни одной возле меня на столе не останется. Иногда делаю это не глядя. Словно слепну. А перед глазами сверху вниз плавают прозрачные шарики. Опускаю глаза вниз – и эти блики опускаются тоже… (Пятница, 22.03.2013 12:07:04).
      Никогда не оставляю возможность покончить с собой. Сейчас смелости никак не хватает, как назло. Но вот как только я стану известным и знаменитым, я обязательно «уйду красиво». Чтобы все запомнили меня молодым и свежим. Как говориться, уйду в мир иной со спокойной совестью, предварительно утерев нос всем тем, кто меня в своё время не понимал, обижал и презирал. Я только этим и живу сейчас. Боюсь старости; боюсь работать не на себя, а на лекарства одни. Видеть себя дряхлым и немощным, еле передвигающимся. Кто-то хочет быть вечно молодым, используя кислородные маски, мази, крема, фитнес/спорт, секс, свежий воздух и природу, и прочие вещи, продлевающие жизнь. Но вы ведь понимаете, что это – до поры до времени? Потом – всё. Как не крути. А кто-то просто хочет прожить долго, и неважно, с морщинами и болезнями, или нет. Я же не хочу жить долго. Зачем? Для кого и для чего? Всё равно однажды состарюсь и подохну. И никто не помянёт Ларика добрым словом. Одни запомнили его по школе, как фашиста и извращенца, хотя я давным-давно завязал с этим; другие в вузе помнят меня, как злыдня-сатаниста, но с этим я покончил ещё быстрее; некоторые знают меня, как эгоиста, упрямца, нервного психа, вечно недовольного несправедливостью завистливого молодого человека, парня без вредных привычек, но даже без них невыносимого.… Где бы мне взять пистолет? И одну пулю. Тики для сэбэ. Чтобы кто-нибудь выстрелил мне в висок. Кто-нибудь, ибо сам я в себя – трус и не смогу блин! Чтобы раз – и всё. Чтобы больше не мучиться на этой поганой планете. Чтобы не видеть и не слышать всего этого ужаса, падения нравственности, коррупции, инфляции и всего-всего. Куда бы сбежать от этих проблем? На какой-нибудь необитаемый остров, как Робинзон Крузо, ёлки-палки. И чтобы там не было людей. Злых людей. Которые постоянно уничтожают, обижают меня. Мне больно, и я слаб. Не хотите? Найдите тогда себе сильного. Кто-то же должен быть слабым! Внимание – це я. Заходишь иной раз на какой-нибудь сайт скачать игрушку на телефон (надо же расслабиться и забыться от всех этих бед и заморочек), а кругом – порно на порно. Вокруг – одна порнуха. Господи… Десятки тысяч фото и видео. Ну, куда это годиться, а? Кошмар какой-то. Да, да, да – когда мне было 19, я просматривал такое. Чаще фото, чем видео. Но однажды мне стало так брезгливо от всего этого. Почувствовал себя грязным, что ли. Копошащимся в дерьме. Поганом дрянном дерьме. Фу!!! Ужас. Ужасно. Самому, неужели не надоело глядеть на новые и новые поступления? Вот и задумался один раз я. А ещё вспомнил, что есть Он, Бог. 15 лет ходить в церковь – это вам не шутки. Не хухры-мухры. С отвращением я перестал заходить туда, на сайты. Даже игры перестал качать, чтобы мой взор лишний раз не подвергался соблазну. Ибо если не рядом, в соседней папке, так прямо в ней, в качестве рекламы. «Не хочешь, ли посмотреть, как шпилят ту и ту-то те-то в гостиной?». Дебилизм. Не, не хочу!!! Это – в 19. В 20 я влюбился. Первый раз в жизни. Опять жую об одном и том же. Зарекался ведь… Я к тому, что после того, как ПО-НАСТОЯЩЕМУ влюбился, порно тем более ушло для меня в небытие. Не хочу быть частью этого. Я не был фанатом, и не сказал бы, что нравилось, но на физическом уровне тянуло. Это называется влечение. И с тех пор я категорически выступаю против всяких там порно, в какой бы ипостаси её не интерпретировали. Понял одно, что женщина – не вещь. Да я вообще-то всегда это знал и понимал. Женщина не есть объект сексуального удовольствия/удовлетворения. Хм, странно, а некоторые из моих теперь уже бывших одногруппников ляпнули мне как раз обратное, причём, прямым текстом, а не иносказательно. Что ж, это их дело. Я считаю иначе. Не понимаю, куда мы катимся? Не все, ибо я знаю, что нас – 7 миллиардов, и у каждого – своё мнение. Мм, нет, не у каждого. Ибо многие покупаются на рекламу. Внимают тому, чему их внушают. Стараются походить на своих так называемых кумиров. Становятся фанатиками идолов. Это уже как форма язычества – как разница? А раз походят на них – значит, копируют и их имидж, мнение, образ жизни. А это уже ставит под сомнение вышеописанное высказывание о том, что, сколько людей – столько и мнений. Лично у меня собственное мнение, но, сколько себя помню, мне все старались навязать чужое. Даже в музыке. Видели, что слушал рок, и их это бесило. Что я – не как все. Пытались отвлечь меня хренью всякой. Я и к року охладел, но и ту фигню я тоже слушать не собираюсь. Музыкальный примитив с низкой общей музыкальностью. А мне нужна высокая музыкальность. Если раньше столпом в музыке для меня являлись, прежде всего, тяжесть и скорость, то ныне – красота и оригинальность. И не важно, какой жанр стилистически. Пусть хоть не знаю, в каком ключе выдержан. И тексты, лирика у меня всегда были, есть и будут на последнем месте, ибо считаю, что можно самой мелодией сказать человеку, чего я хочу и о чём думаю. В пух и прах я раскритиковал даб-степ. Многие мои теперь уже бывшие друзья так мне его расхвалили, что прямо уж я не знаю. Я как послушал, подумал – что это ещё за испорченное говно? Какого кота-бедолагу там за хвост тянут? Многочастотная музыка, но как будто кассету медленно прокручивают. Ремиксы, выполненные в данном жанре – короче, просто хорошие треки взяли да и испортили. Видите ли, даб-степ хорошо расслабляет. Не знаю, не знаю. Может, я не от мира сего? Или настолько несовременен? Или мне не тот даб-степ крутили? Короче, могу отметить, что если меня кто и расслабляет, так это Кайли Миноуг. Нормальная и спокойная музыка. Про любовь и жизнь. А ещё лучше – транс от Армин ванн Бюрена. Как подсадили меня на него ещё в «Меломане», так и включаю нет-нет порой. Это реально по теме. Музыка должна оставаться музыкой. Не металлом, который есть музыкальный мусор; не грайндкором, ибо сие – сплошной нойз; не шансоном, ибо точно с горя наклюкаюсь водяры и грохну кого-нибудь, и 15 лет просижу, как вор в законе – ни ума не фантазии, тяжёлый и драматичный жанр; не рэпом, арэнби и хип-хопом, которые отличаются низкой продуктивной музыкальностью, отсутствием хоть сколько-нибудь отличаемо-запоминаемой мелодии по своей структуре – в особенности это касается первых двух жанров после последней в данном предложении точки с запятой. (Пятница, 22.03.2013 12:50:17).
      Прошёл мой день рождения, 27 марта 2013 года. Мне – 23. Что я сделал полезного за эти 23 своих года? Не знаю. Особо ничего. День прошёл, как обычный будний день. Особо не справлял. Да я и так праздники перестал справлять… Ксения Вавилова была первой, кто меня поздравил. Это так неожиданно с её стороны. Ну, я ответил ей довольно сухо, кратко и лаконично. В отличие от неё, ибо она на моё поздравление по поводу 8 марта вообще ответила молчанием. Ведь я просил, если что писать мне иногда, а она молчала полтора месяца. У меня тоже дела, и что? Ладно, она мне ничем не обязана. Я поздравил её с 8 марта, а она даже не написала в ответ ни фразы! И это – больнее. Неужели так сложно написать элементарное человеческое «спасибо»? Нет, я понимаю так: если друзья – то друзья. Отпустить прошлое и жить дальше. А получается так, что мы оба ни хрена не забыли того, что было в прошлом. Слишком горды, что ли? Да, я тоже иногда думаю об этом. Естественно, ведь любил же? Любил? В прошедшем времени? А я вот до сих пор не могу себе самому признаться. Что разлюбил. Не может быть! Нифига! Что-то есть ещё там в сердце. Привязанность, что ли. Не знаю. А вот с госпожой Монтесумма Корнелли, ну или как там её зовут на самом деле, мы неплохо начали общаться. Очень много общих интересов. Вообще, между нами очень много общего. Прошло три месяца с нашего с ней знакомства. Тянет меня к ней. Я ещё не встречал настолько разностороннего человека! Чем она только не увлекается! И всё это – добро и позитив. Преклоняюсь перед ней, честное слово. Я понимаю её с полуслова. Она мне нравится, кажется. Кажется? Не знаю. Не уверен, что влюбился. Но нравится определённо и однозначно! Мне нравится в ней всё – интересы, взгляды, суждения, жизненная позиция, моральные и духовные качества, всё-всё. Да, я бы предложил ей руку и сердце. На всю жизнь. Я не знаю её имени, она живёт в другой стране. Я ещё не встал на ноги и не смогу ей предложить ничего – ни дом, ни машину, ни деньги. У меня есть только моя голова, больше – ничего. К сожалению. Что я ей дам? На что буду содержать? Да, она не из тех, кто живёт материальным. Она – как я. Наши отношения всё равно невозможны, к сожалению, а жаль. Я всячески оказываю ей знаки внимания, но что толку? Она не догадывается, а у меня язык не повернётся признаться. Ей нравится то, как я ей пишу, в какой форме общаюсь; ей понравилась музыка, которую я сочиняю; она с нетерпением хочет прочесть мои книги; она в восторге от моих высказываний и рассуждений. Но моё сердце обливается кровью, ибо я недостоин её. Куда мне до неё… Она снова пропала. На свой день рождения именно от неё я ожидал тёплых слов, но видимо она опять заболела. Очень переживаю за неё, пусть выздоравливает. Или я что-то не так сказал? Может, я её чем-то обидел? Понятия не имею, ничего подобного! И в мыслях даже не было! Она – моя отдушина, мне с ней хорошо и спокойно. Я стараюсь не грузить её ничем, не обременять своими проблемами и не жаловаться на жизнь. Она бесподобна! Как жаль, что её нет рядом!.. А корректировщик сказала после моего очередного звонка, что из 6 книг просмотрела 3, и в апреле-мае вся эта фигня должна, наконец, закончиться. Что ж, ждём-с.… Насколько же меня ещё хватит?.. (Четверг, 28.03.2013 19:31:56).
      Всё же не разлюбил Ксюшу, однозначно; словно наваждение. Не могу самому себе признаться, что ВСЁ. Да быть того не может! Скорее всего, это и есть та самая настоящая любовь на всю жизнь и до гроба. Верно в той же Библии подмечено: любовь – это жертва. Так оно и есть, чёрт возьми! Я пожертвовал собой ради её счастья; отстал, наконец, от неё. Я на неё более не претендую. Я не как в сериалах – там даже до убийств доходит, типа «не моя – значит, ничья!». Пёс с ней. Лишь бы она была счастлива. Зачем мне вмешиваться в её жизнь и портить её? Она не хочет, так почему же я должен настаивать? Раньше настаивал, да. А сейчас – нет. Не то, чтобы спрыгнул; вовсе нет. Но, во-первых, я устал бороться; а во-вторых, не хочу давить на неё. Она должна сама захотеть всего этого. Нет, я не питаю ложных надежд. Уже не питаю. Но она не знает, что я по-прежнему думаю о ней. То плохо, то хорошо, в зависимости от настроения. Я ей больше не скажу ни слова. Не хочу мучить. Пусть живёт и радуется. Пусть достигнет своих целей и мечтаний. Это и моя мечта – чтобы у неё было всё хорошо. Совесть, совесть мучает меня, ибо раньше я ведь был ужасно влюбчив; но всё это было фигнёй, пока не появилась Ксения. Да и не было ведь у меня ничего ни с кем. 90% не знали даже, что я к ним неровно дышу; да и не так уж и много их было – от силы две-три. Просто или нравились так себе, или интересовали слегка. Но эта – ВСЁ. Напрочь. Но, в отличие от моей новой знакомой Корнелли, Вавилова также недостойна меня, как и все. Корнелли я недостоин сам – просто милая прелесть, настоящий человек. Но иногда боюсь разлюбить Ксю – что это тогда за любовь будет, если я три годика пострадал, и всё на этом?! Не-ет, так не пойдёт. Я запутался в очередной раз. Ксения у меня в друзьях, но я не переписываюсь с ней. Она интересуется всякой хренью – на её странице такие её новые интересы и увлечения, что я просто не узнаю эту девочку. Ничего кошмарного, но и не одобряю. Считаю, что в свои 16 она была умнее, чем сейчас, когда ей 18. До такого она не опускалась. Что это ещё за «Шизоаффективное творчество»? Фу! Как прочёл глупости оттуда – офигел. И не материлась она раньше. Я – как сапожник матерюсь, но я признаю, что это скверно. Нужно с этим бороться. К тому же я ведь писатель! Я вообще не матерился до класса пятого, а потом постепенно началось. Хоть книгу новую начинай! На каждую бочку мёда в её адрес – ложка дёгтя. А иногда – и наоборот. Если кого и должна мучить совесть, так это её, а не меня. А почему-то страдаю я. хочется, чтобы она снова пожурила, поругала меня; чтобы вновь остановила, когда я начну психовать; чтобы опять произнесла своё фирменное и дежурное: «Останься, мне скучно». Я так больше не могу. Но больше я её не трону – я ей обещал не обсуждать её. Так уж и быть. Она навсегда останется в моём сердце, разуме и памяти. Из головы её не выкинуть. Ксения – это, чёрт подери, Ксения, и ничего тут не поделаешь. Как табу. Может, когда-нибудь… (Суббота, 30.03.2013 13:42:55).
      Мне нужен такой человек, чтобы он был словно моим отражением, моей копией, моим зеркалом. Чтобы тоже был творческий. Я терпеть не могу, когда я занят (пишу книги, сочиняю музыку, слушаю музыку, рисую или смотрю ТВ), а мне кто-то мешает и надоедает. Если моя жена будет меня доставать, я её в первый же день спущу с лестницы и выставлю из своего дома на все четыре стороны. Да, я такой. Кому что-то не нравится – пошли вон!!! (Воскресенье, 31.03.2013 18:21:21).
      Снова поссорился с Ксюшей. Проклятье!.. Я опять не смог.… Высказал ей всё, что думаю. Нет, я не оскорблял её – ни в коем случае. Просто обиделся, что она мне не пишет, ибо я ведь ей пишу. Заколебала со своей молчанкой. Мы поссорились, но не поругались. Всё же я психанул достаточно, чтобы удалить её. Жаль, но так будет лучше, наверное. Исчезну совсем. Пусть забудет меня и всё, что было. Как страшный сон. Не буду надоедать, и мешать ей, даже как друг. (Суббота, 06.04.2013 9:43:09).
      Монтесумма Корнелли так классно рисует! И сайт мой так оборудовала! Не мой, но наш. Мне всё очень понравилось; она – супер. У меня уже 7 подписчиков. Надеюсь, когда мой талант оценит весь мир, эта цифра будет не 7 человек, а 7 миллиардов человек! (Суббота, 06.04.2013 9:45:32).
      Подал объявление о том, что ищу продюсера. Блин, что же за фигня такая – для того, чтобы человеку просто дать объявление, ему обязательно нужно зарегистрироваться на том сайте. Бред. Ничего в этой жизни нельзя сделать, не прилагая усилий. КНБ меня не разыскивает, закон я не нарушал, так какого хрена мне нужно регистрацию проходить?! Сами себе всё усложняют. (Суббота, 06.04.2013 9:48:10).
      В FL Studio решил обработать часть своих треков. Задумал сделать компиляцию, сборник наиболее жёстких и тяжёлых своих вещей. Среди плагинов есть такой один. Hardcore называется. Я им прошил 47 треков. Особо не силён в обработке. Я больше композитор, нежели звукорежиссёр и продюсер, поэтому после обработки этих midi получилась вообще какая-то хрень. Из 47 треков оставил 32, ибо те вообще невозможно слушать даже мне. Я аж на говно исходил. Шум, неразбериха, нечёткость, фу. Однако звук действительно реальный. Похож на настоящий. Сильно смахивает на гаражное демо. Думаю, если продюсеру показать, он потом сам всё смикширует и сведёт. (Суббота, 06.04.2013 9:55:42).
      Надо же, оказывается, шумерский и аккадский языки совершенно не родственны друг другу! Этому не учат в школьных учебниках. Даже в вузе – вскользь. Занимаюсь самообучением сейчас – мне всегда была интересна история Древнего Мира, также, как и астрономия, ведь я – достаточно разносторонний человек. Итак, аккадский был одним из семитских языков, а шумерский вообще ни с каким наречием аналогов не имеет! Можно, конечно, всей библиотекой обложиться, но я не фанат истории – так, просто интересно; мне ведь и так мало что интересно в этой жизни. Да, это мне интересно. Может, я уже третий год фильмы в качестве новинок не смотрю, зато культурно просвещаюсь в иных сферах. Всю таблицу Менделеева перечёл, обо всех её элементах. Реально, мне не нравится смотреть фильмы! Вообще! Я только турецкие сериалы, если смотрю, а так для меня огромное значение по-прежнему имеет музыка, а не кино. И пофиг, модно – не модно, новинка – не новинка. Какая разница? Главное – суть, а не новизна и популярность. «Фильм побил рекорды кассовых сборов». Да ну? Да мне плевать, пусть этот фильм хоть горой «Оскаров» обложат, если мне он не по нраву – я его смотреть не буду! Я – это я, и мне плевать на мнение большинства! Если фильм посмотрели 200 идиотов, с чего бы МНЕ его смотреть? Порно и отдельно существует, а остальной туалетный юмор – блин, да это даже не смешно!! Вообще, все фильмы какие-то сейчас тупые и пошло-озабоченные, особенно так называемые западные – европейские и американские. Из принципа не смотрю. Ну и что, что я молод и типа отношусь к той категории просмотра? Я – индивидуум!!! Сколько можно повторять?! И общественное мнение фиг меня сломает, только через мой труп. Не смотрю – и всё, и никто меня не заставит, пусть фильм будет хоть трижды хитом! Если он мне не понравился, почему я должен продолжать просмотр, ибо на меня не так посмотрят, ибо такое сейчас смотрят все, и как он может тебе не нравиться, ты же не белая ворона… (Воскресенье, 14.04.2013 9:20:09).
      Достало всё, ничего не получается! Разместил аж три объявления, что я, дескать, музыкант и композитор, и что у меня много материала. Они что, слепые все, что ли?! Бесит аж! Не может быть, чтобы в Астане и Казахстане никому не нужен был автор собственных аудиотреков! На три объявления один звонок, и то, фигня полная. Певцу 35, он казах, и мечтает покорить сердца женщин на сцене своим вокалом. Да ради Бога – я даже кинул ему ссылку на мои композиции на сайте, но, видите ли, «у него колонки чуть не порвались, и из барабанной секции ничего не понял». Так какой идиот будет включать на всю, чтобы оценить творчество?! Придурки все какие-то!!! Потише и повнимательней, и без эквалайзера. Шумные они, видите ли, треки-то! Какие есть, ясно??? Я не собираюсь сочинять песенки в духе умирающего лебедя, ибо я по знаку зодиака – овен, а это – огонь и энергия. У меня 90% материала – энергичные песни. Бодрые и жёсткие. Есть и баллады, да. Но, зная, какую психологическую травму я пережил, я бы не хотел писать баллады, ибо они делают меня слабее. Чтобы не сломаться, нужно продолжать сочинять бескомпромиссную, категоричную музыку. А зато она неординарна и оригинальна; не как у всех. Я не собираюсь сочинять по шаблону и под копирку; я – это я. И очень жаль, что меня всё никак не заметят. Годы ведь идут, как бы поздно не было. Блин, ещё и погода эта дурацкая, не похожая на апрель – так тепло и хорошо было, надо же было опять снег с дождём и собачий холод… (Четверг, 18.04.2013 9:01:57).
      Продолжаю читать в Википедии историю древнего мира – древние народы и их языки, в первую очередь. Социальный быт, культура интересуют меня меньше всего; больше зациклен на политике и географическом положении, а также на возникновении всего этого вообще. Мне реально это читать намного интереснее, чем шляться по дискотекам и ночным клубам, шыряться, накуриваться, бухать и иметь женский род во все щели. Да, я выбрал науку. Мне гораздо больше нравится сочинять музыку, писать книги и что-нибудь рисовать, нежели заниматься сексом с противоположным полом и общаться с людьми. Видимо, я больше духовным живу. Я, как писатель, подразделяю мужчин на два типа. Первый – это мачо. К нему я отношу всех гулящих, бабников, альфонсов и прочее. Они высоки, красивы, богаты и у них куча связей. Они неплохие бизнесмены, успешны как люди и популярны у женщин. Короче, самцы. Второй тип – это я и мне подобные. Этот тип я называю ботаники. Я, например, некрасив, мал ростом, у меня нет денег и нет связей. У меня вообще ничего нет, кроме своего таланта. Есть ещё душа, сердце, разум. Это всё, что у меня есть. Это всё, что я могу предложить кому-нибудь. На большее пусть не рассчитывают. Я не собираюсь быть подкаблучником и дамским угодником – ни фига, не дождётесь, больше бегать я ни за кем не буду и не собираюсь! Прошли уже те времена. Время лечит, а годы учат. Меня не любил никто. Никто не сказал мне, что я им нравлюсь. Честное слово, и это – самое обидное для меня. Ну и пусть. Хватит прогибаться. Теперь я буду подминать всех под себя. Не хотели по-хорошему, будет по-плохому. Не приняли прелюдии и романтику, будет грубость. Ни с кем не создам отношений. Если только переспать и бросить, как тряпку, как собаку. И как же сладка месть. Со мной поступали точно так же, так почему же я должен действовать иначе? Когда я искренне влюбился, и готов был пойти на жертвы ради любимого человека, когда хотел предложить руку и сердце, когда хотел с ней серьёзных отношений, брак и семью, об мои чувства и намерения вытерли ноги, прошлись и потоптались. Как же больно на душе! О, Господи – это невыносимо! Советуют обратиться к психологу, но я не хочу. Зачем? Я проклял ту, кого любил. Однажды. Более не повторится. И я простил её со временем, хотя это было очень тяжело для меня. Большой шаг, наверное, да?! Бог ей судья, я не раз говорил и писал об этом. Специально заводить отношения, строить будущее с другой? А нет другой, и вряд ли появится. Даже если и так, то руки не приложу, чтобы гора пошла ко мне. Хватит. Я не железный и не робот. Я не осилю больше, не потяну. Такова судьба моя, наверное, что поделать. Ставить на себе и своём личном крест? А что мне ещё остаётся? Я трус, даже убить себя не смог, ибо не хочу жить с этим грузом на шее, с этой ношей. Душа болит. Ну, не могу я забыть! Что я теперь сделаю? Простил, но забыть – никогда! И не дай Бог, чтобы мой путь ещё раз пересёкся с ней – боюсь, я перекрою ей кислород, уничтожу её, ибо ненависть сильна и ещё не прошла. Злопамятен, да, ибо ладно, если бы сразу от ворот поворот, а то мучила целый год, а люблю я уже четвёртый год пошёл вроде, да-а. Она тоже творческий человек, как и я. мне нужна по идее такая, но ведь не сложилось же. Не убивать же её теперь! Конституцию Республики Казахстан я не нарушу никогда – закон есть закон. Для меня закон – библейские заповеди и Конституция РК. Но, правда, перед Господом Богом я грешен, ибо хрен я все заповеди не нарушаю. В храм не хожу, лгу иногда и живу местью и ненавистью; так какой же я верующий после этого, какой христианин? И это я когда-то хотел стать монахом, священником?! Любой атеист, который есть человек хороший, меня тут обставит. А вот Конституцию я соблюдаю – там и мои права, и обязанности. Особенно уголовный кодекс вызубрил, на всякий. Чтобы не попадаться на провокации и проволочки. Чтобы не подставили при случае и желании, и чтобы смог себя защитить хотя бы юридически, если удастся. Надо быть подкованным и готовым ко всему, ибо время сейчас тяжёлое и жестокое. Люди злые, хотя и я не лучше. Так что той, кого любил, могу лишь наговорить гадостей. Послать, словесно опустить. Палки в колёса вставить. Побил бы даже, ей-богу, за всё «хорошее», но не сделаю этого. И убивать не буду, чёрт с ней. Сидеть в тюрьме из-за какого-то куска дерьма, которого Я же ещё и оказался недостоин, ппц. Да и вообще, преступления – это аморально. Не хочу пачкаться, ибо, зачем творить самому, когда есть суд и Бог? Я ведь примерный мальчик, законопослушный гражданин. На хера мне эта канитель и возня? Хотя, признаться, мысль была прикончить её. Я не представлял, забил бы я её до смерти или удушил – об этом я не думал. Так, проскользнуло в мозгу «да чтоб ты сдохла, будь ты проклята!» и всё. Не более. Она позже отписалась, что не знаю я силы проклятия, чтобы наводить её на человека. Да и возвращаются они все потом бумерангом. Что ж, с овнами, вроде меня, спорить бесполезно, но Ксения и есть, то исключение из правил, поэтому возражать я ей не стал. Ну, не могла она ответить мне взаимностью! Пёс ней. А я вот не привлекал гадалок, ворожей, колдунов и прочих бестий, чтобы «убрать» бедняжку. Понадеялся на себя. Я с трудом верю, что это из-за моих проклятий она так сильно заболела, ибо я не владею чёрной магией и оккультными науками, чтобы слова мои были чем-то подкреплены. Я вообще считаю, что мои слова с проклятиями никогда не доходят до адресата а, наоборот, все приклеиваются ко мне, как жвачка к волосам, и фиг избавишься. Думаю, это кто-то другой натворил делов, и Ксения слегла. Она вроде даже в вуз не поступила из-за той фигней. Или нет, стой.… В музакадемию поступила, но ей не понравился культурный фон студентов. Что ж, ей я верю, и мне бы тоже не понравилось. Пусть Ксения сходит к экстрасенсам и узнает, моих рук дело её напасть-болезнь, или нет, ибо я сомневаюсь, что мои проклятия действуют. Я так выпалил со зла, и я слишком слаб, чтобы это возымело силу. Да, у нас в роду были люди, которые обладали всякой чертовщиной, но я не в третьем и не в седьмом поколении и вообще, я в эту фигню не верю! Господи, хренотень какая-то. Исповедовался, но легче не стало. Значит, не искренне раскаялся, по католическим канонам. Что ж, и это правда. У неё, м/у прочим, стихи какие-то язвительно-злые, с примесью злобы, сарказма, ехидства, что ли. Обида на жизнь и на людей. Мне так показалось. Нет, я не спорю – поэтесса она, что надо, и такое я фиг, когда сочиню. Красивые стихотворные произведения. Я даже не разбираюсь, какой слог она там использовала. Рифма, рефрен. Я далёк. Я прозаик, а не поэт. О ней можно говорить часами, можно книгу написать. Чисто о ней. Но не думаю, что это следует сделать. Просто я привязался к этому человеку. Я долго привыкаю и долго отвыкаю. Обычно я стараюсь не привязываться к людям, все меня знают, как и не особо-то общительного. Но к Ксении вот привязался я, что ж я теперь сделаю?! Я и к вещам такой же – я никогда не ношу каждый день новую шмотку. Неделю я хожу в одном и том же, потом – стирка и глажка... Блин, да не к тому речь веду. Просто я вот вещи могу пять, даже десять (вру, максимум я носил одну вещь около восьми лет) носить, и ничего, мне нормально. Обувь на мне изнашивается быстрее, да. Через каждый год-два пересменка. Как-то вот так вот. Нет, я не смею сравнивать Ксению с вещью – что вы! Как я могу, да разве можно? Это был бы мне минус, как человеку низкому и примитивному. Просто я настолько же боготворю этого человека, насколько и ненавижу. Я не знаю, понятия не имею, забуду ли я её когда-то, когда-нибудь, или нет. А надо бы, ибо так больше продолжаться не может. Это уже приобрело форму мании. Не мании преследования, но манию, просто манию. Так нельзя. Я зациклен, и все мысли о ней. Я могу не думать о ней вообще недели две – из-за работы, из-за хобби. Силой воли могу заставить себя не думать о ней плохо или хорошо даже тогда, когда я не делаю ничего, но надолго меня не хватает. Как собака, которой в сотый раз говорят, что хозяина больше нет, а она всё равно скулит и ждёт его, какой бы он ни был, с куском мяса и весёлый, или с пустыми руками и злой. И я никого не замечаю вокруг. Могу мимолётно влюбиться – раньше я отличался большой влюбчивостью. Но, однозначно, что такой большой односторонней платонической любви, такого интуитивно-рефлекторно-физического влечения, такой большой привязанности, такого сильнейшего доверия у меня уже, ни к кому не будет. Ксения, что ты со мной делаешь?! Что она со мной сотворила? Да знаю я, что её образ я выдумал для себя сам. Она усилий не прилагала. Я сам виноват во всём, как всегда и впрочем, наверное; сам затупил, сам неправильно себя повёл, первый проявил инициативу, которая есть глупость, и вообще, короче, не хочу я жить. Достало всё! Не хочу никого видеть! Закрыть глазки, и а ля – улю… (Понедельник, 29.04.2013 13:22:07).
      От объявлений моих – никакого толку. Никто не звонит, и меня это бесит аж. И сайт, какого создал, спрашивается?! Никому я не нужен, никто меня не любит. Даже если я опускаю свой эгоизм, перешагиваю ч/з свои необщительность и некоммуникабельность и сам тянусь к людям. Никто не желает, не хочет читать мои книги, никому не нравится моя музыка… Боже, что же мне теперь делать??? (Понедельник, 29.04.2013 13:26:55).
      Не дай Бог мне такую жену, которая была бы похожа на мою маму. Я ведь творческий человек, а она слишком чистоплотна донельзя, и хозяйственна. Я не говорю, что это плохо, но мы бы не ужились. С лестницы бы спустил такую жену на следующий же день, ибо мы реально будем друг другу мешать! Поэтому побыстрее мне заработать себе на хату. Желательно свою. Желательно на левом берегу, в тишине и вдали от миллиона машин. Желательно без соседей… (Понедельник, 29.04.2013 13:40:23).
      Жуть, как не понравилось отношение акимата к празднику 1 мая. Раньше это был день труда. В нашей стране это день единства народов Казахстана. Хорошо, допустим, но почему из дома культуры до моих ушей доносится лишь музыка казахской эстрады на казахском языке, причём, на всю катушку. Хорошо, казахов в РК 66%; но не нужно забывать, что и русских здесь – 23%! И других наций! Почему я слышу в этот праздник музыку только на государственном языке?! Что за дискриминация такая? Так же нельзя; тут проживает 133 этноса! Почему не включат немецкий фолк или грузинскую лезгинку? Нет, я, конечно, терпеть не могу и то, и другое; но, согласитесь, разнообразие должно быть, и справедливость. Тут не только казахи живут. Если 1 мая – день единства народов РК, то пусть включают и их музыку тоже, а то как-то нехорошо получается. Я-то против коренного населения ничего не имею, но должна  быть совесть, в конце-то концов! А то это больше похоже не день единства народов, а на день песен на казахском языке. Думаю, акимат должен срочно пересмотреть своё отношение к празднику. Не акимат, так те, кто имеет к этому всему непосредственное отношение! Я никто, и меня фиг кто послушает, но не думаю, что я один так думаю. Может быть, я и пофигист, эгоист, но, выходит, мне плевать не на всё, что происходит. Я же живу в этой стране? Так пусть же там будет всё по закону; думаю, Нурсултан Абишевич Назарбаев поймёт меня... Мне кажется, только он способен трезво оценить обстановку. Я больше никому не доверяю. Он вывел РК из тьмы, благодаря ему мы – мирная страна, и нас ценят в Европе и Америке. Если «бабая», как я его ласково называю, не станет, придётся мне валить из РК, ибо боюсь гражданской войны и массовых волнений народа. Кто ещё, как не «бабай», сможет руководить страной? Нет таких; все его подвели – и Рахат Алиев, и Даниал Ахметов, и все-все-все. Все продажные уроды. Чиновники, депутаты, министры, одним словом. Не знаю я, честно говоря, что будет дальше. Было бы так, чтобы его пожизненно выбрали президентом. Страшно становится, ибо ему в этом году будет уже 73. Что будет потом, что? (Четверг, 02.05.2013 10:25:04).
      Плохо, что все сны не запоминаются – я ведь черпаю из них основной сюжет для своих книг. Не те нюни и сопли, что я жую про безответную любовь каждый раз (самому уже надоело), а всё то прекрасное, что помимо этого. Сегодня приснились два клёвых сна, и все забыл, твою мать. Память куриная! Нет, когда я первый раз проснулся, я их отчётливо помнил! Надо было сразу подорваться с места и записать куда-нибудь. Проснувшись вторично, понял, что вспоминать бессмысленно. А жаль! Ладно, теперь уж… (Четверг, 02.05.2013 10:29:16).
      В последнее время у меня что-то уж совсем стало плохо с сердцем. Возможно, много острой и/или жирной пищи употребляю. Всё может быть. Но раньше у меня такого не было! И так часто. Не рано ли, в 23 года – проблемы с сердцем?! Аритмия – неровно стучит. Хотя я не разбираюсь. Бешено колотится и быстрее обычного темп; при этом болит, но терпимо. И всё равно это – ненормально! Скорее всего, это из-за моих переживаний – не могу забыть некоторые вещи; обиду, например. Боль всё та же. Душа болит и не проходит. Часто думаю о плохом, о смерти, суициде. Ничего не могу с собой поделать. Буду думать о хорошем тогда, когда у меня будет всё хорошо. А пока.… Свалю всё туда. Хоть бы успеть дописать книгу. Дожить до презентации, получить признание от общества. Не забирай меня сейчас, Господи. Потом. Дай доделать вещи. А хотя.… Забирай, чёрт с этим всем, но только без мучений, прошу тебя; но, как я просил – «раз – и всё». Типа «уснуть и не проснуться», а не так, чтобы страдать от болей в сердце и желудке… (Понедельник, 20.05.2013 12:29:04).
      Монтесумма Корнелли красиво оформляет наш с ней сайт. Мне всё очень нравится. Всё, что она делает. В то время как я добавляю туда свои собственные мысли и высказывания, она помещает к ним рисунки, следит за маркетингом и рекламой, ищет новых участников, ставит лайки и закрепляет записи. Претензий нет. Она делает так, как считает нужным, и я ей не препятствую. (Вторник, 28.05.2013 10:17:39).
      О деле Владислава Челаха я могу говорить бесконечно. Я считаю, что этот человек невиновен. Как мог 19-летний парень убить всех своих сослуживцев и егеря? 14 или 15 человек; а теперь выясняется, что их было 19. Все они были вооружены? Как он мог справиться в одиночку? Люди хоть думают своей головой? Даже если все они спали. Хорошо – убил одного, второго. Третий от выстрелов всё равно проснётся! Четвёртый будет в шоке и вряд ли окажет сопротивление спросонок. Но извините меня, остальные уж точно отстрелялись бы ему в ответ – в их желудках снотворного не было! И сожжены все они были уже после того, как их расстреляли. Я же считаю, что вина Челаха не только не доказана, но даже не имеет места. Парень – не Рэмбо и не Терминатор. Он не смог бы застрелить 15 вооружённых до зубов людей, пусть даже и спящих. Разве он не новобранец? Где сказано, что он снайпер и тайный агент? Странно это всё. Я вообще считаю, что всё это сделала китайская сторона. И РК, чтобы не портить отношения с КНР (ещё бы, куда нам рыпаться против их армии, в десятки раз превышающей население Казахстана) нашёл козла отпущения и взвалил всю вину на него. Вы что делаете, правозащитники и прокуроры? Судьи, к вам обращаюсь! Вы посадили парня пожизненно только лишь потому, что он стал единственным, кто уцелел? Правильно, раз остался в живых – неси наказание, да? Ибо мы не знаем, кто это сделал; свечку не держали. Владислав рассказал, что трупов было не 14-15, а 19! Остальных он вообще никогда ранее не видел! И что напали на заставу люди, переодетые в гражданскую форму. Да, я ему верю. Кому верить? Судьям? Но все мы знаем, что они тоже коррумпированы и любят брать взятки. Полиции? Простите, но все вы в курсе, как полиция выбивает показания и признания – методом битья и пыток. И эти избиения нередки летальными исходами. Надавили «сверху» - всё, чтобы поскорее закрыть дело, полицейские начинают искать другие пути. Не мозгами думать, а рукоприкладством заниматься. Причём, страдают-то не преступники, а невинные люди, которых заставляют на обвинение ответить согласием, иначе – снова угрозы и пытки. Стойте, а мы в каком веке живём? В каком государстве? Наверное, мне пора валить отсюда. Мне не нравится такой поворот событий. Я не хочу жить в той стране, где к закону относятся спустя рукава. Мне брезгливо и противно жить там, где несправедливость. И либо пусть меня убьют за мои идеи (я не боюсь смерти – и так уже всё потерял), либо будет так, как я сказал! Пусть делают вещи. Я верю адвокату Челаха, господину Сарсенову. Знаете, а ведь никто его не просил быть Владиславу адвокатом – Сарсенов сам изъявил желание. Потому что увидел, что дело это странное и непонятное, полное несовпадений, нестыковок и противоречий. Сам парень был не в том состоянии, чтобы кого-то молить о помощи – он находился в шоковом состоянии. Мама его тоже не сразу узнала, не сразу приехала. Так что адвокат сам взялся за это дело. Я ему верю, потому что он – бывший оперативник в советское время. Закалка КГБ имеется. Поэтому у него нюх и чутьё, как у собаки. Он чувствует, знает и догадывается, что что-то тут не так. Вспомните, вспомните, что есть расхождения в калибрах. Калибр оружия, из которого якобы стрелял парень и которое было найдено, не соответствует калибру пуль в телах. Что вы мне на ЭТО можете ответить, если такие умные и грамотные?! Ха, строите там из себя! Конституцию почитайте – полезно будет. Не всё в этом деле гладко, далеко не всё. Парня оправдать надо. Не надо осуждать за то, чего он не совершал. Совершил? Так докажите, ну! Я жду! В этом деле как минимум недостаточно улик и доказательств. А за это не то, что пожизненное – за это порой и условного не дают. Вы должны это знать и понимать, вы же юристы. Владислав пояснил, что мост он сжёг затем, чтобы на него не подумали, ибо он один из тех погибших остался. Вы понимаете, что парню просто повезло? Бог спас его. Кто-то хотел разгромить заставу. Челах – чудом спасшийся бедолага, а его во всём низа что обвинили. Чего или кого мы боимся? Китая? У нас есть Россия, которая не оставит в беде. Ещё раз говорю: хватит искать внутреннюю подоплёку. Это внешнеполитический контекст! Однозначно. Тем более речь идёт о погранвойсках. Такое на границе – и виновато физическое лицо? Бред? Виноваты физические лица. Не нашего гражданства. Халифат это или происки Пекина, должно разбираться министерство и правительство. Я же не успокоюсь. Пусть вмешается президент. Я искренне надеюсь, что НА расставит все точки над «и», ибо Назарбаеву я верю, как никому другому. Больше и верить-то некому, из политиков наших. Сарсенов написал прошение, и ему отказали. Отказали в апелляции. Он намерен обратиться в международный суд ООН. И что же вы все будете делать тогда? Вам не стыдно? Адвокат дойдёт до них, я в этом не сомневаюсь. Зато резонанс будет печальным – в нашей стране он не увидел правды и намерен оспорить, обжаловать неверное решение суда в ООН. Посмотрим тогда, чья возьмёт. И пусть вам будет стыдно. Этот непрофессионализм с каждым годом всё больше. Сарсенов писал кассационную жалобу 20 дней, а в ответ – игнор. Да что это такое? «Вы сами себя так поставили, настроили против себя людей». Извините меня, а как ещё должны вести себя люди, если их обвиняют?! Странные вы все какие-то, отвечаю. А как бы вы на их месте себя вели? Небось, тоже бы сыпали грозными заявлениями, да? Пока человек не окажется в точно такой же шкуре, он никогда не поймёт, каково это. Поставьте, поставьте себя на место Челаха и Сарсенова. Парня запугали. Дескать, не признаешься – мы тебя в камере изнасилуем! Конечно, он под давлением произнёс чепуху. Хоть книгу пиши – таких сказочек он следствию нарассказывал! А что ему было делать? У него что, выбор был? Я б тоже не захотел, чтобы меня в камере изнасиловали! Им лишь бы дело закрыть и сшить на левого, раз не нашли настоящего крайнего. Дело на 56 томов. Бедняга Владислав даже вены себе чуть не вскрыл – конечно, как я его понимаю! Когда тебя обвиняют в том, чего ты не делал. И доказать обратное ты не можешь, ибо все против тебя. Это всё печально, очень грустно и печально. Жаль, что мы так и не научились ничему. Пусть это будет для всех нас уроком. Возможно, сейчас в Костанайской области пожизненно отбывает срок тот, кто ни при чём, не при делах… (Вторник, 28.05.2013 11:03:29).
      Надеюсь, скоро книги мои пустят в печать. Это хорошо. А пока – ничего хорошего: снова зубы болят. Это всё нервы. Много психую в последнее время. Беспокоюсь, переживаю, волнуюсь. Не сердце – так зубы, не зубы – так желудок, не желудок – так голова, не голова – так общая слабость. У меня всегда что-то по жизни болит. Не было ещё такого дня, чтобы у меня что-нибудь да не болело! Начало июня, а уже тополиный пух везде. Не рано ли? Странно, мне всегда казалось, что всё это в июле. Просто аллергия на этот тополиный пух у меня ужасная – всё в нос и глаза лезет, заколебало! Все слизистые потом начинают возмущаться и, как следствие – раздражение. Достало, не могу (Вторник, 11.06.2013 13:34:57).
      Ехал в автобусе и рядом стояла девушка, как две капли воды похожая на Фатьму-хатун из турецкого исторического телесериала «Великолепный век». Единственное, на ней была белая футболка, а не пышный средневековый наряд. Я был поражён – пялился на неё; хорошо, что она не заметила (Среда, 19.06.2013 14:51:26).
      Жду ответа от издательства. Когда ездил к шефу, тот заверил меня, что всё в порядке. Что ж, посмотрим. Мне нужны статус и деньги. И уж только после этого можно думать о чём-то важном. Дом на левом берегу хочу, мебель новую; денег, чтоб на жизнь хватило – пенсия ведь мизерная обычно. Машину не хочу – я за экологию. «Начни с себя». А пока самостоятельно отредактировал заново все свои литературные произведения. В частности, добавил пробелы, где надо и исправил дефисы на тире. Грамматика, орфография, пунктуация. А с лексикой у меня всегда было всё в порядке. Выполнил конвертацию всех своих книг ещё и в формат PDF – неплохой, и читать удобнее. Исходный тоже сохранил. Мне самому мои книги нравятся. Только вот странное дело: боготворю книгу тогда, когда её пишу или она свеженаписанная. Спустя месяцы я даже могу считать её глуповатой, наивной и даже чересчур жёсткой. Как-то вот так. Сейчас ТВ меня парит – у меня ведь простая антенна. С усилителем сигнала, хотя, но это же смешно. КТК и НТК, по жизни еле дыша – чёрно-белые и дёргаются. Остальные – не все чёткие. Будут деньги, обязательно поставлю себе Алма ТВ или Отау ТВ. Мне просто нужно встать на ноги. Пара-тройка удачных гонораров за мои книги – и я в норме, в порядке. Я ведь только год назад закончил вуз. Кстати, смотрел новости и увидел султана Сулеймана не в сериале! В Турции же митинги, и актёр тоже выступил с заявлением. С той же бородой своей (Среда, 19.06.2013 14:50:58).
      Иногда понимаю, что пребывать в депрессии не стоит. Если раньше я сразу «уходил» в ДСБМ, то ныне кое-как сдерживаюсь. Те же дурные мысли в отношении себя и тех, кто причинил мне нестерпимую боль; но пора, наверное, взрослеть и быть мужественней. Как-то так. Итак, я переслушал за это время Queen, Joe Satriani, Carlos Santana и Tool. А вообще за этот год поальбомно также прослушал Therion, My Dying Bride, Funeral, Katatonia и долго сидел на Rolling Stones. С чего-то надо начинать, да. Но чувствую, что весь мой позитив улетучится сразу после того, как перестану принимать глицин – а без него я уже не смогу, наверное. Кеторол спас от зубной боли, вместо чая пью ромашку и шалфей. Вот так вот, в 23 года как пердун старый. Ну и пусть! Всё равно не сломаюсь! Меня ненавидят за то, что я так и не пью, не курю и прочее. Я таким родился, таким был, такой есть, таким буду и таким же подохну. Я такой, какой я есть, и пошли все на хер. И я не раб моды, да. Мне плевать на свою внешность, абсолютно. Тот же свитер проносил десять лет, да-а. зато далеко не всё равно на своё творчество – побыстрее бы всё уже решилось на фиг к чёрту! Сижу и жду с моря погоды, когда же всё это закончится, прекратится. Не дай Бог, если они меня кинут – вероятно, придётся даже судиться, ибо пропал целый год. Он утерян не по моей вине. А что толку сейчас устраиваться на работу и вкалывать на чужого дяденьку? Всё равно пенсия будет мизер. Так что постараюсь реализоваться как есть, с нуля в своей теме; не это издательство – так другое. У мамы сегодня день рождения – ей исполнилось 44 года. А что хорошего она видела за все эти годы? Ничего. Я поздравил, конечно же, как смог. И я поклялся себе: встану на ноги – она не будет работать; будет сидеть дома, как и мечтала. Я отныне буду содержать её, как она меня всё это время. Чувствую обязанность. Она ведь сделала из меня человека. Того, какой я сейчас. Мы во многом разных взглядов, но она привила мне ум и развила талант и способности (Среда, 26.06.2013 14:10:47).
     В последнее время мне всё больше нравится телешоу Алексея Шахматова «Слово за слово», где право говорить имеет каждый. «Мысли даны человеку для того, чтобы говорить их словами». Очень интересная вещь, скажу я вам. Объективности нет предела. Именно там рождается истина; правда, времени всегда в обрез – они за час должны обсудить всю тему, и этого реально мало. Прикольно, когда ведущий слегка подкалывает своих собеседников. Легко так, ненавязчиво шутя. При этом обладает хорошей дикцией. Умён и серьёзен, молодец. Таких бы побольше (Среда, 26.06.2013 19:23:16).
      Никто меня не понимает. Я, наверное, так и умру непризнанным талантом. Мало того, что у меня на личном не сложилось – девушкам нет дела до меня, так ещё и нечто другое. Моя музыка, мои рисунки, мои книги – никому ничего не надо, никому ничего не интересно. Как же больно! Чувствую себя брошенным и никому не нужным. Неужели я настолько плох и ущербен?! Понять не могу. Меня всё это бесит и страшно, ужасно раздражает. Ах, кто бы знал, как тяжело все эти годы быть в одиночестве! Меня никто не ждёт, когда я прихожу; мне некому дарить ласки и нежность. Чёрт, меня даже некому выслушать, не с кем поговорить. Мама – это другое. Я говорю о близком не по крови человеке. Мама, к сожалению, не вечная. Что я буду делать без неё? Не дай Бог, что с ней – и я тоже сразу же откинусь, отвечаю! Хочется понимания, но даже от мамы я его не нахожу. Ей, и это самое обидное, даже ей всё равно на моё творчество. Мне очень тяжело, я этого не вынесу однажды. Маме неинтересны мои иллюстрации, литературные произведения и музыкальные композиции. «Нет пророка в своём отечестве». Спрашивается, а кому я это всё пишу, рисую и сочиняю? Людям. Которые забили на меня. Меня все или большинство из них ненавидят, считая эгоистом и не от мира всего. За то, что не сломался. Но ведь это не совсем так! Сначала они так поступили со мной, а не я. Вначале от меня начали отворачиваться ни за что. Раньше я настолько одинок не был никогда. У меня были друзья. Да, это так. Но некоторые предали. Часто, ибо бывало, что попросят о чём-либо – и я сдохну, но сделаю. Когда же о чём-то просил я (и то, не так уж и часто) – мне от ворот поворот…. Так же нельзя! Естественно, в один прекрасный день я не выдержал такого к себе отношения и послал их всех к чертям собачьим. Я не заслуживаю. Что я им сделал, что? На хвост наступил, которого у них нет?! Я заставлю уважать себя, либо – до свидания. Раз они так всё время поступают – то и за мной не заржавеет. Пора и честь знать. Что я, пустое место, что ли? С другими друзьями я расстался сам, ибо «скажи мне, кто твой друг – и я скажу, кто ты». Поэтому у меня не может быть в друзьях бабников, альфонсов, лгунов и несерьёзных людей с дурными, вредными привычками, прожигающими свою жизнь впустую. Так я им и сказал, да. Эта категория людей может, и помогала мне, но не захотела меняться. Я не приемлю раздолбаев. Это принижает меня. Судя по кругу общения и обо мне ляпнут, что я бич. А я – не такой. Я никогда таким не был. Несмотря на то, что я вырос в неполноценной и нищей семье; несмотря на то, что я во всём всегда нуждался и меня бросил отец, у меня имеются аристократические замашки. Я создан для нечто большего, и я чувствую это. Просто не могу никак всё реализовать что-то, как назло. Кто так проклял меня, мою семью и мой род? Почему нам так не везёт? Одни несчастья. Я говорил неоднократно тем своим «друзьям»: «Так нельзя. Хватит «гулять». Возьмитесь за ум». Я, правда, достал их. Они не слушали – и потеряли мою дружбу. Словно я не советовал, да? Вообще-то мне всё равно, если общество будет говорить, что они не компания мне. Общественное мнение меня не интересует. Я не буду париться, если со мной будет стоять бомж. Просто ему в жизни повезло ещё меньше, чем мне. Но с другой стороны, дело вовсе не в общественном мнении – мне самому будет противно, если я – не курю и не пью, не шляюсь, а они все – только этим и занимаются с утра до ночи. Понимаете? Мне стыдно стоять с такими рядом, а не то, что общаться, ибо я – не такой!!! Понимаете, о чём я? С другой стороны, среди богачей куда больше раздолбаев, чем среди такой же нищеты поганой, как и я. вот, у меня высшее образование. И что с того? Год, как я закончил вуз. И сижу, дома в отчаянном ожидании, когда же на полках всех книжных магазинов появятся первые мои шесть книг. Когда, ну когда же у меня будет что-то шелестеть в кармане? Когда я не буду сидеть на шее у мамы и зарабатывать себе на кусок хлеба самостоятельно? Мне 23 года, кошмар. Молодой парень. Геодезистом, по специальности? Не то здоровье по полям бегать. Зачем тогда учился? А я никогда и не хотел на это учиться. Выбора просто не было. В этот раз судьба злодейка уничтожила меня. Вернее, сломала, но не уничтожила. Когда-нибудь будет реванш, обязательно. Обещаю. Я не я буду, если не сделаю этого. Что я умею в жизни? Писать книги, рисовать рисунки, сочинять музыку. Всё, народ: больше я ничего не умею, правда. Зато – не лицемерю и говорю, как есть. И не хочу больше ничего уметь, если честно. Думаю, и этого нормально. Да, у меня просто нет денег и связей. Нет лохматой руки спонсора. Да и зачем он мне? Это всё хорошо, конечно, да. Но в один прекрасный день он скажет мне: «Вот, я ж помог тебе. Теперь пиши то, что скажу я». Никогда этого не будет. Нет, на этом я не съел собаку, но жизнь всё же била и научила, что наивным и доверчивым быть нельзя. А я ведь именно такой, что поделаешь. А чего вы хотели? Женское воспитание. Драться не умею и не хочу. Человек творческий. Хотя даже сильные мира сего знают, что если я в гневе – лучше меня не трогать. Может, я и не умею драться, но в обиду я себя не дам. Не кулаками – так парту опрокину, стул схвачу и на голову…. Не хочу я в тренажёрный зал. Не спортивный и никогда им не был. Ну, не лежит моя душа туда, что я сделаю? Какой есть. Не собираюсь качать мышцы, ибо это уже буду не я, реально. Всю жизнь я был в школе предметом битья и насмешек. Больше этого не повторится. Никто больше не сможет обидеть меня, навредить мне, причинить нестерпимую боль и унизить. Будут деньги – куплю электрошокер. Нож небольшой ещё надо бы. Чтобы знали, что так просто я не дамся. А пистолет куплю с одной пулей для себя – застрелюсь, когда будет уж совсем невмоготу. Лидия Гаранина, когда мы с ней общались в 2010-2011 годах, на моё «я хороший» всегда отвечала: «В каком месте ты хороший?». Меня это цепляло, ибо я считаю, что если человек не пьёт, не курит и не шляется, то он хороший. Да, с одной стороны она была права: это необъективно. Ибо я ведь нервный псих. Даже если я такой уж далеко не от жизни прекрасной, всё равно уже не святой. Хотя и так идеального ничего в этом мире нет. Когда эта самая Лидия Гаранина написала мне в январе этого 2013 года, то она уже считала меня хорошим. А тогда все, кстати, осознали свою ошибку и начали извиняться передо мной и просить прощения. Не знаю, простил ли я. может, Елена Чепикова ей рассказала обо мне всё – ведь в одной школе учились. И тогда Лидия поняла, что неправа. Ибо я и в школе был примерно такой же. Единственное – я был пошл и жалею об этом. Но всё равно, как бы то ни было – дальше слов и рисунков, голых жоп у меня не заходило никогда. Тогда как Салтанат и Миргуль уже успели «залететь», будучи несовершеннолетними. Ну и, кто из нас хуже? Я, который пообещал в первом классе всех трахнуть; в пятом – рисовал пошлятину; в восьмом – «мацал» за интимные места одноклассниц? Или всё-таки Салтанат, Миргуль и прочие, которые в это время усиленно трахались? Я в этом плане всегда был на словах, если что. Да, я таким был, и я раскаиваюсь. Но с 9 класса, с 2006 года я перестал таким быть. Я не перестал слушать рок-музыку, но больше я ни с кем себя пошло не веду. Особенно когда влюбился…. Ольга, Ксения…. Не знаю, каким образом Чепикова и Гаранина познакомились (Лидия – городская). Меня удивляет и поражает ещё и то, что Лидия – всё-таки уличная оторва, а Елена – очень умная и серьёзная. Я не сказал, что Лидия – шлюха. Это – не так и я так никогда не скажу. Но эти её «понятия» уличные…. Тоже ничего хорошего. А Елену просто уважаю как человека за то, что хорошо училась. С Лидией у нас не может быть ничего общего: она читает Стивена Кинга, а мне он до одного места. Лидия смотрит фильмы ужасов, а я – турецкое мыло. Она – уличная, а я – домашний. Последний раз мы с ней похавались, ибо и я не сдержался в словах, и она. Она начала предъявлять, и меня это вывело. Я же начал возвышаться («да кто ты такая, я – писатель») и всё такое. Это всё неправильно, да. Но всё равно у нас ничего общего. У нас разные взгляды на жизнь. Да, я признаю, что слаб, наивен и доверчив. Но подкаблучником я никогда не буду, особенно у Лиды – она тоже любит власть, как и я. она достала меня со своими советами «помочь». Пусть сама себе поможет. Пусть курить и пить бросит для начала, и тогда можно будет о чём-то говорить. И то, я ещё сто раз подумаю; ибо она сказала, что изменилась (раз первой сама написала через полтора года и просила больше не считать её плохой), а в итоге опять мат на мате. Я удержался маты гнуть на неё в тот раз, зато она…. Она неплохая на самом деле, но могла быть и лучше. Симпатичная, но она мне не подходит. Она не клеилась ко мне (ко мне вообще никто никогда не клеился). Она любит и любима. Просто через кого-то убедилась, что я – хороший, и захотела возобновить дружбу. Только я вот резко общаться стал. Пришлось её убедить в обратном. Хороший ли я? Когда Лидия в 2010-2011 годах сомневалась в этом, я действительно был очень хорошим. Но когда Ольга и Ксения так со мной поступили, я обозлился на весь мир и перестал быть таковым. Я 21 год был почти идеальным, почти святым (за исключением тех непростительных нюансов в школе), теперь же мной движут злость, ненависть, сильнейшая обида на отдельно взятые личности, месть, тревога, отчаяние, гнев, ярость, невроз и психоз. Мне трудно с этим совладать, ибо я ведь не всегда таким был. Как маятник, который один раз качнули, и он теперь движется без остановок. И нет порога утихания. И будет ли, не знаю. Меня окружали те люди, которые говорили: «Вот, теперь ты – взрослый; можно и выпивать иногда». Ранее мама «убивала» меня за одну только мысль о таком. Нет, о выпивке я сам никогда не думал. Но мама приучила, что это – плохо и вредно. Она сурово наказывала и даже не пускала на улицу. Мама даже запирала меня на ключ в ранние годы. Раньше меня это убивало, ибо я думал, что вырасту неразвитым, отсталым. Теперь же я благодарен ей за это: я никогда не прикасался к сигарете, и могу гордиться этим. А что до алкоголя, то за 23 года бокал вина, восемь бутылок пива и 150 грамм водки – ха, да это даже не считается! Так что можно считать, что я пить-то никогда не пил. Мама привила, а повзрослев, я и сам держу марку. В школе не пил никогда. В вузе случилось, и то – это же ерунда. Расстраивает, что всё выпитое – удел показухи либо проблем. Я и об этом жалею. Выпивал после репетиции вместе со всеми, потому что хотел быть своим в тусовке. Сейчас это всё для меня – глупости. То, как я пил, фигня. Скорее не выпивал, а пробовал. Пробовал, когда было настолько плохо на сердце из-за Ольги и Ксении, что уже не знал, как ещё заглушить боль. Обычно меня спасает музыка. Каждый по-разному, кто – как; а я – «ухожу» в экстремальную тяжесть. Через минут сорок я «отключаюсь» после прослушивания этого дерьма у себя на компе, сидя в наушниках. Ещё минут двадцать музыка играет, пока я «где-то там», чёрт знает где. И не во сне, непонятно. Зато всё нормально потом. Одни убивают, крадут, спиваются и ширяются; я же – мучаю себя музыкально. Я не раз повторял, что музыка – мой единственный наркотик. Ах, да: интернет ещё прибавился. Поверьте: в этом тоже нет абсолютно ничего хорошего! Когда-то врачам придётся лечить людей и от этих маний. Токсикомания сейчас повсеместно; не за горами и эти «чудеса». Я заметил, что если я долго не слушаю музыку, то становлюсь агрессивным. Всё меня раздражает, цепляюсь буквально к каждому слову. Но ведь и это – не выход. У невропатолога я обязательно поделился, что у меня – музыкальная зависимость; ибо я уже начал осознавать, чем это может обернуться однажды. Музыка не так уж и безобидна, какой, кажется на первый взгляд: она сбивает ритм альфа-волн и заставляет сердце биться в ритм песне. И если это – бласт-бит либо наоборот очень медленный темп – то не дай Бог аритмию подхватить. Наверное, именно это и случилось со мной в начале мая – сердце быстро стучало и не ровно, импульсами. Не желаю никому. Прислушайтесь. Короче, как-то вот всё, да (27.06.2013 22:00:03).
      Становясь взрослее и старше, оглядываясь назад я начинаю наконец-таки смотреть на некоторые вещи иначе. Помню, я ходил в пришкольный летний лагерь. Мой крёстный приносил детям игру. Машины, ездящие по дорожке, словно вагоны по ж/д. срабатывало электричество – между машинками и дорогой возникало напряжение, трение. Жгутики-полосочки-кончики тёрлись о поверхность. Задавалось нечто, и они катались. Крёстный, когда все дети играли в неё, меня почти не подпускал к ней. Я обижался жутко: им, значит, практически чужим он разрешал и бесплатно туда приносил, а мне ни там, ни у себя дома и ни мне на дом! Я в сердцах и слезах думал, что он – предатель и нарочно так поступает, издеваясь. Теперь понятно, насколько он любил меня: я вырос не избалованным играми. Не играю ни в какие игры и сейчас тоже. Я благодарен крёстному за это. Он правильно поступал со мной. У меня ведь не было рядом папы (а ведь он был мне, маленькому так нужен! Но нет – родной папа бросил меня, когда мне было 8 лет). Вот это и есть воспитание. Нельзя сказать, что крёстный совсем не баловал меня. Он разрешал денди иногда; я собирал паззлы; на компьютере сколько раз у него играл в «Волшебный шар». Другое: в первой части своей автобиографии я упоминаю о том, как шикарно меня крёстный подготовил к средним классам. Перед пятым классом общеобразовательной школы он принёс мне кучу общих тетрадей, корректор, линейки, транспортир, ручки, карандаши и, самое главное, степлер – его тогда ни у кого в моём классе не было, даже у богачей (разумеется, я был не дурак, и в школу его не таранил, скрепляя рефераты дома). И, самое главное, всё это было новое – а то я ведь всегда был мальчиком, носившем всё с чужого плеча ввиду тяжёлого материального положения своей неполноценной семьи, и пользующегося старьём. Но иногда я задумывался: я переходил из класс, однако Александр Шмидт более не дарил такого впредь. Что же случилось? Нет, он помогать мне не перестал (он мне вообще ничем не обязан, если что; это я ему по гроб жизни должен), но канцтовары – ВСЁ. И только сейчас до меня дошло (как и в случае с той игрой): он ведь проницательно знал, что моя семья (то есть, моя мама и я) – люди сугубо и крайне экономичные! И действительно: я всеми этими канцтоварами (особенно общими тетрадями) пользовался даже вплоть до третьего курса вуза (а всего в моём бакалавриате 4 курса). То есть, было приятно вообще не тратиться все эти годы на карандаши и общие тетради. И дело не только в моём фирменном мелком (при этом – каллиграфично изящным, красивым и аккуратным; прямым и всегда без наклона в чью-либо сторону) почерке. Так получалось, и это – хорошо. Жаль, что мы с дядей Сашей больше не общаемся. Только сейчас я понимаю, что он воспитывал меня в хорошем тоне. Иногда жёстко, как и подобает мужчине. Я виноват перед ним. Не оправдал его надежд. Нет, верить в Бога я не перестал, хотя окольными путями и прошёл через весь тот сатанизм экстремально тяжёлой музыки. Но вера моя – а она всегда была слаба, к сожалению. Крёстный – человек гениальный, и в первой части трилогии я подробно описал это. Я не то, чтобы подставлял его; ха, мне было трудно расчистить снег перед церковью, представляете? Ах, вернуть бы то время! Он любил меня и молился за меня. И если не помогал – значит, либо я мог справиться сам, либо я что-то натворил, либо помощь не требовалась вовсе; ничья. Я всегда говорил, что единственные два человека, оказавшие на меня положительное сильнейшее влияние – это мама и мой крёстный. Всё. Больше я никому так не доверял всецело и не доверяю. Лучшим из друзей для меня, наверное, всё-таки был Виталий Гугучкин (если подходить объективно). Виталий был добр и некапризен. Он никогда не лазал по моим тумбочкам, как Евгений Якоби; не принимал чужую сторону, как Владимир Суров (его двоюродный брат, кстати); не умничал, как Кирилл Шишкин; Виталий только предавал меня иногда, и я, (хоть и как человек ранимый), терпел это 10 лет…. Кого я любил? Я любил только лишь Ольгу (её фамилию я не помню либо не знаю) и Ксению Вавилову. Больше я никого никогда не любил и вряд ли когда-нибудь ещё полюблю. И я не хотел с ними траля-ля. Не для меня отношения на один день. Я хотел с ними брак и семью, ибо превыше всего ценю стабильность и душевные качества. Почему я снова об этом всём пишу? Словно последний отчёт а ля «делёж всех тех, кого я знал, на плохих и хороших». Ну, я ведь не знаю, сколько я проживу. Вдруг я последний раз это сейчас печатаю, последний раз сохраняю документ Microsoft Office Word 2010 в папке D/Books/Илларион Герт/16 «Моя уникальность, моя оригинальность, или дневник эгоиста»? боже мой, я слишком один (Понедельник, 08.07.2013 18:41:13).
      Вспомнил, как в детстве меня очень пугала книга Альфреда или Джеймса Хичкока. Внутренняя сторона обложки очень страшная – из-под брёвен или паркета пытаются вылезти какие-то ужасные монстры. Именно в ней вроде был описан разговор Бога и Сатаны. Помню, мне было по возрасту от года до лет пяти – не уверен, но примерно так. И, несмотря на это, этот разговор мне показался странным и неправильным – уже тогда мне было привито что плохо, а что хорошо, хотя в церковь я ещё не ходил (это случилось гораздо позднее, летом 1997 года). (Вторник,  23.07.2013 18:55:42).
      Не знаю, но почему-то охватила меланхолия и ностальгия по Ольге – в этот раз нахлынули сугубо положительные мысли о ней. Что ещё? Печатаю очередную книгу, и мне это в кайф. Считаю, что плодотворно тружусь, работаю и устаю. «Слово за слово» смотрю с интересом. Новый бразильский сериал чисто случайно поймал по 1-ому каналу – называется «Проспект Бразилии». Хоть бы предупреждали, что ли! Как Бога жду, можно сказать. Не знаю даже, какая серия началась и закончилась – не с начала смотрел. Погода этим летом отвратительная: да где это видано, чтобы весь июль был прохладным? Жара три дня, зато всё время этот надоедливый ливень идёт! Одолел уже. Я ненавижу дожди, слякоть, грязь и холод. Даже когда люди при жаре в 35-40 градусов в обморок падали – мне хоть бы хны. Зато чуть минусовая температура – моментально чувствую. Я люблю тёплое, засушливое, жаркое лето. К тому же я овен по зодиаку – огонь, энергия. О какой воде может идти речь? Переделываю во «фруктах» все свои самые удачные треки, сочинённые ещё в «гитарах»; звук более реальный, не миди. Бесит, что плагиачу в качестве обложек своих книг титульные листы из «офиса». Там же чтобы не в коммерческих целях, а если книжку издам – так и получится. А я ведь всегда за закон. То есть, закон для меня превыше дружбы. Если бы мой друг оказался убийцей – я бы первый его сдал, ибо существует конституция, запрет, вето, табу, заповеди, в конце концов. Да, было бы неприятно. То же и с воровством и другими проступками – наверное, ещё, поэтому у меня и друзей-то не осталось вовсе. Что поделать, я не пластилин. За 23 года меня не сломали, и после не сломают. Подохну, но не отступлюсь от своих принципов. Знаю, что это может превратиться в маразм, но ничего с собой я поделать не могу – я так устроен. Упрямый, упорный. Да, я такой. Кому не нравится – пошли вон. Никому не навязываюсь уже давно, ни в кого не влюбляюсь, отношений не ищу – последними были Ольга и Ксения, и после плеяды невезений я решил вообще поставить на личном крест – раз не получается найти с девушками общего языка, раз не смотрят и не замечают меня, обходя вниманием, значит, не судьба. Что ж теперь уж. Дело не в эгоизме. Когда я любил тех двоих, я и в мыслях не думал о своей выгоде. Я не спрашивал их об их социальном положении, не проводил соответствия в нациях, не заострялся на иных вещах. Даже о сексе ни разу не намекнул, хотя признаю, хотелось. Описывал уже, что на пляже находился рядом и не дотронулся. С Ольгой я говорил о сексе, но только каждый высказывал своё мнение о том, каким именно он должен быть. И оба сходились на том, что секс должен быть одновременно и страстным, и взаимным, и романтичным, и нежным. Мысли одинаковые оказались, да толку только? В других вещах было разочарование – Ольга труслива, хотя показывает себя смелой. Если такая пацанка – почему мне в лицо прямо и открыто ни сказать? Всё что думает и решила для себя. Ладно, это всё в прошлом. Не буду зацикливаться, а то в натуре уже помешался на тех двоих и не развиваюсь. И всё равно я им назло ни с кем не переспал, просто отравился до полусмерти. Я им уже всё высказал и если надо будет ещё раз в лицо выскажу. Ибо больно от их жалости, их лжи, их насмехательства, их предательства. Пусть делают, что хотят. Однажды я встану на ноги. Сейчас же я после тех двоих заново пытаюсь жить и ищу себя. Мне очень тяжело. Постоянно в одиночестве. Совсем один. Мама – это мама. Ей всего не скажешь. С одной стороны расстраивать не хочу, ибо у неё и без меня проблем выше крыши хватает. А с другой стороны вряд ли поймёт. Я знаю, что не поймёт. Как семья мы близкие люди, но каждый при своём мнении. К сожалению, я и мама слишком разные. Чувствую, что я – бремя для неё, а она мне – не знаю, общего мало. Всё же единственный близкий мне человек. Александр Шмидт ещё, да. Но с ним мои пути разошлись. Пока разошлись. Я знаю, что он прав. Нет, не на 100%, но на 50-75. В интернете читаю про все элементы периодической таблицы Менделеева – для общего развития. Да, кому как – а мне это интересно, мне это нравится. А почему, собственно, мне должно нравиться то, что нравится другим? Я не собираюсь ни под кого подстраиваться. Я – это я. Мне неинтересны спорт, хип-хоп, секс, автомобили, тусовки, дискотеки, бухло, сигареты и наркотики. Что я сделаю? Неинтересно, и всё! Я люблю природу, я решил посвятить себя науке, я человек творческий, я интересуюсь химией, географией, историей, биологией, русским языком и литературой. Хочу однажды выучить турецкий, испанский и португальский языки – тогда, когда стану известным писателем. Мечтаю заработать себе на дом, купить телескоп и не париться о том, на что жить. Устроюсь я сейчас на работу, и чего? Горбатиться на чужого дяденьку, а потом всё равно пенсия маленькая будет. Только и будет хватать на лекарства, коммунальные услуги да хлеб с чаем. И то, может и не хватит. Как я могу судить о несуществующем пока что бюджете? Машину я себе однозначно никогда не куплю – из принципа; я за экологию. В крайнем случае, пройдусь пешком или сяду в общественный транспорт. Начни с себя, называется. Уже начал. А если стану известным писателем, появятся деньги, мой стимул, моё счастье, мой успех. Пока их нет. Но если будут – я наконец-то реализуюсь. Например, саморазвитие. Когда я работал в «меломане», ко мне подошёл один старик. Мы разговорились. Он не смотрел на меня в упор, не гипнотизировал, не внушал и не насаждал своё мнение. Он посоветовал мне одну книгу. Жалею, что не купил её тогда. Теперь фиг вспомню, как называется. Что-то с солнцепоклонниками связано; может, я и ошибаюсь. Скорее всего, я не прав. Хоть убей не припомню. Может, если буду в «меломане» и наткнусь в книжный раздел «эзотерика» на знакомое что-то, то тогда и всплывёт нечто в памяти. Хотя их уже может и не быть, да. Обзванивал издательства и полиграфии, попробивал – толку нет. Подожду, что «Профи медиа» скажут насчёт меня. В конце августа созвонюсь. Обложки для книг и музыкальных альбомов решил рисовать сам – времени уйдёт дольше, зато своё, да и далеко не плохо рисую и сам не дурак. (Вторник, 23.07.2013 19:39:45).
      Надо же, как меня не подвела зрительная память (обычно у меня любая моя память плохая, плохо запоминаю и ориентируюсь) – сидел и думал вчера при просмотре «Проспекта Бразилии» Нина/Рита – Мэл это из «Клона», или нет. Сегодня прочёл в Википедии и ахнул – точно она! Я догадался, попал в точку! И это при том, что я вчера пропустил момент, когда пишут в ролях. Оказывается, этот сериал пипец разрекламирован, и считается лучшим творением на телевидении вообще. В прокате собрал два миллиарда реалов. Все его хвалят – и критики, и зрители. Проспект Бразилии – это трасса в Рио, самая оживлённая улица, хотя в сериале показана другая. А вот Мурилу Бенисиу в роли Тайфуна не признал – узнал я только Мэл. Оказывается, даже бразильский президент подстроил свой график так, чтобы посмотреть заключительную серию. Мне он тоже с первого взгляда понравился – на просторах Казахстана и России эфира латиносов не было почти пять лет! Якобы низкий рейтинг и прочее. Но «Глобо» в любом случае фигню не снимает!!! Это же «Глобо» последний латинос я глянул в 2008-2009 годах («Предательство» с Данной Гарсия), потом мельком пару серий «Ангелочки». Осенью 2011 года радовался появлению «Клон – новая версия», но его не до конца показали у нас, что ли; к сожалению. Этой весной с удовольствием смотрел «Триумф любви», и вот – радость! Адриана Эстевес, Вера Олтц, Каролина Ферраз и другие. Чего ещё желать? Турецкое мыло смотрел, ибо больше и смотреть-то нечего, а американо-российскую мелодраматическую криминальщину и казахстанские эпосы я не смотрю – мне такое не нравится. Теперь можно говорить о возвращении на экран латинского мыла. Наконец-то! Я ж их с детства обожаю – ну что я сделаю, это – моё! Девушки сейчас смотрят фильмы вроде «Сайлент Хилл» и «Дневники вампира», а меня такое бесит и пугает. Страшно. Да, несмотря на то, что я парень, я люблю мыло. Люблю, и всё тут. И как это его 1-ый канал с 3 июня показывает?! Понять не могу! Сколько переключал, никогда не попадал на рекламу «Проспекта Бразилии» – плохо рекламируют, а даже если рекламируют – время не указывают, только в какие дни, и всё. Знал бы, с самой первой серии смотрел, к тому же пищу от такого! «Великолепный век» я также продолжаю смотреть; я считаю лучшим турецким телесериалом ленту «В чём вина Фатмагюль?», стало быть, «ВВ» на 2-ом месте. «Запретная любовь» и другие также неплохи довольно-таки, да-а-а! (Среда, 24.07.2013 10:09:38).
      Надоело, что импульсами всё мной делается – то прилив энергии в творчестве, то такой застой, что пипец просто. Ещё я всё-таки сова, а не жаворонок – много пишу под вечер уже, а утром еле-еле, не могу себя заставить что-то сделать вообще, а не только печатать. (Четверг, 01.08.2013 11:25:27).
      Соседи заколебали. Я не понимаю, почему тут одни строители собрались. Вот сколько живу в этой квартире – чуть ли не каждый день стуки молотка, противный и ужасно громкий визг дрели, крики маленьких детей. Надоело мне это уже, если честно. Никаких нервов и сил не хватит. Мне покой и тишина нужны. Мне ведь работать надо. Я ведь пишу книги, сочиняю музыку и рисую картинки. Сосредоточиться не могу. Есть большое желание снять домик где-нибудь в глухом лесу, чтобы ни одна падла не мешала вдохновению и творчеству – а я ведь человек творческий! Атаковали прямо: маленькие дети наверху и тут, на площадке этажа квартира посередине. Орут, как бешеные, словно режут их. Родители их явно старше меня лет на пять. Что у них, нервы железные, что ли? Успокоить не могут их. Как они это терпят? Не понимаю. Неужели спокойно реагируют? Я бы как дал пару раз, башкой об стенку, чтоб сдохли сразу, ибо эти вопли меня ужасно раздражают. Иногда перекрещиваюсь, типа, слава Богу, что у меня нет ни жены, ни детей, иначе я не знаю, что бы я с ними сделал. Реально мешать будут. Я сам себе всё делаю, и мне никто не нужен. В предыдущих книгах и абзацах у меня было много нытья, типа никто не любит никому не нужен и всё такое, а сейчас я рад, что я – одиночка. Зато при своём мнении. Таков мой путь. Ах, да ещё и соседи за стенкой до полуночи громко телевизор включают. Глухие, что ли? Вообще кошмар! После 11 вечера отбой, если что. У нормальных людей, живущих по конституции. Нет, я бывает, включаю музыку на всю, это так. Не то, чтобы глохнуть, а так, чтобы ощутимо, на всю. И делаю это всегда в дневное время. Не раньше 9 утра и не позже семи вечера. И мама тут не при чём. Мне 23, и я так решил. А ТВ я вообще тихо гоняю. Допустим, максимум 60, а я на 15 ставлю. В настройках, согласно им. И всё прекрасно слышу. Что за глухари развелись? Включи и в наушниках смотри! Или уйдут на кухню, и делают погромче. Ну, возьми ты на кухню тогда свой ящик установи! Ой, Господи, свихнуться…. А эта электродрель вообще все мозги трахает – уши вянут. Создай себе мастерскую и там хоть задрелься! А тут всё-таки жилой дом, тут люди живут! (Четверг, 29.08.2013 12:05:51).
      Всегда говорю, что в моей жизни есть два близких человека – мама и крёстный. Но есть ещё двое – Николас и Эмма Герт. Это наши родственники, живущие на моей исторической родине, Германии. Они пожилые уже совсем, да. И поскольку они аж там, не рядом, поэтому я и говорю, что близких у меня двое, а не четверо. Я уже описывал, что немцы оказывали нам усиленную поддержку посылками и бандеролями, и что Николас приезжал 10 лет назад, летом 2003 года. Кажется, я описывал это. Так вот, спустя 10 лет этим летом он приехал снова. Как приятно, что хоть кто-то ещё помнит о нас, не забыл. Николас подарил мне настоящие мужские подарки – часы, одеколон и туфли. Ну, одеколон сразу говорю – не люблю я эти предметы моды. И всё же дико благодарен. Правда было очень приятно, и я был рад его приезду. (Четверг, 29.08.2013 12:12:16).
      2 мая этого 2013 года умер Джеффри Ханнеманн, основатель и бессменный гитарист Slayer. Я узнал об этом только вчера, 28 августа 2013 года. Вот что значит долго не читать о нём в Википедии – полгода как забросил. Не вообще, а именно про них. Я ужасно расстроился. Когда умер Ронни Джеймс Дио, я поставил в мобильном агенте печальный статус и ломал перед Тошей комедию, как мне плохо. А на самом деле я не сильно убивался по Дио. Про басиста Slipknot я вовсе не огорчился – меньше колоться надо. А вот насчёт Джеффа Ханнеманна – ужасно, печёночная недостаточность. Цирроз печени из-за многолетнего злоупотребления алкоголем. Да, сам виноват, конечно, но не хочу о нём плохо. Этот человек – не самый примерный христианин, он вообще в стороне зла. И та музыка, та группа – большое зло. Но я слушал их всё-таки. Не из-за лирики – я не признаю их лирику. Мне всегда сносило крышу от музыкальной составляющей. Джефф молоток по этой части. Очень жаль, он прожил всего 49 лет, это так мало!!! Я действительно был в шоке. Я даже помолился за него, честное слово. Как ни за кого другого. Своими словами, типа «пусть земля будет пухом, покойся с миром и забери Боже его хотя бы в чистилище». На меня что Дио, что Slipknot почти не повлияли вовсе, но Slayer – это всё! Ставлю на 2-ое место после Metallica. В категории трэща, конечно, ибо на них свет клином не сошёлся. Я мечтал однажды увидеть их вживую. Я не знал Джеффри лично, к сожалению, а может, и к счастью. Вполне возможно, что это всё из-за укуса паука в ванной – он так и не оправился. Жаль его, ибо ведь не наркоман, как многие из его индустрии. И никого не убил, не ограбил. Аминь. (Четверг, 29.08.2013 12:26:47).
     Итак, в этом году я ознакомился (с некоторыми – поальбомно) с творчеством Therion, Katatonia, Funeral, My Dying Bride, Santana, Joe Satriani, Queen, Marilyn Manson, System Of A Down, Tool и ещё с парочку команд. Что касается меня, то не выходит из головы композиция собственного сочинения, Demonica – там есть один медленный проигрыш с бочкой 16-ыми при темпе 120. На бочку плевать, больше заинтересовал эффект мрачной электрогитары, очень злой, но не агрессивный; как-то так. Как бы мрачная торжественность с нотками грусти и печали. Постоянно этот рифф проигрывается в голове. Раньше я тому треку не уделял такого пристального внимания. Жанр – больше блэк метал, но с собственными веяниями. Мрачность и торжественность придаёт ещё, наверное, что я там вставил партию струнно-смычковых (виолончель, контрабас), повторяющих партию ритма – риффы из-за этого чётче, чем даже в хард-роке, не «смазанные». Надо же, я фанат своей же музыки, которую создаю. Что ещё? Издательство моё ищет спонсора, и неизвестно, когда всё предвидится. Снова удалял себя с интернета отовсюду. Снова мысли о суициде, и всё та же проблема – жить не хочу, но смелости не хватает покончить с собой. Не хочу жить, ибо я до сих пор не встал на ноги и сижу на шее у мамы. Хочу быть только писателем, художником и композитором/музыкантом. Не работаю, не хочу работать. Только в той сфере, в которой смыслю, но нет возможности. Где я спонсора найду??? Ни с кем не общаюсь; неоднократно писал, почему. Ещё и осень настала, холодно стало. Птицы улетели в тёплые края. Пасмурно, дожди и слякоть, увядание – всё это чрезвычайно давит на меня. Ещё что-то? Да, немного о более позитивном. Я с 10 класса сам кушать готовлю – в основном холодные блюда, салаты. Обожаю, есть обычный салат – огурцы, помидоры, майонез. Резать, конечно же, лень, но нужда заставляет. Вот друг без друга немного не то – огурец сам по себе почти нейтрален во вкусе (80-90% воды), однако даёт какой-то удивительный эффект, благодаря которому салат вкуснее, особенно вкупе с томатами. Вот, в общем-то, и всё на сегодня. Да, чуть не забыл: обожаю своё творчество. Сам себя не похвалишь – фиг кто похвалит. В настоящее время продолжаю работать над атласом всех выдуманных стран. Сам геральдику создаю. Сильно устаю, но очень нравится. Рисую, черчу, вставляю, оформляю. Та же быстрая утомляемость. Уже не могу без глицина – подсел уже, что ли? Словно наркотическая зависимость. Надо что-то предпринимать, пока не поздно, ибо моё жизненное кредо – «нет вредным привычкам!». Таков мой жизненный путь. Именно такая позиция. И не выхожу ведь никуда – сижу дома. Боюсь, если выйду, общество посёлка снова будет мучить меня вопросами и докапываться. Я уже боюсь услышать критику в свой адрес. Не живу, я существую. Ни к кому ведь не лезу никогда. Всегда меня почему-то трогают, задевают, обижают. Может, я как-то не так себя веду? Хм. Ладно, в школе, согласен. Но это дела давно минувших дней. Я совсем закрылся в себе. Весной Ксения сказала, что мне нужен хороший психолог. Ну, возможно. Но я всё же уповаю на время – со временем все раны залечатся. Стараюсь также не думать о ней, Ольге и всех тех, кто сделал так или иначе больно. Но, увы, не всегда получается. Злость какая-то берёт порой. Вчера по новостям услышал про возросшее кол-во суицидов в моей стране среди лиц от 13 до 24 лет. Что ж, вдруг я следующий? Машина, зараза, не переехала тогда, врачи спасли, с моста струсил сигануть. Эх…. А вообще, та статистика – очень плохо. Не надо гибнуть. У меня просто реально ни в какую, ситуация хлам. Ладно. Барак Обама – моё горе луковое, сплошное разочарование. Он ведь обещал вывести отовсюду американские войска, а теперь ждёт от Конгресса США разрешение на операцию в Сирии. А он не думает, что его ракеты заденут и мирных жителей тоже? Ведь если будет в городе взрыв (не дай Бог, конечно), то погибнут все либо очень многие. И я сомневаюсь, что весь Дамаск плохой. Это ведь не Содом или Гоморра, да и время нынче более цивилизованное. Вроде. Что ж, дай Бог Иран заткнёт Западу рот, если те всё-таки начнут действия, благо Иран – мощнейшее государство региона. Я целиком и полностью на стороне Сирии, Ирана и России. И их поддержали Индонезия, Бразилия, Индия, Китай и Аргентина. Молодцы! Моя школа! Если США хочет прекратить газовые атаки в Сирии, то нужно не войну начинать, а детективов и спецагентов внедрять, чтобы те вычислили, кто применил химическое оружие. Может, я чего-то не понимаю? Не знаю, не знаю. Посмотрим, как дальше будет видно. (Вторник, 10.09.2013 12:06:56).
      Странно и порой удивительно, как вкусы изменчивы: всю жизнь я терпеть не могу груши, старался не кушать их; ну, не знаю, не любил и всё тут. А тут захотелось! Это как то же самое в случае с баклажанами – я их также ненавидел, но сейчас ем. Зато охладеваю к яблокам. Напрочь мёртв ко всяким там крупам и тесту. Мне бы овощей, фруктов, сладостей…. (Пятница, 13.09.2013 14:05:57).
      Продолжаю работать над своим атласом всех волшебных стран. Чувствую, долго мне ещё придётся с ним возиться! Господи, как мне не хватает Ольги! Просто она тоже поклонница доброго волшебства, и даже учила в своё время эльфийский язык (если это не очередная её ложь, конечно же). Вот она бы поняла меня, отвечаю! Ей это тоже должно быть близко! А то показываю маме, и…. как тяжело, когда никто не понимает твоего творчества! Вот недавно хотел устроиться на работу – думал, что «Профи медиа» уже не заинтересованы во мне. Решение было твёрдым в достаточной степени. Взял газету, начал обзванивать, сам подал объявление. Но опять попался на «Тяньши» и «Тиенс». Нечто похожее мы уже с Геннадием Ивановичем проходили весной 2011 года. В общем, опять попался на развод. При устройстве на работу требовать из пакета документов только лишь удостоверение личности – да це ведь детский сад! А остальные? Потом связался с Жандосом, вроде норма всё, посмотрим. Жду аванса. Отвёз им готовые книги. Сейчас по МТРК «Мир» показывают бразильский сериал «Клон». Боже, как я обрадовался! В своё время я пропустил его дебют, ибо накрылся старый советский телек. Потом в 2007 году по «31 каналу» смотрел. Теперь вот снова я счастлив. Аж по три серии в день показывают. Не замечаю, как проходит время. Да, мне он очень интересен. Серьёзный проект серьёзных людей. Смотрю на Али, и всерьёз подумываю о смене своей веры. Поняли, с какой на какую, наверное? Смотрю на Запад, и там все раскрепощённые чрезмерно. Очень интересны НАСТОЯЩИЕ мусульмане, арабы. Супругов выбирают предки, ибо знают, ибо опыт. Муж там всегда глава в семье, и нет феминизма. И за измену там хана. Очень понравилась фраза «влюбляются после женитьбы». И вообще, весь тот уклад…. Мне бы туда. К тому же и в Бразилии, и в Марокко тепло, а то надоела мне эта казахстанская холодрыга. Не люблю мороз. Лето люблю, тёплое и солнечное. Как там. Многие говорят, что те латиносы нарочно в нас иллюзии запихивают. Что ж, хотя бы за них всех порадоваться, на их теплынь поглядеть. А природа – м-м-м! Почему я не там родился? Эх. Там поднимаются очень важные темы и вопросы – культура, религия, любовь, подростковый период и борьба с наркотической зависимостью. Ислам, христианство и атеизм – взгляд на всё с этих трёх башен. И многие считают, как я. в смысле, многим нравится «Клон». Пора, уже взрослеть. Из музыки сижу на ДДТ. (Среда, 09.10.2013 19:03:38).
      Не поддержал меня крёстный в моих начинаниях, а жаль. Такое ощущение складывается, что все во мне хотят увидеть какого-то своего персонажа; такого, который подошёл бы многим из людей. Однако забывают люди, что я – живое существо, у меня есть тоже мнение и у меня своя голова на плечах. Почему я должен быть таким, каким меня хотят видеть? Да мало ли кто чего хочет! Прежде всего, Я, если что. И если я что-то решил – так и будет. Нет, ну я понимаю, дядя не одобрял, что я три года играл в рок-группе, дурака валял и вообще ходил, как тот клоун! Я и сам стыжусь того периода – я был моложе, хотелось адреналина. Но теперь-то я пишу книги! Очень скромен, даже консервативно несовременен в одежде; строг, стал к себе и на многие вещи смотрю иначе. Но и это людей смущает! Был бы кто-то чужой – послал бы сразу! Но ладно, им прощаю. Собственному крестнику, своему же племяннику предложить пойти работать дворником! Как им не стыдно? Мне, человеку с высшим образованием; тому, кто был отличником в школе и вузе – это так низко! Так меня ещё никто не унижал! Да, я из нищей семьи, безотцовщина, но я знаю себе цену – я вообще бесценный экземпляр. Такого больше нет и не будет. Я такой, какой я есть; а кого что во мне не устраивает – пошли прочь! А специально под кого-то подстраиваться я не собираюсь. Или меня примут таким, какой я есть – или до свидания. Я – зеркало любого человека; как ко мне – так и я. Я 21 год был добрым; даже к тем, кого считал врагами. А последние два года я зол, ибо достало уже всё. Отныне – так. Устал я добро своё бесплатно раздаривать, особенно если в сердце и душу постоянно плюют. Тяжело. Вот, поставил в известность Жандоса, что разорву контракт, ибо мочи и сил моих нет терпеть; я пишу, а они не издают. Я выполняю контрактные обязательства, они – опять же нет. Жду до конца этого года. Теперь отвлекусь ненадолго. Пришёл к выводу, что поп-музыка имеет смысл: если певица поёт о любви – это о вечном, духовном; но если в дэте играют про расчленёнку – пора задуматься об их психическом здоровье. Вообще, в рок-музыке слишком громко орут, а не поют. Надоело. Режут там их, что ли?! Пора бороться с этим. Хочу полностью перейти на попсу, красивую и нежную попсу, но пока я так же зависим от плохой музыки. В одиночку я слаб…. Покоя хочется, и тишины. Ужасно иной раз осознавать, что в свои 23 года я устал от жизни; правда, устал, сильно. Многие скажут: «ты ещё жизни не видел». Хорошо. Прочтите 1-ую часть моей автобиографии и потом вякайте. Ясно??? Пора задуматься, если у тебя в компе 45 гигабайт всевозможного рока и только пять гигабайт обычной попсы, что слушают многие. Особенно если учесть, что я ежедневно заряжаюсь одной и той же музыкальной белибердой. Отборным металлом, мать его. Не могу избавиться, но очень хочу. Как искоренить его? Вообще ничего общего с ним иметь не хочу, отвечаю. Наслушаюсь, и как зомби. Тряска головой и шеей, конвульсии – сколько можно? Каждый божий день одно и то же. Бедные соседи, бедная мама, бедный я. или уже не я? Боюсь себя иногда порой. Думаете, я не думал об этом всём? Всегда есть размышления, только был бы от них толк. Хочу быть нормальным человеком, очень хорошим и вне всей этой ерунды. И я же ещё, как вон тот лицемер, пишу, подчёркиваю в своих книгах, что рок-музыка – это зло, и продолжаю окунаться в это дерьмо, как последний подзаборный наркоман. И кто я после этого? Кошмар, оказывается, я тоже – лицемер и лгун. Страшно признавать это. И некому, некому понять, помочь и поддержать меня. А если кто и пытается – сразу обрушивается с жесточайшей критикой, словно он сам – святой прям. Что делать? Куда бежать? Может, вновь обратиться к врачу? Определённо, надо найти работу – она хотя бы конкретно отвлекает от дурных мыслей, иначе я так скоро с ума сойду в четырёх стенах без солнца, минимума общения и кислорода. Я не в тюрьме, но это выглядит, как тюрьма. Тюрьма под названием «инкубатор». Постоянно дома на шее у мамы. А я сказал – встану на ноги, и мама работать не будет. Дома сидеть будет. За мной не заржавеет, и все это знают. Просто пока возможности всё нет. Там видно будет, и да побыстрее бы. Надо успеть, пока молод, в здравом уме и более-менее здоров и жив. А то…. Так, надо письмо написать в Германию, продумать сюжет книги №29 и там по мелочи ещё раскидать себе же по творчеству, а то возьмусь за всё и хрен, а надо за что-то конкретное. Да. Вот. (Среда, 06.11.2013 21:33:41).
      Чисто случайно зашёл на сайт, посвящённый моему же творчеству. И снова Монтесумма Корнелли меня приятно удивила. Я в августе просил её уничтожить ту страницу, но она мало того что не сделала этого, так продолжает добавлять интересные записи на стену. Давненько я таких преданных не встречал. Она другая, да. Ей интересны мои высказывания, ей понравилась моя музыка, у нас немало общего. Вот Ксения (до сих пор сравниваю?) постоянно мне грубила; даже тогда, когда не было повода. Вечно критиковала и давала советы. Ольга не грубила мне никогда, но эта её ложь…. Монтесумма Корнелли не идёт с ними ни в какое сравнение. Да, я не знаю, как её зовут, вообще ни разу не видел и плохо знаю, почти не знаю вовсе. Но я сужу по поступкам – это человек добрый, но цену себе знающий. Она не какая-нибудь дура-фанатка, которой лишь бы лишь бы иметь дела с известными людьми. Поражаюсь и преклоняюсь. Стыдно даже написать ей сейчас, ибо тогда в августе психанув, я бросил её, типа «что хочешь, то и делай с нашим сайтом». Она вообще не причём, а я сорвался. Дело в неопределённости от моих издателей. Мне наобещали золотые горы, и что дальше? Целый год впустую. Поэтому я сто раз пожалел, что создал свою там страничку, ибо, зачем она, если у писателя книги не выпускаются? А Корнелли в этот раз такие записи сделала, словно хотела что-то сказать. Вроде не психолог, а маркетолог. Меня всегда забавляло, как она так умудряется попадать в самую точку. Всегда по теме, в яблочко, словно знает меня как облупленного всю жизнь; чувствует мои мысли, догадывается. Как ей это удаётся? Надо же. Не люблю, ибо абсурдно любить виртуально. Вряд ли даже нравится, ибо я её никогда не видел и напрямую лично не знаком. Но меня этот человек очень интересует. Очень. И плевать на внешность, какой бы ни была – у меня духовное всегда было на первом месте. Тянет к таким людям, да. Чувствую, что можно было бы с ней сделать крепкий союз. Она старше меня на год. Ну и что с того? Хоть на десять. Скорее всего, у неё есть парень. И сама инициативы не проявляет. Мы с ней вообще не общаемся, можно сказать. Как знакомые, на том уровне. Если даже не судьба жениться на ней и прожить с ней до конца своих дней, то был бы рад дружить – я уже смирился, что не судьба быть мне с кем-то. Никто ведь не любил, не смотрел на меня никогда. Что ж, бывает. Да и даже если предположить…. Но что я смогу ей предложить? Ничего. Квартирку в посёлке? Машины нет, денег нет, здоровья – тоже нет…. По ней видно, что она не из тех, кто гоняется за материальным. И всё же…. Хм. (Суббота, 16.11.2013 12:31:25).
     Никогда не думал, что меня зацепит альбом Offspring 2000 года Conspiracy of One. Я уже послушал его на первом курсе, в 2008 году первый раз, но он меня тогда что-то не особо вставил. А в этот раз пробежался, и понравилось. Не все песни, конечно, с него, но очень многие. Вот, не знаю ещё, думаю-гадаю, уедем ли в Германию – там вышел закон о поздних переселенцах. В своё время я не уехал на свою историческую родину из-за смерти бабушки. Даст Бог, свалю навсегда из той страны, которая у меня отняла всё, и в которой меня так ненавидят. В которой нет будущего (по крайней мере, по моим запросам). Ну и дождаться надо в конце года ответа от издателей – окончательно, ибо я пригрозил им разрывом контракта. Хватит уже с ними чикаться, в самом деле. Я что, маленький мальчик им, что ли? Писатель, а не человек с улицы. Совести никакой. И ещё работу ищу (Вторник, 26.11.2013 23:10:28).
     В этом году участились перебои со светом. Меня это ужасно раздражает, ибо мне он необходим для работы. Питание вроде в норме, но от этого слабость моя не проходит. Снова глицин и танакан придётся принимать. Мидакс бы сейчас неплохо в глаза – болят глазки мои. Соседи как всегда шумят, громко разговаривают и ночью телевизор смотрят. Я стал чувствовать, что у меня плохая память, сильно снижена концентрация внимания и головные, а то и зубные боли. Устал я сильно. Надоело многое. Эта нестабильность вокруг доконает меня. Уехать бы в Германию, ибо меня в этой стране ничего не держит. Ничего и никто. Все отвернулись, да я и сам с такими никогда общаться не стану. Уже бы прояснилось что-нибудь к концу года! Одно из двух или трёх. Должен же быть какой-то выход. Не может быть, чтобы везде не везло! Отчего-то нити рвутся всюду, но так быть не должно. Блин, я даже в последнее время ощущаю себя настолько бессильным, что и книгу не могу писать, как раньше. Книги. Даже начать тяжко. И музыку забросил. Сам слушаю «Сектор Газа» поальбомно. Где-то, правда, где-то мат-перемат. Ужасно плохое самочувствие, но с музыкой это никак не связано, ибо тянется уже длительное время ещё задолго до неё. Кошмар (Среда, 11.12.2013 17:43:27).
     В преддверии Рождества мило-грустное настроение. Улыбаюсь и в то же время печально. Мечтаю быть в тот праздник не одиноким, как всегда. Представляю себя успешным человеком, всего добившегося в жизни. Что у меня огромная семья – много детей, братья-сёстры, вся родня; жена, которая любит меня, и я люблю её. Оба преданы и доверяем. А то ведь я родился один в семье, вырос немного эгоистом. Никогда не любил делиться чем-то с кем-то. Никогда не было особой привязанности к толпе. Когда все играли в одну игру, я всегда был в стороне. Мне нравилось быть одному, рисовать, размышлять, за природой наблюдать. Всегда был на одном месте, не любил резких движений. Не любил играть с другими – мне хотелось в детском саду лишь рисовать, и всё. И в школе то же самое; пока многие на дискотеке – я сижу, рисую. И никогда не парился, что я какой-то не такой. Меня это всегда устраивало. Такой вот я индивид, да. Все меня всегда обижали. Я никогда ни к кому не лез первым. Тише воды, ниже травы. Видимо, внешность у меня такая, наверное, отталкивающая, что ли. Некоторые прямо об этом сказали. А что я сделаю? Пластическая операция в молодости? Какой есть – такой есть. Все на внешность смотрят, а на мой внутренний мир никому никогда не было дела. Игнорировали, не зная, какой я на самом деле. Ненавидели, не имея объективной оценки. Да, я всегда отличался от всех, это так. И в школе учителя одарённым считали. А сверстники строили мне за это козни, хотя я тогда был настолько добр, что не был настолько злопамятен, как ныне, и общался с врагами даже тогда, когда они делали мне больно и плохо. Судьба-злодейка всегда мучила меня. Кому я что сделал? Не понимаю. Люди не выносят мизантропов вроде меня, им филантропию подавай. Они не понимают, что такое индивидуальность, творческая уединённость и высокий интеллект. Я всегда был выше уровнем и по культуре своей, и по образованию. К сожалению, не оценили. Людям кажется странным, что я такой необщительный и некоммуникабельный. Думают, что я плохо о них думаю. Однако это бред. Я вообще о них не думаю – а, как известно, равнодушие ещё хуже, чем, если ты испытываешь к человеку хоть какие-то плохие, но всё же чувства. Я тихий до поры до времени. Потом не выдержу и выплесну. Я овен, огонь, энергия. Могу светиться сам себе поодаль, но близко не подходите – обожгу так, что мало не покажется. Не люблю, когда шутят надо мной, подтрунивают и прикалываются. Не выношу, и всё. Сам я никогда так не поступаю в отношении других. Да, я замкнут. Редко улыбаюсь, почти не смеюсь. Типичный учёный, ботаник. Многие не понимают меня, некоторых я неизвестно чем раздражаю. В коллективе, будь то детский сад, школа, вуз или улица всегда находилась какая-нибудь сволочь, и не одна, которая всегда лезла ко мне, не упускала случая задеть. Фишка у меня была такая раньше – могу не поздороваться. Ну, вот так. Всегда вечно в своих мыслях и переживаниях, как любой творческий человек. Мне неинтересны люди – вынужден это признать. Интересно, зачем я тогда вообще родился, спрашивается? Зачем Бог дал мне жизнь? Если меня я сам по себе такой устраиваю и меняться не собираюсь. Я не говорю, что я ко всем такой. В толпе чувствую себя крайне некомфортно. Избегаю мест с большими скоплениями людей. Тяжело мне потом. Есть ведь всякие энергетические вампиры! Это они только прикидываются филантропами, окружая себя бесчисленным роем друзей и подруг, а на самом деле сосут с них всю энергию, особенно увядающие в своей старости пожилые люди. Я же энергетическим вампиром никогда не являлся и не являюсь – мне это до одного места. Я вдали от людей, я сам излучаю собой энергию. Сторонюсь филантропов, ибо чувствую себя после них выжатым, как лимон. Это не предрассудки. Я ведь сам себя лучше знаю, чем кто-либо другой, верно? Я сам источаю энергию, но она рассчитана лишь на меня. Когда её забирают другие, я обездолен, истощён, измождён. Мне близок по духу британский менталитет; «моя хата с краю» и «мой дом – моя крепость». Домоседом был всегда, хотя путешествовать люблю. Один. Это не значит, что я совсем уж бука. Мне достаточно двух-трёх надёжных товарищей. Не коллекционирую приятелей – это люди, а не шмотки. Друзей много не бывает, и на дороге они не валяются. У меня были друзья, но либо не подходили по духу, либо предали и лгали. Сам без вредных привычек, и мне нужны такие же. Крайне негативно и резко отрицательно отношусь к гомосексуалам, курильщикам, выпивающим и наркоманам. Я тоже много плохого пережил в жизни, но я ведь не встал на тот путь, правильно? Значит, сильный? Не знаю, разве сильный, если неоднократно о суициде думал. Меня бросил отец, вырос в нищете, погибли родные и близкие, ЕНТ поганое из-за так ненавистной мне математики неудачно сдал и, как следствие не поступил на грант. Все школьные годы был отличником и всё это теперь коту под хвост. А жаль, такие надежды возлагались…. Выучился на нелюбимую профессию, не могу найти работу; вообще применение себе ищу и да всё ищу. Господи, как я устал! Хотя таким положением вера в Бога улетучивается. Всё к одному, короче, и на личном вообще хлам. Всегда ни единой душеньке не нужен. Когда мне кто-то нравится, когда люблю кого-то, я совсем другой. Тут не эгоист. Всего себя в жертву готов принести. Всего отдать без остатка, честное слово. Но все меня всегда стороной обходили. Думаю, в 23 года уже и пытаться не стоит начинать с кем-то отношения – всё равно по статистике к сорока годам у супругов начинаются взаимные претензии друг к другу. Именно супругов, да, ибо я не мыслю себя как-то иначе в отношениях. Брак и семья – святое для меня, и иначе быть не может. Я уверен за себя, что не изменю и предан буду всю жизнь. У меня, у такого как я может быть только одна и та же женщина до конца моих дней и пара друзей. Ибо когда толпа, я закроюсь в ванной комнате и до вечера оттуда не выйду. В толпе моё мнение теряется, я чувствую себя там уже лишним. Я могу сплотить вокруг себя лишь двух-трёх людей. Идеей, рассказом, мыслью, ещё чем-нибудь. Если их больше, они находят иные темы для разговора и я уже лишний и неинтересный. Всегда так было, и такое говорили мне прямо в лицо. Поэтому совсем без общения я не могу, но по минимуму. Как-то так, да. А Ольга и Ксения просто стали в моей жизни последней несправедливой каплей, и я взорвался. 21 год я был хорошим. Теперь всё! Я злой последние два года. Мстительный и злопамятный. Я – зеркало любого человека. Как к ко мне – так и я. Отныне – только так. (Четверг, 12.12.2013 12:03:32).
    После музыкального мусора вроде блэк-метала, брутал-дэт-метала и грайндкора творчество коллектива вроде Iron Maiden я бы счёл даже красивым, независимо от определённого альбома. Бас-гитара слышна, ещё и виртуозна; а большего и не требуется. Вокал Брюса Дикинсона мне не нравится – не люблю оперу. Я поальбомно прослушал группу в 2008 году; теперь вот небольшая ностальгия. Никак не могу переключиться на попсу – вечно что-то сдерживает. А насчёт «Профи Медиа», кажется, мы разругались напрочь. (Воскресенье, 22.12.2013 11:36:31).

2014
    «Воронины» – неплохой сериал. Более всего тащусь от Коли; нравится Вера и жаль Лёню. (Суббота, 11.01.2014 16:09:31).
    Чувствую себя лишним человеком. Очень давит одиночество. Наверное, все забыли обо мне. Да, я иногда сам был виноват; но уж лучше так, чем с такими друзьями, которые вечно навязывали мне своё мнение, грубили, критиковали, позволяли себе брать без спросу мои вещи вообще были донельзя корыстными. Никто по-настоящему не понимал, и от этого грустно на душе. Я так мечтал, чтобы хоть кто-то говорил мне такие слова, как «какую книгу ты сегодня прочёл», «что нового нарисовал», «дай послушать твою музыку». Не было такого никогда. Было только «дай списать контрольную», «а почему ты то слушаешь, а не это», «а почему ты сидишь, дома и рисуешь, а не гуляешь с пацанами на улице», «ты должен,/обязан поддержать честь класса, выступив на мероприятии» и в том же духе. «Честь класса…. А я, я – как же я? Кто хоть раз спросил, как моё самочувствие и о чём мечтаю? Да разве это – друзья? Так я и стал эгоистом. Раз никто меня не замечает (а только плохое, словно хорошего нет), значит, пошли вы вообще все вон, а я сам себя замечать буду. Это не ребячество, мне просто очень больно на душе и обидно. Да, нельзя быть мстительным и обидчивым. А вчера я стал атеистом. Я отрёкся от бога, я больше не верю в него. Я не библейский Иов, у которого можно судьбой отнять всё, а он за это по-прежнему будет молиться господу. Я – это я, и я хочу быть счастливым. Сейчас. Всегда. Я больше не верю в «потом», в загробную жизнь, чистилище, рай и ад. Мне надо всё сейчас. Я не видел бога и, в конце концов, меня привели в своё время в церковь против моей воли. Сейчас читаю в «википедии» про всех римских пап и ужасаюсь. Если брать в расчёт то, что папа римский – глава и лицо церкви, то он должен подавать мирянам пример. Только вот какой? Кошмар, ибо они жили в разврате, вели разгульный образ жизни, ставили кардиналами своих родственников. Много чего ещё прочёл, и с меня хватит. Я всю жизнь старался быть хорошим, а надо мной только смеялись и издевались, называя святошей, даже друзья. Теперь я один, и друзей у меня совсем нет. Я не могу быть другом лгунам, бабникам и предателям. Теперь буду плохим, и не удивляйтесь. Быстрей бы сдохнуть! Как же я не хочу жить! Ко мне ноль внимания, все бросили и покинули, и нет тех, кто бы по-настоящему искренне поддержали и поняли. Так ломается личность. Так недалеко от суицида, ибо не вижу иного выхода. Раз я не приношу в этот мир пользы, раз везде игнор, значит, мне просто самоустраниться, чтобы больше никому не мешать, раз я такой плохой с их слов. Обойдётесь, как и раньше обходились. Всё равно ведь от меня толку никакого. Часто болею, не работаю, ничего не получается, не везёт, сплошные поражения и неудачи. Везде нить рвётся. Вообще больше о боге слышать не хочу. Париться ещё в поисках истины! Пусть буду в стороне, пусть меня это больше не касается. С сегодняшнего дня пусть хоть передерутся все на религиозной почве – плевать, я атеист. Вообще ни во что не верю, перестал и надоело. Стараешься для всех, хочешь понравиться, самим собой остаёшься, творишь красивые дела и вещи – а в ответ хлам. Не знаю, что там с Германией, и работу никак найти не могу, и издательство опять притихло. Всё, с этих пор я другой. Злой. (Воскресенье, 12.01.2014 12:49:43).
Перестал смотреть «Воронины», поскольку Костя Воронин каждые пять минут думает о сексе, словно озабоченный. Я – не такой, и это мой выбор. Если не завяжу с рок-музыкой, то окунусь в трушный блэк чёрного круга, хардкор-панк и хэви-метал. Мои сны великолепны, и вот бы пережить их в реале! И это не дежа вю, я стабильно об этом не думал и ранее не переживал. В остальном – такой же хлам. Да, и ещё: я бы ни за что не простил Мэл из «Клон», отвечаю; Шанди – святой, и мне до него далеко. Я бы не вынес весь тот идиотизм Мэл, ибо она решила своих же предков ограбить – это уже правда перебор. Всё извинить можно, но это – нет. Всё в доме переломала, противная. А её родители женятся, по салонам ходят и плюнули на дочь. (Суббота, 25.01.2014 21:12:02).
Досмотрел «Клон» и снова на «Ворониных»; ещё турки немного радуют своим т/с «Разбивающая сердца». Та рыжая часом не из «Между небом и землёй»? Хм. Больше не сочиняю треки спонтанно – совсем другой, более тщательный подход и отбор; записываю настоящий тру-блэк альбом – надо, надо. Теперь это моё кредо – та музыка, музыка чёрного круга мне сейчас гораздо ближе, поскольку там всё вращается вокруг личностного «я», а не как в дэте, где поднимаются более общественные темы. Сейчас ранний, сырой норвежский блэк первой половины 90-ых мне ближе, потому что эта музыка больше для одного, нежели для коллектива. Я ведь совсем замкнулся в себе, а там как раз о печали и тоске. Невыносимой тоске. Ещё приболел сильно гриппом, хотя эти дни сидел дома. Это всё из-за плохого отопления и сильных морозов – я ведь не железный, вот и продинамило. В остальном так себе. Теперь вот буду каждую песню по два-три месяца сочинять, а не как раньше, в месяц по сорок. Зато так будет более серьёзней и качественней, профессиональней. Не буду сразу перегонять мысли в комп, а сначала на диктофон телефона. Потом лучшее запихаю и обработаю хорошенько; посмотрим. При этом не буду загромождать трек спецэффектами в виде кучи дорожек симфоники для повышения плотности звучания – так я делал последний год. Теперь всё: гитара, медиаторный бас и ударные; всё. Ничего лишнего, никаких синтезаторов, вокала и оркестров. Не надо больше пока в треках этники и симфоники. Довольно уже. И пусть блэк мягче дэта, мне всё равно. Даже обложка впервые у меня неяркая – ч/б, как стандарт в блэк. Сделал фоном фото из окна; природа. Типа лес зимой, да. (Суббота, 08.02.2014 21:54:43).
Продал кое-какие свои вещи и на вырученные средства купил МФУ и флэш-интернет. Как в раю оказался после этих приобретений. Всё, что нужно, сканировал, но, кажется, издательство потеряло мои рисунки, а это полная задница. Ещё думаю со временем пригласить Сурова, Шишкина и Якоби на сугубо деловую встречу – нужен их совет, ведь «Брешь» я написал от себя, так как вижу это я, а ведь мы вместе начинали. Может, я что-либо упустил там, я не знаю, ибо со стороны ведь видней. Очередную книгу пришлось разделить аж на три разные, ибо сюжет чересчур другой и предложения кое-где по смыслу не связаны между собой. (Пятница, 07.03.2014 21:23:02).
Встаёт вопрос о будущем Украины. Кто сможет её возглавить? Кличко? Но политика - не бокс, и спец в одном не всегда профи в другом. Тимошенко? Неплохо - из тюрьмы прямиком в президентское кресло, к тому же она только под себя гребёт. Хотите вы таких? Один будет всё силой решать, а другая и вовсе обещалка. В мире вообще творится невесть что. Падает гривна - падает рубль; падает рубль - падает тенге. И как ещё люди хватаются за позитив? Где он, в каком месте? Женятся, детей рожают, а между тем уже всюду гражданская война. Головой надо думать, а не равнодушными быть - это и вас однажды коснётся. И что вы будете делать тогда? Равнодушие, безответственность, безалаберность... Мы должны, просто обязаны заткнуть деградации рот, а то вся эта "демократическая" ересь доберётся и до нас всех. Аморальная, некультурная, безнравственная. Если БОЛЬШИНСТВО жителей Крыма захотели подданства России, то в чём проблема? Опять же, историческая справка: Крым был отвоёван у османов и татар РОССИЙСКОЙ империей, а не Украиной! Петром I и его последователями в 18 веке. Так что с тех пор это исконно РУССКАЯ земля! Проще некуда. И в 1854-1856 годах именно РУССКИЕ войска вели оборону крымского Севастополя против британцев, турок и французов. И в настоящее время наибольшая доля в Крыму именно РУССКОГО населения! Так что это Крыму решать, с кем быть, к тому же это САМОУПРАВЛЯЮЩАЯСЯ АВТОНОМИЯ в составе Украины, а не просто рядовая область. Мир в шоке от ввода российских войск? Значит, когда Америка дислоцирует свои силы в Ираке, Ливии, Сирии - это нормально, и мир это принимает, то присутствие росвойск на Украине - ненормально? Значит, США можно, а РФ - нельзя??? Америка, таким образом, подбирается всё ближе к России: "нашепчем демократию Грузии, Украине, потом - Беларуси и РК. А затем...". Третья Мировая война... Вы хотите этого? Если евромайдане так хотят на Запад, пусть мигрируют в соседние Польшу и Словакию, раз не устраивает что-то. Украина ВСЕГДА была неотъемлемой частью общероссийской культуры и государственности. Существовала ведь так называемая Киевская Русь, потом - Московская Русь, но это всё одно: славянская Русь, а не испорченные современностью и неофашизмом Львовская и Иваново-Франковская области. Люди забывают, что во 2-ой Мировой войне именно по Украине из СССР выпал первый удар нацистов; именно она понесла наибольшие потери. И кто её защитил? Продажные поляки? Гитлеровские немцы? Или хитроумные румыны? Украину защищали украинцы, беларусы, русские. Мой прадед в 1941 году жизнь отдал за Украину, защищая фронт и её города, а ныне появляются бессовестные пропагандисты, предательски агитирующие за ЕС. А вы сможете? Думаете, там рай? Чёрта с два. Для европейцев - может быть, а для украинцев, которые будут второсортным народом, это будет ярмом! Одумайтесь!!! Янукович так рвался в Европу. А к кому в итоге он прибежал, плача в жилетку? К Путину в Россию. Кто ещё поймёт славян кроме самих славян? Не нужна Украина Западу, а если и нужна, то как "своя цель", рынок сбыта и союзник. Украина не потянет ЕС, так же, как и Греция не смогла в своё время - слишком разная экономика, чтобы подстраиваться. Европа, быть может, хороша, но не сегодняшняя, где условиями вступления в неё служат разрешение гомосексуальности и отпущение политзаключённых. Кажется, это деградация, а не демократия. Кто ещё поддержит Украину, как не Россия? Запад? Да, конечно, особенно когда в прошлом декабре приезжал пресс-секретарь США и скандировал: "давайте-давайте, евромайдан! Я ещё заплачу вам за беспорядки". Украина - очередная мишень США после Кореи, Вьетнама, Афганистана, Ирака, Ливии и Сирии. Западу только на руку, что Россия лишится своих союзников, Украины и Казахстана. (Понедельник, 17.03.2014 14:59:23).
Когда Владимир Владимирович Путин впервые стал президентом России, я не принял его в своём сердце, по юности лет посчитав, что он слишком молод, чтобы им быть, и предвзято относился некоторое время. Также я прочёл книги известной журналистки Анны Политковской, «Путинская Россия» и «Вторая Чеченская». Но после 2008 года мнение моё начало меняться. Есть люди, которых я изначально не перевариваю; есть те, к кому всегда отношусь достаточно терпимо. А в данном случае нужна была объективность. На своём третьем сроке Путин показал себя очень хорошо – защитил интересы Православной церкви и запретил американцам усыновлять российских детей. Это человек с очень жёсткой позицией и в то же время весьма дипломатичный. Исключительно благодаря его мирному урегулированию конфликт в Сирии не перерос в третью мировую войну. После недавних же событий, когда началось присоединение Крыма к России, я и вовсе окончательно убедился в добрых намерениях этого политика. Этот человек не преследует каких-то сугубо своих личных интересов, основанных на низменных инстинктах. «Власть государства – народу, но президент – лицо его». И Путин – лучший здесь вариант. Я ему не льщу, и льстить не собираюсь, но я действительно в корне пересмотрел свои взгляды. Видя, какие законы и поправки к ним он издаёт, я проникся некоторым доверием. Такой лидер, как ВВ., нужен России и миру. Я вижу, как он пытается сделать полезные вещи. Мечтаю о конфиденциальном с Путиным разговоре – может быть, однажды я удостоюсь этой чести. И если он вдруг предъявит мне за мои ранние высказывания о нём – что ж, он будет абсолютно прав, и я готов понести уголовную ответственность. Я его не боюсь – я ему просто верю. Я – гражданин Республики Казахстан, но меня всегда почему-то беспокоила судьба именно той страны. Почему? Во-первых, я родился ещё в СССР, ибо распался он только через год после моего рождения. Во-вторых, я – русский, я носитель самого богатого языка в мире, и мне небезразлично то, что происходит в России, ибо это страна языка, на котором я говорю с детства. Сейчас я не исключаю возможность перебраться в Россию, ибо я хочу жить в той стране, где государственным языком является тот язык, которым я в совершенстве владею с детства; ибо в Казахстане южане активно выступают, показывая на таких как я пальцем и говоря, что я хожу по их земле, хотя Акмолинская крепость, ныне Астана, основана Российской империей. Германия – часть Запада, и когда-то я так рьяно туда рвался, ибо наполовину немец. Но сейчас я бы не хотел жить в той стране, где разрешены однополые отношения. Так что ни Казахстан, ни Германия меня более не прельщают. В Казахстане жить всё сложнее, ибо я не знаю, как он будет выглядеть без Назарбаева, а ведь тот не вечный. Скорее всего, будет та же проблема, что и в соседнем Кыргызстане – гражданская война. Или как на Украине – русские перебегут к русским (север Казахстана – СКО, ЗКО, ВКО, Павлодарская, Акмолинская, Костанайская области), а южане-казахи и северяне-казахи будут лаять друг на друга. И это не за горами, я это предвижу. К тому же в Казахстане я не могу реализоваться – издательства не заинтересованы в издании моих книг, тогда как в соседней России издательские дома сами ищут авторов, и это продвинуто. Также и с моей музыкой, моими рисунками – никому ничего не надо. (Пятница, 21.03.2014 13:07:35).
Я любил её. Мне было плевать на цвет её волос. Я не хотел с ней «ля-ля», но готов был рискнуть на ответственность в виде брака и семьи. И тогда был стимул к чему-то – жить, работать, делать людям добро. А сейчас этого стимула нет, как и не для кого жертвовать всем, посвящать жизнь. Я словно тень; человек, которому всю свою жизнь отказывают девушки. Я берёг себя для той единственной, не шлялся где попало и с кем попало. Я любил её, я любил её. Каждый раз, когда я хотя бы брал её за руку было для меня счастьем. У меня никогда с ней ничего не было и мы не встречались. Но любой момент, когда она была рядом был чудом. Она лгала мне, обидела и даже спустя три года не извинилась. В мобильном агенте ли, на улице ли – всё одно: мне казалось, она и есть мой будущий спутник по жизни. Это были всего лишь мои грёзы; ну а я по-прежнему так ни с кем и не был, вообще. (Пятница, 21.03.2014 13:08:14).
Прошёл месяц. С днём рождения никто не поздравил. Из России – тишина (отправил в издательский дом несколько книг), из Германии – тишина (так называемые родственники обещали помощь с документацией), из Профи Медиа – тишина (полтора года обещают издать мои книги). Мало того, они ещё и рисунки мои потеряли, а им ведь десять лет, я так старался, больше так не нарисовать и для меня это очень важно. Решил заново их нарисовать и даже предвосхитить; ведь когда я их рисовал в 2004, я был школьником, и одной географией хоть и рулил, но для карт школьного курса мало – картография, пройдённая мною в вузе ох как поможет, всегда это нравилось и это мой конёк. С неба вот упал шанс уехать на заработки по специальности – вдруг что сложится, надеюсь очень. Однако карточку платёжную до сих пор не сделали, а мой будущий непосредственный начальник дал ЦУ всё про нивелирование вызубрить, что я собственно и делаю последнюю неделю-две. Не скажу, что в кайф, но жить как-то надо, да и стыдно у мамы на шее вечно сидеть, ибо ей тяжело, а мне 24 года. Просто, правда хотел быть тем, кем хотел быть по призванию – писателем, композитором и художником; видимо, не судьба. Очень жаль. Я думал, что меня минует какой-то там тяжёлый физический труд с моим-то плохим здоровьем, да и как далеко неглупому человеку с высшим образованием мечталось, грезилось нечто большее в этой жизни. Вот, собственно и всё на сегодняшний день. Смотрел месяц назад российский телесериал «Меч», и он так запал мне в душу! Каждый из них стал мне как родной, за любого переживал, и давно уже у меня не было такой привязанности. Потому что близко мне это – взывать к справедливости. Он даже по ночам как-то снился, равно как и «Во имя любви». Группа в соцсети пустует, я по-прежнему наркотически завишу от интернета. Глаза болят, и верхние позвонки сильно – шея и ниже вплоть до лопаток и между ними. В «Абди» хочу наведаться: присмотреть надо для себя кое-какие весьма качественные канцтовары. Переслушал ранних Mayhem, Burzum, теперь вот Bathory, хотя пора завязывать с этой тяжестью. Ещё сижу снова на группе Ангуса Янга и на группе Мастейна. Прикололи звуки космоса. Да. (Понедельник, 21.04.2014 20:17:30).
Меня снова кинули – работодатель недоступен. Родственники из Германии тоже только зря обнадёжили - они ничем не смогут нам помочь. Мустафу казнили зря; только сейчас я понял, что после Сулеймана он единственный, кто достоин трона. "Сваты-3" показывают, смотрю с упоением. "Воронины" по-прежнему повторы одни. На удивление Daum Pot Player оказался копией Gom Player; я разочарован, поскольку ожидал большего. Adobe Reader 11 скачал на всякий случай, ибо обновляться надо. Майкрософт Офис 2010 так и не смог установить; видимо, слишком большая программа. Мне там было удобнее, потому что в PDF конвертация имелась, да и общая структура получше, хотя и грузит систему. Надо бы жесткий съемный диск. "Великолепный век" считаю величайшим телесериалом, шедевром, хотя и опущу на 2-ое место после "Фатмагюль". Компьютер бы новый, и помощнее; микрофон, кучу хороших программ. (Четверг, 11:09 22.05.2014).
У меня уже давно выработался стереотип идеальной женщины. Я заметил, что все те, к кому я так тянулся, словно магнит, внешне между собой примерно одинаковы. Стало быть, на самом деле мне нравился один и тот же человек в лице Аврил Лавинь, Берен Саат, Дании Садвакасовой, Ольги Arbest и Анны Сейбель. Они все чем-то схожи. Разумеется, характерами разные. Но каждая из них - невысокого роста, худенькая, полу-подросткового телосложения. У них не самые пышные формы в мире, нет латиноамериканской задницы и груди пятого размера – этого мне и не надо. Достаточно того, что они такие же на вид маленькие, худенькие и хрупкие, равно как и я. Не надо 90-60-90. Но если вы - жгучая брюнетка от природы, у вас изящная талия, тонкая линия рта, сильно подведённые тушью глаза, аккуратный фэйс и стройные ножки - скорее всего, я обращу на вас внимание. Таков стереотип моей второй половинки. Это – влечение всех уровней к определённому стандарту, шаблону. (Воскресенье, 14:01 08.06.2014).
В Казахстане прямо любят праздновать, все ведут праздный образ жизни, и лишь бы повод был. На день столицы, значит, деньги находят - аж 700 млн. тенге не пожалели. А то, что цены на картофель неимоверно растут, никто упорно замечать не собирается. Вместо того чтобы праздновать (всё не напразднуются никак), лучше б овощехранилища закупили, которых в нашей стране не хватает. Те, кто выращивают картофель, зная о нехватке хранилищ, вынужденно продают свой товар в Россию (оно и понятно), а потом мы, все остальные втридорога закупаем. Вина не продавцов - вина на тех, кто вместо того, чтобы выкидывать деньги на различного рода празднества, лучше б вложили эти деньги на более стоящие нужды - например, имею ввиду овощехранилища. Мне плевать на день столицы (я вообще праздники не справляю). Зато картофель я люблю в любом виде. Так что, исходя из вышеперечисленных фактов и факторов, я считаю, что нужно деньги тратить с умом и на полезные вещи. Фиг с днём столицы – надо что-то предпринимать, когда дорожают продукты питания. Картофель – это же самое основное, в конце концов. Можно обойтись без соусов и приправ, чёрт с ними, но проблему с картофелем, полагаю, определённо стоит решать. То же и с электроэнергией – РК обладает такой громадной территорией, а цены на свет бешеные. Не проще ли тратить деньги не на развлечения, а на нужды? Лучше б ветровушки и солнечные ЭС понаставили. Думаю, просто рациональнее надо быть, всем до единого, потому что так сказал Я. Не выкидывать деньги на ветер, но заставить этот ветер работать на себя. Ибо как что важное – у республики нет средств, нет финансов, а как привлечь внимание вроде выставки ЭКСПО-2017, Олимпиаду-2022 или всякие Азиады, так сразу рисовки, показухи, пиар, выпендрёж. Сначала тут порядок наведите, олухи! Займитесь ремонтом дорог, урегулируйте более стоящие вопросы на повестке дня; не надо загадывать, забегать вперёд. То же и с рекламой - медикаменты будут убирать, а всякую хрень оставят. Или тема о выборе обуви. Я считаю дискриминацией и нарушением всех прав-свобод человека командовать, что, кому и как носить. Если я всю жизнь ношу кроссовки - я буду это делать, пока не сдохну, и никто, ни одна заумная тварь не запретит мне это. Слишком много минусов, как я посмотрю, слишком много "нельзя". Вы лучше б навсегда, жёстко и бескомпромиссно запретили продажу, экспорт и импорт табачной и алкогольной продукции - сие гораздо актуальнее! Ох, не я президент... Я бы быстро навёл порядок, и при мне исчезли бы наркомания, порно, алкоголь, табакокурение, коррупция, инфляция и гомосексуалы! Что касается музыки, то никогда не думал, что подсяду на Марину Девятову и Пелагею. Редактирую в Guitar Pro 6 свои треки, сочинённые в предыдущей версии. Не поехал в Талдыкорган, ибо слишком много нюансов. Юлиана Синицына звала в Омск, но я не хочу быть зомбированным сектантом. Выложил свою музыку и книги в интернет; посмотрим на результат. Жара +35, но я всегда переношу её хорошо, чего не скажешь о холоде. (Пятница, 11:45 27.06.2014).
Ни христианство, ни рок-музыка – их представители никак не могут въехать в то, что я больше не в теме, и уже давно. Я вернулся на круги своя. Тогда, в 2003-2004 годах я каждую субботу слушал по радио Еврохит топ-40. Как сейчас помню, как я отрывался под Earphones, Jewel, Jamelia, Darren Hayes и Starsailor. Вот время было! Ностальгия, и это касаемо музыки. А насчёт веры/религии - хм, я атеист.... Помню, лет десять назад подзорную трубу из бумаги и золотинки делал, но так ничего ночью и не увидел - всё Сатурн найти пытался. Или днём сооружал мини-станцию из жести и увеличительного стекла – делать нечего, дурью маялся, но мне это чертовски нравилось! Инвалидность оформить нереально, комиссию я не потяну, м-да. Иногда представляю (и уже порядком давно), что моя комната – это площадка, и когда играет музыка, я танцую и играю перед воображаемыми зрителями – быть может, чика едет потихоньку. Важно вовремя остановиться. (Среда, 17:01 09.07.2014).
Как истероид я огорчён равнодушием людей к себе и своему творчеству; как шизоид я прекрасно обхожусь без людей; как параноид я весьма обидчив и прощать не умею. У меня были друзья, которые были не друзья; у меня есть враги, которые были всегда. Мне настолько плохо, что я обратился в клинику сам, несмотря на ненависть к таким заведениям; мне настолько плохо, что я не работаю и уже два года не выхожу из своей комнаты; мне настолько плохо, что я не покончил с собой лишь из трусости; мне настолько плохо, что я больше не пишу книги и мне мерещатся шорохи; наконец, мне настолько плохо, что я подозреваю себя в социофобии, агорафобии, хикикамори, мизантропии и неврастении - помимо основного букета психических роз.... Я боюсь выйти из дома, мне противно общество, я ненавижу людей. Меня раздражает любая мелочь, любой "левый" звук. Бесит равнодушие людей потому что. Чего ж им надо? Что не так? (Суббота, 20:09 12.07.2014).
Творчество Motorhead мне весьма понравилось, в особенности трек Walk a Crooked Mile, или как там его, 2002 года; а также я совершенно улетел от них кавера на метловскую Whiplash. Здорово, да. Вообще, последнее время гораздо мягче отношусь к различным музыкальным жанрам – имею ввиду, прежде всего те, которые изначально воспринимал крайне негативно. Сочиняю также более щадящую и спокойную музыку сейчас, в прошлом бласт-бит и даже дабл-басс. Даже трэш-темп редок у меня стал. Теперь темп чаще средний, медленный либо средне-ускоренный. Что касается личной жизни, которой нет, то все телеканалы моей страны получили от меня письма с просьбой разобраться в том, почему в отличие от спорта в Казахстане совершенно не развивается рынок писательского дела, экспорт писателей, вся эта инфраструктура; и что же – ноль ответов, вновь игнор. "Эксмо" отклонило мои рукописи, и для меня это стало очередным неприятным ударом. С "Профи-Медиа" тоже чёрт знает что. Искал опять работу, даже писать горько, что ничего и облом всё совсем. Надо было на дизайн или программирование поступать, сейчас это актуально; либо бухгалтером, там, юристом становиться... Полный аут. Не знаю, что будет дальше. Не хочу знать. Не имею желания жить. (Среда, 18:04 06.08.2014).
Уже и не помню; не знаю даже, с чего начать. В свои 24 я всё записываю на бумажку, чтобы не забыть, ибо память совсем плохая стала. Я не знаю, почему так и из-за чего, ведь я никогда не прикасался к сигаретам и наркотикам, да и пить не пил толком, лишь пробовал пару раз эту гадость под названием «спиртное» (только пиво). За всё это время очень много хороших программ нашёл в интернете; весьма доволен Hamster Soft (в целом), ImgBurn (проще и намного лучше расхваленного Nero, который почти все мои диски не записывал последнее время), даже перечислять лень все программы, а может, и сил нет. Еле печатаю эти строки. Всё также думаю о суициде. Снова в петлю полез, и снова что-то остановило – я трус. MP3 в 320 гораздо круче звучит, чем 128 или 192, реально разница большая. Объёмнее, что ли, погромче и чётче. Пока сижу на Metallica, Megadeth, Slayer, Sepultura, Six Feet Under… Джоэла Макайвера две новые книги читаю – о Slayer и Клиффе Бёртоне. Записал свой голос (своя лирика и поэзия, тексты ранней метлы) на микрофон, в чём помогла великолепная программа Free Audio Editor; а больше всего порадовало наличие в ней русификатора, как бальзам на душу, надоела эта иностранщина и латиница, хочется яснее и проще, без излишних заморочек, на которых трата времени. (Среда, 01.10.2014 20:58:14).
Меня бесит, когда о покойных говорят гадости; дескать, Курт Кобейн – наркоман и как его вообще можно уважать и слушать. В качестве отступления поясню, что я не фанат группы Nirvana, и Курт Кобейн – не самый лучший пример для подражания. Однако те, кто говорят о нём плохо, слушают экстремальный метал. Мне хотелось бы напомнить этим неучам и невеждам, что Джеймс Хэтфилд из той же Metallica – самый настоящий алкоголик, который однажды сам это понял и признал, когда лёг лечиться. А Кирк Хэммет из той же команды и вовсе сидел на кокаине. Что, хотите сказать, кокаин – не тяжёлый наркотик? Я уже молчу о фронтмене Pantera Филе Ансельмо, который также реальный наркоман. Людям просто свойственно замечать всех, кроме себя; в чужом глазу соринку заметят, а у себя во лбу бревно не видят. Да, я совершенно не оправдываю поведение Курта Кобейна, но этому всё же есть некоторое пояснение. Насколько мне известно, лидера гранжа преследовали сильнейшие боли. Проблемы с желудком, если я не ошибаюсь. И чтобы заглушить это, он принимал обезболивающие препараты. Разумеется, любое лекарство без ограничения доз также является наркотиком. Как следствие, человек подсел. Жаль, ибо дальше – больше. Вероятно, он не обращался в клинику. Может и обращался, кто знает. Я знаю одно: он очень любил свою дочь, и даже сбежал из психиатрической клиники, чтобы хоть немного побыть рядом с ней. Не думаю, что он принимал средства при ней. Этого я не знаю и не могу знать, ибо я не видел это своими глазами, не слышал собственными ушами. Лично я крайне против наркотиков. Да, я болею сильно; да, у меня куча психологических травм. Но делать себе ещё хуже? Я знаю: будет только хуже. Я смотрел т/с «Клон». Более чем убедительно. Это промыло мозги почище нравоучений христианских священнослужителей. Реально, пойдите в наркологический диспансер и посмотрите на этих несчастных. Я не хочу так. Неужели рядом с ним не было людей, которые могли бы сказать: «Остановись!»? Мне нравится музыкальная составляющая его песен. Насчёт лирики сомнительно. Говорят, он был весёлый. Может, не всегда. Просто не надо считать, что другие люди прямо уж намного лучше. По поводу Кобейна, к сожалению, работает правило: «Падающего – толкни». Словно другие музыканты (не только рокеры, металлисты, но даже и ди-джеи!) балуются многим меньше. (Воскресенье, 26.10.2014 10:47:26).
Очень тяжело мне даётся 39-ая книга, «Восприятие». Не знаю, что туда писать. Со мной не было такого раньше, я начал над ней работать осенью, а до этого последний раз что-либо писал аж в апреле. Я в 2012-2013 годах писал практически непрерывно; заканчивал одну и немедленно переходил к другой, и 30 книг так. А сейчас или творческий спад, или не знаю что. Из музыки сижу на Celtic Frost, Triptykon, Exodus, Six Feet Under. Ходил к психиатру. Направляет в Алексеевку и сказала, что психическое состояние у меня крайне тяжёлое. Согласен. Ещё составил творческое резюме; ново для меня, но я так его сделал, что аж сам в приятном шоке. Юлиана Синицына была в гостях. Я не прикоснулся к ней, мы ведь просто знакомые, да и не в моём вкусе, да и ненормально не по любви и вообще у меня это всё на последнем месте. Мне в человеке душа главное. Рисунки ей показал, музыку скинул. Просто я реально не могу иначе. И мы всё равно перестали общаться, потому что я эгоист, а она критик. И я не жалею о разрыве. В остальном всё те же проблемы – с отоплением, электроэнергией; ну, с их подачей. Всё к одному – телефон накрылся, чайник накрылся, ползарплаты заблокировалось…. Больше ничего такого не произошло. (Вторник, 02.12.2014 21:47:41).
Вот и закончился т/с «Великолепный век». Сколько он шёл? Три года? Я начал смотреть с февраля 2013 года, и это был или конец первого сезона, или начало второго, уже не припомню. В общем, с того момента, когда Хюррем впервые всем трём сразу (валиде, Махидевран, Хатидже) сказала всё, что о них думает. Как раз тогда Сулейман неровно дышал к испанской принцессе. Жаль, что смотрел не с самого начала. Всё же суть одна и та же: начало всегда лучше и интереснее конца. Даже этот сериал я еле досматривал – уже не то, скучно, одни убийства и интриги. Не скажу, что этого не было в других сезонах, но там хотя бы шуточки имелись, гаремная пёстрая жизнь, ругань Гюль-аги и Сюмбюль-аги. К последнему, кстати, я переменил своё отношение. Я не забыл, что когда-то он был против Хюррем и служил Махидевран. Но вот уже долгие годы этот слуга был предан Хюррем, а впоследствии – её дочери Михримах. Изменился, да. И очень затронула последняя серия, где Сюмбюль остался один на один с пустым гаремом во дворце, и ему начали слышаться все фразы, которые когда-то были там в нём произнесены. Впечатлило, однозначно. Селим Байрактар – действительно нет слов; хороший актёр. И он единственный с первого сезона, кого я увидел в последней серии, не считая Махидевран и умершего Сулеймана. Теперь не знаю, что и смотреть. Все т/с на казахском языке. Не то что латиносов, даже турецких не ощущаю. Что до прочего, до остального, то провожу серьёзный ремастеринг всех своих книг, а также улучшаю уже созданную ранее музыку. Муторное это дело, но надо; мне надо. (Четверг, 11.12.2014 11:02:41).
2015
На новогодние праздники немного отдыхал. Из хорошего кино в эфире имелись «Гадкий я» (США, 2010), «Красавица и чудовище» (Франция, 2014) и «Согдиана» (Узбекистан, 2006). Ни один из них я ранее не видел, никогда. Первый – доброе семейное мультипликационное кино, анимация супер. И без пошлостей, как в «Ледниковом периоде». Сестрёнки и бывший злодей – отпад, нет слов. Французская сказка тоже обалденная, я ничего подобного вообще раньше не видел. Особенно за душу взяло, когда золотистой ланью оказалась та, с кем встречался принц, когда он выстрелил в неё. Что касается третьей ленты, очень непростой сюжет, и не знаю, как бы в той ситуации поступил я. Но актриса и певица мне понравилась, мне ведь и раньше приглянулся её первый хит на радио, «Сердце-магнит», иначе бы этой песни не было на моём компьютере. Вот и «Ветер догнать» неплохой трек. Ещё смотрел «Плохой Санта» (м-да уж, бывает), «Фред Клаус – брат Санты» (так себе, смотреть можно) и «Дивергент» (США, 2014), но ставлю им уже четвёрки. Что ещё? Солёные помидоры консервированные однозначно круче маринованных магазинных, особенно когда свои домашние. Маму тортом угостили 2 января. Вкусно было, да. На last.fm выложил кое-какую свою музыку в виде пары сборников лучших аудиокомпозиций. Ещё пару книг, и все отредактированы наконец, и только тогда всё готовое сброшу на диск. Обижает, что на новогодние праздники (исключая перечисленное) и смотреть-то нечего: россияне зациклились уже на своих ABBA и диско 80-ых (словно других жанров музыки не существует), про казахстанцев с их странными концертами и несмешными номерами вообще молчу (исключение лишь Жасын Канбаев со своим «Айна online» да Нуртас Адамбаев с новогодним выпуском «KZ Ландии»). А ведущий «Сорок миллионов тенге» вообще, по-моему, прописался уже на телеканале: как ни включишь – пожизненно это передача. Одно и то же на выходные каждый раз. Приглашают всяких звёзд вроде Григория Лепса и Стаса Михайлова, музыка которых мне не то, чтобы противна, но скучна. Дмитрия Колдуна показывают, да; других личностей. А почему бы Согдиану не позвать? Марию Ржевскую с её «Когда я стану кошкой»? Меладзе, на крайний бросок? Попса ведь тоже разная бывает! И есть песни хорошие! Я ведь не прошу на сцену моих Slayer или ещё что-либо метальное на Новый Год. Но что-то более оригинальное и не заезженное можно, я считаю. Разумеется, под мой вкус никто подстраиваться не будет, но всё же. Снова работу искать буду. И до шефа дозвониться не могу. (Суббота, 10.01.2015 18:29:48).
На сайте «Стихи. Ру» участвую в конкурсе 90-ого юбилея ВФМ. Может, займу хоть какое-нибудь место. Литературный журнал «Три желания» в лице Светланы Малышевой связался со мной, чтобы если я имею желание, сотрудничать, они выпускают 62-ой выпуск свой. К сожалению, денег у меня нет, ибо это Россия, и это всё платно. А ведь они опубликовали бы любое моё произведение! Вообще не понимаю: это ведь автору должны платить гонорар за его труд, а не он издательствам да журналам. Странно как-то всё. Они ведь хлеб в магазине не бесплатно берут! Вот и моё творчество тоже должно оплачиваться, я считаю. Программы кое-какие обновил удачно. Нашёл игру, о которой ранее лишь мечтал – называется Flare (Вспышка). Это как раз то, что мне нужно: стратегия + РПГ. Очки, бонусы, обновление оружия и доспехов, прочие вещи. Об этой игре информации в интернете толком нет, но я выяснил, что это нечто вроде Diablo, только с открытым исходным кодом. Хорошая штука, мне понравилось и интересно. Вообще, я никогда прямо таким уж игроманом, геймером не являлся. Но сейчас всё изменилось. Я ведь не смог ничего в жизни добиться. Так пусть хоть в игре по полной оторвусь. И когда убиваю там всяких гоблинов, представляю, что это все те, кто причинили вред; все, кто обидел. В реале я не смог отомстить должным образом; хоть ТАМ за всё воздастся, по заслугам. Помимо прочего, удивляет, что Venom совсем забыли – это ведь они, а не Metallica первыми заиграли трэш. А их даже не приглашают толком никуда. Да, та группа кто угодно – позёры, сатанисты, шуты, клоуны, не повзрослевшие дети; однако, большой четвёрке трэша не мешало бы ради дани уважения взять её с собою в тур. Та группа ведь оказала серьёзное влияние на всё их ранее творчество. Exodus – за них тоже обидно, потому что их дебютник очень схож с дебютником Metallica, а сама группа влиятельной не стала из-за финансовых затруднений. Читаю на досуге книгу журналиста Джоэла Макайвера о Клиффе Бёртоне. Что сказать? Да, он был талантлив, но по сути группа, которая мне всегда так нравилась – это три алкаша и наркоман. И весь их образ жизни, как и у многих им подобных – чёрт знает что. Наверное, я неправильный рокер и/или металлист, поскольку мне нравится лишь музыкальная составляющая и отчасти лирика (где социальный подтекст). Я не вёл, не веду и не собираюсь вести себя подобным образом. Не приемлю этот дурацкий девиз «секс, рок-н-ролл и наркотики». Сам не употребляю гадости и другим не советую. Да, я сочиняю жёсткие композиции, но это не значит, что нужно в хлам напиться, выступить с концертом и пойти по девочкам. Мои треки злобные не от хорошей жизни, а того, что я пережил лично. Они местами крайне тяжелы для слуха и общего восприятия (хотя в последнее время брутал дэт и грайнд отбросил навсегда), но иначе я не могу выразить наболевшее. Я не ношу странный имидж, не пью, не курю, не наркоманю, не трахаюсь, не хожу с шумной компанией, и так далее. Но музыка моя мощна и сильна, меланхолична и депрессивна. (Понедельник, 02.02.2015 10:48:28).
Сериал «Шальной ангел» так себе; смотреть можно. Всё же Алёна, персонаж актрисы Светланы Ходченковой, никаких позитивных эмоций у меня не вызывает – и чего в ней, белобрысой,  такого особенного? Воровка и равнодушный человек. Саша её любит, а она даже не стремится с ним быть; странная какая-то. То ли дело Валя, персонаж актрисы Любови Толкалиной – о такой женщине только мечтать: добрая, ласковая, заботливая; всё, как мне надо. И Ксению удочерила, и Сашу любит. Идеальная семья была бы. Но Саша её любит лишь как друга, да и у Ксении нашёлся отец. Жаль, я бы хотел, чтобы Саша, Валя и Ксения были вместе. Сдалась им эта воровка-неудачница…. Нет, я насчёт сериала не бегу от проблем, просто как-то душа лежит к Вале там. Ещё наткнулся на «Дороги Индии». Да неужто – бразильский??? Наконец-то!!! Я читал о нём в Википедии задолго до этого, когда ещё про «Клон» читал. Но по рекламе не придал значения, забыл. Думал, реальное индийское кино, которое я как-то не очень, хотя в раннем детстве нравилось. А потом присмотрелся на рекламе к тому ролику повнимательней и ахнул. Да там же многие из «Клона» и «Проспекта Бразилии»! я забыл просто, но вспомнил. Жаль, что опомнился поздно, и как так? С 26 января идёт, а уже сегодня 121-122 серии. Ну, даже если по две в день…. Не с начала, что ли? Ладно уж. Что интересно, все те, кто в «Клоне» играли иностранцев (Летисия Сабатела, Антонио Каллони и прочие) в «Дорогах Индии» играют бразильцев. И наоборот – Жулиана Паес, играя в «Клоне» Карлу (которая там меня бесила), стала Майей в этом сериале, и уже не бесит, потому что уже не выпендристая выскочка, вечно посещающая массаж в сопливом-то возрасте, а добрая индианка, над которой сгустились тучки. Она ещё и передачу ведёт вместе с Каролиной Феррас («Во имя любви», «Проспект Бразилии»). Сериал так себе тоже, хотя только начал смотреть (индийское реальное не то что-то; чересчур уже даже для меня, равно как и корейское). Но сценаристка Глория Перес не шаблонистка и соригинальничать умеет, респект ей и уважение от души. Летисия играет Ивони и всё так же красива и неотразима, хотя нынешняя роль явно полярна по сравнению с «козочкой моей» Латифой (так её там называл муж Мохаммед). Может, это и глупости всё – сериальное мыло, и мужчина ли я вообще после этого, но меня воспитали мама и домашняя библиотека мировой классики, а не улица и друзья, так что поэтому мне как бы простительно, и уж тут я точно не парюсь, и плевать на общественное мнение, хотя всю жизнь быть изгоем и белой вороной, признаюсь, непросто. Сериал «дворец Абдин» не идёт ни в какое сравнение с «Великолепным веком», проигрывая ему; не стал смотреть что-то, не вставило. Что ещё? За компьютером обновляю музыку и программы, и вкусно поесть любитель стал совсем. (Понедельник, 09.02.2015 13:52:45).
Мне нужно научиться контролировать свои чувства и эмоции, а ещё стать экономнее. Я часто выхожу из себя даже по пустякам. Трачу свой траффик, а следовало бы быть сдержаннее во всём, повнимательней следить за бюджетом. Я почти смирился с тем, что один – просто я ещё не встретил ту, которая была бы меня достойна. Телеканал «МИР» – самый лучший из всех, мой личный рейтинг по нему высок. Если бы он ещё показывал нормально, цены бы ему не было. Единственный российский канал, который ловит обычной комнатной антенной. А все те, что кроме него, показывают идеально, но это туфта по большому счёту за редкими исключениями. В музыке я стараюсь не слушать тяжёлое, заинтересован космической музыкой, всякими там потусторонними пассажами пэдов. Однако к Metallica 80-x я возвращаюсь неоднократно. Их образ жизни не есть правильность, но лирика отчаянно верна, это искренне. Потому что всё – правда, кругом несправедливость и так далее. Это всегда будет актуально. На «Дороги Индии» я подсел однозначно; хоть что-то из бразильского мыла. Мужчина ли я после этого? Смотреть это, глядеть такое. Не знаю, но всегда с удовольствием. На сайтах продолжаю публиковать кое-какие свои труды. Обидно лишь, что мысли мои неплохие, а просмотров и откликов в целом мизер, а то и вовсе ноль, на рецензии люди скупятся. Зато есть другие авторы, и я в шоке, ибо они популярны. Тем, что выкладывают эротические рассказы, и людям это нравится. Есть авторы, которые выкладывают прозу другого характера. Художественная литература, политика, публицистика. Местами неплохо, но иногда кривлюсь, потому что им следовало бы взять хоть азы, что ли, они даже писать не умеют, не то, что я. Не совсем в осуждение, но бессвязное читать не особо хочется, местами реально – демагогия и кто в лез кто по дрова. Хоть бы сюжет по главам и ключевым словам сделали, я не знаю. Я тоже не профи в писательском деле, но я уже набил руку. Многие мои ранние книги реально никуда не годятся, они каша, и с прискорбием это подтверждаю. Но за моими плечами 40 книг разных жанров и объёмов, я действительно наловчился. Это приходит со временем. Мне понадобилось три года, чтобы писать что-то связное и путное. Я сам до этого дошёл. Я жил этим, я постоянно, непрерывно писал, писал, писал. Точнее, печатал. У меня лишь две рукописи, от руки, в смысле. Всё остальное на компьютере делал. Зрение? Да, жесть, и это самое грустное и печальное. Но я действительно, всерьёз намеревался стать писателем, книги которого продавались бы всюду. Не судьба, как и с девушками. Почему? Время сейчас другое. Везде деньги нужны, государство не заинтересовано более в издательском деле, всё передано частным лицам в этом плане, а они денежку требуют. Полиграфия: любой каприз за ваши деньги. Даже если вы не умеете писать, в словах ошибки и куча матерных слов. Вот такие пироги. Что ж, мне скоро 25, я уже ничему не удивляюсь, реально. Плохое настроение подтачивает, поэтому в последнее время стараюсь не заморачиваться. Бегу от проблем, как трус. А что? Они, проблемы, всюду были рядом и третировали. Надоело. Хочу жить свободнее. Остро реагирую на политическую обстановку в мире, тщательно слежу за ситуацией на Донбассе. Крайне рад, что Дебальцево отошло ополченцам. Я за них. И за Россию. Вообще, ощущаю себя русским. Я родился русским, я разговариваю на русском, я в совершенстве владею русским, я обожаю русскую кухню и в последнее время интересуюсь русскими народными традициями, обычаями, древней культурой. Чего раньше не было. Даже песни-хороводы всякие и национальная одежда более не чужды. Германия не приняла меня, не захотела. В Казахстане я чужой и изгой. Намерен гражданство РФ однажды заполучить и быть полезным той стране. Я чувствую себя на одной волне именно с Россией. Но я не националист и не расист. В вузе я дружил, к примеру, с таджиками, и они – прекрасные люди. Нет плохих наций, но в каждой есть изъян. (Суббота, 21.02.2015 12:15:01).
Смотрел новости про пенсионную реформу, и думаю теперь: может, вообще не стоит работать? Стоит ли – ЖИТЬ? Сколько бы я не трудился, получать буду гроши. Бизнесмен из меня никудышный, а стать человеком творческим не удалось. Если так, надеяться на пенсионный фонд и банки не стоит. Это пустая трата времени. Сам собирать себе на старость буду, наверное. Понемногу с каждой зарплаты. Государство не хочет заботиться о пенсионерах, всё время повышая возрастной порог. С каждым разом, и по самому больному месту. Урезать у тех, кто и так не имеет ничего. Сейчас хочу снова стать одиннадцатилетним мальчиком, беззаботно читающим интересную, серьёзную книгу подле форточки летом после дождя. И намажу хлеб маслом. Rama, Voimix – неважно. Оба вкусные и оба запретили. Зачем? Мне не было от них плохо. А ещё на завтрак к хлебу с маслом – лук и чёрный кофе. Слабенький, чтобы сердце не ёкало. Оглядываюсь назад, перечитывая книги той моей поры и думаю: что же стало с литературой. Да, куда мне как писателю даже до Джеймса Хэрриота; но сейчас нет таких, кто хотя бы на йоту соответствовал ему, не говоря уже о великих классиках. Печально это всё и наводит на грустные мысли. (Вторник, 03.03.2015 19:55:34).
Не выиграл я конкурс на Стихи.Ру: участвовало 71 произведение, я ни одного места не занял. Обидно аж. 25 призовых мест и, читая стихи тех авторов, что-то не нашёл я в них чего уж прям такого сверхъестественного – в некоторых отсутствует даже рифма, да и смысл сомнителен. Просто не понравились, не зацепило, неинтересно, не оригинально как-то; то ли дело у меня – и складные, изюминка есть. Ещё закончился сериал «Дороги Индии». Из-за того, что канал показывал плохо или не показывал вовсе, я смотрел не с начала. Серий 40 от силы. Что я могу сказать? Неплохой сериал, но продуман недостаточно, считаю – в отличие от того же «Клона». В «Дороги Индии» поднимаются две серьёзные вещи: социальное неравенство по рождению (кастовая система) и психическое расстройство (шизофрения). Это актуально, и это как раз-таки то, что необходимо освещать. Однако в «Клоне» таких важных тем гораздо больше – клонирование человека, наркозависимость, взаимодействие бразильской и марокканской культур и многое другое. Я слышал, что есть две версии сериала – полная и международная. Скорее всего, я смотрел последнюю (прокат 160 серий). Конец очень, очень смазан, на «быстрее отвязаться». Непонятно, поймали ли Ивони после её побега из тюрьмы; помирились ли Нанда с мужем; вернул ли Ману деньги, украденные Намитом и Радешем; помирились ли между собой Рамиру и Раул. Когда Майя успела переодеться, когда Радж нашёл ещё в трущобах? Почему Сурию оставили безнаказанной и не осветили, что ребёнок – не её, и она вообще не может иметь детей? И таких вопросов без ответов немало. Теперь о персонажах. Однозначно бесили такие герои, как Бека, Зека (также и его родители), Бахуан (да-да: Бахуан мне не по нраву), Сурия (ехидина), Шивани, Жулия (и что в ней хорошего?), Суэллен (вся из себя какая-то) и Лакшми (ехидина). С некоторыми отрицательными персонажами создатели явно немного просчитались: что-то до последнего я не питал неприязни к Ивони и Майку/Эрику. Первая просто Латифа из «Клона», вся такая милая и хорошенькая; никак не мог принять, что она – злодейка. Второй – вежливый интеллигент; собранный, статный, опрятный, хорошо одетый, умный (будь я женщиной, наверное, не выпустил из рук). Вполне возможно, так задумано было изначально: что внешность – обманчива, и те плохие герои и героини лишь внешне белые и пушистые. Поначалу не нравились Радж и Опаш, но Радж потом оказался супер. Некоторых актёров и актрис в сериале жёстко обделили: я о персоналиях Ману и его жены. Первый в «Клоне» играл более представительного человека, вторая – секретаршу и жену важного учёного. Здесь же это – муж-псих и жена-тихоня. Да, я постоянно ссылаюсь на Клон, ибо есть, на что опираться и с чем сравнивать – поскольку то вообще шедевр в киноиндустрии. Отдельной критики заслуживают Раул Кадоре (Умберто Кунья) и Гопал Мутнежа. Я начал смотреть сериал с того момента, когда Раул ещё подумывал вернуться из Индии в Бразилию и отомстить Ивони. Я засмотрелся их операцией; гениально-идеальным планом, разработанным Гопалом. Тот вообще красавчик, выражаясь молодёжным сленгом; особенно в роли служащего отеля. Есть фото в соцсетях, где он и Ивони стоят вместе; несовместимо, но эффектно. Однозначно понравились персонажи вроде Тарсу, Тонии (лапочка), Инеш (ещё одна лапочка) и другие. Габи очень красивая. Мать Тарсу категорически раздражала. «Оскар» надо давать именно такому кино, а не всяким «Трансформерам». Если в кино поддержаны институты брака и семьи – что может быть главней? Все эти поганые американские штучки, от которых уже воротит…. Ибо там – одни ограбления банков да сверхсекретные операции. Такова моя развёрнутая рецензия «Дорогам Индии», который я смотрел по телеканалу «МИР». По пятибалльной шкале ставлю оценку четыре; твёрдую четыре. (Суббота, 07.03.2015 10:23:15).
Сегодня мне 25 лет. А день вот был очень тяжёлый почему-то. И я не знаю, счастлив ли я в этот день, свой день рождения. С самого утра почему-то не заладилось. Мне написали sms с поздравлением; ещё на старый номер, которым уже давно пользуется моя мама, а не я. судя по содержанию, это человек, имеющий отношение к церкви. Всюду «господь» и всё такое. Я не помню этого номера, честно; с другой стороны, и не хочу ни от кого ничего. Раньше им всем надо было думать. По большому счёту все про меня забыли давным-давно. Все так или иначе обидели. Забыли про «словом можно убить человека». А я вот помню, потому что больно. Я прожил четверть века. Чего я добился? Кому я нужен? Я не знаю. Я не справляю дни рождения в прямом смысле. Никаких гостей, никакого алкоголя. Мне было просто хорошо посидеть в кресле у телевизора за кусочком пирога. Всё, мне больше ничего не надо. Что до иных вещей, то выкладывать в интернет вряд ли что-то ещё буду – не того я ждал, опять равнодушие. Сейчас конвертирую все свои старые книги в новой программе – называется Calibre. Немного присел на викинг-метал. Всё те же проблемы с памятью, вынужден записывать в заметки или на клочок бумаги. Никак не дойду до рисунков от руки. И библию продолжить читать не получается – пошла нуднейшая скукотища. Вот так я и живу. Виновата весна – снова меланхолия. Думаю известно о ком и известно о чём; сто раз разжёвывать не буду даже для себя. Ещё я иногда не могу порой сдержаться – я не буду писать про это. Просто самосовершенствование и самопознание – лучший для меня самого путь, я так считаю. Всё, отбой. (Пятница, 27.03.2015 20:25:22).
Идея создания клипов засела у меня в голове давно, ещё в первой половине 2012 года. Клип на A Bird`s Elation должен выглядеть следующим образом. Средневековье; графиня едет в карете по дивной природе, от холмов и лесов до ручьев и низин. Карета останавливается, графиня выходит из неё, любуясь благоуханием и вдыхая весь тот чистый аромат от зелени. В этот момент одна из птиц садится ей на ладонь и начинает кружиться в танце. Все птицы вокруг начинают звонко чирикать в такт основной мелодии трека. Идея клипа с того момента совершенно не изменилась. Второй клип, Three Core Allers, должен изображать играющую этот трек группу-пародию, где за барабанами сидит симпатичная длинноволосая девушка и кривляется: как бы пританцовывает, то язык покажет, то глаза зажмурит, то плечами поведёт. За бас-гитарой её близняшка, которая, наоборот, делает весьма заумный вид, имитируя крутой слэп. За гитарой я, просто спокойно играющий. Таков клип №2. Третий и последний – My Hating. Вначале через меня в одном потоке сознания переносятся ложь и предательство друзей, измена девушки и прочие неприятности. Тут я просыпаюсь очень разозлившимся, и начинаю мстить. Меня окружает куча корреспонденции с микрофонами, и все пытаются взять в интервью. Тут же несколькими картинками на одном экране показывается, как я играю на ударных; я же на вокале, я на басу, я и на гитаре. Трек один и тот же, и за всеми инструментами – я, причём, одновременно. Это можно скомбинировать на компьютере умелыми клипмейкерами. Когда пою, то нужно сделать акцент на искренности плюс эффект «без сожаления». Почти через каждый кадр должна идти вставка, где показана уменьшенная планета Земля, а я хожу по ней громадными босыми стопами; только лапки. Это означает, что мне отныне плевать на всё и всех. Конец клипа: сижу весь такой умный в кресле и философствую (музыка в это время уже не играет). Тут я обнаруживаю, что клип ещё снимают, говорю «Чего уставились» и со всей дури бью ладонью по камере (зрителям покажется, будто двинули по их телевизору), и на этом клип тут же заканчивается. (Суббота, 11.04.2015 10:44:39).
26 апреля снова выбрали президентом Назарбаева; в который уже раз. Не голосовал за него. Считаю, что стар он уже (74 года), пора на пенсию с внуками сидеть. Согласно конституции срок – 5 лет, а он до сих пор у власти. Не пора ли уступить дорогу молодым? Да и девальвация тенге год назад – он и его правительство допустили это; о каком росте экономики можно говорить, когда курс национальной валюты падает? Ещё много стресса было, компьютер был в ремонте. На кухне обои наклеил. 9 мая сегодня, 70 лет победы, дай Бог здоровья ветеранам. Один человек помог мне и из моего трека сделал нечто. И сайт PROMODJ мне порекомендовал. И действительно, пошло потихоньку, хотя лучше не хвалиться. К «Фантазиуму» своему продолжаю этнографию делать, все фэнтэзи-вселенные в интернете перерыл. Вроде всё пока из происшествий. «Кухню» да «Братья по обмену» на 31-ом канале можно глянуть иногда, а по «Миру» «Гаишники», «Участковый детектив» да излюбленное «Слово за слово». Александр Карлов ведёт передачу ничуть не хуже Алексея Шахматова, а то и лучше: крайне серьёзен, без вальяжности и по существу (хотя, когда все в один голос, сразу утихомирить не умеет, в отличие от прежнего ведущего). «Счастливы вместе» в эфире, но сейчас мне этот ситком кажется пошлым, стереотипы изменчивы. (Суббота, 09.05.2015 21:45:58).
Соседи сверху постоянно нарушали тишину в ночное время, мы неоднократно стучали по стенке, ходили ругаться и вызывали полицию. На днях сосед пришёл просить прощения, мы также топор зарыли. Ещё и помог мне значительно – сабвуфер и монитор с более лучшим разрешением. Я бы не назвал это взяткой, тем не менее. Что ещё? Погода никак не налаживается; после суровой зимы так и нет тепла (один день тридцатиградусной жары не в счёт). Вся весна какая-то прохладная, холодно. Не ливень, так ветер, и опять крыша течёт. Странная погода, хочется тепла, и почему я не живу в какой-нибудь Бразилии, чтобы не знать, что такое холодрыга. На несколько градусов ниже нормы потому что, и это ощутимо достало, а ведь уже конец мая. Новую версию «фруктов» скачал; неплохая, в принципе, хотя новшеств там мало – та же 10-ая и/или 11-ая, лишь интерфейс лучше. Инструменты те же. Ребрендинг для треков своих делаю – изображения подбираю строго 1000х200. Забыл упомянуть, что на ремонт отдавал компьютер в конце прошлого месяца, и переживал очень, ведь в нём вся моя жизнь, все труды, а на флэшках и дисках не всё сохранено. Краской картриджи заправил; чёрная нормальная, а цветная что-то сама баночка, видимо, засохла, ведь я после покупки МФУ год не заправлял картриджи, лишь изредка что-то себе распечатывая. А распечатывать есть много чего хорошего, однако – творческое резюме, фэнтэзи-карты и прочие вещи. Тексты песен вот распечатал – тех, где мой вокал проявляется лучше всего; пою, тренируюсь под Amorphis, Paradise Lost, Metallica. (Четверг, 21.05.2015 9:23:08).
Сосед сверху странный, вдруг добрый стал и, когда ему стало плохо, пришёл к нам, что в общем-то неожиданно. Мне глубоко плевать на то, что он поссорился со своей кралей – пусть не обижается, но это сущие пустяки по сравнению с тем, например, что пережил в своей жизни я. Купили у него сабвуфер и монитор, продали мной заработанную когда-то микроволновую печь, ещё нужны деньги на крышу – течёт. Дядя Яша приезжал из Германии, он сын дяди Коли. Но вот Борисов этот крайне любопытен и меня лично настораживает. Поговорили, может, повезёт в этот раз. Съездили потом в «Видергебурт» и получили информацию. Язык надо учить, но мне не 15 лет уже. Карту на компьютере продолжаю доделывать, сложно. Её завершу и сразу к атласу перейду. Скину на диск всё то, чего ещё нет, не забыть бы. По музыкальной части я вышел на качественно новый уровень (во всяком случае, сам так считаю), однако стал повторяться, это уже тревога. Ну, в «Артём» съездили тогда же, в кои-то веки куда-то выбраться. Больше ничего существенного не происходило вроде; всё пока. (Четверг, 11.06.2015 20:30:48).
Я настолько старомоден, что мне весьма интересно американское кино 40-50 годов и советское кино 60 годов прошлого века – оно более высоконравственное, серьёзное; «Сабрина», «Касабланка», «Римские каникулы» и в том же духе. Я постоянно твержу это, ведь в современном мире очень мало хороших фильмов. Наконец-то скачал одну игру – я играл в неё ещё на мобильном телефоне. PC-версия называется Panzer Tactics HD. Она сложнее, но столь же занимательна. В ней особенно приколен эффект облаков. На Java для сотовых есть две части – для компьютера аналогия пока что первой части. Я заметил, что играю хуже в «снежных» миссиях – там не везёт, на льду; сложнее как бы. Обе ливийские кампании запросто на высшие три звезды прошёл, а Норвегию еле-еле – и, сколько не пытался сыграть лучше, в моём случае без толку. Сталинград туда же могу отнести; крайне сложный уровень прохождения – что от стран Оси, что за СССР. Более щадящей назову игру «Поселенцы Запада»; типа ферма, мне нравится такое. (Воскресенье, 28.06.2015 17:41:28).
Прошёл все миссии Panzer Tactics HD, хорошая игра. Закончил-таки с грехом пополам свой атлас «Фантазиум»; три года ушло, с осени 2013 как впрягся – даже немного пожалел, что за это взялся, умаялся. Аж глаза устали. Итак, атлас состоит из таких разделов, как введение, флаги, геральдика, картография и этнография. И то, сколько нашёл. Просто раз взялся – всё, надо довести до ума, на полпути бросать не мой принцип. С зубами весь месяц мучился, в свои-то 25, пломб понаставили, даже за рентген-снимком в город пришлось ехать. Так вроде всё, даже и нечего добавить. (Вторник, 28.07.2015 23:23:08).

2016
Много чего произошло за это время. Записал несколько совместных музыкальных работ с участием Sander Flaming, AnatolliMal, Dulcis Sanguinis Domini. Первый грамотно транс пишет, второй чиллаут и экспериментал, третий вокалист брутального дэт-рэпа. Сочинил много своей собственной музыки; теперь работаю в 12-ой версии «фруктов», более удобна. Кучу хороших программ скачал. Теперь лучшим офисным пакетом считаю Ashampoo, очень хорошая и удобная вещь, мне в ней так же проще, как в Microsoft Office, ибо Libre Office и Open Office так и не стали мне родными. Закончил свой военно-концептуальный альбом Ambitions of the Strategist. На 1 января 2016 года аж три посылки с Германии получил; постельное бельё, самое главное. В Казахстане митинги из-за земельной реформы. «Ну, погоди» все выпуски скачал, и «Аладдина» первую часть, а также игру Panzer Corps. Грамотная игрушка, ещё и полная версия нашлась и на русском. В Германию так и не уедем, наверное. На Пасху тоже посылка пришла. Одноклассники – Артём, Слава, Женя, Игорь помогли мне с лекарствами. Нашёл неплохие программы именно для писателей, из всех наиболее приглянулась yWriter. Программа-скриншот от «Яндекса» неплохая. «Сагу о распрях» продумываю, карту новую нарисовал. Зарегистрировался на сайтах «Школа авторов», «Акулы пера», «Сталкер» и других. Долго не писал этот свой дневник, почти целый год, поэтому уже не помню всего, что произошло за эти месяцы. Как-то вот так всё, да. Александр Токун, Анатолий Малахов, Магомед Тумгоев классные музыканты! (Суббота, 28.05.2016 14:37).
Посчастливилось второй раз пересмотреть т/с «Листопад» (на казахском с русскими субтитрами), очень жёсткий конец. Так и не дождался Али Рза сына своего, умер под деревом. А мне казалось, есть альтернативная концовка, где все снова стали жить вместе в том большом доме и Ферхунде пришла к ним, ибо идти ей больше некуда. Сериал «Это моя жизнь» (O Hayat Benim) неплохой. Есть ещё на русском «Любовь и наказание», но не знаю, буду ли смотреть, жёстковат. (Понедельник, 06.06.2016 19:32).