Ариф Сапаров-Блокада-Варежки для фронта

    27 января 1942 года
Ариф САПАРОВ- ВАРЕЖКИ ДЛЯ ФРОНТА..
Страницы из блокадного дневника ленинградского  военного журналиста и писателя
 А.В.САПАРОВА, автора героической хроники "Дорога жизни".
 
   Впервые напечатано в юбилейной публикации "Блокадный дневник военкора Сапарова"газетой "Культура" 31 января - 6 февраля 2014 года (№4), с.4.

 Примечания и послесловие Т.В.Алексеевой
      
     Свирепая,  небывалая стужа в Ленинграде. Сегодня с утра 29 градусов мороза, а ночью, говорят, было 35 градусов по Цельсию. Такого я на своем веку не помню. Рядом с моим домом, на другой стороне Литейного, открылась  ставшая спасением для многих погорельцев -  а их в городе не счесть -  «санитарная комната».
     Но вообще-то, это не комната вовсе, а два продолговатых торговых зала, когда-то бывших большим продуктовым магазином. Никакой санитарной помощи никто из приходящих сюда не просит. Заходят сюда за кипятком, а чаще всего просто погреться. Если дрова сырые, «титан» начинает барахлить, образуется очередь. Тогда заведующая сокращает норму до пол-литра.
    Я узнаю здесь знакомые лица. Правда, усталые и закопченные. Это погорельцы из пятиэтажного дома, который вот уже вторые сутки горит на улице Пестеля. Языки оранжевого пламени долизывают то, что еще способно гореть. Красная пожарная машина брошена посреди улицы в подтаявших сугробах. А пожарников что-то не видно. В городе нет подачи воды. Водопровод и канализация не работают.
     Погорельцы – пожилая женщина и с нею худющий парень, не то сын, не то внук - сидят прямо на полу санитарной комнаты.   
     Пожар уничтожил имущество женщины и то, что дороже всего – сгорели хлебные карточки на январь. Правда, до конца месяца осталось всего четыре дня, но и  четыре дня без хлебного пайка равносильны смертному приговору.
    Женщина плачет и причитает. Ее пытается утешить заведующая «санитарной комнаты», говорит, что о прикреплении в столовую она уже договорилась с райсоветом и есть надежда восстановить хлебные талоны.      
    Разные люди отогреваются в «санитарной комнате».  Здесь читают «Ленинградскую правду», слушают радио, особенно передачи со сводками Совинформбюро.Только сегодня радио молчит и  угнетающе стучит метроном.

     Вечереет, а электрического освещения, как и повсюду, в санитарной комнате нет. Заведующая не торопится зажечь керосиновые плошки. Экономит. Можно сидеть и в полутьме, поближе к печкам-времянкам.      
     Кто-то вполголоса заводит разговор о том, что по ту сторону блокадного кольца накопилась несметная сила дивизий генерала Федюнинского. Будто бы Федюнинский поклялся освободить Ленинград не позже 23 февраля  - дня Красной армии. – Брехня все это, - грубо обрывают рассказчика. – Знаем мы это агентство – ОБС- «одна  баба  сказала».-  Хотя бы к первомайскому празднику сняли блокаду.
     Заведующая по обязанности не должна разочаровывать слушателей, хотя и подтверждать слухи не имеет никакого права.
-  Все делается для облегчения участи ленинградцев,  - заученно говорит она.
    Пока судачили об армии Федюнинского, не заметили как с мороза вошла  в «санитарную комнату» еще одна посетительница. С побелевшими от холода щеками, на шапке-ушанке – плотный слой инея. Сняла заплечный мешок и села к огню.  Отогревается долго, никто не обращает на нее внимания. Мало ли кто заходит в «санитарную комнату».  Когда женщина  попросилась заночевать здесь,  выяснилось, что  идет она в Смольный,  в штаб фронта и, главное, откуда? От Наличного переулка, что в Гавани. 
     Все сразу оживились. Человек, способный в морозном  блокадном Ленинграде дойти пешком из Гавани до Литейного, вызывает такое же изумление, как смельчак, отправившийся в кругосветное плавание в лодке под парусом.
- А зачем вам в Смольный-то? – помолчав, спрашивает заведующая. –Жалоба какая-нибудь?
-  Да нет, не жалоба, - говорит пришелица. Подарки несу. Для Красной армии. Все с любопытством следят, как женщина развязывает заплечный мешок, словно ждут чуда.
    И чудо происходит. Одна за другой из мешка извлекаются пятнадцать пар добротных вязаных варежек.
- Неужто сами связали? – спрашивает заведующая. – Сама, - отвечает женщина. –