Просто она так хотела

В одном моменте желательно включить песню: Mitch Grassi "Graveyard". Поймете где, приятного чтения.
Город постепенно освещался утренним солнцем, которое пробуждало его. К нежному свету потянулись листики деревьев, цветов. Защебетали птицы, пробуждаясь от ночи. Лос-Анджелес просыпался.
Открывшаяся картина утреннего города восхитила бы любого, но только не парня, стоящего у окна больницы. По крайней мере, со спины казалось, что это парень, молодой. Но как только обращаешь внимание на лицо, становится тоскливо. Это кажется невозможным – как у парня может быть столь суровое и взрослое лицо? Ощущение, что за все его неполных 22 года, жизнь хорошенько его потрепала – бледная кожа, на которой отчетливо видны темные тени под глазами от бессонных ночей, растрепанная угольно-черная челка, спадающая на карие глаза, наполненных совершенно непередаваемой болью и тоской. Скрещенные на груди руки словно хотят отгородить худое тело от внешнего мира.
Митч полностью погружен в свои мысли. Точнее одну: «Все будет хорошо, все будет хорошо…» - стучит в голове надоедливыми молоточками, заглушая даже громко играющую музыку в наушниках. Перед глазами, вместо восхитительного пейзажа, стояло лицо. То самое лицо – такое нежное, милое, такое родное, но, в тоже время, как будто отделенное стеной, оторванное.
В реальность Митча возвращает голос за спиной:
-Мистер Грасси? – парень оборачивается. Спрашивает знакомый мужчина, в очках и белом халате. Ах, да, ее лечащий врач, - Мне нужно поговорить с вами.
Тело, словно потяжелевшее от недостатка сна и отдыха, с трудом движется за доктором.
Они останавливаются у одного из кабинетов. Доктор, кажется, мистер Харис, разворачивается к юноше:
-Присядьте, мистер Грасси, - говорит док серьезным голосом. По спине Митча пробегает неприятный холодок:
-Спасибо, я постою, - отвечает тот хриплым голосом.
-Нет, сядьте, - с нажимом говорит док, с силой надавливая на плечо парня, заставляя плюхнуться в кресло, - Мне жаль, мистер Грасси, но шансы, что она выживет, слишком малы. Мы отключаем аппаратуру.
У Митча было ощущение, что его огрели по голове битой. Он замирает, а потом медленно поднимает осоловевшие глаза:
-Ч-что вы сказали? – сипит он. Взгляд дока становится каменным:
-Обломки машины задели жизненно важные органы. Мисс Рэй скоро умрет.
Внутри Митча словно образовалась дыра. Она увеличивалась с каждым словом дока, раздирая все внутри, причиняя неимоверную боль. В глазах появилась ярость. Она зажглась крошечной искрой, тут же разгораясь от вида ненавистного теперь врача.
Все происходило, словно в красном тумане: Грасси вскакивает, хватая мистера Хариса за грудки, отшвыривает в стену:
-Ты, чертов ублюдок! Да я оторву твои руки к чертям собачьим! Не ты ли мне утверждал, что она будет жить?! Не ты ли клялся мне, что сделаешь все для этого?! – орет Митч, частично не понимая, что делает. В голове была лишь ненависть. Почему не в сердце? А его не осталось. Сердце поглотила черная пустота, разорвав на куски.
Охранники подоспели вовремя – парень занес кулак над спокойным, словно камень, лицом Хариса. Мгновение – и Грасси скручен двумя здоровенными амбалами. Док поправляет съехавшие очки и пристально вглядывается серыми глазами в карие. В серых мелькает сочувствие. Митчел перестает брыкаться в руках охраны, рвано дыша. «Амбалы» уходят. Когда парень начинает говорить, не узнает собственный голос:
-Почему вы отключайте аппаратуру? Дайте ей шанс!
-Ее родители подписали соглашение.
-Что?! – заорал Митч, привлекая внимание охраны снова.
-Вы в больнице, Грасси, попрошу держать себя в руках! – рявкает мистер Харис, приводя юношу в чувство.
Митч, покосившись на охрану, хватает доктора за локоть и тащит за угол. Потом отпускает и злобно шипит:
-Да вы хоть представляйте себе, кто ее родители?! Помешанные на карьере уроды! Да им глубоко наплевать на собственную дочь!
-Я знаю.
Митч опешил от холодного голоса.
-Вы…что?!
-Я знаю, но ничего не могу сделать, Грасси. Таковы правила, - отчеканивает док. Потом, поправив халат, кладет руку на плечо Митчела, крепко сжимая:
-Мне правда жаль, Грасси, правда, - произносит доктор и направляется к выходу.
-Мистер Харис!
-Да?
-Она…знает?
Доктор тяжко вздыхает.
-Нет. Если пожелаете, скажите ей сами.
-А я… - Митч сглатывает, - Я могу ее увидеть?
Доктор хмурится, а потом говорит:
-Конечно. Следуйте за мной.
***
Митч в нерешительности мнется около двери в реанимационную палату.
«Я не готов…» - мелькает в голове. Отбросив ненужные мысли, Митч рывком открывает дверь и замирает. Да, он явно был не готов.
Не готов был увидеть тело Грэйс таким: жутко исхудалым, с растрепанными русыми волосами, с множеством шрамов и синяков. К израненному телу были присоединены всевозможные трубки, присоединенные к тихо гудящим аппаратам. Девушка не спала. Просто лежала, бездумно глядя в потолок голубыми и выпученными от худобы глазами. Грэйс поворачивает голову в сторону звука. Белые губы трогает едва заметная улыбка:
-Митчи… - ласково шепчет она.
Боль снова пронзает Митчела с новой силой. Он пошатывается. Потом подходит к койке и присаживается на стул:
-Привет, - сипит Митч, беря в свои руки протянутую крошечную ладошку.
Грэйс всегда была маленькой – на голову ниже Митчела. А еще она была хрупкой. Иногда было страшно прикоснуться – вдруг больно сделает! Наверное, поэтому Митч и обратил на нее внимание. Только с ней у него появлялись странные чувства: оберегать, укрыть и никому не отдавать.
-Митч! Ты уснул? – раздается надтреснутый хрип, приводя парня в чувство. Он испуганно вздрагивает и, хлопая глазами, смотрит на девушку.
Видимо, вид парня позабавил Грэйси, потому что из ее горла стали доносится тихие прерывающиеся писки. Грэйс смеялась. Да, после того как в твою машину на полной скорости влетает фура, достаточно сложно потом смеяться «нормально».
-Ну, чего у тебя вид как у тюленя недоваренного? Что случилось? – хрипло хихикает она и тут же морщится от боли.
Митч судорожно вздыхает:
-Грэйси…Я, - запинается, глотая воздух, - Малышка, ты умираешь. Врачи отключают аппараты.
Медленно, девушка меняется в лице: оно расслабляется, прозрачные веки опускаются на глаза. Грэйс вдыхает полной грудью и…улыбается:
-Ну, значит, так нужно, - шепчет она, - Эй, ты чего?
Митч не слушает ее. Просто утыкается лицом в ладони, сотрясаясь от беззвучных рыданий.
Бледные костлявые пальцы девушки касаются рук парня, отнимая их от лица, открывая опухшие красные глаза. Грэйс с нежностью касается кончиками пальцев лица любимого, проводит по скулам, по синякам под глазами. Глаза Митчела закрываются, дрожь постепенно унимается. Из-под прикрытых век скатывается молчаливая слеза, которая была тут же стерта заботливым пальцем девушки.
-Перестань, все будет хорошо, - хрипит она. Потом приподнимается и касается холодными губами лба парня.
Атмосферу нарушает барабанящий стук в дверь. Митч не обращает на него внимания, наслаждаясь последними минутами близости. Дверь тихонько скрипнула, впуская мистера Хариса:
-Извините, мистер Грасси, время, - твердо произносит док.
Митч яростно мотает головой, сильнее цепляясь за руку любимой:
-Нет, пожалуйста, дайте еще немного времени! – горячо говорит парень, не смотря на врача.
Сжавшиеся пальцы Грэйси привели Митчела в чувство. Он умоляюще смотрит на девушку, а та лишь ободряюще улыбается в ответ.
-Митч, умоляю, пообещай мне не наделать глупостей! – шепчет девушка, глядя на парня внезапно посуровевшим взглядом. Тот лишь обреченно кивает.
Сейчас, именно сейчас, Митчел понял всю серьезность происходящего. Все не может быть так быстро, нет! Только не ОНА!
Доктор подходит к аппаратам. Внезапное осознание того, что Митч не сможет вынести этого, не сможет смотреть, как крошечное и такое родное тело покидает жизнь, заставляет парня подскочить на месте и, испуганно озираясь, медленно пятиться к двери.
-Митчи… - раздается шепот, - Спой мне.
Умоляющий тон и протянутая в его сторону рука отбивает все сомнения.
Грасси снова берет руку девушки в свои ладони.
-Милая, что тебе спеть?
Грэйс не отвечает, просто смотрит на парня глазами, полными решимости. Она уже готова, а значит готов и Митч. Песня приходит на ум сама собой. Кивнув доку, юноша сглатывает вязкий ком в горле.
The graveyard, the graveyard, all full of light…
Голос Митчела льется, сплетаясь, узорами вьется в воздухе, прерываясь лишь короткими судорожными вздохами. Доктор резким движением нажимает кнопку, отключая питание.
The only age, the beating heart is empty of life
Тело Грэйси расслабляется. Не закрывая глаз, она наслаждается звуками его голоса, которые она слышит, увы, в последний раз.
Dirt and grass, a shadow heart; the moon sails past
Blood as ice is an empty crisis, lonely it lies
Дыхание Грэйс выравнивается. Веки тяжелеют, но она упорно продолжает смотреть в дивные карие глаза. Единственной просьбой является: «Пожалуйста, дай дослушать до конца»
Whoa-ah-ah-ah, bring em all back to life…
Митчел с нежностью смотрит в глаза Грэйси, словно призывая песней. Девушка снова улыбается, прося взглядом, чтоб он не останавливался.
Roots and lies, roots and lies, our family tree is old
From there we climb the golden hill, calmly will eternity
На небесно-голубые глаза Грэйс опускаются тяжелые веки. Пульс замедляется, дыхание становится все медленнее. Слезы начинают бежать по лицу Митча, когда он чувствует, как холодная рука девушки начинает выскальзывать из его ладоней.
I held your heart, a giant wand; all tell of sorrow
Последнюю строку заканчивает шепотом
And history begins to be blue and brown eyes…
Еще минуту Митчел прислушивается к тихому писку аппаратов, оповещающих, что сердце Грэйс остановилось. Потом парень встает и осторожно касается своими губами холодных губ девушки:
-Прощай, Грэйси, - шепчет он и выходит из кабинета.
Солнце ярко светит, обещая скорое лето, но Митч не видит этого. Если раньше мир был серым, то теперь он почернел из-за той черноты, поселившейся в груди парня.
Знаете, ведь потерять близкого человека – самое ужасное, что может случиться. Этот кошмар, подобно щупальцам, затягивает тебя и не отпускает, сколько бы ты не прятался, как бы не отвлекался. Этот ужас вечно будет прибывать в твоем сердце, всегда.
Уже сегодня Митчел Коби Грасси придет в пустующую квартиру, соберет вещи. Сегодня будет опустошена заначка в виде дорогого коньяка. Через час он будет стоять с решимостью в глазах и лезвием в дрожащей руке. А через минуту с остервенением откинет опасный предмет в угол кухни, уйдет спать. Не потому что испугался, не потому что передумал, нет. Просто ОНА хотела, чтобы он жил.