Дороги, которые нас выбирают

                Дороги, которые нас выбирают
               
                "….Как идти по дороге праведно,
                Дай мне, Господи, научи!"
       Родион Нахабцев приходил  в крошечное кафе неподалёку от шумной площади Тахрир ежедневно, как на работу. Пыль огромного древнего города, крики чужеязыкой толпы,  почти не долетали сюда. Он усаживался за столик в дальнем углу, доставал папку с бумагой,  намереваясь написать статью  о событиях в революционном Египте. Но вместо этого на бумагу выплёскивалась повесть о случившемся с ним за последние месяцы. Он доставал новый и лист и  расписывал события поминутно, силясь объяснить самому себе  обстоятельства, приведшие его в это плачевное состояние. В клубок сплетались образы и видения.   Оглушал пронзительный крик медсестры:  - Убили, доктора убили….  Потрясением врывалось в сознание обвинение следователя в убийстве доктора.
   Всё происходящее между  больницей и кабинетом следователя ускользало от него, образуя провал в памяти.
   В камере, где  почти два десятка людей курили, спорили, громко смеялись и спали, он лежал на самых верхних нарах. Там он научился отрешаться от происходящего и, как рак-отшельник жить внутри своего домика. Над его головой нависал потолок, и густой спертый воздух физически давил на мозги. Зато он был наедине со своими переживаниями, обдумывая события той злополучной ночи.
  ….  Вечером он  прилетел в город с оказией. Вертолёт МЧС подобрал  корреспондента на месте  событий. Даже в редакции не знали о его прибытии.  Он хотел в этот раз сделать жене сюрприз. Обычно Юля встречала его в аэропорту, а он  умилялся: Как она ждёт его возвращения! Наверно, выспрашивает дату у секретаря редакции. Или у его друга и по совместительству главного редактора. С Виктором они вместе  создавали газету на заре перестройки. Тогда друг запальчиво уговаривал Родиона:
     - Ты только представь, Родька наш тандем:  Я, Виктор – победитель  и  ты, Родион – от слова Родина….  Наша Непобедимая Родина обречена на успех.
      Издание уже давно переросло в серьёзное издательство. Руководил им Виктор, а Нахабцев имел половину акций. Виктор занимался вопросами внутренней политики, а Родион – внешней. А так же обговорил себе возможность бывать на месте событий и в горячих точках. Бурлящая событиями жизнь была ему необходима, как стимул. Газета занимала большую часть его времени, оставляя личное на втором плане.
      Открыв дверь ключом, он обнаружил свою беременную последним сроком жену, суетящейся на кухне за сервировкой стола. Увидев Родиона, она почему-то испугалась и выронила бокал. Он списал это на радость от его неожиданного появления. Но тут в двери показался Виктор с бутылкой вина в руках. У Роди зародились какие-то сомнения, но сформироваться не успели. Юлька вдруг начала отчаянно жестикулировать и схватилась за живот….  уже было не до разбирательств. "Скорую" вызывать не стали. На машине  друга едва успели довезти роженицу до ближайшей больницы. 
   Виктор ждал в машине. Ребёнку понадобилась кровь для переливания. Родион сдал кровь и в ожидании измерял шагами длину коридора больницы. Время для Родиона  застыло.  Пока из операционной не вышел доктор, и устало произнёс:
    - Редкий случай….   Ваша кровь ребёнку не подошла ….
   Родион толком ничего не понял. Только услышал, как медсестра шепнула кому-то: - "ребёнок умер".  Родион, как сомнамбула поплёлся за врачом. Добравшись до конца коридора, он увидел доктора, который нервно курил на лестнице. Доктор всё отступал от него. Глаза его были в ужасе расширены, а поднятая  рука, будто сама хотела защититься от Роди. И вдруг тот покатился вниз по ступеням и замер на лестничной площадке. Родион подбежал и склонился над ним…. 
     Здесь в маленьком кафе, посреди судьбоносных событий в его сознании, как в немом кино снова и снова прокручивались те же кадры из его утраченной жизни. Гонка на машине по ночному городу, плиты на полу коридора, распластанное на лестнице тело доктора, женский крик….  и тюрьма.  Два долгих месяца доктор лежал в беспамятстве, а Нахабцев сидел в предвариловке в ожидании результата.
     Придя в себя, доктор заговорил, причём слова изливались из него сплошным потоком: - Я сам упал, оступился. Не мог человеку в глаза смотреть. Ребёнок умер. Редкий случай, - повторял он одно и то же, как заведённый.
    Что произошло на самом деле,  Нахабцев понял сам на последней встрече со следователем.  Тот рассказал, что Юля просила позвать отца ребёнка, а врач не мог предположить, что кроме мужа есть ещё и друг семьи…. Разобравшись во всём, он разом потерял долгожданного ребёнка и любимую жену – не смог её простить.   Потерял и,  как привык считать, лучшего друга.  Эти потери были для него невыносимы. Он не смог бы оценить, какая из них была тяжелей. Родион  ушёл из редакции, и уехал в Египет военным корреспондентом  небольшой   газеты.
    Нахабцев вышел на площадь Тахрир, где бесновалась толпа.  Демонстранты с искажёнными злобой лицами выкрикивали непонятные Родиону лозунги,  в высоких металлических бочках пылали костры из разного хлама.
     Он вдруг понял, что ему сейчас нет никакого дела до этой разъярённой толпы, до этой революции. Ни одна революция в мире не принесла народу истинного освобождения, а только разрушала. Ввергнутая в гражданскую войну страна во все времена нищает и разваливается. Среди этой кутерьмы вся его жизнь, прошедшая в таких горячих местах показалась ему бессмысленной.  Внезапно пришло осознанное решение: он больше не хочет, и не будет жить прошлым.
      Он подошёл к одному из импровизированных костров, достал  папку и стал бросать в огонь по нескольку исписанных листков. Избавляясь от них, он отрешался от боли и тоски, заполнявших его последнее время. Пепел от сгоревшей бумаги взмывал вверх. А Родион спокойно наблюдал, как ветер развевает его прежнюю жизнь. Он кинул в огонь пустую папку, и зашагал прочь от площади.
     Сказал себе: - Жизнь продолжается. Соберу команду молодых, креативных ребят, открою свою газетку под неизбитым названием, например: "Редкий случай". Никакой политики, только "жареные" факты.
    Вернувшись, Родион получил предназначавшуюся ему сумму, оставленную Виктором в банке. Как он говорил - "плату за предательство", от которой прежде хотел отказаться. С деньгами он стал независим, создал, как и хотел  новую газету, быстро ставшую популярной.  Любимое дело занимало всё его время, постепенно утихала боль. Он жил активно, строил планы…. Но жизнь как всегда внесла в них свои коррективы. Не прошло и трёх лет, как стезя привела его вновь в гущу страшных событий на Киевском Майдане. Разрушенная красивейшая площадь Киева, дым от горящих покрышек, ожесточённые лица….
     С тоской Нахабцев наблюдал много раз виденную и от этого понятную ему картину. Обретёт ли народ то, чего добивается? В мутной воде революций и бунтов легко потерять обретённое. Среди бесноватых людей в центре Европы ему чудились другие лица с тем же выражением. Родиону Нахабцеву с его опытом было ясно, что в будущем  всех этих людей и их страну ждут  потрясения и потери. В душе всколыхнулась недавняя боль, которую он пытался сжечь на площади Тахрир. Туманным представилось и своё будущее…. Ясно было только, что он никогда не сможет отрешиться от чужой боли, пропуская её сквозь своё  разбитое сердце…..

Июнь 2014г.