Мой последний сон,

ВКУПЕ С ФРАГМЕНТАМИ БИОГРАФИИ КАПЕЛЬМЕЙСТЕРА ИОГАННЕСА КРЕЙСЛЕРА, СЛУЧАЙНО УЦЕЛЕВШИМИ В МАКУЛАТУРНЫХ ЛИСТАХ





(Мак.Л.) … на заходе солнца маэстро Абрагам стоял на мосту, перекинутому через речное устье. Был ясный вечер и огромный солнечный шар, казалось, не двигался. Не двигалась и вода в озере в виду полного отсутствия ветра. Это было идеальное время для написания пейзажей, вот только не было с момента исчезновения Этлингера художника, достойного запечатлеть на своем холсте окружающую старого мастера красоту, словно нарочно позирующую для кисти и холста.
Спокойствие вод, леса и воздуха нарушало лишь стая лебедей, плескавшаяся в сотнях саженей от моста, где находился маэстро. Два или три из них плавали вокруг своего собрата, который недавно выплыл из прибрежных камышей на середину озера. Его противники пытались ущипнуть пришельца, но он, как видно, мало на них реагировал, так как даже не склонил головы и не отвечал на их атаки.
Поведение лебедя заинтересовало старого мастера: он облокотился на перила и своими немолодыми глазами пытался получше разглядеть причину  столь внезапно открывшегося ему зрелища. Скоро он разглядел, как лебедь развернулся и поплыл прямо навстречу Абрагаму. Маэстро решил, что он просит защиты у человека, и крикнул птице:
- Молодец, малыш! Плыви ко мне! Я спасу тебя от их хищных клювов.
Атакующие еще преследовали свою жертву, проплыв за ней половину пути. А потом остановились.
Абрагам услышал слева от себя топот копыт. Он обернулся и увидел, что из лесу к  месту, на котором он стоял, выехал всадник в коротком сюртуке, при шпаке и в коротком жокейском цилиндре. Всадником был капельмейстер.
 - Иоганн! – кричал радостный маэстро  - наконец-то ты здесь! Как я рад!
 Старик бросился к Крейслеру. Пока капельмейстер слезал с лошади, а маэстро Абрагам Лисков обнимал его, всплакнув от радости, и, вообще всячески ликовал по поводу его приезда, лебедь приблизился к мосту, проплыл под ним, но не выплыл с другой стороны, а оказался возле одной из свай, где и ждал дальнейших событий.
Маэстро Абрагам уже успокоился. Он совершенно забыл о лебеде, и теперь рассказывал Иоганну местные новости.
… - Так вот, друг мой,  - говорил он, - Юлия в панике. Снова объявился принц Гектор. А Бенцон, словно сорвалась с цепи: она понимает, что случись что  с бедным принцем Игнатием, то престол, вернее, его наследование, захватит итальянец. А уж он то ей жизни не даст. Поэтому уважаемая фрейлина торопится со свадьбой Юлии и Игнатия более, чем со свадьбой Гектора и Гедвиги. Планы этого мерзавца таковы: жениться на Гедвиге, затем как-либо извести принцессу до смерти, а затем жениться на Юлии. Бенцон это прекрасно видит. Ей самой хочется стать Гедвигой. Бедные девочки! Что с ними сделает эта интриганка!
 - Но ведь принц Игнатий – душевнобольной. У него, если не ошибаюсь, паранойя, - заметил Крейслер.
 - К сожалению, друг мой, ты не ошибаешься. Но ведь власть для Бенцон – это все в жизни. Пусть даже власть в этом химерическом княжестве. Она даже не может понять, что все это погубит Юлию. Для советницы счастье дочери видится тоже во власти над этим крохотным кусочком земли. У нее нет других ценностей. Она по-своему тоже несчастна.
- Согласен, маэстро. Мне ее жаль. Но Юлию жаль больше. Надо что-то делать. Но что?
- Ты только не горячись, Иоганн. У меня есть совет для тебя, вернее, план  твоих действий на будущее.
- Так что же ты молчишь! Вскричал Крейслер и ударил кулаком по перилам моста. Лошадь его заржала и попыталась встать на дыбы, приподняв уже передние ноги и согнув задние. Крейслер удержал животное своей сильной рукой и снова обратился к старому мастеру:
- Не томи меня, маэстро. Ты знаешь, чего мне стоят эти минуты в Зигхартвейлере. Говори, прошу тебя.
- Прямо здесь? – спросил маэстро, оглядываясь. Вокруг не было ни души, но что-то он не хотел здесь ничего рассказывать: для разговоров существовало рыбачья хижина или же его собственный дом. Лишь там он был в безопасности от ушей своих недругов.
- Я не выдержу! Снова вскричал Крейслер. Лошадь опять дернулась, но снова безуспешно.
- Хорошо, скажу. Как будто никого нет, - Абрагам помолчал, а потом твердо проговорил:
- Бери Юлию и беги с ней из княжества. Я дам тебе хорошее убежище вне Зигхартвейлера.
- Бежать?! Словно два преступника? Ты мне это предлагаешь, Абрагам? Неужели это твой совет? Я не ожидал такого от тебя. По-моему, ты заблуждаешься, друг мой, - с жаром ответил Крейслер.
- Вовсе нет, - возразил мастер. – Здесь тебя ждет самое плохое, что ты только видел в этой жизни. Страшнее пули, страшнее петли, тюрьмы, презрения.
- Что же? – перебил капельмейстер.
- Не будет говорить о дурном, - предложил маэстро Абрагам. Слушайся меня, ведь я старше, поопытней тебя. Я больше пережил и знаю…  Неужели ты думаешь, будто я желаю тебе зла?
- Нет-нет, Абрагам, но бегство с Юлией отсюда напоминает мне кражу ее у матери. Ведь та пригласила меня сюда, а так это будет выглядеть черной неблагодарностью по отношению к ней. Это совершенно в духе Гектора и его братца, - твердо закончил Крейслер.
- Тебе пригодился портрет? – спросил старик.
- Да. Он спас мне жизнь. Спасибо, друг.
- Вот видишь! Я был прав, вручая его тебе!
- И еще, князь…он не имел зла на меня и не имеет. Я попробую поговорит с АБенцон. Ей надо все объяснить и она поймет, обязательно поймет.
- Не делай этого! - вскричал мастер. Она безумна, как настоящее чудовище и к тому же на редкость фанатичная. Я разговаривал с советницей. Убедить ее мне оказалось не под силу. Бегство и  только бегство. Я помогу тебе. И нельзя медлить, пойми ты это. Каждая минута может стоить очень и очень дорого и для тебя и для Юлии. Поспешай, друг мой! Пойдем ко мне домой. Там обсудим все детали.
С этими словами он положил руку на плечо своего товарища, и вместе они направились к дому мастера.
Спустя десять минут из-под моста выплыл давешний лебедь и приблизился к берегу....



....Стало интересно?.. Книга продается в Сети и у автора. Выбирайте самый выгодный вариант и покупайте!