***

Лето выдалось особенно жарким. Жители каменных джунглей изнывали от палящих лучей и мечтали выбраться за город. Мне тоже было не сладко. Темная копна волос уже довольно сильно нагрелась, хотя это было еще раннее утро. Я, как обычно, был злой и мрачный, хоть на улице стояла шикарная погода. Душный трамвай вез меня и такие же сонные и кислые мины.

Мои мысли находились где-то далеко. Они путались, роились в моей голове, но не оставляли ничего и просто вылетали как стайка воробьев. Трамвай резко дернулся. Кто-то упал на меня. «Вот черт!», выругался я мысленно, но лишь скривил губы. Я резко оглянулся и замер. На меня смотрела она. Богиня… Нет, нет, ангел Божий. Что за ересь я несу! Скажем просто: она выделялась из серой толпы своей свежестью, красотой и приветливостью. Хотя, я заметил одну особенность – ее глаза были печальны, а зрачки точечны. Но я не предал этому никакого значения.

Я ловко ухватил ее за тоненькую талию и поставил на место. Мой мозг резко отреагировал на прикосновение к ней и зарисовал на долю секунды какую-то пошлую сценку. Я улыбнулся. Подумал, что общественный транспорт не так уж и плох.

Ночь. Улица. Фонарь. Нет, нет, не аптека, а парк. Он располагался недалеко от моего дома и каждое утро, проходя через него, я думал, что когда-нибудь начну бегать по утрам. Но, как и у любого ленивого человека, эти мысли оставались лишь мечтами. Я брел не спеша, понуро опустив голову. Знал, что скоро войду в пустую квартиру, где меня никто не будет ждать, даже кот, которого у меня попросту не было.

На одной из скамеек я заметил темную фигурку. Этот силуэт сидел под теплым желтым светом фонаря и что-то, кажется, читал. Я подошел ближе и удивился – передо мной сидела та утренняя особа из душного трамвая. «Привет» - сказал я, совсем не боясь называть ее на «ты». Она даже не оторвалась от книги. Девушка явно не была расположена на милую беседу. Я присел рядом. Нежно дернул ее за плечо. Она резко оглянулась и вскочила. Я ее напугал. Это было видно по глазам: они выражали страх. Она начала резко размахивать руками, отчаянно жестикулируя. Я понял – она была глухая. Попытался ее успокоить.

Нашел в кармане огрызок карандаша и попросил ее книгу, так как листика с собой не было. Она с неохотой отдала ее. Я открыл первую страницу. Началась переписка. Ее руки заметно дрожали, почерк был неровный, а вены на руках выступали. И вдруг я заметил уколы на сгибе локтя. Кивком указал на них. Не знаю почему: либо ночь так действует на людей, либо она мне доверилась; но сия, еще совсем юная особа призналась, что сидела на наркотиках. Я сочувственно вздохнул, резко встал и ушел.

Я знаю, что поступил гадко, но я не "переваривал" таких людей. Не хотелось слушать их оправданий, ничего. Узнавая их истории, я покрывался изнутри желчью и хотел ее выплеснуть прямо им в лицо. Больше я не видел это создание с бледной кожей и выпирающими венами.