Записки охранника. Отцы -основатели

Прощаясь с хозяин, я снова был мрачен, думая о предстоящем «отдыхе» в отдаленной  пристройке. Никс  выразил недовольство моим настроением:
  - Если завтра тебе не найдут свободную комнату в доме, я отдам одну их своих!- пообещал он.
Перспектива новоселья вдохновила меня, и уже не так обидно  было выходить ночью во двор, под ливень на улице, когда остальные оставались в комфортном тепле.
Охранник дяди Эрнста сопровождал меня до дверей исторического сарая. Я зашел туда, закрыл их плотнее и остался совсем один в пустом, угрюмом месте. Мой минутный энтузиазм мигом  испарился.   
В длинном темном коридоре, заваленном коробками и ведрами, пахло плесенью. Даже  запах краски не перебивал этот убойный дух.
Для меня открыли комнату- зал охотничьей славы. Я осторожно встал на пороге, и тщательно ее оглядел. Кажется, угол тут недавно тек, и в ней было очень сыро. На полу лежала огромная серо-бурая шкура, принадлежность которой я не смог определить. Хилая кушетка посередине обозначало спальное место. 
На противоположенной стене висела голова оленя, с гигантскими рогами. Единственным ценным в ней было то, что она висела не надо мной. Но, выпученные глаза животного все равно пялились  на кушетку. Под этим стеклянным взглядом я долго не мог уснуть. Даже с закрытыми глазами ощущая его не себе.
Через десять минут в соседнем помещении стало капать с потолка. Дождь усилился. Наверное, вода лилась в корыто, полное с прошлого раза. Мерный всплеск отдавался эхом во всем крыле.  А ветер гулял по комнатам как по лесу.
Кроме прочего, от сырости в шкурах завелись блохи, они накинулись на меня так, будто ждали со дня сооружения замка. Я крутился всю ночь, не обращая внимание на опасный скрип антикварной мебели. С рассветом начался жуткий чес…
В  восемь я  вскочил с кушетки как укушенный (и это даже не сравнение). Осмотрел себя в зеркале – укусы были не заметны, но сильно зудели. При отсутствии ванны с водой, мне пришлось растереться  лосьоном.
Я тщательно вытряс одежду, висевшую на роге у входа, (насекомые могли накинуться и на нее), и поспешил на улицу. Свежий морской бриз взбодрили,  жжение уменьшилось. Я направился к дому. В парке уже ходили люди, кто-то торчал на срытом газоне, его  покрывали   рулонами старой травы.
На крыльцо вышел Дин с опухшим лицом. Крепко  спал, - подумал я, и ощутил, что веки слипаются. Мы прогулялись вокруг рощи,  навестили наш седан, блестевший в гараже в ряду новинок немецкого автопрома.  К девяти вернулись на завтрак.
Первым, кого я встретил в холле, оказался Никс. Он спускался со второго этажа с американским кузеном. Оба были слишком заняты разговором, и я не стал их отвлекать, пристроившись позади этой пары. Из разных концов к столовой подтягивались другие  обитатели дома. Дядя Эрнст уже находился здесь, сидя во главе стола.
Фарфор успели заменить цветной стеклянной посудой. Но вряд ли из-за меня. И, уж точно, не для меня… Перед собой я обнаружил пластиковый набор. Все было полимерным: стакан, два блюдца, ложки и ножи.  Явный  плевок в мою сторону! Хотя   и без него я ощущал себя не в своей тарелке...
В тепле зуд усилился. Возможно, из-за лосьона. Дядя несколько раз спрашивал: - от кого «несет»? - глядя при этом непосредственно на меня. Мне стоило больших усилий не чесаться.  Все тело горело огнем.
В конце завтрака  племянники начали доставать и дядю Эрнста.
    - У тебя такие огромные часы, что я уже решил –  это компас! – заявил Алекс, глядя на сверкающий циферблат. – Боишься заблудиться в своей резиденции?  Столовая  – на Западе!  Туалет – на Востоке?!
   - Мой дорогой, столовая – всегда на Западе, в то время, как отхожее место именно там… на Востоке…- менторским тоном оборвал племянника тот. -  Это общепринятая  система. Международный стандарт, так сказать!
   - По- моему, им на Востоке следует обидеться!- заметил Алекс.
   - Не думаю. В любом доме, если  без столовой еще можно обойтись, то без уборной – вряд ли!- отозвался Ники.
    - А для меня - столовая главное место… - упорствовал дядя. – Она почти сакральна…
   - Ну, да! Все молятся на Восток, а вы на  Запад! – усмехнулся кузен.
   - Зато на Западе открываются наилучшие перспективы…
Сидящие за столом как по команде обернулись к окну. За ним бесшумно колыхалась  высокая Ель, размахивая облезлыми, черными ветвями.
    - Кстати эта Елка видна и из моей комнаты, - сообщил Никс. - Поэтому в ней постоянно темно. Она совершенно перекрывает обзор на главные ворота. Ты не собираешься  убрать сухостой подальше от дома? – спросил он у дяди.
   -К сожалению - нет! Это дерево имеет исторические корни.- прошамкал тот.
  - Как! Кроме своих собственных?..
  - Да! Она занесена в каталог юго-запада как основная достопримечательность   усадьбы. Ей больше двух сотен лет! Точная  дата, РАЗУМЕЕТСЯ, не известна. Но в позапрошлом веке ученый – любитель, чьи книги о птицах Англии были проданы на недавнем аукционе за миллион (тут он назвал фамилию, которую я не запомнил), провел в поместье пять плодотворнейших дней, наблюдая за местной фауной, по приглашению тогдашних хозяев. После чего изверг из себя два абзаца в достопамятной книге (том 2-й, если не ошибаюсь), за что, по –сути, мы должны быть  ему благодарны, ведь цена здешних красот возросла в два раза. (Алекс округлил глаза, и еще сильнее стал похож на объект наблюдения орнитолога.) - Она помнит его! – заключил дядя.
Все погрузились в  волнительное   молчание.    
   - Сомневаюсь! - прервал тираду раздраженный Никс, волнение которого дошло до предела, (хотя пределы эти не так уж велики).- Из-за того, что какой-то светило двести лет назад считал ворон под нашей елкой, я должен  пребывать в темноте!!
  - Твоя проблема легко решаема! - тоже начал выходить из себя дядя. - В доме есть электричество! Просто зажги свет!
  - Перестань, Ники! – вмешался Алекс. - Эта страна настолько мала, что тут почти на каждой поляне и под каждым кустом совершались «великие дела», и совершали их, естественно, исторические личности. Вот если бы ты поехал в Америку, мы бы с тобой развернулись.
    - А ты еще  не «развернулся? » - удивился Ник.
Теперь дядя напал на Алекса:
  - С какой стати ему ехать в Америку?! Там хватает тебя одного. И не то чтобы я волновался за эту страну, размеры которой не в пример здешним, как ты уже заметил, велики… Но, все великое можно уничтожить малым; Голиафа - камнем, Титаник - льдиной, английский газон –  голландскими семенами! – он в гневе оттолкнул от себя пустой прибор. - И потом, ты жалуешься, что у тебя закрыт обзор... –  дядя вновь обратился к Ники. – Зато с дороги не видно, что твориться в твоих комнатах…
Я подавился кофем. Алекс секунду молчал, затем разразился заливистым хохотом. Все поспешили подняться из-за стола. Семейный  завтрак был окончен.
У  нас оставалась уйма свободного времени, и Ники с кузеном вышли в парк. Проходя мимо ели, хозяин не удержался:
  – Она помнит его… - передразнил он дядю, снова назвав фамилию, которую я не запомнил.
  -  Она помнит многих. – заметил Алекс. - Однажды кто-то из рабочих, решив спилить сухие ветки, посягнул на дерево. Дядя запретил - ель должна выглядеть на все двести… лет…
   - А на самом деле сколько?- удивился я.
Все странно посмотрели на меня…
-… так вот, рабочий отступился, а когда через два дня проходил мимо Ели, на него в безветренную погоду упал огромный сук. Так  что  он теперь, как и наш Ники,   пребывает во мраке. Но  там свет уже не зажгут…
   -  Из чего следует, что не стоит спорить с дядей Эрнстом. – заключил Ники.
   - Или, что начатое дело нужно всегда доводить до конца! – отозвался кузен, подмигивая мне.
После, мы сделали несколько общих снимков  на зеленом лугу, перед домом. Кузен Ники вскоре уезжал обратно в Америку, и дату следующего свидания никто не знал.
  - А фотоколлекция дяди нуждается в обновлении… – весело рассуждал Алекс. - Вы сами видели  - там только детские снимки!
  - Дядя сказал, что  в детском возрасте мы нравились ему гораздо больше!
  - Он так сказал?! – Алекс сделал вид, что поразился. - Если бы он не был нашим дядей, я с трудом нашел его заявлению приличное объяснение. Кажется, в подобных случаях законы Англии весьма строги?
                ***
К вечеру у меня на теле выступила красная  сыпь. Ее  нельзя было скрыть. Она  была и на шее, и на руках, и выглядела так жутко, что я испугался. К тому же, опасался, что увидев волдыри, Ник едва ли ангажирует меня в свои покои на ночь.
 За ужином дядя рассматривал сыпь очень пристально и долго. Его худшие его подозрения начинали сбываться. Под конец он объявил,  что хочет отдать должное своей интуиции и запасы одноразовой посуды в замке обширные. (Из-за плохой погоды этим летом он не возил друзей  на пикники).
Все рано разошлись ко сну. На этот раз меня кусали не так сильно, уменьшилась чувствительность кожи.  Но, возможно, запах лосьона показался противным не только дяде Эрнсту.
 Субботнее утро ознаменовалось густым туманом, и отозвалось в желудке тошнотой. Меня  шатало из стороны в сторону. Сыпь не прошла и не уменьшилась.
   - Пойди на кухню и попроси у них шалфей! – посоветовал Ники, отвернув рубашку у моей шее. -  Только не приправу, а в соцветиях, не перепутай? Тебе нужно принять ванну с травой…
  - В пристройке нет ванны! – напомнил я, надеясь, что он пригласит в свою.
    - Мне кажется, что есть. Спрошу об этом дядю!- нахмурился Никс, и быстренько ретировался.
 Я зашел на кухню, где получил мешок с дурно пахнущей травой. В пятом часу в пристройку явился местный распорядитель и, звеня ключами, повел меня на другой ее конец. Мы миновали охотничий зал. В  самом дальнем углу он отпер дубовую дверь… 
Еще одно пустое помещение.  Именно здесь и текла вода, на потолке были отчетливо заметны мокрые пятна. 
Распорядитель прошел вглубь и в огромной полунише я увидел … медный таз.  Древняя ванная прошлого века. Со стены туда загибался ржавый кран, из которого капала вода, знакомый плеск оглашал высокие своды.
Мой провожатый попробовал открыть вентиль. В трубе загудело, напор оказался слабый, но вода пошла. Через пять минут он сообщил, что в нише можно мыться, и покинул помещение…
Я высыпал содержимое мешка в чан, не обращая внимания на сомнительный вид лекарства. Чтобы перебить резкий запах шалфея,  вылил в него еще и литровую бутылку персикового геля. После чего начал готовиться к процедуре…
Вода набиралась медленно, а сильный контраст между холодной комнатой и горячей водой породил обильный пар. Молочно белое облако заволокло все пространство.
Когда пена полезла через края, я залез в горячую воду и впервые за последние два дня  расслабился по- настоящему. Мешала лишь трава, - соцветия, которые засохли настолько, что их не могла размочить целая ванна, то и дело втыкались в больное тело, царапая его.  Но вдруг  шалфей мне поможет? Я оперся плечами о зазубренный край, и закрыл глаза.
Вода потихоньку остывала, но вылезать все равно не хотелось. У  меня даже возникла мысль, не ночевать ли до отъезда Алекса в чане, предварительно, конечно, спустив из него травяной настой. Сама комната  ни чем не отличалась от той, где я располагался, но здесь хотя бы не было блох и головы оленя. Я задремал…
Не знаю, сколько времени прошло, неожиданно сверху, с покатого потолка ниши, в которой находился чан, ко мне в воду шлепнулся большой кусок штукатурки. Я взглянул на то место, откуда он упал, и похолодел, хотя вода по- прежнему, была горячей. На меня кто-то пялился сквозь пар, клубившийся у стены…
Я поспешил выбраться из ванной, схватил халат, одел его, и подошел к стене, чтобы  по- лучше рассмотреть. Пар продолжал подниматься над водой. Но вот в промежутке между  облачками  я опять увидел  ЭТО -  круглый глаз на стене! Он  уставился  на меня в ответ…
Я не мог найти свои шлепанцы, в которых пришел мыться, и босиком выскочил в коридор, оставляя вереницу мокрых следов на полу. В полутьме задел стремянку. Та  с грохотом повалилась, увлекая за собой доски, сложенные у стены. Зазвенели ведра и банки с краской. Не удержавшись, я упал на них сверху. Моя жила в боку натянулась так, что готова была лопнуть. Я  выругался…  свет на мгновение померк. Пришел в себя, ощутив резкий холод. Ледяной порыв пробежал из одного конца коридора в другой. (Первая мысль  – это пресловутый Мордред!)
 Правда, порыв повторился, затем еще один… Дуло  как на улице,  я поднял голову… В пристройку кто-то зашел, меня позвали. Двери охотничьей залы с силой рванули, и яркий свет залил коридор, представляя взглядам вошедших разрушения.
 У порога стоял хозяин и тот распорядитель, что испытывал  чан и уверял, будто в нем можно мыться. На улице тоже маячили тени.
  - Я зашел узнать, подействовало ли лекарство, и услышал грохот. – сказал Ники, оглядываясь. - Ты принял ванну? – он бросил взгляд на мой махровый халат.
  - Да, только что! Там кто-то есть,  на стене!- понизив голос, пробормотал я.
   - Где? – не понял Ник.
   - В ванной… На стене…
  - Ты «принял» наружу или внутрь? – улыбнулся он, но все же пошел посмотреть. Помощник дяди потащился следом.
И без моего халата, кто угодно мог догадаться, чем я занимался прошедший час. В чане  плавали куски пены с соцветиями, всплывшими на поверхность. А персиковый  аромат держался очень стойко. Ник долго разглядывал стену, я так и стоял босиком. Затем, к моему огромному удивлению, попросил позвать дядю Эрнста. Тот как ждал, через минуту явился, и не один, а со свитой и вторым племянником…
Когда  это общество собралось вместе, весь пар успело вытянуть в коридор и первое, что увидели  обитатели замка – темную лужу посреди  комнаты (там, где я стоял, разглядывая глаз, и с меня стекала вода), и мокрые следы босых ног, ведущие от нее, и обрывающиеся у порога. Мне стало неловко, я попытался заострить внимание  на глазе,  но дядя Эрнст  нацелился на …  мокрое дело (что и понятно, учитывая его прошлое).
   - Как интересно, Ники,  ты же говорил о визуальном контакте, а не физическом. – он с ехидством рассматривал лужу. Хорошо, что я не мог покраснеть, так как уже был распарено-красным.
После чего, подошел к чану. Нагнулся над водой и с силой ударил по сырой штукатурке. Еще один большой кусок свалился вниз, обнаружив под собой чей-то портрет - рыжая борода человека в берете…  Все охнули.
   - Это что,  Мордред? – в восхищении воскликнул кузен.
   - Думаю – да! – дядя с удовольствием потирал руки. - Конечно, нужно заключение эксперта, но… - он уверенно опознал приведенье.
Восторга хозяина поместья не было предела. Наконец, подтвердилась его теория и слухи о принадлежности этих земель в прошлом значительному мифическому роду. Все поздравляли друг друга, будто отыскали клад. Но, несмотря на грандиозное событие, дядя быстро вернулся к тому, с чего начал:
   - В те времена  были очень игривые нравы. – сказал он, переводя взгляд с меня на Ники,       - Как и в эти. Разве не удивительно, что Мордред проявил себя именно в тот момент, когда наш Рональд полез в воду? – спросил он у присутствующих.
   - Не удивительно! – ответил Никс.  – В комнате было столько пара, а стена и без того сырая. Как она вообще не рухнула… вся?! Вот это удивляет!
На секунду у меня мелькнула мысль, что так и могло быть задумано!
Вскоре полдома изъявило желание  увидеть Мордреда. Того, о ком так долго мечтал их хозяин. Стойкий персиковый аромат ударял в нос каждому вошедшему. Я выдернул затычку, спеша избавиться от его источника, и совсем позабыв, что под густой пеной  плавала трава. Она забила трубу  и сток из ванны.  Мне пришлось ждать мастера, который объявился   только через полчаса … с вантузом подмышкой. 
Таким орудием прочистить смог бы даже ребенок! Зачем я столько ждал,  демонстрируя всем желающим, с чем купаюсь. Меня снова начало трясти. Я  вернулся в «спальню» и одеваясь, слушал хлюпающие звуки за стеной и шутки свиты дяди Эрнста.
                ***
Впрочем, встреча с приведением, в некотором смысл, стала для меня счастливой. Меня выселили из пристройки, куда спешно пригласили специалиста по древностям, и началась реставрация вместо ремонта.
Никс выполнил обещание, и выделил одну из комнат на втором этаже. Можно сказать, я был близок к нему…  как  никогда прежде!  И это в поместье дяди Эрнста! ))
Выходило, что сохранность Мордреда,  (пусть даже его портрета на стене), была гораздо важнее для него, чем «сохранность» племянника.
Весь следующий день я обустраивался на новом месте. Перед сном, мне позвонил Карим. Я выслушал его доклад о ходе дел в усадьбе Ника. Наш архитектор разобрал разрушенную кухню до основания.  Для  этого  ему понадобилась целая неделя!  Сколько же, в таком случае, он будет отстраивать новую? Я испугался, предчувствуя, что и после возвращения нам придется есть в гостиной. К тому же, впереди зима, и мы вынуждены будем перейти на «холодные блюда».
Но были и более существенные замечания. По словам Карима, Тим вывез с развален «нечто» в мешках, не считая нужным выбрасывать. Возможно, по- приезду мне стоило пересчитать все ценные предметы в доме. Я мог поручить это сейчас и Кариму, но опасался, что после его пересчета, их число все равно уменьшиться, не зависимо от того, приложил к ним руку друг Николаса, или нет… Тем не менее, я старался держать пальцы на пульсе.
Зато контролировать перемещения в старинном замке, даже находясь здесь, а не в обособленной пристройке, оказалось очень сложно. Я не был знаком с его расположением, а буклет для туристов предлагал лишь виды здания снаружи, либо отдельные элементы декора и внутреннего убранства, без планов и схем. Поэтому я часто стоял в нише за статуей, у кабинета дяди, где происходили все значимые совещания и дела.
Перед  отъездом Алекса я вновь был за статуей с листком. Писал в него все, что слышал в кабинете. Резная дверь не закрывалась плотно, а мне было крайне любопытно, для чего он приезжал.
  - С начала осени, одна новость за другой!  - говорил кузен. – Я не знал, чему верить. Дядя загрузил меня информацией, которую мой мозг был не в состоянии переварить. Раньше,   Оливер мог что-то разъяснить, он был курьером между нами, но  теперь…  Я рассчитывал на помощь Ники. Но и он заговорил намеками. Что происходит, и в чем состоит моя  роль?
  - Не стоило его беспокоить! – пробормотал Никс, обращаясь к дяде. - Ты всегда преувеличиваешь значимость происходящего…  не с тобой!
  - Не со мной?! – воскликнул тот, - Но, если вспомнить, -  я едва не отдал душу, когда гостил в усадьбе в сентябре…
  - Простое совпадение!
    - А этот Рональд…
  - Он хороший парень! Хотя и начинал у Альфреда… Ты ведь знаешь, о ком я говорю?- Ник развернулся, я услышал шорох.
   - Да, что-то слышал, хотя лично с ним не знаком! – отозвался Алекс.   - Но ты ответишь нам, женат ты или нет?! – спросил вдруг кузен.
Я пролез позади статуи, и был у самой двери, когда услышал:  - И да, и нет…
Родня молчанием встретила заявление Ника.
   - Как это понимать? – первым подал голос дядя.
    - Союз двоих еще не означает ограничения их свободы…- парировал Никс.
   - Ну, одна сторона в этом союзе  «ограничена» давно! – каркал дядя Эрнст.   
 Я выронил ручку, она, ударившись о постамент отскочила в сторону и покатилась по ступеням вниз.  В кабинете тоже  послышался стук…
Я не успел выбраться из-под статуи, когда дверь распахнулась. Грандиозные размеры гипсового героя не смогли меня скрыть…
  - А вот и Рональд! – громогласно объявил кузен Ники. –  Мы говорили о тебе… Кажется, он опять покраснел, или это сыпь не прошла?!
Мне некуда было деваться, и я поспешил отклеиться от изваяния.
  - Что ты тут делаешь? – спросил дядя Эрни, его взгляд перебегал со статуи на меня, и обратно.
   - Искал своего хозяина. – сообщил я вполне искренне. – Хотел узнать, о распоряжениях на день. Ведь ваш племянник уезжает сегодня?
  - Да, к сожалению, не – ты! И отойди от статуи!
 - Дядя Эрнст  боится, что эта сыпь заразна. - заметил Алекс со смехом. - Но  статуи ведь нечего терять – нос- то у нее уже отвалился! Кто-то из прежних хозяев был …не чистоплотен в обращении с этим «мужиком»! 
   - Я к нему не прикасался! – меня  возмутил тон дяди.
   - В отличае от других… - откликнулся Алекс, – Что это там за надписи?! – он подошел к  статуи вплотную и склонился над постаментом. – Так и задумывалось  изначально?!
Размеры как всей глыбы, так и отдельных ее частей потрясали. Интересно, на каком аукционе ее могли продавать?
Присмотревшись, я действительно заметил надписи. Раньше считал, что подобным образом расписывают только памятники на улицах. Хотя  ее габариты  скорее подходили для открытых пространств, чем для жилых помещений.
На постаменте, латинским шрифтом было выбито двойное имя какого-то римского консула, которому она принадлежала ранее. (Я подумал, что вряд ли оно настоящее). Но затем шла надпись, лишь отдаленно напоминавшая латинский, с инициалами австрийского эрцгерцога (как деградировал язык!), росписью, похожей на кусок решетки в нашем парке, расцарапавшей библейскому персонажу всю пятку. Рядом темнел круглый штамп с цифрами – наверняка музейный; и полу-знаками, полурунами – имя немецкого генерала, времен второй мировой, освободившего статую из музея.
Венчал исторический ряд имен автограф самого дяди  Эрнста, не постеснявшегося, вслед за предшественниками, испортить мрамор.
   - Какой цветастый «натюрморт» имен! Что  за экзотические «фрукты»! – восхитился Алекс, – Среди них дядя Эрнст смотрится какой-то отечественной тыквой с органической грядки принца Чарльза!
   -  Ты, подслушивал под дверью!! – дядя Эрнст рассердился, он успел  устать от родни, и   не раз пожалел, что собрал всех вместе, но накинулся, конечно, на меня…
  - Это  не в моей манере…
  -  О твоих манерах – разговор особый… Как и о наклонностях…
  - Обилие обнаженных тел в доме, пусть даже каменных, говорит лишь о  наклонностях его владельца!- меня не на шутку рассердили эти слова.
 - Дурак ими восхищались римляне! Их возраст – не одна сотня лет! А это эпоха Ренессанса!! Это -   Возрождение!!
  - Вы уже в том возрасте, что  никакими статуями не «возродишь»…
  - Я сохраняю для потомков!.. – взбеленился он.
Для потомков? А сам, по-моему, жутко боится их. Как чужих, так и собственных. Многие комнаты заперты на ключ не только для  туристов, но и для нас. Таблички с надписью: «Частная собственность. Проход закрыт» являются самой заметной и «примитивной» частью  системы защиты от «потомков», включающей в себя  много элементов и уровней. В том числе развернутую сеть колючей проволоки  по периметру. Видеонаблюдение, как снаружи, так и внутри дома, электрификацию забора, двойной кордон вокруг парка, сигнализацию на каждом окне (как в музее!)… Я  был не далек от истины! Дом  музеем и является, как по сути, так и по содержанию.
Замок  представал перед нами в новом свете. Выходило, что кругом был не гипс, как я думал раньше, а мрамор. Сколько же в совокупности стоила вся коллекция дяди Эрнста. По словам Кайла, он давно отошел от дел, но успел  надежно себя обеспечить. Да, ради такого наследства ему можно было многое простить…
 И силы и власти на побережье ему по-прежнему хватало, как и денег. Не говорит ли Ренессанс дяди  о Ренессансе его организации. И о Возрождении я уже как-то слышал…
Феликс намекал…