Первая победа. Глава 8

8
Исключение Грыжикова из КБНП прошло по-будничному спокойно. Его деятельность многим была непонятна, но после подробного рассказа Стремнинина о заседании КБНП люди ужаснулись. Ведь поведение Грыжикова было подозрительным всё время его нахождения в комитете. Подозрительной была прозорливость, с которой Грыжиков угадывал планы Сопыркина, но это можно было списать на его аналитические способности. Подозрительны были решения, рекомендуемые Грыжиковым, но это можно было списать на недомыслие. Но недомыслие как-то плохо сочеталось с аналитическими способностями, и подозрительнее всего было именно это.
Только теперь всем стало ясно, что Грыжиков выдавал только те его планы, что не были весомыми, и на исполнение которых рабочие всё равно не могли влиять, чтобы показаться прозорливым. Так, он «предупредил» рабочих, что Сопыркин организовал оптовиков на одновременное снижение закупочных цен. «Предупредил» потому, что знал, что рабочие всё равно ничего сделать не смогут. Зато все ахали-охали: какой Грыжиков умный!
Настя впервые выступала на таком большом собрании. Усилием воли она заставила себя не волноваться. «Главное – текст, - внушала себе она. – Исполнение неважно, я не эстрадница».
Настя вышла на трибуну и заговорила. Описала ситуацию на предприятии, упомянула о сговоре оптовиков и кончила предложением:
- Как мы уже увидели, оптовики стремятся нас эксплуатировать. Чтобы не дать им этого, нам надо открыть свой магазин. Кроме того, нам следует наладить переработку брака. Я понимаю, это дорого. Но, по моим расчётам, если каждый из нас пожертвует восьмую часть зарплаты, мы соберём сумму для покупки новых станков и для обустройства магазина! Это зависит только от нас!
Настя оглядела собравшихся. Люди по-разному реагировали на её выступление. Кто-то напряжённо следил за её речью, проверяя расчёты. Кто-то скептически улыбался. Кто-то улыбался одобрительно, оглядываясь на заводской корпус. Но у большинства был вид «гора свалилась с плеч». Многие хотели высказать ту же мысль, что высказала Соловьёва, но одни не считали себя вправе предлагать отчисление части зарплаты, другие чересчур сомневались в успехе.
Тут к трибуне подошёл молодой фрезеровщик по фамилии Камышинкин. Он совсем недавно пришёл на завод, не вполне освоился, но работал отлично.
- Это, конечно, хорошо бы, - начал он. – Но где гарантии, что наши деньги не разворует руководство?
На полминуты воцарилось недоумённое молчание. И тут восемнадцатилетняя уборщица, Валикова, несмело спросила:
- А вы не агент Сопыркина?
- Да нет, Ася, он не агент, - ответил Летаев. – Агентов предупреждают перед засылкой, что  у нас все финансовые потоки прозрачны. А этот человек просто не совсем у нас освоился.
Предложение Соловьёвой было принято подавляющим большинством. «Против» не голосовал никто. Кончилось собрание избранием Соловьёвой в КБНП, по рекомендации председателя.
Возвращаясь домой, Василий Арсеньевич думал: «Да у нас настоящая кузница кадров для социалистического общества! Вот тот же самый Камышинкин. Не усвоил ещё, что у нас всё прозрачно, а что можно высказать любое подозрение – усвоил. Попробовал бы он сказать что-нибудь подобное на частном предприятии! А реакция остальных? И не поняли сразу, что он имеет в виду. Привыкли, что у нас и копейку утаить невозможно. Надо будет сказать об этом Левшину – хорошая статья у него из этого получится!»
Где-то через два час после прихода домой Василия Арсеньевича в квартире Летаевых зазвонил телефон. Ксения Алексеевна подняла трубку.
- Алло, здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Ксению Алексеевну, - вежливо сказал незнакомый мужской голос.
- Это я, - ответила Ксения Алексеевна. «Не Николаева ли это отец?» - думала она. Мать её ученика, Вани Николаева, недавно легла в больницу, и Ваня сказал, что его отец позвонит учительнице домой по поводу записи в дневнике. Но трубка продолжала:
- Вы знаете, что Соловьёву избрали в КБНП?
- Очень за неё рада, - растерянно ответила Ксения Алексеевна, она ещё была уверена, что это отец её ученика. – Так вот, ваш сын…
- Какой сын? – недоумённо спросил голос в трубке.
- Ну, какой – Ваня! Тот, которому я в дневник замечание написала.
- А, так вы меня путаете с отцом своего ученика. Понятно. Я вот что хочу сказать. Соловьёва ещё и месяца на заводе не проработала, а ваш муж её в комитет продвинул. Любит он её!
- Я тоже её люблю, - наконец, догадавшись, кто звонит, ответила Ксения Алексеевна. – Всё? Тема исчерпана?
И Ксения Алексеевна положила трубку, не дожидаясь ответа. Василию Арсеньевичу она решила ничего не говорить.