Всё из Ничего. Книга Вторая. 0208

(Книга вторая "Уроки боговедения". Круг Третий. глава двенадцатая)

– «Так же и этот Монах недоделанный! Я же его ни в чём вообще не убеждал, и не рассказывал, что есть Заххайти, потому как знал, что получится, если все Заххайти вместе сложить! Он дурак заумный так и не понял, что получится – Базуки! Ибо возьми что Монстра, что Птицу, как у них потомство выводится!? Верно из Яйца! Так делают они из скорлупы Яйца - Святыню или нет!?», - и все рассмеялись пуще прежнего. Вообще весёлый этот товарищ – Дуйга Маго! Ему и Море по колено! И теперь Монхат Угир впервые понял, кто был его самый сильный оппонент в этом Мире! Кого бы надо было на костре сжечь и пепел по Морю развеять! И кого надо сберечь кровь из носу для этого Мира! А не того жалкого сопливого Монаха! И Дуйга Маго никогда не стал бы покушения на него организовывать, ибо он ему тоже как воздух нужен! Это покушение было скорее жест отчаяния! Но новый Мир и новые проблемы! Ибо говорят, что Гархи придумали новое зелье почище окуривания листом Буша-Тука! От такого зелья те не пьяны, но готовы любого убить, не соображая ради чего, они это сделали!? Куррайя – вот Ааба-Тусту нового времени! И те разбойники под действием Куррайя были, а потом болели, оттого что им похмелье надо было, как от Ачхи! Вот так от этой отравы только больным станешь! И это куда сильнее и хуже Ачхи! Воинов Богов все знают, а Дуйга Маго – почти никто! И значит надо, ох как надо иметь своего «убийцу-бандита», кто сможет найти и убить разносчиков Куррайи! Ибо ему-то Боги всё простят и забудут! Но открыто, с ним поддерживать отношения тоже не стоит, поползут слухи по всем Весям, и тогда…
    - «Всё библии свои сочиняешь!?», - спросил, проходя Дуйга Маго у Ууто-Айоа. Тот гневно и обиженно вскинул брови, и не, оттого что считал его бандитом, а оттого что облажался тогда перед Военачальником! Не так надо было! И он потом стал в уме сочинять обличительные речи, одни мудрее других, пока это ему не надоело. Но обиду на этого странного Дуйга Маго затаил надолго.
– «Вообще-то это ты правильно сделал, что за бандита меня принимал!», - невпопад продолжил Дуйга Маго, глядя куда-то в сторону. У бараков теперь были сделаны навесы, похожие толи на открытую веранду, толи на крыльцо, видать в дань доброй памяти о Хижинах. От каналов теперь были нарыты и мелкие канальчики, которые хорошо помогали увлажнять воздух Периода Засушья. Но Период Засушья подходил к концу и впереди был Период Ливней. И все ломали голову, как отвести воду из каналов на случай затопления. Самый приемлемый вариант, был строить каменные борта вдоль берега каналов, чем в основе и занимались. Ууто-Айоа страшно завидовал Дуйга Маго, - вот ходит по миру наглец как Вождь без Племени, и всё ему с рук сходит. Ууто-Айоа сидел на веранде в тени навеса, ибо в помещениях, не смотря на все старания, было душновато.
– «И с чего же!? Что ты бандит, а тебя поймать за руку не как не могут!?», - чисто чтобы хоть что-то сказать, вымолвил Ууто-Айоа. Дуйга Маго как-то странно посмотрел на него, и сказал, -
– «Ты посмотри, угадал, с первого раза! Я же, как и Вождь, да только наоборот, ибо какой анти-вождь тоже быть должен! И положение своё тоже признанным должен иметь, а не по теням, как ты прятаться».
Ууто-Айоа хитро прищурился, и стал допытывать, -
– «Ах вот оно что! Значит ты как эдакий тайный Воин у Вождя. А у нас как своим прикидывался! Мол, я с вами заодно, а сам всё тайком Вождю докладывал, о чём мы говорим, какие планы строим! Оттого им уже всё известно было! Так!? Тайный вестник у Вождя!? Боги и Духи всё одно тебе не простят!», - завершил он мстительно, презрительно глядя, на Дуйга Маго.
– «Как был ты дурашкой, так и остался!», - досадливо махнул рукой Дуйга Маго, - «Всё сразу под свою задницу примеряешь, а потом это называешь – Умом! Тайные, только у тебя иудушка! Вот кого Боги более всего и не любят, это – тайных всяких, зато любит – Ааба-Тусту! Правда!», - и он лукаво подмигнул Ууто-Айоа. Тот аж едва не подпрыгнул на месте, до чего его этот мерзавец поддел.
– «Да ладно тебе дуться! А то ещё и лопнешь от злости, чего доброго!», - примирительно сказал Дуйга Маго, - «Тебе ещё не надоело эти палочки царапать!? Ты думаешь, кто-то оценит этих твоих злых Духов!? Развеялся бы, по Миру покатался, столичный всё же ныне гусь! Да и прогресс тебе под задницу, не своими ногами ходить, а на колёсах катиться, прелесть! Да и Воины обозы сопровождают, бояться в пути некого! И то пользы куда более!».
Ууто-Айоа ещё не отошёл от зла и смотрел на него сомнительно и иронично, -
– «И чего это ты так заботиться обо мне начал!? Не поверю, хоть тресни, чтобы ты да добра мне желал! Лучше сказал бы, что по делу, а не измывался бы над старшим! Или топай своей дорогой!», - прочёл отповедь Ууто-Айоа хоть видно было, что и не против он ответы получить. Всегда любопытством страдал.
 – «Ах, Ууто-Айоа, ты ведь Вождём вроде был и Гарха, и так и не понял в чём вся власть и величие выражены! Быть бы тебе ныне на пару с Монхат Угиром, а ты тут палочки царапаешь, милостыню получив! Такой поход отгрохал, а так ничего и не видел и не понял! Вылезь хоть раз из раковины своей на свет-то божий, улитка великая! Правильно тебя Тангай Маго сюда сплавил, выходит! Сейчас уж и Палатин там, поди, без тебя-то! А ты и сам не жил, и другим не давал! Впрочем, зачем я тебе-то это говорю!? Ведь добра-то тебе и даром не надо, тебе бы зло только вершить, да чужими руками, из-за спины! В старики тут себя уже списал! Тебе больше Миру показывать себя надо, а не в тени сидеть. В тени ты никогда ничего не высидишь, даже яйца, поди, какого протухшего! Хочешь ли, хоть раз славушки хапнуть!? На мастодонте верхом посидеть! А то так и будешь по углам тут пыль протирать и помрёшь служкой мелким при великом Хайту Изайо! Я ведь-то знаю тебя как облупленного! И зависть твою, и жадность, и хитрость! Нечего тут при мне из себя монашку разыгрывать! А коль не дурак был бы, то сейчас всех таких же, как ты по Весям, к лапкам своим когтистым прибрал бы! И въезжал бы, куда в Орду, ли сюда же, как гусь важный! И никто бы тебе слова плохого не сказал бы! Из ошибок прошлого выводы делать, а не упрямцем тут бычиться, объедки со стола великих собирая! Ты же у самого Монхат Угира под шапкой сидишь, и таким шансом не воспользуешься! Скажи потом что ты умный, либо величия достоин!?».
 Ууто-Айоа уж совсем обомлел от такой речи от наглеца, но и покой потерял. Понимая и одно, что торопить этого бандита нельзя, мол давай выкладывай что ты там надумал, так он тебе и выложит. «Ну а куда ж мне деваться? Свою Орду потерял и тут не свой! А на Весях кому я нужен!? Меня теперь не одна Малаха слушать не станет! Но ведь если так ходить, как он по миру птицей вольной и сам Монхат Угир тебя в своих Палатах принимать будет как гостя дорогого!!!  И Ааба-Тусту тебе по боку! В этом что-то есть такое, пред, чем всё моё раннее положение, яйца того же выеденного не стоит!!!» – Думал Ууто-Айоа, поняв и то, что хитрить пред этим бесом бесполезно. Пока он в думы был погрузившись, нахал исчез, словно каким привидением был. Но Ууто-Айоа открестился и занялся своими палочками, но через минуту бросил их брезгливо. Надоели! Вот же заноза засел в голове и покою нет. И он решил пройтись развеяться…
   В городище готовились к ливням. Появилась идея крыш не из шкур зверя, как ранее делали, а возродилась более старая традиция. Т.е. огромные листы дерева Суйса-тоо. Листы обрубали длинным керамическим ножом на большие прямоугольники. Потом делали каркас из длинных палок средней толщины, и весь обматывали полосой из лиан широкими лентами листьев. А потом всю площадь крыши обмазывали хорошим слоем древесной смолы, и поверх на смолу накладывали прямоугольники листов дерева Суйса-тоо, накладывая концами друг на дружку, чтобы вода стекала с них не попадая под крышу. Пластины листов хорошо налипали на смолу уже своим весом и нормально держались. Когда смола подсыхала, она твердела. Но под листом всегда собиралась влага. Лист постепенно высыхал, приобретая цвет охры (светло-корич-невый) и очень хорошо смотрелся на светлом тутовом камне стен. Крышу конечно делали наклонную для стока воды. Листы Суйса-тоо шли и на навесы веранд. И хорошо держали тень отражая отчасти лучи Солнца. Если в старом варианте листья после засушья начинали преть и сгнивали под ливнями, то смола хорошо сохраняла листья и от Солнца и от ливней. Некоторые даже мазали смолой листы поверху, но на солнце смола постепенно испарялась плавясь и тогда надо было мазать примерно два раза в год. И теперь по улочкам стоял терпкий ароматный запах смолы и мякоти сока листа Суйса-тоо. Из размышлений Ууто-Айоа вырвало занятное звучание, и он как завороженный, не думая, пошёл на источник звука.