Не убий

Илья Николаевич нечаянно перемотал фильм "Собачье сердце" почти в конец, но спохватился и быстро нажал "play", потому что готов был смотреть своё любимое кино с любого места. Затем шагнул в созданное volum-визуализатором кинопространство и присел рядом с фигурами Преображенского и Борменталя, улыбнувшись им, как своим старым друзьям, коими они и были для него. Сегодня Илье Николаевичу хотелось отвлечься и не думать ни о чём за просмотром старинного, но такого любимого им кино. Фильм воспроизводился через объёмный визуализатор, который позволял серо-сипийным фигурам героев выглядеть реальными и живыми до такой степени, что к ним можно было прикоснуться, правда, они никак не реагировали на касания тех, кто смотрел объёмное кино. Сам фильм был снят ещё в 1988 году, задолго до рождения самого Ильи Николаевича, и был давно позабыт современным зрителем, так как относился ещё к плоскостной кинематографии.  Объёмная визуализация уже более четверть века вытеснила все виды плоских изображений и трансляций, поэтому чтобы смотреть ретрофильм через volum-визуализатор требовался очень дорогостоящий перевод этого киностарья в "volum-визуал-формат", но в глазах Ильи Николаевича это стоило того, благодаря чему он мог сейчас находиться в старинной гостиной профессора Преображенского, пожать руки своим древним коллегам, видеть каждую мелочь интерьерной фактуры и каждую морщинку на лицах любимых героев. Среди сепийной, а местами чёрно-белой реальности хотелось с головой окунуться в иной мир, позабыв о своём одиночестве. Но сегодня даже в этом фильме знакомые фразы звучали для него по-другому, напоминая о необходимости сделать выбор. Выбор, который дал бы людям возможность выжить, но для этого нужно было избавиться от двух третей человечества... Сможет ли он их убить?...

"Вот, доктор, что происходит когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приоткрывает завесу." - говорил своему коллеге облачённый в домашний халат профессор Преображенский.
Столько лет прошло, а Преображенский как будто говорил о сегодняшнем дне.
В общем, форсировал вопрос не он, не Илья Николаевич. Это было сделано ещё до него такими же учёными. Результатом было создание штамма  бифидум бактерии "ЭлКасей Дефенсис-цито" (лат. цито-быстро). Это было огромной ошибкой: если и существовала на планете Земля единственная бактерия, которую микробиологам ни в коем случае улучшать не стоило, потому что она и так была совершенна от природы, то человечество этой заповеди не выполнило. Нетронутая природная бифидумбактерия -  настолько уникальна, что никогда и не при каких обстоятельствах не способна мутировать и причинить человеческому организму вред, в отличии от миллионов других своих собратьев, которые при изменениях условий среды и падении иммунитета приобретали патогенные свойства и могли стать из друзей -врагами. И вот учёные, желая совершенный микроб сделать ещё совершеннее стали выводить новые культуры, то устойчивые к желудочному соку, то негибнущие при длительном хранении. Коммерческая сторона вопроса подогревала скорость селекции. В итоге была выведена бактерия, которая интенсивно росла и размножалась при самых неблагоприятных условиях, созданных современной цивилизацией в человеческом кишечнике. Это был "успех"! Производители кисломолочных продуктов вместе с врачами всего мира лет пять пели дифирамбы микробиологам в связи с этим достижением, а потребители восхваляли чудо-кефиры и чудо-йогурты в одночасье вылечившие всё человечество от дисбактериозов. Но внезапно начали умирать люди от того, что бифидум-кефир, выпитый накануне вечером, вдруг заселял весь организм до такой степени, что к утру наступала смерть от аспирации дыхательных путей разросшейся микробной массой.  Бактерия внезапно вышла из под контроля и начала безудержно делиться; чего-то подобного и следовало ожидать, если бездумно играть в игры с природой. Ещё через месяца три люди повсеместно стали задыхаться, когда микробная масса начинала заполонять их лёгкие, безудержно размножаясь в кишечнике и заполняя все полости по пути своего продвижения наружу. Иногда смерть наступала от разрывов полых органов. Спасти их порой просто не успевали. Человечество в очередной раз создало монстра своими же руками. После всевозможной шумихи и скандалов бактерия-убийца, умеющая столь стремитильно размножаться, была запрещена к использованию и законсервирована в Мировом Музее Микробиологии.

"Я заботился совсем о другом. Об Евгенике. Об улучшении человеческой природы. А что получил?..." - раздавался по кинопространству голос Преображенского. Сегодня вечером Илье Николаевичу хотелось выпить стопочку, другую в компании своих колег, тоже учёных из древней Москвы, которые обсуждали сейчас что же делать с Шариковым, распоясавшимся до крайней степени. Илья Николаевич взял свою стопку, стоящую рядом со стопками профессора и его ассистента, понимающе посмотрел на их озабоченные лица, чокнулся с каждым и выпил. Ведь он так одинок, что и выпить не с кем, кроме как с фигурами киногероев. Но техническое преображение объёмной визуализации делало их реальными и удобными компаньонами.

Преображенский и Борменталь принадлежали к старой системе мирового порядка, значит, им повезло гораздо больше чем ему, Илье Николаевичу. А с чего так стремительно начал меняться мир?!... Однозначно ответить на этот вопрос было невозможно. Но некоторые историки склонялись к тому, что это начало происходить после появления на мировом технологическом рынке японской фирмы "AuroGraf", запатентовавшей и наладившей массовый выпуск всевозможных аурорегистраторов. Эта крупная корпорация не только ввела в повседневную жизнь приборы, фиксирующие цветовые характеристики биополя человека и живых объектов, но и научила оценивать полученную информацию, изменив менталитет человечества настолько, что люди уже не мыслили своего существования без этих приборов. Сначала всё было просто великолепно. Аурорегистраторы, высокоточные и совершенные с точки зрения технологии, распространились повсеместно и облегчили жизнь человечеству, в частности антитеррористическую деятельность силовых структур. Все турникеты, все уличные камеры круглосуточного слежения оснастили приборами в кратчайшие сроки. Теперь не составляло большого труда среди огромной толпы людей вычислить террориста-смертника по раскалённой докрасна ауре с тёмно-коричневым отливом вокруг головы, которую фиксировали высокоточные приборы. Человека с первобытным религиозным чувством, идущего на смерть и несущего смерть другим, резко отличала грубость окраски его ауры, её темнота и непривлекательность - она пугала своим алым накалом. Так же разные провокаторы и всевозможные новые вожди изолировались силовыми структурами от общества в кратчайшие сроки на основании только лишь того, что они имели сильную оранжевую иногда жёлто-оранжевую ауру с багровыми включениями. Такие люди рождены совершать перевороты, разжигать войны, потому что способны воспламеняться сами и воспламенять своими речами и идеями других. Власти понимали: во избежание массовых волнений лучше человечество оградить от влияния таких людей, тем более, что политическая стабильность со временем стала настолько хрупкой, что по прошествии десятилетий границы государств превратились в условность. Мировые политические лидеры практически в одночасье потеряли свой вес только от того, что избиратель получил возможность взглянуть на цвета их ауры и сопоставить с их речами. И всё становилось ясно без слов. Новые предвыборные программы с треском проваливались по той же причине. Никакая защита не помогала скрыть подлинное свечение живого объекта. С этого момента мир начал меняться ещё стремительней. Человечество всегда хотело знать истину, но когда это наконец случилось, оно оказалось к этому не готово. Скрыть обман стало невозможно и человечество схватилось за голову от того, какие страшные тайны мировой политики открывались миру каждый день. Были люди, которым лучше бы было не видеть окружающего мира  без вранья и прикрас, потому что вокруг оказалось столько  ярко-коричневого цвета алчности, серо-коричневого цвета эгоизма, серо-зелёного цвета лживости и чёрного, цвета злобы и ненависти, что резко возросло число суицидов.   
Чем доступнее бытовому потребителю становились всевозможные модификации бытовых аурорегистраторов, тем стремительнее менялись жизнь и менталитет человечества. Теперь ни одно решение не принималось без данных, полученных путём аурографии. Рушились целые карпорации от того, что грязно-зелёные оттенки лживости в своей ауре скрыть было не под силу ни бизнесмену, ни политику, если завуалированный обман имел место быть; одно только это могло послужить достаточным основанием для неподписания соглашения, которое ещё четверть века назад было бы подписано. Многие вековые устои перестали быть таковыми. Рушились семьи, для чего достаточным основанием являлось исчезновение в ауре одного из супругов нежно-розового свечения любви. Любой суд признавал это достаточной причиной для развода. Почти перестала работать реклама, как узаконенный обман. За какой-то год, два перекроилась аграрная карта планеты только лишь потому, что каждый потребитель теперь мог увидеть через индивидуальные ауросканеры, встроенные в сотовые телефоны, уродливое свечение генномодифицированной агропродукции, так как любой фрукт, пока в нём есть хоть одна живая клеточка будет испускать такое свечение. Суды перестали быть тем, чем они являлись много столетий, потому что отпал всякий смысл в юридических изощрениях и никакое адвокатское мастерство больше не могло обелить преступника. Это был недолгий благословенный период торжества Фемиды в истории человечества; но он быстро закончился, потому что зло, обнажась во всём своём уродстве и утратив возможность рядиться в белые одежды, вынуждено было объединяться с себе подобным, от чего становилось только сильнее. С этого момента начались деструктивные процессы в обществе, оно начало неудержимо расслаиваться.

 Илья Николаевич отлично помнил, как будто это было с ним вчера, как однажды видел в аэропорту удивительного человека. Это был "светоносец". Все вокруг замерли, видя через свои ауро-очки такое редкое явление. Цвета биополя проходящего через зал ожидания мужчины были настолько светлы и чисты, что суммируясь они создавали почти белое ослепляющее сияние. Аура "светоносца" имела завораживающий сиреневый отлив, что говорило о его высокой духовности. Люди вокруг буквально открывали рты, такое явление было редкостью, поэтому многие кинулись фото-ауро-графировать исходящий от него свет. В те года "светоносцы" хоть и редко, но встречались, но потом исчезли совсем. Никто не знал доподлинно куда они делись. Поскольку общество стало делиться по принципу: "подобное к подобному", то Илье Николаевичу хотелось верить в легенду о том, что они все вместе находятся в укромных местах, одними из таких мест считались Тибет и Алтай. Но в точности этого никто не знал. Что же ещё остаётся сейчас одинокому стареющему человеку, кроме веры в то, что "светоносцы" не исчезли навсегда?!...

"Подобное притягивается к подобному" Современные социологи назвали этот процесс секвестрацией общества, что означало обособление. А на медицинском языке Ильи Николаевича означало - омертвевший участок ткани, отделяющийся от здоровой. Да именно так это и происходило. Через "гной", через боль, через страдания. Одни хотели иметь дело только с себе подобными, другие же были вынуждены. Спустя несколько десятилетий общество безвозвратно поделилось на тёмных, имеющих соответствующую ауру и на таких, как Илья Николаевич, не имеющих в биополе низких и грубых вибраций. Первые назывались "Ater homo"(лат.- тёмный человек), остальные же остались просто людьми. Атеры теперь занимали большую часть суши и продолжали заполонять планету... О! Илья Николаевич даже вспоминать не хотел по каким законам жили Атеры внутри своих территорий. Людям остались же небольшие ранее малонаселённые участки северных стран.

Сильнейшее чувство ненависти и желание уничтожить - вот и всё, что вызывали в Илье Николаевиче тёмные Атеры, от чего его собственная аура, судя по комнатному ауровизору на стене, приобретала на время тяжёлые свинцовые тона. Учёный видел это, но побороть в себе желание отомстить пока не получалось, потому что всё в его одинокой жизни напоминало ему об Аине. Однажды его единственная дочь, носительница чистейшей, почти светящейся неземным светом розовой ауры исчезла бесследно. Привычно чмокнула с утра отца в лысину, игриво сверкнув изумительными светло-салатовыми всполохами на розовом фоне своего биополя, и исчезла. В тот день у неё были какие-то дела в приграничной полосе. Атеры!!! В её исчезновении виноваты проклятые Атеры! Во всём планетарном зле виноваты только они! Их кланы ненасытны, сколько бы они не отняли у людей, им всегда будет мало...

Илья Николаевич бросил взгляд в сторону лазерных термостатов... Культура "ЭлКасей Дефенсис-цито"... находилась там, внутри. Учёный не мог не сохранить для себя и науки образец чудо-йогурта, содержащий запрещённый к использованию бактериальный штамм. Прошли годы, прежде чем микробиолог начал свои эксперименты с ним. И теперь учёный держал на коротком поводке монстра, которого осталось только спустить и сказать:"Фас!!!" И с Атерами будет покончено! Атеры вымрут в муках в течение полугода от того, что на каждой клеточке их тел поселится бактерия-монстр, которая используя человеческие клетки в качестве субстрата, будет размножаться сначала на коже, потом внутри слуховых и носовых проходов, пока по слизистым не попадет внутрь тела и не задушит "тёмного" своей  разрастающейся микробной массой. Любые микроорганизмы на планете распознают именно свой биогеоценоз по сумме электромагнитных условий. Именно это их свойство и использовал Илья Николаевич, изменив генетику бактерий, которые в его опытах в качестве своей экологической ниши стали предпочитать живой объект с низкими биовибрациями. Учёный добился того, чтобы такое "предпочтение" превратилось в непременное и единственное условие существования бактериальных колоний. Это означало, что вновь выведенная бактерия оставит в живых только тех, кто не подходит в качестве её места обитания по причине высокочастотных вибраций своей светлой ауры. Атеры вымрут, а люди, чьи биополя не омрачены низкими вибрациями останутся невредимыми... Идеальный план очищения мира от зла! Воплотить в жизнь идею избирательной селекции человеческого рода мог только гениальнейший микробиолог, каким и был Илья Николаевич. Осталось только нанести неразличимый глазу мазок на кожу любого Атера. Первый заражённый погубит остальных. Нужно ехать в приграничную полосу, туда где Атеры продолжали пытаться занять территории, ещё принадлежащие людям, и осуществить заражение. Но что-то останавливало Илью Николаевича всего лишь в одном шаге от уничтожения мирового зла...

Вдруг послышался резкий звук тревоги, который заставлял цепенеть вот уже столько лет любого человека. Ауросканеры дико визжали, сигнализируя о появлении в зоне сканирования биополя Атера. "Атеры!!! Откуда-то сюда проникли Атеры!" Илья Николаевич в страхе подскочил с места и бросился к прибору и вдруг оцепенел, поняв, что прибор отреагировал сигналом тревоги на изменения его собственного биополя. Он увидел в огромным ауро-скано-визоре отображение своей уродливой и почти чёрной ауры, с бликами кроваво-ржавого цвета... Чем теперь он был лучше любого Атера?! Мысль об оправданном убийстве миллионов живых существ сделала его таким... Насмешка была в том, что последнее слово всегда останется не за человеком и теперь ему суждено погибнуть от своего же гениального плана... Какая ирония. Ну что ж, Илья Николаевич был готов, так даже лучше, чем влачить одинокое и бесцельное существование. Он закрыл себе лицо руками и отвернулся, затем возвратился в кинопространство.

"Тогда, вот что, дорогой учитель! Я на свой страх накормлю его мышьяком! И плевать, что папа судебный следователь!" - с этими словами Борменталь подскочила со своего места. Илья Николаевич понимающе посмотрел в горящие глаза молодого человека, желающего избавить всех, а в первую очередь своего глубокоуважаемого учителя, Филипа Филипыча, от Шарикова.

"Эх, дорогой мой Илья Авросич, да все гнусности вашего Шарикова не идут ни в какое сравнение со злодеяниями Атеров. И себя мне не жаль! - мыслено сказал Илья Николаевич своему древнему коллеге.
 
" Нет, нет! Ни в коем случае! - послышался голос Преображенского,- Я не позволю вам этого! Мне шестьдесят... и я имею право вам советовать. На преступление не идите никогда, против кого бы оно не было направлено. Доживите до старости с чистыми руками..." -  казалось, что профессор говорил это не своему ассистенту, а именно ему, Илье Николаевичу. Как вовремя...

"Ах, дружище, дорогой мой профессор, мне тоже шестьдесят, и моя песенка спета, теперь я Атер... - сказал Илья Николаевич своему кинособеседнику, нажав на "стоп". Преображенский застыл перед ним, полуоткрыв рот на незаконченной фразе, - Ваши слова вечны и мудры. Мне так нужно было их услышать снова... Если б вы только знали, уважаемый Филип Филипыч, как мне хотелось дожить свой век с чистыми руками... Я проделал колоссальную работу!... И так устал за эти годы тягаться с Господом Богом в приоритете свершить высший суд на Земле ... И ради чего?! Чтобы в последний момент понять, что я не Господь, чтобы иметь такое право. Желание покарать сделало меня тоже Атером. Но даже сейчас, имея в руках все средства и моральное основание, я всё равно не желаю никого убивать!... Я не хочу жить сам, но убивать никого не хочу... - Илья Михайлович посмотрел на Преображенского и вдруг более решительным тоном заявил: "Я могу! Но не желаю убивать!... ", и процитировав  великую древнюю заповедь "не убий", быстро, чтобы не передумать, послал сигнал с манипуляционного пульта на уничтожение бактериальных колоний, находящихся в термостате. Без промедления лазерный стерилизатор почти беззвучно выжег содержимое термостата за несколько секунд, обеспечив полную стерильность внутри. Выбор сделан. Всё кончено... Труд великого микробиолога, который мог бы уберечь планету от Атеров, уничтожен и совсем не потому, что учёному стало жаль самого себя. Илья Николаевич неподвижно посидел несколько минут и с непонятным чувством выдохнул: "Всё!..." Потом посидел ещё некоторое время и вдруг понял, что несмотря ни на что, он испытывал сейчас подлинное облегчение и ни о чём не жалел. Бессонные ночи давали о себе знать, поэтому вскоре он уронил голову на положенные поверх стола руки и ему удалось задремать.

Сон его был спокойным и светлым. Проснулся он от того, что настенные аурорегистраторы мелодично просигнализировали о появлении в помещении каких-то биополей. Илья Николаевич приоткрыл глаза. Приборы передавали на ауровизоры ослепляющее сияние двух аур. "Светоносцы"- мелькнуло в сонной голове учёного, - Но откуда они здесь?!" Кто-то подошёл сзади. В следующую же секунду он замер от невероятного ощющения, казалось, это продолжение сна... Илья Николаевич почувствовал знакомый дочерний поцелуй на своей лысине. Сердце бешено заколотилось и, тут же выскочив из-за стола, он развернулся и увидел Аину...

-Ты!? Но как?! Где ты была всё это время?!
-Отец, я всё тебе объясню. А пока познакомься, это мой Учитель Мастер Римп. Мы пришли за тобой.

Илья Николаевич обескуражено и непонимающее перевёл взгляд на седовласого спутника дочери. Казалось, что настенные ауровизоры сейчас треснут, не выдержав передаваемого ими слепящего свечения голубоватой ауры Римпа. "Голубой - цвет благочестия и глубочайшей преданности. Настоящий светоносец, достойный стать Учителем для других," - почти машинально отметил про себя озадаченный учёный. Краем глаза он заметил как, почти неузнаваемо изменилось и его собственное биополе: исчезновение чёрных тонов, порождённых желанием убить, проявило яркое желто-лимонное свечение вокруг головы и нежно-изумрудное в области солнечного сплетения; видимо, преображение отобразилось на ауре за то время, что он спал.

- Папа, я так горжусь тобой! - поле Аины искрилось радостью за отца, то вспыхивая нежно-малиновыми бликами, то окрашиваясь по краям нежной бирюзой, - Ты сделал правильный выбор, одно это превратило твою ауру обыкновенного человека, который чуть не стал Атером, в ауру того, кто станет "светоносцем". Поэтому твоё время уйти пришло, как и мне пришлось покинуть тебя, когда настало моё время.
-Если Атеры тебя не убивали и не похищали, зачем ты позволяла мне столько времени думать о самом ужасном?! - задал наконец отец вопрос, ответ на который дочь обещала дать, - Как ты могла со мной так поступить?!
-Так надо было. Ты многого ещё не знаешь. Тем ценнее сделанный тобой выбор. Вся земная жизнь - "учёба" и, наконец, "экзамен". Ты сдал его с блеском. Всё неслучайно. Пора идти.
-Но куда?
-Космос бесконечен. Ты рвал себе сердце из-за нескончаемого зла на этой планете, из-за войн и болезней, во всём обвинял Атеров. Пришло время тебе узнать, что так нужно, чтобы зло существовало рядом с добром, и на Земле так было веками и будет впредь.
-Но зачем? Неужели никак нельзя это изменить?
- Такова роль  планеты Земля. Её мир полярен. На ней всегда будет выбор между добром и злом. Результат такого выбора определяет будущее для каждого. Ведь есть и другие райские планеты, их много, потому что Космос бесконечен. Пошли, мы ещё только в начале пути... Нас ждёт бесконечность.