Глава 1. Его Дочь

«Где то, между деревьев, в лесу древнем и пряном,
На камнях сидела девочка, с резаной раной,
Орошая кровью, слезами, мягкую землю
Она давала жизнь огромной вселенной

Её звали Алиса, и ей вырвали сердце,
Чтобы вставить в чьё-то гнилое тельце,
И на слезы отца, не обращали внимания
В надеждах, на прощение и понимание»


Пальцы медленно переходили от клавиши к клавише, от белой к черной и наоборот, заставляя пианино петь. Музыкант не торопился, он, давал инструменту возможность сыграть сонату для души, медленную и грустную. К неспешному дуэту пиано и пальцев, иногда присоединялись слезы.
- Папа,  почему ты плачешь? – девочка ходила вокруг музыканта, который, сидел и играл, играл мелодию, отскакивающую от стен, заполняющую помещение как море. Он не замечал её, хотя она обнимала его за шею, он не чувствовал это… Девочка встала рядом и просто слушала мелодию. Доиграв последний такт, он убрал руки с клавиш.
- Алиса, надеюсь, у тебя всё в порядке и ты счастлива на небесах – он посмотрел, на серый, покрытый трещинами потолок комнаты, на котором, в одиночестве раскачивалась лампочка.
- Папа, но я тут, с тобой. Разве меня ты не слышишь? – она заглянула ему в глаза. – Пап, как ты устало выглядишь, - красные глаза, запали меж синих кругов, худое лицо, покрытое трехдневной щетиной, искусанные губы. – На себя ты не похож – она положила ему руку на плечо.
- Я не смог спасти тебя,– закрыв лицо ладонями, он заплакал, – люди в белых халатах забрали тебя, а я ничего не смог сделать, – он растирал слезы по лицу – и больше ничего нет.
- Пап всё нормально, я тут с тобой. Пап ответь мне – она почти выкрикивала эти слова. Ей было не понятно, почему отец не слышит её, не чувствует её прикосновений. От этого, ей становилось холодно и одиноко. Вот он, её отце, он плачет, но она ничего не может сделать, он её не замечает. Ей становилось все холоднее и холоднее, она отшагнула от него.
- Алиса, я прошу, прости меня. – Он ударил руками по клавишам, гром звуков сотряс комнату и Алисе стало страшно. – Я запер себя в этой комнате, я посвятил себя твоей любимой музыке, надеюсь, ты рада Алиса.- Сделав глубокий вдох, он встал с табурета. – Помню, как мы гуляли по лесу – он не успел заметить, как стены комнаты медленно растворялись – там были мы вместе, ты, я и мама, - кусты и деревья вырастали прямо из пола, а серый бетон заполонила трава, лампочка, треснув, яркой вспышкой превратилась в солнце, а трещины на потолке в синие облака.
- Папа, папа смотри, это же белка – девочка с ярким  взглядом и длинными, рыжими волосами, непослушную копну, которых, пытался растрепать ветер, показывала на большой дуб, а по стволу дуба, держа в зубах желудь, взбиралась белка.
- Так она свистнула твой желудь Алиса?
- Да, я только хотел подобрать его, а тут белка, хвать, и нет желудя.  А я хотела сама покормить белку, если бы её увидела, конечно – она взмахнула руками.
- Алиса не тревожь белок. Белки гордые животные.
- Да ладно мам, белка, она эмм, белка.
- Зря ты так, мама понимает толк в белках, они их очень много поймала.
- Мам ты белок тоже ловила? – Алиса подбежала к ней и посмотрела прямо в глаза.
- Ну да, так немного…  Поймала как-то трёх белок и посадила в клетку, так они потом выбрались и всю комнату мне разгромили, не белки, а слоны были.
- Мам ты смешная.
Он смотрел со стороны на счастливую семью, теплые воспоминания грели его сердце, мягко снимаю тоску, что там давно поселилась. Перед ним, стояло его прошлое - яркое, тёплое, веселое. Но в настоящем – только бетон и пиано, серость будней, и молчаливые стены. Впервые, за несколько лет, на его лице появилась улыбка.
- Пап ты улыбаешься, наконец – Алиса, увидев, как лицо отца озаряет улыбка, заплакала.  Слезы скатывались по щекам, на зелёную траву и там, куда они падали,  появлялись железные пластины. Оны быстро стерли мираж леса, оставив только комнату, всю обшитую железными щитами, в дальнем углу которой располагался операционный стол.
Алиса подошла к нему поближе и вскрикнула от удивления, на столе лежала она. Но она, была какая-то неестественная, белая как лист бумаги и не дышала. Вдруг, все цвета исчезли, яркая вспышка и к Алисе вновь вернулось зрение, правда всего в трёх цветах как она поняла: красный цвет у неё на груди, белые халаты и черные фигуры.
- Работай аккуратней, за это сердце нам хорошо заплатили.
- И так стараюсь – из красного пятна на груди Алисы, он достал сердце.
Алиса ахнула. Ей было страшно, - как, что, почему? – крутилось у неё в голове, но ужасным было то, что сердце еще билось.
- Неплохо, молодое сердце подходит ему как нельзя лучше.
- А помнишь, как папаша поверил, что его дочь больна?
- Ха ха, да, наивный дурак. Хотя, так даже лучше, пусть думает, что это врачебная ошибка.
Алиса с ужасом смотрела и слушала разговор двух черных фигур.
- Папа, они обманули тебя! – она кричала. – Папа, я хочу быть с тобой! – слезы текли по её щекам.
 Она села и обхватив колени руками и плакала.
Ему было радостно смотреть хронику воспоминаний, но что-то мешало, он услышал плач. Встал, осмотрелся, не увидев ничего, немного прошел по лесу вперед. Зеленые деревья, постепенно становились старыми и увядшими, земля высыхала и становилась грубой. Он почувствовал, как землю сменило железо, в середине умирающей поляны, на огромной железной пластине сидела его дочь и плакала, слезы смешивались с кровью стекающий из раны на её груди.
- Алиса – он побежал к ней.
Она подняла голову, и сквозь мутный взгляд и слезы, увидела бегущего к ней отца.
- Папа – она попыталась в стать, но боль в груди не позволяла.
- Алиса – он подбежал к ней и обнял,- проси меня, я не смог тебя уберечь и вылечить.
- Пап, ты не виноват, они продали мое сердце, обманув тебя.
- Всё равно, мы вместе,- он обнимал её и плакал – я так долго искал тебя Алиса.
- Я тоже пап.
***
- Что вы думаете о нём Святослав Игоревич?
- Могу сказать, так, еcли, он способен еще произносить членораздельную речь, то случай не безнадежный – он открыл личное дело пациента  – а вас что-то беспокоит Валерий Игнатьевич?
- Не особо, но случай довольно интересный – он провёл рукой по затылку – четыре года назад он потерял дочь, её убили и продали сердце на черном рынке. Не выдержав потери и глодаемый чувством вины, его сознание постепенно блокировало доступ к некоторым фрагментам памяти. Так же он начал понемногу терять рассудок и связь с реальным миром. Вот сейчас, он сидит в комнате с мягкими стенами, но ему кажется, что это тусклая комната с пианино, хотя никакого пианино там нет, только кукла, с которой он время от времени разговаривает.
- Изолирующая реальность? Хм, похоже на последнюю стадию шизофрении – он закрыл дело и положил папку на стол. – Значит Сергей Александрович да, попробую с ним побеседовать. Валера, к нему можно?
-  В принципе да,  но врятли он захочет с вами разговаривать Святослав Игоревич. Кроме куклы, он ни с кем не общается…
- Не важно – хлопнув в ладоши, он встал – Проводите меня к пациенту Валера.
Они шли по узким больничным коридорам, как всегда тут не хватало света и пахло хлоркой, а потрескавшаяся краска на стенах требовала обновления. Больница отчаянно нуждалась в ремонте.
- Где он?
- Палата 108, на втором этаже.
Поднявшись по лестнице с шатающимися перилами на второй этаж, они свернули налево по указателю «93-115».
- Палата 108 Святослав Игоревич. Зря вы не взяли его дело, все таки некоторые факты могут пробудить его рассудок.
- Валерий, вы говорите как начинающий психиатр, а вы как ни крути зав. Отделения, посмотрим на его общее состояние, потом уже будем «бурить его разум» фактами из жизни – он сморщил нос – как деты вы честное слово.
- Воля ваша Святослав Игоревич, но, иметь дело под рукой не повредит.
- Тоже верно, а хотя, что рассуждать, открывайте двери Валерий Игнатьевич.
Валерий достал из кармана халата ключ и отпер им замок, затем отодвинув небольшой засов толкнул дверь, которая с трудом но пошла вперед.  Вместе они вошли в белую комнату, которая как диван, была оббита мягкими квадратиками.  Посреди комнаты сидел Сергей Александрович и плакал над куклой.
Святослав, достаточно громко кашлянув, постучал по двери.
- Сергей Александрович, я пришел поговорить с вами на счет вашей дочери – он немного замялся, «надо было взять дело» - пронеслось у него в голове.
- Алисы – Валерий на ушко подсказал ему.
      - Я пришел поговорить на счет вашей дочери Алисы Сергей Александрович. Не могли бы вы, уделить мне немножко времени?
Он молчал. Святослав глянул на часы, прошло пять минут, а он всё молчит.
- Понятно.
- Алиса тут со мной, что вы хотите сказать мне о дочери?
- Сергей Александрович, меня зовут Святослав, я хочу помочь вам «принять» дочь.
- Зачем мне принимать то, что и так есть как данное?
- Неплохо – Валерий кивнул – он ещё никому не отвечал.
- Сергей, а давайте съездим к вам домой  – Святослав показал рукой на открытую дверь.
Он все молчал, даже не смотрел на куклу, просто сидел и молчал. Святослав взглянул на часы, прошло пятнадцать минут, а он не произнёс ни слова.
- Валерий, пойдемте. На сегодня всё.
Запирая дверь, Валера вопросительно глянул на Святослава.
- Вы не хотите пробовать дальше? Он же говорил с вами.
- После последнего вопроса он был уже не с нами – Святослав вздохнул - «подготовлюсь и верну этого человека к реальности»  - стучало у него в голове.

*****
Алиса видела, как они заходили, оба высокие, в белых халатах, один был в очках и с белыми растрепанными волосами, второй же был совершенно лысый, оба аккуратно выбриты с дорогими часа на левой руке. Она слышала всё. Так же она поняла, что отец больше не видит её.
- Папа, я знаю, что надо делать. Мне сказали, да, я знаю. Я могу остановить твоё сердце, мы оба будем с пустотой в груди, но будем вместе, вместе пойдем искать маму.
Он не слышал её слов.
- Боже, я на всё согласен, только дай мне быть с дочкой – он без сил опустился на мягкий пол и уснул.
- Спи пап, я всё сделаю, меня научили.
Алиса медленно обошла его, сделала глубокий вдох, ей сказал, что надо просто, руками остановить биение сердца. Сказали что это просто. Она подошла к нему, присела – Прости пап, я люблю тебя – и медленно, словно, вокруг была стужа, протягивала руки к его груди. Она коснулась одежды, потом кожи – холодная – медленно проникая глубже, внутрь руки проходили тяжело, как в огромную массу пластилина. Но через некоторое время она достигла сердца, такое живое, горячее, бьющееся. Алиса заплакала – прости пап – прошептала она сквозь слёзы и сжала сердце.  Он сразу проснулся, чувствовал боль в сердце, удушье, ерзал по полу, но Алиса крепко сжимала его сердце. Минута и всё, сердце остановилось. На шорохи в палате прибежал дежурный врач. Он ужаснулся, вызвав бригаду реанимации.
Сергей видел, как бригада везет его по коридорам требующим ремонта, как они пытаются запустить его сердце, как злы врачи, что не сумели спасти его, как грустно вздыхает Святослав. Он видел, но не понимал что происходит.
- Я же…
- Да пап, мы вместе, наконец.
- Алиса, доченька – он обнял её.
- Прости пап – она плакала.
 «Жизнь за грех», «Каплю крови, за слово порочное», «Душу за неверие» и «Разум за самосуд» - прогремело у них в головах.
- Что это? – Алиса была напугана.
- Не знаю доченька, но теперь, я тебя не отдам.
Пол у них под ногами разверзся, и они стали падать вниз.
- Папа – Алиса улетела дальше.
Он шмякнулся на скалы.
- Алиса! Алиса ты где? – он звал её, ответа не было. Только красный проход меж скал, единственное место, куда можно было направиться.
Он шел вперёд, к красному разлому в скалах, шел долго, сбив ноги в кровь. Острые черные камни – всё что его окружало, затхлый воздух сдавливал легкие, а мрачное небо, с редкими всполохами красного угнетало сознание, но он шел вперед, за дочерью.
- Кто тут у нас? – приятный женский голос прошелестел у него в ушах. – неужели тебя мне вести?
Он осмотрелся, впереди стояла женщина, красивая, идеальная можно было сказать, черный кудрявые волосы, статное лицо, гармоничная фигура и всё это облачено в простое, но изящное белое платье.
- Кто ты? – он понимал, что не стоит на неё смотреть, но не мог ничего с собой поделать.
- Фии, потом Адама, не знает меня. Я Ева, первородная женщина, созданная Богом – она улыбнулась.
- Без разницы, ты не видела тут девочку, мою дочь?
- Ахаха – рассмеялась она – она предназначена дьяволу. Убийство, посягательство на отца, алчность и даже ни капли раскаяния.
- Где моя дочь? – он сжал рука в кулак, сделал шаг вперед, но поскользнувшись на собственной крови, упал на острые камни.
- Хаххаха – засмеялась она – а ты смешной, научись управлять собой, прежде чем указывать мне. И зачем мне наказали тебя вести куда - то. Я всё-таки соблазнила Адама сорвать яблоко, створить грехи, а тут сопровождать его потомка. Может, останешься со мной? Зачем тебе Алиса? Она у дьявола, а ты будешь со мной в довольствии, – она засмеялась.
В бессильной злобе он сжимал острые камни, раня свои руки. Но не мог и отказать, что прекрасней Евы он и не видал. Сомнения закрались в его голову.
- Не сдавайся милый – тихий голос вернул ему ясность ума.
- Что?
- Я тут, забудь дочь, забудь мир.
- Заткнись первородная куртизанка! – женский голос прервал смех Евы.
- Значит ты тут не один да? Привел подружку, вместе развлечемся.
- Даша? Откуда ты здесь?
- Я следила за Алисой, не могла не оплакивать её падение во тьму, но и не могла винить её, я готов пройти в ад с тобой, чтобы спасти нашу дочь.
- В ад?
- Да мы в аду. В самом начале – Ева стала серьёзной. – И я, как похоть, должна испытать тебя и провести к очищению, чтобы ты доказал что достоин своей дочери.
- Я пойду с вами – Даша вскину голову.
- Даш не надо, вернись, не ходи за мной.
- Не стоит, мы пройдем этот путь вместе, как муж и жена.