Рим 35

- Представим, что у вас есть четыре чаши вина и половина хлебной лепешки, что бы вы с ними делали?
В зале сразу воцарилась тишина, было слышно только неровное дыхание учеников и как ветер мягко шуршит кончиками свитков на полках библиотеки.
- Что же вы молчите? – спросил учитель – излагайте свои мысли, чтобы жить дальше, вам надо будет мыслить, а без мысли вас ждёт крах, пустота и смерть и боги вам не помогут.
Одна рука так неловко и робко поднялась вверх. – Учитель можно я? – спросил ученик более уверенно, чем поднял руку.
- Конечно Юлий, говори, что ты думаешь.
- Если есть четыре чаши вина, то первую из них надо преподнести отцу, - Юлий сделал широкий жест двумя руками, как бы изображая подношение – судьба моя и моей семь в его руках и пусть вино покажет, что я его уважаю. Вторую чашу вина, я бы отнёс в храм к богам, боги создали нас и покровительствуют нам, надо отдать им честь и дань уважения. Третью чашу отдал бы вам учитель, вы учите нас науке и мышлению, в жизни, вы нам после семьи самый важный человек. А четвёртую чашу оставил бы себе, в знак того что я жив и буду жить и побеждать, дабы не уронить честь свою и своей семьи.
- А что ты будешь делать с половиной хлебной лепёшки? – учитель пристально посмотрел на него.
- А хлебную лепёшку я разделю между рабами моего дома и нищими в округе, чтобы знали что есть место состраданию в сердце моём и что не оставлю я их.
- Какая глупость! – сказал ещё один ученик, презрительно глянул на Юлия.
- Август, а что ты бы сделал с этими чашами и лепёшкой? – учитель медленно, подошёл к Августу, придерживая рукой тунику.
- Оставил бы чаши себе. – выпалил он, потупив глаза в пол, но через несколько мгновений поднял взгляд и уставился куда то между полок со свитками.
- Зачем? – спросил учитель, глядя на него.
- Этим я покажу своё достояние и величие! Нет ничего важнее славы семь и Власти Рима!- Август сказал это с пылом и гордо поднял голову вверх, а когда учитель отошел от него, он хмыкнул, посмотрев на Юлия.
Учитель медленно шел к своей скамье поглаживая бороду. Потом развернулся и сказал,
- Вы оба правы, каждая мысль имеет право на существование, ведь всё в мире есть полемика, бесконечный спор. Кто-то считает так, а кто-то по иному, все мы вышли из пустоты и туда вернёмся. Как светило вращается вокруг нашей земли, так и наши мысли вращаются вокруг нас. Не ищите неправильного ответа в чашах вина и хлебе, ищите правильный ответ в себе. Как вы поступите, так и будет, не вино предопределяет, нас, но мы делаем вино, как делаем нашу жизнь.
Поэтому запомните – он наставительно поднял палец – Мыслите и вы победите, кто теряет мысли, тот падёт в небытие. На сегодня всё, можете расходиться.
Негромко переговариваясь, ученики вставали со скамей, кое-кто вставал с пола и небрежно отряхивал тунику. Неторопливо, они шли к выходу из главного зала библиотеки, где проходили их занятия, оставляя за спиной каменные полки с сотнями свитков и их привычное место занятие с учителем, около пятой колонны от входа, где падало больше света, и стоял стол для письма. Некоторые о чем-то негромко перешептывались, другие откровенно радовались, наконец закончившимся занятиям и говорили о том, какими важными людьми они станут в будущем и как прославят свой род.
- Гай Юлий – прозвучал во дворе тихий девчачий голос –Гай Юлий – повторила девочка чуть громче.
- Чего тебе Юлия Минора !? – Юлий посмотрел на девчонку. – Что ты тут забыла?
- Меня отец прислал. – она тихо ответила потупив голову, - сказал передать тебе овощей на сегодня и ещё сказал, что пока ты не выучишься до такой степени, что сможешь попасть в сенат, домой тебя не пустят.
- Прости Юлия, сестрёнка, я не хотел тебя обидеть – Юлий подошёл к ней и взял за руку.
- Скажи отцу, что я исполню его волю, я не опозорю имя Юлиев-Септимов.
Девочка улыбнулась ему, она была ещё совсем маленькая, лет девяти отроду, самая младшая в роду, маленькая, юркая, черноволосая проказница, с большими сними глазами, так не свойственными римлянам, курносый носик и веснушки ещё больше отбивали сходство и отец всегда дивился, как так получилось. Но он не отказался от Юлии Миноры.
- Отец обрадуется, он желает видеть тебя в сенате, а не грубым воякой.
- Имя семьи важнее моих личных чувств, иди Юлия, скажи отцу, что всё в порядке и передай матери спасибо за овощи.
- Что Юлий, пляшем под дудку своей семьи? – к ним подошёл Август с широкой улыбкой на лице – Не ты ли хотел пойти служить в армию, а не как эти трусы в мантиях сидеть в городе?
- Иди отсюда Август, тебя не должно волновать то, кем я стану или собираюсь становиться.
-  Смотри Юлий, за обиду будущего главу семь Августа Люция 2го, можно найти яд у себя в вине.
- Отойди от него Август – Юлия Минора встала рядом с братом – не тебе и твоему роду поднимать на нас руку.
- Молчи девка – Август разозлился и сжал кулаки – будь у меня меч, я бы отрубил тете твой поганый язык за такое оскорбление. И как только в роду терпят такое поведение женщин.
- Отец признает всех женщин нашего рода, так же как и мужчин, и женщина у нас пользуются уважением.
- Глупцы – закричал август, брызжа слюной – вы, вы, по хамски относитесь к традициям, я этого так не оставлю.
- И что ты сделаешь? – Юлий спокойно посмотрел на него и сложил руки на груди крест-накрест, показывая, что ему больше не о чем с ним разговаривать.
Вокруг этой потасовки уже набежала толпа зевак, ученики и мелкие клерки, работавшие в библиотеке, всем хотелось посмотреть на разборки двух сыновей знаменитых семей Рима.
- Во имя Христа остановитесь – прокричал один парнишка из толпы зевак окруживших их. – Негоже применять силу друг против друга, на свету что дал нам бог. Он всё видит, не дайте себе пасть во грех. Драки ни к чему хорошему не приведут.
- Кто в храме римских знаний упомянул бога христиан? Кто пустил сюда сына раба? – возмужавший парень, лет восемнадцати с мечем на поясе вышел к Августу и Юлию, которые тоже рыскали взглядом, пытаясь найти христианина.
- Выходи раб! – приказал парень.
- Здесь нет рабов Флавий Цицерон!
- Не смеши нас своими глупыми речами Гиферион.
- Отойди от него Флавий – учитель быстрым шагом подошел к парнишке и помог ему встать.  От страха у него текли слезы и тряслись ноги.
- Флавий тебе не стыдно нападать на человека? – учитель укоризненно посмотрел на него, - Он бы рождён не рабом, но свободной личностью, так не принижай его перед ликом своих богов, покажи, что ты стоишь выше.
- Ты глуп учитель, твои слова не имеют бод собой ничего – Флавию сплюнул – все подчиняется Риму, и стоит Рим не только благодаря законам и армии, но и благодаря страху. Нет страха, нет и порядка. А что мы скажите народ Римской империи? – Флавий раскину руки, прокричав этот вопрос на весь двор библиотеки. – Что следует сделать с этим христьянином?
- Отпусти его – Юлия Минора держась за руку брата, смотрела на беднягу, которого поднял учитель.
- Я согласен с сестрой, отпусти его Флавий.
- Отпусти его – Август отмахнулся рукой – покажи всем, что семьи Римской Империи могут и прощать, яви наше великодушие.
- Убей его Флавий, пусть знаю, кто тут главный – доносилось  со всех сторон, многие из тех, кто пришел посмотреть подстрекали его к убийству.
- Что ты будешь делать Флавий? – Гиферион поднял беднягу на ноги, но крепко держал его за руку. - Не дергайся парнишка – он шепнул растерянному парню – твоя жизнь сейчас в его руках.
- Я убью его, упоминание лжебога евреев, в храме науки Рима недопустимо! – Флавий быстрым движением направил свой гладиус в сторону парнишки.
- Хорошо Флавий, но не желаешь ли ты узнать вначале его имя? – Геферион поднял брови, и полуулыбнулся ему.
- Незачем знать имена рабского скота.
- Он не раб Флавий. – Гиферион поднял руку в примирительном жесте. – Он ребенок свободноотпущенных рабов, но это не делает его рабом. Подумай Флавий, что тебе даст его смерть? Он не враг нам, не причинил ничего плохого, как я понял, он пытался разнять особо горячих моих учеников.
- Что с того? Геферион, опусти свои пафосные речи.
- Замолчи Флавий! – грозно сказал учитель. – Сейчас я веду урок, урок не только для тебя, но и для тех, кто здесь собрался, и пусть каждый для себя вынесет мораль.
- Тц, ты всегда так напыщен, а сам всего лишь грек.
- И так – учитель продолжил, пропустив мимо ушей оскорбление. – перед нами вопрос о том кому жить и кому умереть. Но судьи ли мы живому или мертвому? Что скажете?
- Я скажу, что Империя вправе судить своих людей, а мы как приемники её величия должны соблюдать порядок и традиции или устанавливать свои. – Август чеканил слова, словно на выступлении на городской площади во время собрания – но так же у нас имеется народ, к чьей воле прислушиваться должны мы, но в данном случае надо отпустить христьянина, или это может обернуться плохо.
- Ты прав Август, но не это я хочу сейчас услышать. И так продолжим, кто ещё выскажет своё мнение?
- Можно я? – Юлия Минора робко выглядывала из-за брата.
- Юлия нет – Юлий с опаской посмотрел на сестру.
- Пусть говорит Юлий – Учитель жестом позволил ей продолжать.
- Мы не судьи. – Она ответила это жестко, как выстрел из арбалета – каждый сам волен верить и делать то, что ему хочется в рамках традиций и законов Империи. И сейчас перед всеми вами он ничего не совершил преступного.
- Вот, то, что хотел я от вас услышать. Запомните, ели светило крутиться вокруг нашей планеты, это ещё не делает нас центром вселенной и не даёт права распоряжаться жизнями, коими наделили нас пустота, в которую мы вернёмся.
- Но все равно, сын раба не может указывать детям благородных семей Рима – Флавий разозлился и сделал быстрый выпад гладиусом, поразив парнику в живот. У того в глаза застыл и страх и  жалость к Флавию и с тонкой струйкой крови изо рта он упал замертво.
- Глупец! – Учитель отвесил пощечину Флавию. – Ты оскорбил храм науки и ответишь перед судом за своё преступление. А теперь расходитесь, нечего тут глазеть, а вы Август, Юлий  помогите мне, надо отдать его тело христианам, пусть поступают с ним по своим канонам.
После этого Флавий был сослан судом на рудники за убийство и позор чети семьи. Юлий, Август и Геферион отнесли тело христианам, где верховный епископ поблагодарил их за попытку спасти чадо божье и за то что они принесли им тело, но другие закидали их камнями за убийство. Августу и Юлию удалось убежать, что стало с Геферионом, они не знали.
Император послал стражу разобраться, в чем дело, избитого учителя доставили обратно в библиотеку, а поверенный императора принёс глубочайшие извинение за случившиеся христианам.
После всего учитель ещё 3 года наставлял Августа и Юлия на путь знаний, пока его не скосила неизвестная болезнь.
Август с его прирожденным ораторским талантом и вспыльчивостью вскоре стал председателем сената, а Юлий стал главнокомандующим Римской армии и в последствии Императором. И Август и Юлий были достойны своих должностей и народ любил их, но мало кто знал что, почти всем знаниям и своим ходом мыслей они обязаны Гефериону – греческому ученому-философу, на могилу которого, каждый из них, раз в полгода приносил цветы, половину хлебной лепёшки и четыре бокала с вином.