балаклавы

до зари, бывало, выйдусь в
поле, пройдусь, прогуляюсь,
шобы шото тамо повспоминать,
то, шо было не со мной, билин.

объяснялки не прочувствованные,
кншно, фальшивые драгоценности,
тем паче, шо оне блестясчие, и
истину подменяюсчие жесточайше.

балаболы-правдолюбы
в хосударстве порядки
наводили, тиории выводили,
чухали, чухали и прочухали.

пирамида власти
всихда строилась на
компромате, на коррупции,
на подлости всей мерзости натуры

а людишки и не ведали,
как их будуть тогось, иметь,
потому и дремали, окручинившись,
аднакоси, сволота мерзкая склизнякаласи

обчество по интересам
целью свово существования
имело удовлетворение похоти
естесственной, почти доброхотной.

херачат по кварталам жилым
оружием массового поражения,
справедливости жыть беспечно
противоестественно возражають

жаль, кншно, придурошных майданутых товарисчей, шо тута
поделаишь, кажный свой выбор делаит, кудысь ему
и с кем ему, но, ужо, больно има хочитси
молодость свою загубить неспроста.

эк-ка, помнитси времечко
было, кодысь загнали ентих
алигархушков в фильтрасионные
лагеря и ужо оттянулися тупорыло

их поведение, билин,
быдто помирать не нать,
бла-бла-бла, едренать мать,
чхи, однем словом абазначим мы.

а как оне
расстаралиси
выдрючитси перед
шефом скоромимоходясчим.

средоточие пороков
и соблазнов - зависть
являла себя миру сожалением
о неиспользованных возможностях.

ни пугайти
белых лебедей,
тьфу, ты, пардонтес,
ни стриляйти в них неумело

и ты ужо молодой
и здоровый - тодысь
тибе всенепременно надоть
иттить на войнушку опупительную