Гарсон

                «Гарсон»
    Однажды один из псов моего деда меня укусил. Больно. Очень больно. И за дело. Но пса все равно наказали. Сразу после того, как пса наказали, я очень долго стоял рядом с будкой и просил прощения у Гарсона (так звали этого сердитого кобелька). А потом и всю оставшуюся его жизнь я делился с ним разными вкусными вещами, чувствуя себя виноватым…
   … Гарсон не был особо крупной и особо породистой собакой. Зато он был очень рыжим, очень косматым,  очень деятельным и очень-очень злым. Впрочем, что и требовалось от главного дворового охранника. Пес часто маялся от нестерпимой ташкентской жары и мой дед нередко стриг Гарсона, оставляя только гриву и кисточку на хвосте, отчего казалось, что двор охраняет не кто иной, как сам царь зверей … в миниатюре...
    У нас с Гарсоном был ритуал. Как сейчас помню: в тот злополучный для нас обоих день я, именно я, ритуал сей нарушил. Каждый раз, заходя во двор своего деда через калику, я должен был пройти «фейс-контроль»: остановиться и дать псу себя обнюхать. Гарсон всех встречал у калитки и только своих пропускал дальше калитки. Подойдет (при этом выражение морды важное и самодовольное, ну прям ни дать, ни взять – гаишник!), обнюхает, пару раз махнет хвостом: все, свободен, шагай куда шел.
    В тот день так называемая «шарабара» (старик-люли в полосатом, цветастом, но уже поношенном, халате, старых кирзовых сапогах и тюбетейке, на телеге с осликом, торгующий детскими игрушками и восточными сладостями) привез особо ценные фигурки пластиковых солдатиков в нашу «махалю». Я был уверен, что уломаю деда на покупку парочки солдатиков. Иногда из-за оккупации моими солдатиками в зале моего деда ступить было некуда, я устраивал целые куликовские битвы. У меня пластиковых солдатиков было за сотню. Но дед, как ни странно, все это терпел…
    Я совсем позабыл про «фейс-контроль» и, забежав во двор, не остановился, как обычно, перед будкой. Гарсон, ни секунды не теряя, радостно цапнул меня за правый бок, чуть повыше шортиков. И тут наши взгляды встретились. Глаза пса преобразились. Вместо изначальной радости в них нарисовался беспредельный ужас: мгновенно дошло, КОГО он цапнул! Он цапнул любимого «засланца» своего хозяина!
    Как я ни просил деда не наказывать Гарсона — все было тщетно. Преступник должен был понести наказание. Дед тут же, на моих глазах, несколько раз огрел Гарсона палкой. Гарсон скулил, распластавшись на асфальте. А я стоял напротив. И тоже плакал…
    Больше мы с Гарсоном никогда не ссорились. Нельзя сказать, что мы стали друзьями. Пес не уважал меня, справедливо считая ленивым бездельником. В свои шесть лет я имел очень мало, по мнению пса, обязанностей: подмести иногда двор, убрать за собакой, полить все дорожки водой, убрать из-под дедова станка накопившиеся опилки, долить цыплятам и кроликам воды в поилки, собаке воды налить… ну и так далее…
    Сам же Гарсон никогда не сидел спокойно. Он все время бегал по периметру всех «шестисоточных» владений моего деда, высматривая нарушителей, мечтая кого-нибудь еще хоть раз цапнуть-царапнуть. Мечта его, кстати, так никогда больше и не сбылась. Только пару-тройку горлиц придушил, а «человеченки» так больше и не отведал. На весь квартал разнеслась молва, что «наглая псина» во дворе столяра Семена, чем-то смахивающая на льва-недомерка,  даже «своих» иногда кусает. Никто ж не знал, что только «за дело» кусает? Мы с Гарсоном о подробностях не распространялись. Обоим было стыдно…               
                -//-
    А когда мне было лет десять, Гарсон исчез. Исчез навсегда, надолго осиротив тем самым двор моего деда.  Скорее всего, Гарсона украли соседские корейцы. Украли и съели. На Куйлюке такое бывало очень, очень часто...
    Куйлюк, район города Ташкента, я в своих воспоминаниях, разумеется, идеализирую. Потому что я провел на Куйлюке лучшие свои годы – годы своего детства. На самом деле и весь район Куйлюк, и одна из главных его улиц, родная мне улица Туена, были населены очень, очень специфической публикой. В начале шестидесятых это была бедная городская окраина, что и позволило моему деду, никогда особым богатством не отличавшемуся, недорого купить здесь участок и построиться. В некотором смысле, Куйлюку повезло, так как на его территории поселилось множество людей, подобных моему деду: небогатых, но бережливых и домовитых. Они, именно они в первую очередь, а не власти города Ташкента, обустроили район. Потому что буквально жили своим очагом. Их жилье было для них главным местом не только в городе,  но и на всей планете.
    Но были и другие жители района. Во времена моего детства, в восьмидесятые, всякие отбросы со всего города шатались иногда по улицам района в поисках приключений: опустившиеся типы различных национальностей и культурных групп. Здесь кочевали иногда и европейские цыгане, и «цыгане-люли». Иногда можно было увидеть опустившихся Русских алкашей и совершенно дикого вида кишлачных узбеков, обликом более всего напоминающих пещерных неандертальцев. Но ни европейские цыгане, ни цыгане-люли, ни кишлачные узбеки, ни тем более Русские алкаши не были опасны для местных дворняг. А вот корейцы (а на Куйлюке всегда жило очень много корейцев!) были для дворняг еще как опасны! Они их воровали из дворов, как-то по особому готовили... и ели.
    Справедливости ради должно отметить тот факт, что не все корейцы воровали дворняг для своих «нужд». Многие корейцы дворняг покупали. Но моему деду в этом смысле не повезло. Недалеко от его дома жило несколько семейств люмпенизированных донельзя корейцев. Именно они все время воровали и у деда, и у других соседей, дворняжек.
    Заведет дед дворняжку, отмоет, откормит, часто даже вылечит. Пройдет месяц, второй, третий. Дворняжка освоится, успокоится за свою судьбу, только начнет радоваться жизни и … тут ее и крадут! При этом делают это ну совершенно бесшумно и незаметно. При закрытых воротах и калитке!
      Так у деда пропало несколько дворняжек, пока он не купил, наконец, злющего Гарсона. Гарсон продержался дольше всех. Но и его, в конце концов, украли. И наверняка сьели. Так же незаметно и так же бесшумно. Помню, мое горе не знало границ. К тому времени я совершенно забыл об острых клыках этого злюки. Дед тоже был расстроен. Больше он дворняг не заводил – покупал породистых псов. Породистых собак ташкентские корейцы почему-то не едят.  Брезгуют почему-то.