Вверх по тропе, вниз к озеру. глава 19

Глава 19
Наступали предрождественские дни. Праздничные хлопоты захватили людей в круговорот звонков, подарков и приглашений. Лондон встречал прохожих, снующих от магазина к магазину, мокрым снегом, обильно падавшим вот уже который день. Дэниел Майер пришел сегодня на работу, как обычно, рано, стряхнул капли с пальто, придвинул кресло к батареи и вытянул ноги. Несмотря на толстую подошву, он чувствовал, что ботинки немного промокли. Он смотрел в никуда, его мысли крутились только вокруг одного. Сегодня возвращалась Кейт. Сегодня он раскроет ей последнюю тайну, которую долее не может утаивать. Необходимо раз и навсегда покончить со всем, что связано с этим проклятым делом, тогда у всех его участников появиться возможность начать новый год действительно с чистого листа.
В течение всего расследования между ним и Кейт существовала определенная напряженность в отношениях. В конце истории каждому требовалось побыть в одиночестве, наедине с самим собой и своими чувствами. В Лондоне по настоянию Дэниеля девушка все-таки провела некоторое время в госпитале под наблюдением лучших врачей. Как только расследование официально закрыли, она уехала к маме в Луишем, захватив Бирмага. Даже ее друзья остались в неведении ее дальнейших планов. 
После раскрытия секрета W.W. ни у кого не осталось сомнений, что гипотеза инспектора Бромлейна оказалась верна. В тот день, когда зачитывалась исповедь Уильяма Уолкера, все трое долго сидели в молчании, затем долго спорили. Каждый чувствовал себя доведенным до отчаяния, поэтому был не в состоянии проявить сочувствие друг к другу. Кейт не верила, что знала и похоронила одного человека, а убили совершенно другого, чужого ей. Мысль о том, что она описывала убийство отца под диктовку убийцы, довела бы ее до сумасшествия, но ее затуманенное сознание крепко цеплялось за остатки логического мышления. Она понимала, что Алан добровольно согласился на не менее ужасное наказание, чем тюрьма и пожизненное заключение за совершенное преступление. Долгие годы одиночества, угрызений совести и кошмаров, осознание собственной никчемности и бездарности, – вот цена, заплаченная им за семь лет славы и одно убийство. Девушка не могла решить, что более всего вызывало ее негодование и злость: либо то, что она узнала всю правду до последней строчки, либо то, что все ее попытки смириться и договориться с прошлым теперь оказались тщетными. Она снова испытала чувство утраты. Она лишилась своих воспоминаний об отце, потому что она потеряла совершенного другого человека. Ее воспоминания о летних прогулках вверх по тропе тускнели и таяли, а волшебный образ первой любви окончательно померк. Теперь она не знала, кого она увидела когда–то в окне дома теплым июльским утром.   
Похожие чувства испытывал и Дэниел, поскольку его потеря тоже была двойной. Он потерял друга, который все время обманывал его, и человека, которого он искал всю жизнь, так и не успев встретиться с ним. И эти чувства были сильнее, чем задетое самолюбие или попранный профессионализм. Насколько смешными и жалкими выглядели сейчас его попытки помочь Алану. Он хотел спасти его, не зная, с какой стороны исходит угроза. На самом деле угроза находилась внутри самого Алана. Как просто и банально. Никто не может познать другого человека, хотя бы наполовину, не может прочесть его мыслей, не может выбрать за другого правильный путь.
Джонатана Грэхема тревожили разные мысли, но преобладала только одна – как рассказать обо всем Норе. Он не мог представить ее реакцию. Мыслями о ней он пытался отогнать от себя чувство обиды на своего лучшего друга и партнера. В конце концов, именно Майер нашел этого университетского выскочку и решился с ним работать. В свое время Грэхем выражал серьезные сомнение в таланте Бита. Первая его рукопись показалась агентству слишком грубой и топорной, чтобы из нее мог бы получиться отменный роман. Через несколько месяцев в агентстве появился второй вариант, ставший бестселлером. Столь резкие изменения вызывали у Грэхема подозрения в способностях и, главное, авторстве, начинающего писателя, но он привык доверять чутью друга, сохраняя независимое мнение. Сейчас его терзали противные мысли о том, что, возможно, Майер знал секрет или догадывался о нем, тем самым подставляя репутацию всей фирмы под удар.
После продолжительных разговоров, иногда переходящих на крики, было принято общее решение поставить полицию в известность. Майер усмехнулся, вспоминая лицо инспектора, приехавшего на следующий день в Лондон. Оно светилось ярче, чем самая мощная электрическая лампочка. Вот недостающая улика, которую так долго искала полиция, связующее звено между прошлым и настоящим. После многочисленных экспертиз было установлено несколько фактов, ставшими основой для обвинения. Уильям Уолкер и Алан Бит заключили сделку, введя в заблуждение литературного агента, издательства и читателей. Факт мошенничества был достаточно легко доказуем, поскольку в коробке нашлись все необходимые для этого документы. По истечение семи лет сотрудничества мистер Уолкер предъявил ряд требований, которые мистер Бит посчитал неприемлемыми для себя. Спустя некоторое время один из участников сделки бесследно исчезает, а второй внезапно покидает деревню. После исчезновения мистера Уолкера мистер Бит прекращает писать, превращаясь из успешного писателя в обыкновенного обывателя. Доказать факт убийства без трупа и прямых улик было сложнее. И тут дело приобрело неожиданный ракурс. Единственным свидетелем, который мог описать поведение мистера Бита в последние несколько месяцев перед исчезновением, была Кейт Уолкер, дочь пропавшего мистера Уолкера, которая хранила единственные прямые улики, доказывающий факт обмана. Когда прокурор знакомился с материалами по делу, он выразил надежду своему помощнику на то, что дело окажется обыкновенной местью в чисто английских традициях. В таком случае оно не помешает ему подготовиться к наступавшему празднику. Причастность Кейт Уолкер к исчезновению псевдописателя вызвало небывалых размеров ярость и гнев Майера. Он ревностно кинулся защищать своего работника, совершив серьезную ошибку. Мнение и авторитет его самого как агента, чей клиент был уличен в обмане, оказались под сомнением. В конце концов, с девушки были сняты все подозрения, а Алану Биту заочно предъявлено обвинение в убийстве. После этого отношения между Кейт и Дэниелем окончательно расстроились. Им не за что было злиться друг на друга, но оба испытывали разочарование, недоверие, какую-то неловкость в разговоре. Кейт уехала, даже не попрощавшись.
Сегодня вечером они должны были встретиться в пабе «Лис и перья». В заведение, как обычно, царило приподнятое настроение, и бурлила энергия. Беспрестанно моросящий дождь не мог остановить завсегдатаев придти в любимое место. Посетители оживленно беседовали, каждый желал высказать собственное мнение. Майер пришел первым. Беспокойным взглядом он обыскал зал, но не увидел Кейт. Заказав две кружки темного пива, он устроился за столиком у входа, на его удачу, только что освободившимся. Прождав с четверть часа, мужчина приготовился отбиваться от желающих присоединиться к нему.
– Привет. – Он почувствовал прикосновение к своему плечу.
– Взял твое любимое.
– Спасибо. Как дела?
– В порядке.
– Я заезжала, разговаривала с Джонатаном. Он сказал, что ты сжег рукопись и отправил требование издательствам и магазинам отозвать из продажи имеющиеся экземпляры.
– Да.
– Что теперь будет с агентством?
– Все в порядке. Думаю, мы сможем пережить…это.
– Еще он сказал, что ты пару недель провел в больнице. Что-то серьезное?
– Нет. Я звонил тебе.
– Знаю. Я не хотела ни с кем разговаривать, превратившись в маленькую девочку, которая спряталась под одеялом дома.
В разговоре повисла ожидаемая пауза. Оба молчали и потягивали пиво.
– Странно, что мы разговариваем так, будто поссорились друг с другом. Ты ничего не знал и не мог предвидеть. Ты был так внимателен ко мне в больнице и был готов наброситься на прокурора, когда мне пытались предъявить обвинение. Спасибо.
– Как кот?
– Бирмаг? Отлично. Ему сразу же понравилась моя мама, любительница дизайнерских штучек и стильных вещей. Удивительно. Он еще в детстве проявлял творческий подход. Когда он был котенком, то любил забираться в пивную кружку с остатками пены. Он слизывал пену и смотрел на людей сквозь стекло. Видимо, так наш мир казался ему более естественным.
– Не люблю кошек.
– Потому что они умнее тебя?
– Да.
Они снова замолчали. На коротко стриженных волосах девушки таяли снежинки. После операции пришлось сменить пышные длинные локоны на современную прическу.
– Тебе идет стрижка.
– Спасибо.
– Кейт, кажется, ты готова.
– К чему? – Она удивленно посмотрела на него.
– Выслушать меня.
– Ты имеешь в виду выслушать и не запустить в тебя кружкой?
Мужчина взглянул на ее оценивающим взглядом, прикидывая, полностью ли она оправилась от случившегося, и вернулся ли к ней прежний настрой.
– Не смотри на меня так. Я только дома была маленькой девочкой. Теперь я снова энергичная Кейт, с хорошей долей иронии и авантюризма.
– Не могу больше скрывать от тебя.
– Дэниел, не надо. Я ничего от тебя не требую. Понимаю, мы слишком разные во всем, но мне приятно твое внимание. Я хочу…
– Кейт, я не об этом. – Мужчина резко оборвал ее и недоуменно уставился на нее.
– Не об этом? Хм. – Она глотнула слишком много пива и поперхнулась. – Хм. Ты не будешь ни в чем признаваться?
– Ээээ. Это о другом.
– Аааа, тогда хорошо. Что ты хотел сказать?
Дэниел сделал несколько попыток заговорить, но только открывал и закрывал рот. Он походил на шаротела, который плавал в аквариуме, стоящем в холле агентства. Кейт впервые видела шефа таким растерянным.
– Я твой брат.
– После всего, что произошло, меня трудно удивить, но я все же спрошу. Каким образом?
– Помнишь, … W.W. писал о Катрин, немке, которую он любил. Это моя мать. Я родился в 48, без отца. Она вырастила меня, редко упоминая о нем. Когда я уезжал из дома, она отдала мне фотографию, где они вместе. И свидетельство, где есть только его имя и фамилия. Я хотел с ним встретиться, но его следы было трудно найти. – Дэниел достал из кармана пальто фото. – Он нисколько не изменился.
Кейт притянула к себе старое пожелтевшее фото, изображавшее улыбающуюся девушку с длинными темными косами, и высокого худого паренька с открытым лбом и жестким взглядом. Девушка выглядела гораздо старше юноши, но ее глаза излучали почти что детскую озорливость. Юноша, наоборот, казался слишком серьезным для своего возраста. Ошибиться было трудно. Несмотря на давность фото, в парне легко можно было узнать сурового и прагматичного Уильяма Уолкера, а женщина походила на Майера.
– Ты похож на нее.
– Мама говорила, что у меня ее внешность, но характер отца.
– Только ты не улыбаешься.
– Жизнь приучила меня меньше улыбаться и больше работать.
– Как странно. Не понимаю. Почему мы встретились? Ты почувствовал некую связь? Родственную связь? Извини, я не хочу быть сейчас серьезной, иначе я снова потеряю рассудок.
– Я подошел к тебе, потому что ты напомнила мне Анну, девушку, которую я любил в молодости. Она умерла в автокатастрофе.
– Мне жаль. Когда ты узнал? Когда прочитал его послание? Почему ты не сказал мне раньше?
– Ты… Я догадался... в больнице. Тебе сделали переливание крови. У нас одинаковая группа, четвертая, отрицательная.
– Самая редкая. Даже резус совпал.
– Значит, что у моей и твоей матери тоже одинаковая группа.
– Но из двух женщин отец любил только одну.
– Мужчинам иногда так кажется, но они могут ошибаться. – Дэниел замолчал, поняв, что это слабое утешение для Кейт.
– Ты думаешь, он все-таки был счастлив? Его брак, его семья, все это имело для него значение? Или это важно только для женщин?
–Думаю, он нашел свое счастье, но не ценил его.
– Когда я уехала к маме, я думала о том…Он всю жизнь потратил на поиски самого себя. И в конце концов он признался, что вся его жизнь ничего не значила. Ни деньги, ни авторитет, ни уважение коллег, ни семья, все потеряло для него ценность перед лицом смерти.
– Все сложилось так, как получилось. Ничего не исправишь. Пойми, девочка.
– Как у него было написано. «Я бы умер гораздо раньше, если бы не стал сочинять книги. Я хотел передать свою жизнь для других людей, чтобы они сохранили ее». Черт возьми, жизнь нельзя сохранить вот так…Кто-то становится писателем, а кто-то бизнесменом. Кто-то хорошо сочиняет, а кто-то умеет зарабатывать деньги. В этом он весь и был. Если он хотел рассказать о своем прошлом, то почему не рассказал мне, ну, хотя бы маме? Если он хотел напечатать книгу, то можно было заключить контракт, чтобы его мемуарам придали приличный облик.
– Хм.
– Он же заключил сделку за один фунт. Он продал свою жизнь всего лишь за один фунт. И в этом он весь. На пороге смерти он решил сэкономить.
– Кейт. – Мужчина остановил нарастающий поток слов. – Он хотел, чтобы его истории читали люди, много людей и, чтобы его истории запомнили навсегда. Книги, выпущенные под именем Алана Бита, запомнят навсегда, а официальные мемуары владельца пивоварни никому не интересны. Говорю, как хороший литагент.
– Наверное, ты прав.
– Он поступил так, как поступил.
– Раз уж мы хотим выяснить все до конца, то скажи, были ли у тебя какие-то подозрения по поводу Бита?
– Нет. – Резко ответил собеседник и угрюмо уставился на пустую кружку. В этом ответе, девушка почувствовала нутром, слышалась обида и отчаяние. Возможно, Майер впервые в своей карьере совершил серьезный промах. 
– Как думаешь, где он?
– В ином мире.
– Он покончил с собой?
– Да. Он дошел до предела.
– Мда. Тот, кто сделал одну попытку, обязательно повторит. Наверное, он утопился?
– Может быть.
– В озере между деревушками? Инспектор Бромлейн недавно связывался со мной. Он сказал, что получено разрешение на проведение водолазных работ в озере. Не помню, как оно называется.
– Хм.
– Конечно, никто не будет обыскивать его сейчас. Погода стоит неподходящая, да к тому же праздники. Но…они могут найти там не только… Я имею в виду, их обоих.
– Наверное.
– Почему никто не обыскал его тогда, пятнадцать лет назад?
– Не знаю.
– Наверное, пропажа больного старика никого не волнует. А ведь ему было всего…пятьдесят девять лет. Да, точно. В следующем году мама планировала пышно отметить его юбилей.
В разговоре повисла очередная пауза. Оба собеседника чувствовали облегчение. Они высказали все, что хотели, и тема оказалась исчерпанной.
– Кейт, я хочу, чтобы ты была рядом, со мной. Я не могу тебя потерять.
– Только если ты меня уволишь. Не волнуйся, тебе вредно. Грэхем все рассказал про твой инфаркт.
– Микроинфаркт.
– И надо завязывать с пивом. В твоем возрасте столько пива вредно. К тому же начинаешь болтать всякую чушь.