НУ И НУ!

       Застолье заявляло о себе звоном посуды и обилием провозглашаемых тостов, расположившееся в уютной кабинке кафе «Фирюза», что неподалеку от издательства «Шарк», вернее близ издательства «Шарк» и неподалеку от выставочного зала Академии художеств Узбекистана.
     Здесь радушный бармен Тахир-ака не обделял своим вниманием ни одного посетителя, всегда учтиво поднесет желанный напиток, не преминет справиться о здоровье и о положении дел. Учтивость бармена и относительно недорогая кухня данного кафе, снискали особую популярность среди ташкентской богемы. 
       Около дюжины мужчин разного возраста и разных национальностей – все представители какого-либо вида искусств – собрались по случаю чествования молодого литератора, выпустившего в свет свое первое детище – небольшой сборник назидательных стихов.  Следует отметить, что проиллюстрировал вирши сам автор, чем снискал особое уважение собравшихся, в число которых входили художники-карикатуристы, живописцы, графики и уж, конечно, литераторы. Так что контингент вполне компетентно мог обсудить все достоинства книги, отметить глубоко потаенные мысли и оценить юмор, вложенный автором в раскрытие темы.
      После большого количества панегирических тостов, сопровождаемых обильными возлияниями, право голоса захватил изрядно захмелевший виновник торжества Джахангир. Не на миг, не закрывая рта, и не давая никому вставить слова, молодой литератор вещал о своих недюжинных талантах и тернии, которыми пришлось ему следовать, чтобы добиться признания, и...,  в общем-то, что немало важно – собрать круг себя столь достойных людей.
     – Я, чем только не занимался: ходил на сейнере за рыбой в акватории Тихого океана – ну, знаете, приморский край, бухта Находка... – Он вскинул взгляд, ища знаки осведомленности на лицах собравшейся аудитории. Все как один закивали головами, подбодренный поддержкой ритор продолжал:
     – Объездил, я, значит, весь Узбекистан, занимаясь оформительскими, а где необходимо и строительными работами. Расписывая однажды мечеть, мне случилось дискуссировать и на богословскую тему. Так послушав меня, один из муфтиев, ссылаясь на свой безоговорочный авторитет, предложил похлопотать за меня место муэдзина в мечети гидждуванского тумана, воистину уверовав в мою искреннюю приверженность исламу. Словом, нет области, которой бы я не коснулся. А как-то, – вы не поверите, – я даже проник в святая святых – хранилище золотых отливок нашего узбекского золоторудного комбината. Во!
     Несмотря на принятый алкоголь, глаза участников застолья то расширялись, то сужались, следя за повествованием Джахангира. По ходу дела он успел объяснить слушателям смысл своего магического имени.
   – Джахангир, – вещал он, – это не только имена сына и правнука великого Тимура, это имя являет собой и определенный смысл. Джахангир в переводе на русский означает ни много, ни мало – завоеватель мира. Вот и смекайте, господа! Я как тот пресловутый корабль, который как назвали, так он и поплыл. В том, что я могу писать и рисовать вы, пожалуй, убедились, – Джахангир аргументировал свои слова, потрясая свежеотпечатанным томиком перед носами друзей. Как некогда хунвейбины потрясали цитатниками своего великого кормчего Мао, входя в неистовый экстаз.
     – А однажды я зарабатывал свой хлеб, почти также как Тахир-ака, подрядившись в одно из многочисленных кафе на массиве Лисунова в качестве шашлычника. Все бы ничего, да вот только за шашлык мне иногда приходилось рассчитываться с клиентами самому. Как правило, рассчитывались по окончании трапезы – дело в том, что до конца застолья досиживали не все, а оставшийся какой-нибудь забулдыга с мордой в салате, который тебе ни бе, ни ме, ни кукареку... Он тебе не то, что вспомнить, что заказал, он своего имени порой не мог вспомнить. Я поначалу терпел убытки, в каждом подобном случае выкладывая свои кровные.
     «Э, нет» – сказал тогда я себе, – так дело, дорогой Джахон, не пойдет. «Сначала деньги, а уж потом стулья!» Так и внедрил я эту нехитрую формулировку в жизнь. Ничего, – «худога шкур» прижилась.
   Компания переглядывалась между собой, отыскивая в глазах собутыльников соль сказанного. Джахангир, не обращая внимания на смятение, наполнил рюмки, сказав при этом лаконичное: – «За нас!» и продолжил:
     – Зажил я тогда припеваючи, друзья мои – купил велосипед, чтобы в ночи мог самостоятельно, независимо ни от кого перемещаться в пространстве, то есть, от кабака к дому, а жил я в ту пору в районе рисового базара...
     Все отлично наладилось, и начал я тогда заигрывать с клиентами, мол, я художник и писатель, и в свободное от шашлыка время верно служу своим музам. Те сыпали предложениями, дескать, написать или нарисовать их по памяти. Я, поощряемый знаками фортуны, в конец распоясался – исполненный самодовольства и наглости выходил к просителям со встречными предложениями. Мол, чтобы вас написать или нарисовать, как вы изволите выражаться, по памяти, я должен сначала вникнуть в образ, то есть, побыть с вами наедине со всеми вытекающими отсюда близкими взаимоотношениями. Тогда, мол, и явится мне ваш образ и запечатлеется в моем сознании, очарованный им, я смогу по памяти воспроизвести ваши черты...
     Александр с Николаем переглянулись, у каждого на челе обозначилась одна и та же мысль, подозревающая рассказчика в мужеложстве, то есть склонности к гомосексуализму.
     Как?.. Недоумевали они, как было можно обратиться к восточному человеку, не роняя его чести с таким, прямо сказать, циничным и оскорбляющим мужское достоинство предложением, за что у нас на Востоке можно серьезно поплатиться. Гомосечишь, ну и на здоровье, это твои проблемы, но, чтобы гласно восторгаться своими наклонностями среди друзей...
     «Ну и ну!» – прочли в глазах друг друга Николай и Александр.
     Джахангир, не замечая никакого смущения, продолжал:
     – И вы знаете, господа, не смотря на всю откровенность моих предложений, к нашему обоюдному удовольствию некоторые из них достигали цели...
     – Замолчи! – Бросил Александр в лицо Джахангира, не в силах более терпеть подобной пошлятины. – Тут представить жутко интимные отношения мужчины с мужчиной, а ты смакуешь... Тьфу! 
     Тут глаза Джахангира округлились, он никак не мог осмыслить выпада Александра. Обвел взглядом компанию и только потом всё понял, что его коллеги, видя в глазах клиентов исключительно мужчин, потеряли ориентацию.
     Осознав это, Джахангир безудержно расхохотался, и сквозь приступы гомерического смеха еле выдавил:
     – Друзья мои, ведь среди посетителей подобных заведений часто бывают и женщины!..
     Застолье взорвалось хохотом от осознания того, что как они могли так худо подумать о своем собрате!?
     «Ну, и ну», – вещали головы, покачиваясь из стороны в сторону и гогоча до коликов в утробе.