Должник

Катя долго смотрела в окно… Она думала о том, что где-то там, за самой крайней точкой есть то, чего она не видит и не знает, но оно есть. Что будет завтра? – думала она. Какое у меня продолжение? Что за той точкой? Кате было уже двадцать девять лет и не было ничего, что «нормальные» люди должны иметь к этому возрасту: ни мужа, ни детей, ни друзей, ни квартиры, ни машины. Этот длинный список «ни» откидывал ее в разряд «ненормальных», которые часто смотрели в окна, выглядывая в них свою судьбу. Она думала о том, что она красива, умна, интересна, что намного лучше многих других, но они почему-то в категории «нормальных», а она – нет.

Вот уже лет пять она встречается с мужчиной, он добрый, умный, она его безумно любит, но он почему-то до сих пор не сделал ей предложения. Конечно, она сама много раз наказывала ему не звать ее замуж, но это женское «не хочу» было самым обычным «хочу», тщательно спрятанным под юбку. Катя говорила «нет», для того, чтобы ее не слушали и сделали все наоборот. Но, мог ли ее любимый мужчина понять эту загадочную логику. Он, а звали его Саша, присматривался, думал, взвешивал, ждал, но так и не осмеливался на этот шаг. Он, конечно же, не сомневался в своей любви, но, будучи человеком, в высшей степени острожным, очень долго раскачивался прежде чем принять окончательное решение. Саша был не из тех легковесных мужчин, которые сначала осыпают алмазной речью, совершают дерзкие поступки, а потом вдруг исчезают, как сон. Он был очень трезв, строг в отношении своих мыслей и отношений. И, по правде говоря, такие взвешенные, рассудительные люди редко женятся: они слишком умны для таких поступков, но бывают и исключения.

Так вот, Катя ждала какого-нибудь поворота событий, эта ровная, неперспективная жизнь ей начинала надоедать и она постепенно начинала раздражаться. Сегодня у нее был выходной. Скоро должен прийти Саша, на которого Катя, вспомнив о замужестве, уже успела обидеться. Раздался звонок. Катя отошла от окна, скорчила зеркалу недовольную гримасу и, накинув халат с красными жар-птицами, направилась к двери. Саша был как обычно весел, он немного приподнял свою Дюймовочку, и, заметив надутые губки, спросил:
– А что мы такие грустные?
Катя была не в настроении озвучивать свои переживания, и просто сухо буркнула:
– Ничего.
– Собирайся. Пойдем гулять, – проговорил Саша все тем же веселым тоном.
– Да не хочу я никуда, – нервно бросила в ответ Катя.
Саша поймал свою «нехочуху» за руку, усадил на колени и ласково проговорил:
– Пожалуйста, одевайся, иначе я запру тебя дома на 30 замков, и никто никогда не узнает о прекрасной царевне с надутыми губками и капризным характером.

Кате всегда было сложно вывести Сашу из себя, и легче было сдаться и изменить свое настроение, чем испортить его. Поэтому она сдалась, неохотно сбросила халат, натянула джинсы, какую-то дурацкую футболку с Микки Маусом и, забрав в пучок свои длинные жемчужные волосы, проговорила журчащим обиженным голосом:
– Я не буду краситься, ну на фиг.
– Ну и не надо ты и так красивая, – весело отозвался Саша.
– Для тебя я хоть мешок надень, всегда все хорошо…
– Конечно, мешок сейчас в моде, – пошутил молодой человек и потащил свою девушку к выходу.
…………………………………………………………………………………………………..
Ну и куда мы идем? – спросила Катя. Она шла как капризный ребенок, которому чего-то не дали и насилу куда-то потащили. На улице стоял замечательный день, на город казалось, кто-то пролил горшок с солнечным светом, и все кругом утопало в золоте, тепле и зелени.
– Как в сказке: туда не знаю куда… Если ты чуть-чуть подобреешь по дороге может встретиться печка, которая даст тебе пирожок, а если ты будешь букой, отдам тебя Змею Горынычу.
–- Ой, напугал, я сегодня страшнее Бабы-Яги, так что он вряд ли меня возьмет, разве что на консервы.

Саша захохотал, и еще сильнее потянул Катю вперед. Они прошли длинную улицу, повернули направо, прошли парк, скамейки со старушками, голубей и всякую другую «банальщину». Катя не понимала зачем они идут в этом направлении, ей казалось это странной причудой, и она пыталась вспомнить есть ли там какие-нибудь магазины или развлекательные заведения. На память ничего не приходило, и она просто шла, разглядывая неизвестную местность. Спрашивать лишний раз ей не хотелось, к тому же она знала, что если Саша что-то задумал, то нет смысла догадываться, или выпытывать. Его темному уму позавидовал бы сам Гераклит. Наконец они подошли к какому-то несимпатичному зданию с множеством порыжевших от времени дверей, одному из тех, в которых любят размещаться разные государственные органы или музеи. Чаще всего вход в такие дома очень сложно найти, но Саша, на удивление, сразу обнаружил нужную дверь. Они поднялись вверх по неприветливой бетонной лестнице, зашли в какой-то кабинет и когда в руках у Саши сверкнули два паспорта, Катя вдруг поняла, что это ЗАГС. У нее перехватило дыхание, глаза беспредельно расширились, поднялись брови, открылся ротик и растаял язык. Ей казалось, что она медленно растекается, как расплавленный металл. Катя стояла молча, ставила подпись куда ей показывали пальцем, кивала, улыбалась и чувствовала себя марионеткой. Наконец они вышли. Спустились по лестнице, вышли из здания и, прейдя дорогу на красный свет, очутились в банке. Саша довольно улыбался, Катя уже пришла в себя и собиралась с мыслями, чтобы что-то сказать.
– Ну, ты и… – что-то несвязное пробормотала она.

Саша продолжал улыбаться. Теперь они стояли в очереди, чтобы оплатить госпошлину. Саша, казалось, растворился в счастье, у него был такой блаженный вид, как будто он вдруг стал Буддой и провалился в другое измерение. Катя смотрела на него и тоже постепенно возносилась на седьмые небеса. Наконец, чей-то сухой канцелярский голос вторгся в их мир:
– 200 рублей, – проговорил голос.
Саша тут же полез в правый карман, потом – в левый, потом посмотрел на Катю и со сползающей виноватой улыбкой спросил:
– У тебя не будет 200 рублей?
Катя расхохоталась, достала из сумочки красный кошелек и, вытащив из него купюры, протянула Саше:
– Вот видишь, ты еще не успел на мне жениться, а уже стал моим должником…