Крылья. добрая комедия о любви

Ал.Ис. 

                КРЫЛЬЯ

                Добрая комедия о любви
                сценарий               


Он увидел их, когда грузил мешки с мукой.
Они кружили далеко в небе. Белые и величественные. Касались большими крылами пушистых облаков, они парили в прозрачной прохладной голубизне. От них исходила свобода и бесконечность жизни.

Хотелось петь.

И хозяин, весь в «снежной» муке, запел. Хрипло, неуверенно. Потом чисто. Он замахал руками, пошел по кругу и запнулся о мешок.

Жена во дворе загружала стиральную машину  бельем, когда подбежал муж. Оторвал ее от работы и, делясь переполнившей душу радостью, указал рукой в небо.
Жена на секунду задержала взгляд на птицах, чмокнула своего непутевого мужа и включила машину. Машина загудела, застонала и запрыгала по двору.

Сидя на горшке, держась ручонкой за коровий хвост, от шума машины проснулся Карапуз. Он собрался пуститься в рев, но глаза слиплись, и сон одной левой уложил Карапуза наповал.

Конопатая корова перестала жевать цветы на подоконнике, испуганно прижалась к стене дома и в зверином страхе наблюдала за прыгающей машиной.

Под крыльцом, похрапывая, мирно спал в своей паутинке Паук.

Муж, не отрывая взгляда от птиц, носился по двору, размахивал руками и прыгал.  Его упитанная жена, глядя на него, перепачканного мукой, заливалась зычным добрым смехом.

Муж наткнулся на прыгающую машину, потер ушибленное колено, запрыгнул на крышку машины и, размахивая руками и горланя понятную только ему песню, поскакал по двору.

Конопатая корова, от страха совсем обезумела и, встав на цыпочки, вжалась в стену так, что треснула штукатурка. Это окончательно напугало нервную Корову. Она рванулась с места в карьер, и Карапуз, державшийся за ее хвост, улетел вместе с горшком.

Гамак из паутины растянулся в струну и лопнул, скручивая Паучка в шарик.
И закричала Корова нечеловеческим голосом, и загремел горшок по забору, и «взорвался» ревом Карапуз.

Жена выдернула штепсель из розетки. Уставшая машина перестала дергаться и скакать. Затихла.

Муж вернулся на землю. От рева Карапуза, от поскуливания Коровы его хорошее настроение улетучилось. Он бросил взгляд в небо и испугался. Птиц. Белых величественных птиц в небе не было.

Птиц не было нигде. Небо без птиц было пустым и голым. И совсем почему- то не голубым. Не белыми казались и облака. Мир обесцветился.

Муж часто заморгал глазами, чтобы удержать навернувшиеся слезы, и побрел к мельнице. Мельница, в глазах мужа расплывалась и извивалась словно змея

Он наткнулся на белье, которое развешивала жена. Он шагнул в сторону, но там висело белье. Он шагнул в другую сторону и там уже  висело белье. Он посмотрел на жену, которая развешивала остатки белья.

Она вытягивала  белье из тазика и встряхивала, прежде чем развесить. Белоснежные покрывала и простыни, при дуновении ветерка колыхались на веревке.
Они были похожи на белых птиц, клином улетающих туда, где нет дождей, всегда оранжевое солнце и голубое небо.

И так ему захотелось лететь вместе с ними, что вытянул из тазика простынь, набросил на себя, смастерил крылья, взмахнул руками и…

Начал подниматься в небо.

Он испугался. Он не ожидал, что такое может случиться. Да, он мечтал летать. Но он только мечтал летать и не более. Но, чтобы взлететь… Да, вот так просто. Всего лишь набросив простынь на плечи…  Это не правда! Это было страшно! Это был сон!

Нет! Это снится, снится, снится!

Муж открыл рот, а голоса не оказалось. Голос куда –то исчез. Не было ничего. Ни звука. Ни писка. Лишь испуганное дыхание. И глаза: обезумевшие и радостные.
И в миллион раз более обезумевшие, похожие на бильярдные шары, глаза конопатой Коровы. Казалось, она вот-вот поднатужится и напрочь сдвинет дом с места.

Карапуз же сладко почивал, не чуя риска нового полета на горшке.

Жена глупо и растерянно улыбалась, провожая взглядом летящего мужа.

Тишина кувалдой висела над двором. Напряжение достигло предела. Все замерло словно перед взрывом.

И муж закричал! И небо отозвалось на его голос раскатистым эхом. Мгновенно мир вновь приобрел краски. Счастливый крик мужа разносился по необъятному пространству.

А где-то там, внизу, объятая чувствами и неуправляемая Корова, мчалась вдоль забора и горланила песню, на простом русском языке.

Рев Карапуза перекрывал чечетку горшка.

Жен смотрела на мужа, летящего в небе и тихо плакала.
И муж услышал, сквозь вихрь счастья, шмыганье жены. И опустился муж с небес на землю. Он увидел печальную жену, маленький дворик, запыхавшуюся Корову и зевающего Карапуза. И небо.

Он поднял голову и снова увидел небо.

Жена шмыгнула носом. Тихо так шмыгнула. Нежно. Муж посмотрел на нее. Улыбнулся. Внимательно так посмотрел. Счастливо.
И протянул ей простынь.

Жена взяла простынь, встряхнула и повесила на веревку, расправив края.  Муж сдернул простынь и снова протянул жене. И тут она поняла и испугалась. Посмотрела в небо и испугалась еще больше.

Муж чмокнул ее в нос и набросил ей на плечи простынь.

Конопатая Корова посмотрела на хозяйку, потом в небо и обреченно застонала. Хозяйка обернулась на Корову, на сладко спящего Карапуза, на маленький дворик, дом и мельницу. Взглянула в небо и отказалась, вернув простынь мужу.

Радость стекла с лица мужа, утонула в глазах, булькнула последней улыбкой на крошечном ротике.
Он силой набросил простынь на плечи жены и уставился в ей глаза. Продемонстрировал взмах руками.
Жена наотрез отказалась.
Муж чмокнул ее в нос.
Жена отказалась.
Муж чмокнул ее в щеку.
Жена отказалась.

И тут муж сказал одно-единственное слово, никогда прежде неговорившееся. Из его уст оно прозвучало неловко и нелепо и неожиданно для жены. Это слово вылетело из сухих уст мужа и, покружив  секунду  перед ее лицом, впорхнуло в маленькое, похожее на пельмень ушко.
- Люблю! – сказал муж. И все.

Жена посветлела и пошевелила пальчиками. Осторожно так пошевелила, словно замахала крылышками. Испугалась. Посмотрела на ноги. Ноги на земле. Тьфу ты!
Посмотрела на мужа, встретившись взглядом. Муж с надеждой смотрел на жену, словно упрашивал повторить еще раз. Жена снова взмахнула руками. Простынь вспорхнула и опустилась.  Жена взглянула на ноги.  На земле!

Взмахнула. Взмахнула. Взмахнула! На земле. Довольная,  жена побежала по двору, размахивая руками. Какая радость – она никуда не полетит.

Проснулся от шума Карапуз, приготовился реветь, но уставился  спросонья на бегающую по двору мать. Засветился в улыбке.

Корова, глядя на бегающую по двору хозяйку, начала прижиматься к стене.

Муж опустил глаза.

Жена, бросив простыни на перила, чмокнула крыльцо. Чмокнула Карапуза вместе с горшком. Чмокнула испуганную конопатую корову. Подошла к мужу и обняла его, прижав измазанную в муке голову к своей груди.

Карапуз потянул на себя простынь. Простынь упала, укрыла Карапуза с головой. И Карапуз начал подниматься в воздух.

Родители не сразу это заметили.  Они в обнимку стояли на фоне развешенного, белоснежного белья и молчали, прикрыв глаза.

Карапуз, не выпуская коровьего хвоста, поднимался к небу. Горшок, прилипший к розовой попке, поднимался вместе с Карапузом. Карапуз хихикнул и выглянул из под простыни.

Корова, видимо с детства боявшаяся высоты, ширины и длины, слегка мы-ыкнула, когда хвост без ее согласия начал подниматься вверх.  Когда же задние ноги, к нескрываемому ужасу конопатой коровы, оторвались от земли, она замычала длинно, переходя с баритона на фальцет.

 Когда поднялись в воздух и передние ноги, то на бренную землю посыпались конопушки – предмет гордости и неординарности коровы. Тут она не выдержала, волосы у нее встали дыбом и она закричала человеческим голосом какие-то непонятные слова, похожие на английский язык.

Мать, в прыжке, едва успела удержать Карапуза. Сдернув простынь, она  вернула его на землю, а простынь решительно понесла к стиральной машине.  Открыла крышку и вдруг остановилась. Обернулась на радостный смех Карапуза, лежащую без сознания неконопатую корову.

Бросила взгляд в небо. На мужа. Еще раз в небо. На счастливого Карапуза и, вздохнув, сложила крыльями простынь. Накинула на себя и взмахнула руками.
Посмотрела на ноги – на земле.
Муж молчал.

Она начала подпрыгивать – все впустую. Словно невидимый магнит удерживал ее на земле.
Она взобралась на стиральную машину. Взмахнув руками, спрыгнула. Полетела, но только вниз.

На мужа она больше не смотрела.

Карапуз радостно наблюдал за матерью.

Корова, лежа, открыла глаза. Вставать, у нее больше не было ни желания, ни сил. Родной двор виделся ей большим и страшным местом, где хозяйка, привидение, исполняла жуткий танец в белой простыне.
Корова, не поднимая головы, закрыла глаза.

Хозяйка же, сбросив простынь, сорвала с веревки другую, накинула и, опять не полетела. Сорвала другую, потом еще одну. Потом еще…
К ногам мужа падали простыни одна за другой.

Болтались голые веревки. На их фоне, одиноко стояла жена.

Вдруг, муж вскрикнул, схватил простынь, набросил на себя. Подхватил брыкающуюся жену на руки и стал отталкиваться от земли. И так отталкивался и эдак. Не взлетается и все тут.

Он поставил жену на землю. Осмотрел внимательно простынь. Снова накинул. Оттолкнулся и,  полетел. И снова радостно закричал. Запел. Ощутил неописуемую радость полета, простор и бесконечность неба.

Рядом с отцом заливался в хохоте Карапуз, выглядывая из под простыни.  Фальцетом кричала летящая корова. Ее переполненные страхом глаза засветились наконец восторгом, а крик перешел в песню.

Отец в радости от полета, смотрел озабоченно на ручонку Карапуза, держащую хвост коровы. Счастливая корова в любую секунду могла стать несчастливой.  Отец поймал Карапуза, и вся троица благополучно опустилась на землю.

Корова, не переставая петь, весело запрыгала по двору, таская за собой Карапуза.

Муж посмотрел на жену. Она горестно молчала, среди голых бельевых веревок. Поправив волосы у уха, она неловко улыбнулась мужу и побрела к дому. По пути, со стиральной машины смахнула фартуком несуществующую пыль. Поднялась на крыльцо, не обернувшись, исчезла в темном проеме открытой двери.

Корова остановилась. От сильного дыхания, упругое вымя качалось из стороны в сторону. Перестал хохотать Карапуз.
Во дворе накапливалась неловкая тишина. Только над брошенными простынями гудел плюшевый шмель.

На глаза хозяину попался паучок, плетущий себе из паутины новый гамак. Лицо хозяина засветилось от гениальной мысли, пришедшей ему в голову. Он что-то прошептал паучку на ухо и, схватив лопату, начал окапывать двор вдоль забора.

Жена понуро сидела на лавке, когда в дом, с охапкой дров, вбежал муж и принялся раздувать огонь в печи. Во дворе радостно заорала корова, раздался колокольчатый смех Карапуза.

Жена выбежала на крыльцо. Рот ее постепенно открылся, но голоса не было. Взволнованно дыша, она открывала и закрывала глаза. Изумленные и радостные.
Крик коровы плавно перешел в песню. Корова пела песню, очень похожую на песню о любви.

И тут у жены прорезался голос и она радостно закричала. Эхом отозвалось небо, и мир для нее снова приобрел краски.  Жена подхватила песню  Коровы, счастливый голос ее разносился по необъятному пространству.

Из дома выскочил муж и тоже подхватил песню.

И тут, едва не касаясь крылами крыльца, пролетели большие белые птицы. Они взмыли в синеву и снова вернулись к дому.

Летел по небу огороженный забором кусочек земли, с домом, с мельницей, с Хозяйкой и Хозяином, с Карапузом и Коровой, прикрепленный к воздушному шару, сплетенному Паучком. И наполнялся этот шар горячим дымом, идущим из трубы дома.
Звенела в несколько голосов песня о любви. Кружили большие белые птицы вокруг летящего островка.