Мишель Романтический детектив Глава 3 Часть 19

  "Мишель" Романтический детектив

Глава 3 "Семейные отношения"
Часть 19 " «О Господи, помоги болезнь превозмочь»

О Господи, помоги болезнь превозмочь...
Помилуй Бог и дай мне выздоровления,
Ведь я совсем маленький росток
И жду, пока поднимется моё поколение.

Дай силу воли вытерпеть беду, болезнь,
Упасть с обрыва я всегда успею.
Твою точно знаю Господнюю волю:
Поможешь мне подняться, семью уберечь...

Аминь. Ежедневно в страхе повторяю
Молитву древности, предков родных:
Господь Всевышний, помилуй всех живых...
Господь наш, надеюсь и прошу простить...
Аминь. Аминь. Аминь.

«О Господи, помоги болезнь превозмочь... – постоян-
но повторял про себя Джон. – Неужели я не доживу и не
увижу свадьбы детей, а я так люблю их, и хочется уви-
деть всё».
    Мишель не знала диагноза, что он обречён и у него
осталось лишь шесть месяцев. Старшие его сыновья за-
нимались объединением, вели бизнес. Полностью заме-
нили родителей. Их-то и предупредил Джон, чтобы не
вводили в курс дела мать, Мишель.
– Она не перенесёт моей смерти, берегите её.
«Любовь, как я могу уйти, ведь у нас сколько дел невы-
полненных, надо поставить детей на ноги, чтобы я спал
спокойно», – так думал Джон. Он держался молодцом,
всегда возвращался домой, будто бы всё в порядке. Но в
последнее время просил водителя, чтобы он обслуживал,
несмотря на то, что от дома до работы было недалеко. Он
понимал, что сильнодействующие препараты могут вне-
запно подействовать на зрение или на слух, и не хотел
лишний раз травмировать семью. Он всё-таки надеялся
на чудо, хотя и был профессором, молился несколько раз
в день. Но вот ему стало лучше, и он подумал, что помог
Господь, так и сказал Мишель, хотя знал, что перед смер-
тью таким больным, как он, всегда становится лучше.

    Он попросил Мишель поехать с ним опять на юг Май-
ами, в отель, который купили не так давно. Была зима, и
поэтому они переехали туда на три месяца. Незабываемые
дни этих месяцев надолго останутся в памяти у Мишель.
У Джона открылось второе дыхание, он словно градом
летним всё высыпал на Мишель. Они радовались, как
дети, хотя их года можно было назвать за чертой старо-
сти. Они только несколько раз обращались к врачам, и то
в кабинет входил Джон, занося бандеролью полученные
от детей бутылочки для переливания. Мишель не знала
медицину и не вникала. Последнее дыхание, последний
вдох, последние дни любви и страсти закрутились вокруг
них. Мишель думала, что он совсем выздоровел. Радова-
лась. Он же знал, что осталось столько же... три месяца
изнурительного мучения – и смерть.

     В последние дни отдыха в Майами Джон посадил её
напротив себя за маленький журнальный столик и сказал:
– Мишель, я очень благодарен судьбе, что именно
ты встретилась на моём пути. Я с тобой прожил самую
счастливую часть моей жизни. Ты была моим счастьем и
радостью, и поэтому я должен открыть мой секрет, пови-
ниться перед Богом: это единственное, что я скрывал от
тебя... Я должен тебе сознаться кое в чём, ты меня долж-
на понять.
Он напомнил ей, как гид говорил о его дедушке – Го-
варде Картере.
– Но это не был мой дедушка, гид подыграл мне, хотя
наша семья – интеллигенция, доктора и профессора в не-
скольких поколениях.
Он повторял опять и опять, как бы винился перед Бо-
гом, прося прощения:
– Это всё неправда, он не мой дедушка, гид специаль-
но поднимал меня в твоих глазах. И мне ничего не оста-
валось делать, как поддакивать ему, хотя я его несколько
раз ругал за это. Мой дед и моя родня в основном, навер-
но, пятое поколение докторов, и мой отец, как и я, был
профессор онкологии.
– Не оправдывайся, Джон, я тебя полюбила, какой ты
был, нежный и желанный, а когда ты сказал, что у тебя
был секрет, я подумала, что пока я была в больнице...
– помнишь? – ты развлекался с молодым педиатром из
клиники, – сказала Мишель. – Кроме этого я пропустила
сквозь пальцы особенно, когда в доме нашла косметику и
даже трусики за нашей кроватью.
– Я тебе клянусь, что между нами ничего не было, она,
видно, хотела нас рассорить и специально побросала всё.
Мишель, я тебя так любил всю жизнь, я клянусь, что за
всю жизнь даже не посмотрел ни на одну женщину. Я
был предан тебе, родная. Ты для меня всё.
    Мишель, понимая его, даже не дала огласку найден-
ным вещам в то время. Она понимала, что даже, может,
что-то и было, но не более чем мимолётный роман, – но
сейчас она точно узнала, что была много лет единствен-
ная женщина и любовь всю жизнь у него только она.
Три месяца на исходе.

    Они возвращаются в холодный ещё Лондон. Если в
Майами уже всё цвело и благоухало, здесь же – замёрз-
шие сосульки на деревьях вместо листьев. По возвраще-
нии домой Джону становилось всё хуже и хуже. Его по-
ложили в онкологическое отделение, на двадцать второй
этаж. Мишель была всё время там. Спускалась только в
свой кабинет освежиться и принять душ. Она вспомина-
ла, сколько раз они занимались здесь любовью во время
рабочего дня, когда Джон заходил к ней и закрывал дверь
на ключ, зная, что ему что-то надо. Такое воспоминание
ходило по её пятам. Она переоделась в униформу и была
день и ночь около него, лежала ночью на совсем не удоб-
ном маленьком диванчике под окном, вспоминая, как она
родила, и ему приходилось лежать на таком же диванчи-
ке, – и представляла, как ему было трудно.
    Джон иногда приходил в себя. Когда он видел Мишель
в униформе, один раз не выдержал и сказал:
– Мишель, ты помнишь, когда-то мечтала поступить в
Медицинский институт, на педиатрический факультет, я
же тебя отговаривал, наверно, напрасно. Тебе очень подо-
шла униформа.
     Он шутил, но сыновья-то знали, сколько осталось
отцу... Однажды отец подозвал к себе сыновей после об-
хода.
– Оставайтесь, я хочу с вами поговорить, – еле выго-
варивая, сказал он. – Дайте мне спокойно умереть, вы же
знаете, что всё безнадёжно, отключите аппаратуру... – и
вдруг последний вздох, и левая рука упала вниз.
– Хорошо, что мамы нет, – сказал Энтони. Как вдруг
она вошла.
Nansy Ston USA 07/04/2014

http://www.stihi.ru/2014/07/04/3155
© Copyright: Нина Филипповна Каменцева, 2014
Свидетельство о публикации №114070403155