Глава тридцатая

 - Знаешь, Корн, на твоем теле столько шрамов и ран, что эту ты обязательно
должен пережить.- Я осматривал его предплечье. Выглядело ужасно.
Вокруг шва разлилась краснота, горело и опухло. Но все равно, мне казалось
спустя двое суток, что Корну намного лучше. Его уже не мучила температура, не
трясло в лихорадке. И пот больше не проступал на прохладном лбе. Он почти
постоянно спал, изредка открывал глаза, когда я давал лекарство или менял
повязку. Больше молчал, сжимая плотно губы от боли. Сейчас же я хотел
сказать ему кое-что важное, как мне казалось. Я не торопился тормошить Корна,
подсел на край кровати. Вторые сутки на исходе, за это время я потерял пол
жизни,борясь за Корна. Солнце светило последними теплыми лучами
прямо в лицо. Я смотрел в окно, мне вдруг стало спокойнее от этих не ярких
вечерних лучей на моем лице. Они попадали и на Корна. Надо бы закрыть жалюзи.
 - Я хотел уехать, но не смог. Я все равно уеду, не умею долго сидеть на
одном месте. Уже знаю это ощущение в душе, скребется, напоминает о себе.
И не из - за того, что случилось с нами, я такой, не постоянный по жизни.
Знаешь, хочу, чтобы ты поехал со мной. Согласен? Не важно куда, главное
вместе. Как ты смотришь на мое предложение? У тебя есть куча времени
подумать. - Я посмотрел на Корна, надеюсь, он спит и не слышит этой
сантиментальной болтовни.-Я не могу без тебя, братец. Так получается...
Думал, пройдет после твоей выходки с тайнами прошлого, нет, не проходит.
Ты опять устроил все по-своему.
Я перевязал руку, убрал кровавое одеяло, закрыл Корна чистым. Он спал, я не
стал больше тревожить его. А потом в дверь постучали, настойчиво.
 - Кто?
 - Полиция, открывайте.
Вот и все. Соседи слышали крики Корна, может видел кто-то, как я тащил его
полумертвого в ту ночь. А парень в аптеке не поверил бреду про собаку,
разглядывая кровь на куртке и руках. Я замер у двери, слушая свое колотящееся
сердце. Шутить с этими ребятами не хотелось, я с лихвой натерпелся от них за
всю жизнь на улице. Пришлось открыть. Два офицера стояли по ту сторону.
Один высокий и худощавый,с торчащими усиками, как у кота, второй толстый,
со злым лицом, все постукивал дубинкой по руке.
 - Греди Венделли? - Худой пошарил взглядом по комнате за мной.
 - Да, это я, что Вам?
 - Мы нашли твою машину за городом. Она взята на прокат, на твое имя.
Форд на штрафстоянке. У тебя ведь не угнали ее, сам оставил там? - Худой
снова попытался рассмотреть обстановку, с подозрением оглядел и меня.
 - Я оставил, так получилось. Могу я забрать машину?
 - Да, после уплаты штрафа компании и штрфстоянке, ты в курсе, надеюсь.
Я кивнул.
 - Еще поступила жалоба на тебя от соседей, они слышали крики из номера, не
совсем приятные.- Толстяк поправил концом дубинки себе фуражку. - Хотим
осмотреть номер, не возражаешь? - Он сказал с такой интонацией, на которую
не скажешь нет.А вообще у меня есть выбор?
Я молча посторонился, пропустил их внутрь. Они уставились на Корна, потом
толстяк прошелся на кухню, заглянул в туалет.
 - Кто это?
 - Мой брат, приболел.
 = И чем он болен?-Худой офицер ухмыльнулся в усы, поднял с пола пустую
бутылку из - под виски.
 - Послушайте,офицер,он болеет всю жизнь, сколько его помню, слабый. Я помогаю,
пока он плохо себя чувствует. У него случаются приступы, головные боли. Он
громко кричит, когда голова болит.- Я начал врать, вполне удачно. Хорошо, что
рука Корна была под одеялом!
Корн приоткрыл глаза, пробормотал слабым голосом:
 - Братишка, голова просто раскалывается, дай воды попить.- Он все слышал,
удачно сыграв роль больного брата. Хотя играть и не приходилось, мы даже
не соврали.
Офицеры как-то сникли, потеряли интерес.
 - Ладно, ребята, постарайтесь не шуметь. А брата нужно в больницу, голову
подлечить.- Толстяку понравился его каламбур про голову, он хохотнул,
двинулся к выходу.
 - Еще раз будут жалобы, в участке пообщаемся, понял? - Худой погрозил
пальцем,- и бутылку в следующий раз прячь, если уж сумели купить. Узнаю, что
пьете здесь, отправлю за решетку тебя и твоего брата!
Они ушли, а я опустился в кресло, запустил пальцы в волосы. Так делал отец, я,
видно, перенял привычку.
 - А ты молодец, выкрутился...- Корн приподнял голову.- Помоги сесть, братец.
Я усадил его, взбил подушку повыше за его спиной.Знакомая ирония в "братец".
 - Ты тоже хорош, правдоподобно просил воды!- Я улыбнулся, заметив, что Корн
в силах сидеть и разговаривать.
 - Ты давно ел?- Он посмотрел на руку.
 - Не помню,как - то не до еды было...
 - Хочу есть, очень. - Корн улыбнулся, сморщив нос.
Я обрадовался, пошел на кухню. Значит Корн поправится.
Он неуклюже ковырял вилкой яичницу, левая рука не умело подчинялась.
 - Давай помогу.- Я отобрал у него вилку, начал кормить, как ребенка.
 - Перестань кормить меня, я сам.- Он разозлился, скорее на свою беспомощность.
Я заметил, ему приятна моя забота. Пока я мыл тарелки на кухне, Корн сказал
так, чтобы я не пропустил мимо ушей:
 - Я слышал, что ты говорил мне, когда делал перевязку.
Я подошел к нему, дал попить.
 - Тебе надо отдохнуть.
 - Не меняй тему. Ты говорил серьезно?
 - Вполне, ну не оставлю же я тебя.
Он так посмотрел на меня, что я не нашелся, что ответить. Этот взгляд...
Корн, только ты можешь так смотреть!
 - Греди,- он опустил голову, по бледному лицу скользило вырожение, которое
я не мог понять по началу.- Ты спас меня, а я оказался полным негодяем!
Прости...малыш.- Он нахмурился, совсем отвернул голову, чтобы не встречаться
взглядом со мной. Потом помолчал, Корну как всегда трудно давались слова
оправдания передо мной.- Это было два года назад, моя дурацкая жизнь
подчинялась законам ублюдков из банды, в которой я проводил время. Магнус Бойд
тоже был с нами. Мы занимались тем, что делили место под солнцем в Сан-
Фернандо с подобными мерзавцами из других группировок, да еще кололись всякой
дрянью. А потом в очередной стычке я убил брата главаря тех, других. Бойд
сдал меня, получив возможность жить, сам стрелял в меня, ублюдок. Потом я
лежал в больнице, пытаясь выжить. Кто-то подобрал меня на улице, подыхающим
в канаве, как собака. Я вышел из больницы другим. Я отомстил многим, но не
ему. Он сказал правду, большая часть железа на мне- души тех, кого я
лишил жизни. Хотел помнить всегда, насколько я грешен. Не стал его трогать,
может пожалел, потому что когда-то считал другом. Знаешь, с тех пор не терплю
слово"дружба" и все, что с ним связано. Я почти забыл о Бойде, ушел из банды,
стал тем придурком, которым ты узнал меня. А потом явился ты, я перестал
понимать себя, тоже думал что пройдет. Ошибся. Ты попросил об услуге, я был
рад помочь, пока не узнал Магнуса там, около мастерской. Вот тогда подумал, что
отыграюсь сполна. Хотел все рассказать, испугался, не поймешь моих желаний,
и я потеряю тебя. В общем так и вышло... Если бы не ты, то, пожалуй, я бы
позволил Бойду убить себя в пустыне. Нет сил просыпаться посреди ночи от
звуков выстрелов, которые слышу в ушах, закрывать глаза и видеть лица тех,
кого я убил, даже если они заслужили смерть! Я защищался в пустыне, хотел
тебя спасти. Растерял всю ненависть, когда видел насколько ты сильнее и
лучше меня. Я хочу быть похожим на тебя,хоть чуть приблизиться, чтобы
оправдать твое отношение. Магнус Бойд мертв, его тело я поджог вместе с
машиной, чтобы никто не мог узнать правду. Думаю, его не будут искать.
Теперь Бойд прорастает цветами пустыни, летает вместе с ветрами... Бог ему
судья, как и мне. Я знал их планы, мои жучки повсюду. Поэтому отпустил тебя,
сам добрался на попутке до того места и стал ждать. Остальное ты знаешь.-
Он вздохнул, устало прикрыл глаза, потом снова заговорил.- Теперь решай ты,
стоит ли связывать жизнь с таким, как я. Пойму, если пошлешь меня к чертям
собачьим и уедешь один. Пожалуй, я все сказал.- Он поморщился от боли, я
дал ему лекарство.
Не стал ничего отвечать, Корн заснул, а я еще долго сидел,думал о том, что
мне безразлично прошлое Корна, больше волнует его будущее. Странности жизней
заставляли задумываться о тех связях, которые управляют умами и поступками.
Завтра стоит вернуться на работу, я взял себе выходные, чтобы быть с Корном.
Раз ему полегчало, то пора заработать деньги на лекарства и еду. Да, более
искренним я не видел Корна, и его признания врезались в душу. Не такой уж
мерзавец он, раз нашел силы поговорить. Скоро Дон поправится, рана заживет,
и мы уедем, чтобы однажды вернуться. Пожалуй, я скажу ему об этом, когда Корн
проснется.